Часть III 2 страница

– Я надеюсь, вы не откажетесь выпить по рюмке бренди за счет нашей фирмы.

– С удовольствием, – ответил мужчина.

Ибрагим налил им бренди и с поклоном удалился. «Это немного задержит их», – подумал он. Выйдя через заднюю дверь, Ибрагим пошел к соседу, у которого был телефон.

* * *

«Если бы у меня был ресторан, – подумал Вольф, – я бы тоже поступал так с посетителями». Две рюмки бренди стоили владельцу сущий пустяк по сравнению со стоимостью заказанного Вольфом обеда, но они очень здорово помогали посетителю чувствовать себя желанным гостем. Вольф частенько подумывал о том, что это несбыточные мечты, поскольку за всем этим стоял огромный труд.

Соне тоже понравился жест хозяина ресторана. Она прямо‑ таки сияла под воздействием услышанной лести и выпитого вина. «Сегодня во сне она будет храпеть, как свинья», – подумал Вольф.

Хозяин ресторана исчез на несколько минут, затем появился вновь. Боковым зрением Вольф увидел, как он шепчет что‑ то на ухо официанту. Очевидно, речь идет о Соне.

Вольф почувствовал укол ревности. В Каире были места, где его знали и приветствовали, как короля, из‑ за его манер и щедрых чаевых; но он считал благоразумным не посещать мест, где его могли бы узнать, до тех пор, пока англичане не перестанут за ним охотиться. Сейчас же он подумывал о том, что, может быть, стоило слегка ослабить бдительность.

Соня зевнула. Ей пора было спать. Вольф подозвал официанта и сказал:

– Пожалуйста, принесите мадам ее накидку.

Официант пошел выполнять приказ, по пути пробормотав что‑ то владельцу ресторана.

Где‑ то в глубине сознания Вольфа зазвучал сигнал тревоги.

Ожидая, пока принесут накидку, Вольф крутил в руках ложку. Соня съела еще один марципан. Хозяин прошествовал через весь ресторан, вышел через парадную дверь и вошел обратно. Он приблизился к их столику и сказал:

– Могу я вызвать для вас такси?

Вольф вопросительно посмотрел на Соню.

– Я не возражаю, – согласилась она.

– Я бы хотел подышать воздухом. Давай пройдемся немного, а потом поймаем такси, – предложил Вольф.

– Хорошо.

Он посмотрел на хозяина.

– Такси не нужно.

– Слушаю, сэр.

Официант принес Соне накидку. Хозяин не сводил глаз с входной двери. Сигнал тревоги в мозгу Вольфа зазвучал громче. Он спросил хозяина:

– Что‑ нибудь случилось?

Хозяин выглядел чрезвычайно обеспокоенным.

– Я хотел поговорить с вами, сэр, на очень деликатную тему.

Вольф почувствовал приступ раздражения.

– В чем дело? Нам пора идти домой.

Было слышно, как снаружи у ресторана с шумом остановился автомобиль.

Вольф схватил хозяина за лацканы.

– Что здесь происходит?

– Деньги, которыми вы расплатились, сэр, никуда не годятся.

– Вы что, не принимаете фунты стерлингов? Тогда почему вы не…

– Дело не в этом, сэр. Деньги фальшивые.

Дверь ресторана распахнулась, и внутрь вошли трое военных полицейских.

Вольф уставился на них, открыв рот. Все произошло слишком быстро… Военная полиция. Фальшивые деньги. Вдруг ему стало страшно. Его могут посадить. Эти придурки в Берлине дали ему фальшивые деньги. Какая глупость! Ему захотелось взять Канариса за глотку и сдавить…

Он потряс головой. На злость уже не оставалось времени. Нужно сохранять спокойствие и попробовать выпутаться из этой истории.

Полицейские – двое англичан и один австралиец – протопали через ресторан и подошли к столику. На них были тяжелые ботинки и стальные каски, и у каждого на боку в кобуре висел небольшой пистолет.

Один из англичан спросил:

– Это человек, о котором шла речь?

