|
|||
Джон Норман 17 страница- Это конец, Кабот, - сказала Вика. - Да, - согласился я, - я тоже так считаю. С того места, где мы стояли на тропе, едва держась на ногах, видна была огромная толпа, из представителей всех каст Гора. Люди толпились у остатков ограды и со страхом глядели на горы. Впереди в несколько рядов, насколько я мог видеть в обе стороны, стояли люди в белой одежде посвященных. Даже с того места, где мы стояли, слышался запах бесчисленных жертвенных костров, запах горящего мяса босков, тяжелые испарения ладана, кипящего в больших котлах, подвешенных на цепях над кострами. Мы слышали непрерывные гимны, видели, как посвященные простираются ниц, умоляя царей-жрецов о милости. Я снова взял Вику на руки и, наполовину идя, наполовину плывя, направился вниз, к развалинам ворот. Когда нас увидели, в толпе послышались громкие крики, потом все стихло, все смотрели на нас. Мне вдруг показалось, что Вика стала тяжелее, и я сказал себе, что, должно быть, начинаю уставать. Я прыгнул с тропы на дно небольшого ущелья и сильно ударился ступнями при приземлении. Очевидно, неверно рассчитал расстояние. Теперь нужно прыгнуть на другую сторону, футов на тридцать вверх. Нужен всего один прыжок. Но прыгнуть я сумел только на пятнадцать футов, задел ногой камень и услышал, как он с грохотом катится вниз. Я снова прыгнул, вложив на этот раз в прыжок все силы, перепрыгнул через край ущелья футов на десять и приземлился между ущельем и воротами. У меня возникла мысль, но я не решался прислушаться к ней. Но тут я посмотрел на развалины ограды и на упавшие ворота, а за ними - на огни бесчисленных костров, на пар от котлов с ладаном. Теперь дым не расплывался и рассеивался. Нет, он стройными столбами поднимался к небу. Я закричал от радости. - В чем дело, Кабот? - воскликнула Вика. - Миск победил! - крикнул я. - Мы выиграли! Не задерживаясь, чтобы поставить ее на ноги, я длинными мягкими прыжками устремился к воротам. И только у ворот поставил Вику на землю. Передо мной была изумленная толпа. Я знал, что никогда в истории планеты человек не возвращался из Сардара. Посвященные, многие сотни, стояли склонившись перед утесами Сардара. Я видел их бритые головы, их лица казались черными на белом фоне одежд, глаза широко раскрыты и полны страха, тела в одежде их касты дрожат. Вероятно, они ожидали, что меня у них на глазах уничтожит огненная смерть. За посвященными теснились люди из сотен городов, объединившись в общем страхе и мольбе, обращенной к жителям Сардара. Я представлял себе, какой ужас и смятение привели этих людей, обычно враждующих друг с другом, сюда, к остаткам ограды, в темную тень Сардара: землетрясения, цунами, ураганы и атмосферные вихри, непонятное уменьшение силы тяжести, ослабление связи между ними и поверхностью. Я посмотрел на испуганные лица посвященных. И подумал, что, возможно, их бритые головы, традиционный древний обычай, как-то связаны с гигиенической практикой роя. Я был доволен тем, что, в отличие от посвященных, люди других каст не падали ниц. В толпе были жители Ара, Тентиса, Тарна, узнаваемые по двум желтым полоскам в поясе; из Порт-Кара, из Тора, Коса, Тироса; может быть, из Трева, родного города Вики; может быть, даже из погибшего, исчезнувшего Ко-ро-ба; и в толпе были представители всех каст, даже самых низших, таких, как крестьяне, седельщики, ткачи, козопасы, поэты и торговцы, но никто из них не пресмыкался; как странно. Я знал, что посвященные утверждают, что цари-жрецы любят их, они даже повторяют их внешность; но я знал также, что цари-жрецы никогда не стали бы пресмыкаться; похоже, что в своих усилиях походить на богов посвященные ведут себя как рабы. Один из посвященных стоял. Мне было приятно это видеть. Это был высокий человек, плотного сложения, с мягкими чертами лица, с глубоким низким голосом, который очень впечатляет в храме посвященных, построенных так, чтобы такие голоса оказывали максимальное воздействие. Глаза у него, как я заметил, в противоположность мягкому лицу, острые и