«Незнакомка из автобуса» - Павел Працкевич 3 страница

— Я на самом деле думала все эти дни о твоем возрасте — сказала она мне на том первом свидании.
— А что с ним? — спросил я.
— Ну, ты младше меня на два года. А мы в том возрасте, когда это сильно чувствуется. Это не 20 и 22, это не 30 и 32, это 15 и 17.
— Ясно.
— Ну, не обижайся.
— Я не обижаюсь.
— Просто я же не собираюсь за тебя сейчас замуж выходить, так какая разница, что ты меня младше?
— А зачем тогда об этом говорить и делать на это акцент?
— Ну, просто…

И это было шестой стадией привязки—показать мне, что я получил что-то, до чего ещё не дорос, и что-то, чего людям моего возраста не положено. А пятой стадией привязки был рассказ о том, как она увидела меня в толпе, посчитала красивым и решила познакомиться. То есть она делала меня особенным, а подростки очень нуждаются в таком чувстве, поскольку ещё ни в чём не реализовались и ничего собой не представляют, но имеют о себе большое мнение и считают, что люди вокруг просто не осознают, кто перед ними. Она сделала меня особенным, сделав особенной себя, поскольку человек, делающий тебя особенным, автоматически сам становится особенным для тебя.
Конечно, вряд ли она сама тогда до подобного дошла, особенно с учетом того, что интернет тогда был у двух с половиной человек на всю Россию. Но у неё была толковая взрослая сестра, и та могла прописать ей план общения с мальчиками на взрослом «привязывающем» уровне.
Мы гуляли с ней так несколько раз, а после я провожал её домой, но не до самого дома, поскольку «нас не должна увидеть мама или мамины знакомые».
А потом, однажды, по её инициативе, мы заговорили о первом поцелуе. Она рассказала, как это должно происходить, и добавила: «Когда ты будешь готов — скажи». Я решил, что это призыв к скорейшему действию и под «когда» подразумевается «сейчас».

— Давай сейчас, — сказал я.
— Ты чего, я не готова.
— Но ты сказала «сказать, когда я буду готов».
— Но я-то не готова.
— Я не понимаю.
— Что не понимаешь?
— Мне нужно догадаться, когда ты будешь готова, быть готовым самому и сказать тебе о своей готовности?
— Да!

Тогда я ещё не знал, что общение с девушками — это особый вид психологического насилия. В этом психологическом насилии была ещё одна особенность: ей каждый раз нужно было быть дома через три часа после начала встречи — иначе её накажут. Я принял эти правила игры и тщательно следил за ходом времени и говорил ей: «Пора идти», когда время было уже на исходе. Она умилялась тому, как я переживаю за неё, но переживал я не за неё, а за себя, ведь, если её накажут и больше не выпустят, то я останусь один. Естественно, тогда я и представить не мог, что, скорее всего, нет никакой тираничной мамы и она сама решила не проводить со мной больше трех часов в день, чтобы я не перенасытился ей и ещё больше привязывался, ожидая новой серии «захватывающего сериала».
А затем, спустя пару недель, наступил тот самый день, когда мне должен был достаться мой первый поцелуй. Я, проводив её до дома, сказал: «Сейчас», и она согласилась. Я прислонился к столбу под каким-то домом и стал собираться с мыслями. Вернее, я начал набираться смелости: первый поцелуй — ответственное мероприятие. Она ходила вокруг меня, а потом не выдержала, и мы начали неумело и неловко целоваться. Я не понимал, что я делаю и правильно ли я это делаю. И на второй минуте, переполненный волнением, я спросил:

— Я всё правильно делаю? Просто мне кажется, я всё делаю неправильно.
— Ты всё делаешь правильно, — затыкая меня поцелуем, говорила она.
— Тебе нравится? — почти отбиваясь, спрашивал я.
— Мне да. А тебе?
— А я не знаю.

А затем из подъезда вышел какой-то мужик и она отскочила от меня. Мы оба почувствовали какую-то неловкость.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — спросила она.
— Да, — зачем-то ответил я, хотя совсем этого не хотел.

И она ушла. И больше не звонила и не приходила.

— Странное желание, — сказала Ася, уловив, что рассказ закончен.
— Какое?
— Ну, желание, приходя к девушке, с которой сейчас намечается интимная близость, рассказывать про былые эротические неудачи. Да еще и грустить по этому поводу. Мне нужно тебя ревновать? Или что? Я просто не совсем уловила, в чём мораль.
— Я её, видимо, потерял по дороге. Не донёс.
— Выходит, что ты недоносок?
— Эй!
— Шучу я.