– Одну минутку, – сказал Вольф, и сам удивился тому, насколько спокойно и уверенно прозвучал его голос. – Владелец ресторана только что сказал мне, что мои деньги оказались фальшивыми. Я этому не верю, но готов замять это дело и договориться с ним о возмещении ущерба.

Он с упреком посмотрел на хозяина.

– Совсем не обязательно было вызывать полицию.

Старший по званию полицейский сказал:

– Расплачиваться фальшивыми деньгами само по себе нарушение закона.

– Когда это делается сознательно! – Вольф становился все увереннее, слыша свой собственный спокойный голос. – Я предлагаю вот что. У меня с собой чековая книжка и немного египетской валюты. Я выпишу чек на сумму счета, а египетскими деньгами оплачу чаевые. Завтра я отнесу так называемые фальшивые деньги главному британскому казначею для проверки, и, если деньги действительно окажутся фальшивыми, у меня их конфискуют. – Он улыбнулся и обвел глазами собравшихся. – Я думаю, такой вариант всех удовлетворит.

Владелец ресторана возразил:

– Я бы предпочел, сэр, чтобы вся сумма была оплачена наличными.

Вольфу захотелось дать ему в морду.

– Я думаю, что у меня с собой достаточно египетских денег, – вмешалась Соня.

«Слава богу», – подумал Вольф. Соня стала рыться в своей сумочке.

– Все равно, сэр, я вынужден просить вас пройти со мной, – заявил старший полицейский.

У Вольфа опять екнуло сердце.

– Но почему?

– Нам нужно задать вам несколько вопросов.

– Хорошо. Почему бы вам не зайти ко мне завтра утром? Я живу…

– Вы пойдете со мной. Я выполняю приказ.

– Чей приказ?

– Заместителя начальника военной полиции.

– Ну хорошо, – сказал Вольф. Он поднялся со стула, почувствовав, как страх наполняет силой его руки. – Но вам и заместителю начальника полиции придется пожалеть об этом завтра утром. – Вольф поднял столик и швырнул его в полицейского.

Он рассчитал это движение за пару секунд. Это был небольшой круглый столик из тяжелого дерева. Краем крышки он ударил полицейского по переносице и упал сверху на него. Столик и поверженный полицейский были слева от Вольфа. Справа стоял хозяин ресторана. Напротив все еще сидела на стуле Соня, а сбоку и немного позади нее находились два других полицейских.

Вольф схватил хозяина и толкнул его в сторону одного из полицейских. Затем он прыгнул на третьего – австралийца и ударил его в лицо. Он надеялся на то, что ему удастся проскочить между ними и убежать. Но замысел не удался. В военную полицию набирали рослых и крепких парней, которые умели драться и усмирять пьяных солдат. Австралиец пошатнулся от удара, но не упал. Вольф лягнул его ногой в колено и еще раз ударил в лицо – в это время другой полицейский наконец отпихнул мешавшего ему хозяина ресторана и сбил Вольфа с ног.

Грудью и щекой Вольф ударился о кафельный пол. Лицо у него онемело и перед глазами «поплыло». Затем он получил еще удар – на этот раз ногой по ребрам; от боли его тело дернулось, и он откатился в сторону. Полицейский прыгнул на него сверху и стал наносить удары по голове. Вольф попытался сбросить его, но кто‑ то сел ему на ноги. В этот момент за спиной полицейского, который сидел у него на груди, Вольф увидел лицо Сони, перекошенное от ярости. У него мелькнула мысль о том, что она, видимо, вспомнила, как британские солдаты избивали ее отца. Вдруг Соня высоко подняла стул. Полицейский, оседлавший Вольфа, заметил это, обернулся и поднял руки, чтобы защититься от удара. Она обрушила на него стул со всей силой, на которую была способна. Ребром сиденья стул ударил полицейского в угол рта, он вскрикнул от боли и ярости – из рассеченной губы у него полилась кровь.

