СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ

⇐ ПредыдущаяСтр 13 из 24Следующая ⇒

Место действия: квартира Квиллера.

Время действия: раннее утро понедельника

и слишком раннее утро вторника.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Пит Паррот , обойщик из Брр.

Телефон зазвонил рано. Это была Франческа.

– Пит уже пришёл? – спросила она.

– Кто?

– Пит, обойщик. У него есть обои для твоей студии, и он собирается принести их сегодня утром. Он может выполнить всю работу сегодня или, если хочешь, отложить её на пару дней.

– Чем скорее, тем лучше, – решил Квиллер. – Мне понадобится студия на этой неделе. А какая фамилия у Пита?

– Паррот. Пит Паррот. Он же отделывал твою гостиную, когда ты уезжал. Он лучший в городе обойщик.

– И самый дорогой, я надеюсь.

– Ты можешь себе это позволить, – сказала она с дерзостью, которая его рассердила. Ему не нравилось, когда ему подсказывали, как надо тратить деньги, будь их у него много или мало.

Он начал быстро прибирать свою студию, складывать бумаги в ящики стола и разбирать беспорядок своего холостяцкого жилья: две кофейные кружки, галстук, смятая бумага, которая не попала в корзину, пара ботинок, старые газеты, ещё кружка кофе, липкая тарелка, свитер. Он также закрыл кошек в их комнате, несмотря на отчаянные протесты. Дерек не привёз ещё им завтрак.

После этого Квиллер сел в кресло, ожидая звонка в дверь. Когда наконец он зазвонил в девять часов, это оказался Дерек Катлбринк, привезший паштет из куриной печени и две костлявые лягушачьи лапы для вопящих сиамцев. Официант не спешил возвращаться на работу; он хотел поговорить о театральном клубе.

– Жаль, что они отменили представление только потому, что Харли больше нет, – сказал он. – У меня была вполне сносная роль – полицейского, ты знаешь. Я даже достал хорошо подогнанную полицейскую форму. Они должны были удлинить брюки и рукава.

– Осенью поставят другую пьесу, и ты сможешь снова играть, – успокоил его Квиллер.

– Осенью я, наверное, вернусь в школу и продолжу изучать юриспруденцию. Это намного лучше, чем складывать грязную посуду. Носить униформу и ездить на машине весь день мне нравится больше!

– Работа полицейского – не только носить униформу и ездить на машине, Дерек, но твоя идея завершить образование – хорошая. Между прочим, как поживает наша нервная официантка, которая бросила поднос с сырным пирогом в пятницу вечером?

– Салли? Она в порядке. Уже освоилась. Но она собирается осенью в школу искусств где‑ то в Центре. Жаль, что мне повезло меньше, чем ей. Вся плата за её обучение внесена мистером Фитчем.

– Харли Фитчем? – переспросил Квиллер с внезапным интересом.

– Нет, его отцом. Вот почему она была так потрясена, когда он застрелился, хотя деньги она уже получила.

Квиллер сопоставил учтивого, утонченного, красивого банкира с робкой, костлявой, заикающейся официанткой, пытаясь представить какую‑ нибудь незаконную связь.

Бармен объяснил, словно прочитав его мысли:

– Отец Салли – дворник в банке.

– Это уникальная привилегия, – сказал Квиллер. – Думаю, ты должен рассмотреть возможность быть дворником вместо полицейского.

В десять часов обойщика всё ещё не было. Белый коммерческий фургон наконец‑ то подтащился к амбару в четырнадцать тридцать.

Водителем оказался дородный молодой мужчина в белой спецодежде и белой кепке с козырьком, из‑ под которой вылезали пышные светлые волосы. Здоровых молодых светловолосых мужчин было много в этой северной стране.

– Извините. Я опоздал, – прокричал он ещё снизу, с лестницы. – Что‑ то происходит, машины останавливают, и мне пришлось задержаться.

– Жаль, что вы не позвонили.

– По правде говоря, я даже не подумал об этом. Я был на аварии.

«По крайней мере, он честен, – подумал Квиллер, – И у него хорошее лицо».

– Хорошо. Пойду за инструментами, – сказал он.

Кошки, вылущенные из заточения, с видимым интересом следили за тем, как раскладной стол, ведра, коробки с инструментами поднимались по лестнице.

– Меня не было дома, когда вы обклеивали стены в гостиной, – сказал Квиллер. – Вы первоклассно выполнили работу.

– Да, я привык хорошо выполнять свою работу.

