Софи Кинселла 18 страница

Дверь слегка отворена. Смотрю в щелочку. Магнус стоит в пижаме перед зеркалом.

– Все говорили, что я никогда не женюсь. Все говорили, я не сделаю этого. – Молчание затягивается. Наверное, он забыл слова. Нет, помнит. – Ну так поглядите. Вот он я. О'кей? Это я, собственной персоной.

Он делает большой глоток, похоже, джина с тоником, и принимает довольно воинственный вид.

– Вот он я. Женатый. Женатый.

По‑ моему, что‑ то не так с этой речью. Какие‑ то детали кажутся мне неправильными… что‑ то неверно… и неприятно…

Поняла! Он не выглядит счастливым.

Почему? У него сегодня свадьба.

– Я сделал это! – Он поднимает бокал и добавляет с мстительным выражением: – И все, кто говорил, что я на это не способен, пусть отваливают!

– Магнус! – восклицаю я, не в силах скрыть потрясение. – Нельзя говорить такое в свадебной речи!

Магнус дергается.

– Поппи! Сладкая! Я не знал, что ты меня слушаешь.

– Это твоя речь?

– Нет! Не совсем. – Он снова делает глоток. – Но я над ней работаю.

– Ты еще не написал ее? – Перевожу взгляд на его бокал. – Это джин с тоником?

– Думаю, я могу позволить себе джин с тоником в день моей свадьбы, ты согласна?

Если бы я была персонажем одной из американских мыльных опер, где дело происходит на роскошных кухнях, я бы подошла к нему, взяла за руку и нежно сказала: «Это будет знаменательный день, солнышко». И его лицо озарилось бы светом, и он проворковал бы: «Я знаю». И мы бы поцеловались.

Но я не в том настроении. Он тоже.

– Прекрасно! Можешь напиваться. Роскошная идея.

– Не собираюсь я напиваться, черт подери. Но я должен сделать что‑ то, чтобы преодолеть… – Он резко замолкает, и я выжидательно смотрю на него. Что он хотел сказать?

Преодолеть испытание? Боль?

Его мозги работают точно так же, как мои, потому он быстро заканчивает:

– …волнение. Мне нужно преодолеть волнение, иначе я не смогу сосредоточиться. Милая, ты такая красивая. У тебя изумительная прическа. Выглядишь великолепно.

Его обворожительные манеры снова при нем.

– Вообще‑ то я еще даже не причесывалась, – ехидно улыбаюсь я. – Парикмахер на пути сюда.

– Ну, не допусти, чтобы он все испортил. – Он берет прядь моих волос и целует ее. – Освобождаю поле действия. Увидимся в церкви!

– Хорошо.

Мне не по себе. И в таком состоянии я пребываю все утро. Не то чтобы я очень волнуюсь, но все же давайте взглянем фактам в лицо. Магнус то чуть не облизывает меня, умоляет выйти за него замуж, а потом вдруг становится строптивым, словно идет к венцу под дулом пистолета. Может, это просто нервы? Все мужчины ведут себя так в день свадьбы? Должна ли я воспринимать это как нормальное мужское поведение, равно как и то, что если он подхватит насморк, то начнет искать в Гугле рак носа симптомы? ®

Если бы папа был жив, я бы спросила у него.

Но я не могу задумываться об этом, только не сегодня, а то буду выглядеть кикиморой. Усиленно моргаю и тру нос салфеткой. Ну хватит, Поппи. Взбодрись. Перестань придумывать несуществующие проблемы. Ты же выходишь замуж!

