Джулия Гарвуд 14 страница

Он и не подумал отвечать ей. Экипаж остановился у гостиницы. Лукас помог Тэйлор выйти, расплатился с извозчиком, потом схватил ее за руку и буквально протащил за собой через вестибюль.

– Я способна сама добраться до нашего номера, мистер Росс. Отпустите меня, пожалуйста.

– Нет уж! За вами постоянно тянется толпа, куда бы вы ни пошли, – заявил он, продолжая тянуть ее за собой.

Она фыркнула:

– Это вы – известная личность, а не я.

Он шагал по лестнице через две ступеньки. Тэйлор совсем запыхалась, когда они добрались до своего этажа.

– Мистер Росс, а как вас называют знакомые?

– Лукас, – резко заявил он. – Друзья называют меня Лукас. И моя жена тоже. Это понятно?

Они подошли к двери их номера. Он рылся в кармане в поисках ключа. Тэйлор, обессилев, привалилась к стене. Если бы у нее оказался веер, она бы им воспользовалась. Ей уже целую вечность не приходилось так бегать.

– С моей стороны было бы страшно неуважительно называть вас Лукас, но если вы настаиваете…

– Почему так?

Он как раз вставил ключ в замочную скважину, но остановился и повернулся к ней. Только сейчас он понял, что она запыхалась, и не сдержал улыбки. Прядь волос выпала из ее аккуратного пучка и завивалась над ухом. Она была до крайности женственна. И вызывала непреодолимое желание поцеловать себя.

Они стояли совсем близко друг от друга. Тэйлор не могла оторвать глаз от мужа. У него необыкновенная улыбка. И глаза при этом приобретают теплый золотистый оттенок. Слабая женщина растаяла бы под его внимательным взглядом, но она сделана из более прочного материала. Тэйлор протяжно вздохнула.

– Вы что, не собираетесь мне отвечать? – спросил он.

Но она не могла вспомнить вопрос. Ему пришлось повторить. Тогда она объяснила:

– Жены в провинции называют мужей «мистер» при любых обстоятельствах, чтобы поднять их положение в обществе. А наемных работников называют просто по имени. Это считается уважительно.

По его виду было непохоже, чтобы он ей поверил, то же самое подтвердил и заданный им вопрос:

– Это кто так говорит?

– Миссис Ливингстон, – отвечала она. – Это написано в ее путевых заметках.

– Я так и подумал.

– И раз уж мы заговорили на эту тему, я имею в виду что принято, а что не принято в обществе, – так сочу заметить, что большинство мужчин, женатых или холостых, никогда, ни при каких обстоятельствах не употребляют в присутствии женщины бранных слов. Это считается дурным тоном, мистер Росс, и огромным неуважением.

– Что вы говорите!

Ее уже начинало трясти, когда он употреблял это выражение.

– Да, именно так.

Он открыл ей дверь, но когда она шагнула внутрь. ухватил ее за плечи и развернул к себе.

– Давайте начистоту. Когда вы называете меня < мистер Росс", вы проявляете уважение или же пытаетесь разозлить меня? Разозлить, ведь правда? Она кивнула. Он улыбнулся. Но не отпустил ее. Из человека, который куда‑ то спешит, он внезапно превратился в такого, у которого в запасе целая вечность. А Тэйлор изо всех сил старалась оторвать от! го взгляд. Он действительно еще больше загорел за последние сутки, или это ей только кажется? Интересно, сам‑ то он понимает, до чего красив?

– Я могу прийти поздно.

Правой рукой он потянулся к ней. Его пальцы прикоснулись к ее шее, когда он заправил выбившуюся прядь ей за ухо. Ее охватила дрожь. Она силой заставила себя не прильнуть к его руке. И не переставала смотреть в его глаза.

А он смотрел на ее рот.

– Ложитесь спать без меня.

– Я, наверное, пробуду весь вечер в комнате Виктории. – Это была ложь, но так как Тэйлор не знала, сколько ей добираться до миссис Бартлсмит и сколько времени уйдет на знакомство с племянницами, она решила действовать наверняка. Ей не хотелось, чтобы Лукас искал ее. – Виктории надо обсудить со мной массу вещей. Я могу просидеть с ней до полуночи, а может быть, и того позже.

