Глава десятая

Анна должна была приехать к обеду, так она сказала. Кристофер с трудом досидел до конца уроков и помчался домой к Дюмонам. В школе все равно узнали об их отношениях, от людских глаз невозможно укрыться. Но никто к нему особенно не приставал — мальчишки и девчонки с недоумением поглядывали на Кристофера. В школе были мальчики и посимпатичнее его, что она в нем нашла? Впрочем, вскоре пересуды стихли. Людям надоедает изо дня в день говорить об одном и том же. Откуда им было знать, ЧТО их связывает? Этого не знали даже родители Анны. Кристофер подошел к ее дому, Мишель сидел с трубкой на подоконнике. Ему, вообще-то, сегодня надо было работать, но ради приезда дочери он попросил Рона подменить его. Анна еще не приехала.

— Добрый день, мистер Дюмон.

— Добрый, Кристофер. Послушай, может быть, ты будешь называть меня Майклом, а?

— Но вы же настолько старше меня…

— Крис, я думаю, уважение не в том, что ты называешь меня «мистер». Ты же можешь при этом держать кукиш в кармане. Ты меня понимаешь?

— Понимаю… Майкл.

— Ну и договорились. Иди сюда, поближе. Кристофер зашел на веранду.

— Присядь, Крис, — Мишель выбил трубку. Кристофер присел на край скамейки, которая стояла на веранде, поставил рядом свой школьный рюкзак.

— Скажи мне, Крис, кто такой Патрик Соули? — Мишель принялся набивать трубку снова. Он понимал — то, что он сейчас узнает, будет почище всего, что произошло до этого.

— Откуда вы… ты знаешь, Майкл?

— Знаю. Ведь это вы его похоронили? — про завещание Мишель решил не упоминать. Кристофер не знал, как ему поступить. Ведь они с Анной решили ее родителям пока ничего не рассказывать.

Ну а с другой стороны, разве можно это скрывать то ее отца? От этого милого, добродушного человека. Разве он может Анне навредить? Он же никому ничего не расскажет. Кристофер вздохнул:

— Понимаешь, Майкл, это наша с Анной тайна…

— Ты думаешь, на мне не расскажет? Если хочешь, давай её подождем, — Мишель посмотрел на часы, — она скоро приедет.

Кристофер подумал, что раз уж он взялся за это ДЕЛО, то и доведет его до конца.

— Мы с Анной клоны, Майкл.

До Мишеля доходило медленнее, чем до Алана. Да это и понятно: с наукой он не был связан и то, что он знал о клонировании, было тем немногим, что знал и любой другой человек из газет или научно-популярных журналов. Мишель имел об этом самое приблизительное представление.

« Но Кристофер сказал об этом спокойно; он знал, что они не только неродные дети, но и то, что они клоны. И Анна знала, но ничего у него не спросила. Он же сказал, что это ИХ тайна».

Сталкиваясь с благородством, люди невольно и сами становятся чище. Хоть ненадолго. Хотя бы в мыслях. Но услышать такое от двенадцатилетнего мальчика? Мишель был потрясен. Он слез с подоконника, отложил трубку и присел перед Кристофером на корточки:

— Ну а кто же этот Патрик Соули? — он грустно смотрел на Кристофера.

Теперь, когда он сделал первый шаг, Кристоферу стало легче. И хотя не очень приятно было вспоминать, что ты клон, он все рассказал Мишелю. Мишель слушал, не перебивая. Только становился все более серьезным. Когда Кристофер закончил, Мишель встал и снова залез на подоконник.

— Так значит, это тебе я должен быть благодарен, что моя дочка… стала такой, какая она теперь?

Кристофер смущенно засопел.

— Извини, сынок. Я, наверное, не так выразился. Говорить-то я не мастак.

— Ну а как же теперь будет, Майкл? Я все рассказал, без Анны.

— Да так же и будет. Мы с Франсуазой знали, на что шли. Клон так клон.

— Но ты не расскажешь об этом Сэму? Он же твой друг?

— Сэму? Да об этом не узнает ни одна живая душа! Я даже не знаю, говорить ли мне об этом жене, Крис.

— А ты отпустишь Анну с нами к Мэри? Мы хотели в этот уикенд к ней съездить, отец узнал ее адрес.

— С тобой, Крис, я отпущу ее на край света. Хотел бы я и с отцом твоим познакомиться. Мы ведь теперь вроде как заговорщики, а?

