ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА 36 страница

– Инфекционная вспышка гоп‑ материи? – сказала Йайм.

– Эти корабли с фабрикарий – они больше, чем гоп‑ материя, – сказал Химеранс, глядя, как автономник пробирается назад к ним по туннелю. Йайм знала, что корабль разрывается между двумя вариантами: доставить ее туда, куда ей нужно, и присоединиться к тем действиям, которые предпринимаются на Цунгариальном Диске.

– Там происходит что‑ то вроде серьезного сражения, – сказал Химеранс, нахмурившись. – За Диском, на окраине Энаблемента; слишком высокотехнологично для гоп‑ материи. Очень надеюсь, что сейчас там на подходе не корабль класса «Ненавидец». Если «Ненавидец», то нас ждет воистину полномасштабная война.

Из туннеля появился автономник; Химеранс взял из воздуха складной экран, свернул его и сунул в карман пиджака.

– А что там был за взрыв в имении Вепперса? – спросила Йайм.

– Никаких известий. Новости блокируются. – Химеранс помолчал. – Нет, кое‑ что есть. Агентства, которые не контролируются Вепперсом, передают, что кто‑ то из его свиты погиб при крушении летательного аппарата; выживших доставляют в одну из его частных больниц в Убруатере. – Он опять помолчал. – Гмм. Похоже, это только домыслы.

– Что домыслы?

Химеранс посмотрел на нее.

– Сообщения, что Вепперс, возможно, мертв.

– Ну, я, пожалуй, с вами попрощаюсь. Всего доброго. То есть, я хочу сказать, что остаюсь. Эта сущность, Демейзен, он остается с вами, но сам я, корабль, должен остаться здесь, посмотреть, как тут и что. Для меня настало время закатать рукава и поплевать на ладони. Вы должны оставаться в шаттле, внутри этого элемента, малого корабля. Он доставит вас на Сичульт.

– Хорошо, – сказала Ледедже. – Спасибо, что подвезли.

– Был рад. Всего доброго. Надеюсь, еще увидимся.

– И я тоже.

Изображение Демейзена сделало прощальный жест рукой на фоне звезд. Экран в шлеме ее костюма показал, как отваливается на сторону тело главного корабля, между элементом, в котором она находилась, и корпусом главного корабля замигали поля. Он все еще имел удлиненно‑ эллипсоидную форму, но каждый округлый элемент корабля чуть отошел от других, отчего тот стал похож на удлиненный мяч, вспоротый по длине и с разведенным в стороны сегментами. На ее глазах пустое пространство, оставшееся в том месте, где недавно находился ее шаттл, начало смыкаться, тогда как остальные секции чуть отошли друг от друга. Потом Ледедже в шаттле достигла наружной границы корабельного поля, прошла сквозь матовые слои. Снаружи «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений» казался гигантским серебряным эллипсоидом. Он замерцал и исчез из виду.

Фигура Демейзена осталась здесь, словно парила в пространстве. Он повернулся к ней.

– Теперь остались только мы вдвоем, детка. Ну и, конечно, суб‑ Разум этой корабельной секции.

– У него есть имя? – спросила она.

Демейзен пожал плечами.

– Двенадцатый элемент.

– Этого достаточно.

Он сложил руки на груди, нахмурился.

– У меня есть плохая и хорошая новости. С чего начнем?

Она тоже нахмурилась, сказала:

– С хорошей.

– Мы доставим вас на Сичульт через несколько часов.

– А что за плохая новость?

– Только что поступила: возможно, Вепперс уже мертв.

Она смотрела на изображение аватары. Этого она никак не ожидала.

– Правда? – сказала она спустя мгновение.

– Да. Кажется, вас это особо не взволновало.

Она пожала плечами.

– Я хотела, чтобы он умер. Если он мертв – хорошо. Но почему только «возможно»? Что случилось?

– Кто‑ то ядерным зарядом подорвал его летательный аппарат, когда тот летел над территорией имения. Часть сопровождавших его людей погибла, кто‑ то ранен. Сам Вепперс… про него таинственным образом не сообщается.

– Так. Уверена, что он жив. Я сначала должна увидеть тело, чтобы поверить в его смерть. А потом проверить, не было ли у него невральных кружев или еще чего такого.

Демейзен улыбнулся, глядя на нее. Это была странная, вызывающая беспокойство улыбка. Она подумала, что, возможно, эта версия Демейзена, не контролируемая основным кораблем, будет другой.

