Примечание автора 22 страница

Я хмурюсь.

— Ты уже и так безумно занята между школой и работой в «Лосе». Как ты думаешь справляться?

Бекка хмурится на мой вопрос, но прежде чем ответить, выключает таймер.

— Паста готова.

Через пять минут она ставит передо мной тарелку, наполненную настолько, что хватило бы накормить весь проклятый клуб.

— Здесь очень много еды, — говорю я, глядя на неё.

Бекка неуверенно улыбается, ставя свою тарелку. Я жду, что она что-нибудь скажет, но она не делает этого — просто потягивает воду, выглядя при этом очень нервной.

Что, чёрт возьми, происходит?

— Хочешь пива?

Бекка качает головой и вздыхает.

— Мы должны поговорить.

— Слова, которые каждый хочет услышать, — бормочу я.

Откинувшись на спинку стула, я скрещиваю руки на груди в ожидании. Она молча заламывает свои пальцы.

— Детка, просто скажи мне, — наконец говорю я, чувствуя, что что-то тёмное скручивается глубоко внутри.

Ее мамаша опять объявилась? Я знаю, что у Бекки смешанные чувства по отношению к этой стерве, но мне не было еежаль. Конечно, она помешала Тини убить Бекку. И единственная причина, по которой ей пришлось это сделать, заключалась в том, что она никогда не ставила дочь на первое место.

Надеюсь, сейчас она мертва. Так было бы лучше для всех.

— Итак, мы никогда не говорили о будущем, — медленно произносит Бекка. — Иногда мне становится интересно. Какими ты видишь наши отношения, Пак?

Я хмурюсь еще сильнее.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я имею в виду, ты видишь нас вместе в долгосрочной перспективе?

— Ты моя старуха, — отвечаю я, делая большой глоток пива. — Дальше?

— У нас с тобой началось что-то хорошее, — продолжает она осторожно. — И ты знаешь, что я люблю тебя. Но я не хочу, чтобы ты думал, будто я заманиваю тебя в ловушку.

— Я не в ловушке, Бекка.

Она пристально смотритна меня, руки сложены на столе.

— Я беременна.

Я моргаю.

— Прости?

— Я беременна, — повторяет она, и я понимаю, что её пальцы сжимаются между собой так крепко, что белеют. Справедливо. Что-то чертовски туго сжимается и в моей груди.

— Как это случилось?

Бекка застывает.

— Мы забыли про презерватив пару раз, помнишь? — её тон становится враждебным. Чёрт.

— Так ты действительно беременна?

— Да, я беременна, — отвечает она, глаза сужаются. — Если ты собираешься сбежать, скажи мне сейчас. Я не стану превращаться в свою маму. Я буду растить этого ребёнка правильно, и не буду рассчитывать на какого-нибудь мужчину, который спасёт наши задницы.

Я хмурюсь.

— Я не какой-то мужчина, я его отец. И какого чёрта ты думаешь, что я сбегу?

— Потому что семья — это много ответственности, она все меняет.

Слова повисают между нами, и вдруг я понимаю, что это на самом деле происходит. Я скоро стану отцом! Тысяча мыслей крутится у меня в голове, двигаясь слишком быстро, чтобы уловить их всех. Нам понадобилось место побольше — не сразу, но я не хочу растить ребёнка в квартире с видом на главную улицу. Он может выпасть из окна.

Господи. Дети постоянно падают. Сбегают. Их похищают и убивают, и... Твою мать.

Лучше не будь девочкой. Я не смогу справиться с девочкой.

— Поэтому ты заканчиваешь школу раньше, чем планировала? — спрашиваю я Бекку.

Она кивает, закусив губу.

— Я, возможно, никогда не вернусь, если не закончу сейчас.

— Логично...

Чёрт. Как она будет работать и учится одновременно?

Вот тогда-то меня и осеняет — ребенок означает, что Бекке наконец-то придется позволить мне ей помочь. Ну, бл*дь, наконец-то. Пока что я развлекался всеми этим ее «Я независимая женщина, которая платит по своим счетам сама», но не теперь. Теперь нас трое.

Нас теперь трое. Ух ты.

— Ладно, значит, нам нужно выбрать квартиру, — говорю я ей, мысли продолжают крутиться с бешенной скоростью. — Мне всё равно, какая из них, но я не вижу причин платить больше одного счета за квартиру. Это сэкономит деньги, так что ты можешь бросить «Лося», закончить школу...

