Клуб адского огня 18 страница

Однако на этот раз на экране появился маленький символ в виде конверта. Поступило новое письмо от… Клонкерри.

Латрелл открыл его, нервно стиснув зубы.

Послание содержало лишь ссылку на видео. Роб кликнул по ней. Экран очистился, а потом Роб увидел Кристину и свою дочь в голой комнате, снова привязанных к креслу. Помещение было другим, меньше, чем в прошлый раз. Изменилась и одежда пленниц. Очевидно, Кристину и Лиззи куда‑ то перевезли.

Но не это заставило Роба содрогнуться от нового страха и еще более глубокой муки, а тот факт, что на головах обеих заложниц были плотные черные колпаки.

Лицо Роба исказилось. Он вспомнил, какой ужас охватил его, когда в Лалеше на него надели грязный мешок. Лиззи и Кристина, молчащие, в колпаках, привязанные к креслам, пребывали на экране мучительно долгие три минуты. Потом появился Клонкерри и заговорил прямо в веб‑ камеру.

Роб не отрываясь смотрел на красивое худощавое лицо.

– Привет, Роб! Как видишь, мы перебрались в более интересное жилище. Девочки в колпаках, потому что мы хотим напугать их до смерти. Расскажи мне о Черной Книге. Ты действительно напал на след? Я должен быть полностью в курсе. Пожалуйста, не утаивай. Терпеть не могу секретов. Семейные секреты – ужасная вещь, тебе не кажется? Скажи, чего ты хочешь: чтобы семья вернулась к тебе или чтобы она умерла. И побыстрее. Не заставляй меня делать то, чего я не хочу.

Клонкерри отвернулся, как будто разговаривая с кем‑ то, стоящим позади веб‑ камеры. Роб слышал донесшиеся откуда‑ то со стороны неразборчивую речь и смех. Потом Клонкерри снова повернулся к камере.

– Давай перейдем к сути, Роб. Ты ведь знаешь, что мне нравится делать, каково мое ремесло? Это жертвоприношения. Сложность в том, что я стою перед выбором. В смысле: как убить твою дочь и Кристину? Знаешь ли, существует множество методов. Что тебе больше нравится, Роб? Лично мне – методы викингов. Выворачивание, к примеру. А тебе? По‑ моему, профессор немного взволновался, когда мы вытащили наружу его легкие. Это произвело на него впечатление, я бы сказал. Но мы можем поступить и более… жестоко.

Клонкерри улыбнулся. Роб сидел, истекая потом.

Убийца придвинулся к камере.

– Например, у кельтов был восхитительный ритуал. Они насаживали свои жертвы на кол. Особенно любили это делать с молодыми женщинами. Сначала их раздевали догола, потом выводили в поле, с расставленными ногами поднимали на остром деревянном колу… ну а потом просто резко дергали вниз. – Клонкерри зевнул. – Вообще‑ то мне не хочется проделывать подобное с твоей прекрасной девушкой, Роб. Она зальет кровью весь ковер, и придется покупать слишком много чистящего средства. Бессмысленные расходы! – Он снова улыбнулся. – Поэтому просто отдай мне эту чертову Книгу.

– Том Уэйли – дерьмо. Отдай то, что ты нашел в Лалеше. Отдай.

Веб‑ камера слегка покачнулась. Клонкерри протянул руку, поправил ее и продолжил, глядя прямо в камеру.

– А что касается детских жертвоприношений… Я имею в виду маленькую Лиззи. Сейчас…

Он подошел к креслу Лиззи, жестом фокусника сдернул с нее колпак… и да, под ним оказалась дочь Роба. Она в ужасе глядела в камеру, кожаный ремень по‑ прежнему стягивал ей рот.

Клонкерри погладил девочку по волосам.

– Так много способов, и всего одна маленькая девочка. Что выбрать? Например, можно отнести ребенка в горы и просто оставить его там. Но это слишком медленно, мне кажется. Слишком… скучно. А как насчет более изысканных ацтекских методов? Тебе приходилось слышать о боге Тлалоке?

Он обошел кресло Лиззи.