– Я думал, вы хотите убить его своей рукой, – сказал он.

Она смотрела на него несколько секунд.

– Я никого не убивала прежде, – сказала она. – На самом деле я никого не хочу убивать. Я не… уверена абсолютно, что смогу убить Вепперса. Думаю, что смогу, и я представляла это себе сотни раз, но… Но если бы он был мертв, для меня это стало бы облегчением. Какая‑ то часть меня злилась бы оттого, что он умер не от моей руки, а другая часть была бы благодарна – мне не нужно было бы выяснять, способна ли я в самом деле убить или нет.

Демейзен поднял бровь.

– Сколько раз он вас насиловал?

Она, держа себя в руках, сделала два обычных вздоха, прежде чем ответить.

– Я потеряла счет.

– А потом он вас убил.

– Да, – сказала она. – Хотя нужно отдать ему должное – это он сделал только раз. – Аватара ничего на это не сказала, просто продолжала смотреть на нее, и тогда Ледедже продолжила: – Я – не он, Демейзен. Я даже не похожа на него. Если мне удастся подобраться к нему с пистолетом или ножом в руках, но обнаружится, что я не могу это сделать, то я буду злиться на себя за то, что мне не хватает характера, что я спускаю ему это с рук, что оставляю ему возможность снова изнасиловать и убить меня. – Она еще раз перевела дыхание. – Но если я смогу это сделать, если сделаю, то в каком‑ то смысле я не лучше его, и он победил, заставив меня поступать так же, как он. – Она пожала плечами. – Поймите меня правильно. Я исполнена решимости прострелить ему череп или перерезать горло, если мне представится такая возможность, но я не узнаю, смогу ли это сделать, пока этот момент не настанет. – Она еще раз пожала плечами. – Если только он когда‑ нибудь настанет.

Демейзен покачал головой.

– Это самая горькая, самая простая, самая пораженческая мотивация, какую я когда‑ нибудь слышал своими долбаными ушами. Нам нужно было обсудить это раньше. Я бы преподал вам краткий курс киллерского искусства. У нас на это было дней пятнадцать. А что осталось? Пять часов. – Демейзен театрально хлопнул себя рукой по лбу. – Боже мой. Вы же погибнете, детка.

На лбу Ледедже появилось еще больше морщин.

– Спасибо за вашу уверенность.

– Эй, вы сами это начали.

ГЛАВА 26

– Вепперс мертв? – переспросила Йайм Нсокий. – Как это случилось?

– От взрыва или при крушении его верхолета. Тут сообщения разнятся, – ответил Химеранс.

– Но Ледедже И'брек еще не вернулась, да? – спросила Йайм.

– Сомневаюсь, – сказал Химеранс. – К тому же я не думаю, что она могла устроить ядерный взрыв в имении Вепперса. Она просто оскорбленная девочка, а не какой‑ нибудь суперагент ОО. Правда и суперагент не станет кидаться ядерными бомбами в летательный аппарат – неэлегантно это. А уж если станет, то не промахнется.

– А что, если ей помогает «Ненавидец»?

– Я предпочитаю не думать об этом, – сказал, вздохнув, Химеранс.

Йайм нахмурилась, оглядела роскошный номер.

– Вы не слышите – что это стучит?

– Это, – сказал корабельный автономник, – генеральный управляющий отеля выражает свое неодобрение кодовым ключам, что не впускают его в лучший номер отеля, в котором вроде бы что‑ то «происходит».

Химеранс хмурился. Корабельный автономник замолчал, неподвижно завис на мгновение в воздухе.

– Мы должны провести небольшой эксперимент.

– Эта статуя, – провозгласил автономник, и Химеранс посмотрел на стоявшую в одном из углов пышногрудую нимфу размером в три четверти со стилизованным факелом в руке.

– Что такое?.. – начала было Йайм, но тут вокруг статуи возник серебристый эллипсоид, затуманив ее. Когда эллипсоид исчез с негромким хлопком, статуя тоже исчезла, а на том месте, где она стояла, остался лишь след на ковре от ее пребывания.

– Что происходит? – спросила Йайм, которую начало одолевать беспокойство. Она переводила взгляд с автономника на аватару.

Две машины, казалось, пребывали в неуверенности, потом автономник проговорил:

– Ого‑ го.