Взяв Асю за руку и посмотрев ей в глаза, сказал:

— Я девственник.

Ася от удивления и эпичности момента облилась чаем.

— Мы справимся! — сказала Ася, и я почувствовал себя так, словно признался не в том, что я девственник в свои 20 лет, а в том, что я человек с большими долгами, первый беременный мужчина, у меня маленький член и два яичка, но оба левые.
— Тебе это мешает? — спросил я.
— Нет. Просто поддерживаю тебя. А теперь можно я переоденусь?

Ася прошла в свою комнату и вернулась спустя несколько минут, переодевшись. Если быть точнее, то Ася просто разделась, и теперь это был её костюм. Самый офигенный костюм.

— Тебе нравится моё тело? — спросила она, посмотрев на меня, а потом начав разглядывать свою наготу.

Я смотрел на её босые ноги, на её грудь и плечи. Ася повернулась спиной, и я увидел её спину, попу, икры. А затем она нагнулась, дотронувшись пальцем руки до пальца ноги, и я… Боже, возбуждение накрывало так быстро и резко, что я упал со стула.

— Ты цел? — обернувшись, спросила Ася — Будем считать твоё падение ответом на мой вопрос.

Встав с пола, я подошёл к ней вплотную, а она, обняв меня, прошептала мне на ушко:

— Давай, так: сегодня повторим то, что было вчера, но на этот раз ты останешься спать со мной. А потом, не сразу, в один из дней, мы перейдём к «серьезной стадии».
— Хорошо!
— Иди в душ, только там не падай.

Засыпая рядом с ней, я чувствовал неимоверное и полностью поглощающее меня счастье. Я был уверен, что никогда раньше не испытывал ничего подобного. А в чем я не был уверен, так это в том, что может быть что-то сильнее и больше.

***

Проснувшись утром, я застал Асю готовящей завтрак.

— Что ты делаешь? — спросил я очевидную вещь. — Салат?
— Пока да. Но, возможно, это хаотичным образом перерастет в пирог.

Нарезав овощи, она скинула их в глубокую миску, посыпала солью и добавила оливкового масла.

— А зачем тут оливковое масло? Меня это всегда волновало.
— Если волновало, то почему не загуглил?
— Ну, есть миллионы вопросов, до которых просто не доходят руки.
— Некоторые люди добавляют масло для вкуса, а другие еще и для пользы.
— А какая может быть польза от масла? Оно же лишает салат диетичности.
— Диетичность очень переоценена, вернее, неправильно толкуется. Жиры — это хорошо, а вот углеводы не очень. Да и есть такие овощи, как, например, сладкий перец и морковь, и в них содержатся витамины, которые не усваиваются без жира. По этой же причине в салаты добавляют сметану.
— То есть, помимо того, что я должен выучить херову кучу рецептов, я должен еще учитывать, что с чем правильно усваивается и что с чем полезней?
— Ну, милый, ты можешь ничего не учитывать, набирать лишний вес и разрушать кожу лица.
— Я почти всю жизнь ем всё что хочу и не толстею, и кожа у меня в порядке.
— Это пока. После 25—30 лет начнет меняться обмен веществ, и тогда придется сильно заморочиться и пересмотреть свою жизнь. Но это как махать кулаками после драки. Если известно место катастрофы и средства её предотвращения, то рациональней и легче её предотвратить, чем потом бороться с последствиями.
— Один хрен это очень жестко: каждый раз думать о том, что ты кладешь в рот.
— Какая пошлость, молодой человек! Каждый кусок пищи — это инвестиция в здоровье либо удар по нему. Ты же не будешь совать в свой компьютер флешку неизвестного происхождения. А юмор жизни в том, что компьютер, который пострадает от возможных вирусов, можно не только почистить, но и заменить. Причем при любой зарплате. А тело и органы заменить нельзя.
— Можно, я слышал, какой-то американский миллиардер семь раз себе сердце менял.
— Замечу, что мы с тобой не миллиардеры. Поэтому я и уточнила, что компьютер можно поменять при любой зарплате, а вот внутренние органы может менять только очень ограниченный круг лиц, который ограничен принадлежностью к кругу, но не ограничен деньгами. Просто представь, что, вместо вложения денег в бизнес, за счет которого ты можешь хорошо жить, ты вложишь свои накопления в приобретение нового органа, благодаря которому ты просто сможешь жить. Разумней вкладывать деньги в здоровое питание, чем потом вкладывать деньги в покупку новых органов, которые новые для тебя, но сами по себе старые и принадлежат мертвому человеку.
— Хорошо. Допустим, я перешел на здоровое питание, высчитываю степень полезности всяких продуктов и веду здоровый образ жизни. Это ведь всё равно не спасёт меня от кучи всяких болезней, — не унимался я.
— Да, не спасёт, но уменьшит шансы заболеть, а во многих случаях и облегчит болезни. Уж поверь мне. Ремень безопасности в машине не всегда спасает от травм и смерти, но увеличивает шансы уцелеть. Так и с питанием. Чтобы ты предпочел: чтобы разбилась твоя машина или твое тело?
— Машина, конечно же! Хотя у меня её нет.
— Вот, а тело есть.
— А где связь?
— Можно заболеть и кушать всякую гадость. Тогда болезнь будет протекать с большим количеством осложнений, поскольку иммунная система, помимо борьбы с болезнью, будет тратить силы на восстановление других органов от вреда, который ты наносишь им неправильным питанием.
— Это вступительная лекция вашего кружка зожников?
— Нет, это (прости за банальность) суровая правда жизни. А теперь садись кушать.
— Мне опять нужно поторапливаться?
— Нужно.
— И опять встретимся вечером?
— Ты так говоришь, словно всё уже успело превратиться в рутину.
— Да, не. Я так, просто.
— Зайдешь за мной вечером, и пойдем гулять в парк.

