Сжигая за собой мосты 18 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 18 из 19Следующая ⇒

– Ты б хоть поговорила со мной, – бурчал Сашка.

– У тебя радио есть.

– Что радио… Я хочу слышать живой человеческий голос. Я тебе что, совсем не нравлюсь?

– Нравишься, – зевая, ответила я. – Стала бы я тебя в доме держать в противном случае.

– А-а, – кивнул Сашка. – Так это ты меня в доме держишь? Вроде собаки?

– Какая из тебя собака… одно недоразумение. – Я не выдержала и засмеялась. Он тоже засмеялся, качая головой.

– Жанка, ты замуж за меня пойдешь? Я серьезно.

– Если клад найдем? Чтоб деньги в одних руках были?

– По-любому. Пойдешь? Я, между прочим, никогда ни одной бабе такого не предлагал.

– Рассчитываешь на медаль «За отвагу»?

– Рассчитываю, что ты не будешь дурой и скажешь «да». Между прочим, у меня полно достоинств.

– Ага, я твою фамилию-то узнала, когда в Ригу летели.

– Ну…

– Что «ну»? – возмутилась я. – А кроме фамилии, мне известно, что ты жулик или того хуже. И больше ничего.

– Это не проблема. На близкое знакомство много времени не надо. Я тебе все как на духу. Ты, главное, соглашайся. К тому же я сирота, у тебя даже свекрови не будет, прикинь, какое счастье. У меня, кстати, двухэтажный дом в Сочи, до моря двести метров, махнем туда и будем знакомиться в свое удовольствие.

– Сейчас махнем?

– Сейчас мы едем в другое место. Вот разберемся с этой работенкой и махнем.

– Договорились.

– Серьезно? – насторожился он.

– Если твои предполагаемые достоинства произведут на меня впечатление, конечно.

– Об этом не беспокойся.

– Не сомневаюсь, что у тебя наилучшие рекомендации от половины женщин нашего города.

– Вот только этого не надо. Был бы я бабником, я бы уже давно… а я, блин, как пионер, только глазами зыркаю. Басня Крылова «Лиса и виноград».

– «Ворона и лисица».

– Чего?

– Радио слушай.

Я устроилась поудобнее и закрыла глаза.

– Подъем! – заорал Сашка. Я, признаться, вскочила с перепугу. – Село Колываново, – сообразив, что эффект от его вопля вышел куда более сильным, чем он рассчитывал, кашлянув, сказал Сашка. – Оно одно в области, я по карте проверил.

– Молодец.

Я начала хмуро оглядываться. Первое, что бросилось в глаза, деревенское кладбище. Оно начиналось прямо от дороги. Впереди несколько панельных домов вразброс и деревенские дома, утопавшие в садах. Надо сказать, что, несмотря на отличную погоду и большое количество зелени, Колываново выглядело уныло. Чувствовалось, что сейчас село переживает не лучшие времена. Мы проехали его из конца в конец, потом по кругу.

– Идеи есть? – насмешливо спросила я Сашку.

– Надо с народом пообщаться, должно быть здесь какое-то место примечательное. Сам-то фриц надеялся клад как-то отыскать, выходит, должен был выбрать приметное место.

– Давай пообщаемся, – не стала я спорить.

Мы подъехали к магазину, на ступеньках которого сидели двое мужиков, вполне готовых к общению, и ждали третьего. Сашка заспешил к ним, а я заглянула в магазин купить воды. Когда я вышла на крыльцо, Сашка как раз спрашивал:

– У вас здесь в округе ничего примечательного нет? Может, имение какое было в прежние времена?

– Никаких имений у нас не было, – степенно ответил мужичок, почесывая затылок. – Церковь была, вон там, на пригорке, – махнул он рукой. – И кладбище там было. Во время войны, когда наши наступали, бабахнули два снаряда прямым попаданием, один в церковь, другой аккурат в кладбище. Потом лет пять кости по всей округе собирали. А дальше, к лесу, дзот немецкий, там детня в войнушку играет.

