Примечания 6 страница

В качесте арендной платы за первые два месяца Виктория выписала чек, а взамен получила связку ключей и радостная отправилась в отель. Теперь у нее есть работа, жилье и новая жизнь. Единственное, что осталось сделать, это купить мебель в спальню, и можно въезжать. Вечером она позвонила домой, чтобы поделиться новостью, и Грейси обрадовалась за сестру. Отец дотошно выспрашивал, где находится квартира и что за люди в ней живут. Маму насторожило наличие двух соседей‑ мужчин. Виктория успокоила, сказав, что один из них обручен, а другого женщины не интересуют и что все трое ее будущих соседей производят впечатление очень приятных людей. Родители были в своих оценках осторожны. Они бы предпочли, чтобы дочь жила одна, чем в компании с незнакомыми людьми, но в то же время понимали, что это ей не по карману, а оплачивать ей отдельную квартиру в Нью‑ Йорке отец не собирался. Пора ей самой пробиваться в жизни.

На следующий день Виктория наняла пикап и отправилась в магазин «ИКЕА». Купила мебель в спальню и поразилась, как мало потратила денег. Она подобрала в комнату две лампы, ковер, шторы, два настенных зеркала, кровать, удобное кресло, две тумбочки, симпатичный комод и еще гардероб с зеркалом, поскольку в спальне был только один небольшой встроенный шкаф. Теперь у нее появилась надежда, что все свои вещи она сумеет разместить в шкафах. Правда, всю эту мебель надо было еще собрать, но Харлан успокоил ее, сказав, что с этим прекрасно справится мастер, обслуживающий дом, надо будет только отблагодарить его чаевыми.

В магазине загрузили покупки в машину, и уже через час Виктория находилась возле дома и с помощью водителя выгружала мебель. Еще часом позже все было поднято на этаж и, как обещал Харлан, явился мастер с инструментами и приступил к сборке. Виктория по телефону заказала матрас, который доставили сразу же. Вся вторая половина дня прошла в расстановке мебели, постельное белье у нее было приготовлено, полотенца тоже имелись, но прямо из магазина, а Виктория хотела их сначала простирнуть — для этой цели в подвальном помещении дома были стиральные машины для всех жильцов. Все было собрано уже к шести часам, когда вернулась с работы Банни. Виктория наконец смогла присесть и с удовлетворением обвела глазами свою комнату. Мебель и шторы она купила белые, ковер — синий с белым, и в целом все выглядело очень по‑ калифорнийски. Даже покрывало и диванные подушки она выбрала в полоску — белую и синюю. А в углу комнаты стояло удобное синее кресло, где можно было устроиться с книгой, если не захочется сидеть в гостиной, и рядом — небольшой телевизор, который можно смотреть, лежа в кровати. Что ни говори, а папин чек пришелся очень кстати. Виктория пребывала в радостном возбуждении и улыбалась, когда вошла Банни.

— Вижу, ты уже устроилась, — с улыбкой сказала Банни. — Здорово! Мне нравится.

— Мне тоже, — сказала Виктория. Наконец‑ то у нее появилось настоящее жилье! До этого она ведь жила только в общежитии, а эта комната была и больше, и уютнее. А ванная у нее будет общая с Банни. Другая ванная и туалет находились в распоряжении мужчин. Виктория уже заметила, что в ванной Банни царит безукоризненная чистота и порядок.

— Сегодня останешься здесь ночевать? — поинтересовалась Банни. — Если нужно помочь распаковаться — обращайся, я дома.

— Мне еще надо забрать вещи из гостиницы. — Из номера Виктория выписалась еще утром, чтобы не платить за лишние сутки, а свои вещи оставила внизу, у портье. — Чуть позже я за ними съезжу.