Тот не успел ответить. К дому подъехала машина, та самая, которая и увезла Анну. Она выбралась из машины и, быстро попрощавшись с Мэтью, поспешила к дому. Мэтью тоже вылез из машины, улыбнулся своей рекламной улыбкой и помахал Мишелю рукой.

— Вы не зайдете в дом? — крикнул Мишель.

—Некогда, — Мэтью протер лобовое стекло, сел в машину и укатил.

Мишель спросил из вежливости, меньше всего ему хотелось бы сейчас разговаривать с Мэтью.

Анна вбежала на веранду, поцеловала в щеку отца, затем Кристофера. Мишель воспринял это совершенно естественно.

— Ну, и как вы тут без меня? — она была весела и возбуждена. Анна прикоснулась к жизни взрослых, она теперь сама зарабатывала деньги, и немалые деньги. Это, конечно, придавало ей уверенности в себе, но и не более того.

— Анна, в этот уикенд мы едем к Мэри, отец узнал адрес, — сказал Кристофер.

Анна посмотрела на Кристофера, потом на отца. По его лицу, как всегда, ничего нельзя было понять, но сейчас он был добродушно серьезен.

— Да, дочка, Крис мне все рассказал. Это я виноват, он не хотел говорить. Обязательно съездите к этой женщине. Она наверняка ничего не знает о Патрике Соули. Пойдемте в дом.

Мишель пошел вперед, Анна с Кристофером чуть отстали.

— Ты нарушил нашу тайну, Крис, — она шутливо надула губы.

— Но это же твой отец, Анна…

— Поэтому я тебя и прощаю, — шепнула она ему в ухо.

Они расселись в креслах в гостиной. Анна сказала, что есть она не хочет, в дороге они с шофером перекусили. Кристофер тоже отказался. Им с Анной не терпелось наговориться. Мишелю есть одному тоже не хотелось, к тому же он выкурил несколько трубок. Сначала он рассеянно слушал, как дочка рассказывает о съемках, переездах; потом подумал, что все это он услышит и вечером, когда придет Франсуаза, и переключился на собственные мысли.

«Соули, Соули, какая-то необычная фамилия… Кристофер сказал, что он — ирландец. А Патрик, это кажется святой у ирландцев. Ну да, они же каждый год отмечают его День. Получается, что этот Патрик Соули оказался в нужное время в нужном месте и сделал то, что ему было предопределено. Но какой же тогда смысл в том, что он погиб? А может наша ошибка в том, что мы во всем ищем смысл? Может, смысл как раз в том, что он должен был сделать то, что он сделал, и все? А дальше жить, как раньше жил, и все? Хотя такие, как Патрик Соули всегда живут не так, как другие…»

Мишель посмотрел на Кристофера с Анной, они весело обсуждали то, что Анна рассказывала.

«И вот душа этого Патрика Соули вдохнулась в Кристофера, а через двенадцать лет и в его Анну. Получается, что именно тебе, Патрик Соули, я всем обязан. Хотя, если бы не Кристофер…» Мишель снова посмотрел на детей. И вдруг вспомнил себя, такого же двенадцатилетнего, или около того.

«Они с родителями тогда пошли в кино. Показывали какую-то картину из жизни средних веков. Как же она называлась? Кажется, «Ромео и Джульетта». Мишелю хотелось посмотреть какой-нибудь вестерн, со стрельбой и погонями по крыше несущегося поезда. А тут говорили стихами, дрались на шпагах, на мужчинах были колготки и какие-то дурацкие короткие шаровары. В общем, две дворовые шайки что-то не поделили давным-давно и мстили друг другу, никак не могли остановиться. Мальчишка из одной шайки полюбил девчонку из другой, вот в этом и был весь смысл — как Мишель тогда понял. И в конце уже совсем непонятное. Девчонку усыпляют, мальчишка думает, что она умерла и кончает с собой. Та оживает, а потом травится по-настоящему. Вот и вся картина. Но почему так плачет мать? Да и отец тайком вытер слезинку…»

Мишель отогнал от себя детские воспоминания и подумал, что он давно не был у родителей. «Надо бы их навестить…»

Его родители жили в соседнем городке, час езды по трассе. «Вот выберу время, договорюсь с Роном и поеду».

