Буало‑Нарсежак 6 страница

Зазвонил телефон, и Блезо вздрогнул, охваченный тревогой и надеждой. Он не сомневался, что однажды вдруг зазвонит телефон и звонок изменит его судьбу. Ему сообщат, что его проект рассмотрен и что найдены источники его финансирования. Блезо снял трубку.

– Алло… А, это вы, Андуз? Да, вечером я свободен… Хорошо. Буду вас ждать… До скорого.

Но звонил всего‑ навсего Андуз. Неплохой парень. Серьезный, аккуратный, но главное – по‑ настоящему убежденный. Этого малого следовало бы взять в союзники, если однажды дело примет серьезный оборот. Он вышел из – как он ее называл – своей лаборатории, закрыл дверь на ключ, но не из боязни или предосторожности, а потому, что эта комната была его святая святых, куда никто не смел входить, даже он сам, если пребывал в дурном настроении. «Он хочет, – подумал Блезо, – поговорить со мной об этой квартире, которую собирается купить. Смешно! Эта квартира свяжет его по рукам и ногам. Он слишком молод, чтобы обосноваться окончательно. Мне следует его отговорить. Это в его интересах». Он услышал шум лифта и пошел открывать.

– Здравствуйте. Вам повезло, что вы меня застали. Увы! Я здесь бываю не часто. Заказами меня не заваливают. Входите!

Андуз вошел в кабинет и с первого взгляда заметил царивший там беспорядок. Этот Блезо смахивал немного на подмастерье, немного на художника!

– Извините, – сказал Андуз, – что помешал… Я вам принес кое‑ какие бумаги.

Трясущимися руками он разложил на столе буклеты.

– На восьмом этаже есть небольшая квартира. По‑ моему, довольно удачно расположенная.

– Всю зиму вам в окно будет стучать дождь, – заметил Блезо. – Западный фасад – далеко не лучший вариант.

– Но цена приемлемая… сто пятьдесят тысяч франков… Ковровое покрытие, оборудованная кухня.

– Ерунда, – сказал Блезо. – Кухонный комбайн сломается через полгода, а через год от коврового покрытия останутся одни воспоминания. Я знаю качество работы Гамелена.

– Все ж… мы могли бы вместе осмотреть квартиру?

– О! Если вы так настаиваете! Но, черт возьми, что вы собираетесь делать в Реймсе? Здесь ужасно тоскливо.

– Да, тоскливо, – сказал Андуз задумчиво. – По правде, я еще не принял окончательного решения, вот почему мне важно, чтобы вы осмотрели квартиру.

– Вы говорили о своем намерении с Учителем?

– Нет, – поспешно воскликнул Андуз. – Ни в коем случае. И вас я прошу держать язык за зубами.

– Даю слово.

– В следующую субботу у меня много дел, и я не поеду в Ашрам, а в воскресенье как раз смогу заскочить в Реймс. Не возражаете, если мы встретимся в час перед «Босолей»? Рабочих на стройке не будет, и нам никто не помешает все спокойно осмотреть. Мне хотелось бы с этим закончить побыстрее.

– Судя по вашим словам, можно подумать, что этой сделке вы придаете чрезвычайное значение. Честное слово!

– Да уж немаловажное!

– Ба! Ну не подойдет вам эта квартира, так найдете другую. Эка невидаль. Я даже считаю, что вы напрасно бросаетесь на первое, что попалось под руку. Как вы собираетесь платить?.. Извините за вопрос, но я думаю, что вам имеет смысл взять ссуду. Ведь девальвация выгодно сказывается на выплатах… Вы удивлены? Вы никогда не задумывались над этой проблемой?

– Нет, – сознался Андуз, внезапно смутившись.

– Вы очень странный покупатель, – пошутил Блезо. – Значит, решено. В воскресенье.

– И никому ни слова, – настаивал Андуз. – Предположим, я передумаю. Как я буду выглядеть, если весь Ашрам узнает о моих планах? Скажут, что я сам не знаю, чего хочу… или начнут давать советы.

