VII. Отъезд Клэр. КЛЭР РИПЛИ

VII. Отъезд Клэр

КЛЭР РИПЛИ

В баре «Лошадь и Жокей» звон колокольчика отметил время последних заказов, а Клэр Рипли теряла желание жить. Она была на еще одной вечеринке по случаю помолвки, у еще одной школьной подруги, чья жизнь вот-вот заскрипит тормозами, остановившись на свадьбе и детях. Когда лет пять назад эта бесконечная череда девичников началась, они, бывало, танцевали на столах до рассвета. А теперь Клэр была единственной, кто хоть как-то воздавал этой ночи должное, приканчивая один «Red Bull» с водкой за другим, пока ее подруги сравнивали растяжки и поглядывали на часы, бормоча что-то о нянях и кормлении во сне. Они все задавали один и тот же вопрос, склоняя голову:

- У тебя сейчас кто-нибудь есть, Клэр?

- Прямо сейчас — нет, - говорила она. Клэр была не настолько пьяна, чтобы говорить им правду: что она бы скорее умерла, чем жила вот так, осев с каким-нибудь мужиком, у которого в тридцать лет уже начинался средний возраст. Люди часто говорят, что замужние женщины распускают себя, но надо видеть, что происходит с мужчинами: через год у них выпадают волосы и пропадает шея, они становятся похожи на Мистера Картофельная Голова в купленной женами одежде. Клэр была в поиске, но не этого. Ей казалось, что она только в самом начале путешествия, ей нужен был кто-то достаточно быстрый и сильный, чтобы бежать вместе с ней.

Около одиннадцати папочки и мамочки исчезли, будто превратились бы в тыкву, если бы засиделись. Единственными, кто остался, были Луиз и Энди, заказавшие горящую самбуку и предложившие поехать в клуб. В итоге вечер обещал быть удачным. Клэр допила свой огненный напиток, сходила в туалет посмотреть на свои опаленные брови, а когда вернулась, Луиз и Энди целовались за столом. Клэр проверила, есть ли в кошельке деньги на такси, перебирая монеты и складывая банкноты, едва обратила внимание на вошедшую шумную компанию мужчин. Она подняла голову, только когда услышала свое имя.

- Клэр Рипли, - это был Гетин Джеррард, учившийся на класс старше нее, симпатичный, бедовый: по крайней мере, раз сидел. Он был пьян и не только, краснота вокруг его ноздрей и глаз говорила сама за себя. Даже в школе он всегда мог достать все, чего жаждала толпа тусовщиков. - Я никогда бы не подумал, что ты из тех, кто выходит замуж, - сказал он

- Что? - спросила Клэр, а потом проследила за его взглядом, смотревшим на стол и на запачканную пивом открытку «Поздравляем с помолвкой». - О, боже, нет. Это вечеринка подруги.

- Я за это выпью, - сказал Гетин, глядя на вырез на ее груди. - Что будешь?

- Водку со льдом, - сказала она. - Двойную.

Она смотрела, как он флиртовал с барменшей, и по тому, как он продолжал оглядываться, была уверена, что это предназначалось для ее глаз.

Клэр посмотрела на его длинные ноги и упругую задницу. Гетин Джеррард. Черт возьми, почему бы и нет?

Она вернулась домой на следующее утро в семь. Гетин высадил ее в конце улицы типовой застройки на краю города. Клэр повернула ключ в замке, держа туфли в руках и пытаясь не сопеть слишком громко: Бабуле могло быть уже почти восемьдесят, но слух у нее был, как у летучей мыши. И когда Клэр на цыпочках прошла по ковру коридора маленького домика Бабули, та была уже там в своей ночной рубашке и с всклокоченными седыми волосами.

- Гулёна, - сказала она, но в глазах ее были искорки. Для бабушки, она придерживалась вполне свободных нравов. Пару лет назад она напилась шнапсом на свадьбе двоюродной сестры и рассказала Клэр несколько животрепещущих историй о том, чем занималась во время войны, и с тех пор потеряла право читать морали. Бабуля, на самом деле, была лучшей соседкой по квартире из всех, что были у Клэр. Клэр снимала у нее жилье, пополняя пенсию Бабуля номинальной арендной платой за спальню в задней части дома, пока сама копила на собственный салон красоты.

