— Ну, так если он ее подцепит, то сюда с ней вместе не проедет. — А ты меня не подкинешь до трассы?

— Без проблем.

— Ну и отлично.

Патрик прошел к столу. Стив достал из шкафчика бутылку виски, тяжелые хрустальные стаканы. Втроем они присели с края стола.

— Гостей ждете? — спросил Патрик.

— Да… Должны сейчас приехать, — ответила Мэри. Ей стало неловко. Патрик понял это:

— Я к вам сейчас по делу, Мэри. А потом, если пригласите, буду очень рад вас навестить.

— О чем речь, конечно, — Стив налил виски.

— Мэри, так ты знаешь, что случилось с этим мальчишкой? Где он сейчас?

— Да, Патрик, знаю. Их забрали две семьи. И живут даже в одном городе.

— ИХ?!

— Ну да… Утром родилась девочка.

Ну конечно! Как он мог забыть, ведь рожениц было две!

— Еще и девочка, — пробормотал Патрик, вертя в руках стакан с виски. Посмотрев на него, он выпил и полез за сигаретой. Стив пододвинул к нему пепельницу. Сам он не курил, но гостям

не запрещалось.

— Патрик, а за что тебя осудили? — спросил Стив. Патрик ему сразу понравился. Такие люди, как Стив, редко ошибаются в других. Они сразу чувствуют любую фальшь в человеке.

— А Мэри не рассказывала?

— Я сама ничего не успела понять, все произошло так быстро. На суде тебя обвинили в том, что ты « по неосторожности убил охранника во время исполнения тем служебных обязанностей»…

— Формально — так и есть. Другого на суде не спрашивали, а я не стал объяснять. Меня бы все равно не поняли. Охранник-то, Мэри, посчитал, что я целую ребенка…

— А на самом деле? — Мэри очень хотелось это знать.

— А на самом деле я вдохнул в него ДУШУ.

— Как это? — в один голос спросили Стив и Мэри.

— Так, как я это понимаю, — Патрик затушил сигарету. Я просто

захотел, чтобы он стал ЧЕЛОВЕКОМ, они же клоны.

— Я тебя понимаю, — задумчиво сказал Стив. Он посмотрел на часы и налил им еще.

— И вот я узнаю, что есть еще и девочка, — продолжил Патрик, — но в нее я ДУШУ не вдохнул. Да я еще и мальчика не видел. Есть ли во всем этом смысл?

— Смотри, Патрик, это может быть опасно. Она ведь еще ребенок, — беспокойно сказал Стив.

— Мэри, дай мне их адрес, — попросил Патрик, — я все понимаю, Стив. Я буду осторожен, напролом не пойду, что-нибудь придумаю. В общем, надо на месте посмотреть. Мужчины выпили. Мэри принесла бумажку с адресом. Патрик посмотрел в нее:

— Это не так далеко от того места, где я сейчас живу.

— А где ты сейчас живешь? — спросила Мэри.

— В общежитии для досрочно освободившихся, скоро мне надо отмечаться.

Стив хотел было предложить отвезти Патрика прямо до дома, но вспомнил о гостях. Из глубины леса донесся сигнал автомобиля.

— Это Джо, — сказал Стив, — если он подцепил машину, то дальше не проедет.

— Патрик, может не стоит тебе это затевать? — в глазах Мэри была неподдельная тревога. Патрик пошел обуваться, куртку он не снимал. Мэри и Стив пошли его проводить.

— Не волнуйся, Мэри, я теперь осторожней стал. Все будет хорошо. Я вернусь и все вам расскажу. Обещаю. Да, еще… Спасибо вам, ребята.

— За что? — спросил Стив.

— За то, что вы такие; за то, что вы есть; за то, что вы такие есть! Хорошо сказал? — Патрик засмеялся, но в глазах его была грусть. Патрик пожал руку Стиву и шагнул за дверь. Стив хотел захлопнуть ее, что-то вспомнил и крикнул в темноту:

— Патрик, если будет нужно, позови!

— Спасибо, Стив, я сам справлюсь! — донеслось из глубины леса.

Вдалеке светились фары машины. Стив закрыл дверь, колокольчик тихо звякнул. Он вернулся к столу и налил себе виски.

— У него никого нет, Мэри?

— Никого, Стив.

— Я бы с удовольствием взял его к себе в бригаду.

— Да, он отличный парень.

— Ты расскажешь мне все поподробней?

— Не сегодня, ладно?

— Да, конечно, потом как-нибудь.

Вскоре приехали гости, Джон с Бетти.

Глава четвертая

Патрик уже больше часа сидел на скамейке школьного стадиона и наблюдал за мальчишками, игравшими в американский футбол. После Нового Года немного потеплело, снег подтаял, и все ребята порядочно вымазались. Патрик уладил свои дела и приехал в этот городок, где жили те самые мальчик и девочка. В школе ему сказали, что у класса, в котором учился Кристофер, урок физкультуры, и как раз на улице. У Патрика были записаны имена и фамилии детей.

«Кристофер…— подумал Патрик, — я и сам не мог бы назвать его лучше…» То, что урок был на улице, ему очень подходило.

