Глава девятнадцатая

Несостоявшаяся кража со взломом на Гудвинтер‑ бульваре стала центральной темой сводки новостей, переданной радиостанцией «Голос Пикакса» вечером в воскресенье. О столь пикантном событии редакция новостей могла только мечтать: взлом и несанкционированное проникновение в жилище, вандализм, попытка кражи – и все это в связи с четырьмя громкими фамилиями: особняк семьи Гейджев, принадлежащий в настоящее время Джуниору Гудвинтеру, сданный в наём Джеймсу Квиллеру, наследнику семейства Клингеншоенов.

Первым, кто позвонил после выхода сообщения в эфир, был Джуниор.

– Привет, Квилл! Комнаты сильно пострадали?

– Разорена бальная зала, но на первом этаже они ничего не успели сделать – отключили электричество. Светильники всё ещё находятся в лифте. Гобелены, свернутые в рулоны, лежат на полу в бальной зале. Надеюсь, они их не попортили.

– Я, пожалуй, сейчас подъеду, хочу посмотреть сам. Электричество дали?

– Электричество дали ещё тогда, когда полиция была в доме. Выезжай, я включаю кофеварку.

Через несколько минут, рассматривая свисающие с потолка провода и оголенные стены, Джуниор сказал:

– Просто не верится! Кто это сделал? По радио его имени не назвали, и репортер не смог узнать никаких подробностей в полицейском участке. Обвинение подозреваемому предъявят только завтра.

– Подозреваемому! Да это смех! Полиция, когда прибыла сюда, взяла его с поличным – он вместе с добычей застрял в лифте. Броуди пожаловал сюда собственной персоной… Пройдем на кухню. – Квиллер налил кофе и продолжил: – Я считаю, это тот самый дилер, который звонил тебе и предлагал сделку. Он из Милуоки.

Джуниор развернул пакет и вынул из него несколько кусков фруктового кекса.

– А почему он был уверен в успехе своего предприятия?

– Это была не его идея, по крайней мере он так утверждает. И действовал он не один, а на пару с электриком, который удрал вместе с фургоном сразу, как только отключилось электричество. Удрал на фургоне, принадлежащем дилеру, и тот теперь кипит от бешенства. Он с радостью назвал имя своего подельника, поскольку был уверен: парень специально устроил замыкание, чтобы завладеть фургоном. Преступник ещё не знает, что это была авария электросети.

– И как ты обо всём узнал?

– Я разговаривал с Броуди. Полиция штата занимается розыском фургона. Послушай, Джуниор, то, что я тебе рассказал, – сведения из полицейского протокола. Если ты не сохранишь все это в тайне, я потеряю уважение в глазах Энди, а тебя станут называть не Джуниором, а иным именем.

– Понял, – ответил редактор.

– Этого недостаточно.

– Честное скаутское!.. Так что же, выходит, если бы не авария с электричеством, эти крысы спокойно скрылись бы с награбленным? Нам просто повезло!

– А если бы я не приехал домой, – добавил Квиллер, – подозреваемый, как его милостиво величают, не оказался бы за решеткой.

– Кстати, а почему ты приехал? Я был уверен, что ты пробудешь в Перпл‑ Пойнте до понедельника. И как ты оттуда выбрался? Шоссе ведь всё ещё закрыто.

– Что касается последнего вопроса, рекомендую тебе прочесть мой очерк, напечатанный в четверг, а другие вопросы… – И он рассказал о происшествии с невесткой Полли, взявшейся кормить кошек: о том, как кошки пропали, о её паническом звонке, о странном фургоне. – Но когда я вошел в дом, они оказались на месте. И кот, и кошка! Сидели как ни в чем не бывало! Куда же подевались эти черти, когда Линет искала их, и почему они спрятались? Наверняка Коко чувствовал что‑ то неладное, но мог ли он предугадать, что я, узнав об их пропаже, спешно приеду домой? … Отличный кекс. Кто его пек?