Австралиец отпустил ноги Вольфа и схватил Соню за руки. Вольф изогнулся, сбросил с себя раненого англичанина и вскочил на ноги. Затем сунул руку за пазуху и молниеносным движением выхватил нож.

Австралиец отбросил Соню в сторону, сделал шаг вперед, но, увидев нож, остановился. На мгновение они замерли, глядя друг другу в глаза. Вольф увидел, как противник бросил взгляд по сторонам и убедился, что его товарищи все еще лежат на полу. Рука австралийца потянулась к кобуре.

Вольф повернулся и помчался к выходу. Один глаз у него распух, и он плохо видел. Дверь была закрыта. Он хотел схватить дверную ручку, но рука его прошла мимо. Вольф чуть не закричал от отчаяния. Нащупав наконец ручку, он распахнул дверь. Сзади него грохнул выстрел.

* * *

Вэндем мчался по улицам на своем мотоцикле с бешеной скоростью. Он сорвал затемняющую крышку с фары – все равно никто в Каире всерьез не воспринимал приказ о светомаскировке – и гнал мотоцикл, держа палец на кнопке звукового сигнала. Улицы были еще достаточно оживленными: двигались такси, тележки, армейские грузовики, груженные поклажей ослы и верблюды. На тротуарах было полно народу, магазины были ярко освещены электрическими огнями, керосиновыми лампами и свечами. Вэндем гнал, не обращая внимания на яростные сигналы владельцев автомашин, поднятые кулаки извозчиков и надрывные свистки египетского полицейского.

А началось все с того, что заместитель начальника военной полиции позвонил ему домой.

– Слушайте, Вэндем, по‑ моему, от вас исходила эта история о фальшивых деньгах? Только что нам позвонили из ресторана, в котором европеец попытался расплатиться…

– Где это?

Полицейский дал ему адрес, и Вэндем стрелой вылетел из дома. Когда он заворачивал за угол, мотоцикл занесло на пыльной дорожке. Ему вдруг пришло в голову, что раз в обращении находится такое количество фальшивых денег, то вполне вероятно, что некоторые из этих банкнот могли оказаться у любого другого европейца, и человек в ресторане, возможно, просто невинная жертва. Он надеялся, что это не так. Ему очень хотелось задержать Алекса Вольфа. Вольф перехитрил и унизил его, и теперь, когда выяснилось, что он имеет доступ к секретным сведениям и прямую связь с Роммелем, он мог способствовать поражению Египта – но это было еще не все. Вольф представлял для него и другой интерес. Он хотел увидеть и даже потрогать этого человека. Действительно ли он настолько умен или ему просто везет? Что им движет – мужество или бесшабашность? Как он выглядит? Красивое лицо с располагающей к себе улыбкой или маленькие глазки и циничная усмешка? Вэндем хотел это знать. Но больше всего он желал взять Вольфа за глотку, оттащить его в камеру, посадить там на цепь, запереть дверь и выбросить ключи.

Он резко вывернул руль, объезжая крышку колодца, и помчался по безлюдной улице. Согласно адресу, ресторан находился недалеко от центра, ближе к Старому городу. Вэндем знал эту улицу, но ресторана не помнил. Сделав еще два поворота, он чуть не сшиб старика, едущего верхом на осле, следом за которым семенила его жена. Теперь он находился на той самой улице, которую искал.

Она была узкая и темная, по бокам ее обрамляли высокие здания. На нижних этажах светились несколько витрин и подъездов жилых домов. Вэндем притормозил около двух мальчишек, игравших в канаве, и сказал им название ресторана. Они показали куда‑ то вдоль улицы.

Вэндем поехал дальше, притормаживая каждый раз, когда видел освещенное окно. Он проехал уже половину улицы, когда вдруг до его ушей донесся треск пистолетного выстрела и звон разбиваемого стекла. Он вытянул шею в направлении шума. Свет из окна упал на осколки стекла, и в распахнувшуюся дверь на улицу выбежал высокий мужчина.

Вольф?!

Человек побежал в противоположном от Вэндема направлении.

