Мамонтова Екатерина Андреевна: О.В. Соколов. Исповедь о жизни, любви, предательстве и смерти 15 страница

Теперь, когда Настя приходила ко мне, она звонила в домофон снизу, я открывал дверь нажатием кнопки в квартире, а дальше я видел, как она буквально бежит вверх по лестнице, сияя счастливой улыбкой, и едва переступив порог, бросается в объятья...

Это было наверно самое счастливое, безумно счастливое время, потому кроме радости быть вместе, упоения восторга разделенной любви, удовольствия интереснейшим разговором на те темы, которые нас обоих волновали, не было никаких, никаких ссор никаких упреков, ничего плохого - только радость видеть ее счастливые глаза, упоение нежностью и восторгом перед ее красотой.

Наверное, за несколько месяцев подобного счастья можно отдать всю жизнь...

В нашем радостном общении, полном любви, нежности, доброжелательности, Настя заявила между прочим, что ее имя ей не слишком нравится, и она хотела бы, чтобы я ее переименовал. Вообще так как у всех моих друзей были " боевые имена", подобная идея не вызвала у меня ни малейшего удивления. Своих друзей, у который были боевые имена: Ланн, Лассаль, Сенармон, Арле, Дорсенн, Жерар, Фриан, Дюронель, Орденер, Латур, Домениль, Гюден... я по-другому никогда не называл. Но было еще одно забавное историческое обстоятельство, Наполеон переименовывал своих возлюбленных! Первую его невесту, брак с которой расстроился, но тем не менее вполне серьезно намечался, звали Дезире, что по-французски " Желанная", " Предмет желания". Молодому Бонапарту показалось, что такое имя не слишком прилично для его невесты, и он дал своей возлюбленной имя Эжени, которое казалось ему скромным и благородным. Наконец его будущую жену в девичестве звали Мари Роз Жозефа Таше де ла Пажери, выйдя замуж за генерала Богарне, она стала Мари-Роз Богарне, также она звалась и после гибели своего мужа на гильотине. Но Наполеону имя Роза не нравилось, и он переименовал свою новую возлюбленную, а позже супругу, в Жозефину. Под этим именем она и была коронована в 1804 г. и под этим именем она вошла в историю. Отныне никто иначе ее не называл.

Я с готовностью предложил Насте свое любимое женское имя Изабель. Интересно, что это старинное, но не библейское имя, а некая средневековая конструкция из двух слов. Французским рыцарям и дамам XIII в. библейское имя Элизабет (Елизавета) показалось хоть и весьма почтенным, но слишком простым. И его решили сделать более утонченным и аристократичным, добавив к нему слово " belle", что является одновременно и прилагательным, и существительным - красивая, красавица.

Получилось: Elisabeth+belle=Isabelle. Это имя в средневековой Франции стало очень популярным среди знати. Так сестру знаменитого короля Людовика Святого, правившего в 1226-1270 гг., назвали Изабель. Позже она, подобно своему брату, была за исключительно праведную жизнь канонизирована, и так появилась первая святая Изабель. В несколько измененной форме в связи с особенностями языка, это имя попало в Италию, став Изабелла, и в Испанию - Исабель.

Героиню моей первой повести об Испанской кампании, которую я написал в 26 лет, звали Изабель. Я хотел также назвать и героиню моего романа " Испанская война и тайна Тамплиеров", но, решив все-таки не повторять имя, уже фигурировавшее в повести, назвал ее в романе Инес, однако для иностранных изданий и переизданий романа героиня его обретет изначально задуманное имя Изабель.

Наконец, так как моя навязчивая мысль о прекрасном лице, о котором я мечтал, была реализована в облике моей возлюбленной, я решил добавить к ее имени еще фамилию той, чей бюст украшает Эрмитаж, и в котором я видел отражение красоты дамы моего сердца. Так появилась еще и фамилия де Шастеллюкс. Теперь Настя для меня и моих друзей стала Изабель де Шастеллюкс.

Что же касается меня, она с того момента, как мы стали близки, обращалась ко мне только " Сир" и на Вы. Так что дома мы разговаривали точно находились при королевском дворе.

