Мамонтова Екатерина Андреевна: О.В. Соколов. Исповедь о жизни, любви, предательстве и смерти 13 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 13 из 19Следующая ⇒

Никак не сомневаясь, я объявил мои польским помощникам, что хочу, чтобы битва была здесь!

- А лес? - последовал резонный вопрос.

- Лес убрать!

- Как убрать??!

- А так, как хотите, но мне требуется площадка как я и говорил 500 на 250м.

- Но это же будет стоить... денег!

- Понимаю, сколько?

Назвали цифру... очень большую.

- Хорошо, платим. Приступайте немедленно!

Через пару недель от леса не осталось и воспоминаний. Была большая хорошо расчищенная площадка, где оставили лишь небольшое количество деревьев для декора.

Но мне нужно было не просто поле, а красивое поле. Причем с " Пултускским замком", разумеется. Для решения этой задачи я обратился к одному из лучших художников-декораторов польских съемок. Это был известный Анжей Халинский, который делал художественное оформление фильма " Огнем и мечом" и других польских блокбастеров. Халинский взялся за дело, и через некоторое время на поле выросла прекрасная копия Пултускского замка, разумеется, уменьшенная, а поблизости аккуратная польская деревенька начала XIX века, которую можно было отлично штурмовать и палить. Наконец, выросли и русские полевые укрепления.

Да, но на поле боя мне нужна река! Что же, Анжей прокопал реку и навел через нее красивый мост!

Не думаю, чтобы для какой-то еще реконструкции делались подобные масштабные приготовления. За подобное оформление подобными мастерами, ясное дело, пришлось выложить более чем круглую сумму.

Когда все войска, участвующие в битве, собрались, они были несказанно удивлены переменам в знакомых многим из них местах. Здесь на поле битвы мы провели репетицию.

А 8 июля 2006 г. в субботу накануне битвы мы прошли по Варшаве грандиозным историческим парадом - более 1500 реконструкторов и более 100 коней! Могу держать пари, что такого количества солдат в мундирах российской императорской армии не проходило через этот город после того, как Польша стала независимой.

Я хотел договориться с организаторами, чтобы за наши деньги конечно, на центральной площади Варшавы, знаменитой старинной рыночной площади, для солдат был приготовлен пир. Но опять-таки непонятные бюрократические препоны! А говорят, что бюрократия только у нас! Но я давно, еще до мероприятия обещал, что после вступления в Варшаву, солдаты попируют!

Тогда я остановил колонну войск и прежде чем ее распустить, собрав всю оставшуюся наличность, прошел вдоль строя, и каждому полку выдал такую сумму, чтобы солдаты могли бы от души погулять. Благо вся рыночная площадь покрыта ресторанчиками и прочими забегаловками. Так что обещанное угощение было, хотя и несколько по-иному, чем я предполагал.

В тот же день состоялось и открытие выставки в Оперном театре Варшавы. Декорированная талантливым Левенталем, эта выставка имперского размаха была наполнена мной для церемонии открытия военно-историческими войсками, которые спускались мощными отрядами по широкой центральной лестнице театра под песню каждой нации, участвовавшей в сражении.

Вот 50 французов в великолепных мундирах гвардии прошли со знаменитой песней эпохи революции и Империи " Chant de dé part" (Песня отправления добровольцев), вот 50 русских гордо промаршировали под " Солдатушки браво ребятушки", поляки под " Hei, Sololy! " старинную польскую песню, а прусские войска под немецкую солдатскую песню XVIII в. " Drei Lilien" (Три лилии)!

В общем, открытие удалось на славу, а выставка была действительно просто изумительной.

9 июля, так получилось, что этот день выпал на мое 50-летие, состоялось сражение. Оно получилось просто грандиозным, как по размаху, так и по энергетике. Пушки палили с русских укреплений, так что мощной пороховой струей один из выстрелов оторвал камень, лежавший на бруствере, и он словно ядро, ударил в строй французских кирасир. К счастью " ядро" попало не в гусара или улана, а именно в кирасира, и угодило ему прямо в стальную кирасу. Этим кирасиром был мой хороший товарищ Алексей Рощин (боевое имя Дорсенн, командир 5-го кирасирского полка). " Ядро" сбило его с коня, ремни кирасы лопнули, но отважный офицер отделался, по счастью, лишь ушибами.