– Дзот? – обрадовался Сашка. – Дзот – это хорошо, это даже очень хорошо, – кивнул мне и быстренько запрыгнул в машину. – Если и прятать ящики, то точно там, – доверительно сообщил он мне. – Дзот-то немецкий.

– Ага. Взорвали бы его наши к чертовой матери, и остался бы фриц без золотишка. Он что, дурак, прятать там золото!

– Не лишай человека надежды, – возмутился он.

Мы поехали искать дзот, впрочем, найти его не составило никакого труда. Лезть в подозрительного вида дыру я сочла для себя совершенно излишним и пошла прогуляться. Поднялась на пригорок, где проглядывал фундамент церкви, справа остов колокольни, из высокой травы виднелась кладка из красного кирпича высотой метра полтора.

Я огляделась. Справа – то, что раньше было кладбищем, могильные холмики еще угадывались, впереди начинался лес, слева – пустырь, заросший травой, небольшой луг и дальше тоже лес. Я стояла, подставив лицо ветерку, жмурясь на солнце, и вдруг… и вдруг на ум сама собой пришла считалка, которой когда-то научила меня бабушка: «Встань к колокольне спиной, на юг иди по прямой…»

– Сашка! – заорала я.

– Ты чего? – спросил он, преодолев расстояние от дзота за три минуты и пытаясь отдышаться.

– Где здесь юг? – ошалело спросила я.

– Юг? Ну, если солнце с той стороны, значит, юг там, – ткнул он пальцем в сторону пустыря.

– Тогда на юг по прямой сорок шагов, шаги должны быть мужские, но особо не старайся, не все верзилы вроде тебя.

– Ты меня разыгрываешь? – нахмурился он.

– Отсчитывай сорок шагов, – нетерпеливо потребовала я.

– Пожалуйста, – пожал он плечами и начал считать. – Один, два, три… сорок, что дальше?

– Теперь на запад, где запад?

– Там, где солнце.

– Двадцать шагов.

Он опять принялся считать.

– Ну? – повернулся он ко мне.

– Замри. Под ноги себе смотри.

– Смотрю, трава кругом.

Я подбежала к нему и стала оглядываться.

– Что-то должно быть, смотри лучше.

– Чего здесь смотреть-то? Трава, вон муравейник. Я опустилась на колени и принялась ползать вокруг Сашки. Он наблюдал за моими действиями с интересом.

– Надо иметь в виду, что шаги могут быть разные, – бормотала я. – Если все-таки женские, то… – Тут я ударилась коленом о камень и взвизгнула. – Есть.

– Чего там? – ахнул Сашка.

– Камень.

Большой валун почти полностью ушел в землю.

– Ну, камень, – разочарованно произнес Сашка. – Он здесь сто лет лежит. Если не больше.

– Клад под ним, – сообщила я, Сашка нахмурился.

– Издеваешься, да?

– Ты хотел его найти? – возмутилась я. – Он должен быть здесь.

Посверлив меня взглядом, Сашка все-таки опустился на корточки и стал осматривать камень.

– Не такой уж он и большой. Поднять вполне можно, если окопать. Только нечем. Слушай, а откуда ты знала про эти шаги? Давай колись, не то копать не буду.

– Детская считалка, – усмехнулась я и процитировала: – «Встань к колокольне спиной, на юг иди по прямой, сорок шагов – поворот, на запад снова вперед, двадцать шагов – замри, под ноги себе смотри».

– Чего-то я такую считалку не помню, про тетю Аришу помню, «вышел немец из тумана» – помню, а такой нет.

– У тебя было несчастливое детство.

– При чем здесь вообще дурацкая считалка? – возмутился он.

– Ни при чем. Тут я спорить не буду. Но я ее вспомнила, когда увидела колокольню, и решила проверить.

– И что?

– Нашла камень.

– Да их здесь полно, камней этих.

– Покажи.

– Если поискать, с десяток найдешь. Ты меня дуришь, точно дуришь.

