Примечания 14 страница

— Нам только нужно знать, — ровным тоном продолжала миссис Грин, — разрешите ли вы моей дочери учиться дальше или нам надо искать другую школу. — Это сейчас действительно был ключевой вопрос, ведь от последнего школьного года напрямую зависело поступление Эми в колледж или в университет.

— Эми, а ты как считаешь, ты могла бы доучиться здесь? — напрямую спросил директор. — Тебя не пугает, что все будут судачить о тебе?

— Нет, не пугает. Я все равно буду рожать. — Девочка с благодарностью посмотрела на мать. Виктория видела, что решение далось им нелегко, но она была рада, что оно такое. Она была убеждена, что родить ребенка и отдать в чужую семью было бы огромной ошибкой и куда более болезненно для Эми, нежели любые жертвы, на которые ей придется теперь пойти. А раз мама готова помогать, она может не ломать свои планы. — Я предпочла бы остаться в этой школе, — заявила Эми, и директор удовлетворенно кивнул. Он еще никогда не оставлял в школе беременную ученицу, но и ломать девочке жизнь не собирался. Он чувствовал себя ответственным перед ней так же, как перед другими учащимися. «Интересно, как скоро эта новость станет известна или, точнее, заметна всем» — гадал он.

— Я мог бы перевести тебя на домашнее обучение, но боюсь, избранный тобой колледж этого не одобрит и у тебя могут возникнуть трудности. Когда, говоришь, рожать‑ то?

— В начале мая, — ответила Эми.

— В апреле у нас большие весенние каникулы, — принялся рассуждать директор. — До конца апреля будешь заниматься. Может быть, вот как поступим: доучишься до весенних каникул, потом до родов просидишь дома, а к концу мая вернешься, чтобы в июне со своим классом сдать выпускные и получить аттестат. Так мы почти не нарушим учебный план. Думаю, мы это утрясем. У меня были ребята, которые из‑ за болезни пропускали и побольше месяца. Не хочу, чтобы у тебя выпускной год пошел насмарку. Для нас это будет впервые, но мы потерпим, главное, чтобы ты была согласна с таким планом. — Мистер Уокер перевел взгляд с девочки на ее мать. Эми кивнула и расплакалась. У нее будто гора с плеч свалилась. Виктория не проронила ни слова, но от нее этого и не требовалось, она же пришла просто поддержать. Миссис Грин не знала, как и благодарить директора. Через несколько минут они уже выходили из кабинета, а в коридоре их ждал взволнованный Джастин. Увидев улыбку на лице Эми, он, не стесняясь ее мамы и Виктории, заключил девушку в объятия. Он был очень нежен и заботлив, и Виктория молилась, чтобы все у них сложилось хорошо. Может, теперь все и образуется, раз мать проявила понимание и согласилась помогать.

— Мне разрешили остаться! — воскликнула сияющая Эми. — Мистер Уокер такой милый! Я проучусь до весенних каникул, а потом выйду уже после родов, как раз к выпускным. — У Джастина тоже с души свалился тяжкий груз. Они были хорошие дети, и все хотели помочь им в трудной ситуации.

— Спасибо вам! — повернулся Джастин к Виктории и миссис Грин.

— Я ничего не сделала, — замахала руками Виктория, но Эми поправила:

— Как это не сделали? А кто меня выслушал и помог собраться с духом, чтобы открыться маме? Мы же сразу тогда пошли и все ей рассказали.

— Я очень рада, — ответила Виктория. — Думаю, вы приняли верное решение, хотя могу себе представить, как это было непросто. — Кто знает, какое решение в этой ситуации было бы самым правильным? Каждый сам отвечает на этот вопрос.

— Спасибо вам за поддержку! — глотая слезы, проговорила миссис Грин и вместе с ребятами вышла из школы.

