Примечания 18 страница

Единственным положительным моментом была предстоящая встреча с сестрой. При встрече Грейси кинулась Виктории на шею. Она придирчиво осмотрела исправленный нос сестры и одобрила рискованную затею.

Девицы начали пить еще до появления Виктории, а кое‑ кто успел покрутиться возле игровых автоматов и даже выиграть. Все вместе они отправились ужинать, а потом шатались по казино. Это был новый для них, залитый огнями мир, где сновали возбужденные посетители, переходили из рук в руки огромные деньги и фланировали полуодетые девицы, разнося бесплатную выпивку. Некоторые услуги предназначались совсем для другого контингента, но девочкам пришлась по нраву атмосфера праздника, к тому же в здешних отелях располагались шикарные магазины, и повсюду было полно холостых, как они надеялись, мужчин.

Виктория считала, что не должна оставлять девчонок одних, хотя она очень устала и откровенно скучала в их компании. Все они были глупенькие, успели хорошенько набраться и напропалую липли ко всем встречным мужикам, правда, Грейси себя блюла. Гарри уже звонил ей, проверял. К себе в номер Виктория попала только в два часа ночи. Она единственная жила в номере одна и была рада этому. Грейси же поселилась со своей лучшей подружкой. Виктория не могла сразу позвонить Колину, в Нью‑ Йорке стояла глубокая ночь, но она несколько раз на протяжении вечера отправляла ему эсэмэски, и он всякий раз отвечал какими‑ то ободряющими фразами и пожеланиями хорошенько расслабиться. Выходные предстояли долгие, но Виктория считала, что честно выполняет свой долг, тем более что Грейси явно упивалась каждым мгновением. Она сейчас была больше похожа на ребенка в Диснейленде, чем на невесту.

Следующий день оказался заполнен до отказа: шопинг, потом ланч, казино, массаж, маникюр, педикюр, бассейн, ужин в знаменитом ресторане «Цирк», красочное представление «Цирка дю Солей» и завершающий бросок в казино до трех часов ночи. Здесь легко терялось представление о времени, нигде не было часов, и казалось, время остановилось — именно этого и добивались владельцы казино. Кое‑ кто из девочек играл до утра и здó рово напился, но Грейси держалась достойно. Виктория же в три часа ушла спать.

На третий день вся группа встретилась за поздним завтраком, после чего Виктория распрощалась со всеми и улетела в Нью‑ Йорк, Грейси с подружками улетала позже. На прощание она поцеловала сестру. Кто‑ то из девушек жаловался на тяжкое похмелье, но в основном все остались очень довольны.

— Ты молодец, спасибо тебе! — поблагодарила Грейси. — Теперь, наверное, до самой свадьбы не увидимся, — вздохнула она. — Как я по тебе скучаю!

— Я приеду на несколько дней пораньше и помогу тебе, — успокоила ее Виктория. Они еще раз обнялись, и Виктория пошла на регистрацию, радуясь, что наконец‑ то возвращается домой. Уик‑ энд получился просто бесконечный. К счастью, обошлось без неприятных инцидентов, все прошло гладко, но и удовольствия она не получила. Виктория не считала посещение Лас‑ Вегаса удачным времяпрепровождением. А Колин и вовсе откровенно радовался, что его участия не требуется. В ожидании своего рейса Виктория несколько раз говорила с ним по мобильнику. Договорились, что он будет ждать ее у себя, и он пообещал, что сегодня они лягут спать пораньше. Виктории и впрямь требовалось отоспаться. А в понедельник у нее большое мероприятие — традиционный школьный спектакль. В этом году они ставили мюзикл «Энни». Постановка замышлялась с размахом, Виктория обещала помогать за сценой с декорациями и костюмами — такая же миссия была когда‑ то возложена на нее, когда она сама училась в школе. Все последние репетиции в эти выходные прошли в ее отсутствие. Но ее обязательно введут в курс дела перед началом спектакля. Насколько она могла судить, действо намечалось грандиозное. Утром в понедельник состоится финальный прогон. Сам же спектакль — для родителей и гостей — намечен на вечер. Одна ее ученица исполняет главную партию, с таким голосом девочке — прямая дорога на Бродвей. Колин обещал, что тоже постарается прийти.