– Ладно, в одном из писем Вернера была эта считалка, – легко соврала я. – Только по-немецки это нескладно, вот ты и не обратил внимания.

– Какая ж считалка, если нескладно?

– Проверять будем? – спросила я.

– Скажи честно, ты мне голову морочишь?

– Если клад вообще существует, он здесь. Можешь мне поверить. Я дошла до этого методом дедукции, собрав воедино все полученные сведения. Понимаешь? Но если Вернер приезжал в семидесятом, то, скорее всего, мы ничего не найдем.

– О, черт, – выругался Сашка. – Надо копать. Поехали за лопатами.

– Я в магазине видела…

– С ума сошла? Народ заинтересуется. Надо покупать в другом населенном пункте.

Мы поехали в соседнее село, где купили лопаты, сначала Сашка приглядывался к двум, но, посмотрев на меня, махнул рукой и ограничился одной. Потом все-таки вернулся за второй.

– Лопаты нынче ненадежные, – пояснил он. Прихватил два больших фонаря и здоровенную железяку неизвестного назначения, однако очень тяжелую.

– Это зачем?

– Какая там почва, еще вопрос, пригодится.

Там же, в селе, мы перекусили. Сашка был задумчив и неразговорчив, подозреваю, мысленно он уже копал яму и подсчитывал барыши. Надо сказать, любопытство и меня мучило, неужто и в самом деле что-то найдем? Церквей в России много, и камней в полях тоже. Но почему-то была уверенность: я не ошиблась.

– Поедем? – спросила я Сашку, возвращаясь из туалета.

– Надо вечера дождаться, чтоб внимания не привлекать. Деревенские ложатся рано, часов в десять вполне можно начинать. Не думаю, что он зарыт очень глубоко. Когда ему рыть-то было?

– Кому?

– Фрицу этому. Жанка, если мы его найдем, в свадебное путешествие махнем на остров Пасхи в собственном самолете. С детства мечтал увидеть этих… ну, болванов каменных.

– С болванами у нас проблем нет.

– Это ты на что намекаешь? – насторожился он.

– Я не намекаю, я, между прочим, нервничаю. А если клад не найдем, что тогда?

– Ограничимся Канарами.

– Согласна.

– Золота там должно быть много, не стал бы фриц из-за пустяков возиться.

– Давай сначала найдем, потом посчитаем.

– Если ты меня дуришь…

– Что тогда? Не женишься?

– Женюсь, раз уж обещал. Но медовый месяц тебе будет обеспечен на картофельнике моей тетки. Ясно?

– Более чем. Если я тебя дурю – картофельник, если клада нет – Канары. Если он там – будем на болванов смотреть из собственного самолета. Все верно?

До самого вечера мы болтались возле реки, искупались и даже немного позагорали. Но, несмотря на самую что ни на есть расслабляющую атмосферу, испытывали некоторую нервозность. Я то и дело возвращалась мыслями к кладу, Сашка, похоже, только о нем и думал.

В десять мы поехали в Колываново, машину оставили возле леса и отправились к заветному камню. Сашка вооружился лопатой и аккуратно его окопал, заметив:

– Земля нетронутая.

– Само собой. Камень с войны никто не беспокоил или, по крайней мере, с семидесятого года.

– Не волнуй меня. Клад здесь, я это чувствую.

Он поддел камень железкой, которую принес с собой, и со второй попытки сдвинул его с места.

– На всякий случай хочу предупредить: координаты могут быть неточные, под самим камнем или где-то рядом, так что не спеши сразу отправлять меня на картофельник.

Сашка ничего не ответил, трудился с усердием, яма росла вглубь и вширь.

– Фонарь включить? – спросила я.

– Пока не надо, как бы из села кто не заметил.

– Из села нас не увидишь, – утешила я, устроившись на камне, наблюдала за его работой и пыталась отгадать, что нам уготовила судьба. Глубина уже составила метра полтора, и Сашка заметно выдохся, и вот тогда лопата обо что-то лязгнула, а Сашка издал вопль. Поначалу я решила, что он себе по ноге тяпнул, оттого и орет, но лязг повторился, и стало ясно: внизу что-то есть. Мой воодушевленный друг взялся расчищать землю с удвоенным рвением, и я, включив фонарь и сунув его в яму, увидела крышку железного ящика.