Виктория подумала о сестре. Хорошо, что ни с ней, ни с Грейс ничего такого не случилось. Никто ведь не застрахован. А миссис Грин какая молодец! Полностью поддержала дочь. И Эми с Джастином молодцы. И такие храбрые! Эти мысли не покидали ее и дома вечером. Назавтра Эми зашла к Виктории, чтобы еще раз поблагодарить. С ней неотлучно находился Джастин — как и все два последних года, — а сама Эми выглядела счастливой. Интересный будет год, с беременной‑ то ученицей. Правильно директор сказал — такого в их школе еще не было. Да уж, с детьми точно не соскучишься, подумала Виктория.

Глава 19

Как всегда, на День благодарения Виктория прилетела домой, в Лос‑ Анджелес. В этом году праздник несколько отличался от всех предыдущих, так как Доусонам предстояло встречать его вместе с будущим зятем Гарри. Это была своего рода репетиция того, как будут выглядеть семейные праздники, когда Гарри и Грейси станут мужем и женой. Виктория приехала в среду вечером и застала мать хлопочущей вокруг стола, который она уже застелила своей самой шикарной скатертью. Грейси дома не было. Оказалось, они с Гарри ужинают с его сестрой, которая завтра должна присутствовать на семейном торжестве у родителей ее мужа. Старшие Уилксы находились в отъезде, и Гарри встречал День благодарения с семьей невесты. При этом Доусоны готовились так, словно ждали в гости главу государства. Уже и лучший сервиз и хрустальные бокалы были извлечены из серванта, что, по мнению Виктории, было излишне. Тем не менее, едва переступив порог дома, она бросилась помогать матери. Скатерть, столовые салфетки и хрусталь были еще из бабушкиного наследства, а сервиз — из маминого приданого.

— Послушай, мам, неужели это все ради него одного? Ты, по‑ моему, за всю жизнь ни разу этот сервиз не доставала!

— За двадцать лет — впервые, — честно призналась Кристина. — Но так хочет папа. Он считает, Гарри привык ко всему самому лучшему и у него не должно создаться впечатление, что у нас в доме нет приличных вещей.

Виктория понимала, какой шок был бы у родителей, если бы она предложила устроить День благодарения с барбекю в саду на одноразовых тарелках. Ей казалось крайне претенциозным затевать такую показуху ради двадцатисемилетнего парня, к тому же — почти уже родственника. Но отец с матерью действительно вознамерились ублажать его по полной программе. Гарри наверняка удовольствовался бы и их повседневной посудой, которую уже не раз видел и, на удивление, остался жив. Сейчас же обычный семейный праздник превращался в какое‑ то несуразное помпезное мероприятие.

В полночь вернулась Грейси и долго взахлеб рассказывала, какая замечательная у Гарри сестра и как чудесно прошел вечер, хотя это была не первая их встреча. Но теперь ведь им предстоит породниться! Грейс рассказала, что у будущей золовки замечательный муж и двое детей. Виктория с грустью вспоминала времена, когда они с Грейси секретничали и могли разговаривать обо всем на свете. И еще она так и не смирилась с перспективой красоваться на свадьбе сестры в безумном коричневом платье. Но до Грейси сейчас было не достучаться, она только о свадьбе и говорила.

— Может, тебе пока пойти работать? — осторожно спросила Виктория. — Какие‑ то другие заботы бы появились…

— Гарри не хочет, чтобы я работала, — потупилась Грейс.

— Ты что — работать! Да откуда у нее время‑ то? — встряла мать. — К свадьбе вон сколько всего надо успеть! Еще даже приглашения не заказывали. Потом к церемонии аксессуары подбирать, а это, между прочим, три магазина. Кроме того, Гарри хочет подыскать квартиру посолиднее, и Грейс должна ему помочь. Еще эта Вера Вонг все никак эскизы не пришлет. И Оскар де ла Рента обещал предложить свои варианты… Надо же, чтобы с платьями подружек гармонировало! Торт еще тоже не выбрали. Предстоит встречаться с шеф‑ поваром, с флористом… Про оркестр не забыть. С церковью тоже еще ничего не решено. Потом начнутся примерки платья, с фотографированием. В церкви, скорее всего, тоже захотят все обсудить. Так что времени для работы у твоей сестры совсем нет. Она этими приготовлениями занята с утра до вечера!