Лукас почти не обращал внимания на то, что она говорила. Ему хотелось поцеловать ее. И он терпеливо ждал, когда она замолчит, чтобы сделать это.

Улучив момент, когда она переводила дыхание, он наклонился. Тэйлор догадалась, что он хочет поцеловать ее; она припала к нему и откинула голову назад. Его губы были совсем близко.

Где‑ то в коридоре хлопнула дверь. В следующее мгновение раздался мужской смех. Потом засмеялась женщина. Чары, которыми околдовал ее Лукас Росс, рассеялись, и она вдруг поняла, где она и что делает. Ее сразу охватил ужас от своего недостойного поведения.

Она повела себя так, будто украла что‑ то, а ее схватили за руку: резко отстранилась, буквально оттолкнулась от него, ударилась о стену, повернулась и юркнула в номер. Попрощалась с ним через плечо и захлопнула дверь.

Лукас не мог поверить в то, что произошло. Черт побери, ведь она просто‑ напросто хлопнула дверью перед его носом. И чего вдруг она так покраснела?

– Женщины!.. – пробормотал он про себя. Понять их просто невозможно, Лукас помотал головой и пошел по коридору. У лестницы он остановился.

Тэйлор упала без сил в кресло и тяжело вздохнула, но тут раздался громкий стук в дверь. Подумав, что это Виктория, она встала, поправила юбку и заставила себя изобразить на лице улыбку, чтобы ее подруга не увидела, что она в таком раздраженном состоянии, и все потому, что ее не поцеловали. И открыла дверь. Весь дверной проем заполнял Лукас. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, скрестив на груди руки, согнув в колене и выставив вперед одну ногу. У него был такой вид, словно он стоял здесь уже очень‑ очень давно. Лицо его было довольно хмурым.

– Вы что‑ нибудь забыли, мистер Росс?

– Ага, – произнес он медленно. А потом сделал всего одно движение. Это произошло так быстро, что Тэйлор не успела даже охнуть. Он протянул правую руку, схватил ее за шею сзади и подтянул ближе к себе. Его пальцы пробежали по ее волосам, и от этого все шпильки и заколки разлетелись в разные стороны. Тяжелые локоны водопадом упали ей на спину и на его руку. Его пальцы нежно сжимали ее затылок. Он приблизил к ней лицо, и губы его почти касались ее губ.

– Я забыл поцеловать вас.

– О!

Она прошептала это в его приоткрытые губы, и этот звук был похож на стон. Его губы накрыли ее рот, не давая ей ни малейшей возможности произнести хотя бы звук. Он жадно, почти хищно целовал ее. Тэйлор ухватилась за его визитку, чтобы не упасть. А когда его язык начал прикасаться к ее языку, ей стало казаться, что она растворяется в его объятиях. Колени ее обмякли, а сердце бешено забилось. Ей было жарко, но при этом она вся дрожала. Тэйлор обвила руками талию Лукаса. Она даже не пыталась сдерживать свой страстный порыв. Она не давала ему остановиться. Она снова и снова требовала жарких поцелуев с дуэлью языков, и Лукас, потрясенный ее бурной реакцией на его прикосновения, не отказывал ей. Они оба не могли насытиться друг другом. Губы их вновь и вновь сливались в поцелуе, и каждый новый поцелуй становился более долгим и греховно‑ эротическим. Лукас был напряжен и весь горел. Но ему надо было большего. Руки его, лаская, двигались вниз по ее спине. Он захватил ладонями ее прелестную попочку и приподнял так, что Тэйлор пришлось встать на цыпочки и их интимные места соприкоснулись. Она инстинктивно слегка разомкнула бедра и крепко прижалась к нему, беспокойно двигаясь, чтобы полнее ощутить его мужское прикосновение.