Виктория была на седьмом небе от счастья, когда увидела Колина. Она испытала огромную радость, когда утонула в его объятиях. Все выходные она нервничала и чувствовала себя «при исполнении» и сейчас ощущала огромное облегчение. Три дня она следила, чтобы все прошло без сучка без задоринки, улаживала конфликты между подружками Грейси, а ведь эти девчонки были совсем не сахар. Избалованные девицы, привыкшие все делать по‑ своему. Но несмотря ни на что, все они были довольны.

Они вместе приняли душ и сразу легли. Секс — и вскоре Виктория уже спала. Колин укутал ее одеялом. Как же он соскучился!

Наутро оба ушли рано. У Виктории еще были кое‑ какие дела в кабинете, а потом она отправилась в зал помогать с декорациями. Там она пробыла до полудня, пока выставлялись и менялись декорации и ребята в который раз проигрывали все номера мюзикла. Виктория с несколькими учениками убирала кусок декораций, освобождая место для следующих, и, сделав неосторожный шаг назад, не удержала равновесия и на глазах у всех упала со сцены. Она приземлилась на спину и на мгновение потеряла сознание. Все так и ахнули. Но она быстро пришла в себя и заявила, что все в порядке. Однако ее вид говорил об обратном. Виктория была бледна как полотно, а когда попыталась встать, то не сумела. Одна нога была неестественно вывернута, и ее пронзила дикая боль. Виктория твердила, что ничего страшного не произошло, но Хелен побежала в кабинет директора, откуда вызвала «Скорую». Виктории было ужасно неловко, когда приехали парамедики и погрузили ее на носилки. Она порывалась идти сама, но ничего не вышло, а на голове у нее набухала большущая шишка. В машине медики сказали, что похоже на перелом ноги, но Виктория твердила, что этого не может быть, она не так уж сильно упала. Сопровождавшая ее Хелен возразила, что падение было нешуточным и головой она тоже ударилась сильно. Ей собирались сделать рентген и томографию головы.

— До чего же глупо вышло! — сказала Виктория, стараясь не терять присутствия духа, но ее подташнивало. Упало давление. Она позвонила Колину и сообщила о происшествии. Он немедленно кинулся в клинику, хотя Виктория и отговаривала.

— Знаю, знаю, ты считаешь, что для тебя много чести. Глупая! Я же тебя люблю! Я уже выезжаю. Найду тебя в приемном отделении. — От этих слов она расплакалась. Ей было страшно, какое счастье, что с ней рядом будет Колин. Сама бы она никогда не попросила его приехать.

В больнице он отыскал ее в приемном отделении травматологии. Виктории уже сделали рентген ноги и определили перелом, слава богу, без смещения, так что операция не понадобится, но в гипсе походить придется. Она вздохнула с облегчением. И еще у нее было небольшое сотрясение мозга и требовался покой.

— Неплохо с утра поработала, да? — сокрушался Колин. Он волновался за нее, хорошо еще, что так обошлось. А Виктория втайне радовалась, что не пострадал ее прекрасный носик. Ей наложили гипс и отпустили домой, где Колин устроил ее на диване, подложив подушки. Он принес ей грибного супа и сэндвич с тунцом. Виктория передвигалась на костылях, гипс обещали снять через четыре недели. То есть дней за десять до свадьбы Грейси.

Колину надо было возвращаться в свою контору, где должно было состояться совещание по поводу предстоящего судебного процесса, пропустить которое он никак не мог. Но он пообещал вернуться, как только получится. Виктория благодарно улыбнулась ему. Колин поцеловал ее и умчался. Потом Виктория позвонила на работу Харлану и рассказала о своей беде.