Но вскоре, кроме этой небольшой рокировкой именами, возникла проблема куда более серьезная, очень серьезная. Настя (теперь Изабель) поставила передо мной вопрос. Она любит меня беззаветно, она готова посвятить мне свою жизнь и более того, мечтает родить от меня сына, а потом еще и дочь, но она считает, что все это возможно только в законном браке.

Я отвечал, что для меня было бы огромным счастьем жениться на ней, но отдает ли она себе отчет, что у нас большая разница в возрасте, что, если я сейчас во всех смыслах этого слова, полон сил, неизвестно, как я буду выглядеть лет через двадцать. Она отвечала, что это ничего не значит, что она будет любить меня вечно, никогда не предаст и не бросит.

Но все же, кроме возраста, важнейшим вопросом был вопрос о моих маленьких детях. Ведь несмотря на мои отношения с Настей, я очень любил и люблю сейчас моих меленьких детей. Настя отвечала, что это тоже не проблема. Она говорила, что она вообще любит детей и что она подарит обязательно мне наших общих детей, а детей от брака с Анной будет встречать как своих собственных.

Хотя я не верил до конца в возможность подобного счастья, я постепенно проникался необходимостью жениться на любимом человеке и верил, что все, что она говорит, было правдой.

Глава 24. Оживший роман

Скоро Настя стала для меня не только интимной связью, но и моим другом и верным помощником. На моих открытых лекциях она демонстрировала вовремя слайды, часто добавляла к ним музыку и необходимое оформление.

Скоро последовала она за мной и на поля " сражений". Весной 2015 г. я был приглашен устроителями исторического мероприятия в Сарагосе (Испания) командовать реконструкцией штурма города французскими войсками в 1809 г. Я взял с собой несколько хороших кавалеристов в качестве эскорта, а также предложил пехотинцам, " 33-го линейного полка" (группа из Москвы) помочь мне " штурмовать" город, и они с энтузиазмом согласились.

Я также спросил у Насти, не желает ли она сопровождать меня в эту поездку. Она с радостью приняла это приглашение. Униформу, которая ей была нужна, я раздобыл. Как я уже упоминал, я всегда был против женщин, участвующих в сражениях в мужской униформе, допуская это лишь в редких, исключительных случаях. Но униформа Насти была не мундиром " комбатанта" (бойца), а одежда, которую могла носить женщина так или иначе сопровождавшая армию. Это был гусарский доломан, длинная юбка и легкая фуражная шапка, которую в армии носили вне строя.

Но сказав Насте, что она никоим образом не должна будет участвовать непосредственно в баталии, я дал ей задание быть кино-фоторепортером поездки. Кроме того, я поставил перед ней задачу научиться сидеть на коне, потому что в Испании я планировал не только участие в реконструкции сражения, но и путешествие с моим конным отрядом в испанских горах, а тут обязательно хотел видеть Изабель де Шастеллюкс рядом со мной.

Во время своей короткой поездки на Кубань зимой 2015 г. Настя взяла у своего деда, как она утверждала, несколько уроков верховой езды. Я конечно понимал, что это очень мало, но я видел, какая она стройная и ловкая, и рассчитывал на ее решительность и храбрость, что самое важное в обращении с конем.

Был март 2015 г., мы прилетели в Барселону с Настей и моим кавалерийским авангардом. Сели в большой минивэн, нас было шестеро или семеро, и поехали в место, которое я выбрал по Интернету в качестве нашей изначальной " военной базы". Это был небольшой старинный домик у подножья год Сьерра-де-Гуара. Еще из России я позвонил туда и понял, что попал в точку. Мне ответила молодая женщина, оказавшаяся француженкой, обосновавшейся в Испании, и потому наш разговор быстро наладился. Я сказал, что с группой друзей хотел бы переночевать в ее доме, а на утро на лошадях, которых можно было арендовать тут же (как позже выяснилось, лошади стояли в соседнем доме у ее подруги испанки), мы хотели бы отправиться в большое путешествие в горы. Мы быстро договорились о цене, условиях размещения и времени нашего приезда.