Виктория устала слушать эти перечисления, а мама так и вовсе была измучена. Невеста с матерью занимались подготовкой к свадьбе, как на работу ходили. Виктории это показалось просто нелепым. Другие же умудряются и работать, и выходить замуж. Но только не Грейси.

— Свадьба‑ то небось влетит в копеечку? — спросила Виктория отца на другой день, когда мать, в белом костюме от Шанель и переднике, поливала соком жарящуюся в духовке индейку. Родители были такие нарядные! Сама же Виктория надела серые шерстяные брюки и белый свитер — костюм, который в другое время вполне подошел бы к Дню благодарения. Никто из них особенно не наряжался на этот праздник, не говоря уже о затраченных на его подготовку усилиях. Но с того момента, как Грейси стала невестой Гарри Уилкса, все изменилось. Виктория находила это нелепым и не собиралась участвовать в маскараде.

— Ты права, все это стоит немалых денег, — согласился отец. — Но ты же понимаешь, это люди не простые. Я не хочу, чтобы Грейси ударила в грязь лицом. Тебе, конечно, такое не светит — если ты вообще когда‑ нибудь выйдешь замуж. Если встретишь парня, готового на тебе жениться, тайно обвенчайтесь — и дело с концом. Второй раз нам такое не потянуть. — Виктория снова получила пощечину. Как обычно, ей открытым текстом было заявлено, что между нею и сестрой — дистанция огромного размера. Грейси достойна свадьбы с королевским размахом, а вот она, если надумает выходить замуж (тут отец ставил жирный знак вопроса), должна ограничиться скромной церемонией, так как родители ее свадьбу оплачивать не станут. Как откровенно! В который раз ей указали ее место. Дочь второго сорта. Все семейство отправляется в каюте первого класса, а вы пожалуйте в трюм. Вечно ей указывают только на ее недостатки, твердят, что она неудачница. Может, честнее было бы повесить на двери ее комнаты табличку: «Мы тебя не любим»? Это и так демонстрируется ей при любом случае. Виктория вдруг пожалела, что приехала домой. Лучше было встречать День благодарения у себя, в компании с Харланом и Джоном. У них намечались гости, и Виктория не сомневалась, что была бы там более желанна, чем здесь. После того, что ей только что сказал отец, она чувствовала себя нелюбимой и нежеланной в родном доме. Больше она о предстоящем бракосочетании сестры не заговаривала. Пускай Грейс сейчас занимает только свадьба, но для Виктории эта тема всегда была больной. А когда к двенадцати наконец появился Гарри, стало еще хуже.

Все занервничали и засуетились. Отец вместо вина открыл шампанское. Мать заволновалась, хороша ли индейка. Виктория помогала ей на кухне, а Грейс с Гарри удалились в сад и принялись шушукаться и хихикать, не принимая участия в общих хлопотах. Мать с отцом выставили себя какими‑ то идиотами. Когда же наконец все уселись за стол, Джим завел с Гарри умный разговор о политике. Гарри немедленно объяснил, чтó в государстве не так и что надо сделать, чтобы исправить положение, а Джим только кивал да поддакивал. Стоило Грейси открыть рот, как жених обрывал ее на полуслове либо договаривал фразу за нее. Она была лишена права голоса и даже своего мнения, ей дозволялось говорить только о свадьбе. Неудивительно, что она только о ней и говорит, ведь ни о чем другом ей рассуждать не положено. Виктория и раньше не жаловала Гарри, теперь же он стал совершенно невыносимым снобом. За одним столом с отцом и Гарри было так тошно — хоть криком кричи. Грейси, желая угодить жениху, все время строила из себя дурочку, а мама без конца бегала на кухню и обратно. Виктория и рта не раскрыла за столом. После обеда она вышла в сад. Она совершенно не одобряла той жизни, которую выбрала для себя Грейс. Когда сестра вышла следом, Виктория не скрывала своей тревоги.