– Вы преувеличиваете!

– Но вы же знаете людей. Сплетни возникают даже на пустом месте.

– Ладно. Даю слово.

Блезо проводил Андуза. На пороге он остановился.

– На вашем месте, – прошептал он, – я бы не спешил. Квартира – это как женитьба. Конец свободе.

– Но кто свободен в этом мире? – спросил Андуз.

Прошла неделя. Он считал каждый день. В субботу он решил сходить к врачу. Мигрень не давала ему ни минуты покоя. Слишком глупо потерпеть неудачу в последний момент, не имея сил поехать на назначенную встречу. Он нашел в справочнике фамилию врача, живущего далеко от его дома: доктор Амьель. Им оказался человек неопределенного возраста, лысоватый. Его проницательные голубые глаза прятались за очками в массивной оправе. Андуз, стесняясь, описал симптомы болезни.

– Беда в том, – сказал врач, – что мигрень возникает по самым разнообразным причинам. Как аппетит?

– Не слишком хороший.

– Сон?

– Беспокойный.

– Пищеварение?

– Очень плохое.

– Что ж, посмотрим. Раздевайтесь.

Он долго слушал Андуза, постучал по коленям молоточком, осмотрел глазное дно, рот, горло, измерил давление, взвесил его.

– Ваши родители?

– Мама умерла лет десять назад от рака печени.

– А ваш отец?

Андуз запнулся.

– Тоже умер? – спросил врач.

– Не знаю. Он нас бросил много лет назад, когда я был совсем ребенком.

– Так. Думаю, что это сильно потрясло вас.

– Да, разумеется. Мы сняли другую квартиру. Мама пошла работать.

Врач сел за стол.

– Я не нахожу ничего существенного, – сказал он. – Давление низковато. Вы принимаете успокоительные?

– Снотворное.

– Вам никогда не приходило в голову проконсультироваться у невропатолога?

– По поводу мигрени?

– Совершенно верно. Ее могут вызвать психические факторы. Таких, как вы, обычно называют психопатами. Это бросается в глаза.

– Я психопат? – спросил недовольно Андуз.

– Случай довольно распространенный, учитывая, какую жизнь вы ведете!

– Как это понимать: жизнь, которую я веду?

– Вы мне сказали, что работаете кассиром. В этом и кроются причины нервного напряжения. Вы часто раздражаетесь без видимого повода?

– Да, такое со мной случается.

– Вот видите. А доводилось ли вам впадать в депрессию, в уныние?

– Как и всем остальным.

– Да что вы об этом знаете! Послушайте меня. Сходите к невропатологу. Я дам вам адрес своего коллеги.

Он начал писать. Андуз покусывал губы. «К невропатологу? Никогда! Пусть психи к нему и ходят. А я пока вполне в здравом уме. Да, возможно, я раздражителен. У солдата, ожидающего час атаки, нервы сжимаются в комок. Но я знаю, чего хочу и как это осуществить. Я прошу его всего лишь снять эту боль в висках».

– Вот вам таблетки… Принимайте одну во время обеда и две перед сном. Не садитесь за руль. И позвоните доктору Марескье. Выписать бюллетень?.. Тогда вы сможете выбраться за город, а вам это так необходимо. На десять дней?.. Лучше на две недели.

Андуз спускался по лестнице, сжимая рецепты и бюллетень. Его мысли напряженно работали. Бюллетень пришелся как раз кстати. Через три‑ четыре дня он обоснуется в Ашраме и уже на месте станет следить за ходом полицейского расследования, а также займется Фильдаром… Ведь после Блезо наступит очередь Фильдара… С другой стороны, он поступит благоразумно, если будет держаться подальше от Леа. Она уже учуяла, что от нее что‑ то скрывают. Одно лишнее слово, и она поймет… Хотя скорее так и не поймет. Никто не в состоянии понять! Но она примется искать. Двое погибли с интервалом в одну неделю. Причем оба ехали в «Рено‑ 16»… Но догадается ли она сопоставить факты? И даже если догадается… Голова болела все сильнее. Он купил в аптеке прописанное ему лекарство и вернулся домой.