Все произошло так, как мы предполагали. К вечеру наш минивэн был в пустынных предгорьях Сьерра-де-Гуара, и вскоре мы нашли одиноко стоящий старинный дом. Едва мы вошли в него, как очутились в другой эпохе. Чувствуя настроение хозяйки и общую атмосферу этого места, напоминавшего мне постоялый дворы из повести " Инес де лас Сьеррас", я тотчас приказал всем моим кавалеристам немедленно надеть мундиры и сабли, а Насте, разумеется, ее юбку с доломаном. Меньше чем через полчаса испанская " корчма" была занята отрядом наполеоновских войск, которые расположились здесь так, как если бы были тут завсегдатаями. Молодая хозяйка была в восторге! Никаких других посетителей в ее старинном доме не было, и он быстро превратился в кусочек мира эпохи Наполеона.

Хозяйка сама надела старинное платье, которое смогла разыскать, а своему повару испанцу дала указание приготовить нам ужин, достойный французского генерала с его штабом! Тотчас стол украсился ароматными испанскими блюдами, аппетитным хамоном и конечно вином из Кариньены, словно ожил мир, описанный в моем романе " Испанская война и тайна Тамплиеров".

Здесь я должен сделать небольшое отступление. Буквально накануне этой поездки вышел мой исторический роман " Испанская война и тайна Тамплиеров". События романа разворачиваются как раз в тех местах, куда мы попали - между Сарагосой и предгорьями Сьерра-де-Гуара. А речь в книге, как следует из названия, идет конечно о войне и поисках сокровищ, но более о любви французского офицера и испанской девушки, которая по описанию вышла точно такой, как Настя. Такая же по возрасту, такая же стройная, гордая и с таким же благородным прекрасным лицом. Действие романа разворачивается с 1810 г., и мне показалось, что мы оказались в этом романе! Даже вино, которое мы пили, это была " Кариньена", вино, которое пили герои моего произведения!

Вечер был просто восхитительный! Один из " гусар" моего эскорта Бюрт взял в руки испанскую гитару (на самом деле это была молодая женщина по имени Анна. Но это исключение из правил о недопущении женщин в строй, так как Анна была просто замечательным кавалеристом, отличным боевым товарищем и носила боевое имя Бюрт в честь одного из наполеоновских генералов легкой кавалерии). Так вот, " гусар" Бюрт был замечательным певцом (певицей), и испанская гитара в его руках заиграла прекрасные мелодии, а дальше были песни, романтические песни о гусарах, о битвах и, конечно, о любви...

Сидя со своей возлюбленной и боевыми товарищами в старинной испанской корчме, я чувствовал, как словно переношусь в 1810 г., в мой роман.

В моей книге герой скачет в галоп со своей возлюбленной примерно в тех местах, где располагались мы, и едва рассвело, мы все были уже на ногах. Опытная наездница, наша проводница помогла нам поседлать своих прекрасных коней, и вот уже, гремя саблями и шпорами, мы поскакали в горы. Я предупредил Изабель, что будет, видимо, непростое путешествие. Она лаконично ответила, что постарается выдержать и оказаться достойной своего возлюбленного.

Сопровождающая нас проводница испанка была явно " горячей" женщиной, я бы даже сказал просто чокнутой, потому что она нас повела сразу по таким тропам, что дух захватывало: с одной стороны, отвесная скала, идущая ввысь, с другой отвесная скала, идущая в пропасть, а дорожка, часто покрытая скользкими камнями, шириной такой, что только-только пройти одному коню (к счастью, со стороны пропасти кое-где было некое подобие ограждения из тонкого бревна, положенного горизонтально).

В любом случае оступаться не рекомендовалось. Уверен, что если бы это были не местные, приученные к этим горам лошади, а просто обычные хорошие кони, мы все до одного разбились бы вдребезги. Не знаю, что в этот момент испытывала Изабель, она ехала сразу за нашим гидом, и я не видел ее лица, а спрашивать решил не стоит. Зато сильный молодой мужчина отважный кавалерист, ехавший вслед за мной, тихо произнес: " Сир, я думал, что ничего в жизни не боюсь... Но сейчас я понял, что ошибался! "

Впрочем, через какое-то время мы выехали, слава Богу, на некое подобие дороги, по который можно было скакать без опасения загреметь в пропасть. Наша проводница перешла на галоп, а вслед за ней и мы все... и вот получилось, что я скачу в галоп на коне рядом со своей возлюбленной по испанским горам, там, где лишь всего немного времени тому назад я придумал и описал, как скачет мой герой рядом со своей возлюбленной! Такой же стройной, прекрасной и бесстрашной, причем лицо именно такое, как было описано в романе!