- Так как его зовут? – спросила Бабуля, пока закипал чайник.
       - Гетин. Гетин Джеррард.
       Бабуля насыпала заварку в чайник: она так и не признала пакетики.
       - О, вот это красавчик. Тот, с темными волосами? Была б я лет на пятьдесят моложе…
       - Бабуля!
       - Но все-таки будь с ним поосторожнее. Они довольно грубые, эти ребята.
       В этом она была права. Но как бы то ни было, из этой кучки Гетин был самым ручным. Джеррарды были из тех семей, в которых женщины жестче мужчин. Им приходится такими быть: они ведут все дела, пока мужчины сидят в тюрьме. У его сестры, Кери, была татуировка с уэльским драконом на всю спину и часть руки, и их гордостью было то, что никто из них никогда не выезжал из Уэльса. Их отец ни разу даже не выезжал из Кайрфилли, за исключением тех случаев, когда его сажали. Клэр знала, что надо оставить отношения с Гетином Джеррардом на том месте, где они сейчас: увлекательным эпизодом. Но потом она подумала об ощущении его кожи на своей прошлой ночью, и ее уверенность слабела.
       Они так и не решили стать парой; скорее, впали в необременительную рутину: субботние ночи в клубах, воскресенья – в постели. Клэр нравилось, как им удавалось обойти очередь любого клуба в Кардиффе, Гетин подмигивал охраннику и через рукопожатие, которое длилось на секунду дольше нормы, передавал двадцатифунтовую купюру из одного рукава – в другой. Внутри поднималась бархатная веревка, и места в VIP-зоне принадлежали им. Иногда Клэр оставалась одна с бутылкой шампанского. Иногда это продолжалось почти всю ночь. Она знала, чем занимается Гетин, но против этого не было моральных возражений, вовсе нет. Откуда им взяться, если клуб зарабатывал целое состояние на продаже алкоголя в количествах, разжигающих драки и вызывающих рвоту? Она принимала экстази время от времени с тех самых пор, как была подростком, и несмотря на страшилки, не знала никого, кому бы было плохо. Чтобы увидеть, где настоящая опасность, надо только спуститься к Тигровой Бухте ко времени закрытия, чтобы увидеть, где по-настоящему опасно. Это лицемерие, вот и всё.
       Гетина в конце ночи всегда ждала машина, легковой автомобиль с затемненными окнами, которые искажали неоновые огни города и превращали знакомые улицы в зловещий потусторонний мир.

Они ездили домой по Торнхилл Роуд, где жила Эмма, одна из одноклассниц Клэр. Сквозь дымчатое стекло она часто видела Эмму за окном ее гостиной, та ходила взад-вперед с ребенком на руках. Клэр хотелось, чтобы Эмма выглянула в окно, тогда бы она высунулась из машины и крикнула ей: «Посмотри на меня! Смотри, что ты теряешь! »

Через пару месяцев после того, как она начала встречаться с Гетином, Клэр повысили до должности администратора салона, в котором она работала. Большинство клиенток все равно были старушками, но она училась вести документацию, и это будет полезным навыком, когда она станет сама себе хозяйкой. Еще хорошо было то, что теперь она могла брать себе свадебные прически. Ей нравились свадебные укладки, их изощренность и драматизм. Она чувствовала себя на шаг ближе к собственной цели: увидеть свою работу в глянцевом свадебном журнале. Бабуля, благослови ее бог, отказывалась брать за квартиру хоть на пенни больше. Она знала о важности экономии.

Но успех не пошел на пользу ее отношениям. Он усилил различия, присутствовавшие между ними. Она всегда хотела найти мужчину, который бежал бы рядом с ней, но, во многих смыслах, Гетин никогда не сможет не отставать от нее. Жизнь, которую он вел теперь, была вершиной его устремлений. Он не понимал, что не так в торговле таблетками по провинциальным клубам даже в пятидесятилетнем возрасте, и когда она предлагала ему подумать о том, чтобы начать вести честный образ жизни, он затыкал ей рот. Еще больше беспокоило то, что он хотел познакомить ее со своими сестрами. А ей нужен был просто красивый мужчина рядом и в ее постели. Иногда, когда он храпел рядом с ней, она чувствовала, что в груди что-то сжималось. Не слишком ли далеко она зашла для отступления? Но это чувство никогда не длилось долго. Судя по тому, как жил Гетин, скоро он опять угодит в тюрьму. А если ему удастся не попасться, секс через несколько месяцев потеряет свежесть, как это происходит всегда, и они смогут дать отношениям умереть естественной смертью. Она решила наслаждаться тем, что у них есть сейчас. Если Клэр Рипли что и умела, так это жить сегодняшним днем.