Анна училась в параллельном классе, и поэтому Кристофер не мог видеть, что происходило вокруг нее на следующий день после приезда со съемок. Возле нее крутились и девчонки и мальчишки; все, конечно же, ей завидовали. Но теперь Анна бесхитростно отвечала на все, о чем ее спрашивали. А спрашивали ее обо всем: где была? что видела? а как там? А сколько ей заплатят? На вопросы о деньгах Анна отвечала, что все это решает ее мама. Ей не очень верили, но Анну это мало волновало. После уроков Кристофер как всегда дождался Анну. Последнее время они уже не скрывались. В школе все знали про их отношения. Ну, выиграла девочка из их школы конкурс красоты, ну понравился ей мальчик из параллельного класса, ну и что? К этому вскоре привыкли, и жизнь в школе потекла своим чередом. Просто теперь все немного гордились тем, что эта девочка учится в их школе — лучшая девочка на всю страну.

Анна вышла из школы, ее окружало несколько одноклассниц. Увидев Кристофера, они зашептались о чем-то, потом ушли, попрощавшись с Анной. Та попрощалась с ними и подошла к Кристоферу.

— Привет, Крис, сегодня пятница.

— Да, я помню. Отец сказал, поедем завтра с утра. Зачем нам приезжать, на ночь глядя?

— Завтра так завтра; вы с отцом вдвоем поедете, без мамы?

— Да, мы решили, что вдвоем. А твоя мама теперь тоже знает все?

— Да, папа ей рассказал в тот же вечер.

— И как она это восприняла?

— Восприняла-то спокойно, хотя мне кажется, стала на меня смотреть по-другому.

— По-другому? И как же?

— Вроде бы, как с жалостью. Да нет, Крис, все это ерунда. Мне просто показалось.

— Ничего, привыкнет, — философски заметил Кристофер. ГЛАВНОЕ он сделал, остальное для него было неважным.

— Твой отец, Анна, хотел познакомиться с моим отцом.

— Да, он мне говорил. Сегодня он работает, но вечером, вполне возможно, зайдет к вам. Ты что, против?

— Да ты что? Я очень рад, только…

— Что — только?

— Тебе не кажется, что это напоминает, ну, как это называется, когда хотят свести вместе своих детей?

— Сватовство?

— Да, точно. Не кажется?

— А ты — что, против? — опять спросила Анна и засмеялась.

— Ну… — смутился Кристофер, — я не знаю, нам с тобой всего по двенадцать лет; пока мы вырастем, столько всего может произойти…

— А что может произойти, Крис? — Анна подошла к нему почти вплотную и смотрела в упор своими огромными темно-серыми глазами. Она была серьезна, хотя и чуть улыбалась.

— Ну, я не знаю… Ты встретишь кого-нибудь… Или я …

— Кого же мы сможем встретить, если все время будем вместе?

— Ты права, никого мы не встретим. А мы — что, все время будем вместе?

— А ты — что, против? — уже в третий раз спросила Анна и снова засмеялась, — всего-то и подождать — девять лет, разве это много?

— Нет, Анна, это немного, — Кристоферу стало как-то необыкновенно хорошо. Бывают ситуации, когда слова не нужны, они могут только все испортить. Кристофер взял у Анны ее школьный рюкзачок, и они пошли к ее дому. У дома она как всегда чмокнула Кристофера в щеку, а он ее в ответ. Анна взяла у него рюкзачок и, заходя на крыльцо, оглянулась:

— Да, Крис, не забывай еще об одном!

— О чем?

— У нас с тобой к тому времени будут огромные бабки! — Анна залилась смехом.

— Да ну тебя с этими бабками, — Кристофер тоже засмеялся. Ну, никак душевные переживания не укладывались у него в голове с деньгами. Просто Анна уже соприкоснулась с этим, Кристофер понимал это и ни в коей мере не осуждал ее. Он знал, что и для нее деньги не главное. Раз уж все так сложилось, конкурс этот…

Кристофер махнул Анне рукой и пошел домой.

Вечером за ужином Кристофер, как бы невзначай, сказал:

— Папа, отец Анны хотел с тобой познакомиться.

— Познакомиться? А почему бы и нет? Насколько я знаю, о нем все отзываются очень хорошо. Да и вы с Анной… дружите.

Разговоры о клонировании в их семье теперь не заводились. Время шло, все стало как-то отходить в прошлое. Не то, что бы это было табу, просто никто об этом не заговаривал, и все.