проницательные. Этот человек не дурак. На левой руке, полной и мягкой, тяжелое кольцо с большим белым камнем, на камне выгравирован символ Ара. Я решил - правильно, как выяснилось позже, - что это верховный посвященный Ара, тот самый, кто занял место верховного посвященного, уничтоженного у меня на глазах огненной смертью год назад. - Я пришел из жилища царей-жрецов, - сказал я, возвышая голос, чтобы меня услышало как можно больше людей. Я не хотел разговаривать с этим человеком наедине; он потом сможет так передать содержание разговора, как ему захочется. Я заметил, как он украдкой взглянул на дым одного из костров. Дым пологой дугой уходил в небо Гора. Он знает! Он знает, что сила тяготения планеты восстанавливается. - Я хочу говорить! - воскликнул я. - Подожди, о долгожданный вестник царей-жрецов! - ответил он. Я смолк, желая узнать, что ему нужно. Человек сделал знак полной рукой, и вперед вывели белого боска, прекрасного в его длинной пушистой шерсти, с изогнутыми полированными рогами. Пушистая шерсть была расчесана, на рогах висели нити бус. Достав из сумки маленький нож, посвященный отрезал у животного прядь волос и бросил в костер. Потом сделал знак своему помощнику, и тот мечом разрезал горло животного, боск опустился на колени; кровь из горла собирал в сосуд третий посвященный. Я нетерпеливо ждал. Двое посвященных отрубили ногу боска и, в жире и крови, бросили ее в костер. - Все остальное не помогало! - воскликнул верховный посвященный, размахивая руками. Он начал быстро читать молитвы на древнем горянском; это язык, на котором посвященные разговаривают между собой и совершают свои обряды. В конце длинной, но торопливо прочитанной молитвы, рефрен которой подхватывали все посвященные, он воскликнул: - О цари-жрецы, пусть эта последняя жертва смягчит ваш гнев. Пусть запах этой жертвы будет приятен вашим ноздрям! Примите нашу жертву! Ее приносит Ом, глава всех высших посвященных Гора! - Нет! - закричали другие, верховные посвященные остальных городов. Я знал, что верховный посвященный Ара, следуя политике своего предшественника, стремится захватить власть над всеми посвященными; он заявляет, что является главой всех посвященных, но это утверждение, разумеется, отвергают верховные посвященные других городов, которые считают себя независимыми главами клана в каждом городе. Я полагал, что если Ар не завоюет остальные города и не произойдет политической реорганизации в масштабах всей планеты, требования посвященных Ара всегда будут оспариваться. - Это наша общая жертва! - воскликнул один из верховных посвященных. - Да! - поддержали его другие. - Смотрите! - воскликнул верховный посвященный Ара. Он указал на дым, который теперь поднимался почти естественно. Посвященный подпрыгнул, как бы желая проиллюстрировать свои слова. - Моя жертва приятна ноздрям царей-жрецов! - закричал он. - Наша жертва! - закричали остальные посвященные. Послышался многоголосый радостный крик: люди в толпе начали понимать, что мир возвращается к привычному порядку. Слышались радостные возгласы и благодарности царям-жрецам. - Смотрите! - закричал верховный посвященный Ара. Он указал на дым, который из-за перемены направления ветра устремился теперь прямо в Сардар. - Цари-жрецы вдыхают запах моей жертвы! - Нашей жертвы! - настаивали остальные верховные посвященные. Я улыбнулся про себя. Представил себе, как в ужасе дрожат антенны царей-жрецов при одной мысли о жирном дыме. И тут ветер опять переменился, и дым повалил от Сардара в сторону толпы. Вероятно, сейчас цари-жрецы выдыхают, подумал я, но у верховного посвященного было больше практики в истолковании знаков, чем у меня. - Смотрите! - закричал он. - Цари-жрецы посылают нам благословение, дымом жертвы они говорят нам о своей мудрости и милосердии! В толпе послышались крики радости и возгласы благодарности царям-жрецам. Я хотел использовать эту бесценную возможность, прежде чем люди Гора поймут, что сила тяготения и нормальные условия восстановились, чтобы заставить их отказаться от обычной