Тоби и Том выбираются из своих коконов как раз к моменту появления парикмахера и наливают себе чай в жуткие кружки, которые привезли с собой. ® Они тут же начинают подшучивать над парикмахером, накручивают свои волосы на бигуди, так что я умираю со смеху и в миллионный раз жалею, что вижусь с ними очень редко. Затем они удаляются завтракать в кафе, а Руби и Анна Лиза являются на два часа раньше положенного, потому что не в силах больше ждать, парикмахер объявляет, что он готов заняться моими волосами, а тетушка Труди звонит по мобильнику и сообщает, что она совсем рядом с моим домом, только вот у нее спустилась петля на колготках и где она может купить новые? ®

А потом начинается кутерьма: гудит фен, теплый воздух окутывает меня маревом, мне красят ногти, накладывают макияж, снова причесывают, приносят цветы, платья надеваются, платья снимаются, чтобы можно было сходить в туалет, доставляют сэндвичи, почти случается катастрофа с автозагаром, и вот почему‑ то уже два часа, машины прибыли, и я стою перед зеркалом в белом платье и вуали. Том и Тоби расположились по обе стороны от меня, такие красивые в своих визитках, и я моргаю, чтобы прогнать подступившие слезы. Анна Лиза и Руби уже уехали в церковь. Ну вот. Последние моменты в жизни незамужней девушки.

– Мама с папой так гордились бы тобой, – хрипло говорит Тоби. – Прекрасное платье.

– Спасибо.

Полагаю, я выгляжу на все сто, как положено невесте. Платье у меня длинное, спина открыта, а руки обтянуты кружевом. Вуаль из тончайшего газа, в волосы вплетен бисер, в руках чудесный маленький букет лилий. Но все же, как и утром, что‑ то кажется мне неправильным…

Это выражение моего лица, внезапно с испугом понимаю я. Оно неправильное, не такое, каким должно быть. Взгляд напряженный, губы подергиваются, и я вовсе не лучусь счастьем. Пытаюсь широко улыбнуться, но получается оскал.

– Ты в порядке? – с беспокойством смотрит на меня Том.

– В полном! – Пытаюсь прикрыть лицо вуалью. Да плевать, какое у меня выражение лица. Все будут пялиться на шлейф.

– Эй, сестренка! Ты должна знать, что если ты раздумаешь выходить замуж, то мы поможем тебе сбежать. – Тоби смотрит на брата. – Мы уже все обсудили, верно, Том?

– Поезд отходит от вокзала Сент‑ Панкрас в четыре тридцать, – кивает Том. – К ужину будешь в Париже.

– Сбежать? – пугаюсь я. – О чем вы? Зачем мне сбегать? Вам не нравится Магнус?

– Ничего подобного! Мы такого не говорили, – защищается Тоби. – Просто… на всякий случай. Нужно, чтобы у тебя был выбор. Считаем своим долгом поставить тебя в известность.

– Хватит молоть глупости! – У меня получается резче, чем я хотела. – Нам пора в церковь.

– Кстати, когда мы выходили, я купил газеты. Может, захочешь почитать в машине?

– Нет! – В ужасе отшатываюсь я. – Разумеется, нет! Я испачкаю платье!

Только Том, мой младший братишка, мог предложить почитать газеты на пути к церкви. Подумал, так сказать, о развлечениях. Но не могу удержаться и просматриваю «Гардиан», пока Тоби торчит в туалете. На пятой странице фото Сэма и заголовок «Деловой мир сотрясает скандал».

У меня скручивает желудок. Но не так сильно, как это бывало прежде. Уверена в этом.

Черный «роллс‑ ройс» смотрится несколько странно на невзрачной бэлхэмской улице. Вокруг собралась небольшая толпа, глазеющая на меня, когда я иду по дорожке. Перед машиной я делаю оборот вокруг себя и ловко ныряю внутрь, толпа аплодирует. Мы трогаемся с места, и я наконец‑ то чувствую себя настоящей невестой, счастливой и ослепительной.

Вот только, должно быть, я таковой не выгляжу, потому что, когда мы сворачиваем на Букингем‑ пэлас‑ роуд, Том наклоняется вперед и спрашивает:

– Поппи? Тебя не укачивает?

– С чего ты взял?

