Джулия Гарвуд 10 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 10 из 29Следующая ⇒

Тэйлор сделалось неловко от похвал в свой адрес, и она поспешила перевести разговор на другую тему.

– Так вот, о деньгах, – снова начала она. – Нам в самом деле надо решить этот вопрос сейчас.

– Но сначала я хочу задать вам свой вопрос.

– Да?

– А вот вы бы взяли у меня деньги? И, пожалуйста, отвечайте совсем честно, Тэйлор. Так взяли бы?

– Я сделала бы что угодно, чтобы защитить детей. Все, что угодно.

В голосе ее звучала непоколебимая убежденность. И все же гордость Виктории никак не могла успокоиться.

– А может быть, вы говорите только то, что мне сейчас хочется услышать. Вы бы приняли милостыню?

– Если бы было нужно, я бы ее потребовала. – Тэйлор устало вздохнула и провела рукой по волосам – это был жест отчаяния. – Боже милостивый, Виктория, я уже сделала такие вещи, которые мне раньше и во сне бы не приснились. Я вышла замуж за совершенно незнакомого человека, только чтобы…

– Что вы сделали?!

Тэйлор встала и начала расхаживать по комнате, собираясь с мыслями.

– Это такая длинная история, – проговорила она наконец. – Завтра я вам все объясню. Обещаю. А сейчас, пожалуйста, примите как должное: у вас есть одна очень веская причина, чтобы быть здоровой и бороться за существование в этом запутанном мире, а у меня таких веских причин – две. Сейчас я так устала, что не в силах вдаваться в подробности, да и вы тоже вымотались. Давайте поужинаем и пораньше ляжем спать. Я отвечу на все ваши вопросы после того, как встречусь с банкирами. Договорились?

Виктория буквально потеряла дар речи, когда услышала, что Тэйлор вышла замуж за незнакомого человека. Так вот почему она постоянно называла его «мистер Росс»!.. Но истинная причина этого брака пока оставалась для нее загадкой, и она уже начала испытывать нетерпение по поводу скорейшего наступления завтрашнего дня.

Наконец она смогла заговорить:

– Да, конечно, мы подождем до завтра. Но ответьте на один мой вопрос прямо сейчас, пожалуйста.

– Хорошо, – согласилась Тэйлор.

– Вам когда‑ нибудь бывает страшно? Я знаю, это глупый вопрос. Но мне просто вдруг стало любопытно. Понимаете, от вас постоянно исходит такая уверенность в себе… На меня это действует успокаивающе. Я все время чувствую, что вы знаете, что надо делать… даже через двадцать лет.

Тэйлор вдруг ощутила жуткую усталость. Нервы ее были на пределе, и больше всего на свете ей захотелось хотя бы на минуту‑ другую расслабиться и дать волю чувствам. И она поддалась этой минутной слабости.

– Страшно? Да, бывает. Я иногда так боюсь, что внутренне вся трясусь от страха.

Голос ее дрожал, когда у нее вырвалось это признание. Ей всегда было трудно поверять кому‑ то другому свое сокровенное. Виктории сразу стало стыдно, что завела этот разговор.

– Вы правы, – заявила она. – Мы обе очень устали. Подождем до завтра и тогда поговорим обо всем.

Тэйлор быстро кивнула.

– А деньги?

– Я буду рада вашей помощи.

– Спасибо.

– Это я должна вас благодарить. – Виктория встала и улыбнулась подруге. Ей хотелось как‑ то развеять ее грусть, потому что у Тэйлор был такой вид, словно на ее хрупкие плечи свалились разом все тяготы человечества.

– Расскажите мне еще о Дэниеле Буне, – попросила она.

Тэйлор сразу загорелась и принялась рассказывать одну из своих любимых историй об этом горце. А за ней последовала еще и еще одна, и только когда ее голодный желудок дал о себе знать, она вспомнила о времени.