Химеранс повернулся к Йайм.

– Корабль попытался телепортировать нас назад к себе на борт.

– Но микросингулярность не реализуется, – сказал автономник.

– Что? Как?.. – недоумевала Йайм.

Химеранс подошел к ней, взял под локоть.

– Нам нужно идти, – сказал Йайм, направляя ее к входной двери.

– Проверю еще раз туннель, – сказал автономник и, быстро пролетев по комнате, исчез в шахте, оставленной кроватью.

– Корабль НР требует, чтобы мы оставили систему, – сказал Химеранс, торопя Йайм в главную гостиную номера. – Прямым текстом. НР полагает, что у нас что‑ то на уме, и, по реликварианским стандартам, они, кажется, очень расстроены. Они перехватывают все телепортации. Автономник… – Тут Химеранс произвел что‑ то похожее на вопль и так быстро закрыл уши Йайм ладонями, что той стало больно. Взрыв из глубин спальни подбросил их обоих, а потом швырнул на пол. Химеранс сумел перевернуться в воздухе, и упали они так, что Йайм приземлилась на него. Йайм все равно больно ударилась, а ее нос уткнулся в его подбородок и немедленно стал кровоточить. Все ее недавно залечившиеся кости запротестовали.

Аватара подняла ее на ноги, а в это время из спальни накатывалось облако дыма, пыли и всевозможных обломков.

Йайм закашлялась.

– …это за херня? – сумела проговорить она на ходу – Химеранс аккуратно вел ее в холл номера.

– Это корабль НР взорвал и заблокировал туннель, – сказал Химеранс.

– А автономник? – спросила Йайм, шмыгая носом, чтобы подобрать кровь. Они подошли к двойным дверям номера.

– Его больше нет, – сказал ей Химеранс.

– Мы не можем переговорить с?..

– Корабль уже ведет переговоры с кораблем НР на максимально им доступной скорости, – ответил Химеранс. – Пока безрезультатно. Ему очень скоро придется или улетать, или сражаться. Мы уже практически предоставлены сами себе. – Аватара несколько мгновений смотрела на дверь, потом распахнула ее. Они увидели широкий, роскошно декорированный коридор, небольшого человечка со свирепым выражением на лице и трех крупных мужчин в полувоенной форме. Облако дыма и пыли выплыло из номера следом за Йайм и Химерансом и поплыло в сторону людей в коридоре. Маленький свирепого вида человечек смотрел на это облако с непередаваемым ужасом.

Один из крупных мужчин навел какое‑ то широкоствольное оружие на Химеранса, который сказал:

– Мне очень жаль, но сейчас у меня на это нет времени. – И (перемещаясь быстрее, чем это казалось возможным Йайм) неожиданным нырком оказался среди троих крупных мужчин, движения его были плавными, ровными, он вырвал оружие из державшей его руки и одновременно (и, казалось, почти небрежно) ударил локтем в живот другого, у которого от этого удара глаза полезли на лоб, и он рухнул на пол – воздух с хрипом вышел из его легких.

Йайм едва успела осознать это, как двое других тоже оказались на полу – один упал, когда аватара направила на него оружие (раздались щелчок и жужжание – больше ничего), а третий, из чьей руки и было вырвано оружие, отлетел назад к стене от одного удара выкинутой вперед ладони Химеранса.

– Так, – сказал Химеранс, беря за горло маленького человечка и приставляя пистолет к его виску. Человечек больше не выглядел свирепым, скорее ошарашенным, испуганным. – Что‑ то вроде неврального бластера. – Это замечание, казалось, не было обращено к кому‑ то конкретно, в отличие от следующего, которое, как и невральный бластер, было направлено на генерального менеджера. – Добрый день, уважаемый. Вы будете так добры, что поможете нам выбраться отсюда.

Последовавший сдавленный хрип был явно воспринят Химерансом за знак согласия, потому что он улыбнулся, немного ослабил хватку и, посмотрев на Йайм, кивнул в сторону коридора.

– Кажется, нам сюда.

– Что теперь? – спросила Йайм, помогая Химерансу тащить сопротивляющегося менеджера по коридору. – Как мы выберемся с планеты? – Она остановилась и посмотрела на аватару. – А мы вообще выберемся с планеты?

– Нет. Пока мы будем в большей безопасности здесь, – сказал Химеранс, останавливаясь у двери лифта. Он предложил менеджеру воспользоваться своим приоритетным ключом для вызова кабины.