Была апрельская субботняя ночь, и они пошли в «Сикретс», новый клуб в пригороде. У Гетина были проблемы с гардеробом. В большинстве его пиджаков были сделаны прорези в подкладке, чтобы хранить там то, что он гордо именовал своим «товаром». Его собственная бабуля хорошо управлялась со швейной машинкой и могла пришить ложный карман за пару минут. Но сегодня нычка была больше, чем обычно, и ни одна из его курток не подходила. Это самая большая нычка — поправка, самое большое количество «товара» - какое Клэр когда-либо видела. В прозрачном целлофановом пакете были сотни бледно-розовых таблеток, на каждой — узор в виде маленькой маргаритки. Они выглядели мило, как конфеты, но вблизи и в большом количестве издавали резкий запах, немного похожий на запах раствора, которым обесцвечивают волосы до платинового оттенка. Клэр сморщила нос, но все-таки взяла одну и спрятала себе в лифчик.

Наконец Гетин остановился на легком льняном пиджаке, который был не по погоде в это время года, но сидел нормально даже с сотней таблеток экстази, набитых под подкладку. Иногда профессиональная необходимость перевешивает элегантность в одежде.

Несмотря на название местечка в стиле восьмидесятых, диджей ставил грохочущее техно и средний возраст тусовщиков был в районе восемнадцати. Клэр наблюдала, как Гетин окинул танцпол оценивающим взглядом в стиле Терминатора, и ему, должно быть, понравилось то, что он там увидел, потому как его плечи расслабились и на лице появилась улыбка. Он сбыл дюжину таблеток раньше, чем он успели дойти до барной стойки, ловкость его рук совершенствовалась годами тренировок, и Клэр знала, что вечер пройдет отлично.

Они сели в углу клуба, рядом с пожарным выходом, там, где не было камер наблюдения: здесь сегодня была огромная толпа и люди покупали экстази десятками, большие шайки парней посылали своих самых храбрых членов купить на всех, а потом глотали по две за раз, чтобы показать, что не тратят времени даром. Клэр смотрела, как прибывают деньги и занималась подсчетами в уме: если чистая прибыль с каждой таблетки — пять фунтов, он вполне может заработать пятьсот фунтов сегодня. Она хоть сейчас может праздновать. Она нашла маленькую розовую таблетку в лифчике и положила ее на язык, показав его Гетину, прежде чем проглотить. Она ожидала в ответ улыбки или подмигивания, или короткого одобрительного кивка, как обычно. Вместо этого у нее во рту оказался толстый, соленый палец, обшаривая щеки, язык, зубы, вызывая у нее рвотный позыв. Паника нахлынула внезапно и Клэр затошнило. Обеими руками она схватилась за запястье Гетина и попыталась вытащить его палец изо рта, но он был сильнее нее. Прошло, вероятно, всего несколько секунд, но так как у нее сработал рвотный рефлекс, а дыхательное горло сдавило, казалось, что мучение никогда не кончится. Когда она думала, что сейчас уже отключится, он выпустил ее. Таблетка слетела с языка Клэр и приземлилась на пол между ними. Гетин раздавил ее каблуком ботинка.

- Гетин, какого хрена? - сказала она, когда дыхание восстановилось.

- Тебе нельзя это принимать, - сказал он. Клэр собиралась сказать ему, что никто не смеет учить ее, что ей делать, но его лицо было искажено беспокойством, а не упрямством.

- Что происходит? - спросила она, все еще тяжело дыша, хотя какая-то ее часть уже знала ответ, холодный ужас пробежал по ее позвоночнику.

- Эта партия... они немного... черт знает, из чего они сделаны, но они не всем подходят.

Перед глазами Клэр возник образ: какой-нибудь несчастный ребенок с раздувшимся лицом на больничной койке, дышащий через аппарат.