— Значит ли это, что мы будем вместе?

Слова меня сбивают с толку. Я изучаю её лицо, полное нервного напряжения. Прекрасно. После всего, через что мы прошли, моя девочка всё ещё думает, что я брошу её из-за того, что она забеременела.

— Господи, Бекка, — рычу я. — За кого ты, бл*дь, меня принимаешь?

— Я люблю тебя, — говорит она, её глаза внезапно наполняются слезами.

Дерьмо. Еще больше слез... Чёрт его знает, может быть, это беременные гормоны. Это чертовски много объясняет. Бекка напоминала кран с водой, с тех пор как мы вернулись.

— Но я всё ещё продолжаю узнавать тебя. Мы никогда не говорили о детях. Тебе хотя бы нравятся дети?

— Я твой старик, Бекс. Это значит, что мы вместе. И да, я люблю детей.

— Мы до сих пор не можем даже купить продукты вместе без ссоры, — шепчет она. — Я имею в виду, я знаю, что мы становимся лучше, но мне всего двадцать один год, Пак. Мы встречаемся только два месяца. Как мы сможем стать родителями?

Я обдумываю вопрос и качаю головой.

— Мы просто сделаем это, детка.

— Но…

— Нет, — отрезаю я, вставая и отрывая её от стола.

Она падает мне в объятия, и я крепко обнимаю её. Её живот уже стал больше? Я тянусь вниз между нами, обняв его рукой. Мой ребёнок уже там. Интересно, как он выглядит? Или это она?

Бл*дь. Лучше бы тебе быть мальчиком.

— Бекка, я обещаю, — я сглатываю, — обещаю, что позабочусь о тебе и ребёнке. Мы справимся.

— Хорошо.

Я запускаю лицо в ее волосы. Она пахнет по-другому? Лучше… беременной? Не могу понять.

— Пак?

— Да, Бекс?

— Мне жаль. Думаю, я просто немного напугана. Я люблю тебя.

Я сдерживаю нервный смех, потому что тоже немного испугался. Затем я представляю маленького ребенка с лицом Бекки и представляю, как она его кормит … Моя женщина кормит моего ребёнка. Чёрт. Что это заставляет меня чувствовать? Любовь кажется таким жалким словом для описания чего-то настолько сильного.

— Всё в порядке, — говорю я ей, надеясь, что прав. — Я тоже люблю тебя, Бекс. И не только потому, что твои сиськи станут больше… хотя я с нетерпением жду этого, больше всего, я думаю.

— Иди ты, — говорит она, хлопая меня по руке и смеясь.

Я позволяю ей отодвинуться достаточно, чтобы она смогла подумать, будто сможет вывернуться, а затем притягиваю её в свои объятия.

— Люблю тебя, — шепчу я снова, целуя её в макушку. — Чёрт, я не могу поверить, что внутри тебя живет малыш.

— Это страшно, — шепчет она. — Мы действительно собираемся сделать это?

— Да. Думаю да.

— Я не хочу облажаться.

— Хорошо, — говорю я ей.

— Хорошо, что?

— Мы не облажаемся. Обещаю.

— Ты уверен? — спрашивает она.

На этот раз я не могу сдержать этот нервный смех, потому что понятия не имею, так ли это. Я снова кладу руку ей на живот и качаю головой.

Срань господня.

Эпилог

Бекка

Шесть лет спустя

— Ты определенно облажаешься, — говорю я Даниэль, ухмыляясь. Она сидит за моим кухонным столом, сжимая чашку чая пальцами, побелевшими от стресса. — Все лажают. Хорошая новость в том, что дети сильные. Все будет хорошо.

— Но я хочу стать идеальной мамой, — говорит она напряженным голосом. — Я всегда думала, что для начала мне нужно остепениться. Я имею в виду, что всё хорошо, но ради Бога. Как я буду работать в баре и ухаживать за ребенком?

— А как я заканчивала школу, начинала встречаться с Паком и родила ребенка? — спрашиваю я, пожимая плечами. — Ты просто сделаешь это, потому что ты должна. Я обещаю тебе — как только этот ребенок родится, ты будешь слишком занятой и уставшей, чтобы беспокоиться о том, как всё сделать правильно. Если ребенок будет ещё живым в конце дня, значит это победа.