воинственности, жить в мире и братстве, но этот момент, прежде чем я успел это осознать, был отобран у меня верховным посвященным Гора и использован в собственных целях. Теперь, когда толпа в радости начала рассеиваться, я понял, что больше не представляю никакого интереса, что я просто еще одно указание милости царей-жрецов, что кто-то - неважно, кто - вернулся из Сардара. И в этот момент я вдруг понял, что меня окружили посвященные. Их кодекс запрещает им убивать, но я знал, что они с этой целью нанимают людей из других каст. Я посмотрел на верховного посвященного Ара. - Кто ты, чужестранец? - спросил он. Кстати, понятия " чужестранец" и " враг" на горянском обозначаются одним словом. - Никто, - ответил я. Я не открою ему свое имя, свою касту, свой город. - Это хорошо, - сказал верховный посвященный. Его собраться окружали меня все теснее. - На самом деле он не пришел из Сардара, - сказал другой посвященный. Я удивленно посмотрел на него. - Да, - подтвердил другой. - Я видел. Он вышел из толпы, прошел за ограду и вернулся. Он был в ужасе. Он не пришел с гор. - Ты понял? - спросил меня верховный посвященный. - Вполне. - Но это неправда! - воскликнула Вика из Трева. - Мы были в Сардаре. Мы видели царей-жрецов! - Она богохульствует, - сказал один из посвященных. Я велел Вике молчать. Неожиданно мне стало грустно. Я подумал, какой будет судьба людей из роя, если они попытаются вернуться в свои города. Может, если будут молчать, смогут жить на поверхности, да и то не в своих городах, потому что в их городах посвященные обязательно вспомнят, что они уходили в Сардар. И я с огромной печалью понял, что то, что я знаю и знают другие, никак не изменит жизнь Гора. У посвященных свой образ жизни, свои древние традиции, свои средства существования, престиж касты, который он считают высшим на планете, свое учение, свои святые книги, церемонии и обряды, своя роль в культуре. Допустим, они узнают истину. Что это изменит? Неужели я на самом деле жду от них - от всех, что они сожгут свои одеяния, откажутся от притязаний на тайные знания и власть, разберут мотыги крестьян, иглы ткачей, займутся другими скромными работами? - Он самозванец, - сказал один из посвященных. - Он должен умереть, - заявил другой. Я надеялся, что на других людей, вернувшихся из роя, посвященные не станут устраивать облавы и сжигать их как еретиков и богохульников. Может, с ними будут обращаться, как с фанатиками, как со спятившими бездомными бродягами, невинными в своем безумии. Кто им поверит? Кто поверит на слово бродяге вопреки утверждениям могущественной касты посвященных? И даже если поверят, кто посмеет сказать об этом вслух? Похоже, посвященные победили. Я предположил даже, что многие люди вернутся в рой, где могут жить, любить и быть счастливыми. Другие, чтобы не потерять небо Гора над головой, признаются в обмане; но таких, я полагал, будет мало; однако будет много признаний тех, кто никогда не бывал в Сардаре, их наймут посвященные, чтобы дискредитировать рассказы вернувшихся. Я был уверен, что большинство вернувшихся из Сардара переберутся в новые города, где они никому не известны, и попытаются начать жизнь заново, как будто не хранится в их сердцах тайна Сардара. Я стоял, поражаясь величию и ничтожеству человека. И тут со стыдом я понял, что сам чуть не предал своих товарищей. Я намеревался воспользоваться моментом, заявить, что пришел с посланием от царей-жрецов, заставить людей жить так, как я считаю правильным, уважать друг друга, быть добрыми и достойными звания разумного существа, но какой от всего этого толк, если оно будет исходить не из сердца самого человека, а из страха перед царями-жрецами, из стремления угодить им? Нет, я не буду стараться переделывать людей, утверждая, что этого хотят цари-жрецы, хотя, возможно, на время это и подействует. Желание стать лучше должно исходить от самого человека, Если он встанет, то только на собственные ноги. И я почувствовал благодарность к верховному посвященному Ара за его вмешательство. Я понял, какими