– Наверное, мистер Росс совсем потерял меня и злится, – спохватилась она. И с улыбкой добавила:

– Завтра я обещаю столько же времени уделить рассказам о Дэви Крокетте. Он тоже был весьма галантной персоной.

– Да, – согласилась Виктория. – А после я прочту вам свой любимый отрывок из одной знаменитой пьесы Уильяма.

Тэйлор засмеялась:

– По‑ моему, мы обе чуточку ненормальные. Вы, должно быть, проголодались. Я‑ то точно. Вашему ребенку нужно немедленно подкрепиться. Я, пожалуй, даже не стану переодеваться. Побегу к нам в номер за мистером Россом.

Она направилась к двери, но тут слова Виктории, произнесенные как бы невзначай, заставили ее остановиться:

– Когда мы говорили о финансовых делах, вы сказали, что готовы на все ради детей. Помните?

– Да, помню.

– Я совершенно уверена, что у меня будет только один ребенок. Не представляю, как можно иметь двоих. – В голосе Виктории послышалась легкая усмешка. – А близнецов у нас в роду не было.

Тэйлор улыбнулась:

– Зато у нас в роду они есть.

– О!

– Их зовут Джорджи и Элли.

– А чьи они?

– Мои.

Виктория была ошеломлена. Она села, потому что ноги у нее подкосились, и шепотом спросила:

– Ваши?

– Да, – спокойно отвечала Тэйлор.

– У вас двое детей? – Виктория все еще не могла поверить услышанному.

Громкий стук в дверь прервал их разговор. Но ни Тэйлор, ни Виктория не обратили на него внимания.

– То, что я вам сейчас сказала, еще какое‑ то время должно оставаться тайной. Завтра объясню почему, – решительно проговорила Тэйлор и, только выслушав торопливые заверения подруги в молчании, направилась к двери, чтобы открыть ее.

– А мистер Росс в курсе?

– Пока нет.

– О Боже!

– Вот именно.

– Это его дети?

Тэйлор уже подошла к двери и взялась за ручку.

– Станут его, – почти выкрикнула она. – Если мне потребуется его помощь, чтобы сохранить их покой и безопасность.

Она открыла дверь и увидела на пороге Лукаса. Он показался ей нетерпеливым, раздраженным и совершенно неотразимым. Во‑ первых, ее снова поразил его рост. Лукас возвышался над ней, даже когда стоял, опершись о косяк двери, в ленивой и небрежной позе, которая ясно давала ей понять, что он уже очень давно ждет, когда ему откроют дверь.

Его хмурый и недовольный вид ничуть не смутил ее. Ей было не до того. Все ее внимание было поглощено произошедшими с ним переменами. Лукас переоделся в черный камзол и черные брюки. А белая рубашка сверкала чистотой и была до хруста накрахмалена – это явно говорило о том, что он воспользовался необыкновенной гостиничной прачечной. Белизна рубашки сильнее оттеняла его смуглую кожу.

Тэйлор еще раз внимательно оглядела его с ног до головы. Ботинки начищены до блеска, брюки сидят как влитые, а плечи, кажется, расширились за те час или два, что они не виделись; волосы еще влажные – значит, принял ванну. А пахнет от него так же прекрасно, как он выглядит.

Она тихонько вздохнула. И наконец взглянула ему в глаза. Они были такого темного бархатисто‑ карего цвета с легким оттенком золотистого. Когда он улыбался, казалось, что глаза его излучают свет.

Из него должен получиться прекрасный отец. Боже, как она надеется, что он полюбит малюток. А что, если вдруг не захочет или не сможет? Она похолодела при одной мысли об этом.

