ПРОЛОГ #1. Эйвери. ШОК ИЛИ НЕВЕРИЕ. Эйвери

ПРОЛОГ #1

Эйвери

Данный дневник является научным исследованием процесса исцеления разбитого сердца и моим официальным документом для выступления на государственной научной ярмарке штата Юты 2013 года.

Согласно моей теории, состояние разбитого сердца похоже на тягость переживания смерти любимого человека. Из чего следует, что при использовании общепринятых семи стадий принятия горя (шок или неверие, отрицание, торг, вина, гнев, депрессия и принятие или надежда) можно преодолеть разрушительные последствия разбитого сердца.

В этом эксперименте я докажу свою теорию на примере собственного травмированного сердца, проведя вас через семь стадий горя. Как предполагается, по завершении процесса я исцелю свое разбитое сердце, избавлю его от трещин и слез и буду вновь готова полюбить.

Меня зовут Эйвери Шоу, я среднестатистическая шестнадцатилетняя ученица Спаниш Форк Хай, штат Юта. Поскольку я не беспристрастна при изучении поставленной темы и не всегда смогу сделать непредвзятые выводы, то привлекла помощника – старшеклассника Спаниш Форк Хай, Грейсона Кеннеди, чтобы на протяжении всего исследования он был объективным наблюдателем. В отличие от меня, восемнадцатилетняя звезда баскетбола и популярный плейбой не имеет абсолютно никакого личного интереса в предстоящем эксперименте (он участвует в нем для получения дополнительных баллов).

Мы назвали этот проект «Эксперимент Эйвери Шоу».

ГЛАВА 1

ШОК ИЛИ НЕВЕРИЕ

Эйвери

Чтобы как следует познать шок, который я испытала, когда Эйден Кеннеди разбил мне сердце, необходимо понять особенность наших отношений с самого начала и до сего момента.

Мы с Эйденом знали друг друга с рождения. Наши матери познакомились на занятиях дородовой йоги и сразу же подружились. Их сблизил одинаковый срок беременности и взаимная склонность к приступам токсикоза во время занятий.

Мы с Эйденом родились одним и тем же холодным зимним днем – одиннадцатого февраля тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Будучи маленькими, мы оба ходили на одни и те же детские праздники и в группу «Мама и дитя». Немного повзрослев, пошли в один садик, затем в начальную, среднюю и старшую школы. У нас были общие друзья, мы принимали участие в одних и тех же общественных мероприятиях и даже все дни рождения отмечали вместе.

Я была безнадежно влюблена в Эйдена на протяжении многих лет, но, несмотря на мое неизменное тайное обожание, мы были лишь друзьями и никогда не пересекали эту черту. Зная, что в романтическом плане мальчики развиваются медленнее, я терпеливо ждала, когда Эйден созреет для моих чувств. Я никогда не сомневалась, что однажды он увидит во мне девушку и подарит первый поцелуй. Затем мы вместе пойдем на выпускной бал, а в конечном счете станем мистером и миссис Эйден и Эйвери Кеннеди. Даже наши имена идеально сочетались!

Но на прошлый Новый год Эйден сбросил бомбу, которая навсегда изменила мою жизнь. Мы с мамой, как всегда, на зимних каникулах поехали с семьей Кеннеди в их чудесную квартиру в Парк-Сити.

Время подходило к ужину, мы с Эйденом смотрели увлекательный документальный фильм о том, какое воздействие на человеческий организм оказывают стероиды.

– Где носит твоего брата? – спросила Шерил, мама Эйдена, хмуро глядя на груду грязных тарелок в раковине на кухне.

Вообще-то, Грейсон Кеннеди не мой брат, но я даже не задумываясь ответила на вопрос:

– Где-то с час назад он спустился в спортзал.

– Без рубашки, – фыркнув, добавил Эйден. – У нового постояльца квартиры 7Б хорошенькая дочка. Как там назвал ее Грейсон?

– Сочнозадая, – рассмеялась я.

– Сочнозадая? – переспросила Шерил.

– Да, мы тоже впервые услышали это слово, поэтому нашли его значение в словаре.

– Белая девушка с красивым лицом, изящной, тонкой талией и сочной, большой, роскошной задницей, – повторил Эйден по памяти определение, которые мы прочли на сайте Urbandictionary. com.