Даниэль закатывает глаза, показывая мне средний палец. Она думает, что я шучу, пытаясь заставить её чувствовать себя лучше. Ха… Она еще не знает, что ей предстоит.

— Итак, Реджина хочет знать, какой торт приготовить для праздника в честь рождения малыша.

— Шоколадный, — отвечает она, грызя ноготь. — Я до сих пор не понимаю, почему мы не можем пригласить парней.

— Потому что Блейк заплатил мне пятьдесят долларов, чтобы убедиться, что его не пригласят, — говорю я ей.

Прежде чем она успевает ответить, мой мальчик, Гуннар, врывается на кухню.

— Кэти пытается застрелить меня! — кричит он, его маленький трехлетний язык не успевает за мыслями, коверкая слова. — Она собирается убить меня!

Я ловлю сына и беру на руки.

— Я сейчас вернусь, — говорю я Даниэль.

Она кивает, нахмурившись. Вероятно, не следовало выдавать Блейка.

Выйдя через дверь, я смотрю через маленькую лужайку на свою дочь. Наш дом небольшой — всего лишь две спальни, находится в одном из каньонов, — но нас окружает лес, и детям очень нравится бегать среди деревьев.

— Кэти Редхаус! — зову я. — Иди сюда!

Она бежит ко мне, и я понимаю, что она снова играла в грязи. Ноги ребенка в грязных подтеках. Ох… и руки тоже.

— Почему ты пытаешься застрелить своего брата? — спрашиваю я.

Она посылает большую беззубую улыбку.

— Потому что он разозлил «Серебряных Ублюдков», — гордо отвечает она. — Мы не можем мириться с этим дерьмом, понятно?

Ох, еще как понятно. Я прямо слышу голос ее отца.

— Я уверена, что «Серебряные Ублюдки» смогут сами о себе позаботиться, — отвечаю я сухим тоном. — Скажи, что тебе жаль, и тогда вы, ребята, сможете поиграть со шлангом пару минут. Посмотрим, сколько грязи ты сможешь смыть без моей помощи. Как только ты будешь полностью чистой, сможешь съесть фруктовое мороженое.

Кэти и Гуннар смотрят друг на друга и начинают кричать от волнения. Затем с радостными криками бегут прочь, в поисках шланга.

Отлично.

Направляясь к гаражу, я слышу рёв мотора «Харлея», который после продолжительного ремонта постепенно возвращается к жизни, еще одно инвестиционное движимое имущество Пака. В первый раз, когда он припер что-то подобное домой, я подумала, что он сумасшедший. Но отремонтировав машину, он смог продать его за три тысячи баксов. Внезапно он перестал казаться мне таким уж сумасшедшим.

Постучав в дверь, я толкаю её. Пак сидит рядом с мотоциклом, копаясь в двигателе, пока тот не умирает с громким шипением.

— Как дела?

— Хорошо, — ворчит он. — Должно быть, закончу через неделю или около того.

— Ты знаешь, что твоя дочь планирует застрелить твоего сына?

Пак замедляется и смотрит на меня, подняв брови.

— Какого хрена?

— Да, видимо, он разозлил «Серебряных Ублюдков», так что она собирается буквально убрать его.

Пак встает, отчищая руки. Дерьмо. Шесть лет вместе, а его задница стала еще сексуальнее. Кажется, в этом имеется некая несправедливость, учитывая, что это я пережила две беременности.

Пак, ухмыльнувшись, шагает в мою сторону.

— Вы сегодня выглядите очень сексуально, миссис Редхаус.

— Именно так, мистер Редхаус, и не пытайтесь сменить тему, — говорю я ему, подавив улыбку. — Тебе есть за что ответить. Твоя дочь, кажется, думает, что она крутая байкерша.

Он хватает меня за затылок, впечатывая в своё тело так же, как и тысячу раз за все эти годы, никогда не переставая меня заводить.

— Видимо сказывается плохое воспитание, — бормочет он, целуя меня в подбородок. — Разве она не знает, что девушки не могут состоять в клубе?

— Похоже, она не принимает эту логику, — говорю я ему. — Серьезно, ты не должен позволять детям говорить такие вещи.

— Это то, кто мы есть, — отвечает он.

Я пытаюсь поспорить, но он не дает мне и шанса, целуя меня в губы, настолько разгоряченный, что я забываю, как дышать. Потом его руки сжимают мою задницу, и подняв, переносят меня на верстак.