Как бы в подтверждение его слов, в дверь постучали.

— Это, наверное, он и есть. Его зовут Майкл, папа.

Алан посмотрел на сына. «Майкл! » Отец его подружки стал для него просто «Майкл». Наверное, он опять с сыном где-то что-то недоговорил, недопонял его. Ну ладно, посмотрим, что это за «Майкл». Алан открыл дверь, на пороге действительно стоял Мишель. Он протянул руку:

— Добрый вечер, мистер Мейсон.

Алан пропустил его в дом, и только когда он вошел, пожал ее.

— Просто Алан, Майкл.

— Добрый вечер…

— Сьюзан, — мать приподнялась на стуле.

— Добрый вечер, Сьюзан. Ничего, что я без приглашения?

— А как бы я тебя пригласил, через Кристофера, что ли? Майкл, давай на «ты» и без этих церемоний, — Алан похлопал Мишеля по плечу и жестом пригласил в комнату. Мишелю это было по душе, он же не знал, что ждет его в этом доме. Кристофер — одно, а его родители — другое. Он достал из сумки, висевшей у него на плече, букетик цветов и какую-то темную пузатую бутылку. Цветы он вручил Сьюзан — она тут же пошла искать вазу — а бутылку поставил на стол.

— Это французский коньяк. Отец купил его, когда я родился, тридцать шесть лет назад. Так что этой бутылке почти пятьдесят. Он сказал мне, чтобы я открыл его, когда в моей жизни произойдет самое радостное событие. Еще он сказал, что если до сорока лет этого не произойдет, то я зря живу на свете.

— И это событие произошло?

— Да, Алан. Благодаря вашему сыну, Кристоферу, я наконец-то обрел дочь.

Алан посмотрел на Кристофера, он понял, что сын все рассказал Майклу. Ну что ж, ему видней.

— Вот теперь и ты все знаешь, Майкл.

— Теперь обе наши семьи знают.

— Про нашу-то вскоре наверняка пойдут разговоры, люди узнают о надписи на могильной плите. Но я, кажется, кое-что придумал. Не уезжать же нам из этого города…

— Ни в коем случае, папа, — лучше признайте, что я приемный, — Кристоферу даже мысль о расставании с Анной была невыносимой.

Вот тут-то и пригодился практичный склад ума его отца.

— Я буду всем говорить, что Патрик Соули — мой старый друг, с которым мы растерялись по различным обстоятельствам. А у него где-то есть сын, допустим, живет с бывшей женой. Который нашел нас и приехал, но нас не было дома и он нашел первым Кристофера, ну а потом… Как ты считаешь, это правдоподобно, Майкл?

— Вполне, Алан, я думаю — это пройдет. Я даже схожу в бар и подкину это Сэму. Через пару дней весь город будет это знать. Ну а как же надпись — «любящий сын»?

— Майкл, это детали. Мы завтра едем к Мэри, его напарнице в той клинике. У нее, насколько я знаю, есть сын. Мы все равно хотели привезти их сюда. Разумеется, мы пойдем на кладбище. Сын узнал и приехал из другого города. Я думаю, у нас это получится. Как считаешь, Кристофер?

— Вполне правдоподобно, папа. Я думаю, никто ничего не заподозрит. Такими вещами не шутят.

Все решили, что идея им подходит. Мужчины откупорили бутылку, Сьюзан по этому случаю принесла коньячные бокалы, этакие стеклянные шары на коротеньких ножках. На их свадьбу кто-то подарил им коробку с шестью такими бокалами. Ими никогда не пользовались, они лежали в коробке. Сейчас она вынула из коробки три штуки и поставила на стол.

— А что полагается к коньяку, Майкл?

— Насколько я знаю из книжек, Сьюзан, кофе и сигары.

— Сигар нету, кофе сейчас сделаю.

Мишель налил в бокалы на палец коньяка, Сьюзан ушла делать кофе.

— В тех же книжках написано, — продолжил Мишель, — что сначала бокал надо нагреть в ладони, потом понюхать — ощутить аромат, затем взять глоток в рот, покатать его языком и только потом выпить.

Алан усмехнулся:

— Какие, однако, сложности. Ну что ж, давай так и сделаем. Коньяк-то такой старый, не будем обижать его.

Сьюзан вернулась к столу с кофе. Когда она села, все подняли бокалы.