Скоро вернулись с работы мужчины и тоже выразили свое одобрение. Комната действительно стала уютной и современной. Харлан даже сказал, что теперь она напоминает какой‑ нибудь симпатичный летний домик в Малибу. К слову, среди купленных Викторией вещей была вставленная в раму фотография песчаного пляжа у синей кромки воды, и эта умиротворяющая картинка уже нашла свое место на стене. Окна выходили на улицу, а сам дом стоял на северной стороне. Соответственно комната Виктории была обращена окнами на юг, так что в ней будет много солнца.

Билл, Банни и Харлан в один голос заявили, что сегодняшний вечер проводят дома, собираются готовить ужин и приглашают ее присоединиться, и Виктория поспешила сдать арендованный фургон и забрать вещи из отеля, чтобы успеть к ужину.

Когда она вернулась, в квартире витали аппетитные ароматы. Судя по ним, трое ее соседей были неплохими кулинарами. С ними была и невеста Билла — Джули, и, когда вернулась Виктория со своими четырьмя чемоданами, молодые люди находились на кухне, где потягивали вино и от души веселились. Виктория привезла с собой весь зимний гардероб — вдруг понадобится раньше, чем она окажется дома на День благодарения. Банни похвалила ее за предусмотрительность — ведь в Нью‑ Йорке уже в октябре бывают очень холодные дни.

Виктория поставила на стол купленную по дороге бутылку испанского вина. Все одобрили выбор, и бутылка была немедленно откупорена. Одну они уже успели прикончить, что было несложно для компании из четырех человек. Еще Виктория хотела было купить мороженого, но удержалась, памятуя о своей строгой диете. Переезд, конечно, дело непростое, и Виктория порядком устала, но она была в чудесном настроении — в ее жизни начинался новый этап.

Ужинать сели в десять часов, когда все проголодались. Сегодня готовила в основном Банни, а мужчины перед ужином еще успели сходить в спортзал. Все они занимались на тренажерах и были в отличной форме, включая невесту Билла Джулию — у нее тоже была потрясающая фигура. Работала она, как выяснилось, в косметической фирме. Новые друзья поздравили Викторию с началом ее самостоятельной жизни. В отличие от родителей, они оценили место ее работы — о престижной школе они кое‑ что слышали.

— Меня дети повергают в ужас, — призналась Банни. — Стоит им появиться у нас в галерее, как я тут же стараюсь скрыться. Вечно они что‑ нибудь разобьют, а мне потом расхлебывай. — Банни рассказала и о себе — она окончила отделение изобразительного искусства — и о своем друге. Приятель Банни учился в Бостонском университете на юриста, и они по очереди ездили друг к другу на уик‑ энд.

Жизнь у каждого из новых друзей Виктории складывалась вполне успешно. За ужином Харлан рассказал, что въехал в эту квартиру, когда расстался со своим партнером, и сейчас у него на личном фронте затишье, он ни с кем не встречается. Виктория честно призналась, что у нее тоже никого нет и пока из ее романов ничего не вышло. В глубине души она была не согласна с отцовской теорией, что причиной всему ее внешность и лишний вес. У нее было такое ощущение, что над ней висит проклятие. Отец считал ее недостаточно привлекательной, мама говорила, что она слишком умна, а это отпугивает мужчин. Некрасивая или умная — суть в том, что пока никто не терял из‑ за нее голову, да и она тоже. Все, что с ней до сих случалось, Виктория расценивала как сиюминутное увлечение, если не считать злополучной истории с Бо, скоротечного романа с физиком и еще нескольких легких увлечений, так ничем и не окончившихся. Она надеялась, что в Нью‑ Йорке ей повезет больше. Собственно, везение уже началось — она нашла прекрасное жилье и троих великолепных соседей. Они ей действительно были очень симпатичны. И сегодняшний ужин тоже удался на славу. Банни приготовила паэлью со свежими морепродуктами — идеальная еда в жаркий летний день. И еще она сделала сангрию, которую они пили, когда кончилось вино. А предварял все это пиршество испанский холодный суп — гаспаччо. На десерт было сливочное мороженое с шоколадной крошкой, и на сей раз Виктория не смогла удержаться, ведь это было ее самое любимое.