Шерил протяжно и раздраженно вздохнула, и все же при следующих словах в ее голосе слышались нотки веселья:

– И как он только это придумывает?

Словно почувствовав, что мы говорим о нем, в квартиру влетел Грейсон и ответил на вопрос матери:

– У некоторых людей просто дар, ма. – Он ворвался на кухню – все еще без рубашки, только теперь весь потный, – сгреб Шерил в крепкие объятия и чмокнул в щеку. – Люблю тебя, мам! Что на ужин? Умираю с голоду.

– Фу-у! – вскрикнула та и отстранилась. – Это отвратительно, Грейсон! Я обучала тебя лучшим манерам!

Грейсон нахмурился.

– С каких это пор обнимать маму и говорить, что любишь ее, считается плохими манерами?

Шерил снова вздохнула, но все же улыбнулась, а заметив, что сын надулся, пихнула ему в рот печенье с шоколадной крошкой.

Да, у некоторых людей определенно есть дар. Грейсон Кеннеди со своим обаянием мог сорвать трусики с любой девушки у себя на пути и зачастую именно так и поступал, ну, если верить школьным слухам, которые, как правило, были правдивы.

– Я тоже тебя люблю, дорогой, – сказала Шерил, – но от тебя воняет. Пожалуйста, прими душ, а затем возвращайся и вымой посуду.

– Посуду? – заскулил Грейсон, направляясь к холодильнику.

К счастью, Шерил успела перехватить коробку молока, не дав Грейсону напускать туда слюней, и протянула ему стакан.

– Да, посуду. Была твоя очередь после обеда. Не вымоешь к ужину, займешься и той посудой тоже, а Эйвери сегодня отдохнет.

– Здорово! – крикнула я через плечо из гостиной. – Грейсон, сделай одолжение, отложи ненадолго мытье посуды.

Грейсон наконец заметил нас с Эйденом на диване.

– Чем вы, два ботана, занимаетесь?

– Изучаем стероиды, – бодро ответила я. – Тебе, наверное, следует знать, что их употребление может вызвать угревую сыпь, атрофию яичек, сокращение численности сперматозоидов, увеличение простаты и гинекомастию.

На лице Грейсона отразился ужас.

– Гинеко-что?

– Увеличение молочных желез у мужчин, – объяснил Эйден. – Так что тебе стоит отказаться от своих коктейлей, пока не пришлось одалживать бюстгальтер у Эйвери.

Я ахнула при упоминании моего нижнего белья и сильно стукнула Эйдена по плечу.

У меня за спиной тут же послышался смех Грейсона. Я знала, что сейчас он вернет мне должок, и не смела к нему повернуться. Секундой позже его дыхание опалило мою шею.

– Мне нравится моя коллекция ярких, кружевных бюстгальтеров, Эйвс. Не уверен, что твоя мне понравится больше, – тихо пророкотал он, чтобы Шерил не услышала.

Безапелляционное поражение. Понятное дело, Грейсон мне близок, как и вся его семья, и все же он один из самых сексуальных и популярных парней в школе. От его замечания, произнесенного таким низким, чувственным голосом, способным остановить девичье сердце, у меня перехватило дыхание. И конечно же, он был прав. Все мои лифчики были простыми – белыми и хлопковыми.

– Мам! Грейсон опять достает Эйвери!

Крик Эйдена напугал меня, зато предотвратил паническую атаку. Грейсон все еще смотрел на меня с порочной улыбкой на губах, поэтому я сделала единственное, что пришло мне в голову. Глубоко вдохнула через нос и сымитировала кашель.

– Фу, Грейсон, твоя мама права. От тебя воняет. Пожалуйста, иди распространяй свой запах в другом месте.

Он рассмеялся, возвращаясь на кухню, чтобы взять еще печенье.

– Что делает твоего брата кучей ходячих гормонов? – спросила я Эйдена. – Может, это все из-за физической активности? В смысле, он же много тренируется, занимается сноубордингом и баскетболом – должно быть, находится под действием эндорфинов примерно, сколько, восемьдесят пять процентов времени? Как думаешь, это взаимосвязано? Чем активнее спортсмен, тем больше он жаждет секса?

Эйден пожал плечами.

– Возможно. Вспомни репутации профессиональных спортсменов.