— Дети снаружи, — шепчу я. — Они могут войти...

— Они играют со шлангом, — отвечает он. — Я слышу их по всему двору. У нас есть как минимум десять минут.

Я обдумываю все. Даниэль всё ещё ждет меня за столом, но она большая девочка. И Пак прав насчёт детей.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Пак просовывает пальцы в мои джинсы, стягивая их к коленям. Я, неловко балансируя, наклоняюсь, чтобы снять ботинки. Он ловит меня и разворачивает, толкнув через стол, из меня вырывается дикий смех.

— Вы должны относиться к этому серьезно, миссис Редхаус.

Его пальцы дотягиваются до развилки моих бедер, гладя вверх и вниз вдоль моей киски. Затем он заменяет их своим членом.

— Бл*дь, —вздыхаю я, когда он толкается глубоко внутрь.

— Теперь поняла в чем заключался мой план? Боже, эти Кегели следует сделать обязательными для всех женщин на Земле, — бормочет он. — Твоя киска туже, чем была до детей, без шуток.

Я сильно сжимаю его, потому что нет ничего лучше лести, чтобы вдохновить девушку.

— Даниэль боится, что испортит жизнь своему ребёнку.

Пак смеется.

— Ты сказала ей, что корабль уже ушел?

Я открываю рот, чтобы ответить, но он вонзается в меня особенно сильно, и мой мозг перестает работать. Ух ты.

Я слышу, как дети кричат на улице. Кэти снова пытается застрелить своего брата? Я решаю, что мне всё равно.

— Ты чертовски горяча, — шепчет Пак, вцепившись пальцами в мои бедра.

Он делает паузу, и я толкаюсь на него, не желая, чтобы он останавливался. Он обнимает меня, чтобы найти мой клитор.

— Ох, дерьмо! — стону я, выгибая спину. — Это так хорошо, малыш.

Поцеловав меня в затылок, он начинает двигаться быстрее. Каждым ударом наполняя меня, и я извиваюсь, желая большего. У меня нет настроения играть или дразнить — я просто хочу, чтобы он трахнул меня. Жёстко.

Не проблема.

Опять же, никогда и не была. Пак всегда точно знал, что мне нравится, и уже вскоре он заставляет меня зависнуть на краю.

— Скажи, что хочешь.

— Я хочу это.

— Что?

— Твой член.

— Ты уже получила его, детка.

Отпустив себя, Пак глубоко толкается внутрь, пока я хнычу, взрываясь вокруг него. Через несколько секунд он присоединяется ко мне, сильно дрожа. Наконец он отпускает меня, и мне удается подняться, покачиваясь на ногах-спагетти. К тому же, мои джинсы все еще обернуты вокруг щиколоток, что не очень-то помогает.

— Ты в порядке?

— Отлично, — отвечаю я, потянув их вверх. — Ты думаешь, что отвлёк меня, но это не так. Мы должны поговорить о любви твоей дочери к насилию.

— Мама! — кричит Кэти.

Стараясь быстрее застегнуть штаны, я упираюсь в дверь.

— Да?

— Почта здесь! Могу я пойти проверить?

— Конечно, детка.

Пак подходит ко мне сзади и оборачивает руки вокруг моей талии, когда Кэти идет к гаражу, размахивая фиолетовым конвертом.

— Смотрите! — говорит она радостно. — Держу пари, что это приглашение на день рождения.

Протягивая руку, я беру конверт, изучая его. Обратного адреса нет, но зато есть почтовый штемпель Чикаго. Хмурясь, я рву его.

Это открытка на День матери, что кажется странным, учитывая, что уже июнь.

«Дорогая Бекка, я недавно узнала, что у тебя появился ещё один ребенок. Ладно, прошло уже три года, но я только узнала. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я рада за тебя и горжусь всем, чего ты достигла. Хотела бы я быть лучшей матерью. Береги себя и поцелуй как-нибудь этих малышей за меня. С любовью, мама».

В карточку вложена двадцатидолларовая купюра.

— Чёрт, — ругается Пак, читая через мое плечо.

— Черт, — эхом отзывается Кэти.

Я складываю открытку и сую её обратно в конверт вместе с деньгами. Это четвёртый раз за эти годы, когда она пишет мне, хотя прошло столько времени с момента последнего сообщения, что я уже начала думать, не случилось ли с ней чего. В прошлый раз она послала десятку вместе с засушенной маргариткой.