«Наступил вечер»

— Слушай, а откуда у тебя такая большая квартира? — спросил я. Этот вопрос меня мучил уже третий день.
— Папа подарил.
— А папа у нас кто?
— Папа у нас переводчик с немецкого.
— Никогда бы не подумал, что можно напереводить с немецкого на огромную квартиру в Москве.
— Для этого ему пришлось уехать по контракту в Германию и после долгих поисков дополнительного дохода создать несколько мобильных приложений, каждое из которых, вопреки здравому смыслу, решило стать в Германии дико популярным.
— То есть папа ещё и программист?
— Нет. Он переводчик с немецкого, а также большой знаток германского менталитета. А еще человек, понимающий, что проще кому-то заплатить, чем самому начинать всё с нуля.
— То есть он придумал идеи и просто нанял исполнителей?
— Ну, это если очень упрощать. На деле за этим стоял долгий и трудный путь.
— А гараж у него был?
— Какой гараж? — удивилась Ася.
— Ну, все большие американские стартапы начинали в гараже. Там без гаража в большой бизнес не берут.
— Это не США, это Германия. Или ты не следишь за моим рассказом
— Слежу, — подтвердил я. — Так в каком штате, говоришь, он живет? В Айове или Огайо?

Вместо ответа Ася толкнула меня в сугроб.

— А зачем он купил тебе именно четырёхкомнатную квартиру? — спросил я, отряхиваясь от снега.
— В чём суть вопроса?
— Почему именно четыре комнаты?
— Мало?
— Много!
— Ну, это мой капитал. Я могу снять двушку и сдавать свою квартиру, причем задорого, поскольку в ней офигенный и дорогой ремонт. Это всё, что у меня есть. Ну, помимо двух тысяч евро, которые мне ежемесячно отчисляет банк. Папа положил на мой счёт хорошую сумму, и эта сумма приносит пассивный доход, при этом сама не уменьшается в объёме.
— То есть ты можешь выйти замуж по любви?
— В смысле?
— В смысле тебе не нужно париться, будет ли у твоего будущего мужа квартира и какая у него зарплата.
— Выходит, что так. Но я бы и без своей квартиры и своих денег об этом бы не парилась.
— Думаешь?
— Хочу в это верить.

Пройдя полгорода, мы незаметно перешли к одной неловкой для меня теме. Вернее, к неловкой для меня теме перешёл я.

— А почему ты так легко вышла со мной? Ты же даже не видела моего лица, когда я сел с тобой в автобусе.
— Вообще-то видела. Ты сел не сразу, и, пока ты не сел, я не сводила с тебя глаз. Я ещё думала: «Только бы он сел рядом». И так сильно об этом думала и хотела этого, что мужчина, сидящий со мной, встал, а ты занял его место.
— То есть я как бы пошёл на твой зов?
— Можно и так сказать.

На полпути к дому Аси мы встретили её старую подругу.

— Знаешь, кто это? — спросила у меня Ася после нескольких минут разговора с неизвестной мне девушкой.
— Понятия не имею.
— Это очень хороший пример того, как мы попадаем в ловушку собственных представлений о том, как всё должно быть.

И далее Ася погрузила меня в рассказ о вечном поиске женского счастья.