Грохот, пыль, поднятая сотнями копыт, военная музыка, непрекращающаяся ружейная пальба создавали бешеную энергетику, и заведенные порывом боя зрители восторженно аплодировали.

. Само-собой разумеется, все были в своих парадных бальных мундирах, а дамы в ампирных платьях. Все было просто восхитительно, и роскошные залы дворца, восстановленные такими, какими они были, как раз в интересующее нас время (конец XVIII - первые годы XIX в. ) идеально подходили к нашему облачению. Именно в этих интерьерах генералы и офицеры Наполеоновской армии после вступления в ноябре 1806 г. в Варшаву танцевали на балах с польскими красавицами. * Ну а вечером после " битвы" мы отметили наш успех, а заодно и мое 50-летие в Королевском замке в Варшаве, в котором впервые после его восстановления (дворец был полностью разрушен в годы Второй мировой войны) разрешили устроить пиршество и бал. Я пригласил всех " офицеров" русских, французских, польских и прусских, участвовавших в реконструкции сражения с их дамами

Правда с последним пунктом программы у нас могла бы получиться накладка, ведь многие командиры реконструкции, приехавшие из России, Франции и Чехии, были без сопровождения, как и полагается офицерам на походе. Предвидя эту ситуацию, я заранее обратился в Варшавский театр Оперы и Балета, с которым у нас установились дружеские отношения, за помощью. Мне пошли навстречу... и целый сонм прекрасных молодых польских балерин в изысканных платьях Наполеоновской эпохи принял участие в празднике. Нечего и говорить, что танцевать с ними было для всех настоящим удовольствием. Так что получилось все, как в 1806 г., и польские красавицы также были на месте.

Можно представить себе восторг моих друзей, попавших через несколько часов после жаркого " боя" в эту феерию, словно сошедшую со страниц волшебной сказки!

Глава 18. Фридланд

Окрыленные успехом Пултуска, в феврале 2007 г. мы бросили все силы на организацию 200-летия битвы при Эйлау, что и было с успехом сделано в Багратионовске, но главной нашей целью была грандиозная реконструкция битвы под Фридландом, которая произошла, как уже упоминалось, 14 июня 1807 г.

Готовились полгода, и на примере Эйлау уже знали, какие трудности нас ждут. Чего только стоило перебросить " войска" с " оружием" через границу Литвы и Латвии. Вопрос об автобусном транспорте сразу отпал без рассуждений. Ясно было, что сотни русских парней с оружием (пусть даже с муляжами ружей и макетами пушек), которые вздумают поехать через эти страны, будут в лучшем случае завернуты назад, а в худшем задержаны как опасные террористы. Пришлось ВСЕ вести по воздуху на транспортных (пассажирских) самолетах ВВС, куда всеми правдами и неправдами запихали в грузовые отсеки разобранные пушки. Иностранцев также доставили самолетами уже из Парижа... можно представить, что только на транспорт ушли бешеные деньги. Нам также нужно было 150 коней, которых мы собрали по всей Калининградской области.

Требовалась конечно достойная площадка для поля сражения, причем наличие настоящей реки Алле (по-русски Лава), имело здесь принципиальное значение, ведь сражение началось с форсирования этой реки русскими войсками, которые приняли здесь битву, прижатые спиной к реке Алле, затем отступали через нее частично по горящим мостам.

Подходящую площадку я нашел, но тут нужен был мост через реку. Это была не искусственная символическая речка под Пултуском, а глубокая река с быстрым течением. Построить настоящий деревянный мост тут было слишком сложной и дорогостоящей задачей, даже при наших возможностях. Пришлось ограничиться современным понтонным мостом, который мы замаскировали досками и присыпали землей. Но это было не все! Через поле проходила линия электропередач, которая, конечно, полностью портила весь вид. Я сказал, что ее нужно убрать, и ее убрали временно, но, разумеется, за огромные деньги.

И за все это платил Батурин. Кроме того, он выделил средства на реставрацию ряда зданий города, на собор, на дороги. Наконец он выкупил дом, в котором располагался Наполеон после сражения, и собирался его отремонтировать и сделать там музей. В общем же все это мероприятие, сама реконструкция и деньги, выделенные для города, приближалось по стоимости к 1 млн долларов!