- Не смотри на меня так. В основном с ними порядок, просто, понимаешь... скорее всего, они плохо действуют только на тех, кто уже нездоров и вообще не должен бы ходить по клубам.

Клэр посмотрела на танцпол: молоденькие девчонки в топиках с голыми животами и мини-юбках: не больше сорока пяти килограммов, они с выпивкой-то еле справляются, не то что с какими-нибудь подмешанными туда транквилизаторами или промышленным очистителями. Ее поразило, как сильно она во все это влипла. Она засветилась с Гетином на камерах при входе в этот и во многие другие клубы. Она стояла рядом с ним сделка за сделкой, за сделкой, за сделкой; его клиенты ее узнавали. Ее отпечатков было полно на пакете в его кармане. Если сегодня что-то пойдет не так, она тоже окажется в полном дерьме.

- Мы больше не можем это продавать.

- Мы? - повторил Гетин. - Тут нет никаких «мы». Это мой бизнес, мои деньги. Я не видел, чтобы ты разводила критику, когда пьешь мое шампанское.

- Не меняй тему, - произнесла Клэр особенно резко. Гетин огляделся по сторонам, как будто кто-нибудь мог по губам прочесть, что он говорит.

- Слушай, у меня нет выбора. Я спустил всё на эту партию, и даже больше. Я задолжал своему поставщику. Я не могу позволить себе не продать их.

Неужели у Гетина правда дела так худо, что пара сотен фунтов его разорят? Неужели его прибыль так ничтожна? Он огромного роста, но перед нею он будто съежился.

- Так зачем ты купил их, если знал, что они левые? - сказала Клэр, не пытаясь скрыть

презрения.

- Я сделал это из-за тебя! - сказал он, придвинув лицо вплотную к ней. Клэр понадобилось несколько секунд на то, чтобы осознать его слова и выудить из них хоть какой-то смысл. Это не ее вина, что у него не клеится бизнес.

- Каким боком это из-за меня?

- Это ты говорила, что нужно стремиться к большему, что нужно думать о будущем, -

лазерные огоньки плясали позади Гетина: бусины пота выступили у него на лбу и над верхней губой. В этом свете они казались зелеными. Он был похож на толстого разъяренного пришельца. - Я так и сделал. Я достал больше товара, по дешевке. Дешевый товар означает

большую прибыль, что означает больше денег, что означает...

- Черт подери! Я имела в виду, что ты должен найти нормальную работу! Что-то, чем ты реально мог бы хоть немного годиться, - она не могла поверить, что он был таким слабохарактерным. Кто вкладывает деньги в некачественный товар? Это же элементарная бухгалтерия. Он идиот.

- Кери говорила, что ты самодовольная стерва.

Оскорбление принесло Клэр облегчение: все кончено. Она вышла бы из клуба прямо

сейчас, если бы позволила совесть.

- Слушай, Гет, - сказал она, положив ладонь на его руку. - Просто подумай, что случится, если кто-нибудь сегодня угодит в больницу из-за тебя. Тебе это надо в твоем деле? – он выпятил подбородок, как малыш, требующий печеньку. - Я серьезно, - нажала Клэр. - Избавься от этой партии, или я позвоню в полицию.

- Ты со мной так не поступишь, - он смотрел на нее щенячьими глазами, которые раньше казались ей очаровательными, теперь же это выглядело жалко.

Нет, подумала она, я не поступлю так с собой. Если она просто уйдет сейчас, пока не заварилась каша, с ней, наверное, все будет в порядке. Она ни в коем случае не хотела, чтобы ее имя было втянуто во всю эту грязь. Она раскачивалась взад-вперед, будто разогреваясь, убеждая себя уйти, и уже приняла решение, когда к ним подобралась крошечная девчонка в узких джинсах и туфлях на платформе.

- Таблетки есть? - спросила она Гетина. Ей было не больше пятнадцати. Гетин вызывающе посмотрел на Клэр и вытащил из кармана пакет. Девчонка прикусила губу, и незнакомая фигура на больничной койке внезапно обрела лицо, волосы, одежду. Маму, сидящую где-то дома.