— Она позвонила мне около года назад, и телефонный разговор начался с непонятных звуков. «Ты там плачешь или смеешься? А то звуки похожие», — спросила я.
— Я не знаю, — ответила она.
— Не знаешь, плачешь или смеешься?
— Я то плачу, то смеюсь. А то и то и это одновременно.
— Весело тебе. И, видимо, грустно.
— В общем, началось всё с ерунды…—сказала она.
— Ну, как всегда!
— Нет, не как всегда!
— А когда было иначе?
— Ну, иногда всё начинается с полной ерунды.
— От масштаба ерунды суть ерундовости не меняется.
— Мне нужны были деньги, и я искала подработку.
— Интересно. А нашла проблемы?
— Нет, нашла подработку, а на подработке меня нашли проблемы.
— Я не заинтригована, но продолжай, — дразнила я её.
— Искала я что-то непыльное. Что-то, где можно просто быть и тебе за это платят.
— Хороший подход. Не в политику ли ты намылилась?
— Нет. Я пошла на кастинг моделей. Ну как кастинг, я там была всего одна, и меня сразу утвердили. Легко быть лучшей, когда у тебя нет конкурентов.
— Эй, полегче — разговоры записываются, и эти слова могут неправильно истолковать!
— Нужно было, чтобы я снялась для местной рекламы нижнего белья. Платили как за неделю моей обычной работы. Я думала, ну и согласилась.
— Ты же не забеременела от этой съемки?
— Нет, но чувство тошноты присутствовало.
— Продолжай.
— Ну, всё бы хорошо, но я понравилась фотографу. И он сказал, что не хотел бы, чтобы я снималась в этой рекламе, а хотел бы, чтобы вместо этого я пошла с ним на ужин.
— И ты пошла?
— Говорю же, мне нужна подработка, а значит, я хочу кушать. Шучу. Но на ужин я всё же пошла.
— И чё, и чё? Продолжай!
— Ну, мы поели…
— Про «поели» в инстаграме расскажешь, а мне давай про «ну, мы поговорили».
— Ну, мы поговорили… Он сказал, что я ему понравилась и он не хотел бы смешивать работу с личным.
— То есть вместо того, чтобы платить тебе за участие в рекламе нижнего белья, он хочет увидеть твоё нижнее белье бесплатно?
— Нет. Он просто не хочет смешивать работу и личное.
— Смешивать не надо водку с пивом, а если ты пришла на подработку, нужно тебе её дать, и тогда есть вероятность, что ты тоже дашь.
— Мне 30 лет, я и так дала. И не всё так меркантильно.
— Я же шучу.
— А я, увы, нет.
— Почему увы?
— Ну, он как бы не моё.
— Разжевывай!
— Во-первых, он младше меня на пять лет. И он вообще не понимает многих моих приколов.
— Подруга, я тебе открою страшную тайну: мужчины в принципе не понимают многих наших приколов.
— Ну, ты вот младше меня лет на десять, но мы с тобой на одной волне. А он не смотрел множество фильмов, которые смотрела я. Он не понимает, когда я говорю фразами из этих фильмов.
— Да, трагедия! Мои родители тоже говорили непонятными фразами. При этом они даже не думали объяснять мне их происхождение. Я до последнего не знала, что они из книг и советских фильмов, которые я не смотрела. Я считала, что родители просто с придурью. Но это как-то не мешало.
— А мне мешает.
— Скажи, после того, как он раз-другой не понял твоих приколов, ты сразу начала стараться заметить как можно больше различий между вами? Не отвечай сразу, подумай.
— Наверное, да…
— То есть ты заметила проблему и решила разогнать её до космических масштабов.
— Это вопрос?
— Это факт.
— Ну а что я могу поделать, если мы слишком разные?
— А зачем что-то делать? Ты женщина, а он — мужчина. Вы по определению слишком разные.
— Да, но он меня не понимает.
— А ты сама себя понимаешь?
— Нет.
— Так как он может понимать тебя, если ты сама себя не понимаешь?
— Ты всё как-то усложняешь.
— Нет, подруга. Я не усложняю, я упрощаю. Но поскольку то усложнение, которое ты сделала в своей голове, кажется тебе упрощением, то моё упрощение кажется тебе усложнением.
— Ты говоришь как женщина.
— Мать! Алё! Я и есть женщина. Или ты совсем уже шурупчики растеряла?
— Наверное, мне нужен совет мужика.
— Не нужен тебе совет мужика, а нужен тебе сам мужик.
— Ну, он так-то есть.
— И чего тебе тогда нужно?
— Я запуталась.
— Сложно быть бабой, да?
— Сложнее не быть бабой!
— Знаешь, что мне помогает не сойти с ума?
— Что?
— Желание не сойти с ума. А ты не можешь разобраться со своими желаниями, оттуда все проблемы.