— Эх ты, нескладеха! — посочувствовал он, впрочем, «нескладеха» прозвучало очень нежно. Нога болела. Врачи сказали, что боль продержится еще несколько дней. Она позвонила и Грейси, сестра с женихом отреагировали быстро — ей принесли цветы от них, а Харлан приволок целую кипу свежих журналов. Час спустя пришел Колин и принес жареную курицу с овощами на всех. Он расцеловал Викторию.

— Прости, что так долго, никак было не вырваться. Пытаемся урегулировать дело в досудебном порядке. — Вокруг нее все суетились, и Виктория чувствовала себя королевой в окружении придворных. На ночь Колин остался у нее. Она очень страдала от боли, и Колин давал ей обезболивающее и ласково гладил по спине.

— Ты бесподобная сиделка, — благодарила она. — Прости, что так вышло. Такая глупость!

— Конечно! Я так и думал, ты это нарочно сделала. — Колин улыбнулся. Виктории было жаль пропускать спектакль, но из‑ за боли она и думать о нем не могла. Какое разочарование! И еще ее бесили эти костыли. Хорошо еще, что гипс снимут до свадьбы — если все заживет как надо. Не хватало ей еще одной головной боли. Вечером позвонила мать и оставила сочувственное сообщение на автоответчике.

Когда Виктория на костылях приковыляла в школу, ребята наперебой кинулись ей помогать. К ней заглянули Хелен с Карлой, и даже директор зашел ее поприветствовать и выразить сочувствие. Все радовались, что она вернулась, и рассказывали, с каким успехом прошел мюзикл. К вечеру она, совершенно обессиленная, возвращалась домой на такси. Дома Виктория вдруг сообразила, что теперь долго не сможет ходить на тренажеры. Неужели она опять поправится? Когда вернулся с работы Харлан, она поделилась с ним своими страхами. Она поставила перед собой цель — к июню сбросить двадцать пять фунтов, наладить личную жизнь и найти любимого человека. Личная жизнь наладилась, у нее теперь есть Колин, и она еще никогда не была так счастлива. Она похудела на восемнадцать фунтов и выглядит прекрасно. Но ей хотелось до свадьбы Грейси избавиться еще от семи, а теперь, на костылях, без тренировок, ей вряд ли удастся осуществить свой план. Она только и может, что лежать на диване.

— Просто следи за тем, что ты ешь, — посоветовал ей Харлан. — Никакого мороженого, никакого печенья, пиццы, булочек, сливочных сыров. Тем более что ты сейчас не можешь двигаться.

— Буду следить, обещаю, — сказала она, хотя вечером, когда нога сильно разболелась, ей ужасно захотелось мороженого. Но она удержалась и не попросила, а сама к холодильнику даже не приближалась. Зато на ужин съела два больших куска пиццы, было очень вкусно! Она поклялась себе, что это в последний раз. Никакой утешительной еды в ближайшие месяцы! Иначе на свадьбе она будет выглядеть толстухой, и отец опять окажется прав.

Виктория открыла Колину свои опасения, и тот сказал, что все, что она наберет, пока будет на костылях, она с легкостью сбросит, когда опять начнет заниматься. А не сбросит — тоже не беда.

— Не забивай себе голову этой ерундой! Подумаешь, одежда на размер больше. Разве в этом дело?

— Для меня — да, — сокрушенно призналась Виктория. — Не хочу я в этом платье выглядеть бурой коровой!

— Насколько я понял, платье из‑ за его фасона и цвета тебе все равно не понравится. Не представляю тебя в коричневом, — неуверенно проговорил Колин, не чувствуя себя экспертом в области моды.

— Скоро убедишься, — пообещала Виктория. Ей так хотелось быть стройной! Она уже купила себе бледно‑ голубое шифоновое платье с серебристым болеро и такими же босоножками для послесвадебного обеда с родственниками и выглядела в этом наряде прекрасно, но платье для главного события по‑ прежнему пугало ее.

— После свадьбы устроим торжественное сожжение ненавистного платья, — с улыбкой предложил Колин. — Не переживай, я тебя и в мешковине буду любить.