– Вообще‑ то бог Тлалок был настоящей дрянью, откровенно говоря. Он желал утолять свою жажду человеческими слезами, поэтому ацтекские жрецы заставляли детей плакать. Добивались этого, выдирая малюткам ногти. Очень медленно. Один за другим.

Сейчас Клонкерри развязал Лиззи одну руку; Роб видел, что ручонка его дочери дрожит от страха.

– Да, Роб, они вырывали ногти, а потом отрезали маленькие пальчики. Вот такие. – Он погладил пальцы Лиззи. – И это, конечно, заставляло ребят плакать. Ацтеки собирали слезы и отдавали их Тлалоку. После этого детям отрубали голову.

Клонкерри снова улыбнулся и резкими движениями привязал руку девочки к подлокотнику кресла.

– Я могу поступить так же, Роб, следуя примеру древних ацтеков. Но думаю, ты должен удержать меня от этого. Не заставляй меня выдирать ей ногти, отрезать пальцы и потом рубить голову. Если же своей неуступчивостью вынудишь меня сделать это, не сомневайся, я пошлю тебе ее слезы в пузырьке. Так что давай, действуй, шевелись, не сиди сложа руки. – Он улыбнулся. – Щелк!

Убийца наклонился вперед и нашел выключатель; сцена замерла.

Еще десять минут Роб смотрел на безмолвный компьютер. На застывшую прощальную ухмылку Клонкерри, на его высокие скулы, блестящие зеленые глаза, темные волосы. Позади него сидели дочь и девушка Роба, прикрученные к креслам, ожидающие, что их насадят на кол, искалечат, убьют. Латрелл ни мгновения не сомневался, что Клонкерри способен это проделать. Он читал отчет об убийстве де Савари.

Следующий день журналист провел с Салли, а потом пришло еще одно электронное письмо. И с ним очередная видеозапись. Она была настолько абсурдна, что Роба вырвало, когда он смотрел.

Получив послание, Роб немедленно отправился в Скотленд‑ Ярд, к Форрестеру. Он даже не предупредил звонком или электронным письмом. Просто прополоскал рот, вымыл лицо холодной водой и вызвал такси.

На пути в Викторию Латрелл смотрел на счастливых людей. Гуляют, посещают магазины, садятся в автобусы, разглядывают витрины. Трудно было совместить будничную невинность уличных сценок с той грязью и непристойностью, которую Роб только что увидел на экране компьютера.

Он пытался не думать об этом. Его дочь еще можно спасти, даже если для Кристины уже слишком поздно. Роб изнывал на заднем сиденье, испытывая желание разбить окно такси; но нет, он не потеряет самоконтроль. По крайней мере, пока. Но если когда‑ нибудь представится такой шанс, он с наслаждением прикончит Клонкерри. И не просто ножом или топором; он возьмет кочергу и будет колотить по черепу, пока мозги не полезут из глаз. Нет, еще хуже: он будет медленно лить кислоту на убийцу, сжигая его прекрасное лицо. Все, что угодно. Все, все, все!

Роб мечтал отплатить за то, что Клонкерри сделал с Кристиной под объективом веб‑ камеры. Он жаждал мести. Немедленной.

Такси остановилось перед зданием Нового Скотленд‑ Ярда – сплошь стекло и сталь. Латрелл расплатился с водителем и вошел в стеклянную дверь. Девушки в приемной попытались остановить его, но он глянул так злобно, что они не знали, как и поступить. А в вестибюле его заметил Бойжер.

– Вы должны кое‑ что увидеть, – сказал Роб.

Добродушный финн улыбнулся, однако журналист не среагировал. Лицо Бойжера омрачилось – под стать лицу Роба.

В лифте они молчали. Бойжер постучал в дверь начальника, но Роб толчком открыл ее, не дожидаясь ответа. Форрестер попивал чай из кружки, изучая содержимое каких‑ то папок, и испуганно подскочил, когда в офис ворвался Латрелл, сел в единственное свободное кресло и сказал без обиняков:

– Посмотрите электронное письмо от Клонкерри.

– Но почему вы не позвонили…

– Посмотрите!