Оставалось восемнадцать часов и несколько минут. Он съел два банана и проглотил таблетки. Потом прочитал аннотацию к лекарству. Его всегда восхищали своей непроницаемостью эти заумные тексты. На этот раз названия компонентов показались ему особенно отвратительными. Хотя речь шла всего‑ навсего об успокоительном средстве. Он поискал радиостанцию «Франс‑ мюзик», надел пижаму и вытянулся на кровати, скрестив руки на затылке. Сейчас бесполезно делать какое‑ либо упражнение. Потом! Когда список жертв будет исчерпан. Когда уедет американка. Когда Ашрам окажется в безопасности. Ван ден Брук, Блезо, Фильдар уже стоят у врат рая и готовятся к новой жизни. Они поймут, простят… Его сморил сон.

И наступило воскресное утро, такое солнечное, что сердце наполнилось грустью, ведь стояла поздняя осень, деревья сбросили последние листья, небесная голубизна казалась столь хрупкой, столь уязвимой. Андуз чувствовал себя утомленным, отупевшим под действием успокоительного. Он забыл выключить приемник. Из него лились звуки знакомой мелодии… возможно, Бетховен… Он зевнул, заставил себя сесть. В голове – туман, тело словно ватное. Что за бредовая идея – проглотить сразу две таблетки. Этот день казался ему гладкой стеной. Забраться на самый верх! Он мысленно представил себе квартиру на восьмом этаже. «Не могу! Я не убийца! » – подумал он. И тем не менее он оделся, с трудом выпил чашку кофе. Руки двигались помимо его воли. Он делал тщательно и прилежно все то, что ему не хотелось делать. Сейчас хозяином положения стал другой Андуз. На улицу он вышел слишком рано и пешком отправился на Восточный вокзал. Но вскоре, сраженный усталостью, спустился в метро.

Ватага мальчишек с мячами весело направлялась к спортивной площадке. Воскресный праздник для пленников города! Они‑ то сбегут. Он же походил на подсудимого, которого приковали цепью. Он побродил по вокзалу, выпил еще одну чашку кофе, не переставая думать о Блезо, который где‑ то там тоже собирался в дорогу, не ведая, что ему – Андуз посмотрел на часы – оставалось жить всего три часа. При условии, что все сложится благополучно!

Время от времени Андуз сжимал и разжимал кулаки, как бы проверяя, сколько сил у него осталось. Он проглотил кружку пива, поскольку кофе оставил во рту горький привкус. Затем, как только подали состав, он вошел в вагон. Его тянуло в сон, как он ни старался взбодриться; тогда он заставил себя встать в проходе, мешая пассажирам, задевавшим его чемоданами.

Наконец поезд тронулся. Андуз задремал, но он настолько хорошо знал дорогу, что смутно слышал, как грохочут мосты, как гудит железнодорожное полотно, и открыл глаза в тот момент, когда состав въезжал в Реймс. Пора. Он сошел с поезда, тревожно озираясь по сторонам. Сейчас совсем не время встретить кого‑ либо из Ашрама. Он пошел по улицам, опустевшим в обеденные часы, остановился перед витриной магазина, чтобы взглянуть на свое отражение. Он казался спокойным. Наконец он направился в «Босолей». Среди брошенных вагонеток бродила собака. На стройке, как он и предполагал, ни души. При входе в здание, сидя на груде кирпича, его уже ждал Блезо. Он пошел навстречу Андузу, пожал ему руку.

– Ну как, полный порядок? – спросил он.

Андуз был не в силах ответить.

– Пойдем? – с энтузиазмом вновь спросил Блезо.

– После вас, – пробормотал Андуз.

Блезо останавливался на каждом этаже, стучал ладонью по перегородкам. «Ну и халтура! Через пятьдесят лет здание пойдет на слом. И вы собираетесь здесь купить квартиру! » Андуз шел за ним, настолько уставший, что держался за стены. Блезо бросал на ходу:

– О! Попробуйте сами. Я отвечаю за свои слова. Никакой звукоизоляции! Вы услышите, как за стеной чихают!