Виктория наклонилась к Колину и поцеловала его. Несколько дней, пока ей не стало лучше, они провели у нее, а потом перебрались к Колину. Так ему было удобнее, поскольку от дома до работы было рукой подать.

Миновало две недели после злополучной травмы. Как‑ то воскресным днем Колин вдруг сказал:

— Как думаешь, не пора ли нам съехаться? Можно было бы за лето что‑ то подыскать. — До сих пор они поочередно жили то у нее, то у него. Они встречались уже пять месяцев, их отношения казались такими прочными, что оба чувствовали готовность к следующему шагу. Пора было попробовать жить вместе, а там видно будет. — Как тебе такой план? — Когда ему предстоял судебный процесс и приходилось работать допоздна, Колин обычно ночевал у себя. В остальное время в будни он жил у Виктории, а на выходные они переселялись к нему.

— Я — за, — легко согласилась она и подняла свою загипсованную ногу. На ее гипсовой повязке красовались шесть автографов Колина, два Харлана, один, красным фломастером, Джона и еще куча детских подписей из школы. Хелен как‑ то сказала, что у Виктории самый красочный гипс в Нью‑ Йорке. Он и вправду был похож на произведение самодеятельного творчества, вроде граффити. — Мне этот план очень нравится, — повторила Виктория.

— Вот и мне тоже. А Джон с Харланом не расстроятся? — заволновался Колин.

— Не думаю. Они прекрасно ладят вдвоем, а на оплату квартиры у них и без моего участия денег хватит. Наоборот, они только рады будут. — Впрочем, никакой спешки не было. Колин хотел начать подыскивать жилье в конце июня — начале июля.

Спустя несколько дней, вернувшись к Виктории, они поставили в известность Харлана с Джоном. Харлан ничуть не удивился, он давно ждал чего‑ то подобного. И даже обручения, добавил он, бросив красноречивый взгляд на Колина. Тот, в свою очередь, посмотрел на Викторию. Они еще не говорили о свадьбе, хотя Колин для себя уже все решил. Его сестра тоже советовала ему не тянуть и хотела летом непременно познакомиться с Викторией. Пока же Колин и Виктория наслаждались тем, что у них есть. Они заслужили свое счастье и дождались его. Сестра Колина тоже недавно начала встречаться с одним достойным человеком. Колин еще его не видел, но, судя по всему, сестра к этому знакомству отнеслась серьезно. Овдовевший врач с двумя детьми, пяти и семи лет, от которых сестра Колина была в восторге. Жизнь так или иначе всегда налаживается. Теория о том, что на каждый товар есть покупатель, как будто подтверждалась. Виктория теперь в нее верила. Они договорились начать поиски жилья сразу после свадьбы Грейси, Виктория к этому времени уже освободится от костылей и сможет свободно передвигаться. У Колина как раз намечался перерыв между слушаниями, а Виктория тоже будет на каникулах. Так и решили.

Гипс сняли через три дня после окончания учебного года. Нога еще была слабая и подкашивалась, но Виктории назначили физиотерапию и гимнастику, пообещав, что это ее быстро восстановит. Ей непременно надо было поправиться до свадьбы Грейси. Она уже могла наступать на ногу, но чувствовала себя пока неуверенно. И в тренажерный зал сразу не пойдешь, сперва надо пройти курс физиотерапии.

В тот день, когда ей сняли гипс, Виктория взвесилась, после чего села на край ванны и расплакалась. Она так старалась держать себя в рамках, но все же несколько раз позволила себе лишнего. Если вечером разыгрывалась боль в ноге, она искала утешения в спагетти, пицце, иногда в мороженом и крекерах, а пару раз Харлан приносил на ужин по вкуснейшему куску мяса с картофельным пюре. И вот теперь все это дало о себе знать. За то время, что она была обездвижена и не могла заниматься в спортзале, семь из восемнадцати потерянных фунтов вернулись. Выходит, вместо того чтобы к свадьбе похудеть на двадцать пять фунтов, она сбросила только одиннадцать. Конечно, если сесть на травяные чаи, можно успеть избавиться еще от трех или четырех. Но это не спасет ее от того, что она будет выглядеть безобразной толстухой в этом чертовом платье. Виктория сидела вся в слезах, когда в ванную заглянул Колин.