— Девочка моя, ты же умница! Что ты делаешь? Твой Гарри только себя и слышит! Разве это называется счастьем? Ведь свадьбой жизнь не заканчивается. Нельзя жить с человеком, который тобой помыкает и лучше тебя знает, что тебе делать и думать.

— Ничего подобного, Гарри не такой! — гордо возразила Грейс, расстроенная словами сестры. — Он ко мне прекрасно относится.

— Не сомневаюсь. Только обращается с тобой, как с безмозглой куклой.

Грейси была так огорчена словами сестры, что расплакалась и даже не дала Виктории себя обнять.

— Как ты можешь так говорить?!

— Я говорю так потому, что люблю тебя и не хочу, чтобы ты испортила себе жизнь. — Виктория считала, что обязана сказать сестре правду.

— Испортила себе жизнь?! О чем ты? Я люблю его, он любит меня. Я с ним счастлива.

— Он в точности как наш папа. Тот ведь никогда маму не слушает! И мы ее тоже не слушаем, мы слушаем только отца. А она знай себе в бридж играет. И ты такой хочешь стать? Надо найти работу, заняться чем‑ то серьезным! Ты же умная девочка, Грейси. Я понимаю, в нашей семье это считается недостатком. Но в реальной жизни это достоинство.

— Завидуешь — так и скажи! — зло огрызнулась Грейси. — И еще из‑ за коричневого платья злишься! Думаешь, я не понимаю?!

— Я не злюсь. Я тоже не понимаю, почему ты упорствуешь и хочешь обрядить меня в платье, в котором я буду выглядеть ужасно. Но если для тебя это так важно, я надену его. Я‑ то надеялась, что ты выберешь фасон, который подойдет не только твоим подружкам, но и мне. Но это твоя свадьба, значит — тебе решать. Я просто не хочу, чтобы ты оставила мозги у алтаря, обменяв их на обручальное кольцо. Честно говоря, это была бы крайне неудачная сделка.

— А я думаю, ты ведешь себя как последняя вредина! — выкрикнула Грейси и убежала в дом. А Виктория, растерянная и огорченная, попыталась сообразить, когда ей можно будет улететь в Нью‑ Йорк, не нарушая приличий. Похоже, до ближайшего рейса ей просто не дожить. В этом доме теперь все крутились и суетились вокруг драгоценного Гарри и готовы были на все, чтобы его ублажить. Она в этом спектакле участвовать не желала, для нее праздник оказался безнадежно испорчен. Виктория вернулась в дом и вместе со всеми выпила кофе, но больше не произнесла ни слова. Грейси сидела на диване бок о бок с Гарри, а Виктория выждала для приличия несколько минут и отправилась на кухню помогать матери с посудой. Сегодня все надо было мыть руками, ведь это был тончайший фарфор. Отец остался в гостиной, чтобы продолжить разговор с будущим зятем. Для Виктории это был тяжелый день, она чувствовала себя чужой с близкими людьми. Здесь у каждого из них было свое место и своя роль — за исключением ее.

— Мам, индюшка удалась, — сказала она, вытирая тарелки.

— А мне показалась суховатой. Я ее от волнения передержала. Думала для Гарри постараться. — Виктории захотелось спросить зачем. Какая разница, если он все равно станет членом семьи? Он же не принц крови, не папа римский! Она еще никогда не видела, чтобы родители так суетились из‑ за какого‑ то гостя. — Он же привык ко всему самому лучшему, — с улыбкой продолжала мать. — Грейси с ним будет счастлива.