— Можно мне мороженое? — спрашивает Гуннар, выглядывая из-за двери.

— Конечно, малыш, — говорит Пак.

Он отходит от меня, чтобы подойти к старому холодильнику, который стоит в гараже. Я слышу, как ящик морозильника открывается, и он раздает угощения детям.

— Хочешь, Бекс?

Засунув конверт в задний карман, я качаю головой.

— Нет, я в порядке, — уверяю его я. — Я должна пойти к Даниэль.

Пожимая плечами, он все еще смотрит на меня.

— Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Оставив их, я возвращаюсь в дом, рассматривая записку своей мамы. Шесть лет, четыре открытки... Наверное, около пары сотен слов.

Так много для этих отношений.

Когда я впервые забеременела Кэти, я потратила месяцы, думая обо всех вещах, в которых боялась напортачить… В конце концов, всё оказалось довольно просто — накормить, поцеловать, убедиться в том, что одежда чистая, ну или не совсем грязная.

Ох, и следить, чтобы они всегда оставались поблизости.

Чтобы еще ни случилось, я знаю, как управляться с детьми.

Наверно, после всего, я все-таки не дочь свой матери.

Примечание автора

Эта бонусная сцена происходит в Академии Нортвудса в ту же ночь, что и рейд в стрип-клуб «Вегас Бэлльс» в «Серебряном Ублюдке».

Бонус

Шейн

Я плаваю на спине, глядя на сводчатый стеклянный потолок над самым красивым домом с бассейном в штате Айдахо. Как и остальная часть моей тюрьмы, он был построен в 1920-х годах моим прадедом Кейраном МакДонохом в подарок своей жене. Ей никогда не нравилось это место или сам Кейран. Она не была единственной женой МакДонох, кто ненавидел своего мужа за последние сто лет, подавая пример, который, как я полагаю, однажды будет усвоен и моей женой.

Учитывая, что я уже живу достаточно долго, чтобы жениться, это…

Большая загадка…

Надеюсь, после сегодняшнего вечера мои шансы увеличатся. Мой лучший друг и личный телохранитель Рурк Маллой прямо сейчас на встрече с представителями мотоклуба «Серебряные Ублюдки». Если повезёт, мой отчим, Джейми Каллаган, уже мертв. За последние четыре года я стал слишком циничным, чтобы чувствовать хоть какую-то реальную надежду, но думаю, что это было бы лучшее событие.

Конечно, его смерть не решит всех моих проблем. Моя собственная мать попыталась отравить меня на этой неделе. Единственное, что спасло мою задницу, это то, что она не могла рискнуть убить меня сама, что усложнило весь процесс. Однако постоянное вегетативное состояние моего тела идеально подошло бы для ее целей.

И все потому, что мне посчастливилось унаследовать серебряный рудник «Смеющаяся Тесс». Словно реальная чертова шутка. «Тесс», должно быть, смеется надо мной специально, потому что я оказался здесь, в ловушке роскошной тюрьмы, как и моя прабабушка. Конечно, у неё никогда не было судебного приказа, и браслета, прикрепленного к её лодыжке в качестве датчика передвижения. Счастливая сука.

Звук хлопнувшей двери эхом разносится по огромной комнате, и я выпрямляюсь. Рурк вернулся. Он стоит рядом с поручнем, глядя на меня, и я уже вижу, что у него нет хороших новостей.

Бл*дь.

Я плыву к нему, наслаждаясь движениями мышц в воде. Бассейн, наверное, единственная вещь в этой адской дыре, которая мне нравится. Если я каким-то образом выживу и захвачу корпорацию МакДонох за шесть месяцев, первое, что я планирую сделать — это выселить арендаторов и взорвать это место.

Достигнув края, я поднимаюсь на бортик. Вода стекает по моей спине, когда я подхожу к Рурку, который вручает мне полотенце. Я вытираю лицо и смотрю на него.

— Джейми жив, не так ли?

Рурк жмет плечами.

— Не было никакой стопроцентной уверенности, что все сработает в точности как нам надо. По словам Буни, у него есть серьёзные, чертовы рычаги воздействия. Если это действительно правда.

Я хмурюсь.

— Какие именно рычаги?

Мой лучший друг, сузив глаза, изучает меня долго как никогда раньше. Потом качает головой.