– Точно! Может, сделаем это темой нашего эксперимента для научного клуба?

Эйден бросил на меня странный взгляд.

– Как именно ты собираешься проверять эту теорию?

Я подумала о практическом опыте, который понадобиться для подобного эксперимента, и тотчас покраснела.

– Ладно, – уступила я, хотя мысль о нас с Эйденом, работающих вместе в поте лица лишь затем, чтобы перейти к практике, включающей в себя поцелуи, была весьма привлекательна. – Но нам нужно как можно скорее что-то придумать. В этом году ярмарка в марте. У нас осталось не так много времени.

Эйден вдруг весь напрягся, и я, повернувшись, увидела, как его лицо слегка позеленело.

– Что с тобой? – Я хотела пошутить, будто у него ломка от стероидов, но Эйден выглядел слишком взволнованным, чтобы его дразнить. С ним на самом деле было что-то не так, поэтому я нажала на паузу и села прямо, обратив все внимание на него. – Ты в порядке?

– Да. – Эйден сглотнул. – Просто… я давно хотел с тобой поговорить.

– О чем?

Он сделал глубокий вдох и выдохнул:

– В этом году я не собираюсь участвовать в научной ярмарке.

Мне потребовалась минута, чтобы переварить эту новость. Мы каждый год с шестого класса были партнерами на государственной научной ярмарке штата Юты.

– Что?

– Ну, эм… видишь ли… Майлс Фуллер ушел из дискуссионного клуба, и им необходим еще один человек, иначе они выбывают из соревнований. У нас с Минди Перес в прошлом семестре было совместное публичное выступление. Так вот, она попросила меня занять место Майлса. Сказала, у меня есть харизма и прирожденный дар убеждения.

На целых шестьдесят секунд я словно онемела. Он говорил на английском, но я не понимала смысла его слов.

– Ты присоединился к дискуссионному клубу? – Эйден кивнул. – Но у них собрания проходят в то же время, что и в научном клубе.

– Знаю. – Эйден скосил взгляд на колени, словно у него больше не было сил смотреть на меня. – Я ухожу из научного клуба. Уже уведомил мистера Уолдена по электронной почте.

– Ты уходишь?! – Мой голос подскочил на несколько октав и сорвался на последнем слове, так что прозвучало просто ужасно, как мышиный писк. – Но мы там сопрезиденты!

– Ты лучше меня разбираешься в науке.

– Да, но я не лидер. Именно поэтому команда проголосовала за нас обоих. Ты мне нужен.

Эйден поморщился и решительно мотнул головой.

– Нет, не нужен.

– Хорошо, – сказала я. Ничего хорошего. – Но ты, даже если бросаешь клуб, все равно можешь участвовать со мной в научной ярмарке. Все уже разбились на пары. Мне придется делать все одной.

Эйден встретился со мной взглядом. Теперь он выглядел еще более виноватым.

– У меня не будет времени. Минди сказала, дебаты проходят очень напряженно. К тому же в этом семестре будут подготовительные курсы. Проект для научной ярмарки требует много работы.

– Знаю! Мы и так затянули до января. Я не смогу сделать все сама. Мне придется ее пропустить!

– Нет, не придется. Ты потрясающая, Эйвери. Ты что-нибудь придумаешь. Найдешь выход, как всегда. И без обузы в виде меня наверняка займешь первое место.

– Какой там! Не займу! Я облажаюсь без тебя!

Эйден вздохнул и взял меня за руку.

– Эйвс, – медленно произнес он, – еще я согласился на предложение Минди потому, что мне нужно немного личного пространства.

На краткий миг время остановилось… словно сердце пропустило удар. А когда потекло вновь, моя жизнь навсегда изменилась.

– Личного пространства? Что это значит? – Я знала, о чем он говорил, однако молилась, чтобы оказаться неправой, иначе мое сердце безвозвратно разорвется надвое. – Ты говоришь, что больше не хочешь со мной дружить?

Эйден быстро покачал головой.

– Конечно нет. Мы всегда будем друзьями, ты ведь это знаешь, но, Эйвс, мы вместе проводим времени больше, чем сиамские близнецы. Думаю, нам обоим пойдет на пользу начать иногда тусоваться с другими людьми, понимаешь? Ну, отдельно друг от друга. И… – еще одно пожатие плечами и болезненное сглатывание, – в этом году я не хочу отмечать наши дни рождения вместе. Я хочу, чтобы это был только мой день.