– Милдред… А как воры узнали, что тебя не будет дома?

– Эта часть истории требует пояснений. – Квиллер привычным жестом разгладил усы. – С помощью Селии Робинсон я собирал улики против этих мошенников. Она информировала меня по телефону‑ автомату, поскольку была уверена, что её домашний телефон прослушивается. Перед самым Рождеством я позвонил ей домой по пустячному, но не слишком срочному делу. Так жулики узнали, что меня на протяжении всего уик‑ энда не будет дома. Телефон Селии и в самом деле прослушивался. А дальше все просто: жулики увязали особняк Гейджев с моим именем. Джуниор, это не любители! Это истинные профессионалы!

– Тебе надо всё рассказать Вилмоту, – посоветовал Джуниор.

– Во время свадебного торжества я поделился с ним моими подозрениями, но сейчас, поскольку это уже дело полиции, все приобрело несколько иной смысл. Теперь налицо убедительные доказательства.

– Получается очень интересная история, – сказал редактор. – Особенно пикантно то, что в ней участвуют кошки.

– Не надо вмешивать в неё кошек, – сухо заметил Квиллер.

– Да что ты! Изюминка именно в этом!

– Если тебе так хочется пикантной истории, то слушай: твоя тетушка Лета родилась в один день с экономкой твоей бабушки и в том же самом месте. Как ты думаешь, сколько девочек могло родиться в небольшом округе, каковым являлся Локмастер в тысяча девятьсот двадцать восьмом году, в один день, двадцать седьмого ноября? По‑ моему, Эвфония заплатила семье фермера за то, что они взяли девочку к себе, сменив её имя на Лену Фут… Стало быть, Ненси Финчер доводится тебе двоюродной сестрой.

– Что за нелепая выдумка! – шумно возразил Джуниор.

– Хорошо! Направь репортера в Локмастер с заданием посмотреть в книге регистрации рождений сведения о Лене Фут и Лете Гейдж. Готов поспорить на обед из пяти блюд, что в книге будет только одна запись… если, конечно, твоя уважаемая бабушка не уговорила регистратора за вознаграждение сфальсифицировать записи в книге.

– Это вполне возможно, – согласился Джуниор. – Кто‑ кто, а я‑ то знаю, насколько коррумпированы локмастерские чиновники.

– Разве для тебя не аргумент то, что Лена, бросив в возрасте пятнадцати лет школу, поступила в услужение к Гейджам и проработала у них более сорока лет? Тебе не приходит в голову, что Ненси похожа на твою бабушку? Эвфония была миниатюрной, и Ненси такая же…

– Да я и сам желал бы быть повыше ростом, – прервал его Джуниор.

– Видишь, все один к одному! К тому же вашей общей чертой является лукавая привлекательность. Ведь у Ненси та же самая располагающая улыбка, какая была у Эвфонии. К сожалению, я не заметил подобной улыбки у тебя… Ещё кофе?

– Нет, благодарю. Пойду домой и сообщу Джоди, что мы приобрели упряжку сибирских лаек вместе с двоюродной сестрицей.

– Не позабудь также и о том, что убитый фермер доводился тебе дядей, – в тон ему добавил Квиллер.

Вконец ошеломлённый Джуниор поплёлся домой.

Сиамцы, сидя под столом, ожидали своей доли угощения, и Квиллер поделил между ними оставшийся кусок фруктового кекса. Они тотчас же принялись за еду, старательно выплевывая попадающиеся орехи и кусочки фруктов.

В понедельник пленники Перпл‑ Пойнта вернулись в город. Электрическая компания прислала бригаду ремонтников установить светильники в бальном зале особняка Гейджев. Дизайнер из студии Аманды подготовил все для водворения гобеленов на прежнее место.

Квиллер написал очерк о том, что ему довелось испытать, переправляясь по льду замерзшего залива, целый абзац восторгов он посвятил королеве погонщиков собачьих упряжек. А в пять часов вечера позвонила Селия Робинсон.