На этом мы попрощались и продолжили разговор спустя два месяца.

— Рассказывай!
— Ты представляешь, он оставил у меня дома свою сраную зубную щетку. Я просто просыпаюсь однажды, иду в ванную и вижу чужую зубную щетку.
— Проблема именно в том, что зубная щетка была сраной?
— Нет, это фигура речи. Проблема в том, что с какого-то хера в моей ванной была чужая зубная щетка.
— Он при этом был в твоей постели?
— Да.
— То есть, наличие в твоей ванной чужой зубной щетки тебя шокировало и травмировало, а наличие чужого голого мужика в твоей постели — нет?
— Ну, с какого такого он захватывает моё личное пространство? Щетку поставил. Потом я ещё и дезодорант его нашла.
— Я тебе скажу по секрету: он ещё и писает в твой унитаз.
— Я не против его в моей постели, но я против его зубной щетки в моей ванной.
— Знаешь, что мне помогает не видеть чужих зубных щеток в своей ванной?
— Что?
— Я просто никогда не привожу в дом мужчину, если не хотела бы видеть его зубную щетку в своей ванной. И если ты придешь ко мне домой, то очень быстро убедишься, что там только одна щетка, и она всегда принадлежала мне. Попробуй! Это реально работает.
— Зубной щеткой он не ограничился. Он живёт в другом городе, работает и т. д., но, не оговорив этот момент со мной, решил, что это его дом на выходные, и просто приезжает, думая, что осчастливливает меня этим.
— У него есть ключи?
— Нет.
— Тогда в чём проблема? Просто не открывай дверь. Скажи: «Никого нет дома». Когда он спросит: «А кто говорит? », скажи, что говорит голос разума в его голове и вообще весь этот мир он однажды сам придумал.
— Ну, а если серьезно?
— А если серьезно, то чего ты от него хочешь?
— Я не знаю.
— Ты хочешь, чтобы он приезжал?
— И да и нет.
— А чего больше — «да» или «нет»?
— Поровну.
— Тогда кидай монетку.
— Ладно, пускай живёт. Не каждый день всё-таки.
— Очень интересный подход.
— Ну а что? Это демоверсия отношений. Будем тестировать, будем испытывать мои ощущения от них.
— Хочешь совет? Не заиграйся в тестирование. Сегодня он тебе не нужен, но есть. А завтра будет нужен, а его не будет. Отношения как вредная привычка— сегодня тебя не торкает, а потом появляется зависимость. Я думаю, зависимость позволительна, только если доставляет удовольствие, а судя по твоим рассказам, удовольствие сомнительное.
— Ну а что, я буду как дура, без отношений в 30 лет?
— А так ты как дура в отношениях, причём в странных и не особо приятных. Запомни: отношения ради отношений — глупая трата времени. Если тебе что-то не приносит радости, как не приносит радости и отсутствие этого чего-то, то зачем платить больше?
— Ну я же ничего не теряю, если останусь с этим человеком, а если не останусь, то потеряю этого человека.
— Хорошо, представим, что завтра ты встретишь мужчину, назовём его «тот самый», который один и на всю жизнь. Встретишь ты его и что ты ему скажешь? «Ну, я в отношениях, но ты не подумай ничего такого, это просто отношения ради отношений, я его не люблю и просто провожу с ним время». И мужчина тебе ответит: «Боже! Я же именно такую и искал! »
Ты как будто взяла кредит, но, платя проценты банку, сами деньги не тратишь и хранишь их с мыслью «ну, может, пригодятся». Декоративное ружьё на стене никогда не стреляет, и если ружьё тебе нужно не для красоты на стене, то стоит покупать боевое.

Прошло ещё несколько недель, прежде чем я опять подняла трубку телефона и услышала её зарёванный голос. Как и в первом описанном мной разговоре с ней, при всех внутренних напряжениях с целью понять «плачет или смеется» я понять так и не смогла.

— Соберись, — говорила я ей — постарайся собраться.
— Я не-е-е мо-о-огу-у-у-у…
— Постарайся, иначе мне придется нажать кнопку отбоя.
— Я тебя так достала?
— Нет, не достала. Но я думаю, ты позвонила не для того, чтобы я послушала, как ты умеешь плакать и смеяться. Диалог по определению не может быть конструктивным и целесообразным, если всё, что говорю я, это «Что случилось? », а твои ответы строятся на хлюпанье и вскрикивании.