Урок был последний, и он мог спокойно поговорить с мальчиком. Тысячи мыслей крутились в голове Патрика, но о чем он будет говорить с ним, он не знал. Он просто решил увидеть его. Сейчас он пытался угадать, который из двенадцати мальчишек — Кристофер.

Урок подошел к концу, и Патрик решил просто окликнуть его, а там видно будет.

— Кристофер! — позвал он. Ребята уже шли к школе, один из них оглянулся.

— Вы мне, сэр? — спросил он, подходя к Патрику.

— Тебе, Кристофер. Не называй меня «сэр», мне очень нужно с тобой поговорить. Меня зовут Патрик.

— Хорошо, Патрик, подождите меня минут пятнадцать. Я переоденусь и приду.

— Я буду здесь, — Патрик снова присел на скамейку.

На них с любопытством поглядывали ребята и учитель. Патрик смотрел вслед Кристоферу и не находил в нем ничего, что бы отличало его от сверстников. Среднего телосложения, может чуть выше остальных. Лица его Патрик толком не успел рассмотреть.

«Ничего, у меня еще будет время». Кристофер вышел раньше, чем через пятнадцать минут.

— Итак, Патрик, кто вы и о чем хотите со мной поговорить?

Патрик улыбнулся: — Я не маньяк, Кристофер, я тебе все объясню. Хочешь, пойдем в самое людное кафе и там посидим?

— Ну, зачем же в самое людное? Чем больше посетителей, тем хуже обслуживание, вы не находите? — мысль о кафе явно пришлась ему по душе.

— Как скажешь, малыш…

— Не называйте меня «малышом».

— А ты называй меня просто: «Патрик», без «вы».

— Ладно, «просто Патрик», пошли.

В кафе, куда Кристофер привел Патрика, было уютно и немноголюдно.

— Ну, что будем есть, Кристофер? — весело спросил Патрик.

— Я — то же, что и вы… ты, Патрик.

— Тогда, по бифштексу с картошкой?

— Годится, — Кристофер после тренировки явно проголодался.

Патрик сделал заказ, попросив принести апельсинового сока.

— Сейчас я тебе все объясню, Кристофер, — сказал Патрик, когда официантка удалилась, — я всего лишь твой акушер, ты знаешь, что это такое?

— Да уж конечно, как же, мне — да не знать? — Кристофер хмыкнул, — вы тот, кто принимал меня на свет Божий.

— Вот именно, на свет Божий, — Кристофер все больше нравился Патрику. Нравилась его открытая улыбка, веселые глаза.

— И ты решил навестить меня спустя двенадцать лет?

— Да, Кристофер, — Патрик посерьезнел.

— Но зачем? Я о таком никогда не слышал, чтобы акушеры навещали своих новорожденных.

Патрик хотел сказать ему, что он не обычный новорожденный, но решил пока этого не делать. Он сменил тему.

— Дело в том, Кристофер, что вслед за тобой родилась девочка, и мне сказали, что вы учитесь вместе.

— День рождения в Сочельник в нашей школе только у одной девчонки, у Анны.

— Ну, и как тебе эта девчонка?

— В каком смысле?
— Ну, как она себя ведет, учится?

— Круглая отличница, а вот ведет себя…

— Что-то не так?

— Как бы тебе сказать… Она какая-то холодная, неприступная. Ни с кем не дружит, даже с девчонками. В общем, корчит из себя недотрогу.

— Она не корчит, Кристофер. Она ТАКАЯ родилась.

— Все рождаются одинаковыми, мальчика от девочки только по этому и отличишь, — Кристофер показал Патрику мизинец.

— Я не об этом. Давай поедим и пойдем куда-нибудь погуляем, ты не против? Я тебе все объясню.

— Родители еще на работе, — просто ответил Кристофер. Закончив обед, они расплатились и вышли на улицу.

— Так что ты имел в виду, Патрик? — спросил Кристофер, едва они вышли на улицу.

— Она родилась без ДУШИ, Кристофер, — Патрик решил идти напролом.

— Как это? — недоуменно спросил Кристофер.

«Еще немного, и он решит, что я сумасшедший», — подумал Патрик.

— Она КЛОН, Кристофер, он решил рассказать о девочке, умолчав о самом Кристофере. «Наверняка все документы уничтожены, все концы спрятаны в воду. Кроме меня и Мэри никто об этом не знает. Ну, вот теперь знает Кристофер. Но, похоже, он мне не верит».

Как бы читая его мысли тот спросил:

— Патрик, а ты не врешь?

Патрик также серьезно посмотрел на него:

— А ты как думаешь?

— Думаю, что нет, какой в этом смысл?

— Давай-ка, Кристофер, присядем где-нибудь и поговорим.

Они сели на скамейке в скверике, Патрик не знал, с чего начать. Кристофер выручил его:

— Значит, Патрик, ты считаешь, что у КЛОНОВ нет ДУШИ? — спокойно спросил он.

— Кристофер, когда люди любят друг друга и у них рождается ребенок, они уже вложили в него свои ДУШИ. Они также дают клятву Богу в церкви. Я это понимаю очень просто. Надеюсь, ты не отрицаешь, что Бог есть?

— Конечно, есть, Патрик. Иначе жизнь не имела бы смысла.