– Вы хорошо провели Рождество? – спросил Квиллер;

– Да, мы отлично провели время, – ответила она с покорностью в голосе, что ранее было ей не свойственно. – Мы специально пообедали в дорогом ресторане, и Клейтон скушал настоящий, отбивной, а не рубленый шницель.

– Он привёз с собой Ригли?

– Да, Ригли отличный кот. Чёрный с белым. Но вы знаете, мистер Квиллер, в парке творится что‑ то странное. Пит, помощник администрации, поехал в Висконсин провести Рождество с родителями и до сих пор не вернулся. Бетти и Клода никто не видел со вчерашнего утра. В административном офисе сейчас никого нет. Мы с Клейтоном зашли туда, чтобы разобрать почту… вы знаете, все в каком‑ то смятении.

– Как фамилия Клода?

– Мне кажется, Спротт. И ещё я хотела сказать вам, мистер Квиллер, я решила уехать из Флориды. Здесь слишком много стариков! А мне ведь всего шестьдесят восемь.

– А куда вы хотите переехать? – поинтересовался он.

– В Иллинойс, там я смогу найти работу на неполный день и буду поближе к внуку.

– Отличная идея!

– Впрочем, что я все о себе да о себе. Как вы провели Рождество? Помните тот ваш странный телефонный звонок, правда, я сразу же догадалась, что к чему. Ну и как прошла свадьба?

– Прекрасно.

– Санта‑ Клаус принёс вам что‑ нибудь?

– Только книги, но всё‑ таки это лучше, чем галстук. А Клейтон сумел справиться с заданием?

– Разве вы ещё не получили пленку с записью? Мы отправили её в пятницу вечером. Когда я объяснила ему, что вам требуется, он вышел из комнаты, но вскоре вернулся с маленьким диктофончиком, который укрепил под своей шляпой. В таком наряде он отправился к мистеру Крокусу.

– Вы прослушали пленку?

– Нет, мы хотели отправить её до праздников. Я думаю, вы получите её сегодня.

– Почта всегда с опозданием приходит в Мускаунти. Между прочим, Селия, хочу задать вам один вопрос, в связи с чем прошу вас вспомнить тот день, когда вы обнаружили тело миссис Гейдж. Помните, врач сказал, что она умерла шестнадцать часов назад, следовательно, смерть наступила в воскресенье вечером. Кто‑ нибудь входил в её дом в воскресенье, вы не видели?

– О, мне надо подумать… Вы полагаете, что кто‑ то мог сообщить ей новость, от которой она сильно разволновалась, и это заставило её принять те самые таблетки?

– Не исключено.

– Нет, так сразу не могу припомнить, может, мистер Крокус вспомнит. Он очень наблюдательный.

– Хорошо! Прошу вас, отнеситесь к моему вопросу серьезно, а я тем временем посмотрю, не принесли ли пленку Клейтона.

– Да, мистер Квиллер, я вложила в пакет кое‑ что специально для вас. Это, конечно, пустяк. Просто праздничное лакомство.

– Спасибо вам за заботу, Селия. До встречи!

Во вторник, когда принесли бандероль от Селии, Квиллер первым делом принялся за аппетитное пирожное с шоколадным кремом и орехами, и пока он с наслаждением расправлялся с лакомством, его посетило видение. Он ясно представил себе, как Селия, переехавшая в Пикакс, готовит мясной рулет для его кошек и пирожные с кремом для него самого, как она закупает провизию для приемов и, делая все это, весело хохочет. Затем, очнувшись от грез, он прослушал пленку, записанную Клейтоном, и то, что он услышал, заставило его немедленно позвонить Пендеру Вилмоту.

– Я с удовольствием прослушаю запись, – сказал поверенный. – Прошу вас пожаловать ко мне в офис завтра во второй половине дня.

– Нет! Только сейчас! – твёрдо ответил Квиллер.