Лукас просто сгорал от желания. Он понимал, что надо прекратить эти игры. Он бы овладел ею прямо в коридоре, если бы не проявил немного выдержки и не заставил себя оторваться от нее. До чего же она хороша! А теперь он стремительно теряет контроль над собой, а она, черт побери, просто приклеилась к нему. И вся она такая мягкая и женственная, и, Боже правый, как она умеет целовать!..

Наконец он решился. Резко отшатнулся и начал буквально отдирать от себя ее руки. И хотя знал, что необходимо убираться отсюда как можно дальше и как можно скорее, но не удержался и взглянул на нее. И тут же понял, что допустил ошибку. В ее глазах была такая страсть. Ее рот был таким припухшим и розовым от его не слишком нежных прикосновений. И Лукас не мог отделаться от мысли, что хочет ощутить его вкус еще и еще раз.

В отчаянии он сжал челюсти. А ее лицо стало до крайности смущенным. И он вдруг поймал себя на том, что чувствует высокомерное удовольствие. На нее их поцелуи подействовали так же, как и на него. Он хотел было попросить ее отодвинуться, с тем чтобы, уходя, закрыть за собой дверь. Но побоялся, что она не сможет двигаться достаточно быстро, чтобы это устроило его… или спасло ее девственность.

Тэйлор даже не могла себе представить, как он был близок к тому, чтобы отнести ее в постель и заняться с ней любовью всерьез. Просто она была слишком наивна и неопытна, чтобы понять всю степень угрозы для себя. Но он‑ то все прекрасно понимал. Все у него болело, пульсировало и было напряжено до предела. И, черт побери, если она не перестанет смотреть на него своими прекрасными голубыми глазами, то он‑ то знает наверняка, что произойдет.

Ему надо поскорее убираться подальше от нее. С этой единственной мыслью в голове Лукас схватил Тэйлор за плечи, отстранил с дороги, повернулся, взялся за ручку двери и захлопнул ее за собой.

Тэйлор осталась одна, не в силах оторвать взгляд от двери.

– О Боже, – прошептала она. Ей вдруг захотелось поскорее сесть. И срочно понадобился веер. Потому что вдруг стало очень жарко.

Она направилась в другой конец комнаты, чтобы упасть в кресло, как вдруг опять раздался стук в дверь.

Боже, она не была готова к новой серии поцелуев. Но неожиданно для себя самой кинулась открывать.

В коридоре стояла Виктория. Тэйлор с трудом удалось скрыть разочарование. Она пригласила подругу зайти и проводила ее к уголку для отдыха возле окна.

– Вам нездоровится, Тэйлор? – спросила Виктория. В голосе ее звучала тревога.

– Со мной все в порядке. Почему вы спросили?

– У вас щеки пылают.

Ничего удивительного, подумала Тэйлор. И поспешно заговорила о другом, чтобы у Виктории не возникало больше желания задавать щекотливые вопросы.

– Сегодня мы не сможем отправиться за покупками, – объявила она. – Мистер Шерман хочет встретиться с вами внизу в вестибюле в четыре часа. Вам надо будет подписать кое‑ какие бумаги.

– Зачем?

– Я, как и обещала, открыла счет на ваше имя. Ему необходима ваша подпись, чтобы вы могли снимать деньги.

– Не знаю, как благодарить вас. Ваша доброта и щедрость поистине безграничны.

Тэйлор ответила на эти комплименты коротким кивком и принялась излагать планы на вторую половину дня:

– Я сейчас напишу кое‑ какие указания для мистера Шермана и попрошу вас ему передать, а сама поеду повидаться с племянницами. Я еще вчера хотела навестить их, но мистер Росс весь вечер, до восьми часов, был дома. Он бы стал расспрашивать, куда я собираюсь. А когда он наконец ушел, было уже слишком поздно. Малышки наверняка улеглись спать. Я не могу дождаться – скорей бы обнять их снова. А по магазинам мы пойдем после того, как я сниму с них мерки и буду знать, сколько материи мне надо купить. Им понадобится много теплой зимней одежды.