— Все равно что соблазнять наркомана героином, — сетовала Виктория, положив себе пару ложечек из передаваемой по кругу большой упаковки. Паэлья была такой вкусной, что тарелки были вылизаны дочиста. А теперь и не менее вкусный десерт…

— Я тоже обожаю мороженое! — признался Харлан, хотя по его виду этого никак сказать было нельзя. Скорее, можно было подумать, что он не ел лет десять, хотя при его высоком росте он мог себя не особенно ограничивать. Виктория же давно не лакомилась мороженым и сегодня была не в силах сдержаться. В конце концов, и повод есть. А потом она мысленно похвалила себя за то, что не взяла добавки, хотя и первая порция была немаленькая. Впятером они быстро разделались с мороженым, да и вообще тут никто себя ни в чем не ограничивал. Все ребята были в превосходной физической форме и подтвердили, что усердно посещают спортзал, тем более что, по словам Билла и Банни, это отлично снимает стресс. Харлан же признался, что терпеть не может тренажеры, однако тоже занимается, чтобы поддерживать форму. И еще Банни сказала, что они подумывают, не купить ли вскладчину беговую дорожку, чтобы не ходить каждый день в зал. Виктории эта идея пришлась по душе. Если такой тренажер появится в квартире, ей уже не отвертеться, хочешь не хочешь, а придется заниматься. Это была живая, энергичная компания, полная планов, идей и прожектов. Виктория уже сейчас радовалась тому, что станет делить с ними кров. Уж во всяком случае, интереснее, чем куковать одной в крохотной квартирке. Здесь в ее распоряжении и места больше, и компания прекрасная. А захочется уединиться — можно уйти к себе в комнату, которая теперь стала такой уютной. Она была в восторге от новой мебели, от всех мелочей, которые она подобрала в «ИКЕА», и от того, как они замечательно смотрятся в ее комнате. Виктория от души поблагодарила Харлана за дельный совет.

— Всегда к вашим услугам, — улыбнулся он. — Я одно время подрабатывал оформлением витрин. Все витрины в Сохо и в салоне «Шанель» — моих рук дело. Вот вырасту, — пошутил он, — стану дизайнером интерьера. Но в данный момент я по горло занят в Институте костюма. Однако в голове у меня всегда полно всяких идей и проектов. — По всему было видно, что Харлан — человек очень творческий. И его манера одеваться Виктории тоже нравилась.

Виктория сидела за столом с этими симпатичными людьми и думала о том, что, живя с такими соседями и присоединившись к ним в спортзале, она, возможно, и сумеет войти в форму. Может, теперь у нее появится отличный стимул, надо только взять себя в руки и не есть сладкого. Вон ребята все какие стройные. Виктория всю жизнь таким завидовала. Она‑ то всегда была крупной девушкой, это уж спасибо прабабушке по отцовской линии, а большая грудь придавала ей тяжеловесный вид. Вообще‑ то, фигура у нее была типа «песочные часы» и в другие времена вызывала бы только восхищение. Интересно, у прабабушки ноги тоже были длинные? На фотографиях этого не видно, поскольку в те времена носили юбки в пол. Кстати, теперь, после летней диеты, Виктория вполне могла опять позволить себе юбки покороче. Но только если не станет есть мороженого! Она уже корила себя за то, что не устояла перед любимым десертом. Завтра же пойдет и выберет себе подходящий тренажерный зал. Или начнет бегать. Может, Банни покажет ей зал, куда ходит сама. Неожиданно Виктория испугалась, как много ей еще надо успеть. А ведь до занятий остались считаные дни, и теперь ей предстоит начать учебный год не как студентке, а в качестве преподавателя.