Бросив обеспокоенный взгляд на Бойжера, Форрестер наклонился к экрану и открыл почтовый ящик Роба, сообщившего пароль.

– Вот, – сказал Роб. – Здесь только видео. Откройте.

Полицейский кликнул, видео ожило, демонстрируя ту же сцену, что и прежде: Кристина и Лиззи, привязанные к креслам. Та же одежда, те же колпаки, практически пустая комната.

– Я видел это, – мягко сказал Форрестер. – Мы работаем, Роб. Думаю, он надел колпаки, чтобы они не могли подмигивать вам. Некоторые люди умеют посылать сигналы, подмигивая…

– Детектив!

– Я порылся в родословных Клонкерри и Уэйли, проверил кое‑ какие соображения, и…

– Детектив! – Роба переполняли гнев и печаль. – Заткнитесь и смотрите.

Полицейские переглянулись. Бойжер обошел стол, чтобы тоже видеть монитор.

На левой половине экрана появилась фигура. Клонкерри. Он нес огромную серую металлическую кастрюлю, полную парящей воды. Поставив ее, исчез с экрана. Кристина и Лиззи сидели с черными колпаками на головах, по‑ видимому не догадываясь, чем занимается похититель.

Между тем он вернулся, на этот раз с металлическим треножником и переносной газовой плитой, уже испускающей голубое пламя. Установил треножник перед Кристиной, а газовую плиту между металлическими ножками; поднял кастрюлю с водой и поставил на треножник.

Вода быстро закипела.

Удовлетворенный своими действиями, Клонкерри повернулся к камере.

– Эти шведы такие странные, как по‑ твоему, Роб? Взять хотя бы их кухню. Дурацкие сэндвичи. Селедка во всех видах. И теперь это! Но мы все устроили. Надеюсь, ты оценишь нашу щедрость. Эта кастрюля стоит пятьдесят фунтов. Потом я смогу вернуть ее в магазин, обменяв на тостер. – Он отвел взгляд от камеры. – Ладно. Парни, есть у кого‑ нибудь нож? Какого черта? Большой нож, чтобы резать людей. Да. Спасибо.

Взяв нож у невидимого помощника, Клонкерри провел пальцем по лезвию.

– Превосходно.

Теперь он снова смотрел в камеру.

– Конечно, Роб, я говорю не о современных шведах. Нет. Я не имею в виду буфеты в «Икее». А также «вольво», «сааб» и теннисные корты. – Клонкерри рассмеялся. – Я имею в виду шведов до того, как они напустили на нас своих геев. Настоящих шведов. Средневековых шведов. Длинноволосых варваров, которые действительно умели совершать жертвоприношения… Одину. И Тору. Ну, ты понял. Сегодня утром мы будем действовать чисто по‑ шведски. Шведское жертвоприношение старых добрых времен. Кипячение внутренностей. – Нож сверкнул в воздухе. – Мы вскроем одну из твоих девочек и сварим ее легкие и другие жизненно важные органы в самой большой кастрюле, но так, чтобы девочка оставалась жива. Но кого мы принесем в жертву? Кого ты предпочитаешь? – Его глаза заблестели. – Какую? Маленькую или большую? А? Думаю, самое вкусное нужно оставить на потом. И хотя ты, конечно, любишь хорошенькую Кристину с ее родинкой около соска – да, вот эту, – мне все же кажется, что ты сильнее привязан к дочери. Поэтому я считаю, что стоит приберечь твою дочь для другого ритуала, который будет совершен попозже, может завтра, а вместо нее вскрыть француженку. Ведь у нее такой прелестный животик. Ну что, взрезаем подружку? Думаю, да.

Убийца наклонился к Кристине. Она напрягалась и выгибалась в своих ремнях, но без толку. Колпак то надувался, то опадал – это женщина тяжело дышала от страха.

Клонкерри на пару дюймов поднял ее джемпер, и Кристина дернулась от прикосновения.