Лукас находился в весьма скверном расположении духа. Он уже собирался спросить, закончила ли Тэйлор свой осмотр и разве ей не понятно, что женам не подобает смотреть на мужей с таким неприкрытым любопытством, но что‑ то в ее взгляде заставило его отказаться от саркастических замечаний. Она уже не улыбалась. Лицо у нее сделалось мрачным, но было в нем еще что‑ то, чего Лукас никак не мог определить для себя. И его собственная реакция была такой же странной. Ему вдруг захотелось обнять ее и сказать, что все будет хорошо.

Он хотел защитить ее от любого зла, чтобы она всегда была в безопасности.

Ему хотелось состариться вместе с ней.

Эта ужасная мысль возникла в его сознании, прежде чем он успел запретить себе так думать. Лукас буквально почувствовал, как петля затягивается у него на шее. Нет уж, к черту! Он отшатнулся от косяка и гневно посмотрел на женщину, которая пыталась перевернуть всю его жизнь.

Тэйлор тоже внутренне собралась и через силу улыбнулась своему насупившемуся мужу.

Казалось, она только сейчас заметила его раздражение.

– Почему вы хмуритесь? – спросила она. – У вас плохие новости?

– Нет.

– Вы испортите себе пищеварение, если будете есть в раздраженном состоянии, сэр. Я предлагаю вам как можно скорее избавиться от своего дурного настроения.

Ему хотелось придушить ее.

– Тэйлор, вам известно, который теперь час? Она отрицательно покачала головой.

– Я жду уже больше двух часов, – сообщил он.

– Правда?

– Да, – рявкнул Лукас. – На что у вас ушло так много времени, черт побери?

Она пожала плечами в полном недоумении. И спросила, по‑ прежнему глядя ему в глаза:

– Вы долго ждете?

А он ей о чем говорил?! Что это с ней? Он ждал, что она тут же извинится. Но она продолжала смотреть на него так, словно вообще не следила за их разговором. Ее мысли были явно далеко.

Лукас решил во что бы то ни стало обратить ее внимание на себя. И заставить ее извиниться. А как только она перестанет сокрушаться, он заявит ей, что ему противно ждать кого угодно по какому угодно поводу и что лучше бы ей с этого момента научиться быть попроворнее.

– Мистер Росс…

– Да? – отвечал он грубым, откровенно враждебным голосом. Ей ведь прекрасно известно, как ему не нравится, когда она называет его «мистер Росс», и все же упорно продолжает обращаться к нему формально. Нет, он скорее с жизнью распрощается, чем еще раз попросит ее называть его просто «Лукас».

Целую минуту она молчала. Вероятно, подыскивает нужные слова для извинения, подумал он. Должно быть, ей неприятно чувствовать себя не правой. И так как сам Лукас в жизни ни у кого не просил прощения, он понял, что сочувствует ей в этой ситуации. И решил облегчить для нее задачу.

– Вы сожалеете, да?

– Простите?

– Вы сожалеете, что заставили меня ждать. Прошу вас больше никогда такого не допускать. Если вы закончили распаковывать вещи, мы пойдем ужинать. Я очень проголодался, и у меня встреча через час, которую я совсем не хочу пропустить.

Тэйлор не понимала, о чем он все время говорит. У нее из головы не выходил один вопрос, который она должна была задать ему – непременно должна была. Боже, почему она его раньше не спросила? Какая глупость! Но она сразу поспешила оправдать себя тем, что была слишком занята другими делами. И, кроме того, Мадам наверняка спросила его – или Тэйлор просто хотелось верить, что она это сделала.

Как только он закончил фразу, она немедленно обратилась к нему по имени.

– Да? – отозвался Лукас, полагая, что она хочет добавить словцо‑ другое к тому извинению, которое он так удачно произнес за нее.

– Вы любите детей?

…краткость есть душа ума.

Уильям Шекспир «Гамлет»

– Не особенно.

У нее сделался совершенно подавленный вид. Он не понимал, почему она так реагирует. Ведь не она ждала ребенка, а Виктория.

– А почему вы не любите детей? – требовательно спросила она.