– Правда? – спросила Йайм.

Кабина лифта прибыла, аватара взяла кодовые ключи у менеджера, сунула их в слот панели управления, вытолкнула менеджера из кабины и оглушила его невральным бластером. Двери лифта закрылись. Химеранс оглядел кабину лифта, спускавшуюся в подвал, куда обычно имел доступ только персонал отеля. Облачко дыма вырвалось из решетки аварийного громкоговорителя.

– Вообще‑ то нет. Мы не будем здесь в большей безопасности, – сказал Химеранс. – Корабль заберет нас методом хват‑ телепортации.

– Хват‑ телепортации? Кажется, это…

– Опасно. Да, я знаю. Опасно. Но оставаться здесь еще опаснее.

– Но если корабль не может телепортировать нас сейчас?..

– Он не может телепортировать нас сейчас, потому что он и мы находимся в статическом состоянии, а это дает НР время для перехвата телепортации. Но позднее он будет двигаться на очень высокой скорости в опасной близости от планеты, касаясь ее гравитационного колодца и пытаясь осуществить телепортацию за те несколько жалких пикосекунд, что будут в его распоряжении.

Йайм показалось, что аватара говорила это демонстративно небрежным тоном. Химеранс смотрел на экран, показывающий медленно сменяющиеся к низу номера этажей. Плешивая голова Химеранса сверкала в свете лифтовой лампы на невысоком потолке.

– При условии, что это будет сделано на достаточно высокой скорости, у НР не хватит времени организовать перехват телепортационной сингулярности. – Аватара улыбнулась ей. – На самом деле это и есть та причина, по которой корабль подчинился требованиям НР и тронулся с места. Он отойдет на значительное расстояние, сделает поворот на минимальном для данной скорости радиусе и полетит в обратном направлении, продолжая ускоряться. Он выхватит нас, а потом двинется в сторону Сичульта. Но на все это уйдет несколько часов: кораблю нужно будет набрать достаточную скорость, чтобы все выглядело так, будто он действительно покидает систему, и чтобы этой скорости хватило для дезориентации корабля или кораблей НР, когда он будет забирать нас. А пока мы должны будем прятаться от НР.

– И что – получится?

– Наверно. Гмм. – Кабина лифта остановилась.

– Наверно? – Йайм обнаружила, что разговаривает с пустой кабиной, потому что аватара уже быстро вышла сквозь открывшиеся двери.

Она поспешила за ним. Они оказались в безлюдном подвальном гараже, наполненном колесными транспортными средствами. Йайм открыла было рот, собираясь заговорить, но аватара развернулась, прижала палец к губам и направилась к громоздкого вида шестиколесному автомобилю, корпус которого был изготовлен, казалось, из чушки черного стекла.

– Это нам сгодится, – сказал он. Дверь в форме крыла чайки с шипением распахнулась. – Впрочем… – сказал он, когда они уселись. – Да, пристегнитесь, пожалуйста. Спасибо. Впрочем, НР может догадаться, что корабль собирается предпринять такой маневр, а потому они могут либо попытаться не допустить, либо вмешаться в телепортацию. Или они, конечно, могут атаковать корабль, хотя это уже, конечно, крайности.

– Они только что уничтожили автономник корабля и, похоже, пытаются убить нас… разве это уже не крайности?

– Пожалуй, – согласилась аватара, глядя на засветившийся пульт управления. – Хотя автономники, аватары и даже люди – это одно, и потеря кого‑ либо из них имеет, конечно, нравственные и дипломатические последствия, но это может быть списано на достойный сожаления несчастный случай и улажено по обычным каналам. А вот нападение на корабль – это недвусмысленный акт войны. – Экран замигал, на нем появилось что‑ то, похожее на карту города.

– Спасибо, – сказала Йайм. – Всегда полезно узнать о том месте, которое ты занимаешь в системе мироустройства.

Химеранс кивнул.

– Да, я знаю.

Вдалеке в конце короткого пандуса стала подниматься большая дверь – видимо, выезд в город.

– Многие из них работают автоматически, – пробормотал себе под нос Химеранс. – Это полезно.

У большинства других автомобилей в гараже загорались световые приборы, некоторые уже начали движение. Все они направлялись к пандусу.