Одной из главных " фишек" этого праздника должно было стать прибытие крупной делегации полков современной французской армии и ее встреча с соответствующей представительной делегацией частей российской армии, чтобы вместе почтить память героев сражения и одновременно показать доброжелательные отношения между нашими странами на современном этапе. Французскую делегацию должен был возглавлять главком сухопутных сил Франции генерал армии Ракмаду (редкая довольно фамилия для француза, его предком был выходец из Пьемонта). Я вышел на контакт с ними, так как его прапрадед был офицером кирасирского полка, геройски павшим в этой битве. Во многом, чтобы почтить память своего предка, он готов был оказать значительную помощь для нашего мероприятия. На юбилей битвы должны были прилететь три военно-транспортных самолета французских ВВС с делегациями полков, участвовавших в этой битве со знаменами, оркестрами и представителями генералитета. Целая огромная колонна техники 8-го артиллерийского полка должна была привезти пушки французских реконструкторов (дело в том, что роты 8-го полка артиллерии французской армии составляли на поле боя часть знаменитой батареи генерала Сенармона, во многом решившей судьбу сражения). Наконец небольшой отряд французских ВМС должен был прибыть в Балтийск и высадить делегацию французских военных моряков. Словом, готовилась огромная российско-французская акция с большим политическим подтекстом. Все эти отряды должен был встречать посол Франции и генерал-военный атташе. Разумеется, российская армия также готовилась выставить равные по значимости военные отряды, чтобы придать торжествам особую значимость. Я уже предвкушал насколько важную, насколько благородную военную церемонию мы подготовим! Но все сорвал какой-то российский военный чиновник, который решил перестраховаться, решив, что будет неосторожно давать разрешение на ввод такого значительного французского воинского контингента.

В результате вся современная воинская церемония полностью сорвалась. Французские войска не прибыли, пушки и артиллеристов-реконструкторов не привезли, а посол и военный атташе, соответственно, не приехали на мероприятие, направив па него лишь какого-то второго заместителя. С российской же стороны выделили лишь взвод почетного караула морской пехоты.

Так запланированная мощная политическая и медийная акция, направленная на установление дружбы и взаимопонимания между Францией и Россией, свелась всего лишь к исключительно военно-исторической реконструкции. Она удалась, вне всякого сомнения. Было более тысячи участников, 150 коней, полтора десятка орудии и просто могучая пиротехника. Забыл раньше сказать, что на " поле сражения" был выстроен целый макет города Фридланд с колокольней, уменьшенной копией той самой, которая и по сей день стоит в центре города.

Так как черного (дымного) пороха мы накупили с избытком, пиротехники могли вдоволь развернуться в своей фантазии, и взрывы постоянно грохотали по всему полю, создавая эффект настоящего сражения. Отличились и артиллеристы.

Дело в том, что исход битвы под Фридландом 14 июня 1807г. был решен во многом действиями батареи генерала Сенармона. Он, после неудачного наступления французской пехоты, совершил то, что вошло в историю, как " артиллерийская атака". Сосредоточив в одну батарею 36 пушек, Сенармон отважно выдвинул их на короткую дистанцию от русских войск и открыл ураганный огонь, а затем, видя успех своей батареи, выкатил свои орудия на совсем короткую дистанцию. Брешь в обороне была пробита, и маршал Ней повел французских солдат в решающую атаку. Сражение, несмотря на всю отвагу русских воинов, было выиграно Наполеоном, и всего лишь через 11 дней после него, русский и французский императоры встретились в Тильзите на плоту, сооруженном на реке Неман. Был подписан мир и союз между Францией и Россией.

Нам нужно было для исторической правды изобразить " артиллерийскую атаку" Сенармона. В наши ряды относительно недавно, пару лет до этого, пришел уже зрелый, много добившийся в жизни человек (Рощупкин Степан Юрьевич), который поступил во французскую артиллерию, и получил боевое имя Сенармон. Посовещавшись с командиром артиллерии, мы решили в виде эксперимента, раз уж у него такое боевое имя, дать ему командовать главной, ударной батареей.