Адвокатская контора с необычным интерьером, в котором панели из мореного красного дерева оттеняли красноватую кожу обивки, располагалась во вновь построенном Деловом центре Клингеншоенов и являлась одной из достопримечательностей Пикакса. Кабинет самого Вилмота был отделан панелями из тикового дерева, а установленные на хромированную арматуру кресла были обтянуты тканью в сине‑ фиолетовую клетку.

Квиллер обратил внимание на настольную лампу с чугунным литьем и абажуром в форме тарелки.

– Она смотрится как изделие Чарльза Ренни Макинтоша, – заметил он. – Я посетил выставку его работ в сентябре прошлого года в Глазго. Кстати, девичья фамилия моей матери Макинтош.

– Во мне тоже течет шотландская кровь, – отозвался поверенный. – Мой предок по материнской линии упоминается в описании восстания тысяча семьсот сорок пятого года.

Он показал Квиллеру на вставленную в раму гравюру, на которой был изображен замок его предка.

– Итак, о каких новых свидетельствах вы упоминали? – приступил к делу Вилмот.

– Неудавшееся ограбление, – начал Квиллер, – подтвердило мои подозрения в отношении администрации «Парка розового заката», а об аресте дилера, вероятнее всего, им сообщил их помощник. Несомненно, что именно он и был тем самым электриком, который снял светильники, а затем скрылся в фургоне своего подельника. Согласно полученным сведениям от моего человека в парке, вся руководящая троица скрылась. От этого человека я также получил магнитофонную запись разговора, содержание которого делает необходимым проведение дальнейшего расследования.

– Кто сделал эту запись?

– Внук дамы, которая является моим осведомителем. Он в приятельских отношениях с пожилым джентльменом, обитающим в парке, с которым у миссис Гейдж существовали доверительные отношения. Молодой человек пристроил под шляпой диктофон, перед тем как пойти к этому пожилому джентльмену. У меня и раньше было подозрение, что мистер Крокус может прояснить то, что происходило с миссис Гейдж в последние дни её жизни. – Квиллер включил запись. – Записанный в начале диалог не имеет прямого отношения к нашему делу, но и он представляет интерес. Вероятно, мальчик проверял качество записи, получаемой на его аппаратуре.

С прослушиваемой плёнки зазвучал чарующий голос молодой женщины, чередующийся с юношеским баритоном, в котором слышались иногда высокие нотки.

«Скажите, Бетти – это вы? Моя бабушка послала вам этот цветок. Её зовут миссис Робинсон, а её дом расположен в Камкет‑ корт».

«Рождественский кактус! Как это мило с её стороны! А как вас зовут? »

«Клейтон».

«Передайте бабушке мою благодарность, Клейтон. Мы поставим цветок сюда на барьер, так чтобы все обитатели парка могли любоваться им, когда будут приходить сюда за почтой».

«В прошлом году мы подарили рождественский цветок старой даме, которая жила с нами по соседству, но она умерла».

«Клейтон, здесь мы не говорим старая, а говорим почтенных лет ».

«Учту. А как её звали? »

«Миссис Гейдж».

«А что же с ней случилось? »

«Она умерла во сне».

«В прошлое Рождество она выглядела совершенно здоровой».

«Боюсь, она по ошибке приняла не то лекарство».

«А как вы об этом узнали? »

«Так сказал доктор. Честно говоря, мы не очень любим говорить о таких вещах, Клейтон».

«А почему? »

«Это слишком печально, а в это время года мы все стараемся быть счастливыми».

«Об этом было сообщение в газете? »

«Нет, это большой город, и они не могут сообщать обо всём».

«А бабушка говорила, что эта дама была богатой. Когда умирают богатые люди, газеты всегда об этом пишут, верно ведь? »

«Клейтон, это очень интересный разговор, но ты должен меня извинить. Мне надо работать».

«Хотите, я вам помогу? »

«Нет, но тем не менее спасибо за предложение».

«Я могу разобрать почту».

«Не сегодня. Передай бабушке, что мы в восторге от её подарка».