Наконец после долгой скачки мы приехала к полуразрушенной старинной испанской деревне в горах. Здесь и был запланирован привал, и через несколько минут кони были привязаны к коновязям, а мы сидели вокруг раскинутой на древних камнях скатерти, где было расставлено нехитрое, но прекрасное угощение - свежий хлеб, хамон, местный сыр и терпкое вино! Что еще можно бы придумать лучшее, чем этот обед на привале!

Потом мы снова скакали по горам, по дорожкам и тропинкам. Но мы не только просто наслаждались скачкой, но и сняли небольшой рекламный ролик для моего романа. Естественно, оператором была Настя. Не скажу, что получился шедевр, но все равно было здорово!

Когда мы вернулись вечером в нашу " корчму", там уже были наши друзья, пехотинцы " 33-го линейного полка", прибывшие из Москвы. Встреча была радостной, а вечер еще более прекрасный, чем предыдущий!

А для нас с Настей потом настала восхитительная ночь любви, ведь ничто так не будоражит кровь, как бешеная скачка галопом по испанским горам! О такой ночи можно только мечтать, как о высшем почти неземном наслаждении!

На следующий день, кавалерией и пехотой, мы направились к удивительному замку Лоарре. Этот величественный замок в предгорьях Пиренеев использовался для съемок американского блокбастера о крестовых походах " Царство небесное". Там он выполнял " роль" рыцарского замка в Святой земле, замка, принадлежавшего знаменитому рыцарю, герою и увы, разбойнику Гоше де Шатильону.

Насмотревшись на все эти чудеса, которые мы посещали, естественно, не снимая наших мундиров, мы прибыли для " штурма" Сарагосы. Нас разместили в гостинице, которая стояла почти на том месте, где в своем романе я поместил дом главного героя. Мы гуляли с Настей (Изабель) там, где гулял мой герой - храбрый и благородный офицер Анри де Крессэ со своей возлюбленной Инес (Изабель).

И вот, пройдя по старинной улочке, мы уперлись во входную дверь, поя которой было начертано крупными староиспанским шрифтом: " El buen gusto" (Хороший вкус)...

Ну и что, скажет читатель, название как название... Это так, только именно в кафе " El buen gusto" де Крессэ объяснился в любви к прекрасной Инес! Мы снова попали в мой роман, и он обступал нас со всех сторон. Какое счастье было обняться с любимой на том месте, где это делали герои моего романа в 1810 г.!

Но Сарагоса была не только романтической прогулкой. Здесь собрались приличные реконструкторские силы, всего нас было человек 600 и десяток пушек, и мне фактически доверили не только командование над французской армией, но и общее руководство сценарием битвы.

В первый вечер мы разыграли огромный уличный " бой", от которого жители Сарагосы с их кипящей испанской кровью были в восторге и бурными аплодисментами приветствовали нас после почти двухчасового отчаянного " боя", из которого мы все выходили черные от пороха.

На следующий день мы разыграли штурм городской твердыни бывшего мрачного замка инквизиции Альхаферия. Все было сделано как задумано, и после упорного " боя" замок капитулировал. Мы действовали по сценарию, но испанцы, влюбленные в эффектные моменты, закончили воинский спектакль прекрасной импровизацией.

Замок выкинул белый флаг. Французские войска построились в две линии по краям дороги, по которой должны были выходить сдающиеся испанцы. Забили барабаны, открылись ворота, и из крепости пошла колонна испанских войск, во главе которых четыре человека в офицерских мундирах несли актера, изображавшего раненого героя обороны Сарагосы, знаменитого генерала Палафокса. Нечего и говорить, что " французская" армия дружно отсалютовала оружием и знаменами этому символу героической Испании.

Так прекрасно, просто удивительно прошла наша первая поездка на военно-историческую реконструкцию, и так вышло, что ее местом стала Сарагоса, где мы прошли по местам моего романа. А заодно, участвуя в " битве", сделали очень хорошую презентацию этого произведения в Университете, где Настя показывала смонтированные слайды и кинокадры испанской кампании, помогая мне во всех начинаниях.