— Он вернулся к бывшей.
— Кто он?
— Он.
— Кто он?
— Ну ОН!
— И?
— И я не знаю, что делать.
— А зачем тебе что-то делать?
— Мне плохо.
— Отчего?
— Оттого, что он вернулся к бывшей.
— Но он же был тебе не нужен.
— А теперь нужен. Или нет. Я не знаю.
— Ты не хотела с ним быть и плакала оттого, что он у тебя есть. Теперь его нет и ты плачешь оттого, что его нет?
— Я привязалась к нему.
— Сколько вы были вместе?
— Почти три месяца.
— В днях?
— Одиннадцать выходных, то есть двадцать два дня.
— И где-то между этими двадцатью двумя днями ты поняла, что он тебе нужен? Или ты поняла это тогда, когда он ушёл к бывшей?
— Когда ушёл к бывшей, наверное.
— Может, и ты уйдёшь к его бывшей? Там, видимо, хорошо, раз ты так завидуешь тому, что он не там, где ты, а там, где она.
— Почему он так поступает?
— А как он поступает?
— Она позвонила ему, и он, сразу всё бросив, побежал к ней. А она его бросила полгода назад.
— Ты давала ему понять, что тебе отношения с ним не очень важны?
— Да. Наверное.
— И чего ты тогда удивляешься?
— Почему всё так сложно?
— Потому что мы женщины.
— Я ненавижу его.
— Давно он ушёл? — уточняла я.
— Дней десять назад. И он мне про неё рассказал, а ей про меня нет.
— И что тебя удивляет? Зачем ему рассказывать ей о тебе, если он идёт от тебя к ней, а не от неё к тебе?
— Ну кто так поступает?
— Люди.
— Разве это нормально?
— Норма — дерьмовое слово, Малышевой оно нравится, а мне нет. Норма — это убивать людей на войне, норма — это изменять женам и мужьям. Нормальность — это делать то, что делает большинство. Ну, или то, что одобрила всё та же Малышева…
— Почему он ей не сказал обо мне?
— А зачем ему это делать?
— Ну мне же он сказал о ней.
— И? Где связь? Ты бы сказала парню про того, с кем была, пока была не с ним?
— Нет.
— Тогда почему ты ждешь от него того поведения, на которое не способна сама?
— Не знаю.

В итоге кончилось всё тем, что она ещё три месяца ревела в подушку оттого, что он ушёл к бывшей, сделав бывшей её. И конечно, мечтала, чтобы он бросил бывшую, которая ему сейчас настоящая, и вернулся к другой бывшей, то есть к ней, сделав из неё настоящую. Но этого не произошло, и через три месяца она встретила армянина и больше не звонила мне, чтобы поплакать.

— И сейчас она с этим армянином? — спросил я Асю.
— Что значит «с этим»?
— Это значит, что не с другим.
— Ну да. Они вместе. Он клёвый.
— У меня была похожая история.
— Расскажешь? — уточнила Ася.
— Нет, просто хвастаюсь.

И Ася вновь толкнула меня в снег.

— В общем, моя знакомая спрашивала меня, что будет, если специально отдаляться от человека, он это почувствует или нет? Ну, типа, если она стала холодней и всё такое. Мужик это поймёт? Почувствует? Или ему нужно в лоб сказать типа: «Слышь, ты, человекообразное, я так-то холодна, как лед в бокале на борту „Титаника“».
— И что же ты ей ответил?
— Может быть, почувствует, а может быть, и нет. Во взрослой жизни людей хрен поймешь. То у нас завал на работе, то у нас болит что-то, то у нас депрессия. И всё это, не имея отношения к конкретному человеку, тем не менее сказывается на нашем к нему отношении, и он принимает это за личное и бьет тревогу. Или вообще ничего не замечает. Особенно если мы часто насилуем ему мозг. Чем больше насилуем, тем меньше он реагирует и меньше обращает внимания на наши реальные проблемы. Меньше обращает внимания на наши обиды, если мы постоянно кидаем ему обидки с поводом и без.
— А что она?
— Вот чё ты вытягиваешь из меня? Я же тебе не мешал рассказывать про твою любительницу фотографов и армян! — шуточно возмутился я. — Она решила сделать паузу в отношениях, и, пока она кушала свой «Твикс», он женился на другой, о чем она узнала из «Фейсбука». До этого, примерно за неделю до свадьбы, она начала подозревать его в том, что у него есть другая, на что он твердо ответил, что никого у него нет, что она у него одна-единственная, и что вы, бабы, вечно себя накручиваете и что-то придумываете.
— Каждый, кто не первый, тот у нас второй, — подытожила Ася.

***

Вернувшись домой, Ася сделала неожиданное предложение. Впрочем, всё её предложения за эти три дня с момента нашего знакомства были оригинальными и неожиданными, и там, где я по привычке ждал подвоха, я получал приятный сюрприз.