— За самое радостное событие в твоей жизни, Майкл! — сказал Алан.

Они выпили так, как сказал Мишель: коньяк и в самом деле был превосходным.

— Я не пил ничего подобного, — сказал Алан.

— Я тоже, — сказал Мишель.

— Где же ты мог выпить подобное, дорогой? Это же коллекционный коньяк, ты хоть представляешь, сколько он стоит? — Сьюзан слегка поддела мужа.

— Да ладно вам, ребята, — смущенно сказал Мишель, — зачем мерить деньгами то, что предложено от души? Я же вам рассказал про моего отца. Завтра я, кстати, поеду к нему. Порадую его, что я, наконец-то, открыл его бутылку.

— Пап, а у Мэри есть сын? — подал голос Кристофер.

— Да, Крис, парень чуть моложе тебя. Все эти сведения Алану выдали в детективном агентстве. Кристоферу стало приятно от мысли, что у напарницы Патрика есть сын. У женщины, которую он никогда не видел. Просто все, что было связано с Патриком, было очень близко ему. И Кристофер считал, что у этой женщины должен быть именно сын. Так и оказалось. И почти его ровесник. Как здорово!

Мишель достал трубку, пачку табака и вопросительно посмотрел на Алана.

— Майкл, извини, я не курю в доме, — он посмотрел на Сьюзан, — пока не курю. Пока у меня нет камина. Пойдем на крыльцо? Мы с Кристофером там всегда сидим.

Мишель с Аланом вышли. Кристофер понял, им надо поговорить. О них с Анной, наверняка, тоже. От нечего делать он разглядывал комнату и думал, где лучше построить камин. В итоге пришел к выводу, что Сэм знает лучше и сделает как надо.

Мишель с Аланом сели на крыльце, Алан достал из машины коврики. Мишель посмотрел на огромный внедорожник: «Такому человеку, как Алан положена такая машина. Он же работает в каком-то секретном учреждении. Лимузин был бы слишком помпезен, да и к нему полагается шофер. До этого он, видно, еще не дорос. А эта в самый раз. Вон и стекла затемнены. Ну да ладно, что я об этом… Нам с ним надо о многом поговорить».

Мишель набил трубку, он не знал, с чего начать. Но начал первым Алан, он тоже закурил:

— Скажи, Майкл, тебе не кажется, что мы живем наоборот?

Мишель недоуменно посмотрел на него. Алан затянулся сигаретой и посмотрел вверх, на звезды. К вечеру подморозило, было ясно, и черное небо было усыпано звездами.

— Сейчас поясню, Майкл. Я что хочу сказать, вот у меня есть все, что мне положено: работа, дом, машина, машина жены, счет в банке и так далее. Если мне будет нужно, мне откроют кредит, чтобы я смог прыгнуть выше головы. Но все это, как я сказал — мне положено. Так вот, Майкл, получается, что и Кристофер мне как бы положен. Положена его фотография на рабочем столе. Ты меня понимаешь? Но ведь не так все должно быть, Майкл, не так. Ребенок должен быть первым в нашей жизни, все остальное — потом. Ведь наши дети — это наше отражение в зеркале, какими мы их вырастим, такими они и будут. Это наше продолжение жизни. Мы уйдем, они останутся. Потом их дети продолжат род.

При словах «наши дети» Алан сощурился и глубоко затянулся.

— Так вот я и спрашиваю тебя, Майкл, ради чего мы живем? Ради всего этого? — Алан кивнул на дом, или ради наших детей? Ты знаешь, мои глаза открылись, только когда я узнал, кто такой Патрик Соули. Он сказал это с таким надрывом в голосе, что Мишель положил руку ему на плечо:

— У нас с тобой, Алан, равное положение, Ты обрел сына, а я обрел дочь.

— Но ты меня понимаешь?

— Что уж тут непонятного… Мы с тобой, конечно, много времени упустили, но ведь еще не все потеряно, как ты думаешь? Ведь им всего по двенадцать, впереди вся жизнь, ведь сейчас все идет отлично?

— Да, Майкл. Давай-ка мы с тобой будем беречь то, что имеем. Вот я и хотел тебя спросить. Мы завтра едем к Мэри, той женщине-акушеру. Она наверняка знает, кто отцы наших детей. Стоит ли мне ее об этом спрашивать, а?