– Вы долго будете отделывать мою студию? Пит оценил помещение коротким профессиональным взглядом:

– Нет. Работы немного. Надо чуть подкрасить над карнизом. А потолок в порядке. Вот на днях я делал работу, так там пришлось попотеть. Хуже всего то, что не было водопровода! Когда я закончил, у меня косили глаза и не поворачивалась шея.

– Это была идея Фран Броуди?

– Да. Но сейчас будет легче. Покрытие из натуральной коры дуба – тонкие слои на подкладке розового цвета. Ладно, пора начинать.

– Я уберу кошек, чтобы вам не мешали.

Коко обследовал всё, а Юм‑ Юм изучала ботинки обойщика.

– Они не беспокоят меня. Мы знакомы с прошлого раза. Тот, что побольше, совал свой нос во всё, что я делал.

– У Коко здоровое любопытство. Вы не против, если я тоже посмотрю?

Пит превосходно владел линейкой, ножницами, ножами, щетками и роликами.

– Вы, кажется, знаете, что делаете, – восхищенно произнёс Квиллер. – Я же убедился в том, что мне самому это не под силу.

– Я клею обои с четырнадцати лет, – сказал Пит. – Оклеивал лучшие дома в округе. Никогда не было жалоб.

– Это интересно. Вы оклеивали и особняк Фитча?

Пит резко остановился и положил ножницы. Выражение его лица трудно было передать.

– Да, я был там три или четыре раза.

– Во вторник ночью случилось потрясающее происшествие.

– Да.

Квиллер заметил, что Пит тяжело дышит.

– Полиция никого не арестовала, но я понимаю – они допрашивают всех подозреваемых. Да, они неплохо делают своё дело. – Пит вернулся к работе, но не так энергично, как раньше.

– Я никогда не был в доме у Фитчей, – сказал Квиллер. – Какие обои им нравились?

– Грубый шёлк – очень просто. Я всё им оклеил, когда мистер и миссис Фитч жили там. После этого они переехали и захотели всё взять с собой.

– Вы делали какую‑ нибудь работу для Харли и его жены, когда они въехали?

– Да. Я отделывал столовую в сумасшедшем стиле с розовыми слониками. Она любила всё кричащее. И оклеил их спальню красным вельветом.

– Может, хотите кофе, или лимонада, или пива? – спросил Квиллер.

– Пожалуй… Кофе. На этой работе станешь трезвенником.

Квиллер согрел замороженный пирог в микроволновой печи, сварил кофе в электронной кофеварке и подал угощение в студию, заполненную лестницами и вёдрами с клеем.

Пит сел на пол с тарелкой. Коко смотрел на него, усы торчали вперёд, затем он прислонился носом к штанине с напряженным вниманием ищейки, напавшей на след.

– Оттолкните его в сторону, – сказал Квиллер, который тоже сидел на полу со своим кофе.

– Всё в порядке. Я люблю животных. Какой вкусный кофейный пирог.

– Его испекла Айрис Кобб. Она руководит Гудвинтеровским историческим музеем.

– Да, я знаю её. Я выполнял заказы для музея. Она хорошо готовит. Я получил десять фунтов аванса.

– Интересно, захотят они сделать из дома Фитча музей? – спросил Квиллер, возвращаясь к теме, которая его интересовала. – Я сомневаюсь, чтобы Дэвид Фитч остался жить там.

– Да, теперь он владеет этим сумасшедшим домом на холме. Хотя мне это не понятно, но предполагаю, что им он нравится больше, чем собственный. Они не въезжают из‑ за обоев.

– Харли будет недоставать в театральном клубе. Он замечательно играл, всегда с большим вдохновением. Однако я никогда не встречал его жену. Какая она была?

Пит медленно потряс головой:

– Она имела всё! – Когда Квиллер выразил удивление, он добавил: – Она была моей девчонкой. – Последовал другой глоток.

Квиллер ждал подробностей, но надежды его не оправдались, поэтому он сказал:

– Стало быть, вы её хорошо знали?

– С тех пор как она начала работать у Фитчей, она жила в их доме. Это было тогда, когда я отделывал их дом шёлком.

– Тогда у вас есть личная причина негодовать по поводу убийства.

– Да, – сказал он печально.

– Почему вы позволили ей уйти?

– Ей не нужен был муж‑ обойщик, несмотря на то что я прилично зарабатывал. Она хотела богача – кого‑ нибудь, кто возьмет её в Вегас и на Гавайи или ещё куда. Хорошо, она получила чего хотела, но ей не стало от этого лучше.