С трудом сдерживаясь, Лукас громко вздохнул и, обойдя Тэйлор, подошел к Виктории. Нежным голосом он спросил, готова ли она сопровождать его на ужин.

– В гостинице два места, где можно поужинать, – заботливо объяснил он. – Дамский Ресторан предназначен для семейных пар и их гостей. Другой только для бизнесменов. Я слышал, что и в том, и в другом вкусно кормят. Ну что, пошли?

Виктория даже покраснела, польщенная таким вниманием. Она взяла Лукаса под руку и позволила проводить себя из комнаты. Забрав ключ и убедившись, что дверь заперта, Тэйлор последовала за ними.

Ужин получился весьма сумбурным. Тэйлор мало внимания уделяла трапезе, состоявшей из семи блюд; в основном она была занята тем, что наблюдала за публикой. У американцев, как она заметила, была интересная манера проглатывать пищу с невообразимой скоростью. В ресторане царили суета и шум, как на вокзале, люди то и дело входили и выходили, и дверь находилась в постоянном движении. Тзйлор Чувствовала себя деревенской девчонкой, которая в первый раз попала на ярмарку. Она пыталась уследить сразу за всеми. А это занятие и увлекало, и утомляло одновременно.

Буквально все вокруг проявляли дружелюбие. Совершенно незнакомые мужчины тепло приветствовали ее и пытались заговорить. Однако Лукас так смотрел на наиболее рьяных из них, что скоро положил этому конец. Впрочем, здесь неожиданно встречались и знакомые: так, к Лукасу подошли двое, которые надолго заняли его разговором; а вскоре возле Тэйлор остановилась дама, оказавшаяся ее дальней родственницей из Лондона. Тэйлор была удивлена, и только, а вот Виктория сильно побледнела, когда некая молодая женщина из Нью‑ Йорка поздоровалась с ней и напомнила, что они встречались на балу у Смитерсов год назад. Она хотела знать, как долго Виктория пробудет в Бостоне, и, не дожидаясь ответа, стала настаивать, чтобы они поскорее встретились: тогда, вернувшись в Лондон, она сможет зайти к дорогим родителям Виктории передать им привет и рассказать о встрече с их дочерью.

По дороге в номер Виктория казалась погруженной в себя. Тэйлор решила, что она просто смертельно устала и ей необходимо хорошенько выспаться ночью. Они с Лукасом проводили ее до двери. Тэйлор обняла подругу и пожелала ей спокойной ночи, предложив завтра быть готовой к восьми часам, чтобы позавтракать вместе.

Лукас уже опаздывал на свою встречу, Тэйлор посоветовала ему отправляться незамедлительно. Уж она сама как‑ нибудь найдет их номер. В конце концов, все двери пронумерованы. Но Лукас не хотел даже слушать. Он настаивал на том, чтобы, уходя, непременно запереть ее на ключ.

Между ними завязался довольно горячий спор. Она уверяла, что чувствует себя в безопасности здесь, в гостинице, под присмотром бдительного персонала. А его невозможно было разубедить в том, что за каждым темным углом притаился злоумышленник, готовый наброситься на одинокую женщину.

Спор прекратился сам собой, когда Лукас раскрыл дверь в их номер. Тэйлор быстро проскользнула мимо него, остановилась и воскликнула восторженным шепотом:

– О, мистер Росс, как здесь мило, правда?

Он улыбнулся искреннему восторгу в ее голосе. И удивился, так как был уверен, что она росла в гораздо более элегантной обстановке, чем та, которую мог предложить ей Бостон. Она должна была не только привыкнуть к роскоши, а просто всюду на нее рассчитывать.

Поэтому Лукас не удержался от замечания:

– Я‑ то думал, что вы такие вещи воспринимаете как должное.

Не оборачиваясь, потому что была поглощена разглядыванием их апартаментов, она ответила:

– Я научилась, мистер Росс, никогда ничего не принимать как должное.