Он рыскал всюду, шарил в каждом углу. Еще четыре этажа. Время от времени Андуз посматривал на часы.

– Я еще не обедал, – заметил он, – и, потом, я должен вернуться в Париж.

– И то правда. Извините. Я вас задерживаю… говорю… говорю… Но когда я вижу их нынешнее творчество, то выхожу из себя. Мне просто необходимо высказаться.

На шестом он остановился.

– Послушайте, Андуз. Вы славный малый. Давайте я вам что‑ нибудь подберу. Я найду вам квартиру. Время у меня есть. Мне не хочется, чтобы вы бросали деньги на ветер. Да что с вами?

– Мне нездоровится, – сознался Андуз.

– Тогда дальше не пойдем. Я уже достаточно посмотрел, и у меня сложилось определенное мнение.

– Нет. Нет. Мы уже почти у цели.

– Да вы не стоите на ногах, старина.

– Ничего. Я напрасно не позавтракал утром.

– Тогда давайте быстрее. А потом я отвезу вас обедать.

«Замолчи же, – умолял Андуз про себя. – Замолчи. Ты не понимаешь, что, если бы не Ашрам, я мог бы стать твоим другом. Я твой друг…» Эта фраза стучала в голове. Он все повторял ее, пока они взбирались на восьмой этаж.

– Теперь направо, – пробормотал он. – Квартира справа.

Блезо вошел первым. Андуз остановился на пороге. Мужество его покинуло. И неудивительно! Если бы не эта катастрофа! Если бы братья Нолан остались в живых! Вот цена за неудачный поворот руля! Какая высокая цена! Он подошел к Блезо, который вертелся вокруг своей оси посередине гостиной, рассматривая с недовольным видом потолок.

– Нет, – сказал он, – покупать здесь – просто глупо. Зимой здесь холодина, а летом – парилка.

– Зато прекрасный вид из окна.

– Согласен. Но он вам вскоре надоест.

Блезо подошел к проему. Один шаг, другой. Пустота его не пугала. Он встал, расставив ноги, поискал сигарету в кармане. Сейчас обе руки его будут заняты. Андуз, мертвенно‑ бледный, стоял сзади.

– Скоро начнется строительство нескольких комфортабельных домов, – сказал Блезо, – недалеко отсюда, слева от дороги, ведущей в Лион. Сейчас я вам покажу…

Он вытянул руку.

– Видите эти деревья там, позади водонапорной башни? Архитектор – один из моих друзей. Я могу с ним поговорить.

Он зажал сигарету губами, вытащил зажигалку и прикрыл ладонями пламя.

Как все произошло, Андуз не помнил. Только что перед проемом стоял человек. Теперь там никого не было. Он остался один. Он напряженно прислушался, словно считал секунды, разделяющие сверкнувшую молнию и раскаты грома.

Падение не наделало большого шума. Его собственное сердце стучало куда сильнее. Каждое биение походило на удар. Все кончено. Блезо переступил черту. Он очутился по ту сторону. Он познал истину. Теперь он обрел покой, и Андуз завидовал ему. Он упал, разбился, но все это всего‑ навсего перипетии… гримасы смерти. Нужно уметь распознать сущность явлений, как неустанно проповедовал Учитель. Возвращение к Вечности… вот единственная реальность. Хороши любые пути, ведущие к ней…

Андуз быстро спустился. Осторожность требовала, чтобы он покинул это место как можно скорее. Он сделал невероятное усилие, чтобы не смотреть туда, куда… Все же краем глаза он заметил, как оседает облако пыли. Очутившись вдалеке от стройки, он зашел в кафе и взял рюмку коньяку. От алкоголя на глазах выступили слезы. Он совершенно успокоился. Словно разум окутала ночь. Ни мыслей, ни образов. Сладострастная потребность погрузиться в сон. Он вышел. Ноги сами довели его до вокзала. Он ощущал себя безобидным кусочком дерева, плывущим по течению.