опасными могут быть посвященные, если послание, обращенное к благородству и морали человечества, вступит в противоречие с их суевериями и многочисленными впечатляющими церемониями. Верховный посвященный из Ара сделал знак остальным. - Отойдите, - приказал он, и они повиновались. Поняв, что он хочет поговорить со мной наедине, я попросил Вику отойти. Она послушалась. Мы с верховным посвященным рассматривали друг друга. Неожиданно я перестал видеть в нем врага и почувствовал, что и он больше не считает меня противником. - Ты много знаешь о Сардаре? - спросил я. - Достаточно, - ответил он. - Но тогда почему?.. - Тебе трудно будет понять. Я чувствовал запах дыма, слышал, как шипит жир боска на жертвенном костре. - Расскажи мне, - сказал я. - Большинство, - ответил он, - как ты правильно решил, простые верующие члены моей касты, но есть и другие, кто заподозрил правду и испытывает мучения, есть такие, кто подозревает истину, но делает вид, что ничего не знает. Но мне, Ому, высшему посвященному Ара, и некоторым другим высшим посвященным все это не подобает. - А чем же вы отличаетесь? - Я... и некоторые другие... мы ждем человека. - Он посмотрел на меня. - Он еще не готов. - Чего ждете? - спросил я. - Чтобы человек поверил в себя, - ответил Ом. Он улыбнулся. - Мы пытаемся оставить щель, чтобы человек заглянул и заполнил ее... и кое-кто это делает, но немногие. - Что за щель? - Мы не обращаемся к сердцам людей, - сказал Ом, - но только к их страху. Мы говорим не о любви и храбрости, не о верности и благородстве, но об обрядах, о послушании, о наказании со стороны царей-жрецов; если бы мы говорили по-другому, человеку трудно было бы вырасти. Так, в тайне от большинства членов своей касты, мы желаем собственного конца, таков наш путь к величию человека. Я долго смотрел на посвященного, думая, правду ли он говорит. Ничего более странного мне не приходилось слышать от посвященного: большинство из них поглощены ритуалами своей касты, они высокомерны и педантичны. Я вздрогнул, может, от холодного ветра с Сардара. - Именно поэтому я остаюсь посвященным. - Цари-жрецы существуют, - сказал я. - Знаю, - ответил Ом, - но какое они имеют отношение к самому важному для человека? Я немного подумал. - Вероятно, никакого. - Иди с миром, - сказал посвященный и сделал шаг в сторону. Я протянул руку, и Вика присоединилась ко мне. Верховный посвященный Ара повернулся к остальным. Он сказал: - Я не видел, чтобы кто-то пришел с Сардара. Остальные посвященные смотрели на нас. - Мы тоже не видели, - сказали они. Они расступились, мы с Викой прошли между ними и миновали ворота и разрушенную ограду, некогда окружавшую Сардар. 34. ЛЮДИ КО-РО-БА - Отец! - воскликнул я. - Отец! Я бросился в объятия Мэтью Кабота, который со слезами обнял меня и, казалось, никогда не выпустит. Снова я вижу это строгое сильное лицо, эту квадратную челюсть. густую буйную гриву волос, так похожую на мою, это сухощавое тело, эти серые глаза, сейчас полные слез. Я почувствовал удар по спине, чуть не упал, повернулся и увидел огромного мускулистого Олдера Тарла, моего учителя в оружейном искусстве; он хлопал меня по плечу, и его ладони были подобны копытам тарна. Кто-то потянул меня за рукав, я взглянул и чуть не попал углом свитка в глаз. Свиток держал маленький человечек в синем. - Торм! - воскликнул я. Маленький человек закрыл песочного цвета волосы и водянистые светлые глаза широким рукавом своей одежды и без стыда плакал, прижавшись ко мне. - Ты испачкаешь свой свиток, - предупредил я его. Не поднимая головы и не переставая плакать, он переложил свиток под другую руку. Я схватил его, закружил, лицо его открылось, и Торм из касты писцов громко закричал от радости, его песочные волосы развевались на ветру, слезы бежали по лицу, но он так и не выпустил из рук свиток, хотя чуть не ударил им Олдера Тарла. Но вот он зачихал, и я осторожно опустил его. - Где Талена? - спросил я у отца. При этих словах Вика отступила. Но радость моя тут же исчезла, потому что лицо отца приняло