— Это огромное дерьмо, Шейн.

— Мы знаем, что это?

— Да.

— И?

— На самом деле ты не родственник Шеймуса МакДоноха. Каллаган сделал анализ ДНК твоей матери... Я понятия не имею, чей она ребенок, но точно не его. Если это всплывет наружу, ты всё потеряешь.

— Срань господня, — шепчу я. Кровь пульсирует у меня в голове, потому что этого я даже и представить себе не мог. — Бабушка трахалась с кем-то еще?

— Видимо, — говорит Рурк. — Как только ты убьешь Джейми, настанет ад. Он не пускает все в ход только потому, что всё ещё надеется использовать Кристину, чтобы захватить власть.

Я отворачиваюсь, пытаясь осознать то, что он мне только что сказал.

— Мы уверенны, что он говорит правду?

— Есть только один способ узнать, — отвечает он. — Ты действительно хочешь рискнуть, чтобы доказать, что ты не настоящий МакДонох? Чёрт, на твоём месте, я бы задумался над тем, как эксгумировать всё проклятое родословное древо и кремировать их.

Твою мать. Он прав. Я только открываю рот, чтобы ответить, когда громкий шум эхом проносится по всему бассейну. Прокрутившись, я резко приседаю. Рядом со мной Рурк делает то же самое — нам давно не приходилось буквально сражаться за свою жизнь, но мы стараемся держать свои навыки на высоте.

Я оглядываюсь вокруг, ища того, кто шумел. Шпион?

— Выходи, — приказываю я, стараясь сохранять ровный тон. Почти дружелюбный. — Мы можем поговорить о том, что ты только что услышал, но мы не уйдём, пока не найдём тебя. Ночь может быть длинной, и чем дольше я буду ждать, тем меньше у меня будет оставаться терпения.

Никакой реакции, но мне кажется, что я слышу чье-то дыхание. Хорошо, этот человек достаточно умен, чтобы бояться меня. Мне не помешает страх. Мы с Рурком обмениваемся взглядами, общаясь без слов. Он отступает к двери, перекрывая вход, когда я иду вокруг бассейна. Звук доносился примерно отсюда.

Есть только один выход, если только наш шпион не настолько силен, чтобы открыть тяжелые раздвижные двери служебного отсека в дальнем конце. Вряд ли, учитывая тот факт, что они весят по паре сотен фунтов каждая и, вероятно, уже заржавели.

Я следую по линии ярко-синих и золотых плиток, которыми выложена дорожка, ведущая к водному снаряжению: мячи, обручи и прочее дерьмо, которое используется для занятий акваэробикой. Это наиболее вероятное укрытие. Я почти достигаю их, когда слышу звук открывающейся главной двери. Я оборачиваюсь и вижу девушку, одетую в слитный купальник, который даже моя бабушка сочла бы слишком скромным.

Она испуганно смотрит на меня.

Я узнал её. Лола. Лола Сандерс. Она одна из немногих учениц, которые учатся здесь без судебного приказа, возможно потому, что её родители не захотели утруждать себя заботами о ней.

Рурк тихо обходит ее, громко щёлкнув дверью.

Она ахает и оборачивается, почти дрожа от ужаса. На самом деле, я никогда не видел её в другом состоянии. Лола одна из тех незаметных девушек, которые существуют практически вне общественной жизни. Она всегда спрячется в своей комнате, все занятия проводит в Интернете, и я понятия не имею, как ей удается поесть, потому что я никогда не видел её в столовой.

— Я просто ищу Пайпер, — говорит она. — Она была здесь минуту назад...

Волна дикого удовлетворения пронзает меня. Пайпер Гивенс, девушка которую я могу контролировать — она бедна как церковная мышь. И у меня уже имеется достаточно рычагов воздействия на неё. Я избегал её до сих пор по ряду причин. Не в последнюю очередь из-за того, что потратил слишком много времени на то, чтобы представить, как она будет выглядеть, делая мне минет.

К сожалению, это не очень-то мне поможет.

— Вы с Пайпер близки? — спрашивает Рурк, подходя к ней так тихо, что она подпрыгивает когда он начинает говорить.

Он дергает ее к себе, подняв руку, чтобы обернуть вокруг её плеч и шеи. Почти как объятие, но это не объятие. Если он нажмет на ее сонную артерию, она потеряет сознание менее чем за тридцать секунд.