– Ты выглядишь больной.

– Нет! – огрызаюсь я.

– Какая‑ то гы… зеленая.

– Ага, зеленая, – радостно подтверждает Том. – Словно тебя сейчас вырвет. Тебя действительно тошнит?

Господи, очень в духе моих братцев. Почему у меня нет сестер, которые заверили бы, что я выгляжу великолепно, и одолжили бы свои румяна?

– Нет! Меня не вырвет! И плевать, как я выгляжу. Никто ничего не разглядит под вуалью.

Мой айфон тренькает, и я достаю его из крошечной сумочки. Эсэмэска от Анны Лизы:

На Парк‑ лейн авария! Мы застряли!

– Простите! – обращаюсь я к водителю. – На Парк‑ лейн авария.

– Понял, – кивает он. – Объедем.

Сворачиваем на маленькую боковую улочку, и я замечаю, как Том с Тоби переглядываются.

– Что такое? – спрашиваю я.

– Ничего, – успокаивающе говорит Тоби. – Просто откинься на сиденье и расслабься. Хочешь расскажу парочку анекдотов, чтобы развеселить тебя?

– Нет. Спасибо.

Смотрю в окно. И вдруг оказывается, что мы приехали. Выходим из машины, и я слышу, как монотонно звонят колокола. Парочка запоздавших гостей взбегают по ступенькам, женщина придерживает шляпу. Они улыбаются мне, и я застенчиво киваю, хотя впервые их вижу.

Все по‑ настоящему. И это самый счастливый день в моей жизни. Я должна запомнить каждый его момент. Особенно то, как я счастлива.

Том оглядывает меня и корчит гримасу:

– Попе, ты выглядишь как привидение. Скажу викарию, что ты заболела. – Он быстро шагает к церкви.

– Я не больна! – гневно ору я, но уже поздно.

Том скрывается в церкви, а через несколько мгновений на улицу выскакивает преподобный Фокс.

– Боже, твой брат прав! – встревоженно восклицает он. – У тебя нездоровый вид.

– У меня все прекрасно!

– Почему бы тебе до начала службы не побыть несколько минут в одиночестве и не прийти в себя? – Преподобный Фокс отводит меня в какую‑ то каморку и предлагает: – Посиди, выпей стакан воды, а может, печеньку хочешь? Все равно нужно подождать подружек невесты. Они попали в пробку, да?

– Покараулю их на улице, – вызывается Том.

– А я сгоняю за печеньем, – подхватывает Тоби. – Все ведь хорошо, сестренка?

– Все хорошо.

И я остаюсь в тихой комнатке одна. На полке пристроено небольшое зеркало, и я, посмотрев в него, морщусь. Действительно выгляжу больной. Айфон звякает. Сообщение от миссис Рэндэл.

6–4, 6–2. Спасибо, Поппи!

Она сделала это! Вышла на теннисный корт! Самая лучшая новость за весь день. И внезапно мне хочется очутиться на работе, подальше отсюда, и лечить кого‑ нибудь, делать что‑ то полезное…

Нет. Стоп. Не будь идиоткой, Поппи. Как ты можешь хотеть оказаться на работе в день своей свадьбы? Ты просто чокнутая. Другим невестам такое и в голову не придет. В журналах для невест не бывает статей на тему «Как выглядеть ослепительно, а не так, будто тебя сейчас стошнит».

Еще одно сообщение, от Анны Лизы.

Наконец‑ то!!! Мы поехали! Ты уже на месте?

Так. Давайте сосредоточимся на том, что происходит здесь и сейчас.

Только что прибыли.

Мгновение спустя она отвечает:

Ура! Мчимся на всех парах. Но в любом случае служба задержится. Это хороший знак. Голубая подвязка на тебе?

Анна Лиза была так одержима голубой подвязкой, что сегодня привезла целых три – на выбор. Если честно, я вполне могу обойтись без плотной эластичной ленты, препятствующей кровообращению в нижних конечностях. Но пришлось надеть.