Почти тотчас после возвращения из Испании мы приняли участие в интереснейшем мероприятии, историческом бале в честь 200-летия начала знаменитой эпопеи, вошедшей в историю под названием " Ста дней". Этот бал организовал один мой старый знакомый по реконструкции, а художественную часть вечера готовила моя хорошая приятельница из Москвы, отличный специалист по светской культуре XIX в. Вероника Рыбинская (Николь).

Я на этом бале был по фабуле мероприятия хозяином особняка генералом Наполеоновской армии (а для бала был снят очень красивый старинный особняк), который принимает у себя друзей и знакомых, чтобы отметить возвращение к власти Наполеона весной 1815г.

Символом этого бала стала фиалка. Ведь, если символом Бурбонов была королевская лилия, то символом бонапартистов - фиалка. Николь раздала замечательные фиалки, которыми все собравшиеся украсили свои костюмы, мундиры и платья.

Мой друг лейтенант Арле (Павел Алехин) со своей подругой сумели великолепно нарядить Настю. Это было прекрасное платье, очень простое с точки зрения украшений, но пошитое необычайно элегантно, точно по выкройкам наполеоновской эпохи. Изабель не только со вкусом одели, но и сделали ей великолепную " ампирную" прическу, изысканный легкий макияж, раздобыли длинные красивые перчатки... Словом, казалось, что это прекрасная девушка наполеоновской эпохи, сошедшая с портрета Энгра или Жерара. Я поистине любовался моей возлюбленной, которая словно попала в свою эпоху, в которой уже прожила какую-то радостную светлую жизнь.

Помню, как один из моих офицеров, смотря на Изабель, вымолвил: " Неужели можно быть такой красивой! " Действительно, Настя была несравненна. Мы танцевали с ней, как могли, танцы эпохи Империи и конечно вальс.

Для Насти это был еще один шаг, который ввел ее в мой мир, в котором она чувствовала себя как дома.

Тут я должен сделать небольшое отступление от истории нашей любви, чтобы сказать два слова об очень важном для меня и всего военно-реконструкторского сообщества события 2015 года.

В июне 2015 года отмечалось с невиданным размахом 200-летие битвы при Ватерлоо. На него мечтали приехать все люди, занимающиеся реконструкцией наполеоновской эпохи. Было, если я не ошибаюсь, около 10 тыс. человек, подавших заявки на участие в " сражении", но организаторы отобрали только 5 тыс., половина из которых была реконструкторами во французских мундирах, а половина в английских и прусских.

Был и человек, изображавший Наполеона, но он ничем не руководил на поле " боя". Он был лишь актером любителем, весьма внешне похожим на императора. Во главе красивого конного штаба, он показывался публике, неизменно срывая бурю аплодисментов, которые конечно были адресованы не тому, кто изображал Наполеона, а самому императору. Реально управлял организацией баталии бельгийский реконструктор, что вполне понятно. Он местный житель, все организаторы были его близкими знакомыми, и связаны они были далеко не только историческими интересами - " Ватерлоо 2015" было еще и огромным бизнес-проектом, принесшим чистой прибыли много миллионов евро.

А вот командовать войсками на поле боя было поручено людям за их заслуги перед реконструкцией и за их умение работать. Я честно признаюсь, был очень горд этим назначением. Под мое командование была отдала вся линейная (не гвардейская) пехота французской армии, около 1. 5 тыс. человек, то есть бо́ льшая часть армии. Сведены эти войска были в 8 батальонов, каждый почти по 200 человек. Это конечно значительно меньше, чем полагается по штату, но на походе батальоны подобной численности встречались сколько угодно. При таком количестве людей в строю, необходимо командовать в соответствии с регламентом той эпохи и сталкиваешься с теми же самыми проблемами, что и генерал наполеоновского времени. Так, что это было еще и очень интересно с исторической точки зрения.

Вся кавалерия нашей " армии", более 250 коней, находилась под командованием моего товарища, человека, которого я когда-то привел в наше движение, Алексея Рощина (Дорсенна), вся французская артиллерия (около 40 орудий и 250 артиллеристов) была под командованием другого моего старого товарища Алексея Павлова (д" Абовиля). И только пехотой Императорской гвардии (500 чел. ) командовал французский реконструктор.