В этом Виктория как раз сомневалась. И даже, напротив, была уверена, что жить Грейси будет очень нелегко, если жених уже теперь не дает ей слова сказать. Красивый и умный молодой человек из богатой семьи, но Виктория скорее согласилась бы остаться одинокой, чем иметь такого мужа. Она искренне была убеждена, что сестра совершает ужасную ошибку. Виктория видела в женихе сестры самоуверенного, властного и самовлюбленного типа, с Грейси он и не подумает считаться, она для него лишь симпатичная игрушка или украшение.

Виктория решила больше не говорить с сестрой на эту тему и на другой день попыталась помириться с ней. Они поехали обедать в их любимый ресторан. Грейси поначалу все еще дулась на Викторию, но к середине обеда сменила гнев на милость. Виктория же опять дала себе поблажку и съела целую тарелку пасты с соусом песто и всю корзинку хлеба. Само пребывание в кругу своих близких стало для нее таким стрессом, что она ела больше, чем могла себе позволить.

— Когда ты уезжаешь? — спросила Грейси, когда Виктория расплачивалась по счету. Похоже, сестренка больше не злилась на нее. Это уже было облегчением, ей не хотелось бы уезжать, не помирившись.

— Думаю завтра, — ответила Виктория. — У меня куча дел.

Грейс не возражала. Она тоже чувствовала, что их отношения перестали быть прежними. Грейси объясняла это тем, что свадебные хлопоты захватили ее целиком, но Виктория знала, что все гораздо серъезнее, и от этого расстраивалась еще больше. Она понимала, что безвозвратно теряет сестру, которая переходит во «вражеский» стан. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой, она словно стала круглой сиротой. Следствием ее состояния стали проблемы с едой. То она набрасывалась на еду, а на День благодарения даже не притронулась к десерту, а ведь это был ее любимый тыквенный пирог со взбитыми сливками. Отец этого даже не заметил, но если бы она позволила себе кусочек, комментарий последовал бы незамедлительно. Дома она всегда будет мишенью для насмешек, а уж теперь и подавно.

Она забронировала себе билет на субботний рейс, а накануне поужинала с родителями. Грейс была у Гарри, и перед отъездом Виктория ей позвонила. Все прощались с ней до Рождества, но для себя она уже приняла решение. Ни на какое Рождество она не приедет. Она пока не стала ничего говорить, какой смысл? Ей незачем сюда ехать. Она приедет на свадьбу сестры, не раньше. А Рождество прекрасно встретит с Харланом и Джоном. Теперь ее дом там, а не здесь. Для Виктории это было важное решение. Она лишилась сестры, которая долгие годы была ее единственным союзником, но теперь это осталось в прошлом.

В аэропорт ее отвез отец, и Виктория на прощание поцеловала его. Она смотрела на него, а в душе было пусто. Он пожелал ей беречь себя, и Виктория не сомневалась, что это было искренне. Она кивнула и, не оборачиваясь, зашагала прочь. И когда самолет оторвался от земли, она испытала огромное облегчение. Лайнер взял курс на Нью‑ Йорк. Она возвращалась домой.

Глава 20

Время между Днем благодарения и Рождеством, как всегда, было суматошным, но Виктория, как бы занята ни была, раз в неделю появлялась в группе «Контроль за весом». Настроение в школе было предпраздничное. Близились каникулы, и все ученики горячо обсуждали, кто и как собирается их провести. Кто ехал на Багамы, кто навещал бабушку в Палм‑ Бич или родню в других городах. Некоторые ребята отправлялись в Аспен, Вейл или Стоу кататься на лыжах, были и такие, кто для этой цели летел в Европу — в Гштаад, Валь д'Изер или Куршевель. Где только не проводили каникулы эти богатые детки! Виктория была поражена, услышав, какие планы на каникулы строит одна ее ученица. Разговор трех девушек она подслушала невольно, когда они после урока собирали сумки. Девушку звали Марджори Уайтуотер. Она откровенно рассказывала, что на каникулы у нее запланирована операция по уменьшению бюста. Такой подарок ей сделал отец. Подружки живо интересовались подробностями. Одна со смехом призналась, что собирается делать операцию по увеличению. Мама пообещала ей оплатить силиконовые имплантаты следующим летом, в качестве подарка к окончанию школы. Три подружки обсуждали пластические операции как нечто совершенно обыденное. Виктория была в шоке.