— Ты во всем ищешь смысл? — Патрик шутливо толкнул его в бок.

— Да нет, над многими вещами просто не задумываешься, но мы говорим на такую тему…

Патрик полез за сигаретой. Кристофер спросил просто:

— Патрик, а я тоже КЛОН?

Сигарета сломалась в пальцах Патрика, он отвернулся.

— Все ясно, — так же спокойно сказал Кристофер, — но я ведь такой же человек, как и все, разве нет?

Патрик достал новую сигарету. Как же хорошо, что он не сказал ему, КАКИЕ они клоны. Хотя, возможно, что и это Кристофер воспринял бы так же спокойно. Этот мальчик оказался мужчиной.

— Да, Кристофер, и ты тоже.

Патрик начал успокаиваться, и понял, что должен кое-что еще ему сказать.

— Понимаешь, Кристофер, когда ты родился, ну, только что родился, я вдохнул в тебя ДУШУ.

— Вдохнул ДУШУ? Как это? — Кристофер опять смотрел на него недоверчиво.

— Ну, примерно так, как делают искусственное дыхание изо рта в рот. Просто я при этом всем сердцем пожелал, чтобы ты стал ЧЕЛОВЕКОМ, вот и все.

— А про Анну ты почему тогда спрашивал?

— Потому, что я не успел сделать ЭТО и ей.

— Понятно, поэтому ты и спрашивал про ее поведение? — этому мальчику не надо было ничего объяснять.

— Да, Кристофер, произошел несчастный случай, и я пропал на двенадцать лет.

Патрик жадно курил, он вспомнил годы, проведенные в тюрьме. Кристофер вопросительно посмотрел на него, и Патрик все ему рассказал.

— Значит, ты отсидел двенадцать лет за то, что вдохнул в меня ДУШУ?

— Получается, что так. Я ничего не стал объяснять.

— Тебя бы упрятали в психушку, — хрипло сказал Кристофер.

— Да, пожалуй. А это не намного лучше.

— И теперь ты хочешь вдохнуть ДУШУ в Анну?

— Ну да, вот только не знаю, как это сделать.

— Да, задачка… За такое «искусственное дыхание» тебя упрячут пожизненно.

— Ты не замерз, Кристофер, что-то ты сипишь?

— Да нет, все нормально, — Кристофер прокашлялся, — хотя нам пора, Патрик. Он поднялся со скамейки.

— Пойдем, Кристофер, уже темнеет. Родители, наверное, уже дома?

— Да ничего страшного, они у меня нормальные люди, — сказал Кристофер, думая о чем-то своем.

Патрик немного проводил Кристофера, тот сам попросил:

— Не надо дальше, Патрик, лишние объяснения, а нам с тобой еще надо сделать дело, — он сказал это вполне серьезно.

«Нам с тобой», — на душе у Патрика потеплело.

— Да, конечно.

— Знаешь что, Патрик? — протянул руку на прощание Кристофер.

— Что? — Патрик крепко пожал ее.

— Я бы хотел, чтобы ты был моим отцом.

— Но…

— Ну, разве ты не понял меня?

— Понял, Кристофер, — слова тут были ни к чему.

— Тогда — до завтра. Подходи к школе в это же время. Для начала я тебе покажу Анну, потом что-нибудь придумаем. А ребятам я скажу, что ты мой дальний родственник, для них этого будет достаточно.

— Договорились.

— Ты куда сейчас, на такси?

— Да, заночую в ближайшем мотеле.

— Ну, пока?

— До завтра, Кристофер.

Кристофер повернулся и зашагал по направлению к дому. Дикий визг тормозов заставил его резко обернуться. Дальше все происходило, как в замедленной киносъемке. Может, мозг так устроен, что сначала все запечатлевает в нормальном времени, а потом прокручивает, как ему угодно. Городок был небольшой, и по дороге, на которой стоял дом Кристофера, движение грузовиков было разрешено. Огромный трейлер с длиннющим прицепом налетел на Патрика. Трейлер был навороченный, с кучей фар и клаксонов на крыше кабины, с хромированными выхлопными тубами, торчащими вверх. Почему-то именно это сначала заметил Кристофер. Далеко вынесенный вперед бампер сначала подломил Патрика, затем тот взлетел на капот, на лобовое стекло и соскользнул на землю по правой двери, задержавшись на зеркале заднего вида.

Водитель трейлера тормозил изо всех сил, но к вечеру подморозило; дорога покрылась коркой льда, да и огромный прицеп толкал тягач вперед. Наконец трейлер сложился углом, зацепив боком несколько припаркованных на обочине автомобилей, и остановился поперек дороги. Все кончилось. Кричала какая-то женщина, к месту происшествия стали подбегать люди.

Кристофер стоял, не в силах пошевелиться. Все казалось таким страшным и нелепым! Водитель трейлера стоял над Патриком и что-то доказывал собравшимся людям.

Тело Патрика было изломано, но мозг еще работал:

«Господи, неужели ТЫ наказал меня? Но я же хотел, как лучше… Я влез в ТВОЕ дело? В ТВОИХ заповедях такие случаи не предусматривались. Но я думаю, я все равно чист перед ТОБОЙ».