серьезное выражение. - Где она? - спросил я. - Мы не знаем, - ответил Олдер Тарл, потому что отец не мог найти слов. Отец взял меня за плечи. - Сын мой, - сказал он, - жители Ко-ро-ба рассеяны, и никто из них не мог встречаться, и от города не осталось камня на камне. - Но вы здесь, - возразил я, - три человека из Ко-ро-ба. - Мы встретились здесь, - сказал Олдер Тарл, - и так как казалось, что наступает конец мира, мы решили в последние мгновения держаться вместе - несмотря на волю царей-жрецов. Я посмотрел на маленького писца Торма, который перестал чихать и теперь вытирал нос рукавом своей голубой одежды. - Даже ты, Торм? - Конечно, - ответил он. - В конце концов царь-жрец - это всего лишь царь-жрец. - Он задумчиво потер нос. - Впрочем, - согласился он, - и этого достаточно много. - Он посмотрел на меня. - Да, вероятно, я храбр. Посмотрел на Олдера Тарла. - Не говорите другим членам касты писцов, предупредил он. Я улыбнулся про себя. Торм явно хотел отделить друг от друга законы касты и добродетели. - Я всем скажу, - добродушно ответил Олдер Тарл, - что ты самый храбрый из всех писцов касты. - Ну, если так сформулировать, возможно, эта информация не принесет вреда, - согласился Торм. Я взглянул на отца. - Ты думаешь, Талена здесь? - Сомневаюсь, - ответил он. Я знал, как опасно женщине путешествовать по Гору без охраны. - Прости меня, Вика, - сказал я и представил ее отцу, Олдеру Тарлу и писцу Торму. Как можно короче я рассказал им, что произошло с нами в Сардаре. Закончив, я взглянул на них: поверили ли они мне? - Я тебе верю, - сказал отец. - И я, - подтвердил Олдер Тарл. - Что ж, - задумчиво сказал Торм, потому что члену его касты не подобает торопиться с выражением мнения, - это не противоречит никаким знакомым мне текстам. Я рассмеялся, схватил маленького писца и подбросил его. - Веришь мне? И еще раз покрутил его за капюшон. - Да! - закричал он. - Да! Да! Я отпустил его. - Но ты уверен? - спросил он. Я протянул руку, и он отскочил в сторону. - Мне просто любопытно, - пояснил он. - В конце концов нигде в текстах об этом не написано. На этот раз Олдер Тарл поднял его за воротник, и Торм повис в воздухе, пинаясь, в футе над землей. - Я верю ему! - закричал он. - Верю! Оказавшись в безопасности на земле, Торм подошел ко мне и дотянулся до моего плеча. - Я тебе верю, - сказал он. - Знаю, - ответил я и потрепал его за волосы. В конце концов он писец и должен соблюдать правила своей касты. - Но мне кажется, было бы разумно поменьше об этом говорить, заметил Мэтью Кабот. И все согласились с этим. Я взглянул на отца. - Мне жаль, что Ко-ро-ба уничтожен. Отец рассмеялся. - Ко-ро-ба не уничтожен, - сказал он. Я удивился. Ведь я сам видел долину Ко-ро-ба, видел уничтоженный город. - Вот Ко-ро-ба, - сказал мой отец, порылся в кожаной сумке, которую носил через плечо и достал небольшой плоский домашний камень города, который горянская традиция считает сутью, реальностью самого города. Ко-ро-ба не может быть уничтожен, - сказал мой отец, - потому что не погиб его домашний камень. Отец унес из города этот камень перед уничтожением. Многие годы он носил его с собой. Я взял маленький камень в руки и поцеловал: ведь это домашний камень моего города, которому я посвятил свой меч, в котором впервые сел верхом на тарна, где после двадцати лет разлуки встретился с отцом, где приобрел друзей, куда отвез Талену, мою любовь, дочь Марлениуса, некогда убара Ара, где Талена стала моей вольной спутницей. - И здесь тоже Ко-ро-ба, - сказал я, указывая на гордого гиганта Олдера Тарла и крошечного песочноволосого писца Торма. - Да, - согласился отец, - здесь тоже Ко-ро-ба, не только в домашнем камне, но и в сердцах людей. И мы, четверо жителей Ко-ро-ба, соединили руки. - Как я понял из твоего рассказа, - сказал отец, - теперь камень снова может стоять на камне, люди Ко-ро-ба снова могут жить вместе. - Да, это верно, - согласился я. Отец, Олдер Тарл и Торм переглянулись. - Хорошо, - сказал отец, - потому что нам нужно восстановить город. - Как мы