Подобное распределение ролей я рассматриваю, как самую высокую оценку тому, что сделал в своей жизни. Все главное командование международной наполеоновской армией, состоящей из французов, немцев, бельгийцев, итальянцев, русских, испанцев, чехов, поляков, англичан, американцев... было русским! И все эти командиры были выходцами из когда-то созданного мной клуба " Империя".

Ватерлоо 2015, как я уже ранее отмечал, было крупнейшей реконструкцией XXI века в Европе, и посетили ее около 300 тыс. зрителей.

Об этом грандиозном историческом событии стоит возможно рассказать как-нибудь отдельно, но здесь мне не хотелось бы прерывать надолго главную линию моего повествования.

Глава 25.

Любовь и наука... совместимы

Наша любовь становилась лишь крепче и серьезнее, и мы уже не знали, как прожить друг без друга несколько дней. Но на " битву" при Ватерлоо я ездил один. Там Насте не было места. Слишком огромное мероприятие, слишком много трудных проблем. А вот в сентябре 2015 на Бородинское поле мы поехали уже вместе. Там кругом были друзья, и я всем представил Изабель, как самого близкого мне человека. Все понимали, все знали, что мы любим друг друга, однако, я никогда не ходил с ней под ручку на биваке, считая, что мне не положено это по статусу, ведь я командир, на которого смотрят, прежде всего, как на руководителя, как генерала.

Изабель же помогала по кухне девушкам из Гренадерского полка Старой Гвардии, которым командовал один из моих лучших друзей - лейтенант Арле. После боя и маневров я всегда приходил к ним на бивак, где всегда встречал сердечный прием, вкусный суп, бокал доброго вина, дружеские лица моих друзей и улыбку моей прекрасной возлюбленной.

Что еще лучше придумать! В 2016 г. Настя закончила первую ступень исторического образования, став бакалавром. На церемонии вручения дипломов в Актовом зале Университета она была просто ослепительно красива в изысканном платье в стиле конца 50-х годов XX в., так что мне казалось, что весь огромный зал не спускал с нее глаз. Но она не пошла после церемонии отмечать этот праздник с друзьями, а осталась со мной, и мы отметили ее диплом только вдвоем.

Более того, после защита бакалаврского диплома, который, как и положено был посвящен истории России конца Х1Х-начала XX в., а именно жизни и деятельности известного тогда члена Государственного совета А. Н. Куломзина, она, чтобы быть ближе ко мне и к моим занятиям, стала поступать в магистратуру на нашу кафедру.

Наша кафедра истории Нового и Новейшего времени была, и я думаю остается самой популярной на историческом факультете (ныне Институт истории), хотя бы потому, что она, во-первых, дает широчайший выбор тем исследователям - от французской монархии Людовика XIV до политики США во Вьетнаме, от английской колониальной экспансии XIX в. до истории Нацистской Германии. Она же обеспечивает наибольшее количество интересных международных связей и поездок.

Так что конкурс сюда всегда была очень большой. Но Настя сдала все экзамены на 100 баллов! Она безумно старалась и могла выбрать любую кафедру для поступления.

Теперь мы стали не только влюбленными, но и людьми, состоящими в официальных отношениях, как научный руководитель и его магистрант, ведь Настя выбрала для себя тему наполеоновской истории и понятно, что лучше меня никто не мог бы ей помочь.

Тем более что мы нашли совершенно почти неизученную тему. Вообще мы собирались для магистерской диссертации Насти избрать исследование миссии генерала П. Волконского в Париже. Известно, что через некоторое время после подписания Тильзитского мира, Александр I послал в Париж одного из своих лучших свитских генералов Петра Волконского, чтобы тот изучил, скажем так, " Науку побеждать" Наполеоновской армии. Волконский должен был приехать в Париж, познакомиться со всеми выдающимися штабными генералами Франции, с маршалом Бертье в частности. Он должен был поработать во французских штабах, изучить принципы их функционирования... Короче говоря провести подробнейше исследование Наполеоновской армии... и все это действительно имело место, причем с благословения самого Наполеона! Есть о чем задуматься тем историкам, которые воображают, что Император французов только и задумывался над тем, как напасть на Россию. Такая миссия в этом случае была просто невозможна!