– Но ведь еще даже не весна, – возразила Виктория. – Нам надо обо всем подумать заранее, – наставительно проговорила Тэйлор. – Мы не сможем купить всего, что нам хочется, живя в глуши, поэтому отправляться туда следует в полной готовности. Мне кажется, вам тоже пора начать составлять свой список.

Виктория тут же согласилась с ней:

– Ваш энтузиазм заразителен. Для меня и моего будущего ребенка Редемпшен – это новый старт в жизни. Мне тоже кажется, что я там буду в полной безопасности. Какое странное противоречие. Там будут дикие звери, суровый климат, недружелюбные индейцы и еще Бог знает что, но, честно говоря, Тэйлор, я не могу дождаться, когда мы наконец поедем. Думаю, что сразу после обеда я отправлюсь к себе в номер и начну писать список. Вы пойдете со мной в Дамский Ресторан? Я бы съела печеньице, чтобы немного успокоить желудок. Похоже, что утреннее недомогание женщин в моем положении на меня нападает днем.

Тэйлор охотно отправилась с подругой в ресторан. Они провели вместе еще час, и за едой Тэйлор рассказывала о маршруте, которым они поедут к месту своего назначения. Виктория с удивлением узнала, что большую часть пути им предстоит проделать на речном пароходе вверх по течению Миссури.

– Когда будем делать покупки, надо не забыть купить карту, – сказала Тэйлор.

– Вы могли бы объяснить кое‑ что? Ваш дядя Эндрю… Он ведь младший брат вашей бабушки, да?

– Да.

– Он знает, что вы собираетесь воспитывать девочек, как своих собственных детей?

Тэйлор пожала плечами:

– Я не уверена. Он иногда бывает забывчив.

– И он может забыть о своих внучатых племянницах?

– Весьма возможно.

– А он читал все эти ваши любимые грошовые романы про Америку?

– О да, он был почти так же, как и я, увлечен рассказами об этой дикой земле, – улыбнулась Тэйлор. – Помню, мы много спорили о жизни в тех краях. Я сказала ему, что когда‑ нибудь сама поеду туда жить, а он отвечал, что не уверен, хватит ли у меня сообразительности.

– Именно поэтому он построил хижину?

– Да. Мы оба читали, что переселенцы часто жили в дерновых хижинах, и поэтому он велел своим слугам построить для меня такую, прямо на лужайке перед домом. И сам всем этим руководил. Я не могла предположить, что он будет настаивать, чтобы я жила в ней, но он настоял. – Тэйлор рассмеялась. – И вот я пошла туда и прожила почти целый месяц. Сначала все мне казалось ужасным. Каждый раз, когда шел дождь, грязь падала прямо с…

Виктория перебила ее:

– Вы хотите сказать, что потолок был тоже из дерна?

– Ну да, крыша была целиком сделана из дерна, а пол земляной – если не было дождя. Тогда он превращался просто в грязь. У меня было одно окошко, ничем не прикрытое. Внутрь могло залететь что угодно.

– Ужас! – ахнула Виктория. – Как вы думаете, нам тоже придется жить в такой хижине?

– Если это будет зависеть от меня, то нет, – пообещала Тэйлор. – А если и придется, то совсем недолго. Я уже знаю, как превратить хижину в настоящий дом. Теперь, когда вспоминаю об этом, я понимаю, что научилась многому. Через некоторое время все оказалось вовсе не таким ужасным. К концу июня крыша превратилась в настоящий цветущий сад из прелестных розовых, алых и пурпурных цветов. Они обвивали мою хижину со всех сторон, словно плющ. Со стороны это было безумно красиво. Однако внутри… казалось, что живешь в цветочном горшке.

– Я все же надеюсь, что у нас будет дощатый пол и настоящая крыша. Но не стану возражать, если придется пожить и в цветочном горшке. Обещаю, что вы не услышите от меня ни слова жалобы.

– А вам и не придется жаловаться, – засмеялась Тэйлор. – Я буду ныть за нас двоих.