– Мы, пожалуй, проедем в самой гуще, – сказал он, когда их машина произвела словно издалека низкий гудящий звук, ровно тронулась с места и встроилась в ряд двигающихся машин. Судя по тем нескольким машинам, в которые ей удалось заглянуть, остальные тоже были пусты.

– Это вы делаете или корабль? – спросила Йайм, когда они покинули подземный гараж.

– Я, – ответила аватара. – Корабль отчалил около девятнадцати секунд назад.

Они оказались в громадном, ярко освещенном городском туннеле, чашеобразные ответвления которого уходили вверх и вниз, где терялись в слабой дымке. До дальнего конца города – с его перпендикулярными нагромождениями преимущественно высоких пестрых зданий – было около километра, но в полутьме казалось, что значительно больше. Вокруг них автомобили без водителей, приведенные в действие аватарой, направлялись в самые разные стороны по путанице городских улиц. Наверху по громадному пещерообразному пространству летали туда‑ сюда поводковые летательные аппараты.

На глазах Йайм одна из довольно крупных пустых машин недалеко перед ними съехала на боковую полосу, соединилась с какими‑ то висячими тросами и была быстро поднята в воздух.

– Мы сделаем то же самое, – сказал Химеранс перед тем, как их машина последовала за первой, хотя ту потащили в противоположном направлении.

Их машину быстро подняли к сотням других.

Они достигли устойчивой высоты и выдерживали ее секунд двадцать. Аватара затаила дыхание, черное стекло над ними разошлось, а потом стало уходить в борта машины. Прежде чем стекло достигло уровня плеч, рука Химеранса метнулась со скоростью, почти не воспринимаемой глазом, и выкинула из машины короткую трубку неврального бластера. Стекло тут же пошло вверх и снова сомкнулось над ними.

Несколько мгновений спустя сзади что‑ то вспыхнуло, а следом за этим они ощутили сильный динамический удар, отчего их машина заходила туда‑ сюда и автоматически на короткое время снизила скорость, чтобы скомпенсировать раскачивания. Йайм и Химеранс оглянулись на растущее облако дыма и осколков, поднимающееся почти от центральной линии города‑ пещеры; обломки огромного моста, расколовшегося посредине, начинали медленно падать к реке на полу туннеля. А прямо над этим местом из крохотного с желтым ободком отверстия в потолке пещеры падали раскаленные осколки и пепел. Эхо взрыва звучало между зданиями, медленно замирая в туннельном городе.

Химеранс покачал головой.

– Прошу прощения. Я должен был предусмотреть, что они каким‑ то образом смогут проследить это. Моя ошибка, – сказал он, когда они поравнялись с высокой каменной башней. Стекло вокруг них полностью убралось в боковины корабля. Автомобиль раздраженно гудел, хотя этот звук почти заглушался воем множества сирен, начавших звучать повсюду в городе. Они легонько стукнулись о вершину башни.

– Нам нужно выйти, – сказала аватара, поднимаясь и беря Йайм за руку. Вместе они выпрыгнули из машины на травку за ограждением башни. Йайм ударилась коленями. Машина прекратила гудеть и отошла от башни, стеклянные панели снова сомкнулись, а трос потащил машину наверх.

Химеранс поднял старую, но основательную крышку люка, разбрасывая вокруг фонтаны земли и заклепок. Они поспешили вниз по неосвещенной винтовой лестнице и описали почти два полных круга (Йайм шла следом за Химерансом, целиком полагаясь на него, потому что темнота здесь стояла такая, что даже ее улучшенные глаза ничего не видели), когда издалека до них донесся глухой удар. Башня немного сотряслась.

– Это взорвалась машина, в которой мы сюда приехали, да? – спросила она.

– Да, – подтвердила аватара. – Не знаю, кто это координирует, но думает он похвально быстро. Почти наверняка это НР. – Они пробежали – с такой скоростью, что у Йайм закружилась голова – еще несколько пролетов, спускаясь все ниже и ниже. У нее уже начали побаливать колени, голени и спина. – Лучше тут не задерживаться, – сказала аватара, еще увеличивая скорость. Она слышала и смутно ощущала, как увеличивается расстояние между ними на винтовой лестнице.

– Я не могу бежать с такой скоростью! – крикнула она.

– Конечно, не можете, – сказал он и остановился. Она врезалась в него. – Мои извинения. Прыгайте мне на спину – мы побежим быстрее. Голову пригните.