Лукас затворил дверь, прислонился к ней и сложил руки на груди. Он знал, что опаздывает на встречу, но никак не мог уйти от Тэйлор. Впервые за долгое время они оставались наедине, и он понял, что ему хочется еще несколько минут побыть с ней.

Ему нравилось смотреть на нее. Лицо ее всегда было таким неподдельно искренним, что бы оно ни выражало. Она так чертовски непосредственно на все реагировала, и даже когда спорила и не соглашалась с ним и доводила его до исступления своими нелогичными, упрямыми заявлениями, то в глубине души его радовали и веселили ее ершистость и полудетская наивность.

Оглядываясь назад, он понимал, что не слышал от нее ни одного слова жалобы с того вечера, когда взял ее за руку и увел с бала в Лондоне. Даже во время ужасного смертельного шторма, когда она боялась умереть, она все равно была вежлива и мила. Единственное, о чем она волновалась, так это о своей подруге Виктории – ничего другого он не мог вспомнить.

Лукас вздохнул. Выяснялось, что Тэйлор совсем не такая, какой ему представлялась.

А она не обращала никакого внимания на своего мужа. Внимательно рассматривая все вокруг, она не замечала, что ее тоже внимательно рассматривают.

Ей казалось, что ее новые апартаменты не уступают Версалю по элегантности, о чем она и сообщила благоговейным шепотом.

Ковер на полу был бледно‑ голубого цвета, и такой мягкий и пушистый, что ноги буквально утопали в нем. Ей захотелось сбросить туфли и пройтись по нему босиком, но она подавила это желание, ибо такое поведение недостойно леди.

Прямо перед ней находился уголок для отдыха. Напротив двери стоял расшитый золотом диван, на котором лежали синие подушки. Она сразу подошла к нему, чтобы испробовать его на мягкость, и обнаружила, что он твердый, как скала. Все равно он казался ей прекрасным. Перед диваном стоял низкий отполированный до блеска деревянный столик. Тэйлор не удержалась и провела пальцами по его поверхности.

– Мне кажется, я чувствую, как светится это вишневое дерево, – проговорила она, хотя и понимала, что сказала нечто совершенно нелогичное. Для нее, правда, это имело некий смысл, а возможно, и для Лукаса тоже, потому что ведь он не стал с ней спорить.

По бокам от дивана стояли два бледно‑ голубых стула с высокими спинками. Тэйлор сразу захотелось испробовать и их. Она заявила, что они чрезвычайно удобны.

Слева от нее находились два гардероба, одинаковых по размеру и по виду. В глубине она увидела дверь в ванную, а справа – проем в виде арки, ведущий в альков. По обеим сторонам арки висели подвязанные шторы. С того места, где она стояла, Тэйлор могла рассмотреть кровать. Это было огромное сооружение без всяких колонн. Кровать украшало золотое покрывало. Изголовье обрамляли синие и золотые подушки. Спальня была явно предназначена для интима, и Тэйлор про себя подумала, что это самая романтическая комната на свете. И если опустить шторы, то интим будет полным.

Виктория была бы в восторге. Вот она достойна такой элегантности и блеска. И Тэйлор тут же решила, что, как только Лукас уедет из Бостона, она поменяется номерами со своей подругой. Разумеется, ей придется пробыть в Бостоне по меньшей мере неделю, чтобы хватило времени сделать необходимые покупки для своей будущей жизни в глуши. Тэйлор также не исключала, что Виктории понадобится ее помощь при покупке дома, и не собиралась оставлять подругу на произвол судьбы, пока та не устроится.

– Хотите, я помогу вам открыть чемоданы и распаковаться?

Тэйлор удивилась такому предложению. Неужели мужчины‑ американцы привычны к женской работе?

– Спасибо, сэр, не надо, – ответила она. – Я достану вещи только на четыре‑ пять дней. А вы сколько собираетесь пробыть в Бостоне?