Еще несколько минут подруги продолжали строить планы. А потом разошлись по своим номерам. Виктории не терпелось начать составлять свой список. Тэйлор собиралась написать мистеру Шерману письмо с указаниями. Надо было все уладить до отъезда. Она трудилась над письмом довольно долго, и когда наконец его содержание удовлетворило ее, поставила подпись и взяла еще один лист бумаги. Здесь она должна быть предельно краткой и четкой. Этот документ будет фигурировать в суде, поэтому свои мысли необходимо изложить очень доходчиво. Нельзя позволить себе никаких туманных просьб и объяснений. Тэйлор вздохнула. Это дело не доставляло ей удовольствия. И вдруг она ясно представила себе бал‑ маскарад в Лондоне, тут же поймала себя на этом и чуть не рассмеялась. Какой странный, удивительный оборот внезапно приняла ее жизнь! Она опять вздохнула и принялась за дело, не думая больше ни о своих мечтах, ни о своем прошлом. Взяла перо, макнула его в чернильницу и начала писать свою последнюю волю и завещание.

…страх упасть страшней паденья самого.

Уильям Шекспир «Цимбелин»

Лукас заснул в ожидании Тэйлор. Он намеревался было зайти к Виктории, забрать жену и притащить ее в постель, но потом отказался от этой мысли. Тэйлор и сама прекрасно представляет себе, который час, и если хочет просидеть полночи, болтая с подругой, его это не должно волновать.

Но почему‑ то волновало. Тэйлор необходим был покой, и потом, Лукасу хотелось, чтобы она спала рядом с ним. Ему нравилось, как она уютно устраивалась возле него. Нравилось обнимать ее и засыпать, вдыхая ее аромат. А кроме того, существовала еще одна причина. Во сне он был уязвим. В совсем недалеком прошлом все его ночи были удручающе похожи. Один и тот же кошмарный сон преследовал его, сжимал в своих мерзких тисках – и он всегда просыпался, готовый закричать в голос, с ощущением, что его сердце вот‑ вот выскочит из груди.

И этот кошмар никогда не менялся. Каждую ночь повторялось одно и то же. Так продолжалось, пока не появилась Тэйлор. Лукас даже не понял, как это произошло, но она стала его личным шаманом. Никакие демоны не проникали в его сны, когда она спала рядом. Если бы он был глупцом, верящим в сказки, то решил бы, что ее добродетель и чистота души оберегают его.

Лукас покрутил головой, безуспешно пытаясь отогнать эти мысли. Только дурак может позволить женщине иметь над собой такую власть. Если он не примет меры, то в конце концов она заставит его поверить, что все у него будет. И он, возможно, даже начнет думать, будто может стать таким, как и другие мужчины, и состариться в окружении семьи, которая любит его и нуждается в нем.

Но он реалист. Его не проведешь – он не станет предаваться столь безнадежным мыслям. Лукас устало вздохнул. Может, Хантер все‑ таки прав. Может, была какая‑ то неведомая причина, по которой его миновала беда. Его друг был единственным, кому Лукас доверился после войны. Хантер один знал все об убийстве людей из отделения Лукаса. Всех остальных солдат дома дожидались семьи. А у Лукаса ничего не было. И, конечно, он‑ то и не должен был остаться в живых.

Но, тем не менее, именно его смерть пощадила. Хантер настаивал, что причина для этого была и что когда‑ нибудь время и Господь Бог дадут ему знать, что это за причина. Насчет времени Лукас понял. Но вот что касается Бога, он не до конца осознавал, что это вообще такое. Он верил в Его существование, но никак не мог постичь Его логику. И в ^каком‑ то дальнем уголке его сознания все еще жила с детства мысль, что Господь совсем забыл о нем.

Если собственная мать не умела любить его, то как же мог это Бог?