Вэндем почувствовал, как его захлестнула волна ярости. Он крутанул ручку газа, и его мотоцикл сорвался с места вдогонку за убегавшим. Когда он поравнялся с дверью ресторана, оттуда выскочил военный полицейский и три раза выстрелил по беглецу. Тот, однако, продолжал убегать с прежней скоростью.

Вэндем «поймал» его светом фары. Человек бежал мощно и ровно, совершая ритмичные движения руками и ногами. Когда свет упал на него, он оглянулся, не замедляя движения, и Вэндему удалось разглядеть нос с горбинкой, тяжелый подбородок и усы над открытым от тяжелого дыхания ртом.

Вэндем мог бы подстрелить его, но офицерам генштаба не разрешалось носить личное оружие.

Он быстро нагонял его. В тот момент, когда они почти поравнялись, Вольф неожиданно свернул за угол. Вэндем резко нажал на тормоз, заднее колесо мотоцикла занесло, и он вывернул руль в сторону заноса, чтобы удержать равновесие. На мгновение майор остановился, затем поднял мотоцикл на дыбы и рванулся в погоню.

Впереди мелькнула спина Вольфа, нырнувшего в переулок. Не снижая скорости, Вэндем повернул за ним. Впереди никого не было! Белый конус света впереди освещал пустоту. У Вэндема было такое чувство, как будто он падает в яму. Он невольно вскрикнул от страха. Заднее колесо ударилось обо что‑ то. Переднее – провалилось, а затем тоже ударилось обо что‑ то твердое. В свете фары он увидел ступеньки. Мотоцикл подбросило. Вэндем отчаянно пытался удержать руль. Мотоцикл прыжками понесся вниз по лестнице, и при каждом ударе о ступеньку Вэндем думал, что вот‑ вот он потеряет управление и разобьется. Он увидел, как внизу лестницы Вольф прыгает через ступеньки.

Вэндем добрался до конца лестницы и понял, что ему невероятно повезло. Он увидел, как Вольф заворачивает за угол, и крутанул газ. Они очутились в настоящем лабиринте улочек и переулков. В одном из таких переулков Вольф побежал по ступенькам вверх.

«Господи, только не это», – взмолился Вэндем.

Выбора, однако, у него не было. Он прибавил газу и поехал прямо на ступеньки. За мгновение перед ударом о первую ступеньку он рванул руль на себя. Переднее колесо приподнялось. Мотоцикл въехал на лестницу, загарцевал, как конь, и чуть было не скинул своего седока. Вэндем вцепился в руль мертвой хваткой. Неуклюже вихляя, мотоцикл пополз вверх. Вот и верхняя площадка. Получилось!

Перед собой он увидел длинный проход между сплошными каменными стенами. Вольф бежал впереди по проходу. Вэндем решил догнать его прежде, чем тот выбежит наружу. Он рванулся вперед.

Вольф оглянулся через плечо, пробежал некоторое расстояние, затем оглянулся еще раз. Вэндем почувствовал, что беглец устал: движения его уже не были столь ритмичными и руки беспорядочно молотили воздух. Увидев мельком лицо Вольфа, Вэндем понял, что сил у него осталось мало.

Вольф сделал рывок, но это уже не помогло. Вэндем поравнялся с ним, обогнал, затем резко затормозил и вывернул руль набок. Заднее колесо пошло юзом, а переднее ударилось о стену. Вэндем прыгнул, чувствуя, что мотоцикл заваливается набок, и приземлился на ноги прямо перед Вольфом. Покореженная фара освещала проход. Вольфу не имело смысла убегать, так как Вэндем был полон сил и мог легко его догнать. Не замедляя хода, Вольф перепрыгнул через мотоцикл, пройдя через луч света от фары, как нож через пламя свечи, и всей своей тяжестью обрушился на Вэндема. От неожиданности прыжка Вэндем покачнулся и упал. Вольф, спотыкаясь, побежал вперед. Вэндем вытянул руку наугад в темноте, схватил Вольфа за щиколотку и рванул на себя. Вольф грохнулся на землю.