«Я умею работать с компьютером».

«И я уверена, что очень хорошо, но сейчас ничего не…»

«Вы очень красивая».

«Спасибо, Клейтон. А теперь, пожалуйста… иди! »

Вилмот не удержался от смеха.

– Он говорит абсолютно искренне и естественно. Сколько ему лёт?

– Тринадцать.

В течение нескольких секунд на плёнке не было записи, а затем зазвучал тот же юношеский голос и слегка задыхающийся голос пожилого мужчины.

«Клейтон! Я с трудом узнал тебя на этот раз… В этом году ты без бороды».

«Я её сбрил. Как вы себя чувствуете, мистер Крокус? »

«В общем‑ то неплохо».

«А чем вы занимаетесь? Просто сидите на солнышке? »

«Да, просто сижу».

«Бабушка велела передать вам этот цветок. Это рождественский кактус».

«Как она добра ко мне! »

«А где мне его поставить? »

«Поставь рядом с дверью. Поблагодари бабушку от меня».

«Хорошо, а можно мне присесть? »

«Конечно… садись, пожалуйста! »

«Вы последнее время играли в шахматы? »

«Здесь никто не играет в шахматы».

«Даже ваши внуки? »

«Мои внуки никогда меня не навещают. Может, было бы лучше, не будь их совсем».

«А у меня нет дедушки. Почему бы нам не организовать что‑ то в нашей ситуации? »

(Негромкий смех. )

«И что же ты предлагаешь? »

«Мы могли бы играть в шахматы по переписке, и я бы сообщал вам школьные новости. Я только что организовал молодежный музыкальный ансамбль».

«И на чём же ты играешь? »

«На трубе. А вы всё ещё играете на скрипке? »

«Последнее время нет».

«Почему? »

«Нет желания. Ты знаешь, меня постигла тяжелая утрата».

«Ужасно! А что именно произошло? »

«Миссис Гейдж… умерла».

«Она была очень приятной дамой. Она долго болела? »

«Прискорбно об этом говорить… но это было самоубийство».

«Я знаю похожий случай. Мне сказали, что виной тому депрессия. У неё тоже была депрессия? »

«У неё были неприятности личного характера».

«А что это были за неприятности? »

«Ты знаешь, нельзя ни с кем обсуждать… личные дела твоих друзей».

«А наш школьный психолог утверждает обратное, что хорошо говорить об этом, когда друга больше нет».

«Просто, ты знаешь… никому не интересно было слушать об этом».

«А мне интересно, и если вы хотите быть моим дедушкой…»

«Ты очень добрый мальчик».

«А вы знали, что за неприятности у неё были? »

(Пауза. )

«Кто‑ то отбирал у неё деньги… нехорошим образом».

«А она обращалась с этим в полицию? »

«Это было не совсем… Она считала, что не может этого сделать».

«А почему? »

«Это было вымогательством».

«Как это? »

«Её шантажировали».

«Ужас! А в чём всё‑ таки было дело? Вы знаете? »

«Это семейная тайна».

«Кто‑ либо совершил преступление? »

«Я не знаю».

«А она говорила, кто её шантажировал? »

«Кто‑ то, кто жил на севере».

«И как долго это продолжалось? »

«Несколько лет».

«На её месте я обратился бы в полицию».

«Я говорил ей, чтобы она обратилась к Клоду».

«А почему именно к нему? »

«Она завещала свои деньги парку и… она боялась, что… от них ничего не останется».

«Клод – муж Бетти? »

«Вроде того».

«И что он сказал? »

«Он сказал, чтобы она не волновалась».

«Не слишком большая помощь».

«Он сказал, что сможет положить этому конец».

«А что она сама думала об этом? »

«Это её тревожило. Через несколько дней… её не стало».

«А она оставила предсмертную записку? »

«Нет, даже мне не оставила. Это меня и печалит».

«Вы, должно быть, сильно её любили».

«Да, она была прекрасной женщиной. Обожала музыку, искусство, поэзию».