— Поскольку и я, и ты девственники, и мы хотим исправить это посредством друг друга, то я предлагаю посмотреть обучающий фильм.
— Порнуху, что ли? — спросил я радостно.
— Нет. Обучающий фильм, — серьезно ответила Ася.
— Обучающий порнофильм? — не унимался я.
— Тебе 10 лет, что ли? Получаешь удовольствие от повторения этого слова? Просто обучающий фильм.
— Обучающий фильм с элементами порнографии?
— Да, только угомонись.

Сняв с себя верхнюю одежду, мы сели в зале и включили телевизор, подключенный к компьютеру. Ася нашла в поисковике какой-то сайт, кликнула на него и мы стали смотреть обучающий фильм с элементами порнографии.
Фильм начинался с китайского железного чайника под музыку для медитации. Через две секунды в фильме появилось лицо кудрявой девушки, стоящей в профиль и медленно разговаривающей с не попавшим в кадр собеседником. Слов девушки мы не слышали, поскольку их не было.

— Это прям, как в детстве! — радостно отметил я.
— Ты прямо в детстве начал смотрел подобные фильмы? — удивилась Ася.
— Да нет же! Просто вспомнился типичный немой разговор ведущих новостей после того, как выпуск окончен.
— Ты с самого детства не смотрел новости?
— Ну почти.
— А кто тогда был у власти?
— Мало кому известный Путин.
— Ну, значит, ничего не пропустил. Сейчас у власти тоже Путин, правда, уже мало кому неизвестный.
— И чё, как он?
— Всё так же либерален и демократичен, дружит со всем миром и всенародно и единогласно избираем.
— Хороший у нас всё-таки президент!
— Очень хороший.
— А знаешь, что я ещё вспомнил? Помнишь времена, когда новости по телевизору показывали с сурдопереводом? В детстве я задумывался о том, насколько же в нашей стране много немых людей, что каждый канал имеет в штабе сурдопереводчика. Хотя слова «штаб» я не знал, как не знал и название профессии женщин средних лет, показывающих на пальцах, что происходит в стране и в мире. Куда они потом все подевались?
— Ну, тогда людям действительно всё нужно было на пальцах объяснять, а сейчас не нужно, поскольку все и так всё понимают.
— Хорошее время.
— Мне тоже очень нравится.

Ася сняла фильм с паузы, и прошло 14 секунд с начала нашего «обучения», а женщина всё так же продолжала говорить под музыку без звука. Затем раздался голос другой женщины на «не нашем языке» «Зе камасутра». Перемотав фильм немного вперед, мы поняли, что перевода нет и не будет.
— Как же я это ненавижу — сказала Ася.
— Что именно?
— Ну, вот эти тупые моменты. Мы уже удобно сели, а теперь нужно искать другой фильм, поскольку этот с дефектами. Знаешь, бывает, принесешь в комнату много еды, усядешься поудобней, включишь кино и понимаешь, что оно в качестве «мы снимаем в кинотеатре и не паримся» и тебе нужно искать этот же фильм в другом качестве. Понять, что он отсутствует в интернете в другом качестве, и начать искать другой фильм. И ты ищешь, читаешь описания, прокручиваешь. А твоя еда стынет. И ты уже в край задолбалась от монотонного поиска и уже и фильму не рада, и чай остыл, и ты раздражена.
— Зато Крым наш!
— Это да.

Следующий фильм, который нам попался, впечатлил нас звёздным актерским составом:
В главных ролях: Приглашенные пары молодых людей, девушка и мужчина.
Фильм начинался с того, что старый мужчина с внешностью человека, у которого секс закончился с развалом СССР, рассказывал о том, что секс должен происходить в уютной обстановке и ни в коем случае не допускается пить алкоголь перед первым половым актом.