— Что случилось? — заволновался он. — Нога болит?

— Нет, задница! — огрызнулась она, злясь на саму себя. — Из‑ за этой дурацкой ноги я набрала семь фунтов! — Неловко было признаваться, но, раз уж Колин застал ее в слезах, пришлось выкладывать все как есть.

— Сбросишь. Да и кому какое дело? — успокоил он. Тут ему в голову пришла идея. — Знаешь что? Я эти весы выкину. Не хочу, чтобы вся твоя жизнь была подчинена тому, сколько ты весишь. Ты потрясающе выглядишь. Я тебя люблю. Ну, сбросишь ты пять или десять фунтов — какая разница? Для меня — никакой.

— А для меня — очень большая! — всхлипнула она.

— Это другое дело, — возразил Колин. — Тогда делай это для себя, а не для меня или для кого‑ то еще. Мне все равно, я люблю тебя такой, какая ты есть, и неважно, какой у тебя размер.

— За что мне такое счастье, а? Как это мне так повезло? Никогда бы не подумала, что в спортзале можно встретить мужчину своей жизни, — Виктория вытерла слезы.

— Мы друг друга выстрадали, слишком долго мы были одиноки. Мы заслужили наше счастье, правда, дорогая? — Колин наклонился и поцеловал ее.

— И любовь, — добавила Виктория. Колин обнял ее, и она приникла к его груди.

— А кстати, тебе когда лететь в Лос‑ Анджелес?

— Через два дня, я говорила с врачом, он разрешил. До чего не хочется без тебя ехать! — вздохнула Виктория. — Но Грейси говорит, я ей нужна.

— Поосторожнее там с родителями! Они у тебя кусачие, — напутствовал ее Колин. Он прав. — Это все равно что плавать среди акул. А я прилечу в четверг, перед самой свадьбой. Хотел бы раньше, но не получится. Надо мне постараться закончить это последнее дело до отъезда.

— Ничего, я справлюсь, — успокоила его Виктория и вновь удостоилась поцелуя.

Субботу и воскресенье она провела в Нью‑ Йорке с Колином, а в понедельник вылетела в Лос‑ Анджелес. До приезда Колина оставалось целых три дня! Виктория заверила его, что три дня продержится, ведь терпит же она свою родню уже почти тридцать лет.

Грейси встречала ее в аэропорту и отвезла домой. Все подружки невесты были в полной боевой готовности. Платья после подгонки сидели на девушках идеально. С рестораном все договорено, цветами занимались флористы. Музыка для венчания и для банкета подобрана, оркестр заказан. Грейси с восторгом говорила о своем платье, которое в конечном итоге делала Вера Вонг. Грейси прошлась по всему списку — все было готово, но тут она вспомнила, что сестра еще не мерила своего платья.

— Сразу как приедем, наденешь, — сказала она обеспокоенно. — Как думаешь, подгонять не придется? — Она критически оглядела фигуру сестры.

— Я не намного худее, чем была, — вздохнула Виктория.

— Я боюсь, не поправилась ли ты, — усомнилась Грейси, но сестра покачала головой. Вот всегда они так — слова доброго не скажут. Послушать родственников, так она все прибавляет и прибавляет в весе. С момента снятия гипса Виктория сбросила фунт, но и только. Даже на безуглеводной диете без физкультуры сильно не похудеешь.

Дома они застали мать за сверкой подарков по списку. Вокруг лежали роскошные коробки со столовым серебром и хрусталем. Столовая была превращена в склад.

Отец был на работе, и до вечера Виктория его не видела. Придя домой, он обнял старшую дочь и сказал, что она хорошо выглядит. Виктория в ответ сказала, что он тоже выглядит неплохо, и ушла в другую комнату. Она не виделась с отцом с того дня, как состоялось знакомство родителей с Колином. Виктория помнила предостережение Колина насчет акул и старалась держаться в стороне.