– Я уезжаю послезавтра. Нам надо обязательно подробно поговорить перед моим отъездом и обсудить некоторые детали.

– Да, разумеется, – согласилась она. Он с любопытством смотрел на нее.

– Я‑ то думал, вы останетесь в гостинице, пока не подыщете себе подходящий дом.

Не дав ему никаких объяснений, она внезапно сорвалась с места и исчезла в арке, ведущей в спальню. Лукас пошел за ней и увидел, что его супруга сидит на краешке кровати с довольной улыбкой на лице.

– Здесь прекрасный перьевой матрац, – отвечала она на его вопрос, что ее так порадовало.

Он кивнул.

– А почему вы собираетесь распаковываться в расчете всего на четыре или пять дней?

– Так проще, – ответила она, нарочно не договаривая до конца. И поспешила сменить тему:

– А вы не опаздываете на вашу встречу?

– Ничего, она подождет несколько минут.

Она? Так он встречается с женщиной? Тэйлор напряглась, перестала улыбаться и изо всех сил старалась подавить тревогу. Ведь на самом деле есть масса самых невинных поводов для встречи с женщиной. Может быть, она его деловой партнер, хоть это и маловероятно, но все же возможно. Может, ей по наследству достались деньги или компания от какого‑ нибудь родственника. Да, скорее всего, именно так оно и есть. Ведь Лукас говорил о деловой встрече, в конце концов. И не надо делать никаких печальных выводов, пока у нее не будет в руках достаточного количества фактов. Но мистер Росс не тот человек, чтобы вдаваться в подробности. Придется ей выуживать из него информацию.

– Вы с этой женщиной будете говорить о деле? – осторожно начала она.

– Нет.

– А что это тогда за встреча? Мне просто любопытно, – поспешно объяснила Тэйлор свою настойчивость.

– Это не деловая встреча, – отвечал он. – Просто мы договорились увидеться в восемь в вестибюле. А что? Тэйлор нарочито равнодушно пожала плечами.

– Да так, интересно, – отвечала она самым непринужденным тоном. – С вами еще кто‑ нибудь будет?

– Нет.

– Это точно? – спросила она чуть более настойчиво, чем намеревалась,

И внезапно почувствовала желание ударить его. Даже если он собирается на любовное свидание, зачем говорить ей об этом?

Она приказала себе не переигрывать. Ее не должно волновать, с кем он встречается и почему. Но ее это волновало. Даже очень. Она вдруг пришла в страшную ярость из‑ за этого бесчувственного животного.

Лукас никак не мог понять, что на нее нашло. Только сейчас смеялась, а теперь вдруг рассвирепела.

Чем же он рассердил ее? Лукас помнил, что в самом начале, когда он упомянул о встрече, Тэйлор была в прекрасном настроении, поэтому никак не мог подумать, что ее недовольство вызвано именно этим.

– Что‑ нибудь не так?

– Нет.

Как же! Так он и поверил. Он подождал еще немного в ожидании, что она скажет еще что‑ нибудь, но она молчала. Потом процедила сквозь зубы:

– Вы опоздаете на встречу с этой женщиной.

– Ее зовут Белл.

– Белл, – повторила она шепотом, не зная, что еще добавить. У нее было ощущение, что сердце ее только что разбилось на кусочки. Она чувствовала себя жалкой и раздавленной. Ей хотелось заплакать, и пришлось собрать все свои силы, чтобы удержаться от слез.

Она сказала себе, что удивляться нечему. Мужчины все такие непутевые. Уж ей‑ то была доподлинно известна эта горькая истина. Вот и ее собственный жених поступил так же. Клялся ей в вечной любви, а сам в это время спал с ее кузиной Джейн. Мадам наставляла ее, что можно любить мужчину, только не давая любви полностью поглотить тебя, а что касается доверия, то надо потратить не один год жизни, взвесить все последствия, тщательно рассчитать все возможные повороты судьбы и лишь тогда одарить им кого‑ то – да и то если это уж так необходимо.