На последней просьбе с кухни послышался громкий вздох и звук бьющегося стекла. Я была благодарна за это отвлечение, пока не поняла, что Шерил со слезами на глазах неподвижно стояла рядом и в ступоре смотрела на нас, прикрыв рот рукой. Вздох принадлежал ей, а стакан с водой из ее рук рассыпался по полу возле босых ног множеством мелких осколков, прямо как мое сердце.

– Мам! – Эйден вскочил и начал собирать большие осколки.

Я пошла взять кухонное полотенце и веник, но мои движения были механическими. Я действовала на автопилоте, потому что мозг парализовало от шока.

Как это случилось, я не понимала. Земля отклонилась от своей оси? Размылись границы пространства и времени, раскладывая реальность на альтернативные вселенные? Парк-Сити был тайными вратами ада, и я попала в преисподнюю, сама того не подозревая?

Протянув Эйдену полотенце, я подмела оставшееся стекло, а направившись выбросить мусор из совка, налетела на твердую гору потных мышц.

– Прости, – пробормотала Грейсону. Тот замер, мечась взглядом между Эйденом и мной, и непроглоченный кусочек печенья чуть не вывалился из его разинутого рта. – Не подвинешься? Ты загородил мне проход.

Он мгновенно пришел в себя.

– О, верно, прости. – Грейсон отошел в сторону и сразу же убежал из кухни, бормоча что-то о необходимости принять душ.

Я пялилась ему вслед – это было легче, чем смотреть на его брата.

Эйдена подошел сзади и осторожно взял меня за руку.

– Эйвери, – произнес он мягко, и мои глаза защипало от подступивших слез. Эйден слегка потянул меня за руку, но я не могла повернуться. Меня раздирали рыдания, и я не хотела, чтобы он это видел. – Эйвери.

Глубокий вдох, и глаза перестало так сильно жечь. Тогда я смогла к нему повернуться и выдавить улыбку. Наверное, мое задетое самолюбие – единственное, что сдерживало слезы.

– Ты в порядке? – спросил Эйден.

Разумеется, нет, однако я кивнула.

– Конечно. Да, в порядке. Почему должно быть иначе? Это же просто научный проект. Как ты и сказал, я справлюсь. Что до всего остального, я понимаю и считаю, это круто! Если ты этого хочешь. Думаю, будет весело добавить немного разнообразия.

Ложь! Абсолютная, безусловная ложь!

Такая огромная, что разрывала душу, но даже это было ничем в сравнении с немыслимой болью, которую я испытала от того, что Эйден в нее поверил. Он выдохнул и обнял меня. Все его тело расслабилось от облегчения.

– Я так рад, что ты поняла. Боялся, ты возненавидишь меня за это и больше никогда со мной не заговоришь.

– Я бы никогда так с тобой не поступила, – пробормотала я.

Он с благодарностью обнял меня покрепче, попутно выжимая последнюю крупицу жизни из моего сердца.

Я зажмурилась, сдерживаясь из последних сил. Слезы не удержать вечность. У меня оставались считаные минуты, может быть, даже секунды, прежде чем я развалюсь на части.

– Все хорошо, – снова настояла я, освободившись от его объятий. – Ты ведь знаешь, я никогда не смогу тебя возненавидеть.

Эйден одарил меня ослепительной улыбкой.

– Спасибо, Эйвс. – Чмокнул в щеку и прошептал: – Ты лучшая.

Все. Больше я говорить не могла, не выдав горьких чувств, потому просто кивнула.

Шерил, должно быть, видела мое истинное эмоциональное состояние, поэтому прочистила горло и попросила сына вынести мусор с разбитым стеклом.

Спустя секунду после его ухода женщина обняла меня.

– Эйвери, мне так жаль! Очень жаль! Я не понимаю… – Ее голос сорвался. Она была столь же ошеломлена, как и я.

– Все в порядке, Шерил. Все хорошо. Правда. – Я отстранилась от нее и буквально выбежала из комнаты. Едва поднявшись по лестнице, рухнула на пол прямо в коридоре и разразилась рыданиями.