Через три дня прилетел Колин. В этот день две семьи, которым предстояло породниться, устроили совместный ужин, и он прошел вполне мирно. А на следующий день состоялся большой предсвадебный обед в загородном клубе Уилксов. Это была своего рода репетиция главного торжества. Сам же свадебный банкет планировался в огромном саду спортивного клуба Доусонов, для чего там был сооружен гигантский «хрустальный» шатер, стоивший целое состояние. Свое участие подтвердили пятьсот сорок гостей.

Утром того дня, когда прилетал Колин, Виктория улучила минутку и, уединившись с Грейси, в последний раз спросила, уверена ли сестра в своем решении и в Гарри. Если да, то она на этом успокоится. Грейси с серьезным видом ответила «да».

— А ты счастлива? — По виду Грейси этого нельзя было сказать. Она была крайне напряжена, а когда рядом оказывался Гарри, из кожи вон лезла, чтобы ему угодить. Если она станет его женой, то так и будет всю жизнь ходить перед ним на задних лапках. И он убежден, что это заслужил. Ну что ж, это выбор сестры, Виктория могла только гадать, как сложится ее жизнь с таким мужем.

— Да, счастлива, — еще раз подтвердила Грейси. Виктория со вздохом кивнула.

— Хорошо, милая. Я с тобой. Я только желаю тебе счастья. Можешь Гарри от меня передать, что, если он посмеет тебя обидеть, я лично его взгрею как следует.

Грейс нервно рассмеялась. С Виктории станется.

— Этого не случится, — серьезно объявила она. — Я знаю. — Она говорила так, словно сама себя уговаривала.

— Будем надеяться, что ты не ошибаешься.

Больше Виктория об этом не заговаривала, а когда прилетел Колин, вздохнула с облегчением. Гарри изо всех сил старался ему понравиться, Колин из вежливости ему подыгрывал, но Виктория видела, что жених ему не симпатичен. Но так или иначе теперь они станут родственниками.

Репетиция свадьбы была обставлена с размахом, обслуживание обеспечивала лучшая в Лос‑ Анджелесе фирма, и присутствовали все самые важные гости. Уилксы рассыпались в любезностях, прилагали все усилия, чтобы Доусоны чувствовали себя как дома, и делали комплименты Грейси. Конечно, молоденькая, говорили они, но для их сына лучшей жены не найти. А Джим Доусон без конца расточал дифирамбы будущему зятю. Произносились тосты, некоторые с глубоким смыслом, но по большей части невыносимо скучные. Виктория тоже собиралась сказать несколько слов, но не сейчас, а на свадьбе, на правах старшей сестры и почетной подружки.

В своем голубом шифоновом платье Виктория была восхитительна. Колин без конца говорил ей об этом. Когда банкет закончился и гости уже разбредались по саду, к Виктории и Колину подошел изрядно выпивший Джим Доусон. По его неестественно громкому голосу и делано добродушному смеху Виктория поняла, что сейчас посыпятся колкости в ее адрес. Она хотела предупредить Колина, но не успела, отец уже навис над ними.

— Ну что, молодой человек, — начал Джим с таким видом, будто перед ним сидел четырнадцатилетний парнишка, собравшийся в первый раз вести девочку в кино, — вы сделали правильный выбор. Виктория у нас умница, а Грейси — красавица. С умными женщинами всегда интереснее иметь дело, что скажете? — Это был первый выпад за сегодняшний вечер и первая попытка заговорить с Колином. А жертва, конечно же, она. Колин любезно улыбнулся папочке, обнял Викторию за плечи и притянул к себе. От него веяло силой и надежностью. Впервые в жизни Виктория ощутила себя защищенной и любимой.

— Боюсь, сэр, тут я с вами не соглашусь, — вежливо возразил Колин.

— В смысле умных женщин? — Отец был удивлен. Обычно никто его суждений не оспаривал, даже если они были не самые справедливые. На них зачастую никто и не реагировал.