Она слишком запыхалась, чтобы возражать, забралась ему на спину, ногами обхватила его за талию, руками обвила шею.

– Держитесь крепче, – сказала аватара. Она ухватилась за него еще сильнее. Он устремился вниз с такой скоростью, что ей казалось, они не бегут, а падают.

Те, кто видел два первых происшествия, сообщили, что на их глазах светло‑ красный луч уничтожил сначала высокий мост, а потом колесно‑ кабельную машину. В обоих случаях луч, прежде чем поразить цель, прорезался из потолка пещеры, пройдя многие десятки метров породы.

Атакуя пещерный город Йобе в третий и последний раз, луч в качестве цели выбрал древнюю декоративную каменную башню, часть первоначального университетского комплекса. Луч ударил в башню у основания, отчего обрушилось все сооружение.

Поначалу считалось, что не пострадал никто, но полдня спустя были найдены сцепленные тела мужчины и женщины, она обхватывала его ногами за талию, руками обвивала его шею, они лежали под сотней тонн каменных обломков.

Где‑ то существовал дом, имевший форму галактики. Это был, конечно, виртуальный дом, но с высокой степенью детализации и хорошо продуманный, и хотя масштаб его соотношения с галактикой мог значительно изменяться в зависимости от времени и места его расположения внутри нее, общее впечатление для существ, которые создали этот дом, было убедительным, и насколько это касалось их, окружающая среда казалась приятно знакомой.

Эти существа были Разумами Культуры: искусственными интеллектами очень высокого уровня, которые, безусловно, были самыми сложными и интеллектуальными сущностями во всей цивилизации и – возможно – среди самых сложных и интеллектуальных сущностей во всей метацивилизации в объеме галактики.

Этот дом использовался для указания места, где располагались отдельные Разумы в реальной галактике; какой‑ либо Разум, находящийся в узле орбитали вблизи галактического центра, располагался в громадном луковицеобразном многоэтажном центре сооружения, тогда как Разум корабля, направляющегося в настоящий момент куда‑ то к клочковатому окончанию одного из галактических рукавов, размещался в одном из однокомнатных высоких внешних крыльев. Для тех Разумов, которые не хотели выдавать свое местонахождение первому встречному, был предусмотрен особый порядок: они располагались в приятно обветшалых сооружениях в пределах участка, на котором размещалось главное здание, и общались они на расстоянии.

Сам дом являл собой некое гулкое барочного стиля сооружение выдающейся орнаментальной пышности, каждая комната здесь была размером с собор, с деревянными стенами, изрезанными замысловатой резьбой, дырчатыми перегородками, сверкающими полами, инкрустированным деревом и полудрагоценными камнями, потолками, которые источали драгоценные металлы и минералы; здесь была довольно низкая плотность населения, представленного аватарами Разумов, которые принимали формы всех мыслимых существ и предметов.

Здесь не существовало таких докучливых ограничений, как рамки трехмерного мира с его законами перспективы, а потому каждая из многих тысяч комнат была видна из любой другой, если не через двери, то через крохотные иконки, отверстия, прорези в стенах, внимательно осмотрев которые можно было обнаружить эти окна, а через них – детально разглядеть эти помещения, находящиеся от них на громадном удалении. Разумы, привыкшие к существованию в четырех измерениях, воспринимали это, конечно, как само собой разумеющееся, как прискучившую повседневную реальность – они привыкли к этой топологической ловкости рук.

Единственное основанное на реальности ограничение, точно смоделированное галактическим домом, состояло в том вызывающем глубочайшее негодование факте, что даже в гиперпространстве скорости света были ограничены. Чтобы нормально общаться с Разумом, нужно было находиться в одной с ним комнате так близко, насколько это возможно. При беседе двух Разумов, даже находящихся в одной комнате, но в разных ее концах, когда они перекрикивались, возникала значительная задержка.

Если они располагались еще дальше друг от друга, то им приходилось обмениваться посланиями. Обычно эти послания проявлялись светящимися символами, они мигали, вися в воздухе перед адресатом, но (будучи зависимы от губительно богатого воображения Разумов вообще и конкретных, вполне возможно, в высшей степени эксцентричных, предпочтений данного Разума в частности) могли проявиться в каком угодно виде. Вполне возможны были балетные танцы, исполняемые многоногими инопланетянами, сексапильные и совокупляющиеся формы, которые мимолетно напоминали (например) марейнские символы.