Через пару минут внизу хлопнула дверь. Я глубоко вдохнула, понимая, что нужно срочно добраться до своей комнаты, иначе, повернув за угол, Эйден меня увидит, но, к удивлению, услышала голос мамы:

– Грейсон! Эйвери! Помогите Эйдену занести продукты! – Однако больше она нас звать не стала, как делала всегда, когда никто не откликался. Послышался шепот, а за ним громкий, испуганный вздох. Ну конечно же, Шерил все ей разболтала, кто бы сомневался, и теперь они сто процентов обсуждали, как я расстроена.

– Пойду поговорю с ней. Может, вечером мы вдвоем куда-нибудь сходим. Новый год все-таки, – сказала мама, и я живо вскочила.

Только не это. Я люблю свою маму, но пока не готова взглянуть правде в глаза. Я была слишком шокирована. Первая стадия горя? Шок. Реализуется.

Я также не нуждалась сегодня вечером в вечеринке из жалости, пока семья Кеннеди будет делать вид, что не знает, почему мы с мамой ушли.

В панике я ворвалась в первую же попавшуюся дверь и прислонилась к ней спиной. В свое время у меня возникали одна-две панические атаки, но никогда не было так плохо, как сейчас. Голова кружилась, каждая клеточка тела болела. Я не могла дышать, не могла трезво мыслить.

Я была настолько не в себе, что проскользнула в ванную, где Грейсон принимал душ, и заметила это, только когда он с удивленным лицом высунул голову из-за занавески.

– Эйвс, детка, я тут немного занят. – Он выгнул бровь и просиял мне кривой улыбкой. – Если ты, конечно, не желаешь ко мне присоединиться?..

Не успел он договорить, как раздался стук в дверь и взволнованный голос матери. Я посмотрела на Грейсона и во власти страха запрыгнула к нему за занавеску.

– Ого! Эйвери! Это была всего лишь шутка!

Я слышала Грейсона, но ничего не могла ответить, просто прислонилась спиной к холодной кафельной плитке и закрыла глаза, позволяя горячей воде омывать меня.

Раздался еще один стук, на этот раз громче, и приоткрылась дверь.

– Эйвери? Ты здесь, дорогая?

Я судорожно покачала головой, уповая на помощь Грейсона.

– Прости, Кейтлин, это всего лишь я.

– Ох, извини, Грейсон, я думала, что это Эйвери.

– Да, мы похожи, – отшутился он.

Мама хихикнула, затем тяжело вздохнула.

– Если увидишь, передай, что я ее ищу.

– Хорошо.

Дверь захлопнулась, и стало тихо. Я так долго стояла без движения, что у меня разболелась голова, закружилась, и коленки подогнулись.

Грейсон влет поймал меня под руки.

– Дыши, Эйвери, – скомандовал он.

Я вдохнула и, стоило воздуху наполнить легкие, поняла, что это мой первый вдох за последние минуты. Буквально.

– Эйвс, – произнес низкий, твердый голос, и я почувствовала руки на своих щеках.

Открыла глаза и встретилась с пленительным взглядом красивых пронзительных голубых глаз Грейсона.

– Теперь ты в порядке? – спросил он.

Может, теперь я дышала, но больше никогда не буду в порядке. Я обняла Грейсона и разрыдалась у него на груди.

Не знаю, как долго я так простояла, отчаянно держась за парня, пока распадалась изнутри. Но, сколько бы это ни продолжалось, Грейсон меня не останавливал. Он просто крепко обнимал и укачивал меня под струями горячей воды, шепча ободряющие слова и поглаживая по волосам.

В конце концов истерика стихла, и я вновь обрела над собой контроль. Вот тогда-то я и поняла, что стояла в душе, цепляясь за полностью обнаженного Грейсона Кеннеди, и определенная часть его тела была этому рада.

Я ахнула и попыталась вырваться из его объятий, но он меня удержал.

– Что есть, то есть, Эйвс, – усмехнулся Грейсон. – Я горячий парень, голый стою в душе, обнимая девушку, чья футболка промокла и прилипла к ее на удивление впечатляющей груди.

Когда я снова ахнула, Грейсон меня отпустил. И еще долго смеялся после того, как я выбралась из ванной. Поэтому я совершенно не мучилась угрызениями совести, стащив полотенце и оставив моющегося парня на волю судьбы.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