Не думая, Клэр выхватила пакет из рук Гетина и побежала, нырнув в шум и жар толпы. Ей мешали высокие каблуки, но она была ниже Гетина, и ей удавалось проскользнуть в плотной толпе потных тел, тогда как он неуклюже натыкался на них, привлекая к себе внимание. Клэр двигалась к неоновому значку женского туалета. Внутри запах спрея для волос плохо маскировал вонь мочи и рвоты. Она не оглядывалась: она знала о том, что Гетин приближается, по хлопку двери и пронзительным крикам. Не было времени запереть за собой дверь кабинки, пока она высыпала содержимое пакета в унитаз. Они посыпались вниз, как маленькие розовые градинки, отскакивающие от фаянса. Клэр нажала ручку и смыла их один, два, три раза, пока почти все они не исчезли. Горстка осталась шипеть в воде, как Алказельцер.

Она медленно обернулась. Гетин загородил собой дверной проем кабинки, перекрывая ей свет.

- Ты стерва тупая, - его руки сжались в кулаки, и, готовясь к удару, краем глаза она пыталась сосчитать свидетелей. Спустя, как ей показалось, целую минуту, он пнул кабинку так сильно, что его ботинок прошиб дверь. Кто-то позади них снова закричал, и Гетин, казалось, осознал, как много привлек к себе внимания.

- Как ты могла? - спросил он, и Клэр поняла, что она задела не только его гордость и счет в банке. Он повернулся к ней спиной и ушел; незнакомые девушки начали собираться

вокруг Клэр, спрашивая, как она. Только когда она вышла из клуба, и ее кожа покрылась мурашками от ночного воздуха, она осознала, что только что сотворила.

Потом последовал напряженный двухдневный период, в течение которого Клэр ждала встречи с Гетином. Он выбрал время безупречно: дождался понедельника, когда она была одна в салоне, ее руки были заняты двумя дамами в фольге, и третьей, которая ждала своей еженедельной укладки. Он привел с собой Кери. Клэр не боялась его, когда он кричал на нее в туалете ночного клуба, но здесь он мог нанести ей удар по самому больному месту - ее карьере.

- Выйдем, - сказала Клэр. Она отвела их подальше от окна. Гетин вел себя абсолютно, как щенок, и Клэр подумала, что он будет умолять ее принять его обратно. Для нее было одновременно и облегчением, и разочарованием, когда он заговорил о деньгах.

- Шестьсот фунтов к вечеру, или мне крышка, - сказал он. - Я знаю, что они у тебя есть, все те сбережения.

- Нет, - сказала Клэр с уверенностью, которую не совсем ощущала - Я оказала тебе услугу. Бог знает, где бы ты сейчас был, если бы все те таблетки попали в оборот. Ты должен быть мне благодарен.

- Если бы ты была на моем месте, я бы сделал это для тебя, - сказал Гетин, и она знала, что он говорит правду. В глубине этих больших темных глаз была нежность, след того, что было между ними, но Клэр все решила. Все кончено. Она покачала головой.

Кери подошла так близко к Клэр, что она могла сосчитать ее ресницы. У нее на лбу был тонкий белый шрам, которого Клэр никогда раньше не замечала, а дыхание было жарким и несвежим. Ярость исходила от нее, словно статическое электричество.

- Ты заплатишь за это, - сказала Кери.

Вернувшись в салон, Клэр изображала спокойствие, но не могла сосредоточиться. Она криво подстригла женщине челку, и пришлось сделать ей бесплатную полную стрижку.

Это был один из тех дней, когда необходим бокал вина, чтобы просто отключиться, и она решил закрыть салон на полчаса пораньше. Прерогатива администратора. Она как раз опускала ставни, когда ей позвонил отец. Бабуля попала в больницу.

Родители Клэр ждали ее в отделении интенсивной терапии. Им разрешалось смотреть на Бабулю только через стекло. Она казалось крошечной на больничной койке: провода и трубки, торчащие из ее руки, делали ее похожей на марионетку с обрезанными ниточками. Клэр не знала, стошнит ли ее сейчас или она разрыдается.

- Она будет жить? – спросила она. Плечи отца затряслись, и мама взяла инициативу.

- Она в критическом состоянии, но стабильна, что бы это ни значило, - сказала она. – Они поместили ее в кому. Они полагают, она сломала несколько ребер, и еще нужен снимок ее бедра. Но они считают, что она выкарабкается.