— Но это же больно! — обратилась она к Марджори. Виктории это казалось чем‑ то ужасным, она бы никогда не отважилась на подобную процедуру. А если результат ей не понравится? Виктория сама была недовольна своим бюстом, но исправлять фигуру хирургическим путем — это уж слишком!

— Да ничего страшного! — ответила девушка. — Моя двоюродная сестра в прошлом году сделала. Выглядит — просто класс!

— А я в шестнадцать лет делала пластику носа, — вставила другая. С ума сойти, девочки‑ подростки на полном серьезе толкуют о пластической хирургии! Виктория была поражена их осведомленностью в этой сфере. — Было больно, — добавила девочка, — зато новый нос мне очень нравится. Иногда даже забываю, что от рождения у меня был совсем не такой. Как я его ненавидела!

Подружки рассмеялись, а Виктория призналась:

— Я свой нос тоже терпеть не могу. — Забавный у них получался разговор. Она‑ то присоединилась к нему случайно, но теперь была полноправным участником беседы. — С детства его ненавижу.

— Значит, надо его исправить, и будет у вас новый нос, — посоветовала ученица. — Обычное дело. Я очень легко перенесла. А мама у меня в том году делала подтяжку. — Подружки заинтересовались, а Виктория слушала как завороженная. Ей и в голову не приходило сделать себе другой нос. Она заговорила об этом шутя, всерьез она на эту тему никогда не думала. Интересно, сколько это стоит? Но спрашивать у девушек она не решилась.

Вечером Виктория заговорила об этом с Харланом.

— Нет у тебя знакомых пластических хирургов? — словно между прочим поинтересовалась она, когда они вместе готовили ужин. Сегодня на ужин у них была рыба на пару с овощами. В последнее время Виктория строго следила за диетой и понемногу начала сбрасывать вес, с которым так долго боролась.

— Нет, а что?

— Вот думаю, может, нос себе новый сделать? — Прозвучало так, будто речь шла о новой шляпке или паре туфель, и Харлан рассмеялся.

— И давно это с тобой? Что‑ то я раньше от тебя этого не слышал.

— Да сегодня в классе услышала разговор своих учениц. Вот кто кладезь информации о пластических операциях. Одна года два назад как раз сделала себе новый нос, другая собирается во время каникул уменьшать грудь — это рождественский подарок родителей. А третья, наоборот, собирается делать силиконовые протезы, но это уже летом, после выпуска. У меня было такое чувство, что в этой школе я единственная хожу с тем, что мне дала природа. А ведь они еще дети! — не переставала удивляться Виктория.

— Богатые дети, — уточнил Джон. — Из моих учеников никто не собирается делать себе ничего подобного.

— В общем, я решила: если осилю в финансовом плане, то на Рождество сделаю себе пластику носа. Домой я все равно не еду, так что время будет.

— Не едешь домой? — поразился Харлан. Виктория еще никогда не оставалась на каникулы в Нью‑ Йорке. — И давно ты это решила?

— На День благодарения. Из‑ за этой свадьбы мои все с ума посходили. Я теперь там в абсолютном меньшинстве. Их много, а я одна. Я решила до свадьбы Грейси дома не показываться.

— Им уже сказала?

— Еще нет. Ближе к Рождеству сообщу. А пока попытаюсь найти пластического хирурга хотя бы для консультации. Не у детей же спрашивать!