— Нет, в смысле разделения женщин в вашей семье на умных и красивых. Я бы сказал, что Виктория подходит на обе роли, она и красива, и умна. Вы ее недооцениваете. Вы не согласны? — Джим что‑ то промямлил, потом неуверенно кивнул. Виктория чуть не расхохоталась и с благодарностью сжала Колину руку. Но отец не собирался так просто отступать. Он не любил, когда с ним спорили, а тем более возражали.

Он глухо рассмеялся — еще один дурной, но такой знакомый признак.

— Поразительно, как иногда гены передаются через поколения. Виктория — точная копия моей бабушки, она не похожа ни на кого из нас. У нее и фигура, и светлая кожа, и нос — как у ее прабабки. — Отец знал, что Виктория всю жизнь ненавидит свой нос, так что расчет на ее смущение был точен. Это была его месть за поддержку, высказанную Колином. Тот с невинным выражением наклонился и внимательно посмотрел на нос Виктории, потом в недоумении повернулся к папаше.

— А мне кажется, нос у нее такой же, как у ее матери и младшей сестры, — не кривя душой, сказал Колин. Так оно и было (спасибо доктору Шварц), но Колину об этом было неизвестно. Виктория зарделась. Отец в раздражении тоже вгляделся и с удивлением вынужден был согласиться с Колином.

— Странно, раньше был в точности как у моей бабки, — буркнул он. — Но все равно она пошла в мою бабушку. Виктория у нас большая девочка. — Глаза его злорадно сверкнули: дочь это определение бесило с детских лет.

— Хотите сказать — рослая? — с улыбкой уточнил Колин.

— Ну, разумеется. — Отец впервые в жизни пошел на попятную и, прервав разговор, исчез в толпе гостей. Его колкости на этот раз не достигли цели. Ясно было, что Викторию его насмешки больше не задевают и что Колин ее очень любит. Джим Доусон навсегда лишился объекта для острот и нападок. Виктория вздохнула и проследила взглядом за отцом, который отыскал жену, чтобы объявить, что пора ехать.

— Спасибо тебе! — тихонько шепнула она Колину. Она бы охотно и сама парировала отцовские выпады, да пока не решалась. Может, когда‑ нибудь она все же осмелится…

Колин обнял ее за плечи, и они пошли искать свою машину.

— Поверить не могу, что родной отец так относится к дочери, — возмущался Колин. — И нос еще какой‑ то приплел… — Он в недоумении повернулся к Виктории, а та рассмеялась. Служитель парковки отправился на поиски машины с водителем, которую Колин специально арендовал на этот вечер.

— Должна тебе наконец признаться — я в рождественские каникулы сделала пластическую операцию. — Ей было неловко, что она так долго это скрывала. Но теперь у нее от Колина секретов не было, и не будет впредь. Сказав это, она испытала облегчение. — Я ненавидела свой нос, да еще отец надо мной вечно насмехался, вот я и решилась. Родителям я не говорила, одна Грейси знает. И представляешь, ни он, ни мама так ничего и не заметили!

Колин усмехнулся.

— Выходит, когда мы с тобой познакомились, ты была не после аварии, а после пластической операции? — спросил он. — А я‑ то думал, ты разбилась.

— Нет. Мне просто сделали новый нос. — Виктория была горда своей решимостью и одновременно смущалась.

Колин внимательно вгляделся в творение пластического хирурга. Он тоже успел прилично выпить, иначе не затеял бы спор с ее отцом. Обычно он очень миролюбив, но папочкины выпады в адрес Виктории невероятно его разозлили. — Очень симпатичный носик! — подвел он черту. — Мне очень нравится.

— По‑ моему, ты пьян, — рассмеялась Виктория. Она получила удовольствие, наблюдая, как Колин деликатно разделал отца.

— Вообще‑ то да. Но в разумных пределах. — Он остановился и стал ее целовать, но тут подъехала их машина с шофером, и они отправились домой. Колин остановился у Доусонов, так что новой встречи с отцом было не избежать, но сейчас они умудрились незаметно проскользнуть в спальню Виктории. Колин уснул, едва коснувшись подушки, — у него был долгий и трудный день. Виктория присела рядом с ним, но потом встала и пошла искать Грейси.