- Известно, кто это сделал? – спросила Клэр.

Мама покачала головой.

- Полиция говорит, это просто дети-наркоманы или вроде того. Но я не знаю. Они ничего не взяли. Ее пенсия так и осталась в сумочке. Думаю, они сделали это просто ради забавы. Маленькие засранцы. Они напали на нее у самой входной двери, - сказала она. – Еще двадцать секунд, и она была бы в безопасности.

- Кто может сделать такое со старушкой? – спросил папа, наконец совладав с голосом. – Я никогда не осознавал, какая она маленькая, пока не увидел ее здесь, - Клэр прислонила лицо к стеклу и изучала Бабулю сквозь туман от своего дыхания на стекле. Она была похожа на сломанную куклу. Клэр не могла не представлять себе, как Бабулю сбили с ног. Для кого-то это был символ признания: смелый поступок или акт инициации для какого-нибудь трусливого маленького подонка на скейтборде. Эта мысль вызвала другую, еще более ужасную. Что, если они это засняли? Дети теперь делают такое, да? Мысль о боли и унижении Бабули, втиснутых в крошечный экран и распространенных по городу, заставила Клэр в ярости сжать руки. Что же это за мир такой, в котором маленьких старушек избивают шутки ради?

Клэр раньше никогда не видела кого-то, кого она любила, в больнице, и удивилась, какой ощутимой была ее реакция: она чувствовала на своем сердце руку, крепко сдавливающую его. Был весенний вечер, но кожа Бабули была забрызгана красками осени: лиловым и золотым в складках на лице.

Когда Клэр вернулась домой и обнаружила там Кери Джеррард, ждущую ее на пороге, ее реакцией было скорее раздражение, чем страх. Кери, как всегда, была проблемой, но нападение на Бабулю отодвинуло все на задний план. Ничто из того, что может сделать Гетин и его семейка, не сравнится с этим.

- Я просто хотела сказать, что Гетину вчера наложили семь швов на губу, - сказала она.

Откровенно говоря, Клэр подумала, что, возможно, этот парень оказал Гетину услугу: возможно, это была встряска, необходимая ему для того, чтобы разобраться в себе и начать двигаться вперед, подальше от своих деспотичных сестер.

- Не я виновата, что он не смог расплатиться, - сказала она. Она осмелела из-за того, что случилось с Бабулей: это ощущалось почти как страховка. Разве Кери может сделать что-то хуже?

- Разумеется, он, мать твою, расплатился! – сказала Кери с чувством оскорбленного достоинства. - Мы погасили долг, господи. Тут дело не только в деньгах. Ты думаешь, таблетки просто появляются из ниоткуда, как по волшебству? Посмотри на себя: зависаешь везде с моим братом уже несколько месяцев, но и понятия не имеешь, как это вообще работает, да? Это все часть системы.

Клэр покраснела от своей собственной наивности. Ей буквально ни разу не пришло в голову, что торговля наркотиками основана на той же цепочке из поставок и клиентов, что и ее собственное дело.

- Нельзя просто так уничтожить все таблетки в огромном клубе в субботу вечером, чтобы не было последствий. Прошел слух, что была плохая партия, пострадал весь бизнес. Наш поставщик узнал, страшно разозлился. Поэтому-то Гетина и разукрасили. Из-за тебя.

- Он знал о рисках, - сказала Клэр, но ее голос был слабым. Она вытащила ключи, распределивв их между пальцами, как кастет: Бабуля научила ее этому фокусу, чтобы она могла защитить себя, когда будет идти домой одна по темноте. От ужасной иронии у Клэр на глаза навернулись слезы, и ей не хотелось, чтобы на это кто-то смотрел. Она обошла Кери с уверенностью, которой не чувствовала. – А теперь, если позволишь, я хотела бы попасть домой.

Кери отодвинулась с саркастичным показным жестом.

- А здесь будет немного тихо, правда, без твоей бабули?

Внезапно ее всю прошиб холодный пот: спина Клэр намокла, ключи выскользнули из рук, когда она увидела связь.

- Ты это сделала?

- Вот, что происходит с людьми, которые нас кидают, - Кери не раскаивалась: губы ее кривились в усмешке.