Мадам также предупреждала ее относительно некоторых сугубо мужских порывов. Мужчины, говорила она, совершенно не в состоянии контролировать свои страсти. При разговоре присутствовал дядя Эндрю и сразу вступил с ней в спор. Заявил, что она извращает факты, и настаивал на том, что абсолютное большинство мужчин легко контролируют свои вожделения. К сожалению, какая‑ то жалкая кучка портит всю картину, позволяя своим животным инстинктам брать верх над разумом. И вот она‑ то как раз и бросается в глаза. Разгорелся жаркий спор. Мадам не отступалась от мнения, что мужчинами руководит то, что у них между ног, а не то, что на плечах, а дядя Эндрю придерживался противоположной точки зрения. Он сказал своей сестре, что она рассуждает как старая сушеная черносливина и что сама в этом виновата, так как не пожелала еще раз выйти замуж после смерти своего первого мужа.

Только в одном сошлись оба представителя старшего поколения, а именно, что все мужчины должны перебеситься. К сожалению, ни бабушка, ни дядя не стали вдаваться в подробности, и Тэйлор оставалось только гадать, что же они имели в виду.

Но основная масса мужчин и особенности их поведения в данную минуту не волновали Тэйлор. Вот то, как ведет себя Лукас, – другое дело. В конце концов, у них медовый месяц, и ей казалось недопустимым, чтобы он начал искать общества другой женщины. Неважно, что их брак всего лишь формальность. Пока они женаты, пусть даже таким образом, ему не следует встречаться с другими.

Однако гордость не позволяла ей высказать свои мысли по этому поводу.

А Лукас, ничего не замечая, обратился к ней:

– Тэйлор, вам необходимо отдохнуть. У вас очень усталый вид. Увидимся утром.

У Тэйлор перехватило дыхание.

– Вы всю ночь собираетесь отсутствовать?

– Нет, но вы уже будете спать, когда я вернусь.

– Вы так поздно задержитесь?

Он пожал плечами. В компании с Белл ничего нельзя сказать заранее. Старая подруга его матери любила поговорить. И как следует выпить, если ему не изменяет память. Да уж, что‑ что, а пить она могла. Последний раз, когда они виделись, оба напились так, что он упал под стол. Белл гордилась тем, что может перепить любого мужика в любое время. И это непросто болтовня. Лукас живо вспомнил то страшное похмелье, которое пережил после их последней встречи. Сегодня он не допустит, чтобы история повторилась. Одна порция бренди – и хватит.

– Спокойной ночи, Тэйлор, – сказал он и направился к двери.

– Желаю хорошо провести время, – крикнула она.

– Обязательно, – ответил он.

Больше ей не хотелось ударить его. Это было бы слишком великодушно. Ей хотелось его убить.

Он был уже у самой двери, когда она спрыгнула с кровати и побежала за ним, И сказала первое, что пришло ей в голову:

– Разве вы не устали? Неужели вам хочется идти куда‑ то?

– Нет, я в порядке, – оглянулся он через плечо. – Заприте за мной дверь. Ключ у меня есть.

И протянул руку к дверной ручке. Тэйлор кинулась вперед и встала между дверью и мужем, преградив ему путь.

– А примерно как долго вас не будет?

– Какое‑ то время.

– О!

– Что " о"?

Тэйлор пожала плечами.

– Черт побери, что с вами творится? – спросил он с недоумением на лице и в голосе.

– Ничего, – соврала она. – Ну так идите же! Приятного вам вечера.

– Но вам надо дать мне пройти для начала..

Она хотела уже пропустить его, но тут же передумала. Сделала пару шагов в сторону, чтобы Лукас мог пройти, а когда он двинулся вперед, снова бросилась к двери и широко раскинула руки. Она понимала, что перебарщивает, но ничего не могла с собой поделать.