— Алан, она, может быть, знает и кто их матери. Допустим, ты узнаешь, кто отцы наших детей. И что это изменит? Ведь у тебя отличный сын, Алан. А у меня дочь. Что же нам еще нужно? Удовлетворить свое любопытство? Давай лучше подумаем о наших детях.

— Ты считаешь, не стоит спрашивать? — Алан все еще колебался.

— Я считаю, что не стоит. Смотри сам. Мне все равно, кто биологический отец моей Анны, теперь я ее отец. Алан, если нашим детям все равно, кто их биологические отцы — они знают, что они клоны — то почему бы и нам не закрыть эту тему? Наши дети душевно благороднее нас, вот что я тебе скажу, — Мишель запыхтел трубкой.

— Да, Майкл, ты прав. И нам со Сьюзан уж точно придется наверстывать упущенное. Теперь я понимаю, что придется.

— Да ладно тебе, Алан. Наверстаешь. Было бы желание. У тебя же есть желание?

—У меня есть и желание и возможности. Я могу…

— Мой тебе совет, Алан, никогда не меряй ничего деньгами. В этом и состоит главная ошибка. Кристоферу не нужны твои деньги, ему нужен ты. И Сьюзан, конечно. Неужели это трудно понять? Я не умею красиво говорить, Алан. Я говорю то, что думаю. Но я чувствую, что я прав. Когда я этого не чувствую, я лучше промолчу.

Алану было очень просто разговаривать с Мишелем. Они теперь были вроде как родными. Их беспокоило одно и то же. Они понимали друг друга.

— У меня до того, как все это произошло, было еще хуже, — продолжал Мишель. Они просидели уже с полчаса. Сьюзан пару раз тихонько приоткрывала дверь и так же неслышно ее закрывала.

— Ведь Анна-то была вовсе без ДУШИ. Так что, я вообще жил параллельно с ней. Просто рядом. Не я, а мы с Франсуазой. Господи, как я благодарен твоему сыну, Алан.

— Майкл, значит, все-таки, не зря мы живем, а?

— Теперь — нет, а раньше, наверное, зря.

— Может и не зря, а как бы это сказать, вхолостую, что ли?

— Вот-вот, именно так мы и жили. Ну, а что касается денег — Кристофер когда-нибудь просил у тебя деньги?

Алан посмотрел на Мишеля, тот явно не знал о тех деньгах, которые Алан дал сыну. То есть о карточке. Мишель был не из тех, что держат камень за пазухой. Алану Кристофер рассказал, как он использовал карточку. И Алан поведал Мишелю об этой истории.

Мишель задумчиво смотрел перед собой:

— Мне Анна ничего не сказала, бережет она меня теперь, что ли? Вот видишь, Алан, на какое дело он попросил у тебя деньги! А на другое что-нибудь просил?

— Никогда. У него все есть и так.

— У него не было тебя, Алан. Мы с нашими разговорами им в подметки не годимся. Мы тут сидим и разговариваем, а они делают. Они живут по-другому. Сможем ли мы сравняться с ними? Это же не так просто, как свет включить. Мне с Франсуазой тоже придется догонять свою дочь. Догонять в любви.

Мишель никогда так много не говорил. Он привык к более простой жизни, где все ясно и понятно. Но теперь жизнь поставила перед ним вопросы, на которые он пока не знал ответов. Ему подсказывало его сердце.

— Давай просто любить их больше, Алан. Я уверен, в душе хватит места, чтобы впустить туда ПОБОЛЬШЕ ЛЮБВИ. Если не хватит, значит оттуда надо что-то выкинуть, что этому мешает. Работу, положение… Ты понимаешь меня?

— Да, Майкл, кажется, понимаю. Ты думаешь, пусть все и идет, как шло?

— Не так, как раньше, я же тебе сказал — ПОБОЛЬШЕ ЛЮБВИ. Как бы тебе это объяснить… В общем, чтобы вам до конца стать друзьями, представь себе, что тебе тоже двенадцать лет. Может, чуть больше. Тогда вы полностью поймете друг друга.

— Майкл, я буду выглядеть идиотом!

— Значит, ты оглядываешься на общественное мнение? Тебе что дороже? Реши для себя сам, зачем ты меня спрашиваешь? Ну ладно, если тебе так важно, что скажут в нашем городе, то я считаю, что все будут просто умиляться этому. Но если ты будешь работать на публику, то сделаешь еще хуже.