Искореженная фара давала мало света. Мотор заглох, и в тишине Вэндем слышал дыхание Вольфа, тяжелое и прерывистое. Он также чувствовал его запах – запах алкоголя, пота и страха. Но лица его он разглядеть не мог.

В течение какой‑ то доли секунды они лежали на земле: один – обессиленный, другой – на мгновение ошеломленный. Затем оба вскочили на ноги. Вэндем прыгнул на Вольфа, и они схватились.

Вольф обладал недюжинной силой. Вэндем безуспешно попытался обхватить его. Неожиданно для Вольфа он вдруг отпустил его и нанес удар кулаком. Кулак попал во что‑ то мягкое, и Вольф застонал от боли. Вэндем ударил еще раз, метя в лицо, но Вольф увернулся, и кулак прошел мимо. Вдруг что‑ то тускло блеснуло в руке Вольфа.

«Нож! » – мелькнула догадка у Вэндема.

Инстинктивно он отпрянул назад. Острая боль пронзила его щеку. Он почувствовал, как фонтан горячей крови заливает ему лицо. Боль стала совершенно невыносимой. Вэндем прижал рану ладонью, и его пальцы уперлись во что‑ то твердое. Он понял, что это были его собственные зубы – нож рассек щеку насквозь. Затем Вэндем почувствовал, что падает, и услышал, как убегает Вольф, а потом все вокруг погрузилось в сплошную черноту.

Глава 3

Вольф вытащил из кармана платок и вытер окровавленный нож. Осмотрев его в тусклом освещении улицы, вытер еще раз. Он шел, продолжая машинально вытирать тонкое лезвие, но вдруг остановился и спросил себя: «Что я делаю? Оно уже чистое». Вольф выбросил носовой платок и вложил нож в ножны, спрятанные под мышкой. Переулок вывел его на улицу. Осмотревшись, Вольф сориентировался и направился в сторону Старого города.

Снова представилась тюремная камера. Шесть футов в длину и четыре в ширину. Половину камеры занимает койка. Под ней параша. Стены из гладкого серого камня. Под потолком на проводе висит тусклая электрическая лампочка. Напротив двери – маленькое квадратное окно, немного выше уровня глаз, через которое виден кусочек голубого неба. Вольф вообразил себе, как он просыпается утром в этой камере, вспоминает, что пробыл в ней уже год и что осталось еще девять лет. Вот он воспользовался парашей, вымыл руки в жестяном тазу, стоящем в углу. Мыла нет. В маленькое дверное окошечко ему просовывают тарелку холодной каши. Он берет ложку и подносит ее ко рту, но не может проглотить пищу, потому что его душат рыдания.

Вольф потряс головой, стараясь отогнать от себя этот кошмар. «На этот раз пронесло», – подумал он и вдруг почувствовал на себе взгляды прохожих. Заметив в витрине магазина зеркало, подошел к нему. Выглядел он ужасно: волосы спутались, лицо разбитое и распухшее, один рукав сорочки оторван, а воротник – в крови. Он все еще не отдышался после бега и борьбы. «Я внушаю страх», – понял Вольф, и свернул за угол, чтобы пройти окольным путем, минуя главные улицы.

Эти тупицы в Берлине дали ему фальшивые деньги! Теперь он понимает, почему немцы были так щедры с ним – они их сами печатали! Это была непростительная глупость. Вольф вдруг подумал:

«А может, это вовсе не глупость? Абвером управляли военные, а не нацистская партия; шеф абвера адмирал Канарис был не самым ярым приверженцем Гитлера. Когда я вернусь в Берлин, там будет такая чистка!.. Как же обнаружилось это в Каире? Он тратил деньги быстро. Фальшивки пошли в обращение. Банки выявили поддельные банкноты – нет, не банки – главное казначейство. В любом случае, кто‑ то отказался принимать эти деньги – и по Каиру пошел слух. Владелец ресторана заметил, что у меня фальшивые купюры, и вызвал военных».