Она приоткрыла дверь ее комнаты и увидела сестру. Та сидела на кровати с потерянным видом. Виктория вошла и села рядом, как часто делала еще в детстве.

— Все в порядке?

— Да. Волнуюсь только. — Грейси была сама не своя. — Такое чувство, что ухожу в чужую семью и теряю вас всех.

Виктория не сочла бы это большой потерей, но Грейси относилась к этому иначе. Она любит родителей, а они — ее.

— Меня ты точно не потеряешь, — успокоила сестру Виктория. — Ты никогда меня не потеряешь. — Грейси молча прижалась к сестре. Она готова была расплакаться, но сдержалась. Виктория невольно подумала, уж не усомнилась ли она в своем решении. Но даже если и так, вслух Виктория этого не сказала. — Все будет хорошо, — утешала она сестру. — Со свадьбой все будет в порядке. — Чего нельзя было с уверенностью сказать о самом браке.

— А мне понравился Колин, — переменила тему Грейс. — Он такой милый и, кажется, очень тебя любит. — Это было видно невооруженным глазом, ведь Колин так ее опекал и смотрел с таким обожанием, что на этот счет ни у кого не оставалось сомнений.

— Я его тоже очень люблю, — просияла Виктория.

— Как думаешь, вы поженитесь? — Грейси почти в этом не сомневалась. Виктория улыбнулась.

— Не знаю. Предложения он еще не делал, пока нам и так хорошо. Летом собираемся найти себе квартиру. — Они не торопились с важными решениями, а вот Грейси уже через несколько часов станет замужней женщиной.

— Прости меня за коричневое платье! — вдруг сказала Грейси с виноватым выражением. — Лучше бы я выбрала что‑ то другое, чтобы тебе тоже было к лицу. Просто платье мне очень понравилось. Но надо было и о тебе подумать!

Виктория была тронута, что Грейс поняла свою ошибку и даже извинилась. Она ободряюще обняла сестру.

— Все в порядке. Вот буду замуж выходить, тогда и поквитаюсь. — Они рассмеялись, еще о чем‑ то поговорили, потом Виктория поцеловала сестру и ушла к себе. Она тоже волновалась — у нее было предчувствие, что Грейс ждет нелегкая судьба. Конечно, она будет богата, но будет ли счастлива?.. Оставалось только надеяться на лучшее. Каждый сам в ответе за свою жизнь.

Виктория забралась в кровать, прижалась к Колину и быстро заснула. Впервые в жизни в родительском доме она чувствовала себя защищенной.

Глава 26

В день свадьбы с раннего утра в доме царила суматоха. На кухне был накрыт стол, чтобы желающие могли подкрепиться. Колин с Викторией ушли завтракать в сад, чтобы не мешаться под ногами. Невесте в ее комнате делали маникюр и педикюр. Приехала парикмахерша причесывать всех женщин в доме. Виктория хотела простенький французский пучок, поэтому ее пустили первой.

Свадьба была назначена на семь часов, но весь день в доме был проходной двор. С середины дня здесь толклись все до единой подружки невесты, и до сестры было никак не добраться, поэтому Виктория оставила их в покое и стала, как могла, помогать матери. Однако, к ее удивлению, выяснилось, что все под надежным контролем. Свадебное платье Грейси лежало на кровати в маминой спальне. Отца отправили одеваться в гостевую спальню, и у каждого как будто было чем заняться. Без конца звонил телефон и прибывала доставка, Колин вызвался открывать дверь и отвечать на звонки. Джим ненадолго исчез, но вскоре появился снова, однако за целый день не сказал ни слова ни Виктории, ни Колину. Накануне ему отплатили его же монетой, и Виктория торжествовала. Давно пора! С таким защитником, как Колин, ей теперь нечего опасаться, отец не осмелится на нее нападать.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 16 17 181920 Следующая ⇒