— Плевать на публику, Майкл. Я сделаю все как надо, поверь мне.

— Не перегни палку, фальшь в таких делах не проходит. Ты просто ВСЛУШИВАЙСЯ во все, что говорит тебе сын. Поверь мне, этого будет достаточно. Пойдем?

— Слушай, Майкл. Сейчас пойдем, подожди. Они ведь влюблены друг в друга, как ты считаешь?

— А что тут считать, влюблены. Сам, что ли не влюблялся в этом возрасте?

— Да я не об этом; влюблялся, конечно. Может, мы как-то сохраним это?

— Алан, им всего по двенадцать лет, как же мы это сохраним? Мне, что — гнать ухажеров от Анны?

— Они ДРУГИЕ, Майкл. Давай мы ненавязчиво присмотрим за ними?

— Я думаю, они и не собираются ссориться. Они знают, что они ДРУГИЕ. Но, вообще-то ты прав. Мы СОХРАНИМ ЭТО. Так, что же у нас осталось? Ваша завтрашняя поездка к этой женщине, Мэри. Алан, ты не наломаешь дров?

— Майкл, мы уже все решили, давай не будем к этому возвращаться?

— Давай не будем. Пошли?

Алан забросил коврики в машину, и они с Мишелем вошли в дом.

По их серьезным лицам Кристофер ничего не мог понять. Конечно, они разговаривали и о них с Анной. Было ясно, что их отцы более чем поладили. Они зашли так, будто были знакомы с детства, а не познакомились час назад. Они зашли, как друзья. Алан потер руки:

— Сьюзан, сделай нам еще кофе, пожалуйста.

— Да не обязателен этот кофе, Алан, — сказал Мишель, — это я так, к слову. Можем выпить и так, если ты об этом.

— Об этом, Майкл, об этом. Я думаю, твой отец купил бы две бутылки, если бы знал, в какой радостный день ты её откроешь. Боюсь, одной нам сегодня не хватит.

— Это ты зря, старый коньяк — коварная штука. Да и тебе же завтра за руль.

— Эта проблема меня с утра не беспокоит.

Алана переполняла какая-то радость, он что-то для себя решил. Но это касалось его одного, ему хотелось оставить это в себе. Они с Мишелем налили себе коньяка, Сьюзан, извинившись, отказалась. Она сидела за столом и листала журнал о благоустройстве дома. Взгляд ее скользнул по стенам, она читала о каминах. Мишель посмотрел на журнал, потом на Алана:

— Тоже решили, да?

— Да, Майкл. Ну, представь себе: вот здесь, в двух метрах от нас горит огонь, потрескивают дрова, и мы сидим все рядом. Я обязательно куплю такой же коньяк, и мы выпьем его у нашего камина. И у твоего камина, Майкл. Я куплю две бутылки, — Алану было необычайно хорошо. Даже небольшое тепло души, сложенное с теплом другой души, это не ДВА тепла, это тепло В КВАДРАТЕ. Не сложенное, а умноженное на другое тепло.

Сьюзан посмотрела на мужа, но ничего не сказала.

Но Алан поймал ее взгляд и вспыхнул:

— Дорогая, ты опять хочешь сказать, что это очень дорого?

— Алан, я же молчу…

— Ты молчишь, но сказать хочешь. Ты же один раз уже сказала?

— Алан, мой отец покупал его давным-давно, тогда цены действительно были другими, — вставил Мишель.

— Плевать на цены, Майкл. У наших с тобой каминов мы выпьем такой же коньяк. Для чего ты строишь камин, Майкл, тебе, наверное, не хватало тепла? Душевного тепла?

— Да, Алан…

— И я затем же. Ты принес коньяк, я, благодаря тебе, тоже подумал о камине. Так почему же я не могу сделать ответный ход с коньяком?

Логика Алана сразила Мишеля:

— Сдаюсь, Алан, но это и в самом деле — большие деньги.

Алан посмотрел на него так, что Мишель просто прижал палец к губам и поднял пузатенький бокал.

— За вашу поездку, Алан.

Мужчины выпили. Кристофер к тому времени уже ушел спать. Он считал, что это лучший способ приблизить завтрашний день.

Алан с Мишелем еще посидели, допили коньяк, условились о том, когда они с Кристофером заедут за Анной, и Мишель ушел. Алан хотел его проводить, но Мишель уговорил его отдохнуть перед поездкой.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 Следующая ⇒