найдем других жителей Ко-ро-ба? - спросил я. - Новость распространится, - ответил отец, - и они придут по двое и по трое со всех концов Гора, придут с песнями, принесут камни для стен и цилиндров своего города. - Я рад, - сказал я. Я почувствовал на своей руке руку Вики. - Я знаю, что ты должен делать, Кабот, - сказала она. - И хочу, чтобы ты это сделал. Я взглянул на девушку из Трева. Она знала, что я должен искать талену, провести, если понадобится, всю жизнь в поисках той, кого назвал своей вольной спутницей. Я обнял ее, и она заплакала. - Я все потеряю! - плакала она. - Все! - Ты хочешь, чтобы я остался с тобой? - спросил я. Она вытерла слезы с глаз. - Нет. Ищи ту, которую любишь. - А ты что будешь делать? - Мне нечего делать, - сказала Вика. - Нечего. - Можешь уехать в Ко-ро-ба. Мой отец и Тарл - лучшие мечники Гора. - Нет. В твоем городе я буду думать только о тебе, и если ты вернешься со своей любимой, что мне тогда делать? - Она задыхалась от чувств. - Ты думаешь, я такая сильная, дорогой Кабот? - У меня есть в Аре друзья, - сказал я, - среди них Казрак, администратор города. Ты можешь жить там. - Я вернусь в Трев, - ответила Вика. - Продолжу работу врача из Трева. Я знаю это искусство и узнаю еще больше. - В Треве тебя могут приказать убить члены касты посвященных. Она посмотрела на меня. - Иди в Ар, - сказал я. - Там ты будешь в безопасности. - И добавил: - Думаю, там тебе будет лучше, чем в Треве. - Да, Кабот, - ответила она, - ты прав. В Треве мне было бы трудно жить. Я был доволен, что она поедет в Трев. Хоть она и женщина, но там она сможет изучать медицину, Казрак ей в этом поможет, там она начнет новую жизнь вдали от воинственного разбойничьего Трева, сможет работать как достойная дочь искусного храброго отца. И, может, со временем забудет простого воина из Ко-ро-ба. - Только потому что я тебя люблю, Кабот, - сказала она, - я не борюсь за тебя. - Я знаю, - ответил я, прижимая к себе ее голову. Она рассмеялась. - Если бы любила хоть немного меньше, сама отыскала бы Талену из Ара и всадила ей кинжал в сердце. Я поцеловал ее. - Может, когда-нибудь, - сказала она, - я найду себе вольного спутника, подобного тебе. - Немного найдется достойных Вики из Трева, - ответил я. Она расплакалась и хотела вцепиться в меня, но я мягко передал ее в руки отца. - Я присмотрю, чтобы она благополучно добралась до Ара, - сказал он. - Кабот! - воскликнула Вика, вырвалась и с плачем бросилась ко мне в объятия. Я нежно поцеловал ее и вытер ей слезы с глаз. Она выпрямилась. - Желаю тебе добра, Кабот. - И я желаю тебе добра, Вика, моя девушка из Трева. Она улыбнулась, отвернулась, отец обнял ее за плечи и увел. Почему-то и у меня на глазах выступили слезы, хоть я и воин. - Она прекрасна, - сказал Олдер Тарл. - Да, - согласился я, - прекрасна. - И тыльной стороной ладони вытер слезы. - Но ты воин. - Да, я воин. - И пока не найдешь Талену, - продолжал Тарл, - твои спутники опасность и сталь. Это старая поговорка воинов. Я достал меч и осмотрел его. Олдер Тарл тоже смотрел на меч, во взгляде его было одобрение. - Ты сражался им в Аре, - сказал он. - Да, тот самый. - Опасность и сталь, - повторил он. - Знаю, - ответил я. - Меня ждет дело воина. И вложил меч в ножны. Мне предстояла долгая дорога, и я хотел пуститься в нее как можно быстрее. Попросил Олдера Тарла и Торма передать привет отцу, потому что не доверял себе, боялся, что при новой встрече больше не смогу с ним расстаться. И вот я попрощался со своими друзьями. И хоть встретились мы ненадолго в тени Сардара, в мгновение наша дружба, наша любовь друг к другу восстановились. - Куда ты пойдешь? - спросил Торм. - И что будешь делать? - Не знаю, - сказал я, и сказал правду. - Мне кажется, - заметил Торм, - что тебе нужно с нами возвратиться в Ко-ро-ба и там ждать. Может, Талена вернется туда. Олдер Тарл улыбнулся. - Но ведь это возможно, - сказал Торм. Да, сказал я себе, возможно, но маловероятно. Не очень велика вероятность, что такая прекрасная женщина, как Талена, сумеет