Конечно! Хотя нога вот‑ вот отвалится. Милый сюрприз для Магнуса в брачную ночь.

Посылая сообщение, улыбаюсь. Этот глупый разговор веселит меня. Откладываю айфон, пью воду и делаю глубокий вдох. Все хорошо. Я чувствую себя лучше. Приходит новое сообщение. Интересно, что теперь написала Анна Лиза…

Но это послание от Сэма.

Несколько коротких мгновений я не могу шелохнуться. Господи. Это унизительно. Вижу слово «Сэм» и тут же обращаюсь в студень. С трудом нажимаю кнопку «открыть сообщение».

Привет.

Просто «привет»? Что это, ради всего святого, должно означать?

Ладно, буду вежливой. Посылаю в ответ не менее выразительное:

Привет.

Спустя пару мгновений:

Как дела?

Он всерьез? Или издевается? Или…

И тут до меня доходит. Ну конечно. Он думает, я отменила свадьбу!

И я неожиданно воспринимаю его сообщение по‑ другому. Это не издевательства и не ирония. Это просто «Привет».

Так себе.

___

Буду краток. Вы правы, а я нет.

Ничего не понимаю. Права в чем?

Что вы имеете в виду?

___

Уиллоу. Вы правы, а я нет. Мне жаль, что я так отреагировал. Мне не хотелось, чтобы вы оказались правы. Я поговорил с ней.

___

Что вы ей сказали?

___

Сказал, что все кончено. Велел прекратить писать мне, иначе подам в суд за преследование.

___

Невероятно! Не просто невероятно – круто!

___

А она?

___

Была в шоке.

Еще бы.

Приходит сообщение от Анны Лизы, но я не открываю его. Не могу порвать тонкую нить, протянувшуюся между мной и Сэмом. Вдруг он напишет что‑ то еще. Должен написать…

У вас трудный день. Ведь сегодня должна была состояться ваша свадьба, верно?

Что мне ответить? Что?

Да.

___

Хочу немного развеселить вас.

Развеселить? На экране возникает фото, и я и вправду смеюсь. Сэм сидит в зубоврачебном кресле. Он широко улыбается, а на лацкане у него стикер с надписью: «Я был образцовым пациентом! »

Он сделал это ради меня. Пошел к стоматологу!!

Нет. Не будь дурой. Он пошел ради собственных зубов. После колебаний пишу:

Действительно смешно. Молодец! Давно пора.

___

У вас найдется время выпить со мной кофе?

К глазам тут же подступают слезы. Как он может сейчас приглашать меня на кофе? Неужели не понимает, что теперь все иначе. Трясущимися пальцами набираю:

Вы отшили меня.

___

Как это – отшил?!

___

Вы послали мне специальное письмо.

___

Я никогда не посылаю писем, вы это знаете. Наверное, моя помощница. Очень квалифицированная.

Так это письмо не от него?

Ох… Мне с этим не справиться. Я готова то ли разрыдаться, то ли зайтись в истеричном хохоте.

Телефон бикает, новое сообщение от Сэма:

Вы обиделись?

Закрываю глаза. Я должна все объяснить. Но что… Как…

Вы не понимаете.

___

Чего я не понимаю?

Не могу. Не могу, и все. Вытягиваю руку, фотографирую себя, затем смотрю, что получилось.

Да. Все это есть на снимке: вуаль, бисер в волосах, кусочек свадебного платья, букетик лилий. Нет никаких сомнений в том, что происходит.

Нажимаю на номер Сэма, потом на «отправить». Ну вот и все. Теперь он знает. И я, скорее всего, больше никогда ничего от него не услышу. Такие вот дела. У людей были странные недолгие отношения, и отношения эти завершились.

Какая тишина… Колокола смолкли.