Около часа ночи, вдоволь наговорившись, все разошлись по комнатам. Джули осталась ночевать у Билла. Виктория удобно устроилась на своей новой кровати и долго лежала без сна, счастливо улыбаясь. Все в комнате ей нравилось, именно о такой она всегда и мечтала. Она начинает новую жизнь, и в этой новой жизни у нее уже есть свой маленький уютный уголок. И это только начало. Теперь у нее все будет новое — работа, друзья, ученики, а возможно, и приятель. Даже представить трудно… Квартира — только первый шаг. Теперь она жительница Нью‑ Йорка!

Засыпая, Виктория подумала о сестренке, по которой успела соскучиться. Хотела было позвонить, но ее сморил сон. К тому же утром она с ней уже разговаривала, когда делала покупки в «ИКЕА». Грейси так радовалась за сестру! А Виктория обещала прислать ей фотографии квартиры и своей комнаты. Так она и уснула с мыслями о сестре и о том, как та приедет к ней в гости. Ей приснилось, как они с Грейси ходят по магазинам, и во сне Виктория была стройной, как если бы новая жизнь предполагала и новое тело. Ей снилось, как продавщица приносит ей платье четырнадцатого размера, на что Виктория отвечает, что она теперь носит восьмой, и все в магазине дружно ей аплодируют.

Глава 9

Перед началом занятий в школе состоялось два собрания преподавателей. Виктория познакомилась с коллегами и постаралась запомнить, какой предмет и в каких классах ведет каждый из них. Проштудировала учебники, по которым ей предстояло работать, — по ним начинала та преподавательница, на чье место ее взяли. Ее предшественница даже составила для нее учебный план на год и тем самым разрешила проблему, мучившую Викторию. Все складывалось как нельзя лучше, она и не предполагала такого. Виктория общалась с другими учителями и охотно рассказывала о себе. Английская секция оказалась одной из самых многочисленных, в ней было восемь преподавателей, все намного старше Виктории, из них пять женщин и трое мужчин. Виктория заметила, что холостых учителей‑ мужчин в школе Мэдисон не было: все преподаватели либо женаты, либо голубые, но она тут же себя осадила напоминанием о том, что явилась сюда учить детей, а не обустраивать личную жизнь.

Вечерами Виктория изучала пособия и свой учебный план, составляла планы уроков и составила домашние задания для учеников. Впрочем, с учениками надо было сперва познакомиться. Ей предстояло вести четыре класса — один десятый, один одиннадцатый и два двенадцатых. Виктория знала, что выпускные классы считаются самыми сложными. Ученикам не терпится распрощаться со школой и стать студентами, и ко второму полугодию, когда уже известно, кто в какое учебное заведение принят, завладеть их вниманием и заставить работать становится практически невозможно. Да, ей предстоит непростой год, но Виктории не терпелось окунуться в работу. Накануне первого дня занятий она долго не могла сомкнуть глаз.

Наутро Виктория вскочила в шесть часов. Она приготовила себе сытный завтрак из яиц, поджаренного хлеба, каши и апельсинового сока, а кофе сварила целый кофейник, чтобы хватило всем. К семи часам она уже при полном параде сидела за завтраком, а через полчаса опять была у себя в комнате и судорожно что‑ то записывала. Без четверти восемь Виктория вышла из дому и энергично зашагала к школе. На месте она была ровно в восемь, а занятия начинаются в половине девятого.

Она сразу же направилась в класс, где сначала нервно выхаживала из угла в угол, а потом замерла у окна. На этом уроке должны присутствовать двадцать четыре ученика. Парт в классе было с запасом, и еще — большой учительский стол перед доской. По программе сегодня было сочинение на английском, и Виктория уже придумала, какое задание даст ребятам. Она прекрасно представляла, как трудно будет завладеть вниманием школьников в первый день после летних каникул. К тому же эти ребята уже на финишной прямой. Выпускной класс — а стало быть, они всю осень будут ездить по вузам, рассылать запросы и документы в университеты и колледжи. Виктории придется писать им характеристики. Это поднимало ее значение в их глазах, ведь от нее во многом будет зависеть их будущее, поэтому на ее уроках они должны будут заниматься со всей серьезностью. Фамилии учеников Виктория уже выучила, теперь предстоит познакомиться лично. Она стояла у окна спиной к двери, когда услышала:

— Готовы к бою? — Виктория обернулась и увидела седовласую женщину. Та была в джинсах, застиранной футболке с названием какой‑ то рок‑ группы на груди и сандалиях. Как будто каникулы для нее еще не закончились, а в Нью‑ Йорке стоит жаркая летняя погода. Когда Виктория вопросительно взглянула на нее, женщина заулыбалась. Сама Виктория сегодня была одета в короткую черную хлопковую юбку, свободный льняной жакет белого цвета и туфли без каблуков. Свободный покрой жакета скрывал все изъяны ее фигуры, а юбка выше колен открывала красивые ноги. Но соблазнять она никого не собиралась, ее задача — учить.

— Здравствуйте, — удивленно поздоровалась Виктория. Она видела эту учительницу на общем собрании, но лично с ней еще не была знакома и не помнила, какой предмет она ведет, а спрашивать не хотелось.

— Я веду предмет «общественные отношения». Мой урок — сразу после вашего, так что, если разбушуются, я их приструню. Меня зовут Хелен. — Женщина с улыбкой подошла и пожала Виктории руку. Лет ей было примерно как матери Виктории — между сорока пятью и пятьюдесятью. Кристине только что стукнуло пятьдесят. — Я здесь уже двадцать два года, так что, если требуется какая подсказка или совет, смело спрашивайте. Народ у нас здесь хороший, если не считать учеников и их трудных родителей, по крайней мере некоторых. Есть и совершенно замечательные ребята даже из тех, чьи семьи принадлежат к элите общества.

Пронзительно зазвенел звонок, и раздался топот ног на лестнице. Было такое впечатление, что несется целое стадо.

— Спасибо, — отозвалась Виктория, не зная, что еще сказать. Реплика насчет детей и их родителей прозвучала убийственно, тем более из уст учителя, работающего в школе для детей богатых.

— Я своих учеников люблю, но порой их трудно повернуть лицом к реальной жизни. Разве можно назвать реальностью родительскую яхту, самолет, виллу в Хэмптонсе и возможность каждое лето проводить на Лазурном Берегу? А у наших ребят это все есть. То, как живет остальной мир, их мало волнует. И наша задача — открыть им глаза на то, как живут обычные люди. Иногда это ох как непросто! С детьми это еще рано или поздно удается, а вот с родителями — крайне редко. Они и знать не хотят, как живут другие люди. У меня такое чувство, что такого вопроса для них просто не существует. Но дети должны это знать и делать свой выбор.

Что ж, с этим нельзя было не согласиться. Виктория как‑ то не задумывалась над тем, какой образ жизни ведут воспитанники школы Мэдисон и как это отражается на их восприятии мира. Но в словах Хелен, когда она говорила о собственных учениках, звучали горечь и даже осуждение. Может, она просто завидует тем жизненным привилегиям, которыми ее ученики наделены по праву рождения? В этот момент в дверях появилась первая ученица, и Хелен поспешила к себе в класс.

Ею оказалась Бекки. У нее были распущенные светлые волосы по пояс, а одета она была в белые джинсы, розовую майку и дорогие итальянские босоножки. И у нее было очень миловидное личико и ладная фигурка, Виктория даже позавидовала. Бекки заняла место в середине класса, что означало, что активно участвовать в уроке она не собирается, но все‑ таки это была не галерка. Она села и улыбнулась Виктории. Держалась девушка непринужденно, с таким видом, будто весь мир у ее ног. И в ней чувствовалась характерная для выпускников самонадеянность, отчего Виктория сразу напряглась, ведь ученицу и учительницу разделяли всего четыре года. Но Виктория тут же напомнила себе, что главная тут все‑ таки она. А сколько ей лет, ребятам знать не надо. Однако она уже поняла, что за их уважение придется побороться.