Ватюэйль кое‑ что слышал об этом месте. Ему всегда было интересно узнать, как оно выглядит на самом деле. Он недоуменно оглянулся, спрашивая себя, как его можно описать, как поэт может найти слова, чтобы изобразить что‑ то во всем его ошеломительном богатстве, во всей сложности. Он имел внешность пангуманоида мужского рода, высокого, в форме космического маршала. Он стоял в этой громадной комнате (словно попал в громадную морскую раковину, напоминающую изнутри ту область космоса, что называется Доплиоидный Спиральный Фрагмент) и смотрел, как с потолка спускалось нечто, похожее на громадную люстру. Когда он пригляделся, обнаружилось, что потолок и состоит по существу из таких люстр. Люстра остановилась, когда ее средняя секция (буйство неимоверно переплетенных многоцветных стеклянных спиралей и штопорообразных форм) поравнялась с его плечом.

– Добро пожаловать, космический маршал Ватюэйль, – сказала люстра. В ее голосе было какое‑ то мягкое, звенящее качество, подобающее ее внешности. – Меня зовут Заив, я – Разум узла, имеющий особый интерес к секции Покойни. Остальные пусть представятся сами.

Ватюэйль повернулся и увидел (появления их он не заметил) двух гуманоидов, большую висевшую в воздухе синюю птицу и нечто похожее на грубо вытесанный и безвкусно раскрашенный манекен чревовещателя, сидящий на маленьком цветастом воздушном шарике – все это стояло или парило вокруг него.

– Меня зовут «Закрепленный оскал», – сказал первый гуманоид. У этой аватары была серебристая кожа и отдаленно женственный вид. – Представляю Нумину. – Аватара кивнула/поклонилась.

– «Гламурный шрам», – сказала синяя птица. – ОО.

– «Жестокий с животными», – сказала другая аватара – худощавый с виду гуманоид мужского пола. – Я представляю интересы Рестории.

– «Лабтебриколефил», – сообщил манекен – у него был явный дефект произношения: трудности со звуком «л». – Гражданский. – Он помолчал, а потом, хотя в этом и не было нужды, добавил: – Класс «Эксцентрик».

– А это, – сказала Люстра по имени Заив, когда остальные услужливо повернулись в одну сторону, – «Одетый к вечеринке».

«Одетый к вечеринке» представлял собой небольшое оранжево‑ красное облако, висящее почти над парящей синей птицей.

– «Одетый к вечеринке» занимает нейтральную позицию и находится на некотором неопределенном удалении. Его участие будет носить спорадический характер, – сообщил Заив.

– И, вероятно, будет не к месту и запоздает, – сказала синяя птица, представляющая «Гламурный шрам». Она наклонила голову, отливающую всеми цветами радуги, и посмотрела на оранжево‑ красное облако, но то никаким видимым образом не реагировало.

– Все вместе, – сказал Заив, – мы составляем Комитет Быстрого Реагирования при Особых Агентствах. Или, по крайней мере, его местное отделение, так сказать. С большего расстояния нас будут слушать несколько – очень ограниченное число – других заинтересованных сторон, каждая из которых не менее озабочена вопросами безопасности, чем мы. Они также имеют возможность делать свои замечания. Вам требуются какие‑ либо пояснения касательно наших званий и терминологии?

– Нет, спасибо, – ответил Ватюэйль.

– Насколько мы понимаем, вы представляете наивысший стратегический уровень командования стороны, выступающей против Адов в текущей конфликции в связи с Адами. Верно?

– Да, – подтвердил Ватюэйль.

– Итак, космический маршал Ватюэйль, – сказала птица, лениво хлопая своими крыльями – слишком медленно, чтобы удерживать ее в воздухе, если бы это происходило в Реале. – Вы сообщили, что ваш вопрос требует срочного разрешения и имеет высочайшую степень важности. Что вы хотите нам сообщить?

– Это связано с войной из‑ за Адов, – сказал Ватюэйль.

– Это как бы предполагалось, – сказала птица.

Ватюэйль вздохнул.

– Вы осведомлены о том, что противники Адов проигрывают?

– Конечно, – сказала птица.

– И о том, что мы пытались предпринять хакерскую атаку на субстраты сторонников Адов?

⇐ Предыдущая 32 33 34 35 363738 39 40 41 Следующая ⇒