И вдруг телефон начинает пищать, раз, другой, третий. Падают сообщения, одно за другим. От Сэма.

Нет.

___

Нет нет нет нет.

___

Остановитесь.

___

Вы не можете.

___

Вы серьезно?

___

Поппи, почему?

Дышать становится нечем. Я должна ответить.

Вы думаете, я могу просто взять и уйти? 200 человек сидят в ожидании.

Сэм немедленно выстреливает в ответ:

По‑ вашему, он вас любит?

Верчу кольцо из золотых прядок. Любит ли меня Магнус? И что такое вообще любовь? Никто этого в точности не знает. Никто не может дать ей определение. Никто не может доказать, что любит кого‑ то. Но если жених выбирает кольцо в Брюгге специально для тебя, то это хорошее начало, верно?

Да.

Скорее всего, Сэм был готов к такому ответу, потому что его реплики появляются стремительно.

Нет.

___

Ошибаетесь.

___

Остановитесь. Остановитесь. Остановитесь.

Мне хочется закричать на него. Это несправедливо. Он не должен говорить этого сейчас. Он не способен переубедить меня.

И что я должна сделать???

Тут дверь открывается. Входит преподобный Фокс, а за ним Тоби, Том, Анна Лиза и Руби. Все говорят разом, перебивая друг друга.

– О боже! Вот это пробка! Я думала, мы из нее никогда не выберемся…

– Да, но без вас не начали бы. Вы ведь не на самолет опаздывали.

– Ага, от них такой подлянки запросто можно ждать. Однажды выкинули мой багаж, потому что я примеряла джинсы и не слышала объявления…

– Здесь есть зеркало? Мне нужно подкрасить губы…

– Поппи, вот печенье…

– Да не хочет она печенья! Она должна быть само изящество! – в ужасе кричит Анна Лиза. – Что случилось с твоей вуалью? А с платьем? Почему все смято?! Дай я…

– Все хорошо, почти миссис? – Руби обнимает меня, а Анна Лиза дергает за шлейф. – Готова?

– Я… Думаю, да.

– Выглядишь супер. – Тоби хрустит печеньем. – Куда лучше, чем было. Эй, Феликс хочет быстренько поприветствовать тебя. Ты не против?

Все суетятся вокруг меня, а я чувствую себя беспомощной куклой. Даже двинуться не могу, потому что Анна Лиза все возится со шлейфом. Телефон снова бикает, и преподобный Фокс тут же подает голос:

– Пожалуй, телефон лучше выключить?

– Давай он пока побудет у меня, – тут же предлагает Анна Лиза.

Я смотрю на телефон. Новое сообщение от Сэма. Ответ на мой вопрос. Но стоит ли читать его сейчас, за минуту до того, как направиться к алтарю? Вот я здесь, в церкви, в окружении братьев и подруг… Это моя настоящая жизнь. А не человек, с которым я общаюсь при помощи эсэмэсок. Пришло время расстаться с ним. Оборвать эту нить.

– Спасибо, Анна Лиза.

Выключаю телефон и смотрю, как гаснет экран. Вот и все. Теперь это просто мертвая металлическая коробочка. Отдаю ее Анне Лизе.

– Какая‑ то ты скованная… – говорит подруга.

– Все нормально.

– Эй, отгадайте, что произошло! – Это Руби. – Забыла сказать, у нас появился очень знаменитый пациент! Тот самый бизнесмен, о котором постоянно говорят в новостях. Сэр Николас… как его там?

– Сэр Николас Мюррей? – недоверчиво спрашиваю я.

– Он самый, – сияет она. – Позвонила его помощница и записала ко мне на процедуры! Сказала, что меня порекомендовала одна особа, чье мнение он ценит очень высоко. И кто только это мог быть, как ты думаешь?

– Я… понятия не имею.