Лукас не желал больше думать обо всем этом. Прошлое – это прошлое. Его не переделать. Но где же Тэйлор, разрази ее гром? Время уже перевалило за полночь. Он снова подумал, что ей необходимо выспаться, чтобы с утра быть свежей и отдохнувшей. И уверял себя, что только поэтому и волнуется о ней. Им обоим просто жизненно необходимо обсудить их будущее. Они должны наметить планы. Ведь не может же он просто так оставить ее одну в Бостоне, не представляя, что будет с ней завтра. Она говорила, что у нее здесь родственники. Так где же они тогда, черт побери? Почему не встретили ее в порту? Вопросы громоздились один на другой и не давали покоя. Лукас твердо решил настоять на том, чтобы познакомиться с этими родственниками. Он должен непременно быть уверен, что оставляет Тэйлор в надежных руках.

Ему надо скорее уезжать из Бостона. У него было чувство, что стены этого города сдавливают его. И, кроме того, чем дольше он с Тэйлор, тем труднее ему будет расстаться с ней. Господи, она просто сводит его с ума. Из‑ за нее у него в голове возникают невероятные мысли. Мечты, подумал он. Несбыточные мечты.

Так, незаметно для себя, Лукас заснул с мыслями о своей жене. Он не стал раздеваться, снял только обувь и визитку и улегся поверх одеяла.

Проснулся он сразу, как только услышал, что ключ вставили в замочную скважину, но не открыл глаз. Через несколько секунд дверь с шумом захлопнулась. Что‑ то Тэйлор не слишком внимательна, подумал он, а это не в ее духе.

Что‑ то случилось. Лукас сел на кровати и свесил ноги, и в это время Тэйлор ворвалась в альков. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: произошло нечто ужасное. У нее был совершенно обезумевший вид. Что‑ то случилось с Викторией, решил он, ведь они весь вечер провели вместе.

Но Тэйлор не дала ему времени ни на какие расспросы.

– У вас есть с собой оружие? Он не смог скрыть удивления:

– Да. А что?

– Вам надо пойти со мной, Лукас. Поторопитесь! Наденьте башмаки и достаньте оружие. Мой револьвер в саквояже. Слава Богу, я не упаковала его в один из чемоданов!

Она повернулась и побежала к гардеробу. Разыскала на дне саквояжа револьвер и небольшую коробочку с патронами. Но руки у нее дрожали, и она тут же уронила и саквояж, и револьвер. Подняла револьвер, засунула его в карман пальто, потянулась за коробочкой с патронами. Но уронила и ее. Пули разлетелись по всей комнате. Тэйлор присела, собрала пригоршню и положила их в другой карман. Остальные боеприпасы и перевернутый саквояж оставила лежать на ковре.

Лукас стоял рядом с альковом и наблюдал за ней. Она бормотала что‑ то, но слов он не разбирал. Что‑ то насчет хищников…

– Тэйлор, что все‑ таки происходит? – Надевайте ботинки, – снова приказала она. – Надо спешить.

Но он не собирался никуда идти, пока ему не объяснят, в чем дело. Было очевидно, что она напугана до смерти. Надо успокоить ее и узнать, чем вызвана эта паника. Если ее кто‑ то обидел, то оружие не понадобится – он убьет негодяя голыми руками.

Лукас сделал шаг вперед, намереваясь заключить жену в объятия и потребовать ответа. Но она ускользнула от него, подбежала к кровати и, схватив лежавший там камзол, бросила его Лукасу. Она была полна решимости добиться своего.

– Не стойте просто так. Ради Бога, возьмите револьверы. Вам могут понадобиться два. Он скажет вам, где их спрятал. Вы его заставите это сделать. Мы не можем допустить, чтобы он сбежал. Я никогда их не найду.

Тэйлор говорила сбивчиво и очень взволнованно. Лукас никогда прежде не видел ее такой. Она была как безумная. В глазах плескался ужас. Она рыдала и тянула его за руку, то причитая, то срываясь на крик, требовала и умоляла одновременно.

Потом она встала на колени и попыталась надеть на него ботинки. Лукас силой поднял ее на ноги.

– Постарайтесь взять себя в руки и успокоиться, Тэйлор, – приказал он. – Объясните мне наконец, кого вы никогда не найдете?