– Ни хрена себе, – сказал Сашка, – Есть, точно есть, Жанка.

Я так и не успела разделить его радости, потому что услышала шум мотора, а повернувшись, обнаружила за своей спиной джип, он приближался на предельной для бездорожья скорости.

– Кто это? – испугалась я. Сашка вылез из ямы и сказал:

– Свои.

Пока я переваривала его ответ, джип остановился в пяти шагах от меня, и из него появился Самойлов в сопровождении двух здоровенных молодцов самой неприятной наружности.

– Ну, что? – спросил Самойлов, Саша растянул в улыбке рот и ответил:

– Кажется, есть. Точно железный ящик, сам посмотри.

Самойлов бросился к яме.

– Открыть его можно?

– Сначала надо откопать как следует.

Убедившись, что они заняты разговорами, я бросилась бежать в сторону села, но убежала недалеко, Сашка догнал меня, схватил в охапку и потащил назад.

– Ты чего, дурочка? – удивился он.

– Приглядывай за девкой, – сказал Самойлов. – А то правда сбежит. А вы давайте ящик выкапывайте.

– Сашка, отпусти меня, – попросила я жалобно.

– Выходит, девчонка знала, где искать, а ты еще сомневался, – проворчал Самойлов.

– Она не знала, дедуктивно дошла. Кстати, ты помнишь, что десять процентов мои? – с усмешкой сказал Сашка.

– Помню, – серьезно ответил Самойлов. – Ты лучше подумай, что теперь с девкой делать.

– В каком смысле? – удивился Сашка.

– В том смысле, – подала я голос, – что господин Самойлов законы знает: все, что находится в земле, принадлежит государству, вряд ли он согласится на причитающиеся ему двадцать пять процентов.

– Дело говорит. Нельзя ее отпускать, проболтается.

– Ты спятил, что ли? Она молчать будет, я ручаюсь.

– Не пойдет, Саша.

– Ладно, там решим, надо сначала этот ящик достать.

Двое парней орудовали в яме, Самойлов наблюдал за ними, Сашка держал меня.

– Отпусти, – шепнула я.

– Не бойся, – успокоил он. – Мы договоримся.

– Дурак, – не выдержала я. – Они же меня в этой яме и зароют.

Последние слова Самойлов услышал и задумался, а я мысленно чертыхнулась, надо полагать, я сама надоумила его, как использовать яму.

– Да не дергайся ты, – вцепившись в мой локоть, посоветовал Сашка. – Я же сказал, договоримся.

– Сволочь ты, – вздохнула я. – Впрочем, я сама виновата. Бандит и есть бандит, чего от тебя ждать.

Он меня не слушал, ящик притягивал его как магнит, а я горько вздохнула. Конечно, я до появления Самойлова не сомневалась: если вдруг под камнем что-то обнаружится, Сашка попытается это что-то присвоить. Но то, что он сообщил Самойлову о предполагаемом кладе и дожидался до вечера его приезда, явилось для меня новостью. С ним я надеялась договориться, уверенная, что и законные двадцать пять процентов его бы в конце концов вполне устроили, но теперь ситуация изменилась в очень скверную для меня сторону. Если вскроют ящики и там окажется золото, я вряд ли встречу рассвет. Напускное Сашкино добродушие сыграло со мной злую шутку, и я вправду поверила, что он хоть и недалекий, но добрый парень, забыв, кто он такой на самом деле.

– Отпусти, – попросила я совсем тихо, он вытянул шею, наблюдая, как парни в яме приподняли ящик.

– Тяжелый, – буркнул один, к вящей радости Самойлова. – Под ним еще что-то есть.

Точно.

– Шевелитесь, – нетерпеливо прикрикнул Самойлов. – Сашка, помоги им, а я ее подержу.