Сенармон (современный) великолепно справился со своей задачей, и его 6-ти орудийная батарея выкатилась вперед в самый напряженный момент реконструкции сражения, и била так, что можно было оглохнуть от грохота артиллерийских залпов.

Сражение удалось на славу. 50 тыс. зрителей (что для Калининградской области очень много) восторженно аплодировали.

Но кроме великолепной реконструкции баталии в Правдинске было сделано немало других важных дел.

" Дом Наполеона", еще не законченный как музей, был, однако, временно открыт, и там была представлена картина художника Аверьянова, одного из наших лучших баталистов " Маршал Ней в битве под Фридландом". Аверьянов сделал эту картину в соответствии с тем эскизом, который я ему представил. Картина изображает момент, когда маршал Ней ведет французскую пехоту в решающую атаку в направлении на колокольню Фридланда. К счастью, несмотря на все случившееся после разорения Батурина, картина не пропала и сейчас украшает зал главной гостиницы города Правдинска, только ради нее можно прогуляться в этот интересный городок, хранящий память о великой битве.

Должен отметить, что главком сухопутных сил Франции Ракмаду на реконструкцию сражения все же приехал, но сугубо как частное лицо, без мундира, а в скромном костюмчике, тем не менее, мы с ним тепло встретились после " битвы".

Глава 19. Битва ЗА Бородино

Но занимаясь Фридландом, мы в 2007 г. вступили в куда более жестокий административный бой - битву за " Бородино".

Дело в том, что издавна праздник организовывал Бородинский музей заповедник, что было вполне разумно в советские годы, когда он сводился к выступлению пары народных хоровых коллективов и спектаклю довольно небольшого формата с участием, как я уже упоминал, пары сотен военнослужащих срочной службы. Но когда Бородино превратилось прежде всего в грандиозное мероприятие реконструкции, такой формат стал далеко не очевиден. Ведь теперь, скажем, в 2006 г на поле боя было уже до полутора тысяч участников, сотни коней, почти сотня тысяч зрителей, приезжающих слушать не народный хор и тем более не речи чиновников, а смотреть, прежде всего, нашу битву. Но музей, как организация, создавался для хранения и демонстрации экспонатов, а не для воссоздания битв с организацией батальонов, эскадронов и батарей, решения многочисленных логистических вопросов и главное, скажем так, " военно-художественных" вопросов, т. е. сценария передвижения масс войск в ходе игрового боя, управления людьми и пиротехникой на поле сражения.

В министерстве культуры об этом, видимо, подумали в 2007г., и решили объявить открытый конкурс на проведение этого мероприятия. Т. е. объявили торги, сумма, кажется, что-то около 1 млн - 1. 5млн., точно не помню, и любая организация, способная провести это мероприятие, могла подать заявку. Батурин ликовал и сказал, что " Бородинская битва" у нас в кармане. Он готов выделить 14 миллионов рублей, мы предложим совершенно " несокрушимый" проект, поддержанный очень большими деньгами, и конечно выиграем конкурс. Действительно весь персонал моего маленького офиса в течение двух месяцев составлял план проект проведения Бородинского праздника во всех деталях с подробнейшим финансированием, и как я указываю, с привлечением огромных негосударственных средств. (Я пишу сейчас в отрыве от всех документов, точную сумму не могу назвать, но речь шла о 13-14 млн., то есть примерно в десять раз больше, чем давало государство).

Мы расписали все, вплоть до того, кто и в каких количествах будет поставлять готовые обеды, как будет оплачиваться нами аренда всех коней, какова будет оплата проезда всех участников... Все вплоть до трибун, биотуалетов, ограждений и т. п. Причем от государства Батурин распорядился попросить только... 100 рублей! А все остальные деньги спонсорские!

Напрасно мы убеждали его, что сумма 100 рублей может дать повод к отклонению заявки по формальному признаку. Батурин был непреклонен. 100 рублей - и никто не сможет на конкурсе просить меньше!

Когда мы подали документы на конкурс, единственным нашим " конкурентом" был музей, который представил тонюсенькую тетрадочку сметы из нескольких листиков, где было прописано коротко, как предполагалось истратить деньги, выделенные государством. А мы принесли целый огромный том проработкой всех деталей и плюс с таким потрясающим финансированием.