Вольф горько усмехнулся, вспомнив, как он был польщен, когда хозяин ресторана угостил его бренди, – хитрая уловка, чтобы задержать его до прибытия военной полиции.

Вольф вспомнил о человеке на мотоцикле. Этот ублюдок наверняка не вооружен, иначе он бы не ездил на своем драндулете по переулкам и по ступенькам, а воспользовался пистолетом. Каски на нем тоже не было – значит, он не из военной полиции. Может быть, из разведки? А вдруг это майор Вэндем собственной персоной?

Вольф надеялся, что это так.

«Я его порезал, – подумал он. – Вероятно, довольно сильно. Интересно, куда я попал? В лицо? »

Вольф вспомнил, что полицейские взяли Соню. Она скажет им, что едва знакома с ним. Сочинит что‑ нибудь вроде того, что она подцепила его в «Ча‑ ча». Долго они ее не продержат: она знаменитость, звезда, эдакая египетская героиня, – посадив ее за решетку, они наживут себе массу неприятностей. Поэтому ее скоро выпустят. Правда, ей придется дать им свой адрес, а это означает, что Вольфу нельзя пока возвращаться в плавучий домик. Но он смертельно устал, ободран, ему надо привести себя в порядок и несколько часов отдохнуть. «Это уже бывало со мной, когда я, измотанный и преследуемый, бродил по этому городу, не зная, куда приткнуться, – вспомнил Вольф. – На этот раз придется, видимо, идти на поклон к Абдулле». Он шагал в сторону Старого города, думая о том, что, кроме Абдуллы, у него сейчас никого не осталось. Подойдя к дому старого вора, Вольф нырнул под арку, прошел через короткий неосвещенный проход и поднялся по спиральной каменной лестнице в жилище Абдуллы.

Хозяин сидел на полу рядом с незнакомым человеком. Воздух в комнате был насыщен пряным запахом гашиша. Абдулла взглянул на Вольфа, сонно улыбнулся и заговорил по‑ арабски:

– Это мой друг Ахмед, которого еще зовут Алекс. Добро пожаловать, Ахмед‑ Алекс.

Вольф сел на пол рядом с ними и приветствовал их на арабском.

– Мой брат Ясеф хочет попросить тебя разгадать для него одну загадку, которая занимает наши мысли уже несколько часов, – продолжал Абдулла.

Он протянул трубку Вольфу, и тот сделал глубокую затяжку.

– Ахмед‑ Алекс, друг моего брата, разреши приветствовать тебя, – заговорил Ясеф. – Скажи мне, почему британцы зовут нас «вогами»?

Ясеф и Абдулла покатились со смеху. Вольф понял, что они здорово накурились. Он сделал еще одну затяжку и передал трубку Ясефу. Крепкая травка. Абдулла всегда употреблял наркотики самого высшего качества.

– Так получилось, что я знаю ответ, – сказал Вольф. – Египтянам, которые строили Суэцкий канал, выдавали специальные рубахи, по которым их пускали на территорию британского владения. На спинах этих рубах было написано: W. O. G. S., что означало «Working On Government Service» – «Работающие на государственной службе».

Ясеф и Абдулла опять засмеялись.

– Мой друг Ахмед‑ Алекс умен, почти как араб, – торжественно произнес Абдулла, – потому что он почти араб. Он единственный европеец, который сумел обхитрить меня, Абдуллу.

– Я думаю, ты преувеличиваешь, – возразил Вольф, принимая их напыщенный тон разговора. – Я никогда бы не стал даже пытаться обмануть моего друга Абдуллу – это было бы все равно что пытаться обмануть самого дьявола!

Ясеф улыбнулся и кивнул: он явно оценил комплимент своему брату.

Абдулла продолжал:

– Послушай, брат мой, что я тебе расскажу. – Он нахмурился, собирая мысли в своем затуманенном наркотиком мозгу. – Ахмед‑ Алекс попросил меня украсть для него одну вещь. Я, стало быть, брал на себя весь риск, а он получал добычу. Разумеется, он не мог так просто обмануть меня. Я украл эту вещь – это был портфель – и, конечно, намеревался присвоить его содержимое, поскольку вору принадлежит предмет совершенной им кражи согласно законам, установленным Всевышним. Поэтому я должен был перехитрить его, а не он меня, не так ли?