– Не торопитесь, господа, – вдруг услышали мы и дружно повернулись на голос.

Черная тень приблизилась, и я узнала Макса. Судя по всему, настроен он был весьма решительно.

– Я бы тоже хотел принять участие в дележе.

Его появление пришлось не по душе кладоискателям, тем более что двое из четверых были в яме, а те, что наверху, – с пустыми руками, зато Макс с пистолетом.

– Я знал, что ты на золотишко нацелился, – с обидой произнес Сашка, а я сказала:

– Все мерзавцы в сборе. Проценты придется пересматривать.

– Девушка права, – усмехнулся Макс.

– Ты один, нас четверо, – начал Сашка, чуть сдвинувшись, теперь между ним и Максом была я, являясь отличным живым щитом. Вряд ли Макса это остановит, так что Сашка немного выгадает. Правда, мне от этого не легче, я буду первой жертвой в битве титанов.

– Выстрелы услышат, и сюда скоренько менты приедут. Смыться с ящиками вы не успеете, это первое. Второе, с чего ты взял, что я один? Если через пятнадцать минут я не позвоню… В общем, давайте договариваться.

– Двадцать процентов, не больше, – крякнул Самойлов. – Не то мне самому уже ничего не остается, а я столько бабок вложил в ее папашу, чтоб этот клад найти. Двадцать процентов – это хорошее предложение, ты-то палец о палец не ударил, только девок охмурял.

– У меня встречное предложение, – сказал Макс.

– Только не наглей.

– Постараюсь. Ящики ваши, девушка моя.

Засим последовала немая сцена.

– Только девчонка, и больше ничего? – первым ожил Сашка.

– Я же сказал.

– А где гарантия, что ты нас ментам не сдашь? – заволновался Самойлов.

– Придется поверить мне на слово.

– Тебя что, не интересует, что там? – не унимался Самойлов.

– Еще как интересует. Но девушка все-таки больше. Деньги у меня и без того есть, а вот ее нет. Поэтому вы спокойно стойте еще некоторое время, а мы спокойно уходим.

– Подойди ко мне, милая, – сказал Макс.

Сашка разжал руки, и я сделала два шага по направлению к Максу, пытаясь понять, что за игру он затеял. Поверить в то, что он оставит им клад, я не могла, и с ужасом ждала момента, когда начнется стрельба и я бесславно скончаюсь близ села Колываново благодаря собственной глупости и доверчивости.

– Возле леса машина, – сказал мне Макс. – Ключи в замке. Заводи и жди меня. Если услышишь выстрелы, сразу уезжай. Поняла?

– Ага, – пискнула я, не очень рассчитывая, что в эту ночь мне повезет, но к машине бросилась со всех ног.

Ключи действительно были в замке, я завела мотор и дважды мигнула фарами. Через пять минут появился Макс.

– Подвинься, – сказал он мне, открыв дверцу со стороны водителя.

Я переместилась на соседнее сиденье, он сел за руль, и мы помчались к селу, подпрыгивая в джипе на многочисленных кочках.

Макс молчал, глядел в зеркало и следил за дорогой, точнее, за направлением. Было ясно: никто ничего мне объяснять не собирается. Мы выехали на шоссе, которое начиналось за селом, но свернули не направо, а налево, что поначалу меня удивило. Но, будучи девушкой догадливой, я сообразила, что Макс избрал этот маршрут на тот случай, если Самойлов с компанией решат нас догнать. Догадка избавила меня от лишнего вопроса. Спрашивать, как Макс здесь оказался, я тоже не стала, скорее всего, он следил за нами. Но молчать долгое время не было никакой возможности, и через тридцать минут вопреки своим намерениям я открыла рот.

– Ты был уверен, что там нет никакого золота.

– Я ни в чем не уверен, милая. Хотя два больших ящика с бриллиантами, а Вернер предпочитал именно их, весят меньше, стоят дороже, – сбыть их проще, чем слиток золота, так вот, два больших ящика с бриллиантами – это слишком даже для такого способного парня, как наш дед.