– Мило. Она, по‑ моему, не очень довольна. Все, что я собираюсь сделать, это вытащить ее кишки, желудок и, может, мочевой пузырь и медленно прокипятить их в этой кастрюле. Она умрет минут через тридцать или чуть больше. Такое случается, к примеру, на приеме у дантиста. Что тебе не нравится, Кристина?

Напряженность в офисе достигла предела. Форрестер наклонился и закрыл окно видеоплеера.

– Нет, черт побери! – рявкнул Роб. – Мне пришлось смотреть до конца. Смотрите и вы!

Форрестер со слезами на глазах откинулся в кресле. Робу было плевать. Он просмотрел драму до конца. Теперь и они должны увидеть все.

И они увидели.

Клонкерри быстро сделал первый надрез. С профессиональной легкостью, как будто ему приходилось работать мясником, вонзил нож в обнаженный живот Кристины и повел вбок. Кровь потекла по лезвию ножа, пролилась на колени женщины. Послышался стон – несмотря на кляп и колпак, заглушающие звуки. Кровь текла медленно; горизонтальный разрез обнажил розово‑ красные внутренние органы, похожие на замазанные чем‑ то головы младенцев.

– Посмотри‑ ка сюда. – Клонкерри широко раздвинул края огромной раны. – Кто это у нас лезет вперед? Мисс Матка? Подожди, девушка, дай еще кому‑ нибудь шанс.

Положив нож, убийца погрузил руки в глубь разреза. Роб не мог не отметить, какой бледный у Кристины живот. В плену у бандитов с нее сошел загар, кожа выглядела почти белой, но белизна была окрашена медленно сочащейся кровью. Стоны перешли в завывания, когда Клонкерри осторожно вытянул наружу кишки: скользкие пастельно‑ серые и голубоватые кольца, похожие на связки сырых сосисок.

Маньяк с такой же осторожностью извлекал другие органы, по‑ прежнему связанные с телом венами, артериями, мышцами и серовато‑ белыми ганглиями; потом он поднес несколько внутренностей к кастрюле и с всплеском уронил в кипящую воду.

Теперь Кристина корчилась.

– Видишь, как сообразительны были шведы? Можно вынуть весь нижний ливер, но жертва будет жива. Главные‑ то органы еще в ней, и организм работает. Но в конце концов она умрет. Сварится. – Клонкерри усмехнулся. – Эй, может, добавить перчика? Приготовить ее с пряностями? Отличное рагу из девушки.

Сейчас Кристина издавала странный, рыдающий, приглушенный стон боли. Роб в жизни не слышал таких звуков.

Убийца взял большую деревянную ложку и принялся помешивать внутренности в кастрюле. Это длилось несколько минут, сопровождаясь отчаянными стонами жертвы.

– Ну и стонет, а? Ни разу так не застонала, когда я ее трахал. Думаешь, это она от удовольствия? – Клонкерри улыбнулся. – Я знаю, как развеселить ее по‑ настоящему. Нужно спеть ей шведскую балладу! – Клонкерри насвистел мелодию, потом зазвучали слова. – Мама Миа, почему ты меня отпустила? Как мог я забыть тебя! Да, мое сердце разбито с тех пор, как мы расстались, но теперь ты… сделала из меня классного повара!

Он перестал петь. Стоны перешли в бормотание, потом почти в шепот. Клонкерри снова помешал в кастрюле.

– Выше голову, Кристина, уже недолго осталось. Думаю, подливка густовата. Посмотрим, что у нас там? Глянь‑ ка! Мисс Почка!

Клонкерри повернулся к камере, подняв деревянную ложку, в которой лежала одна из почек Кристины, вся в венах и артериях.

Форрестер опустил взгляд.

– Это все, – сказал Роб. – На этом запись заканчивается. Кристина обмякает в своем кресле. Она просто… умирает.

Бойжер выключил компьютер и повернулся к Робу. Без единого слова, но глаза у него увлажнились.

Какое‑ то время все просто молча сидели. Наконец Роб с несчастным видом встал, собираясь уйти.

И тут зазвонил телефон.

Форрестер ответил на звонок. Разговаривая, он бросил взгляд на Роба. Положив трубку, произнес:

– Наверно, для Кристины… уже слишком поздно, но мы еще можем спасти вашу дочь.