Но каково же было наше удивление, когда мы узнали, что что наш проект не был даже принят к рассмотрению по формальному признаку, согласно которому на 100 рублей провести мероприятие невозможно. Не даром мы не раз говорили Батурину, что с 100 рублями он явно погорячился, и нельзя уж так " обижать" чиновников. Но он настаивал, и вот теперь по формальному, вообще-то абсурдному признаку, мы были просто отметены. Ведь мы не собирались проводить мероприятие на 100 рублей, а на 14 млн.!

Мы были в шоке. Батурин рвал и метал. Он хотел, чтобы мы сорвали праздник, чтобы не вышли на поле боя вообще, или вышли и демонстративно ушли.

Созвав совет командиров накануне битвы, я поставил вопрос: что делать? И объяснил, что требует от нас Батурин. Многие высказались, как он, требуя, чтобы мы либо не выходили на поле, либо вышли и демонстративно ушли. Представителей нашей организации Общероссийского военно-исторического общественного движения было подавляющее большинство. Думаю, около 1200 против человек 300, которые подчинялись Вальковичу.

Другие предлагали, что нужно выйти перед людьми и сделать так, чтобы я произнес речь о тех несправедливостях, которые творятся. Чтобы эту речь услышали люди и пресса, а Батурин потом сумел дать всему этому ход за счет своих связей и средств.

Я отклонил предложение радикальных мер - ухода с поля и срыва мероприятия. Это было бы уже уголовным преступлением - срывом государственного мероприятия. Кроме того, оставшиеся человек 300 изобразили бы хоть убогую, но " битву". Чиновники поставили бы галочки, что мероприятие произошло, а нас подвергнут обструкции, меня лично уголовному преследованию, а ни в чем неповинные зрители, проделавшие, многие с детьми, сотню километров, чтобы увидеть битву, лишились бы этого удовольствия.

А вот второй вариант был принят. Выйти перед зрителями, построиться, показать, что нас подавляющее большинство, а мне взять в руки микрофон и изложить проблему через средства массовой информации, донести до масс.

Чуров, бывший тогда председателем Изберкома России, должен был выйти перед нами и дать обещание, что это действие Минкульта не обойдется без внимания властей.

Так мы и сделали, мы вышли на поле боя, я развернул фронт, где стояло около тысячи человек, лицом к зрителям. Мой друг Борис Кипнис, который был комментатором " Бородинского сражения" (кстати самый лучший комментатор из всех, которые когда-либо были), дал мне микрофон, я произнес короткую речь, суть которой состояла в том, чтоб была допущена явная несправедливость. Несмотря на то, что существует Общероссийская организация (официально зарегистрированная) реконструкторов, у которой самый большой опыт и умение проводить грандиозные " битвы", несмотря на то, что эта организация, сверх того, готова была выделить на мероприятие огромные по его масштабам средства, позволившие бы сэкономить государственные деньги, эту организацию не допустили даже до конкурса за право проводить " баталию" и опять никому неизвестные чиновники, ничего не понимающие в реконструкции, берущие лишь деньги у государства, запрещают нам работать непонятно по каким соображениям. Я сказал, что мы возмущены и сказал, что мы начнем сражение, только если представитель властей, а именно Чуров, выйдет сейчас перед строем и пообещает, что эта ситуация не останется без внимания государства.

Чуров вышел перед строем, взял микрофон, сказал что-то невнятное, типа того, что сейчас не время решать организационные проблемы, а нужно развлекать публику. Короче - начинайте битву.

Делать было нечего, мы восприняли эти слова как какое-то хотя бы туманное обещание, что справедливость будет восстановлена, и мы развернулись для " боя".

Битву мы выдали, как говорили в СССР, на самом " высоком идейно-художественном уровне". Это была действительно одна из самых лучших реконструкций на Бородинском поле, зрители с энтузиазмом рукоплескали...