– Твой дед.

– Наш, милая, наш. Ты же была в Риге и теперь все знаешь. Во мне ровно столько же его крови, сколько и в тебе. Я думаю, в ящиках архив, который он должен был вывезти в Германию, хотя, возможно, кое-что из награбленного он туда тоже положил. Он не любил держать все яйца в одной корзине, что и позволило ему неплохо устроиться после войны. Кстати, архив стоит денег, по крайней мере, мне предлагали весьма приличную сумму, если я его найду.

– Кто предлагал?

– Они пожелали остаться неизвестными, но люди, безусловно, серьезные. Я же тебе рассказывал, они нашли меня в Венесуэле. У них неплохо налажены связи, и они с одинаковой оперативностью действуют по всему миру.

Я вспомнила о парнях в Венеции, говоривших по-немецки, и решила, что в его словах что-то есть.

– Это они убили моего отца? Он пожал плечами:

– Возможно.

– Но если архив стоит денег, почему ты… Мне трудно поверить, что в тебе заговорили родственные чувства.

– Чувства – да, но ничего общего с родственными они не имеют. Кстати, тебе бы не мешало быть осмотрительней в выборе друзей.

– Дурные гены, тянет на мерзавцев.

– Это комплимент и в мой адрес? – Сообразив, что на этот вопрос я отвечать не намерена, Макс опять спросил: – Откуда вообще взялся этот парень?

– Его приставили ко мне еще в Италии. Назвался моим ангелом-хранителем.

– Так вот в чем дело, а я все голову ломал, что за чепуху ты болтаешь.

– Какое-то время я думала, что он – это ты, в Италии он соблюдал инкогнито. Когда в парке ты так неожиданно появился в роли спасителя, я в этом почти уверилась.

– Так ты тогда нарочно… Черт, надеюсь, он все-таки обретался по соседству и смог бы вмешаться. Ты глупая, самонадеянная девчонка.

– Что я думаю о тебе, лучше не озвучивать. Куда ты сворачиваешь? – удивилась я, заметив здание у дороги с надписью «Мотель».

– Неразумно ехать ночью. Здесь охраняемая стоянка, и мотель выглядит вполне прилично.

– А если…

– Мы здесь в относительной безопасности, – отрезал он.

Через пять минут мы стояли у стойки регистрации. Женщина лет сорока с заспанным лицом, зевая, сообщила:

– Только двухместный номер.

– Подойдет, – кивнул Макс.

– Ты будешь ночевать в машине, – сказала я, когда мы шли по коридору.

– С какой стати?

– Хорошо, в машине буду ночевать я.

– Не дури, там две кровати, и я не кусаюсь. Кровать была одна, но это его не смутили. Должно быть, при виде широкой постели кое-какие мысли у него появились, потому что он вдруг заявил:

– Выходи за меня.

– Прямо сейчас? – уточнила я. Он вздохнул:

– Могу подождать.

– Второе предложение за последние сутки, и опять от мерзавца. Что за напасть.

– Я не слышал ответа.

– Ты наглец, Макс.

– Это не ответ.

– Ты наглец и мерзавец. Я видела вас с Янкой у бассейна.

– Я понял, – кивнул он, прошелся по номеру и замер напротив меня.

Я сидела в кресле и старалась не разреветься. Сначала меня чуть не убили, теперь еще и это издевательство. Я пыталась понять, зачем он все это делает, и не находила ответа, отчего стало еще обиднее.

– Я терпеть не могу проигрывать, – произнес он. – Я хотел увидеть эти бумаги, сначала я не знал, у кого из вас они могут быть…

– И на всякий случай приударил за обеими. Разумно.

– Согласен, в тот раз я зашел слишком далеко. Я не герой и, возможно, с твоей точки зрения…

– Забавно было бы послушать твою.