Именно поэтому я и решил " подарить" Насте этот прекрасный лакомый кусочек неизвестной истории. Восстановить по архивным данным эту без сомнения интереснейшую миссию, о которой пока только известно, что она действительно имела место в 1808-1810 гг. и что по возвращению в Россию генерал Волконский тотчас создал Генеральный штаб Российской Императорской армии, образец которого он конечно взял явно не в Америке и не в Китае.

Ясно, что от миссии Волконского должны были остаться десятки, а скорее сотни официальных рапортов и частных писем. Я уже предвкушал, какое неизвестное сокровище исторической науки мы введем в научный оборот, которое по значению будет похоже на то, какую роль в египтологии играла находка гробницы Тутанхамона.

Но какое же было наше удивление, когда выяснилось, что не только в Российском Государственном Историческом архиве в Санкт-Петербурге, но что удивительно, и в АВПРИ (Архив внешней политики Российской Империи) ничего об этой миссии нет. Мы нашли только несколько незначительных, отрывочных финансовых расписок, на основе которых ничего даже примерно реконструировать было невозможно, а также несколько коротких, сугубо частных писем, где также был практически ноль информации.

Единственное, что мы могли подтвердить, что такая миссия в эти годы была, что Волконский действительно находился в Париже... и все. Что стало с его рапортами? Ведь их должно было быть великое множество! Может быть они хранятся где-нибудь в завалявшейся папке без описи вложения, озаглавленной так, что ни за что не догадаешься о том, что там лежит? Может эти рапорты просто пропали из России, увезенные после 1917 г. одним из наследников Волконского? А потом были проданы на каком-то аукционе и лежат сейчас где-нибудь в полузаброшенном доме в Кентукки у выжившего из ума американского коллекционера, который купил, когда соображал чего-то, а сейчас о них и не помнит? Не исключено также, что эти документы могли быть намеренно уничтожены в 1811 г. или после, когда Александр взял курс на конфронтацию с Наполеоном. Тогда документы, доказывавшие доверие, которое в годы, непосредственно последовавшие за Тильзитом, Наполеон испытывал по отношению к Александру I, стали неудобными, а сейчас просто в корне противоречат официально принятой версии в российской исторической науке? Неизвестно...

В бесплодных поисках документов Волконского мы наткнулись случайно на две толстенные папки рапортов русского поверенного в делах при дворе Жозефа, короля Испании и брата Наполеона. Эти рапорты, датируемые 1810-1812 гг., принадлежали перу русского дипломата с австрийской фамилией (его отец был австриец, принявший русское подданство) барона Моренгейма (Morenheim). Эти рапорты на французском языке, как тогда велась практически вся русская дипломатическая переписка, были написаны из Наполеоновской Испании, то есть Испании короля Жозефа. Не из Испании партизан или так называемых " Кортесов" (советов), собравшихся на юге страны в Кадисе, а именно из Мадрида, официальной столицы королевства.

Ранее считалось, что у России практически не было никаких связей с этой Испанией короля Жозефа. Но оказалось, что эта связь была, и подробнейшие рапорты Моренгейма открыли нам эту интереснейшую страницу истории! Ведь, в эпохе Наполеона кажется все было уже изучено, переизучено - а тут целый пласт интереснейшего материала!

В результате Настя выбрала для своей магистерской работы тему: " Российская дипломатия и Наполеоновская Испания", если я точно запомнил формулировку темы.

. * Зато суть этого исследования я помню великолепно, так как мы очень много работали над этой темой и написали, если не ошибаюсь, пять совместных статей в Российских научных журналах и одну во французском - Исторические анналы французской революции (Annales historiques de la Ré volution franç aise)

Очень часто к соавторству относятся в научной среде с вполне понятным скепсисом, особенно сейчас, когда университеты строго требуют любой ценой большое количество публикаций. И вот кто-то пишет, а кто-то, используя связи, " проталкивает" статью куда надо, а еще два-три человека примазываются либо просто по знакомству, либо за деньги. Какое тут уж уважение к соавторам!

Когда я учился в Политехническом институте, еще задолго до современного помешательства на числе публикаций, один из наших умнейших профессоров сказал:

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