Я тронута. И испугана. В жизни не думала, что сэр Николас прислушается к моим рекомендациям. Как я встречусь с ним? Что, если он упомянет о Сэме? Что, если…

Нет. Хватит, Поппи. К тому времени, как ты снова увидишься с сэром Николасом, ты уже будешь замужней женщиной. И тот странный небольшой эпизод окажется в прошлом. Все будет хорошо.

– Скажу органистке, что можно начинать, – говорит преподобный Фокс. – Займите свои места в процессии.

Анна Лиза и Руби встают позади меня, Том и Тоби – по бокам, держат меня под руки. В дверь стучат, и в комнатку просовывается совиное лицо Феликса, брата Магнуса.

– Поппи, выглядишь потрясающе!

– Спасибо! Входи!

– Просто хочу пожелать тебе счастья. – Он приближается ко мне, осторожно огибая широкий подол платья. – И сказать, что я вне себя от радости. Мы все ужасно рады, что ты станешь членом нашей семьи. Мои родители считают тебя классной.

– Правда? Оба?

– Ага! – Он энергично кивает. – Они без ума от тебя. Так испереживались, когда ты сказала, что свадьба отменяется.

– Отменяется? – звучит изумленный хор из четырех голосов.

– Ты отменяла свадьбу? – дергает меня за руку Том.

– Но когда? – волнуется Анна Лиза. – Поппи, ты нам ничего не сказала. Почему?

Прекрасно. Как раз то, что мне нужно: массовая истерика в исполнении родственников и подруг.

– Это было минутное сомнение. Просто сдали нервы.

– Мама устроила Магнусу так‑ у‑ у‑ у‑ ю взбучку. – Глаза Феликса весело смеются за стеклами очков. – Кричала, что он дебил и никогда не найдет никого лучше тебя.

– Правда? – заливаюсь румянцем я.

– Ага. Просто взбесилась. Даже швырнула в него кольцом.

– Швырнула фамильным кольцом?

Это ведь страшно дорогое кольцо, Ванде не следует швыряться такими ценностями.

– Да нет, золотым колечком. Этим вот. – Он кивает на мою руку. – Угодила Магнусу прямо в лоб. Круто, правда?

Феликс хохочет.

– Я думала… Думала, Магнус купил его в Брюгге.

Феликс удивлен.

– Это мамино кольцо. Было мамино.

– Так. – Облизываю пересохшие губы. – Феликс, что произошло? Расскажи мне всю историю, только ничего не пропускай.

– Ну… Мама велела Магнусу больше не соваться к тебе с тем кольцом. Достала откуда‑ то золотое колечко и объявила, что не переживет, если ты не станешь ее невесткой. А тут папа встрял: «И чего так дергаться, все равно у Магнуса духу не хватит жениться». А Магнус заорал, что они его достали, и тут все стали кричать, ну как обычно, а потом… нам принесли заказ из ресторана. – Он моргает. – Вроде бы все.

Анна Лиза тут же высовывается из‑ за моей спины:

– Так вот почему у тебя другое кольцо. А я всегда говорила, что изумруд не твой камень.

Это кольцо Ванды. Еще одно кольцо Ванды. Магнус вовсе не купил его специально для меня. Поднимаю руку к лицу и точно в тумане разглядываю кольцо на пальце.

– Ладно, увидимся! – говорит Феликс и выходит из комнатки.

– Увидимся… – шепчу я.

– Готовы? – Это преподобный Фокс.

Мы входим в церковный зал. Меня встречает восхищенный гул. Кругом цветы, покачиваются дамские шляпки. Вижу на том конце прохода Магнуса.

Желудок делает кувырок. Я не могу… Мне нужно время подумать…

Но времени у меня нет. Звуки органа набирают силу. Торжественно вступает хор. Преподобный уже рядом с Магнусом. Свадебная церемония началась, и я – ее героиня.

– Смотри, чтобы она не споткнулась, – хихикает один из моих братцев.