– Я смотрел на тебя и думал, – не обращая внимания на мое замечание, сказал он. – Ну и что? Еще одна красивая девчонка. Красивых много. А когда ты ушла… В общем, выяснилось, красивых девчонок много, но нужна мне ты. Я знал, что потерял тебя, и сам виноват в этом. Меня переполняла ярость, и я уже не мог остановиться, зная, что делаю только хуже, но не мог… Потом появился этот парень, и я попросту спятил от ревности, мне казалось, я ненавижу тебя, себя… Я думал только о том, что он с тобой… Ты так прекрасна и так невинна, – прошептал он, протягивая ко мне руку.

Я отстранилась.

– Прекрати. Если ты решил, что за твой геройский поступок сегодня я прощу тебе Янку, и не мечтай.

– Я очень сожалею…

– Сядь, – сказала я, кивнув на соседнее кресло. – Ты сейчас все мне расскажешь. Самым подробным образом. И как только я заподозрю тебя во лжи, разговор мы закончим и отсюда будем добираться отдельно друг от друга. Я не шучу.

– Не пытайся изображать из себя особу с крепкими нервами и холодным сердцем. Ты же влюбилась в меня почти сразу, мне стоило тогда только подойти…

– Точно. Но ты не подошел. А сейчас держись на расстоянии. Повторять свое предложение я не буду, ты все прекрасно понял. Либо ты говоришь мне всю правду, либо…

– Ты ставишь меня в очень трудное положение, – подумав, произнес он.

– По-другому не получится.

– А ты уверена, что действительно хочешь знать правду?

– Уверена. Лучше сейчас, чем…

– Хорошо, – кивнул он. – Правду так правду. Что, собственно, тебя интересует? Многое я уже успел тебе рассказать.

– Начнем с Карла. Почему ты убил его?

– Ты спятила, – нахмурился Макс. Я поднялась и прошла к двери.

– Сядь! – рявкнул он.

– Я тебя предупреждала.

– С чего, черт возьми, ты взяла…

– Его к тебе приставили те самые люди, что нашли тебя в Венесуэле?

– Нет, – после некоторой паузы ответил он. – Я действительно когда-то спас ему жизнь. И он считал, что мне обязан. Свою признательность он выразил очень своеобразно. Я не сразу сообразил, что он просто сумасшедший. Самый настоящий чокнутый сукин сын. – Макс посмотрел мне в глаза и покачал головой. – Я приехал в Россию по двум причинам. О первой я тебе говорил: надеялся, что эти типы оставят меня в покое. А вторая… Я хотел ее найти. Конечно, ее вполне могло уже не быть в живых, учитывая дату ее рождения, но мне было важно знать, какой она была…

– Кто?

– Твоя бабка. Женщина, которую дед любил всю жизнь.

– Но как ты узнал, я имею в виду, как ты узнал, где ее искать?

– В прошлый раз ты сама ответила на этот вопрос. Твой отец интересовался Ральфом Бернером и потратил на поиски несколько лет, я тоже. Мы искали по всей Европе, и несколько раз наши пути пересекались, иначе и быть не могло, ведь мы обращались к одним и тем же людям. Взять хоть старика-итальянца, который помог переправиться Вернеру за океан. Твой отец, конечно, тоже в какой-то момент сообразил, что ищет его не только он, Но я узнал о твоем отце раньше, чем он обо мне. Ведь мне было хорошо известно о событиях в Риге во время войны. Моей бабке очень не нравилась эта связь по вполне понятным причинам, она даже пыталась призвать деда к порядку, обратившись к его начальству. В общем, имя женщины, которая свела его с ума, в семье хорошо знали. Сопоставив кое-какие факты, например, дату рождения твоего отца, я понял, в чем дело. Мне очень хотелось взглянуть на бумага, которые он собрал, потому что моя версия жизни Ральфа Вернера была далеко не полной. И дело здесь не в поисках архива или ценностей, что он награбил, мне трудно объяснить, но он всецело завладел моим воображением. Понимаешь?

– Пожалуй. То же самое было у меня с бабулей.