– В самом деле это так, – сказал Ясеф, – хотя я не могу припомнить, где в Священном писании говорится о том, что вору принадлежит предмет совершенной им кражи. Однако…

– Возможно, и не говорится, – сказал Абдулла. – О чем это я?

Вольф, который еще сохранял ясность ума, напомнил:

– Ты говорил, что, открыв портфель в мое отсутствие, должен был перехитрить меня.

– Именно так! Но в портфеле не оказалось ничего ценного – получилось, таким образом, что Ахмед‑ Алекс перехитрил меня. Тогда я вынудил его заплатить мне за мою услугу – таким образом у меня оказалось сто фунтов, а у него – никудышный портфель.

Ясеф нахмурился.

– Значит, все‑ таки ты перехитрил его?

– Нет, – печально покачал головой Абдулла. – Он заплатил мне фальшивыми банкнотами.

Ясеф уставился на Абдуллу. Затем они оба покатились со смеху. Они хлопали друг друга по спине, топали ногами и катались по подушкам, пока от смеха слезы не выступили у них на глазах.

Вольф выдавил из себя улыбку. Произошла история, которая может повеселить арабских бизнесменов: в ней – целая цепочка двойных обманов. Абдулла будет теперь сто лет ее рассказывать. Вольф вздрогнул – значит, Абдулла тоже знает о фальшивых деньгах. Сколько еще людей об этом знают? Он чувствовал, что кольцо вокруг него сужается с каждым днем.

Тут Абдулла впервые заметил состояние Вольфа и сразу же забеспокоился:

– Что с тобой? Тебя ограбили?

Он взял маленький серебряный колокольчик и позвонил. Почти мгновенно из соседней комнаты появилась сонная женщина.

– Принеси горячей воды, – велел ей Абдулла. – Обмой раны моего друга. Дай ему европейскую сорочку, расческу и приготовь кофе. Быстро!

В европейском доме Вольф запротестовал бы, если бы женщину подняли после полуночи для того, чтобы ухаживать за ним, но здесь такой протест был бы воспринят с обидой. Женщины существовали для обслуживания мужчин, и поэтому приказы Абдуллы не удивляли и не раздражали их.

Вольф пояснял:

– Британцы пытались арестовать меня, и я был вынужден драться с ними, прежде чем смог убежать. К сожалению, они теперь знают, где я жил все это время, и это – моя проблема.

– А, – Абдулла сделал затяжку и передал трубку по кругу.

Вольф почувствовал действие гашиша: он впал в расслабленное, заторможенное и слегка сонное состояние. Время, казалось, замедлило свой ход. Две жены Абдуллы хлопотали вокруг него, умывая его лицо и расчесывая волосы. Их хлопоты были ему приятны.

Абдулла задремал, но потом открыл глаза и произнес:

– Ты останешься здесь. Мой дом – твой дом. Я спрячу тебя от англичан.

– Ты настоящий друг, – ответил Вольф.

«Все это очень странно, – размышлял он. – Я намеревался предложить Абдулле деньги, чтобы он дал мне пристанище. Теперь выясняется, что Абдулла знает о фальшивых деньгах – что же я могу предложить ему? Абдулла дал понять, что будет прятать меня бесплатно. Настоящий друг?! Странно! В мире Абдуллы нет друзей: есть его семья, для которой он готов на все, и есть остальные, для которых он и пальцем не шевельнет. Как же я заслужил такую честь? »

Вольф опять почувствовал сигнал тревоги. Он заставил себя думать: после гашиша это было нелегко. «Давай разбираться по пунктам, – сказал он сам себе. – Абдулла приглашает меня остаться у него. Почему? Потому что я в беде, я его друг, и я перехитрил его. Но эта история еще не закончилась. Абдулла хочет продолжения – в свою пользу. Каким образом? Выдав Вольфа англичанам. Вот в чем дело. Когда Вольф заснет, Абдулла пошлет сообщение майору Вэндему. И Вольфа возьмут. Англичане заплатят Абдулле за услугу, и он потом будет рассказывать эту историю в выгодном для себя свете. Проклятье».