Он говорил ровным, спокойным и ласковым голосом. В ответ раздался отчаянный крик:

– Моих детей! Он спрятал моих малюток! Пожалуйста, Лукас! Помогите же мне! Я все сделаю, лишь бы вы мне помогли!

Он обнял ее и крепко прижал к себе.

– Послушайте меня. Я помогу вам. Обязательно. А теперь успокойтесь. Я пока ничего не могу понять. – И, с трудом скрывая раздражение, добавил:

– У вас же нет никаких детей.

– Есть, есть! – снова закричала она. – У меня двое малюток. А он забрал их. Моя сестра… она умерла, а я… о Боже, поверьте мне! Я все расскажу вам по дороге. Я знаю, он сбежит. Мы не можем этого допустить!

Она умоляла его и почти рвала на нем рубаху. Наконец он начал понимать, что дело не терпит отлагательств. И не стал больше тратить время на то, чтобы добиться от нее какого‑ то внятного объяснения. Взял револьверы и, проверив, все ли патроны в барабанах, закрепил на поясе. Поскольку оружие под камзолом не спрятать, достал из гардероба и надел длинный, ниже колен, черный плащ.

Тэйлор бежала за ним с его ботинками в руках. В дверях он обулся, взял ее за руку и пошел по коридору.

– Прошу вас, пока мы добираемся до места, постарайтесь прийти в себя, Тэйлор.

И голос его, и весь его вид таили в себе угрозу. И темный мрачный плащ еще усиливал это впечатление. Воротник был поднят и закрывал нижнюю часть лица.

Он вдруг сделался похож на настоящего разбойника. У Тэйлор появилась смутная надежда. Холодный взгляд его глаз и жестокое выражение лица немного успокоили ее.

Ведь он был с ней – на ее стороне, А ей сейчас были нужны именно холод и жестокость. Вольно или невольно Лукас выступал в роли ее заступника и мстителя.

– Прошу вас, прибавьте шагу, – то и дело умоляла она. Хотя ей и так, чтобы не отстать, приходилось бежать. Тэйлор почти не понимала, что говорит, потому что была слишком напугана. От потрясения она даже не сознавала, что плачет, пока Лукас не велел ей прекратить.

Больше он не сказал ни слова, пока они не вышли из гостиницы. У входа ждал извозчик. Тэйлор торопливо назвала ему адрес.

– Форт‑ Хилл? Я туда не повезу, – заявил извозчик, косясь на Лукаса. – Этот район слишком опасный.

У Лукаса заходили желваки, когда извозчик отказался во второй раз. Тэйлор пообещала заплатить тройную цену, но убедить этого несговорчивого типа удалось именно Лукасу. Причем довольно просто: он протянул руку, схватил его за куртку и почти оторвал от сиденья.

– Или ты везешь, или я сам. Так или иначе, через десять секунд мы трогаем. Тэйлор, садитесь.

Извозчик быстро понял свое шаткое положение.

– Хорошо, поехали, – пробормотал он, заикаясь. – Но, когда доберемся, я вас ждать не буду.

С этим Лукас спорить не стал. Не было времени. Он забрался в экипаж и уселся напротив жены.

Тэйлор вытащила свой револьвер. Это был кольт, как заметил Лукас, сверкающий, будто только что из магазина. Из этого он сделал вывод, что Тэйлор купила его совсем недавно.

Патроны лежали у нее на коленях. Он наблюдал, как она ловко щелкнула барабаном, заложила в него все патроны и снова закрыла. Потом положила револьвер обратно в карман и сложила руки на коленях.

Лукас был потрясен. Одно то, что у нее имелось собственное оружие, было само по себе удивительно, но его особенно ошеломило, как она с ним обращается. Она сумела зарядить и подготовить револьвер меньше чем за полминуты… причем сильно дрожащими руками.

– А стрелять вы умеете? – спросил он.

– Да.

– Это вас дядя Эндрю научил? Значит, вы не шутили, когда говорили, что он научил вас стрелять и играть на фортепьяно. Теперь припоминаю.