— Мы подруги, — отвечает она, её глаза становятся огромными.

Рурк наклоняется, что-то шепча ей на ухо. Она испуганно вскрикивает и качает головой. Он обнимает её другой рукой, кладя руку на живот и прижимая к себе.

Он посылает мне дикую улыбку.

Похоже, мой друг нашел новую игрушку. Интересно, но, возможно, не так удивительно. Я никогда не видел Лолу ни в чем, кроме бесформенных свитеров и гигантских футболок. Сегодня я впервые смог увидеть её фигуру — неплохо. Совсем неплохо. Рурк наслаждается разнообразием в своей постели, которое на так нелегко найти здесь, в академии.

Лолуждет огромный сюрприз.

— Пайпер, тебе нужно сейчас же выйти, — кричу я, насмешливым голосом. — Я бы не хотел, чтобы с Лолой случилось что-то плохое. Если ты слышала, о чем мы говорили, то должна понять, что я не шучу. Не похоже, что ты можешь сбежать, но у тебя ещё есть шанс спасти её. В противном случае я отдам её Рурку.

Мой друг улыбается, потому что мы оба знаем, что я всё равно отдам её ему.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, как Пайпер медленно встает на ноги за тренажерным оборудованием. Она одета в ярко-красное бикини, и хотя этот наряд не самый показательный, что я видел, она явно ничего не собирается делать, чтобы прикрыть свои изгибы.

Твою мать. Полагаю, что это лучше, чем какой-нибудь подсушивающий нас студент, но она искушает меня так сильно, и это довольно опасно.

— Иди сюда.

Она огибает мусорные баки, медленно подходя ко мне. Мы оба учимся на старших курсах, и я вижу, что она полностью понимает последствия того, что услышала. Страх обрушивается на неё, потому что она слышала истории обо мне и Рурке.

— Я не пыталась шпионить за тобой, — шепчет она, вставая передо мной. Очевидно, это правда. Она не игрок, не как многие из нас. — Я никогда никому не скажу, обещаю. Просто отпусти меня и Лолу. Её здесь даже не было.

Я улыбаюсь, а потом оглядываюсь на Рурка. Он все еще держит свою пленницу, тихо шепча ей на ухо, когда его пальцы поглаживают её живот. Я понятия не имею, что он говорит, но в широко распахнутых глазах Лолы отражается страх.

Прекрасно.

Повернувшись обратно к Пайпер, я жму плечами.

— Я не хочу причинить тебе вред. Ты не участвуешь в этом, и нет причин, по которым ты должна страдать. В то же время, я не могу просто позволить тебе уйти...

Позади меня Лола внезапно вскрикивает, и мой друг смеется. Взгляд Пайпер мечется между нами, и я чувствую, как она начинает паниковать. В полной тишине она бросается к двери.

Рурк опускает Лолу, легко сбивая Пайперс ног. Я иду к ним, в медленном, преследующем темпе, который пугает их ещё больше. Может быть, это звучит садистски, но на самом деле это для её же блага. Если я не смогу контролировать то, что вылетит изо рта Пайпер, мне придется её убрать.

Но Лола пугает меня до чёртиков... встрепенувшись из клубка хныкающего ничтожества, она нападает на Рурка. И это не похоже на пощечину маленькой жалкой девчонки. Она охотится прямо за его яйцами, и он вполне может оказаться в беде, если бы его отец не был одним из самых смертоносных наемных убийц в истории клана Каллаганов.

Рурк выглядит совершенно очарованным, когда ловит Лолу за ногу и легко опрокидывает её на пол. Если она ударит, это будет фатальной ошибкой. Счастливица, он решает поиграть с ней вместо этого. За секунду до того, как она может упасть, он ловит ее голову, смягчая падение.

У нее останутся синяки, но хотя бы не будет сотрясения.

Подмигивая, Рурк поворачивается лицом к Пайпер, которая полностью замирает.

— Иди сюда, — говорю я ей, добавив в свой голос намёк на нетерпение. — Ты не можешь сбежать от меня. Я всё ещё хочу поговорить с тобой, но у тебя мало времени.

— Только попробуй! — шипит Лола.

Рурк прижимает руку к её рту.

Она снова удивляет меня, укусив его. На этот раз он громко смеется, заходясь в чистом восторге.

— Лола, ты совершаешь большую ошибку, — легко говорю я. — Лучше притворись мертвой, и он оставит тебя в покое.