Он же смотрел на нее так, словно она сошла с ума. И это не исключено, подумала Тэйлор. Она действительно не находила объяснения своим действиям. Но ей было наплевать. Одно предположение, что ее муж может вступить в близость с другой женщиной, причиняло такие мучения, что было не до благоразумия.

– Ответьте только на один вопрос, прежде чем уйдете.

– Что за вопрос?

– Вам сегодня надо перебеситься?

– Что? – В голосе его звучало явное недоумение.

– Перебеситься, – повторила она. – Вам это необходимо именно нынче вечером?

Он не мог поверить, что слышит от нее подобный вопрос. И внезапно все понял. Тэйлор ревновала. Пораженный, он не знал, что сказать. Сделал шаг назад и уставился на нее.

Она взглянула ему в глаза и сразу покраснела, как школьница. По его реакции она поняла, что подобное даже не приходило ему в голову и, о Боже, она сама подсказала ему такую мысль!

Тэйлор громко вздохнула. Она зашла уже слишком далеко в эту мутную воду. Можно пойти и до конца или, как говорила Мадам, завершить то, что начато.

– Мистер Росс, – начала она.

– Вы ревнуете? – спросил он одновременно с ней.

– Нет же, нет!

– А то я уже испугался. – Он не удержался от улыбки.

Она выпрямила плечи и гневно вспыхнула. Да он просто издевается!

– Тэйлор, я вам с радостью объясню насчет Белл.

– Меня эта женщина вообще не волнует, – отрезала она. – И мне безразлично, как вы проводите время, сэр.

Его взбесили не ее слова, а то, как они были сказаны. Боже, до чего же она упряма. Тогда он решил – пусть потерзает себя собственными фантазиями. Утречком он все объяснит, но только если она не будет опять разговаривать с ним как сварливая мегера.

– Так вы дадите мне пройти?

– Да.

Но она не сдвинулась с места. Лукас решил, что придется поднять ее, отнести обратно на кровать и бросить туда, да еще сказать, чтобы не дурила до его прихода. Он протянул руки, но она оттолкнула их и громко заявила:

– Брак – это как беременность.

Лукас отпрянул. Это заявление его по‑ настоящему поразило. Он тут же дал себе слово никогда в будущем не удивляться, что бы она ни сказала. Черт побери, эта женщина напрочь лишена логики. Ему хотелось рассмеяться, но он не смел. Он уже подметил, какая она чувствительная. Господи, да она просто еще очень молодая. И неопытная. И милая, и прекрасная, и еще такая, какую любой мужчина в здравом уме захотел бы крепко ухватить в свои объятия и держать так, никуда не отпуская до конца жизни.

– В каком смысле брак напоминает беременность? – услышал он собственный голос.

– Он либо есть, либо его нет, – отвечала она чрезвычайно сухо.

– Тэйлор…

Она перебила его:

– Не существует оттенков бесцветного. Пока наш брак в силе, пусть даже просто на бумаге, думаю, нам обоим следует соблюдать нашу клятву. Мы должны…

– Быть верными? – подсказал он, когда она замешкалась.

– Да, мы должны быть верны друг другу. Я думаю, это элементарное проявление вежливости.

Она наклонила голову, чтобы он не видел, как ей неловко обсуждать столь интимную тему, и, заметив, что крепко сжимает руки, сразу замолчала.

Лукас смотрел на ее макушку. Она не могла видеть его лица, и поэтому он смело улыбнулся.

– Вы хотите, чтобы я дал на это время обет безбрачия?

– Я, например, собираюсь именно так и сделать.

– Ну, это совсем разные вещи.

– Почему?

Он не сразу ответил. По правде говоря, он только сейчас понял, как странно звучит его собственное утверждение.

– У женщин тоже случаются такие же порывы, – объяснил он. – Но им сначала надо полюбить, а мужчинам – совсем не обязательно.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