Потом Патрик увидел Свет, Белый и Чистый. Последнее, что он успел подумать: «Такой Свет не может сулить ничего плохого».

Подъехала машина скорой помощи, из нее вылезли санитары, наклонились над Патриком. Затем один из них вернулся к машине и вытащил черный пластиковый мешок. Кристофер, все так же в оцепенении, стоял и смотрел. Только когда машина скорой помощи уехала, он повернулся и побрел домой. Слез не было, в голове стоял какой-то звон.

Глава пятая

Утром Кристофер не пошел в школу. Да и как он мог пойти? Он лежал в кровати и смотрел в одну точку на потолке. Родители, Алан и Сьюзан, не на шутку встревожились. В Кристофере они души не чаяли. Сьюзан не могла иметь детей. Когда они с мужем об этом узнали, то не сдались. Перепробовав все возможное, они решили усыновить ребенка. В клинике, куда они обратились, пройдя кучу бюрократических процедур, им сказали, что от одного мальчика отказалась мать. А когда узнали, что Алан был лучшим студентом физико-математического факультета престижнейшего университета, оформили все на удивление быстро. Сьюзан была безмерно счастлива. Они с Аланом отдали сыну всех себя. Мальчик рос веселым и здоровым и ничем, кроме легкой простуды, никогда не болел. И вот теперь их Кристофер лежал, уставясь в потолок, на все вопросы отвечал односложно и лишь повторял, что вчера он, по-видимому, простудился. Был вызван врач.

Измерив Кристоферу давление и температуру, он посветил ему в зрачки маленьким фонариком-ручкой. Затем поводил перед глазами молоточком. На молоточек Кристофер не отреагировал. Проверив нервные рефлексы на теле Кристофера, врач встал:

— Никакой простуды у него нет. У него сильнейший нервный шок. Я выпишу вам лекарства.

Алан, все это время следивший за манипуляциями врача, увидел, что к их дому подъехал почтальон и засунул в их почтовый ящик почту.

— Сьюзан, подожди, я мигом.

Он ждал важного для него письма. Алан работал в каком-то секретном учреждении, связанном с полетами в космос. Над чем именно он работал, не знала даже Сьюзан. Через минуту он вернулся, держа под мышкой кучу газет. Письма пока не было. Врач уже выписал рецепты и собрался уходить. Сьюзан пошла его проводить.

— Скажите, это серьезно?

— Да нет, в этом возрасте проходит быстро. Неделька, не больше.

— Спасибо вам, — Сьюзан протянула врачу чек.

— Пожалуйста. Постарайтесь поменьше его расспрашивать, лучше дайте ему отдохнуть. Все пройдет само собой.

С этими словами он закрыл за собой дверь. Алан хотел было бросить газеты на столик возле двери, когда его взгляд упал на заголовок одной из статей. Газета была местной.

— Смотри, Сьюзан, тут написано, что в соседнем квартале вчера была страшная авария, погиб человек.

— Кажется, я вчера вечером слышала сирены.

— Сьюзан, но ведь в это время Кристофер вернулся домой, может он видел аварию?

— Скорее всего, иначе, что же могло с ним произойти? Но врач посоветовал ни о чем его не спрашивать.

Следующие два дня Кристофер покорно принимал детские антидепрессанты, машинально ел. Он слышал разговор родителей об аварии, но в газете не было никаких фотографий, так что школьные друзья его не беспокоили. Родители сами уладили дела со школой. Они оба взяли отпуск на работе. Матери это сделать было проще, она работала просто для того, чтобы работать. Сьюзан закончила колледж дизайна и консультировала в одной фирме по разработке интерьеров. Алан зарабатывал в три раза больше нее, и она вполне могла сидеть дома. Но это было не в ее характере. Это была женщина лет тридцати пяти, среднего роста, с каштановыми волосами и зелеными глазами. Веселая и приветливая. У Сьюзан не было врагов и завистников. Алан, напротив, нескольких имел. Впрочем, это характерно для одаренных людей. Человек может спокойно относиться к тому, что у него не очень красивое лицо или фигура. Но он никогда не согласится с тем, что он глупее кого-то. Так уж устроен мир. Признавая гениев, о которых человечество помнит веками, среди себе подобных, в коллективе, человек никогда не признает, что он глупее своего коллеги. Он может лишь подчиниться ему. Но Алана это мало беспокоило, может, немного раздражало. Он знал, что наверху есть кто-то, кого он лично не знает, но кто все самые важные вопросы поручает решать именно ему. Он был на голову выше ее, темноволос, коротко подстрижен и безукоризненно одет. «Положение обязывает» — объяснял он Сьюзан, хотя на это уходила значительная часть их бюджета. Он всегда пользовался одним и тем же лосьоном после бритья. Сьюзан когда-то давно сказала, что ей нравится этот запах, и он это запомнил. Алан был довольно симпатичным молодым человеком. Его все в жизни устраивало. Сейчас они с Кристофером сидели на кухне за столом, Сьюзан готовила завтрак. В дверь постучали, Алан пошел открывать. На пороге стоял молодой человек, лет двадцати восьми. Алан сразу угадал в нем какого-то конторского служащего, и не ошибся.