Клэр знала, что Гетин, при всех своих недостатках, никогда бы не ударил женщину, не то что старушку, и он никогда не подговорил бы кого-то сделать такое, не важно, насколько его бы унизили. Где-то рядом с яростью промелькнула новая вспышка презрения к Гетину за то, что его сестры делают за него грязную работу, а он даже не знает об этом. Это работа Кери: она следит не только за «карьерой» Гетина, но и за всем, что важно для репутации Джеррардов. Клэр стала вспоминать и услышала, как Бабуля предупреждала ее об этой семейке, и что-то внутри нее оборвалось. Это нечестно, подумала она, если бы только они припугнули, они бы получили деньги, она выгребла бы свои сбережения. Но когда это Джеррарды играли честно? О чем она думала, когда вторгалась в гребанную маленькую наркоимперию Гетина? Лучше пусть бы дюжина жадных до кайфа подростков оказалась в больнице, чем одна несчастная бабушка. Раскаяние тянуло ее вниз, как камни в карманах.

- Подожди, - сказала Клэр. Она оставила входную дверь на задвижке и поднялась наверх, не снимая пальто, открыла жестяную коробку из-под печенья, где хранила свои чаевые. Негнущимися пальцами отсчитала долг Гетина в монетках и пятерках, сложила их в пакет из супермаркета. Материальная сделка стала внешним проявлением чувства вины, как у миллионеров, которые пытаются купить билет в рай. Позвякивая деньгами, она спустилась вниз и сунула деньги в руки Кери.

- Возьми это, - сказала она. – Вот твои деньги. А теперь оставь нас в покое.

- Слишком мало, слишком поздно, - сказала Кери, хотя и прижала пакет к груди. – Теперь ставки выше, - она с отвращением оглядела Клэр с головы до ног. – Не понимаю, что мой брат нашел в тебе, но пока ты будешь здесь, я не думаю, что ситуация улучшится. Тебе надо подумать о том, чтобы переехать.

- Ты хочешь, чтобы я уехала из Кайрфилли? – Клэр недоверчиво рассмеялась: слишком многое произошло слишком быстро.

Кери кивнула и застегнула молнию на куртке. Из-за пакета с деньгами она казалась беременной.

- Вернешься, и твоя бабуля не переживет второго нападения. Ты поняла?

Весь запал Клэр покинул ее:

- Но куда же я поеду? – она услышала жалобные нотки в своем голосе, но было уже поздно притворяться, что ей плевать.

- Не моя проблема, - беспечно сказала Кери. – Надо было подумать об этом до того, как бросила моего брата в дерьме.

Той ночью Клэр боролась с одеялом, не в силах заснуть. Когда Бабуля очнется, будет ли хуже, если она подумает, что ее избили случайно, или же если она узнает, что это было запланировано и что во всем виновата Клэр. Это не давало ей уснуть. Она знала наверняка только то, что ей придется уехать. Она не могла рисковать тем, что Кери исполнит свою угрозу. В четыре она отчаялась уснуть, включила компьютер и стала искать работу парикмахера где угодно, кроме Уэльса. Она попала прямо цель в два щелчка мышкой: женщина из Южной Мерсии переезжала в Дубаи и продавала свой салон красоты за бесценок – за именно ту сумму денег, что была у Клэр в банке, почти до копейки. Клэр даже точно не знала, где находится Южная Мерсия, это был один из тех регионов Англии, которые она не могла показать на карте, но это не Уэльс, и Кери Джеррард там до нее не доберется. Она позвонила этой женщине утром, и деньги были переведены до того, как она увидела бухгалтерские книги и помещение. Ей нужно было уехать из Кайрфилли до того, как Бабуля выйдет из больницы.

А спустя несколько дней Бабуля пошла на поправку, ее сознание заработало, пока срастались кости. Она была исполнена отваги, как только очнулась. Молния не ударяет дважды в одно место, сказала она. Она не боялась. Никто не помешает ей жить своей жизнью. Клэр так было лучше. Был только один способ разрулить всё. Заставить Джеррардов отстать от них, и молиться, чтобы бабушка никогда не узнала.

Сказать Бабуле, что она уезжает, было самым трудным: и ложь и прощание сразу.

- Иди сюда, сядь ко мне, - сказала Бабуля. – Расскажи мне, что новенького. Я здесь с ума схожу, правда. Чем скорее я вернусь и снова буду путаться у тебя под ногами, тем лучше.