– Алло! – произнес инспектор Мазюрье. – Вот уж не ожидал!.. Что новенького в Ашраме?

Зажав плечом телефонную трубку, он спокойно набивал табаком трубку.

– Блезо?.. Да, понял… Но чего вы, собственно говоря, опасаетесь?.. Ба! Он не пришел на ужин, хорошенькое дело!.. Так, подведем итог. Вчера он вышел около половины первого. И с тех пор не появлялся. Вы звонили в Париж. Безрезультатно. Я правильно излагаю?.. Да, я знаю. То же произошло с Ван ден Бруком… Но это еще не довод… Минутку. Прошу прощения. Меня вызывают по другому аппарату.

Он подошел к внутреннему телефону.

– Это ты, Бернар?

Он чиркнул спичкой и так и оставил ее гореть, забыв, что собирался закурить.

– Думаешь, самоубийство?.. Хорошо… У меня как раз Букужьян на проводе. Этому типу принадлежит замок в Сен‑ Реми, где жил Блезо… Ты беги скорее, я его предупрежу.

Он опустил трубку на рычаг. Желание курить пропало. Он вернулся к разговору с Букужьяном.

– Алло!.. Мсье Букужьян… У меня для вас плохие новости. Рабочие только что обнаружили тело вашего друга… Да, он умер… Это произошло недалеко от вас. Здесь строится дом, «Босолей»… Блезо выпал из окна одного из последних этажей… Простите?.. Именно это следствие попытается установить, но на первый взгляд можно склониться к гипотезе о самоубийстве… В противном случае – что он делал в этом здании?.. Хорошо. Жду вас.

– Вот так история, – произнес он, вновь раскуривая свою трубу. – Опять Букужьян со своим Ашрамом! Продолжение не замедлило последовать.

Он открыл центральный ящик стола, порылся в бумагах. Куда он сунул досье на Букужьяна? Впрочем, сведения там весьма скудные. Обычное досье, какие заводят в полиции. Ах да! Вспомнил. Он приколол его к копии рапорта жандармерии об автокатастрофе на автомагистрали 380. Привычка! Мания коллекционировать! Но незначительных деталей не существует… Посмотрим! Букужьян Базиль… американский гражданин… В паспорте указан год рождения – 1914‑ й… Родился в Требизонде… Доктор наук. Ничего примечательного! Человек так и не раскрыл своей тайны.

Инспектор быстро перечитал рапорт. В «Рено‑ 16» они ехали вчетвером, и из четверых двоих уже нет в живых. Среди пассажиров пострадавшего «ситроена» тоже двое погибших: братья Нолан, американские граждане, и один оставшийся в живых: Поль Андуз. Он‑ то и вел машину. Обычное дорожно‑ транспортное происшествие, виновником которого был не только Андуз, но также Блезо. Он допустил ошибку, когда слишком резко затормозил. Впрочем, вина ложилась и на неизвестного крестьянина, небрежно сложившего свеклу в повозку, и, в конце концов, на дорожно‑ строительное управление, не отремонтировавшее этот участок дороги из‑ за нехватки средств. Блезо замучили угрызения совести?.. Может, он считал, что авария произошла только по его вине?..

– А! Бернар! Наконец‑ то. Рассказывай.

– К несчастью, – сказал молодой инспектор, – рассказывать нечего. Придя на стройку, рабочие сразу же обнаружили труп. Сколько времени он там пролежал?.. Если хотите на него взглянуть, то он в морге. На данный момент больше ничего не известно. Я осмотрел дом. Но как определить, с какого этажа он упал? Безусловно, с одного из верхних этажей… Я склоняюсь к версии о самоубийстве, но, подумав, можно предположить, что он хотел осмотреть здание. Судя по его документам, он архитектор, и тогда…

– Вернись туда, мой славный Бернар. Расспроси соседей. Может, кто‑ то видел, как он пришел.