Только после этого моя нормальная жизнь в реконструкции, и просто моя нормальная жизнь, прекратилась. Батурин, который обещал с помощью средств массовой информации максимально обнародовать происшедшее, просто отошел в сторону. Его дела в общем были из ряда вон плохи, и ему приходилось отбиваться от десятков судов и кредиторов. Заниматься каким-то там Бородино ему было явно не ко времени. Суд против Минкультуры за нечестно проведенные торги в этой ситуации было выиграть нереально и мы, оставшись без всякой поддержки, конечно, проиграли. Однако наше дело было настолько очевидно справедливым, что, когда адвокат противной стороны узнал о победе его подзащитных, он устало утер пот со лба. У нас адвоката даже не было! Нам в голову (должен сказать глупую) даже не пришла мысль, что нам нужен адвокат, ведь истина, правда явно была на нашей стороне! Какие же мы были наивные!

Ну а на меня лично обрушились самые серьезные проблемы. Я сумел еще на оставшиеся деньги Батурина провести в октябре 2007 г. отличную битву при Малоярославце, но с 2008 по 2011 гг. включительно меня силами милиции просто не допускали присутствовать на Бородино, не то что командовать войсками.

В результате " французская" армия, фактически оставшись без команды, начала просто рассыпаться. Кому в голову приходило - тот стал вешать па себя эполеты, дисциплина разваливалась, но самое главное - исчезло ощущение принадлежности к чему-то единому, к общему организму, который вдохновлял людей.

А к концу 2008 г. Батурин окончательно оказался на грани разорения. Ему стало не до нас. Зарплату мне и моим сотрудникам не выплачивали в течение уже нескольких месяцев. Деньги, обещанные на мероприятие в Малоярославце в 2008 г., не были выданы, и только уже после " битвы" с огромным трудом его удалось заставить заплатить часть долгов.

Скоро не было уже денег и на еду, мои сотрудники стали разбегаться. Сам я уехал из Москвы в самые первые дни 2009 г., без копейки денег. Ворочая огромными суммами, я все честно тратил на мероприятия, а небольшой резерв, который был отложен, был целиком израсходован в течение второй половины 2008 г., когда нам просто прекратили всякое финансирование. Офис Батурина практически закрылся, и надеяться было больше не на что.

Глава 20. Жизнь и работа во Франции

Под влиянием всех этих катастрофических событий, последовавших одно за другим, у меня случился инфаркт, и меня спасли от смерти, или, по крайней мере, от неполноценной жизни только благодаря моему французскому другу, известному писателю и издателю Жану-Луи Гуро. Он оплатил мне операцию в одной из лучших парижских клиник, и буквально на следующий день я чувствовал себя здоровым! Просто волшебство какое-то, которое совершил доктор с прекрасной фамилией Chevalier (Рыцарь).

Но выздоровев от болезни, я никак не спасся от полной финансовой катастрофы. Ведь в Университете я не работал с 2006 г, а от Батурина ожидать чего-либо было уже просто наивно. Но я хорошо знал генерала Бресса, начальника Парижского музея Армии. Он с удивлением узнал, что я оказался безработным, и предложил работу научным сотрудником в Музее Армии. Я с радостью согласился... Но бедный генерал! Ему пришлось оформить, наверное, тонну бумаг, ведь я не гражданин Евросоюза. Во Франции без всяких проблем берут на работу любых иммигрантов, если они оформили французские паспорта... но я же не иммигрант. Я русский человек, гражданин России... Пришлось массой официальных документов доказывать, что только я способен выполнить необходимую работу, и во Франции специалистов такого уровня нет. Это непременное условие для приема на работу на подобные вакансии не гражданина Евросоюза.

Итак, я стал работать в Музее Армии научным сотрудником, целью, которого было написание части коллективной монографии " Napolé on et les Invalides" (Наполеон и учреждение Дома Инвалидов). В этой книге я должен был написать все, что касается организации, тактики, вооружения и повседневной жизни войск Наполеоновской Империи.

Зарплата научного сотрудника этого военного учреждения, прямо скажем, невелика, и снять на нее маленькую квартиру в Париже теоретически можно... но на жизнь тогда не останется ничего, а ведь мне нужно было не только кормиться самому, но и кормить жену и ребенка, оставшихся в России. Но к счастью генерал великодушно предоставил мне бесплатное жилье прямо в... Это даже сложно описать где, и в это трудно поверить. В самом Соборе Инвалидов, где похоронен Император Наполеон. Разумеется, в этом здании есть много всяких вспомогательных помещений. Моя комната выходила на Парадный двор (Cour d" Honneur) всего этого комплекса. Гробница Императора была от меня с другой стороны, за парой стен. Так что на работу было ходить недалеко, а в воскресное утро можно было слушать Торжественную мессу в церкви Saint-Louis (Святого Людовика), не вставая с постели. Собор и церковь соединены в одно здание из двух частей, моя комната была со стороны церкви.