Роб пристально смотрел на него.

– Это гардаи, полицейские из Ирландии. Они нашли банду.

Форрестер и Роб встретились в аэропорту Дублина. Детектива сопровождали несколько ирландских офицеров с золотыми звездами на фуражках.

О чем‑ то быстро переговорив, Форрестер и ирландцы повели Роба через зал прибытия на парковку. Без единого слова все уселись в мини‑ фургон.

Латрелл первым прервал мрачное молчание.

– Моя бывшая жена здесь?

Форрестер кивнул.

– Прилетела на час раньше вас. Она уже на месте.

– Это был последний билет на тот рейс. – Роб чувствовал необходимость объясниться. Его непрестанно мучила совесть – из‑ за гибели Кристины, из‑ за того, что может случиться с Лиззи, из‑ за собственной глупости. – Он изо всех сил старался справиться с эмоциями. – Ну, я и пропустил ее вперед, а сам полетел следующим самолетом.

Все полицейские закивали. Не зная, что еще сказать, Роб вздохнул и попытался не думать о Кристине.

Потом посмотрел на Форрестера и Бойжера и рассказал им об Исобель и о ее попытках найти Черную Книгу. Она не звонила уже день или, может, больше, сообщил он, а у него самого никак не получается дозвониться. Может, молчание означает, что она близка к цели? Что она где‑ то в глубине пустыни, куда не доходит сигнал.

На полицейских его рассказ особого впечатления не произвел, хотя они и пытались скрыть это. Роб не осуждал их: все казалось таким далеким, таким туманным по сравнению с реальностью холодной, дождливой Ирландии. И с загнанной в угол шайкой убийц. И с выпотрошенным трупом. И с его дочерью, которую могли вот‑ вот расчленить.

– И какие последние? … – наконец спросил он.

– Детектив Лиам Дули, – представился старший ирландский офицер, с седыми волосами и тяжелой нижней челюстью.

Они пожали друг другу руки.

– За ними установлено наблюдение. Мы не можем просто ворваться туда. Эти парни очень хорошо вооружены. Они убили… женщину… вашу приятельницу. Мне очень жаль. Но девочка жива, и мы хотим спасти ее. И спасем. Однако надо действовать крайне осторожно.

– Да, – ответил Роб.

Движение на дублинской кольцевой дороге было очень напряженное, и они продвигались медленно. Латрелл смотрел в забрызганное каплями дождя окно.

Дули наклонился вперед и похлопал водителя по плечу; тот включил сирену, и мини‑ фургон понесся между машинами, освобождающими ему дорогу.

– Хорошо, – напрягая голос, чтобы перекрыть вой сирены, сказал Дули. – Детектив Форрестер ввел вас в курс дела в общих чертах, а я расскажу последние новости. Мы поймали одного из них, итальянца…

– Марсинелли, – вставил Форрестер.

– Да, Марсинелли. Взяли его вчера. Конечно, это насторожило остальных: они поняли, что мы близко. Они очень хорошо вооружены.

Латрелл вздохнул и прислонился лбом к спинке переднего сиденья. Он думал о Кристине, о том, что ей пришлось пережить…

Форрестер успокаивающе положил руку ему на плечо.

– Мы их возьмем, не волнуйтесь, Роб. Гардаи дело знают туго – тридцать лет борьбы с ирландскими террористами. Мы вызволим Лиззи.

Журналист заворчал. Им владели не только печаль и страх, было еще растущее недовольство полицией. Они схватили только одного члена шайки, а его дочь по‑ прежнему в руках Клонкерри. И Кристина мертва. Ирландские копы облажались.

– Из ваших слов получается, что ситуация патовая? – спросил он. – Дом окружен, то есть они не могут выбраться, но и мы не можем войти из опасения, что они расправятся с моей дочерью. Но он уже убил Кристину! И нам известно: это не первое его преступление. Как мы можем быть уверены, что он не убивает Лиззи прямо сейчас?

Дули покачал головой.

– Мы знаем, ваша дочь жива. Мы все время разговариваем с Клонкерри.

– Каким образом?