Следом в класс гурьбой ввалились четверо парней и расселись по местам. Все они то косились на Бекки, то бросали любопытные взгляды в сторону новой учительницы. Потом с веселым щебетанием влетела стайка девчонок. Они поздоровались с Бекки, проигнорировали ребят, мельком глянули на Викторию и заняли соседние места в задних рядах. Так‑ так… С этими все ясно: на уроке будут продолжать переговариваться, обмениваться записками, а то и переписываться по мобиле. За ними только смотри! Входили все новые ребята, кто один, кто группками, некоторые — вразвалочку. Наконец, через десять минут после звонка, класс был в сборе. Виктория с лучезарной улыбкой приветствовала ребят и назвала себя. Она написала свое имя на доске и повернулась к классу.

— Теперь прошу всех назваться, чтобы я сориентировалась, кто есть кто. — Она обратилась к девушке в первом ряду, слева от себя. — Пойдем по порядку. — И ребята стали представляться. Они называли свои имена и фамилии, а Виктория сверялась со списком класса у себя на столе. — Кто из вас уже знает, в какой колледж или университет будет подавать документы? — Поднялось меньше половины рук. — Не поделишься с нами? — Она обратилась к парню за последним столом, который, похоже, уже заскучал. Откуда Виктории было знать, что в прошлом году он встречался с Бекки, но перед самыми каникулами они рассорились. Оба теперь были «свободны». Бекки только что вернулась с отцовской виллы на юге Франции. Как у многих ребят в школе Мэдисон, ее отец и мать были в разводе.

Парень, которому Виктория задала вопрос, оттарабанил список: Гарвард, Принстон, Йель, Стэнфорд, Дьюк, Дартмут и, возможно, Массачусетский технологический. В этом списке были все самые престижные университеты Америки. Интересно, он говорит правду или валяет дурака, подумала Виктория. Своих учеников она еще не знала, ну что ж, со временем разберется.

— А куда делся цирковой колледж в Майами? — с постным видом поинтересовалась она, и все рассмеялись. — Там было бы прикольно.

— Я хочу учиться на инженера‑ химика, может, частично с физическим уклоном. Или наоборот.

— А по литературе у тебя какие оценки? — спросила Виктория. Такие ребята обычно скучают на уроках литературы. Но ничего не поделаешь, этот курс обязателен для всех.

— Не очень хорошие, — ответил юноша. — Я больше по естественным наукам.

— А у вас? — обратилась она к остальным. — Кто‑ нибудь силен в сочинениях? — Одни признавались, что пишут плохо, другие, наоборот, хвалились успехами, а как обстоит на самом деле — покажет время.

— Что ж, если кто‑ то из вас мечтает о перечисленных университетах — а я уверена, что таких много, — то вам нужны будут приличные оценки по английской словесности. Вот над этим и поработаем. Моя задача — усовершенствовать ваши навыки письменной речи. Это позволит вам лучше написать эссе при поступлении в колледж, а я охотно помогу тем, кому такая помощь потребуется. — Это был правильный ход, и значение уроков английского было оценено соответствующе. Все выпрямились и как‑ то сразу посерьезнели.

Виктория объясняла, какое значение имеет для человека умение внятно и доступно излагать свои мысли на бумаге, не в форме художественного произведения, но так, чтобы четко выделялись вступление, главная часть и заключение.