Харлан ничего не сказал, но назавтра принес ей номера телефонов и адреса сразу трех специалистов, которые раздобыл у своих знакомых. Все расхваливали своих докторов и были очень довольны результатами. Виктория на другой же день позвонила двоим. Один уезжал на праздники, а вторая — это была женщина — назначила ей прийти в конце недели. То, что ей предстояло, называлось ринопластикой, и Виктория со смехом объявила Харлану, что ей, как носорогу, будут удалять рог. Тот захохотал.

В пятницу во второй половине дня Виктория отправилась к доктору Кэролин Шварц. Кабинет и приемная доктора Шварц находились на Парк‑ авеню, недалеко от школы, так что Виктория после работы прогулялась пешком. Доктор Шварц оказалась симпатичной молодой женщиной. Она объяснила Виктории, как будет проходить операция, назвала цену. Оказалось на удивление недорого, во всяком случае, вполне по карману Виктории. Доктор Шварц предупредила, что в течение недели после операции у Виктории будет держаться гематома, но постепенно она пройдет. Поначалу можно будет замазывать синяки тональным кремом. У доктора нашлось «окошко» на следующий день после Рождества. Виктория поразмыслила, а потом решительно сказала:

— Годится. Хочу себе новый нос!

Давно уже она не испытывала такого возбуждения. Доктор сфотографировала ее анфас и в профиль, после чего распечатала на принтере варианты носов, которые подошли бы Виктории. Виктория честно призналась, что всегда хотела иметь такой нос, как у ее сестры. Еще она сказала, что всегда страдала от того, что не похожа ни на отца, ни на мать. Доктор предложила сделать похожий вариант, но с учетом ее типа лица. Виктория пообещала на следующей неделе занести фотографию сестры, дома у нее этих фотографий хоть отбавляй. Она всегда восхищалась носиком Грейси — не то что у нее, круглый, как картошка! Доктор засмеялась и сказала, что вообще‑ то с носом у нее все в порядке, но можно сделать лучше. Все варианты, которые она подобрала для Виктории на компьютере, ей понравились. Каждый казался ей лучше собственного.

От врача Виктория летела на крыльях. Ненавистный нос, тот самый, из‑ за которого ее постоянно дразнил отец, скоро исчезнет. Прощай, носик!

Дома она все выложила Харлану и Джону. Те изумились тому, как быстро Виктория приняла решение и даже назначила день операции. Виктория призналась, что необходимо решить еще одну проблему — кто заберет ее после операции. Она с надеждой взирала на друзей, и Джон сказал, что сможет это сделать, поскольку у него тоже будут каникулы.

На приеме у доктора Шварц Виктория говорила и о липосакции, которая представлялась ей более простым решением ее вечной проблемы, чем все изнурительные диеты, и к тому же быстрым. Но когда доктор Шварц описала ей процедуру, она показалась Виктории не такой легкой, как она предполагала, и она отказалась, решив ограничиться ринопластикой.

Последние дни занятий, как всегда перед праздниками, выдались напряженными и нервными. Приходилось нажимать на ребят, чтобы вовремя сдали задания. Виктория посоветовала всем поработать над эссе для колледжа во время каникул, но она заранее знала, что этому совету последуют немногие и в январе начнется гонка, чтобы успеть к сроку подачи эссе в университеты и колледжи.

Последняя предрождественская неделя была омрачена неприятным инцидентом. Одного парня из одиннадцатого класса застали принимающим наркотики прямо в школьных стенах. Он нюхал кокаин в туалете, а кто‑ то из ребят сообщил об этом. Нарушителя отстранили от занятий и вызвали родителей. С ними говорил директор, и они приняли решение на месяц поместить сына в клинику. Виктории еще повезло, что это был не ее ученик. Но ей и со своими забот хватало. Она приглядывала за Эми Грин, которая продолжала усердно заниматься. Ее беременность пока была незаметна и, скорее всего, станет заметна еще не скоро. У этой девочки пока все складывалось хорошо.