— Вы оба чертовы психопаты! — шипит Пайпер, глядя на нас.

Я удерживаю её взгляд в течение трех долгих секунд. Потом она начинает бежать, и на этот раз я не могу удержаться. Пайпер очень быстрая, но я на фут выше и в более лучшей физической форме. Тем не менее, ей удается оторваться от меня, убегая вдоль бассейна. Прямо как секретарша, которая бегает от своего босса, вокруг его же стола.

Мой член становится твёрдым, как скала.

Рурк всё время смеется, дразня меня, пока Лола дергается в его объятиях. Затем я ловлю Пайпер в углу, и она поворачивается ко мне лицом, тяжело дыша. Тонкий блеск пота покрывает её лицо, каждый вздох поднимает ее груди.

Её талия узкая, а бедра — широкие. Не толстые, но идеально подходящие для мужских объятий.

Для меня.

— Сдавайся, — шепчу я, удерживая её взгляд.

Она качает головой.

Пора покончить с этим.

В одно мгновение я уже тесно прижимаюсь к ней, одной рукой прикрывая рот. Даже сейчас, Пайпер не сдается, в борьбе идеально прижимаясь к моему телу, с такой силой, что буквально сводит меня с ума.

Затем я кладу руку ей на живот, уткнувшись в задницу своим твердым членом. Все, что нас разъединяет это лишь тонкая ткань наших купальных костюмов. Я инстинктивно раздвигаю её ноги, прижимаясь к ней еще сильнее.

— Тебе не следовало этого делать, — шепчу я ей на ухо, на секунду закрывая глаза, борясь за контроль.

Все начиналось как игра, но есть одна опасность — я хочу Пайпер. Я давно хочу её, и теперь она в моих руках.

— Я собираюсь освободить твой рот. Если ты закричишь, ты поплатишься.

Я убираю руку.

— Пожалуйста, не насилуй меня, — шепчет она.

Мои бедра двигаются и член упирается точно в ее киску. Бл*дь.

Застонав, я отступаю.

Вдалеке я слышу вопль Лолы, но не могу даже посмотреть на новую игрушку Рурка. Пайпер удерживает всё моё внимание. Я наклоняюсь так, что мои губы касаются её уха, и произношу с тихой угрозой:

— Если бы вместо тебя был кто-то другой, то мне пришлось бы убить его за то, что он сегодня услышал, — шепчу я. — Но ты счастливица, потому что не заинтересована ни в чём из этого. Я дам тебе один шанс. Один. Ты держишь рот на замке, и вам не о чем беспокоиться. Но если я хотя бы заподозрю, что ты заговорила, я не пойду за тобой. Я сразу пойду за Чарли. Ты понимаешь.

Она превращается в камень.

— Как ты узнал о Чарли?

Триумф проносится сквозь меня — она в моей власти.

— Я всё знаю, — шепчу я. — Знаю о суде. Знаю о драке под стражей. Я даже знаю о том, что ты делала в ту ночь, когда все случилось. Я не хочу причинять тебе боль, Пайпер. Ты невинная девушка и ты не заслуживаешь ничего из этого. Держи свой грёбаный рот на замке, и никто никогда не узнает ничего из этого.

— Я обещаю.

— Я собираюсь отпустить тебя сейчас. Ты вернёшься в свою комнату и никогда ни с кем не будешь об этом говорить. Держись подальше от Лолы и ничего не рассказывай своей матери. И будешь жить долго и счастливо.

Пайпер кивает в отчаянии. Я вдыхаю ее запах, а потом заставляю себя оттолкнуться от девушки.

Секунды спустя Пайпер и Лола исчезают.

Я смотрю на Рурка и улыбаюсь.

— Она права, — говорит он. — Ты и правда долбанный психопат.

— Нет, это не так. В противном случае, я бы убил её. И это было бы безопаснее всего, и мы оба это знаем.

Он смеется.

— Это было бы огромным расточительством, уверен, ты никогда её больше не увидишь. Она будет слишком напугана, чтобы покинуть свою комнату.

Я жму плечами.

— Лучше так, чем быть мёртвой. Мне нужно, чтобы ты передал сообщение клубу. То, что мы не можем убить Джейми, не значит, что мы не должны отправить ему сообщение. В конечном счете, это может сработать нам на пользу.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 19 20 21 22 2324