«Я тоже люблю музыку».

«А какую? Вы, молодежь…»

«Давайте сыграем в шахматы после ужина, мистер Крокус».

«С удовольствием».

«Сейчас мне надо сходить кое‑ куда с бабушкой. Встретимся после ужина».

– Итак, мы знаем или предполагаем, что знаем, что произошло с деньгами миссис Гейдж, – заключил поверенный.

– Мы знаем намного больше, – возразил ему Квиллер. – Мы знаем, что в тысяча девятьсот двадцать восьмом году она произвела на свет ребенка, дочь, а в это время её супруг находился в тюрьме. В те годы такое событие, тем более в небольшом городке, навлекло бы на женщину с её положением и достоинством непереносимое бесчестье и позор. Я предполагаю, что Эвфония отдала свою дочь на определенных условиях и обязательствах в семью фермеров, живущих в Локмастере, где та под именем Лены Фут и выросла. В пятнадцать лет Лена поступила работать в дом Гейджев, где оставалась до конца своей жизни. Я склонен считать, что Эвфония продолжала выплачивать определенную сумму её приемным родителям. Лена же утратила все связи с ними, но спустя много лет они всё же пришли на её похороны. Вскоре после этого вдовствующий супруг Лены начал очень много тратить, деньги он брал неизвестно откуда. Так вот, полагаю, что именно он и есть тот, кто шантажировал Эвфонию Гейдж. Приемные родители, достигнув очень преклонного возраста, вполне могли рассказать ему свою тайну, проявляя этим заботу о материальном благополучии его дочери.

Вилмот внимательно слушал все, что обрушил на него Квилдер.

– Как вам удалось добыть эту информацию?

– Вы не представляете, как много тайн раскрывается перед вами, когда вы работаете в газете. После того как миссис Гейдж переехала во Флориду, человек, которого я подозреваю в шантаже, получил её новый адрес у её внука, сославшись на то, что занимал у Эвфонии деньги и хотел бы их теперь вернуть. Он продолжал преследовать её до тех пор, пока она не обратилась к Клоду Спротту. Через несколько дней Гил Инчпот был убит, и до сих пор убойный отдел полиции штата не располагает по этому делу ни версией, ни подозреваемым.

Вилмот, потрясённый услышанным, беспокойно крутился на своем кресле.

– Спротт имел непосредственный интерес к тому, чем владела миссис Гейдж, – сказал он.

– Вернее, к тому, что от её богатств осталось, – поправил его Квиллер. – Он уже тем или иным способом запустил в этот «жирный пирог» свои цепкие пальцы.

– Вы думаете, это он устроил убийство Инчпота, подыскав для такого дела киллера?

К ответу на этот вопрос Квиллер был готов.

– Когда на свадьбе мы с вами говорили об этом, Пендер, помните, я сказал вам, что Спротт и его сообщница объявились инкогнито на первом спектакле «Грандиозного пожара». Теперь мне пришло в голову, что они прибыли сюда не только для того, чтобы полюбоваться светильниками. Инчпот исчез в тот самый уик‑ энд. Очевидно, они взяли в аэропорту машину, приехали к нему на ферму, сказали, что у них кончился бензин, грохнули его по голове, после чего бросили тело в лесу, а машину оставили около аэропорта.

– А не странно ли, что они выбрали для этого лес в угодьях Клингеншоенов?

– Ничего странного. Скорее, так сложились обстоятельства. Вы знаете, сколько леса является собственностью Клингеншоенов в окрестностях Мусвилла и Брр? … Хочу добавить ещё кое‑ что, – сказал Квиллер поверенному. – Как только подельник из Милуоки был арестован в моем лифте, а помощник администрации парка скрылся на похищенном фургоне, Бетти и Клод скрылись из «Парка розового заката».

– Нам надо как можно быстрей повидать прокурора, – сказал Вилмот. – Поспешим, пока он не ушёл обедать.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 16 17 181920 Следующая ⇒