За неделю до Рождества Виктория наконец сообщила родителям, что на праздники не приедет. В ответ она не услышала слов сожаления. Доусоны были заняты делами Грейси и Гарри, и накануне отъезда родителей Гарри в Аспен был запланирован ужин вместе с будущей родней.

* * *

Чуть позже ей позвонила Грейси, она была искренне огорчена, что не увидит сестру на Рождество. В свое оправдание Виктория призналась, что собирается сделать пластическую операцию, и Грейси ахнула.

— Да ты что? Правда? Но зачем? Это же глупо! Мне твой нос очень нравится.

— А мне нет! Всю жизнь меня преследует этот нос папиной бабушки. Так вот, с ним скоро будет покончено!

— И какой нос у тебя будет теперь? — поинтересовалась Грейси. Она хоть и расстроилась, что сестра не приедет, но теперь ей, по крайней мере, была ясна причина. Виктория, конечно, не стала говорить, что она и без пластической операции все равно бы не приехала.

— Мой собственный. Похожий на твой и мамин.

Грейс засмеялась.

— Мы его выбрали с помощью компьютера. Надеюсь, с новым носом я буду выглядеть лучше.

— А больно тебе не будет? — забеспокоилась Грейси, растрогав этим сестру. Все‑ таки Грейси волнуется за нее.

— Не знаю, — честно призналась Виктория. — Я буду спать под наркозом.

— Я имею в виду — потом?

— Мне дадут и домой обезболивающие таблетки, и еще доктор сказала, что довольно долго меня будут украшать синяки. А припухлость и вовсе продержится не один месяц, но окружающим это будет практически незаметно. Но у меня сейчас все равно никаких планов нет, так что время удачное. Операция назначена на первый день после Рождества.

— Значит, с Новым годом ты пролетаешь, — посочувствовала Грейси, а Виктория рассмеялась.

— Мне все равно его не с кем встречать. Посижу дома. Харлан с Джоном едут в Вермонт. Все у меня будет в порядке. А если захочешь, можешь составить мне компанию.

— На Новый год мы с Гарри едем в Мексику, — сказала сестра.

— Значит, хорошо, что я никуда не поеду.

— Пришли мне фотографию своего нового носа, когда синяк пройдет. — Они еще немного поговорили. Настроение у Виктории после разговора было прекрасное, и она решила отправиться в фитнес‑ клуб. На улице было очень холодно, шел снег, но ей не хотелось отступать от заведенного порядка. Она честно выполняла взятые на себя обязательства и даже дома занималась на беговой дорожке.

Доктор Шварц предупредила Викторию, что первое время после операции от спорта придется отказаться, поэтому сейчас ей хотелось нагрузить себя побольше. Не хватало еще из‑ за пластической операции потерять форму!

Когда Виктория вышла из дома, она увидела, что город преобразился — он был похож на рождественскую открытку. В окнах многих домов уже светились елки. Виктория с Джоном и Харланом собирались купить елку в выходные. А потом к ним придут друзья, чтобы вместе ее наряжать. Размышляя об этом в спортзале, Виктория усиленно потела на велотренажере, а рядом занимался хорошо тренированный и очень привлекательный молодой человек, одновременно разговаривая с очаровательной девушкой на следующем тренажере. Виктория как завороженная смотрела на них, такая это была красивая пара. И кроме того, было видно, что они прекрасно ладят, оба они то и дело заразительно смеялись. Она искренне позавидовала им, у нее‑ то ничего подобного не было. О чем они говорят, она не слышала, так как у нее работал плеер, но по лицам было видно, с какой теплотой и нежностью они друг к другу относятся. Виктория, глядя на своего соседа, понимала, что о таком мужчине и о таком счастье ей нечего даже мечтать.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