– Соседи находятся далеко, патрон. Если только кто‑ нибудь совершенно случайно…

– Это ничего не значит. Разузнай. Кто знает. В этом деле… э‑ э… как бы это сказать…

Он поднес руку к носу, словно вдыхал аромат вина.

– …Я что‑ то чувствую…

Он проводил Бернара до двери.

– Я вернусь ближе к вечеру. Сам понимаешь: морг, замок, рапорт и, вероятно, отчет дивизионному комиссару, ведь владелец замка Сен‑ Реми – это далеко не первый встречный.

Он заметил Букужьяна, стоящего в конце коридора.

– Давай… Беги… И постарайся что‑ нибудь найти.

Он сделал знак Букужьяну:

– Сюда, мсье профессор. Входите, прошу вас… Мне не нужно вам объяснять, как я огорчен… Садитесь… На ваш дом обрушивается несчастье за несчастьем… Пока я вас ждал, я ознакомился с делом… Из семи четверых нет в живых.

Букужьян нахмурил густые брови.

– Из семи четверых нет в живых?

– Ну да! Семеро попали в автомобильную катастрофу… Четверо ушли из жизни: братья Нолан, затем Ван ден Брук и, наконец, Блезо… Пока я не решаюсь давать какие‑ либо объяснения, но все мне представляется странным. Расскажите мне о Блезо.

– Это был хорошо успевающий ученик, – сказал Учитель, – и… вы уж меня простите, я очень взволнован… Добровольно уйти от нас он не мог.

– Почему?

– Месяц назад он стал Гелиодромом.

– Простите?

– Гелиодромом… то есть он достиг определенной степени посвящения. Мне трудно дать более точное пояснение.

– То есть, говоря без обиняков, по‑ вашему, он не покончил с собой.

– Нет. Речь может идти только о несчастном случае.

– В том‑ то и дело, мсье Букужьян… С некоторых пор у нас слишком много несчастных случаев.

Мазюрье разжег трубку, не сводя глаз с Учителя, который оставался бесстрастным, как статуя.

– Итак, – сказал он, – начнем все с самого начала. Сначала братья Нолан. Расскажите мне о них.

– Здесь все проще простого. Я познакомился с Патриком в Лос‑ Анджелесе. Он вернулся из Вьетнама не только с израненным телом – ему приходилось ходить с костылем, – но и с искалеченной душой.

– Стал неврастеником? – уточнил Мазюрье.

Учитель слегка улыбнулся.

– Это гораздо сложнее, но, чтобы упростить, скажем, что он стал неврастеником. Я там организовал Центр духовных знаний, и Патрик привязался ко мне, как… короче, я стал его духовным наставником… Понимаете?

– Вполне. Когда вы вернулись во Францию, он решил последовать за вами.

– Приблизительно так.

– Расскажите мне, что произошло в день автомобильной катастрофы:

– Как вы знаете, Патрика сопровождал его брат Че, потому что он с трудом передвигался. Мы пообедали в Париже вместе с Андузом, моим секретарем. Патрик вручил мне чек, потому что хотел передать в дар Ашраму определенную сумму.

– Большую?

– Десять тысяч долларов.

– Черт возьми! Он был очень богат?

– Да. Их отец создал сеть магазинов, и Че продолжал его дело. Патрик был счастлив, словно жених, подаривший невесте кольцо. Ашрам так много для него значил.

– Извините, мсье Букужьян, вы часто получаете такие дорогие подарки?

– Нет, и я очень сожалею об этом, так как, если верить Андузу, мы живем не по средствам. Но мы рассчитываем на то, что вы называете Провидением.

Инспектора забавляла эта беседа. Он никогда еще не встречал более колоритной личности.

– И как же проявляется ваше Провидение?

– О! По‑ разному. Порой кое‑ кто составляет завещание на мое имя. Как, например, Патрик… Иногда мне оставляют в наследство недвижимость. Такое уже случалось. Я всегда бедствовал, и мне всегда приходили на помощь в нужный момент.

– Вам везет! Что же дальше?