вернуться одна, по одиноким дорогам, по открытым полям, через города Гора. Может быть, именно сейчас она в опасности, и некому защитить ее. Может, ей угрожают страшные звери или еще более страшные люди. Может, она, моя вольная спутница, лежит скованная в желто-голубом рабском фургоне, или подносит выпивку в таверне, или украшает сад удовольствий какого-нибудь воина. Может даже, стоит на помосте аукциона где-нибудь на улице Клейм в Аре. - Я буду возвращаться в Ко-ро-ба время от времени, - сказал я, чтобы узнавать, не вернулась ли она. - Может, она попытается добраться до своего отца Марлениуса в Вольтайских горах, - предположил Олдер Тарл. И это возможно, подумал я, так как Марлениус после своего свержения с трона жил как изгнанный убар в Вольтае. Было бы естественно, если бы она направилась туда. - Верно, - сказал я, - и, услышав, что Ко-ро-ба восстановлен, Марлениус поможет ей туда добраться. - Это правда, - сказал Олдер Тарл. - А может, она в Аре, - предположил Торм. - Если это так и Казрак об этом узнает, он вернет ее. - Хочешь, я пойду с тобой? - спросил Олдер Тарл. Конечно, его меч мне бы пригодился, но я знал, что его первейший долг - перед городом. - Нет, - ответил я. - Ну что ж, - сказал Торм, беря свиток на плечо, как копье, - значит остаемся мы вдвоем. - Нет, - сказал я, - иди с Тарлом. - Ты понятия не имеешь, каким полезным я могу быть, - заявил Торм. Он прав, я об этом понятия не имею. - Прости, - сказал я. - В восстановленном городе нужно будет изучить множество свитков и составить их каталог, - заметил Олдер Тарл. - Конечно, - добавил он, - я сам могу этим заняться. Торм задрожал от ужаса. - Никогда! - закричал он. Олдер Тарл захохотал и подхватил маленького писца на руки. - Желаю тебе добра, - сказал он. - И я желаю вам добра, - ответил я. Он повернулся и, ни слова больше не говоря, ушел. Торм по-прежнему торчал у него из-под мышки. Он несколько раз попытался ударить Тарла свитком, но это ни к чему не привело. Исчезая, Торм прощально взмахнул свитком. Я поднял руку. - Желаю тебе добра, маленький Торм, - сказал я. Мне будет не хватать его и Олдера Тарла. И отца, отца. - Всем вам желаю добра, - негромко сказал я. Я посмотрел на Сардар. Вот я снова один. И мало кто, почти никто на Горе не поверит мне. И на моем старом мире, вероятно, тоже мало кто мне поверит. Может, так оно и лучше. Если бы я сам не пережил всего этого, смог ли бы я сам, Тарл Кабот, поверить в это? Нет, откровенно сказал я себе. Зачем же тогда я написал все это? Не знаю. Просто мне казалось, что стоит записать, независимо от того, поверят или нет. Остается мало что сказать. Несколько дней я провел вблизи Сардара в лагере людей из Тарны, с которыми был знаком раньше. К сожалению среди них не было моего друга, сурового величественного светловолосого Крона из Тарны, из касты работников по металлу. Эти жители Тарны, в основном мелкие торговцы, пришли на осеннюю ярмарку Се-Вар. Она только начиналась, когда ослабла сила тяжести. Я оставался с ними, принимал их гостеприимство, встречался в делегациями многочисленных городов, прибывавших к Сардару на ярмарку. Систематически и настойчиво я расспрашивал жителей разных городов о Талене из Ара, надеялся найти какую-то нить, которая приведет меня к ней. Может, всего пьяное воспоминание какого-нибудь пастуха о красавице, встреченной в таверне Коса или Порт-Кара. Но несмотря на все усилия, я ничего не узнал. Итак, мой рассказ заканчивается. Но я должен рассказать еще об одном происшествии. 35. НОЧЬ ЦАРЯ-ЖРЕЦА Это произошло в последнюю ночь. Я присоединился к группе жителей Ара, некоторые из них помнили меня по осаде Ара, семь лет назад. Мы оставили ярмарку Се-Вар и огибали Сардар, прежде чем пересечь Воск на пути в Ар. Мы устроили лагерь. Сардар все еще был виден на горизонте. Ночь была ветреная и холодная, и три луны Гора ярко освещали серебристую траву на полях, прихваченную холодным ветром. В воздухе чувствовалось приближение зимы. Накануне был сильный заморозок. Прекрасная дикая осенняя ночь.
|
|||
|