– Чёрт бы их всех побрал, Пит.

– Да. Я ухаживал за этой девочкой. – Он повернулся к Квиллеру: – Я опоздал сегодня потому, что полиция захотела задать мне несколько вопросов.

– Я уверен, они допрашивают всех, кто знал Белл.

– Да, но… они, вероятно, подумали, что у меня есть причины убить их обоих.

Было уже поздно, когда Пит, закончив работу, убрал свои лестницы и ведра. У Квиллера не было желания идти в ресторан, поэтому он согрел немножко замороженного тушеного мяса для себя и отдал кошкам оставшийся паштет из куриной печёнки. Юм‑ Юм жадно уплетала его, а Коко явно потерял аппетит. Он нервно крался по гостиной, как если бы надвигалась гроза, хотя ничего, кроме хорошей погоды, синоптики не предсказывали.

– Тебе понравился обойщик? – спросил Квиллер. – Я думаю, ты ему тоже. Приличный парень. Вряд ли полиция найдёт способ навесить что‑ нибудь на него.

Квиллер тоже потерял покой. Он включил радио и отверг все четыре радиостанции, прежде чем поймал местную. Шли новости: севернее Кеннебека автомобилист, ехавший на запад по шоссе «Скатертью дорога», с трудом избежал столкновения с пьяным водителем. Расследуя это и другие подобные происшествия, отдел шерифа объявил новую войну против пьянства за рулем.

Вождение в нетрезвом виде… Следующее сообщение: этим летом в Пикаксе будет много цветов. На пятидесяти цветочных клумбах на Мейн‑ стрит высажены петунии… Спортивные новости, на этот час: сегодня вечером пикакские шахтеры обыграли эскимосов Брр со счётом восемь – три.

Прослушав радио, Квиллер взялся за газеты, но ничто не привлекло его внимания. Тогда он приготовил кофе, но выпил только полчашки. Он хотел было позвонить Полли, но поленился: пришлось бы объяснять, почему архитектор – женщина.

В отчаянии он взял с полки «Моби Дика», которого не читал с колледжа, и с первых же слов роман привлек его внимание: «Зови меня Измаил». В середине первого абзаца он остановился, с наслаждением вспомнив, как они с Полли читали книги вслух во время уик‑ энда. Он всё ещё листал роман, когда в два двадцать товарный поезд пронзительно просвистел в северной стороне города. Кошки давно спали.

Он продолжал читать, когда оглушительно завыли сирены на Мейн‑ стрит. Судя по звукам, это были три полицейских машины и две машины «скорой помощи».

Обычное дело, сказал он сам себе. Ещё один пьяный водитель. Он закрыл книгу и с неохотой выключил свет.

Квиллер спал хорошо в эту ночь. Ему снился океан, он участвовал в китобойном походе… Моряк наверху мачты, прыгающий с реи на рею, словно кузнечик… и вдруг зазвонил телефон.

– Квилл, ты слышал новости по радио? – звонила Франческа. И она, и её отец имели привычку звонить в неурочное время.

– Нет. А который сейчас час?

– Семь тридцать. Ночью произошло ЧП на железной дороге.

– Ты меня разбудила, чтобы сказать это?

– Проснись, Квилл, и послушай меня. Погибли три юнца, которые протаранили своей машиной движущийся товарный поезд.

– Кто‑ то должен был погибнуть, – проворчал Квиллер, – ведь переезды такие тёмные: ни светофоров, ни предупредительных красных огней, ни заграждений. – Теперь он проснулся окончательно. – Ребятки выпили немного пива. Ехали со скоростью семьдесят миль там, где нельзя превышать сорока пяти. Радио громко работало, и они не услышали свистка поезда. Чего все ожидали?

– Пожалуйста, прекрати монолог, Квилл. Я позвонила, чтобы сказать тебе, что жертвами стали три подростка из Чипмунка и один из них Чед Ланспик!

Квиллер молчал, не находя ответа.

– Я знаю, это будет ударом для Кэрол и Ларри, но дело серьёзное. Отец сказал, что оно связано с убийством Фитчей! Два других подростка были главными подозреваемыми!

Он по‑ прежнему не отвечал.

– Квилл, ты проснулся?

– Извини, Фран, я ещё не выпил кофе. И мне надо обдумать твое сообщение. Поговорим позже.

Он осторожно положил трубку и потрогал усы. Они словно чувствовали опасность.

Интересно, связана ли железнодорожная катастрофа с убийством Фитчей?

Конец первого действия.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