Чувство вины укололо Клэр.

- Слушай, - сказала она, взяв маленькую сухую ручку Бабули в свои руки. – У меня есть новости. Я нашла бизнес, которым, мне кажется, я вполне могу заняться. Я буду сама себе хозяйкой. Но есть загвоздка. Это в Южной Мерсии, в Англии. И я уезжаю послезавтра.

Бабуля ничего не сказала, только ахнула.

- Не волнуйся, мама переедет к тебе, пока ты не встанешь на ноги, - Бабуля оскорбленно фыркнула. – Ну же, ты ведь меня знаешь. Я хочу преуспеть в жизни.

- О, я тебя знаю, уж если что решила, - сказала Бабуля. Она сжала губы, и на одну леденящую секунду Клэр подумала, не догадалась ли она о причине ее скоропалительного отъезда, не узнала ли она татуировку Кери, когда падала. Но бабушка пожала ей руку, ничего не сказав.

- Вот что, - сказала она. – Когда вернешься домой, загляни на шкаф. Я берегла это до твоего дня рождения, но, может быть, тебя уже к тому времени здесь не будет, раз уж ты начинаешь самостоятельную жизнь, - Бабуля жалко улыбнусь Клэр, впервые показав уязвимость после нападения. – Только не задерживайся там надолго. Меня нужно будет подровнять через пару недель.

- Я никогда не забуду о своей любимой клиентке, - сказала Клэр, и пошла к двери, пока не заплакала.

Вернувшись домой, Клэр встала на расшатанный табурет и обнаружила плоскую черную коробочку наверху шкафа, вместе с открыткой «Дорогой внучке» и розовой оберточной бумагой, больше подходящей для пятилетней девочки, чем для женщины, которой скоро будет тридцать. Именно оберточная бумага тронула ее сильней всего. Она открыла коробочку и увидела там изящную серебряную цепочку с маленькой подвеской в форме сердца. Она повозилась с застежкой. Подвеска была абсолютно в ее стиле, но было тяжело чувствовать ее на своей коже, холодное напоминание об опасности, которой она подвергла свою бабушку. И все же Клэр не могла не носить ее. Это память и наказание одновременно. Странная мысль пришла ей в голову: что она передаст ее своей дочери, если она у нее когда-нибудь будет. В этой маленькой безделушке было так много любви. Ее должен носить тот, кто ее заслуживает.

Спустя семь дней после происшествия в «Сикретс» Клэр приехала в салон «Хани Блонд» на Лондон Роуд в Южной Мерсии. Она стояла у расписанных граффити дверей с чемоданом в одной руке и волшебной сумкой с инструментами парикмахера – в другой, затем повернула незнакомый ключ в замке и вошла в свою новую жизнь. Она оставила сумку в салоне, потом прошла наверх, в тесную студию, повесила одежду в покосившийся шкаф из IKEA. Она потрогала подвеску на шее, потом сняла ее и повесила на ручку двери. Подвеска ловила отблески огней с улицы, и подмигивала ей с упреком, пока цифры на часах медленно отмеряли путь сквозь длинную первую ночь.

В спешке Клэр забыла взять с собой постельное белье, и теперь скользила и ворочалась на голом матрасе. Вина постоянно пробуждала ее от неспокойного сна. Она думала о Бабуле, о том, как дважды подвела ее, потом немного помолилась о том, чтобы Бабуля никогда не узнала правду о ее отъезде.

Она подумала о бедном глупом избитом Гетине, который шел в никуда и всю жизнь должен был прожить под каблуком у своей сестры. Была горечь разочарования в том, что Гетин оказался в точности таким же жалким, как и все остальные. Разочарование в себе, оттого, что она повелась на его поверхностное провинциальное обаяние. Нужно было выбрать настоящего работягу, честного, целеустремленного, кого-то такого же, как она, кого-то, кто получает кайф от тяжелой работы. Она представила себе мужчину, у которого были мускулы не из спортзала, а от земли, от кирпичей и от цемента. Того, кто мог бы отнести ее на руках в спальню, а потом бросить ее на постель. В пять утра Клэр наконец-то заснула, и ей приснился мужчина, которого она уже почти отчаялась встретить.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 Следующая ⇒