— Думаю, этот год мы с вами проведем с пользой для вас. Писать сочинение — не значит умирать от скуки. Хотя я понимаю, что некоторым это дается нелегко. — Она посмотрела на парня, к которому обращалась с вопросом. Литература явно не была его сильной стороной. — Можете смело вносить в свои тексты элементы юмора, придавать им ироническую нотку. Это может быть изложение ваших мыслей по поводу состояния современного общества. Либо от начала до конца придуманная история. Неважно, что вы будете писать, главное — делать это доходчиво и просто, писать так, чтобы другим хотелось прочесть. Иными словами, я буду просить вас писать то, что мы все с удовольствием прочитаем. — С этими словами Виктория повернулась к доске, занимавшей всю стену класса, и четким почерком написала: «Мои летние каникулы». — Ребята дружно застонали, а она снова повернулась к классу. — Один нюанс. Мне не нужен от вас отчет о том, как вы на самом деле провели каникулы. Не исключаю, что они прошли так же скучно, как мои — с родителями в Лос‑ Анджелесе. Я хочу, чтобы вы написали о том, какими вы бы хотели видеть свои каникулы. И чтобы, прочитав вашу работу, я захотела бы провести их так же. И чтобы мне было понятно почему. Что необычного в этих ваших каникулах заставляет вас о них мечтать? Можете писать в форме эссе от первого лица или как рассказ от третьего. Но в любом случае мне нужно что‑ то по‑ настоящему интересное. Я знаю, у вас получится, стоит только захотеть! — Она улыбнулась и вдруг произнесла нечто совсем неожиданное: — Урок окончен. — Какое‑ то мгновение ребята недоуменно смотрели на нее, потом издали радостный вопль и потянулись к выходу. Виктория постучала по столу и добавила, что сочинение должно быть написано к следующему уроку, который будет через три дня. Класс опять застонал, но она уточнила: — Не пишите слишком длинно. — Все снова оживились.

— Я бы хотел провести лето в марокканском борделе, — заявил, ухмыляясь, один подросток, и все загоготали, в восторге от дерзкой выходки. Виктория не ожидала подобного хамства, но виду не подала. Подростки обожают шокировать взрослых. Она не хотела, чтобы парень увидел, что ему это удалось.

— Что ж, сойдет, — невозмутимо сказала Виктория. — Только это должно быть убедительно. Если нет — считай, тебе не повезло. В этом весь фокус — сделай так, чтобы я тебе поверила, заинтересовалась, влюбилась в твоих героев или в тебя. В этом смысл сочинения — убедить читателя в том, что все написанное — правда. А для этого ты и сам должен в это верить. Желаю получить удовольствие, по крайней мере от работы над этой пикантной темой! — заключила она, и ребята со смехом вывалились из класса.

В перерыве Виктория сидела за столом и заполняла журнал. К ней снова зашла Хелен, которая занимала соседний класс. Похоже, ее интересовало все, что делает молодая учительница. Карла Бернини, которую замещала Виктория, была с Хелен дружна, и, может быть, подумала Виктория, она пытается защитить вотчину подруги или хотя бы приглядеть за новенькой?

— Ну, как все прошло? — спросила Хелен, усаживаясь перед Викторией.

— По‑ моему, вполне удачно, — ответила Виктория. — В меня ничем не швыряли и не плевались из трубочек. Дымовых завес тоже не устраивали. Я их пораньше отпустила, а это всегда срабатывает. — Она уже опробовала этот прием во время студенческой педагогической практики. Невозможно сидеть и до бесконечности говорить о том, как пишутся сочинения, надо когда‑ то взяться за ручку и писать, даже если это трудно и страшно. — Я им дала несложную тему. Посмотрим, на что они способны.

— Нелегко, должно быть, выступать в чужой роли, — заметила Хелен, но Виктория лишь пожала плечами.

— Я стараюсь об этом не думать. У каждого свой метод.

— И какой же у вас? — заинтересовалась Хелен, как если бы проводила с Викторией собеседование о приеме на работу.

— Пока не знаю. Сегодня мой первый день. Я только в мае диплом получила.

— Вот это да! Представляю, как вы волнуетесь. Вы смелая девушка. — Тон, каким это было сказано, напомнил Виктории замечания отца, но ей было все равно. Главное, она сама была довольна собой. И пусть Хелен испытывает ее в свое удовольствие, если ей так хочется. Виктория понимала, что ей придется зарекомендовать себя не только перед учениками, но и перед коллегами‑ учителями. Что ж, она к этому готова.