— Доброе утро, меня зовут… — он назвал себя, Алан тут же забыл имя, — я представитель нотариальной конторы, — в названии было две фамилии.

— Да, чем могу помочь, — Алан почему-то почувствовал беду.

— Здесь живут Мейсоны?

— Да, это мы.

— А Кристофер — ваш сын?

— Разумеется, может, вы войдете? — Алан не любил людей этой профессии, всегда связанной со смертью. Как и адвокатов. Он считал, что нельзя зарабатывать огромные деньги, отмазывая от тюрьмы глав преступных синдикатов. Впрочем, это был всего лишь нотариус. Тот прошел к столу, — Сьюзан освободила ему место, убрав тарелки, — сел и поставил кейс на колени:

— У меня поручение от шефа, я всего лишь помощник.

Алан усмехнулся про себя, на дорожке перед их домом он успел заметить «порше».

— Неделю назад некий Патрик Соули составил завещание, по которому все его состояние достается вашему сыну, Кристоферу Мейсону, — не давая никому вставить и слова и доставая бумаги, он продолжал:

— А состояние это, — он сделал паузу, как дешевый актер, — двадцать восемь тысяч долларов!

Ну что ж, эффект он произвел. Сьюзан и Алан смотрели на Кристофера так, словно перед ними сидел инопланетянин.

— Кристофер, кто такой Патрик Соули? — наконец спросил Алан.

— Он назвался вашим дальним родственником, — встрял нотариус.

— Сьюзан, у тебя есть родственники с такой фамилией?

— Ты же знаешь, что нет… — Сьюзан ничего не понимала.

— Мама, папа, я вам потом все объясню, — пробормотал Кристофер.

Он сам был растерян, какие деньги? Патрик, что же, ЗНАЛ?!

Подал голос нотариус: — Да, действительно, родственник он или нет, он сам пришел, назвал ваш адрес и фамилию. Мы проверяли, такая уж наша работа, больше у него родных нет. Была тетка, но она давно умерла, да она и сама оставила ему все по завещанию. Так что, хотя ситуация и непонятная, но деньги — ваши. И вот я узнаю, что этот Патрик Соули погибает два дня назад… — при этих словах Кристофер выскочил из-за стола и взбежал на второй этаж, к себе в комнату. Хлопнула дверь.

— Что это с ним? — спросил нотариус.

— Это был его хороший друг, — сухо ответил Алан.

— А-а-а… Тогда все понятно, — нотариус не выносил непонятных ему ситуаций.

— Давайте закончим с этим, — продолжил Алан.

— Да-да, конечно, все готово.

Сьюзан все это время молча сидела за столом. Когда Кристофер побежал к себе, она вопросительно посмотрела на Алана. Тот отрицательно покачал головой. Потом они расписались там, где указал нотариус; выслушали его объяснения насчет распоряжения деньгами до достижения Кристофером совершеннолетия, насчет налогов и, наконец, нотариус удалился.

Алану есть не хотелось, он отодвинул от себя тарелку, встал, подошел к шкафчику, достал бутылку виски, порывшись в глубине, нашел пачку сигарет. Он бросил курить еще двенадцать лет назад, когда Кристофера привезли из клиники домой. Сьюзан молчала: она знала, в такие минуты его лучше ни о чем не спрашивать. Выпив стаканчик виски, Алан поставил бутылку обратно, но сигареты не убрал.

— Как ты прекрасно понимаешь, Сьюзан, нервный шок нашего сына напрямую связан со смертью этого Патрика Соули. А это означает только одно: до этого они были вместе.

— Да, папа, мы были вместе, — раздался голос сверху.

Они не слышали, как Кристофер вышел. Он был спокоен, хотя и немного бледен. Он вышел, как только ушел нотариус. Деньги и смерть дорогого ему человека никак не совмещались в его сознании.

— Я сейчас вам все объясню, — Кристофер спустился и сел за стол, — что касается денег, то они мне не нужны. Не в них сейчас дело. Я не знаю, почему он их мне оставил. Хотя, у него кроме меня, действительно никого не было.

— В каком смысле? — спросила Сьюзан.

И Кристофер все им рассказал, умолчав об Анне. Пока он рассказывал, родители сидели молча. Не перебивая его и не задавая вопросов. Алан закурил. Когда Кристофер закончил, с минуту все сидели молча.

— Да, сынок, все так и есть, теперь ты знаешь. Но клянусь, — я и сам не знал, что ты КЛОН.

— А если бы знал, это что-нибудь изменило?

— Ну что ты, конечно же, нет! — Алан твердо посмотрел сыну в глаза.

— Я верю тебе, папа.

— Кристофер, мы не хотели тебе говорить, пока ты не вырастешь. Я ведь не могла иметь детей, — смущенно сказала Сьюзан.

— Ну, вот я и вырос, мама.

— И как же мы теперь будем жить дальше, а? — спросил Алан.

Он налил себе еще стаканчик виски. Алан никогда не злоупотреблял алкоголем, но ведь и такого в его жизни никогда не случалось. Жизнь текла своим чередом: престижная работа, карьерный рост, высокие доходы. Он мог позволить себе все, что угодно, сообразно положению человека его класса.

— Да так же, как и жили, папа, — ответил Кристофер, — разве вы будете

любить меня меньше, зная, что я искусственный?