– Нет, я не шутила. Он коллекционирует оружие. И любит разбирать и собирать револьверы. У меня очень медленно и неуклюже выходит сборка шестизарядных, но зато я…

Он не дал ей договорить. Она собиралась сказать ему, что зато очень метко стреляет, а это, по ее мнению, компенсирует недостаток скорости сборки. Дядюшка говорил, что у нее глаз орлицы, поэтому не имеет большого значения, сколько времени она тратит на подготовку к стрельбе. Это мужчинам важна скорость, потому что они страшно любят всякие перестрелки. А для женщин важнее меткость.

– Дайте‑ ка мне револьвер, Тэйлор. А то еще, не дай Бог, выстрелите в себя случайно. Нечего носить на себе заряженное оружие.

– Неужели нельзя заставить извозчика ехать побыстрее?

Лукас высунулся в окошко, крикнул извозчику, чтобы прибавил ходу, а потом снова откинулся на сиденье, вытянул свои длинные ноги., положил их одну на другую, а руки скрестил на груди.

У него был совершенно безмятежный вид, но ее не проведешь. Когда он заговорил, в его голосе и взгляде явно сквозила злость.

– Значит, как я понимаю, сегодняшний вечер вы провели в Форт‑ Хилле, а вовсе не в номере Виктории.

– Да.

И хотя он был уверен, что она, конечно же, признается в совершенном злодеянии, ее ответ все‑ таки взбесил его.

– Кто ездил с вами?

– Я ездила одна.

Об этом он тоже сам догадался, и ему вдруг ужасно захотелось придушить ее. Он рисовал в своем воображении, как она идет совсем одна по улицам самого опасного в городе квартала… Господи! Легче и приятнее было представить ее в Содоме и Гоморре.

– Вы хотя бы представляете, какой опасности подвергали себя?

Он не повышал голоса. На ее памяти Лукас ни разу не кричал. Она поняла, что в этом попросту не было необходимости. Что‑ то в тоне его голоса, похожем на лезвие бритвы, было куда эффективнее воплей и криков. Она чуть не вздрогнула в ответ, но вовремя взяла себя в руки.

– Я жду объяснений, Тэйлор, – приказал он. – И выкладывайте все без утайки.

Она не представляла, с чего начать и сколько рассказывать. Паника все еще не оставляла ее, и потому ей было трудно выстроить свои мысли.

Тогда она сцепила руки, попросила его набраться терпения и рассказала почти все.

– Я поехала повидаться с детьми своей сестры, – начала она. – Мэриан умерла полтора года назад. Инфлюэнца, которая тогда свирепствовала в Бостоне…

– Ну? – поторопил он, когда она на минуту замолчала.

– Мэриан не отличалась крепким здоровьем. Несколько лет она страдала чахоткой. Из‑ за инфлюэнцы у нее началось обострение. И она умерла, проболев месяц. Дочерей после ее смерти воспитывал ее муж, Джордж.

– И что? – снова поторопил он после очередной минутной паузы.

– Джордж заболел несколько недель назад. А так как в округе была очередная вспышка холеры, мы полагаем, что именно от нее он и умер, но точно не знаем. Миссис Бартлсмит написала нам об этом.

– А кто такая миссис Бартлсмит?

– Это няня девочек. Она обещала присмотреть за малышками до моего приезда в Бостон.

– Продолжайте.

– Я поехала по адресу, куда писала миссис Бартлсмит, но ее там не оказалось. Женщина, которая открыла мне дверь, очень участливо отнеслась ко мне и старалась помочь. Она не знает, что произошло с няней и девочками. Она напоила меня чаем и целый час рылась в бумагах, пока не нашла адрес супружеской пары по имени Генри и Перл Уэсли. Они работали у моего зятя. Жена готовила, муж выполнял разные работы по дому. Эта пара надеялась, что новые постояльцы тоже воспользуются их услугами, но хозяйка не захотела, чтобы они работали в ее доме. Она говорит, что от них обоих частенько пахло виски. Она сообщила им, что в их услугах не нуждается, однако Перл Уэсли настояла, чтобы она записала ее имя и адрес на случай, если вдруг передумает.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