– Я попытался подружиться с твоим отцом. У меня есть фотография твоей бабки, сделанная в сорок первом, и когда в студии Зинаиды я увидел тебя, не тебя, конечно, твою фотографию, сомнения отпали: вы невероятно похожи.

– Как ты с твоим дедом.

– С нашим. Твое стремление откреститься от него попросту нелепо. Сначала мы подружились с твоим отцом, он даже попытался склонить меня к поискам клада, он был уверен на все сто в его существовании. А я имел неосторожность сказать об этом Карлу.

– Что? – растерялась я.

– Да, да. Потом твой отец вдруг охладел к этой идее просто потому, что уже нашел единомышленников, и стал посматривать на меня косо, наверное, опасался конкуренции. То же самое решил Карл. Если я ищу архив, а в этом он не сомневался, свою задачу он видел в том, чтобы я пришел к финишу первым.

– Он убил моего отца?

– И его, и старика-итальянца из-за дурацкой бумажки с моей родословной. Только она и была в конверте. Твой отец узнал, что я внук Ральфа, и решил, что я явился за кладом, и предупредил тебя о потенциальном враге, а Карл убил его… Но этого ему показалось мало, и он пошел дальше. В конце концов я бы уговорил Музу продать мне бумаги, но сукин сын Карл искренне считал, что, преподнеся мне ту папку на блюдечке… Тогда до меня наконец дошло, что он просто псих, которого спасать совсем не стоило. Поэтому, когда он заговорил о том, что с вами тянуть нечего, а надо просто допросить вас с пристрастием и выяснить, у кого бумаги, я по-настоящему испугался, потому что не мог его контролировать, оттого и решил от него избавиться при первом удобном случае. И когда обнаружил его труп в своем кабинете, возблагодарил небеса за то, что рук пачкать не пришлось. Карла надо было пристрелить сразу после его возвращения из Италии.

– А кто его туда послал?

– Я. Следить за твоим отцом. Но не убивать.

– Все даже хуже, чем я предполагала, – пробормотала я. – Я очень сомневаюсь, что убить отца и Музу было его инициативой. Вполне в духе твоего деда, разделаться с людьми чужими руками, а потом…

– Я сказал тебе правду, – зло произнес Макс. – Карла убил твой Сашка, больше некому. Карл застал его в кабинете, когда он взламывал сейф, а бумаг он не получил, потому что их в тот момент у меня еще не было, Янка отдала мне папку через два дня.

Но тебе плевать на это, ты веришь Сашке и не желаешь верить мне, хотя он сегодня готов был уложить тебя в эту яму из-за призрачных золотых слитков, которых даже в глаза не видел. А все потому, что мой дед стрелял людям в затылок, а у него, надо полагать, гены пролетарские и он мухи не обидит. А что делать с твоими генами, дорогая?

– Не смей так со мной разговаривать. Да ты по головам пойдешь, чертов выродок, лишь бы своего добиться.

– И чего я сегодня добился, интересно? – рявкнул он. – Ты хотела правды, ты ее получила. Чего тебе еще надо? Чтобы я сознался в убийстве, которого не совершал? Очень хочется видеть меня мерзавцем? Пожалуйста.

Он вдруг вскочил, подхватил меня на руки и швырнул на постель.

– Только посмей… – запоздало начала я и замолчала, увидев его лицо.

– Любви от тебя не дождешься, так хотя бы будешь ненавидеть, – процедил он сквозь зубы.

Я и представить не могла, что он может быть таким.

До той минуты я была уверена, что вполне способна постоять за себя. Наверное, потому, что весь мой предыдущий опыт ограничивался ровесниками и отношения с ними были приятными и, в общем-то, ни к чему не обязывающими. А здесь была ярость взрослого мужчины, который не желал, да и не мог сдерживать себя. И моя оборона разом затрещала по всем швам, и чужая страсть захватила, засасывая в омут. Любовь, которая сродни ненависти и приносит страдание, и боль, что сродни наслаждению, – и я уже сама не знала, отчего ору во все горло, от страшной муки или от счастья.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 14 15 16 171819 Следующая ⇒