– С помощью веб‑ камеры, на этот раз двусторонней. Мы видели вашу дочь. С ней все в порядке. Она не пострадала, просто привязана. Как прежде.

Роб посмотрел на Форрестера, и тот кивнул.

– Клонкерри не умолкает ни на мгновение. Может, под воздействием наркотиков.

– Что, если он внезапно сорвется?

В машине повисло тяжелое молчание. Сирену выключили. Потом Дули сказал:

– Такое впечатление, будто он рассчитывает получить что‑ то от вас. Ему нужна Черная Книга, или как там называется эта штука? Он снова и снова заводит о ней разговор. По‑ видимому, убежден, что она у вас. И не убьет вашу дочь, пока уверен в этом.

Роб не улавливал логику. Он сейчас вообще не мог мыслить здраво.

Они свернули с автострады, оставив позади последние пригороды Дублина, и понеслись по проселочной дороге меж зеленых холмов. Тут и там на полях стояли фермерские усадьбы. Дорожный указатель гласил:

ГОРЫ УИКЛОУ 5 КМ

По‑ прежнему моросил дождь.

– И конечно, при малейшем признаке опасности для вашей дочери, – добавил Дули, – мы пойдем на штурм, несмотря на весь риск. У нас много опытных людей, и они прекрасно вооружены.

Роб закрыл глаза. Перед его мысленным взором возникла сцена: полиция врывается в дом, возникают свалка и хаос. А Клонкерри молча улыбается и кухонным ножом перерезает его дочери горло или стреляет ей в висок за мгновение до того, как гардаи вышибают дверь. Что ему помешает? С какой стати безумец оставит ее в живых? Хотя, возможно, полиция права. Клонкерри страстно мечтает заполучить Черную Книгу, как и предполагала Исобель. И видимо, преступник поверил обещанию Роба. В противном случае он просто убил бы Лиззи. Как Кристину.

Проблема в том, что журналист понятия не имел, где находится Черная Книга. И совсем скоро этот факт станет очевиден – если только в самое ближайшее время не объявится Исобель и не сообщит о спасительной находке.

Как поступит когда Клонкерри, когда поймет, что у Роба ничего нет? Скорее всего, маньяк сделает то же, что делал уже много раз: убьет свою жертву. Чтобы доставить себе напоследок мрачное удовольствие, чтобы заглушить кровожадный внутренний голос. Чтобы ублажить своих демонов.

Роб, глядя в окно на пропитанную влагой зелень, заметил другой дорожный знак, наполовину скрытый ветками дуба.

ЛЕС АДСКОГО ОГНЯ

СОБСТВЕННОСТЬ ИРЛАНДСКОЙ КОМИССИИ ПО ЛЕСНОМУ ХОЗЯЙСТВУ

КОЙЛТ

Они почти приехали.

Журналист ознакомился с историей этого места в метро по дороге в аэропорт, просто чтобы занять себя, отвлечься от ужасных образов. Неподалеку стояло на вершине холма старое каменное сооружение, огражденное неолитическим каменным кругом. Дом Монпелье, так его называли. По слухам, в нем водились привидения. Тут проводили свои церемонии оккультисты, оттягивалась надравшаяся сидра молодежь; не уступали им и местные историки. Именно здесь чаще всего происходили сборища ирландского «Клуба адского огня». Они пили, жгли черных кошек, играли в вист с дьяволом.

Многое из якобы случившегося в этом доме, насколько мог судить Роб, относилось к разряду мифов и легенд. Однако слухи об убийствах имели под собой кое‑ какие основания. Дом Монпелье, согласно легенде, использовался Повесой Иганом, Иерусалимом Уэйли, Джеком Лейджером и другими садистами восемнадцатого столетия.

«Киллаки‑ хаус» – так называли постройку. Несколько десятилетий назад ее ремонтировали и при этом откопали скелет не то ребенка, не то карлика, а рядом с ним бронзовую статуэтку дьявола.