– Дальше… Мы расстались в половине третьего. Я оставил их на попечении Андуза, который должен был им показать Париж. Я же отправился читать лекцию. Больше в живых я их не видел.

– Четверо пассажиров «Рено‑ шестнадцать» знали их?

– Нет. Совершенно случайно «ситроен» Андуза в какой‑ то момент оказался позади машины Блезо.

– Случайно, да не совсем, потому что все направлялись в Ашрам. – Мазюрье отодвинул рапорт и выбил трубку. – У него есть семья? – продолжил он.

– Мать. Она живет в Дижоне. Я не помню ее адрес, но могу сообщить его вам по телефону. Я думаю, что его похоронят там.

– Его материальное положение?

– Он не много работал, но деньги у него водились.

– Естественно, он дружил с тремя остальными?

– Дружил? Не знаю. Не уверен.

– Вы же не станете утверждать, что они тоже случайно оказались в одной машине.

– Думаю, именно так и произошло. Блезо просто спросил, не хочет ли кто‑ нибудь поехать с ним.

– Подведем итог, – вдруг нетерпеливо воскликнул инспектор. – Волей случая две машины следуют одна за другой. В этих машинах сидят люди, случайно очутившиеся вместе. Случайно происходит катастрофа. Сначала случайно гибнут два человека. Затем по очереди еще двое, тоже случайно. Нет! Так не пойдет!.. И вы, профессор, ничего не знаете?.. Между тем утверждают, что у вас исключительные способности.

Учитель поднял толстую, массивную руку.

– Я не шарлатан, – сказал он. – Вы меня очень обяжете, если впредь не будете об этом забывать.

– Извините… В конце концов, мы столкнулись с классической серией происшествий… Бог троицу любит. На сегодня все. Но прошу мне разрешить посетить замок, когда я сочту это необходимым.

– Вы всегда желанный гость.

Андуз отослал в банк заявление с просьбой предоставить отпуск по болезни и заключение врача. В чемодан он положил белье, которое понадобится ему в Ашраме. Несколько раз он пересчитывал рубашки, носки, носовые платки. Его не покидало ощущение, что он обязательно что‑ нибудь забудет. Он никак не мог унять легкую дрожь в руках. Он ни о чем не думал, но руки помнили! Он закрыл ставни, отключил счетчики, обошел квартиру, еще раз проверил счетчики. Он находился так далеко от всего этого.

Чемодан показался ему столь тяжелым, что он взял такси. Тот же самый вокзал, тот же самый поезд, как будто все повторялось вновь. Он принялся педантично выбирать место, желательно где‑ нибудь посередине вагона. Сейчас он простой бухгалтер, старый холостяк, мелочный человечек с разными причудами, которые одновременно защищали его и успокаивали. Время от времени в памяти всплывало это имя: Фильдар! Но Андуз не давал воли воображению, приводил в действие засовы, замки, как в банке, когда он запирал сейф. Он закрыл глаза, чтобы не видеть мелькающие станции, знакомые пейзажи, напоминающие о том, что Реймс приближался. Он попытался думать о Леа. Леа – это оазис в пустыне. Кто знает… может, потом, позже… когда все будет кончено… он сможет вновь ее видеть, встречаться с ней… Просто чтобы иногда, наспех, получить от жизни то, на что другие мужчины имеют право каждый день… присутствие женщины, шелест юбки, духи… Большего он и не требует. Теперь он навсегда лишен права требовать. Он даже перестанет желать этих откровений, внутренних перевоплощений, которым Учитель обещал научить своих учеников. С болезненной остротой он понимал, что метил слишком высоко. Но он чувствовал себя обязанным защитить Учителя. Его миссия заключалась в самопожертвовании. Так солдат подрывает мост и гибнет сам…

Реймс… Приехали. Нужно выходить, придать лицу выражение ничего не знающего человека. «Блезо?.. Умер?.. Не может быть!.. » Он сел в такси, низко наклонил голову, когда машина проезжала мимо стройки. «Прости! » – сказал он про себя. И вот перед ним длинная аллея поднимается к Ашраму. Символично! Он принадлежал к числу тех, кого впереди ждало восхождение. Бедный, жалкий Христос, воплощающий преданность и верность. По пути он встречал учеников, которые приветливо здоровались с ним. Здесь он пользовался уважением, и эта мысль придала ему немного уверенности. Он поставил чемодан в кабинете и тотчас отправился к Учителю.