Алан сглотнул, комок подкатил ему к горлу. Он понял, что, в общем-то и не любил сына. Он вырос сам, без него. У него была ДУША Патрика Соули. Но ведь они со Сьюзан так хотели ребенка!

И в тот момент, когда он осознал это, к нему пришла ЛЮБОВЬ К СЫНУ. Он встал, подошел к нему, взъерошил волосы и прижал к себе.

Сьюзан сидела молча. Где-то в глубине билась мысль, что это не ее биологический ребенок, но тут еще и КЛОН. Она не знала, как ей поступить. Сьюзан вспомнила свою бабушку, которая как-то сказала ей, лет тридцать назад: « Сьюзан, если ты будешь думать умом, ты, возможно, станешь богатой, хотя вряд ли — счастливой. Если ты будешь думать сердцем, ты обязательно станешь счастливой, хотя вряд ли — богатой».

Так в чем же оно, СЧАСТЬЕ? Дом, машины, достаток? Это — положение в обществе. Может, счастье в этом вихрастом мальчишке, которого они с Аланом воспитывали как собственного сына? Как собственного сына… Но что же ей было делать, если она не может иметь детей?! Воспитывали… А любила ли она Кристофера? Сьюзан подошла и обняла их обоих.

Семья Дюмон, та, в которой жила Анна, была совершенно другой, не такой, как семья Кристофера. И, если чем-то и руководствовались в клинике, передавая мальчика талантливому студенту-физику, то здесь никакой логики не было. Это была семья общественным классом пониже семьи Мейсонов. Если у Мейсонов все, чем они владели, принадлежало им: дом был выкуплен, машины приобретены за наличные, то у семьи Дюмон почти все было оформлено в кредит. Да, у них так же стояли две машины в гараже, да и дом был не намного меньше, но все это они имели, пока имели работу. Родители Анны были примерно того же возраста, что и родители Кристофера, может, чуть постарше. Отца Анны звали Мишель. Он был из семьи эмигрантов-французов, потомков первых колонистов, приехавших в страну давным-давно.

Здесь его называли Майклом. Он работал электриком на городской подстанции, прилично зарабатывал. Мишель был выше среднего роста, худощав, в свою французскую кровь ярко черноволос. На немного смуглом лице с правильными чертами выделялись большие синие глаза. Он как-то все время улыбался одними глазами, лицо при этом оставалось серьезным. Жена его, Франсуаза, тоже была из семьи французов-эмигрантов. Они с Мишелем познакомились еще в школе. Ее имя здесь переделали во «Фрэнси». Все ее предки, сколько она помнила, были булочниками-кондитерами. Сначала она работала в кондитерской у матери, а когда выросла, открыла небольшую свою. В ней продавались вкуснейшие французские булочки, круассаны, пирожные. Все это быстро раскупалось и приносило достаточный доход. Но работать ей приходилось с утра до вечера. Она не могла доверить другим выпечку своих изделий, в которые вкладывала всю душу. Анна ни в какую не хотела ей помогать, ссылаясь то на уроки, то еще на что-нибудь. В конце концов, Франсуаза отстала от нее. Франсуаза тоже была типичной француженкой: среднего роста, можно сказать хрупкая, с большими глазами, вздернутым носиком и пухленькими губками. Волосы были такими же черными, как и у Мишеля, коротко подстриженными. Она скорее была похожа на девушку, чем на взрослую женщину. Когда в клинике они увидели малышку, она обрадовалась, что та тоже темненькая. «Даст Бог, она не посветлеет», — подумала она тогда. Этого не случилось. Анна и сейчас была такая же темноволосая, как и они с Мишелем.

Глава шестая

На следующий день после прихода нотариуса, за завтраком, Кристофер сдавленно произнес:

— Папа, а ведь сегодня должны быть похороны Патрика…

Алан выскочил из-за стола и бросился к телефону. Закончив разговор, он вернулся к столу:

— У нас есть время, я обо всем договорился. Они все сделают, нам нужно только приехать на кладбище.

— Да, Кристофер… — он замялся.

— Что, папа?

— Хоронить его будут в закрытом гробу…

— Ясно, папа, — Кристофер был спокоен.

Так боксер на ринге, получивший сильнейший удар и сумевший сдержать его, другой — более слабый — уже не чувствует.

Они приехали на кладбище ко времени, которое Алану назначили. Все уже было готово. Гроб стоял над могилой. Представители похоронной конторы и священник уже ждали их.

« У них все поставлено на уровне» — подумал Кристофер. Он был на похоронах первый раз в жизни. Священник произнес свою речь, прочитав фамилию и имя Патрика по бумажке.

« Ну да, у него же были с собой документы» — Кристофер смотрел, как гроб медленно опускается в могилу. Когда он опустился, Кристофер увидел вкопанную обычную могильную плиту. На ней была надпись: « Патрик Соули» и даты рождения и смерти. Больше ничего.

«Тридцать пять», — посчитал Кристофер машинально. Они с родителями бросили в могилу по горсти земли, рабочие конторы начали засыпать ее. Вскоре они закончили. Минут пять Кристофер с родителями постояли у могилы, потом пошли к машине. Там их ждали служащие похоронной фирмы. Священника не было, наверное, уже уехал. Алан выписал чек, отдал его и сел в машину. Кристофер и Сьюзан уже сидели в ней.