Роб посмотрел в другое окно. Сейчас дом Монпелье был уже виден: мрачное серое здание на вершине холма, еще более мрачное и еще более серое, чем тучи над ним. Для июня день выдался мерзкий, дождливый; в общем, очень подходящий – дьявольский. Роб думал о дочери, дрожащей где‑ то там, в доме. Нет, нужно прекратить это. Нужно надеяться на лучшее, хотя вероятность такого исхода ничтожно мала. Он даже не поздравил Форрестера с успехом.

– Кстати, хорошая работа.

Детектив нахмурился.

– Простите?

– На одной интуиции нашли этих парней.

Форрестер отрицательно покачал головой.

– Ничего подобного, просто вполне обоснованное предположение. Я пытался рассуждать, как они. Как чокнутый Клонкерри. Он любит исторические аналогии. Возьмите его семью. Помните, где они живут? Он бы тоже, чтобы спрятаться, выбрал место, которое для него что‑ то значит. И конечно, они ищут Черную Книгу, сокровище Уэйли. Отсюда вышел Поджигатель Церквей Уэйли, отсюда вышел Иерусалим Уэйли. Они могли начать поиски с этого дома, так почему бы не обосноваться в нем?

Фургон остановился рядом с фермой, на переднем дворе которой была установлена палатка. Все выбрались из машины. Войдя внутрь, журналист увидел в углу бывшую жену. Вместе с женщиной в полицейском мундире она пила из кружки чай. Тут было много гардаев, звучал характерный ирландский акцент, мерцали золотые кокарды на фуражках и мониторы телевизоров.

Дули взял Роба за руку и объяснил ситуацию. Дом, где укрылась банда, стоял всего в нескольких сотнях ярдов, у подножия холма, на котором разбили лагерь полицейские. Если выйти из задних ворот фермы и три минуты шагать влево, можно увидеть здание, втиснутое в узкую зеленую долину. Дом Монпелье находился прямо на макушке высокого холма позади них.

– Клонкерри арендовал этот дом несколько месяцев назад, – продолжал Дули. – У жены фермера. Именно она и вывела нас на банду, когда мы опрашивали местных жителей. После чего мы взяли дом под круглосуточное наблюдение. По нашим подсчетам, внутри их пятеро. Мы взяли Марсинелли, когда он поехал по магазинам.

Латрелл молча кивал – у него не было слов. Он впал в состояние тупой отчужденности. Повсюду в холмах и полях вокруг кишмя кишели полицейские с ружьями, держа дом под прицелом. Внутри скрывались четверо мужчин во главе с проклятым безумцем. Робу хотелось броситься вниз по склону холма и просто… сделать что‑ то. Что угодно. Вместо этого он смотрел на экраны. По‑ видимому, снаружи было установлено несколько камер (в том числе инфракрасная), направленных на убежище бандитов. На протяжении долгих часов ничего серьезного не происходило: занавески были задернуты, двери закрыты и, скорее всего, заперты.

На столе перед мониторами стоял портативный компьютер – видимо, через него с помощью веб‑ камеры связывались с Клонкерри.

Чувствуя, как его легкие наливаются холодным свинцом, Роб подошел к Салли. Они обнялись и сказали друг другу несколько слов.

Затем его окликнул Дули.

– Это Клонкерри! Снова включил веб‑ камеру. Мы сказали ему, что вы здесь. Он хочет поговорить с вами.

Роб бегом пересек палатку и остановился перед экраном компьютера. Да, вот он. Худощавое лицо, почти привлекательное и все же вызывающее дрожь. Умные глаза – как у змеи. Позади Клонкерри сидела Лиззи, в свежей одежде, по‑ прежнему привязанная к креслу, но без колпака.

– А, джентльмен из «Таймс»!

Латрелл молча смотрел на экран. Кто‑ то слегка толкнул его в бок: Дули. Одними губами он сказал: «Говорите с ним, заставляйте его говорить».

– Привет, – сказал Роб.

– Привет! – Клонкерри засмеялся. – Мне очень жаль, что нам пришлось сварить твою француженку, зато малютка в полном порядке. Мы даем ей много фруктов, поэтому она прекрасно себя чувствует. Конечно, я не уверен, что мы сможем долго поддерживать статус‑ кво, но все зависит от тебя.