И вот мы идем по проходу, гости улыбаются мне, я бы и рада ответить им безмятежно счастливым взглядом, но мои мысли столь же безмятежны, как частицы в Большом адронном коллайдере.

Это не имеет значения… это всего лишь кольцо… я слишком остро реагирую…

Но он солгал мне…

Нет, вы только посмотрите на шляпку Ванды…

Музыка чудесная, Люсинда правильно сделала, что пригласила хор…

Я двигаюсь плавно? Черт. Невеста не должна ковылять и спотыкаться.

Хватит, Поппи. Взгляни на вещи шире. У тебя прекрасные отношения с Магнусом. Не так уж важно, сам он купил тебе кольцо или нет. А что касается Сэма…

Стоп. Забудь Сэма. Будь реалисткой. Это твоя свадьба. Сосредоточься.

Я сделаю это. Я могу это сделать. Да. Да. Давай!

Почему у Магнуса все лицо в испарине?

Когда я подхожу к алтарю, эта мысль вытесняет все прочие. Выглядит Магнус ужасно. Если уж я кажусь больной, то у него не меньше чем острый приступ малярии.

– Привет. – Он криво улыбается мне. – Ты прекрасна.

– С тобой все хорошо? – шепотом спрашиваю я, передавая букет Руби.

– А почему бы и нет? – бормочет он невпопад.

Музыка смолкает, и преподобный Фокс расплывается в широченной улыбке. Похоже, он обожает свадьбы.

– Возлюбленные мои, мы собрались здесь, перед лицом Господа…

Слышу знакомые слова, которым вторит гулкое эхо, и чуть прихожу в себя. Вот оно. Вот чего я так ждала. Клятвы. Древние, магические слова, которые столько раз звучали под этими сводами…

Да, может, мы и не безупречная пара, и поссорились перед свадьбой. Но разве бывают идеальные пары?

– Магнус. – Преподобный Фокс поворачивается к жениху, и вся церковь замирает. – Берешь ли ты эту женщину в свои законные жены, чтобы жить с ней по Божьему установлению в святом браке? Будешь ли ты любить, утешать и почитать ее и заботиться о ней в болезни и здравии и, отказавшись от всех других женщин, хранить себя только для нее одной, пока смерть не разлучит вас?

Глаза у Магнуса будто стеклянные, он пыхтит, словно готовится преодолеть марафонскую дистанцию.

– Магнус?

– О'кей, – отвечает он чуть слышно. – О'кей. Сейчас. Я могу сделать это. – Он сильно, глубоко вдыхает и громким, театральным, возносящимся к потолку голосом гордо провозглашает:

– Согласен.

Согласен?

Согласен?

Он не слушал?

– Магнус, – шепчу я, – ты должен ответить не так.

Магнус явно ничего не понимает.

– Конечно, я отвечаю «согласен».

Меня охватывает раздражение. Он не слышат ни единого слова. Я же знала, что нам надо отрепетировать клятвы.

– Отвечать надо «да»! Ты не слышал вопроса? «Берешь ли? » Берешь ли?

– А… Ясно. Прости. Тогда «да». Хотя, – он пожимает плечами, – какая разница?

– Продолжим? – суетливо вопрошает преподобный Фокс. – Поппи… Берешь ли ты этого мужчину в свои законные мужья…

Прошу прощения, но я не могу оставить все как есть.

– Извините, ваше преподобие. – Поднимаю руку. – Одна маленькая деталь. Еще раз извините. – Поворачиваюсь к собравшимся: – Нам нужно прояснить один момент… – И разъяренно спрашиваю у Магнуса: – Что значит – «какая разница»? Большая разница! Это вопрос. И ты должен ответить на него.

– Лапа, думаю, ты понимаешь все слишком уж буквально. – Пот по лицу Магнуса течет уже ручьями. – Давай дальше, а?

– Нет! Это важно! Берешь ли ты меня в жены? Это важно!

– Да брось, – бормочет Магнус. – Это всего лишь ритуал.