Одна из жен Абдуллы принесла белую сорочку европейского покроя. Вольф поднялся на ноги и стащил с себя свою порванную и окровавленную рубаху. Женщина отвернулась, увидев его обнаженный торс.

– Сейчас она ему не нужна, – сказал Абдулла, – сорочка ему понадобится утром.

Вольф выхватил рубашку из рук женщины и надел на себя.

– Ты, наверное, считаешь недостойным для себя провести ночь в доме араба, мой друг Ахмед? – обиженно спросил Абдулла.

– У англичан есть пословица: тот, кто ест из одного котла с чертом, должен запастись длинной ложкой, – ответил Вольф.

Абдулла ухмыльнулся, обнажив стальную фиксу. Он понял, что Вольф разгадал его план.

– Почти араб, – уважительно произнес он.

– До свидания, друзья мои, – сказал Вольф.

– До следующего раза, – ответил Абдулла.

Вольф вышел на холодный ночной воздух, спрашивая себя, куда ему теперь идти.

* * *

В больнице медсестра «заморозила» Вэндему пол‑ лица с помощью местной анестезии, а затем доктор Абутнот своими холодными длинными пальцами зашила ему щеку и наложила защитную повязку.

– Я, наверное, похож на человека с карикатуры, страдающего зубной болью, – пошутил он.

Доктор не улыбнулась. Видимо, у нее вообще отсутствовало чувство юмора. Она сказала:

– Когда начнет отходить заморозка, вы перестанете зубоскалить. Боль будет сильной. Я дам вам обезболивающее.

– Спасибо, не надо, – отказался Вэндем.

– Не хорохорьтесь, майор, – возмутилась доктор. – Вы еще об этом пожалеете.

Он взглянул на нее: белый халат, практичные туфли без каблуков; как могло случиться, что он вообще относился к ней, как к женщине? У Абутнот довольно приятное лицо, но это теряется на фоне ее холодности, начальственности и какой‑ то «антисептичности». Она не похожа на… на Элин!

– От обезболивающего я засну, – ответил Вэндем.

– Вот и прекрасно. Мы сможем быть уверены, что по крайней мере во сне вы не будете трогать ваши швы.

– Я бы с удовольствием поспал, но у меня есть важное дело, которое не ждет.

– Никаких дел. Вам нельзя ходить. И разговаривать нужно как можно меньше. Вы ослабли от потери крови; такая рана, как у вас, может иметь не только физические, но и психологические последствия – через несколько часов наступит реакция: вы почувствуете головокружение, тошноту, усталость и путаницу в мыслях.

– Мне будет еще хуже, если немцы возьмут Каир, – отрезал Вэндем и встал.

Доктор Абутнот сердито смотрела на него. Вэндем подумал, что она могла бы командовать людьми, но сейчас не знала, что делать с прямым неповиновением со стороны Вэндема.

– Глупый мальчишка, – сдалась она.

– Без сомнения. А есть мне можно?

– Нет. Принимайте глюкозу, растворенную в теплой воде.

«Лучше в теплом джине», – подумал он и протянул ей руку.

Ее рука была холодная и сухая.

Джейкс ждал его у больницы в автомобиле.

– Я знал, что они не сумеют долго вас продержать, сэр, – обрадовался он. – Отвезти вас домой?

– Нет. – Вэндем посмотрел на часы, но они стояли. – Который час?

– Пять минут третьего.

– Я полагаю, Вольф обедал не один?

– Вы правы, сэр. Его спутница находится под арестом в генштабе.

– Отвезите меня туда.

– Вы уверены, сэр, что?..

– Уверен.

Автомобиль тронулся с места.

– А начальство вы оповестили? – спросил Вэндем.

– О том, что произошло сегодня вечером? Нет, сэр.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