– Ты… – заговорил Роб. – Ты…

Скверно; он не знал, как себя вести. В отчаянии повернулся к Дули, и тут его осенило. Ему есть что сказать. У него в рукаве припрятана карта, и теперь время выложить ее на стол. Он снова посмотрел на экран.

– Ладно, Клонкерри. Заключим сделку. Если вернешь мне Лиззи, я раздобуду для тебя Книгу. Я могу это сделать.

Джейми Клонкерри вздрогнул. Это была первая вспышка неуверенности, пусть и совсем слабая. Прежде на виду у Роба маньяк вел себя совершенно хладнокровно. Латрелл воспрянул духом.

– Конечно, – ответил Клонкерри. – Конечно можешь. – Улыбка была саркастическая; улыбка человека, который не выглядел убежденным. – Полагаю, ты получил ее в Лалеше?

– Нет.

– Где же тогда? Латрелл, какого черта морочишь мне голову?

– В Ирландии. Она здесь, в Ирландии. Когда я был в Лалеше, езиды сказали, где ее искать.

Это был рискованный ход – но он, похоже, сработал. По лицу Клонкерри скользнула тень сомнения и беспокойства – беспокойства, которое он замаскировал усмешкой.

– Понятно. Но ты, конечно, не скажешь мне, где она. Пусть даже я могу сигарным ножиком отрезать твоей дочери нос.

– Где она – это не проблема. Я принесу ее сюда. Мне на это нужен день‑ другой. Потом ты получишь свою Книгу и вернешь мне дочь. – Он посмотрел Клонкерри в глаза. – Что с тобой будет дальше, меня не волнует.

– Меня тоже. – Убийца рассмеялся. – Меня тоже, Робби. Все, что я хочу, это Книгу.

Они пристально смотрели друг на друга. Роб ощутил прилив любопытства, прежнего журналистского интереса.

– Но почему? Почему ты так одержим ею? Почему именно… ею?

Клонкерри, как бы раздумывая, отвернулся от камеры. Его зеленые глаза вспыхнули, когда он снова посмотрел в ее объектив.

– Пожалуй, я могу кое‑ что тебе рассказать. Как вы, журналисты, это называете? Трудная задача, которая не дает покоя?

Роб почувствовал, что слева от него полицейские пришли в движение. Что‑ то происходило. Может, сигнал? Может, полиция готовится к атаке? Может, судьба его дочери решится прямо сейчас?

Форрестер сделал рукой жест: «Заставляй его говорить! »

Однако Клонкерри не требовалось заставлять.

– Триста лет назад, Роб, из Святой земли вернулся Иерусалим Уэйли с материалами, полученными у езидов. Ему сильно повезло, так как он нашел то, что долгие годы искал «Клуб адского огня», искал Френсис Дэшвуд. Он нашел решающее доказательство того, что все религии, все верования, Коран, Талмуд и Библия, вся мерзкая пустая болтовня – сплошное дерьмо. Религия – просто вонь мочи, вытекающей из человеческой души, которая чувствует себя круглой сиротой. Для атеиста, ненавидящего священников, типа моего предка, решающее доказательство было все равно что Святой Грааль. Огромный. Лакомый. Выигрышный лотерейный билет. Бог не просто мертв – этот подонок никогда не существовал. – Клонкерри улыбнулся. – Однако находка Уэйли содержала в себе нечто большее. То, что он привез, выглядело настолько унизительно, что разбило ему сердце. Как это говорится? Будь осторожен в своих желаниях, они могут и сбыться.

– Что же такое он нашел?

– Ха! – засмеялся преступник. – Тебе интересно, да, Робби, наемный ты писака? Но нет, этого я тебе не скажу. Если и впрямь знаешь, где Книга, можешь сам прочесть. Однако не вздумай кому‑ нибудь рассказать, иначе я покромсаю твою дочь на мелкие кусочки. Но так и быть, кое‑ что я тебе открою. Томас Уэйли спрятал Книгу, но сообщил нескольким друзьям, что в ней и при каких обстоятельствах она должна быть уничтожена.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