Во мне словно бомба взрывается.

– Это не просто ритуал! – ору я на всю церковь. – Это самый важный вопрос в жизни! И ты на него ответил неверно!

– Ради всего святого, Поппи… – шепчет Магнус. – Разве сейчас подходящее время для дискуссий?

Он что, полагает, мы обменяемся клятвами, а потом обсудим, имели мы в виду то, что сказали, или нет?

Ладно. Наверное, стоило обговорить, как произносить клятвы, до того, как мы оказались перед алтарем. Теперь я понимаю это. Если бы я только могла повернуть время вспять. Но мне это не дано. Теперь или никогда. И в свою защиту могу сказать, что Магнус знал, что представляют собой свадебные клятвы, верно? Они ведь не тайна за семью печатями!

– Да, самое время! – Поворачиваюсь к взбудораженным гостям: – Поднимите руки, кто считает, что жених должен понимать смысл своих клятв.

Стоит полная тишина. Затем, к моему удивлению, Энтони медленно поднимает руку, а вслед за ним это робко делает Ванда. Глядя на них, вскидывают руки Анна Лиза и Руби. Через полминуты над скамьями торчит лес поднятых рук. Том и Тоби подняли по две руки, как и наши тетя с дядей.

Преподобный Фокс в полном замешательстве.

– Я понимаю, что говорю, – бормочет Магнус, но столь неубедительно, что даже священник морщится.

– Точно? – поворачиваюсь к своему жениху я. – «Отказавшись от всех других женщин»? «В болезни и здравии»? «Пока смерть не разлучит»? Ты абсолютно уверен в этом, а? Или просто хочешь доказать всем, что способен жениться?

И вдруг понимаю, что именно так оно и есть.

Вот в чем дело. Все становится на свои места. Его воинственная утренняя речь. Его испарина. Даже его предложение. Ничего удивительного, что он так торопил меня. Дело не во мне и не в его любви, а в том, что он хотел доказать себе, что способен жениться. Все с самого начала сводилось только к этому. А я верила ему, потому что хотела верить.

И пусть я вот‑ вот разревусь, сдаваться не собираюсь.

– Магнус, – говорю я уже спокойнее, – послушай. Нет никакого смысла делать это. Не надо жениться на мне только ради того, чтобы кому‑ то что‑ то доказать. Потому что ты все равно сбежишь от меня – рано или поздно. Неважно, какие у тебя намерения, но это обязательно произойдет.

– Чушь! – резко возражает он.

– Да, сбежишь. Для того чтобы жить со мной долго и счастливо, ты любишь меня недостаточно сильно.

– Именно сильно я тебя и люблю!

– Нет, Магнус, – качаю головой я, – сам знаешь, я не освещаю твою жизнь, а ты не освещаешь мою. Нашей с тобой любви не хватит на всю жизнь.

– Ты так думаешь? По‑ твоему, я не способен любить?

Наверное, я ранила его в самое сердце.

– Нет, не способен. И мне очень жаль.

– Не о чем жалеть, Поппи. Если у тебя действительно такое чувство…

– Но ты чувствуешь то же самое! – восклицаю я. – Будь честным! Магнус, нам с тобой не суждено всегда быть вместе. Мы не главные люди в жизни друг друга. Думаю, мы… Думаю, мы с тобой как сноски к основному тексту – ты ко мне, а я к тебе.

В церкви звенящая тишина. Кажется, Магнус ищет достойный ответ, но не находит. Касаюсь его руки, а потом поворачиваюсь к викарию:

– Ваше преподобие, простите, мы напрасно тратим ваше время. Думаю, нам надо поставить точку.

– Вижу, – говорит преподобный Фокс. – Боже ты мой. Я все вижу. – Он расстроенно вытирает голову носовым платком. – Ты уверена… может, пятиминутный разговор в ризнице…

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 14 15 16 171819 Следующая ⇒