— Мистер Мейсон, вы ничего не будете приписывать на могильной плите? Для нас это не сложно, — спросил один из служащих похоронной фирмы.

— Да, конечно, — Алан полез за сигаретами, он снова начал курить.

— И что же?

— «От любящего сына и друзей» — Алан захлопнул дверцу и завел двигатель.

Дома отец с матерью помянули Патрика, выпив по стаканчику виски.

Кристофер сидел и смотрел на распятие на стене. Он думал о том, что у него не осталось фотографии Патрика. Но кто же знал…

Образ Патрика стоял у него перед глазами. Он запомнит его таким, каким видел раз в жизни. Но теперь их с Патриком ДЕЛО он должен сделать один. А как его сделать, он пока не знал. Кристофер поднялся из-за стола и ушел к себе.

На следующий день Кристофер пошел в школу. Она находилась не очень далеко от их дома, и он не пользовался школьным автобусом. Он любил пройтись утром пешком, в любую погоду. Вот и сегодня он пошел обычным маршрутом. Кристофер подошел к переходу через дорогу, тому самому, возле которого погиб Патрик.

«…На красный сигнал светофора…» — вспомнил он газетную статью, — « наверное, ему в то время было не до светофора, он думал о нашем ДЕЛЕ». Кристофер не заметил какую-то наледь и споткнулся. Уже поднимаясь с колен, он заметил, как у самой кромки тротуара что-то блеснуло. Он отодрал это ногтем от тонкого льда на дороге. На ладони у него лежал маленький крестик на разорванной цепочке. Кристофер перевернул его, сзади была мелкая надпись: «Патрик Соули». Это был крестик Патрика.

«Ну вот, Патрик, теперь у меня есть память о тебе. А лицо твое я помню и без фотографии». Зажегся зеленый свет и Кристофер перешел улицу. Он был уверен, что это был знак свыше, ведь не нашел никто крестик за эти дни. Хотя его и трудно заметить…«Но ведь я споткнулся? Вот так-то! »

Его шаг сделался гораздо уверенней, в лице появилась решительность. Теперь это было лицо мальчишки, который твердо знал, что ему делать. В школе его встретили приветливо, вопросов не задавали. Так, обычное: «как дела». Только Дэниэл, заводила всех хулиганистых мальчишек, решил поддеть его:
— Слушай, Крис, а с кем это тебя видели на днях? Твоя мама не решила случайно сменить тебе папу, а?

Несколько ребят вокруг засмеялись. Кровь бросилась Кристоферу в лицо. Толстяк Дэниэл был вдвое тяжелее его, но Кристофер занимался в секции карате, и Дэниэл знал об этом. Трусом Дэниэл не был, и Кристофер, вешая куртку в свой шкафчик, уже разрабатывал в голове тактику поединка, как вдруг сказал себе:

«Стоп, Кристофер! У Патрика было точно так же, может, попробуем по-другому? » Он подошел к Дэниэлу и, глядя тому прямо в глаза, спокойно произнес:

— Нет, это не новый папа, это мой дальний родственник, что-то еще?

Дэниэл, видимо, что-то прочел во взгляде Кристофера, касающееся его — Дэниэла — так что ответил примирительно:

— Да ладно, Крис, я просто так спросил.

Кристофер вернулся к шкафчику, захлопнул его и пошел в класс, ища глазами Анну. Он понял, что воля может быть сильнее кулаков. В классе он спросил своего друга Джека, где Анна.

— Зачем она тебе, эта фифа? — хитро прищурился Джек.

— По делу, — коротко ответил Кристофер.

— Пока тебя не было, она уехала от нашей школы на конкурс красоты в… — он назвал город.

— Вот как… — Кристофер вспомнил, что он особенно не приглядывался к Анне, а она действительно была симпатичной.

— И когда вернется?

— Дня через два. Ну скажи, зачем она тебе?

— Отвали, Джек. Сказал — по делу — значит по делу.

Джек надулся и отстал, а Кристоферу того и надо было. Уроки пролетели быстро: со своими способностями Кристоферу можно было и не слушать учителей точных наук, он сразу вникал в самую суть. Географию, историю и литературу он изучал. В этих науках просчитать ничего нельзя.

Дома Кристофер первым делом соединил цепочку и повесил крестик Патрика на шею. На сердце у него сразу как-то потеплело.

— Я сделаю наше ДЕЛО, Патрик, — сказал он вслух.

Подумав, он подошел к телефону, нашел в справочнике номер и позвонил в похоронную фирму. Представившись, он спросил про надпись, ему ответили, что сделали в тот же день. Кристофер поблагодарил и повесил трубку. Он пока не знал, что ему делать.

За два дня он должен был придумать, как ему подступиться к Анне. И он придумал.

Вечером, когда приехали родители, все сели ужинать. После ужина Сьюзан занялась мытьем посуды, а Алан, оставшись за кухонным столом, писал какое-то письмо. Кристофер, почесав нос, сказал:

— Папа, мама, могу я у вас кое-что попросить?

— Ну конечно, — ответил Алан.