Через час у нее был следующий урок, и на этот раз несколько ребят сильно опоздали. Это тоже был двенадцатый класс.

В этом классе она дала на дом другую тему.

Она задала ребятам сочинение о том, кем они хотят стать и почему.

— Я хочу, чтобы вы серьезно обдумали все, о чем станете писать. И чтобы я, когда буду читать ваши работы, прониклась к вам уважением, а может, и восхищением. А если получится, заставьте меня смеяться. Пишите легко, только если вы не собираетесь стать работником морга и бальзамировать трупы. Во всех других случаях я хочу, чтобы мне стало интересно. — Потом ребята разошлись. В обоих классах ей удалось выстроить свою линию поведения. Теперь она познакомилась с обоими выпускными классами. Похоже, ребята славные, во всяком случае никто не пытался ее изводить. Но Виктория понимала, что при желании они вполне на это способны, а опыта у нее никакого, чтобы им противостоять. О лояльности с их стороны пока говорить не приходится, для этого еще слишком рано. И все же Виктория надеялась, что со временем они ее полюбят. Это ее работа — заставить их себя слушать.

Опять заглянула Хелен, и они немного поболтали, после чего собрали вещи и вместе вышли из класса. По дороге Виктория проверила свою ячейку для корреспонденции, а потом сидела в учительской и разбирала пачку служебных записок от директора и декана. Среди них было несколько уведомлений о новых направлениях в работе школы. После обеда Виктория отправилась на заседание английской секции, а по окончании вышла из школы и уже через десять минут была дома. Как здорово, что она живет так близко! Можно будет каждый день ходить пешком.

Дома на Викторию набросились с расспросами о первом дне. Все уже были в сборе.

— Я думаю, все прошло великолепно, — рассказывала счастливая Виктория. А спустя час с тем же вопросом позвонила Грейси, и она ответила сестре в тех же выражениях. Если не принимать во внимание мелочей, первый день действительно прошел превосходно. И ребята ей понравились. Пусть они и объездили весь мир со своими богатыми родителями и много чего повидали, все равно в них есть что‑ то настоящее и непосредственное. Ей хотелось научить их размышлять, аргументировать свою позицию, а потом овладеть той профессией, какую они выберут, и вести ту жизнь, какую они для себя предпочтут. А работа учителя, как представлялось Виктории, заключается в том, чтобы открыть перед ними дверь во взрослый мир. Начало было положено — так казалось Виктории.

Глава 10

На второй и третий день занятий у Виктории были уроки в десятом и одиннадцатом классах, и она с удивлением обнаружила, что справляться с этими ребятами намного сложнее, чем с выпускниками. Одиннадцатиклассники были напряжены, поскольку в этом году их ждала большая нагрузка, ведь результаты одиннадцатого класса являются самыми важными для продолжения учебы, и ребята боялись, что она станет давать им слишком большие задания на дом. Десятиклассники же были настроены недружелюбно и даже агрессивно, а каждый учитель понимает, что нет более трудного возрастного контингента, чем девочки пятнадцати лет. Виктория и сама уже прекрасно знала это. Исключение, пожалуй, составляла ее сестренка Грейси, прелестный послушный маленький ангел. В основной же массе это были вредные девчонки, и Виктория уже слышала, как, выходя из класса, две подружки обсуждали фигуру новой англичанки. При этом они даже не трудились понизить голос, и, хотя Виктория и пыталась убедить себя, что они всего лишь невоспитанные дети, их комментарий больно задел ее. Одна девочка назвала ее жирной, другая сказала, что в своем платье она похожа на танк. В тот же вечер Виктория сняла платье и убрала к вещам, которые собиралась отнести в фонд помощи бедным. В этом платье она больше никогда не сможет чувствовать себя комфортно. Потом она прошла на кухню, достала из морозилки начатую большую упаковку мороженого, купленного кем‑ то из соседей, и тут же прикончила.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