Мне выписали пропуск, позволяющий в любое время дня и ночи проходить к себе " домой". Это было довольно впечатляющее зрелище, когда отряд жандармерии, охранявший главные ворота в комплекс, видел обычного человека, который часов так в 11 вечера спокойно направлялся прямо на них. Естественно, тут же передо мной появлялось несколько вооруженных до зубов жандармов. Но увидев пропуск, они любезно улыбались, открывали огромные ворога, желали спокойной ночи, а я дальше проходил в " парадный двор"... Прелюбопытнейшее зрелище ночью. Полная тишина огромного пространства, созданного в XVII века архитектором Мансаром, сотня пушек королевской и наполеоновской артиллерии и над всем этим, полускрытая тьмой, огромная скульптура Наполеона на фоне также ярко освещенного, неторопливо развивающегося на ветру громадного трехцветного полотнища.

Я мог хоть всю ночь ходить по этому безмолвному царству военной истории, подниматься на балкон, ведущий вокруг Парадного двора, рассматривать многочисленные экспонаты, стоящие за пределами закрытых дверей залов.

Я жил в этом замке французской славы в одиночестве. Моя жена Анна, как я уже сказал, осталась с ребенком в Петербурге.

Но вот, если я не ошибаюсь, в самом конце 2009г., мой контракт с Музеем Армии подошел к концу. Еще раз повторю, что я не гражданин Евросоюза, а с такими очень строго - контракт закончился, книга написана - все. Но получилось так, что именно в этот момент, когда подходил к концу мой контракт, я встретил своего старого русского друга, капитана 1-го ранга в отставке, а теперь довольно преуспевающего бизнесмена. Он весьма успешно добывал кредиты для различных компаний на разнообразные проекты, и вот решил найти кредит на собственный огромный проект. Проект, прямо скажем, просто великолепный, и я даже бы сказал, благородный.

В Пермской области есть городок, который в советское время жил за счет крупного комбината, делавшего бумагу. После Перестройки его, ясное дело, приватизировали, а затем просто разграбили, и завод встал. Целый город оказался фактически без работы, без средств существования. Мой товарищ сумел получить концессию на огромные лесные массивы при условии, что он найдет деньги, но не на завод, производящий бумагу, а на предприятие, которое будет не тупо пилить лес и отправлять его за границу, а выстроит комбинат, огромный комбинат, который будет обрабатывать древесину и строить разборные деревянные дома самого разного уровня цен, от самых простых домиков до роскошнейших коттеджей, и отправлять эту продукцию как по всей России, так и в Европейские страны.

Тем самым такой завод должен был бы давать огромную прибыль его владельцам, спас бы город от нищеты и плюс к тому, экспортировал бы не сырую древесину, и даже не просто обработанную древесину, а целые дома, тем самым решая проблему дешевого жилья в России и конкурируя на европейском рынке с подобными же финскими предприятиями, живущими на нашей сырой древесине. Со всех сторон сплошная выгода для страны, для людей, ну и конечно для автора проекта. Однако напрасно Николай Петрович, так звали моего друга, обивал пороги московских чиновников. Никакого результата... и тогда он решил поискать денег за границей. Первые его контакты с некоторыми немецкими партнерами обнадежили его. Кроме того, ему посоветовали обратиться во Францию, и тут мы с ним и встретились.

Мой друг предложил мне, используя мои связи во Франции, найти кредит для этого проекта в 70-80 млн евро. Разумеется, в случае успеха, я становился бы партнером по бизнесу.

А знакомые у меня действительно были самого разного уровня. Так, я хорошо знал экс-президента Франции Жискара д" Эстена, я был знаком с генералами, бизнесменами, деятелями культуры... так что было к кому обратиться за помощью, тем более мы гарантировали, что помощь будет щедро вознаграждена.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