— Мне нужна тысяча долларов.

Алан поднял глаза на сына. Последнее время он уже ничему не удивлялся.

— А зачем? — спросил он.

— Нужно, папа.

— Сынок, это несерьезно. Если тебе надо что-то купить, ты скажи. Зачем тебе наличные?

— Мне не нужно ничего покупать, мне нужна тысяча. Я же теперь вроде как при деньгах, а?

— Да, конечно. Просто хотелось узнать. Тысяча — немалые деньги.

— Это я так, возможно мне потребуется всего сотня-две.

— Ну, а все-таки?

Кристофер решил рассказать самую малость.

— Мне понравилась одна девчонка, вот я и решил…

— Понятно, в этом деле без бабок никак нельзя.

Алан теперь старался наверстать все годы, которые, как он считал, он упустил в воспитании сына. Сьюзан от раковины коротко хохотнула, но ничего не сказала. Пусть мужчины сами разбираются.

— И кто же она? — Сьюзан закончила мытье и вытирала руки.

— Анна Дюмон.

— У тебя губа не дура, сынок.

Кристофер решил немного задобрить их и сказал: — Ведь у меня такие родители…

Он тут же прикусил язык, но было уже поздно.

— Извините…

Сьюзан с Аланом помрачнели:

— Да ладно, Кристофер, что уж теперь…

Алан полез в карман пиджака, висевшего на стуле, и достал бумажник. Вытряхнув из него несколько кредитных карточек, он подумал и выбрал одну:

— Возьми, на ней около полутора тысяч, с наличными ходить тебе не стоит. Да и с карточкой солидней, а сынок? — Алан улыбнулся.

Кристофер посмотрел на него:

«А в сущности они со Сьюзан не виноваты, что не могли иметь детей… И в том, что им достался я…»

Он подошел к отцу и, как взрослый, протянул ему руку.

— Спасибо, папа.

На глаза Алана навернулись слезы. Никогда еще Кристофер не смотрел на него ТАК. Он пожал руку сына.

— Не за что, сынок.

— Я говорю, возможно, мне потребуется всего пара сотен…

— Не оправдывайся, сынок. Я знаю, ты все сделаешь, как надо. Она твоя, — он протянул карточку Кристоферу и назвал код.
Кристофер поблагодарил его еще раз и пошел к себе наверх.

Алан посмотрел ему вслед и подумал: « А чтобы случилось, если бы я попросил в двенадцать лет у отца тысячу баксов? Для начала он бы посоветовал мне принять холодный душ. А потом пойти и заработать эту тысячу. Да что там — тысячу, хотя бы сотню. Но кто в то время и подумать мог о КЛОНАХ? »

Алан помрачнел. Сьюзан, словно читая его мысли, подошла и села рядом. Слегка щелкнула его по носу пальцем.

— Слушай, специалист по ухаживаниям, а ты тоже в двенадцать лет имел кусок на карманные расходы?

— То-то и оно, что не имел, — ответил Алан. Оба рассмеялись, напряжение немного спало. Сьюзан спросила:

— И все-таки, как думаешь, зачем ему пускать ей пыль в глаза?

— Ну не знаю, возраст такой, то да се…

— И что, он будет за ней ухаживать до двадцати одного года, что ли? — Сьюзан пожевала нижнюю губу и сказала:

— Алан, эта Анна Дюмон родилась в один день с Кристофером. Ты помнишь, я была в их школе в родительском комитете? В младших классах они отмечали дни рождения учеников.

— Ну и что с того, Сьюзан?

— Она тоже КЛОН, Алан.

— И наш Кристофер…

— И наш Кристофер хочет сделать то же, что и Патрик Соули: вдохнуть в нее ДУШУ.

— Но ведь Патрик Соули погиб, — тихо проговорил Алан.

— Это был несчастный случай, на тысячу процентов несчастный случай. У меня есть знакомая в полиции, я проверяла, — так же тихо ответила Сьюзан.

— Значит, проверяла; зачем?

— Мне хотелось быть в этом уверенной, вот и все.

— Ну, а зачем ему деньги?

— Да к этой Анне, видать, просто так и не подступишься. На конкурс красоты поехала, в газете писали. А если выиграет его, то и подавно.

— Ты, пожалуй, права. Давай не будем его ни о чем спрашивать, хорошо? Ничего страшного не случится, если он поцелует девчонку?

Два дня пролетели быстро. Кристофер сходил на кладбище, он купил вазу, букет цветов и принес все это на могилу Патрика. Он стоял, смотрел на надпись на могильной плите и думал: «От любящего сына… А чей я на самом деле сын? А надо мне это? Вот он — я. Такой же, как все. Или людям обязательно надо знать, чьи они дети? Видимо, да. От друзей… А они даже не знали его. Но теперь их вместе что-то связывает… Что? »

Кристофер стоял и теребил на шее крестик Патрика. При всей своей душевной чистоте он был еще ребенком. Он что-то чувствовал, а что — объяснить не мог. Он был непосредственным и бесхитростным, говорил, что думал. Жизненного опыта ему недоставало, но именно это и не мешало ему идти к своей цели.

Он должен сделать их с Патриком ДЕЛО.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 Следующая ⇒