– Надо же! – удивился Учитель. – В понедельник?

– Я взял отпуск по болезни на две недели.

– Что‑ нибудь серьезное?

– О нет! Переутомление, усталость, мигрень. Вчера весь день провалялся в постели.

– Ты в курсе, что у нас случилось?

Андуз довольно хорошо изобразил удивление. Поднял брови. Слегка скривил рот.

– Что?

– Блезо умер.

– Ах! Какой ужас! Сердечный приступ?

– Нет. Упал из строящегося здания «Босолей». Это совсем рядом.

Андуз сел, продолжая разыгрывать непонимание.

– Но что он там делал?

– Вот этого… боюсь, мы не узнаем никогда. Я оповестил его мать. Похороны состоятся в Дижоне. Ты поедешь со мной?

Андуз с опаской посмотрел на Учителя. Почему он задал этот вопрос?

– Я неважно себя чувствую, – ответил он.

Но нет, Учитель спросил это без всякой задней мысли. Он выглядел как обычно. В больших неподвижных глазах отражался свет, падающий из окна.

– Я доволен, что ты приехал, – сказал он. – Я должен чувствовать ваше присутствие. Сегодня вечером мы соберемся. На Западе люди не знают, как должны происходить похороны. Покойника кладут в коробку, его перевозят, обращаются с ним, как с вещью. Мне хотелось вам как‑ нибудь показать обряды, которые нужно совершить, чтобы помочь усопшему обрести новое состояние. Это очень важно, особенно если он умер насильственной смертью.

– Почему? – спросил Андуз дрогнувшим голосом.

– Потому что дух страдает, когда грубо отделяется от тела.

– По вашему мнению, Блезо будет страдать?

– Да. Он, Ван ден Брук, братья Нолан… Все наши друзья, насильно вырванные из этой жизни и не успевшие принять… ранние христиане об этом уже знали, что и подтверждает таинство соборования. Но сам смысл таинства забыт, как и многое другое.

– Ужасно… мне… мне жаль их.

Учитель показал на десяток писем, лежащих стопкой около пишущей машинки.

– А вот тебе и работа. Но время терпит.

Андуз вскрыл письма. У Учителя никогда нет ничего срочного. Несколько счетов, как всегда. Письмо от предпринимателя…

Смета…

– Что это такое?

– Я собираюсь, – сказал Учитель, – оборудовать новое помещение для освежевания туш, пристроить один этаж к гостинице. К нам приезжает столько гостей!

– Сто пятьдесят тысяч франков! Где вы хотите, чтобы я их взял?

– Наследство Нолана.

«А если мне не удастся избавиться от Фильдара, – подумал Андуз, – если я не придумаю как?.. Если я заболею! Если все брошу. Очень легко витать в облаках, а другим предоставлять возможность месить грязь! »

– Наследства Нолана, возможно, мы не получим, – заметил он.

– Хватит тебе, Поль!.. Вечно ты со своими сомнениями. Ты знаешь так же хорошо, как и я, какие распоряжения сделал Патрик.

Учитель ничего не понял. Ни смерть Ван ден Брука, ни смерть Блезо не вызвали у него подозрений. Какая прелесть эта высокая метафизика. Или он просто ничего не хотел знать… Нет, это предположение выглядело оскорбительным. И все же Андуз продолжал настаивать.

– А если вдова Че в последний момент начнет чинить препятствия?

– Какие препятствия? Условия завещания совершенно недвусмысленны. И потом, не забывай, она и так очень богата. Наконец, вы все можете подтвердить свои свидетельские показания.

– Наши свидетельские показания!.. К несчастью, остался только Фильдар и я.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