|
|||
МОЛЧАНИЕ.. МОЛЧАНИЕ.. МОЛЧАНИЕ.МОЛЧАНИЕ. БАБЁНКА. А дальше? СТАРИК. Что дальше? БАБЁНКА. Что дальше писать? СТАРИК. Он по-русски заговорил, слышишь? Что ты последнее написал? БАБЁНКА. С алкашами сторожу... СТАРИК. Да это-то не пиши, голова садовая. Эх, милая мамочка. В мыслях я навещаю домик ласковый твой, как живешь ты, родная, сердцу сыну открой... Я служу на границе! Где таежная мгла! Мама, милая мама, как тебя я люблю! БАБЁНКА. Не складно. СТАРИК. Молчи! БАБЁНКА. Что писать? СТАРИК. Пиши что хочешь, дурень вьетнамский. Всё равно мне. Ну вас. Спать вот лягу. С твоими пельменями не дождаться. Они комком стали. Их шилом теперь есть надо. Послюнил палец, нарисовал слюнями на стекле крест. Махнул рукой. Пошёл к столу, залез на него, устроился и сразу заснул, захрапел. МОЛЧАНИЕ. Бабёнка выключила свет. Сидят за столом с Вьетнамцем в темноте, Девочка на коленях у матери. БАБЁНКА. Вы на него не обижайтесь. Он воевал, видно, не по правде. Но жалко его. Больной. Жалко его. Заплакал весь вот. Укатайка с ним. И про нас не думайте плохо. Тут мука не играет роли. Тут деньги брали в кассе. Наверно, и сейчас есть. Они деньги раз в неделю сдают инкассатору. Несильно сюда ходят, покупают тут всё. Алкаши - они со своими бутылками и закусками приходят сюда... МОЛЧАНИЕ. Бабёнка наклонила голову, и вдруг заснула, прижав к себе Девочку. Вьетнамец сидит, выпрямив спину. Полумрак. На картине отблески фонаря с улицы. Вьетнамец встал вдруг, подошёл к картине. ВЬЕТНАМЕЦ. (Шепотом. ) Я шёл по улице, там, где подвальчик, на углу Бажова и Куйбышева, ну, там, где пельменная, знаете эту пристройку в торце пятиэтажки на Бажова, та, которую санэпидемстанция четыре раза закрывала из-за крыс и тараканов, так вот, тот подвальчик, в котором я когда-то стоял в очередях и сдавал пустые бутылки, а потом покупал на вырученные деньги “Беломор” и хлеб. Так вот, я там у пельменной и подвальчика, шел, и солнце было. Я всё время хожу и думаю о чём-то. Так вот. Так вот. И вот у подвальчика у этого подумал вдруг что-то страшное и странное. Потому что вдруг толкнуло в бок, нет, в грудь, или в животе застучало ногами что-то или кто-то. И я тогда я понял, понял вдруг, что внутри меня - живёт маленькое существо. Я не знаю, как оно выглядит, может быть, как маленький котёнок, оно такое крохотное, в клубочек свернувшееся, и главное у него - кожа. Она нежная, бархатистая как у персика, с маленькими крохотными ворсиночками кожа. И она чёрная, чёрная-пречёрная, чёрного цвета, она в темноте росла, не видела солнца и потому не стала белой, и она всегда там будет, вернее, Он - там будет.
|
|||
|