— Боже, какой он скучный — сказала Ася.
— Может, тогда не будем смотреть обучающие фильмы?
— Нет. Давай смотреть, но что-то другое.
— Ну ладно…
— Скажи, а ты много в жизни смотрел порнографии?
— А к чему этот вопрос? У меня так заметны волосы на ладошках? Или тебя смущает моя слепота?
— Нет, — смеясь, ответила Ася—мне просто интересно. Я всегда хотела с мужчинами некоторые темы обсудить.
— Например?
— Ну, вот, например, не бесит ли тебя, когда в порно все участники садятся и начинают знакомиться, обсуждать, что они будут делать дальше. Спойлерить.
— Ну, во-первых, спойлеры в порнографии весьма сомнительны. Редко бывает так, что после просмотра ты закрываешь вкладку со словами «Вот это да! Кто бы мог подумать, что сантехник пришёл не трубу прочищать». Во-вторых, я обычно прокручиваю предисловие, а если не прокручиваю, то всё равно не понимаю их разговоров на басурманском языке. Я всегда думаю, что они разговаривают как-то так: «Сударыня, как вам идёт сидеть на этом диване и как бы вам пошло лежать на этом диване, не изволите ли вы отведать с нами секса? »
— Просто зачем все эти интервью?
— Ну есть же всякое специфическое порно типа изнасилований и БДСМ. Вот для этого и нужны эти прелюдии в начале и в конце. Чтобы не было такого, чтобы какой-то впечатлительный юноша подумал, что насиловать женщин — это нормально. А такие интервью учат тому, что, прежде чем насиловать женщину, с ней нужно договориться об изнасиловании и о том, что в нём допускается. Эти интервью учат тому, что если женщина говорит «нет», то это значит «нет», а «да» это означает только тогда, когда, прежде чем сказать «нет», она сказала «да», оговорив тот момент, что она в дальнейшем будет говорить «нет», но это «нет» будет означать «да, да, да, 200 баксов за ролик, о да, да, да, да».
— А что лично тебе не нравится в порнографии?
— О, у меня огромный… список.
— Я слушаю.
— Порнография — классная вещь, но её часто снимают умственно отсталые идиоты.
— А снимаются там умные люди?
— Это не важно, важно, как снимается.
— И как снимается?
— Через жопу, при этом секс может быть классическим. Порнографию снимают люди, которые либо сами никогда не смотрели порнографию, либо смотрели, но очень-очень плохую, и решили: «А, это и есть порно? Ну, так и я могу». Просто, мне кажется, что каждый, кто снимает порнографию, пытается быть Квентином Тарантино или Кэмероном, а выходит Жора Крыжовников от мира порнографии. Просто задолбали!
— Кто задолбал?
— Режиссеры! А ещё задолбала постоянная смена ракурса и увеличение кадра. Вот она на нем, и тут бац — камеру наводят и показывают крупным планом, «как слоник ходит в гости». То есть на весь экран тебе показывают настоящих главных героев — его и её письки.
— Ну это же по идее должно возбуждать?
— Кого?
— Зрителя!
— Послушай, я смирился с тем, что в этом порно будет участвовать мужчина и мне придётся периодически видеть его первичные половые признаки. Но это не то, зачем я включил это порно.
Просто, увеличивая её «срамоту», они увеличивают и его «срань господню». В этом плане японцы молодцы, они хорошо придумали. Они просто «запикивают» пикселями срамные места.
— Ага, а потом, если ты долго смотришь японское порно, ты невольно начинаешь возбуждаться, когда видишь по телевизору оперативную съемку, где человеку замазывают этими пикселями лицо.
— Потом они ещё постоянно показывают довольное лицо мужика.
— Ну ты же должен почувствовать себя на его месте?
— В эти моменты я чувствую себя не на его месте, а просто не на месте. Я вот не хочу смотреть на довольное лицо мужика, когда я смотрю порнографию! Просто представь, что тебе показывают то, что ты хочешь видеть, и тебе хорошо, а потом показывают что-то отвратительное. Так вот мужик — это последнее, что я хочу видеть, когда я смотрю порно. И мужик — это первое, чего я не хочу видеть, когда я смотрю порно.
Вот мне показывают сцену, где мужчина доставляет женщине удовольствие орально, и если это не обучающий фильм, то не нужно мне, мужику, показывать языковые умения другого мужика. Лучше покажите мне довольное лицо женщины. В этом разница. Показывайте сцены, где женщина орально удовлетворяет мужика, но не показывайте довольное лицо мужика, когда его орально удовлетворяет женщина, и показывайте мне довольное лицо женщины, которую орально удовлетворяет мужчина, но не показывайте мне лицо мужчины, который орально удовлетворяет женщину.
Но они снимают, как женщина удовлетворяет мужчину орально, а потом идет резкая смена кадра, и, словно в этот фильм вложена огромная драматургия, мне показывают лицо мужчины, и показывают они его минимум секунд десять, которые для меня, зрителя, растягиваются в вечность.
— Бедненький!
— Да! Я как бы нахожусь на поле боя, у меня в руках пулемет, и я стреляю, но вдруг по полю пробегают свои, а в руках у них щенки и котята. Я же должен остановиться. Я не могу стрелять по своим, да и котят со щенками жалко. Вот и в половом сношении с самим собой, если мужчина — необходимая часть картины, то минимизируйте его присутствие в кадре. Нам нужно запрещать не пропаганду гомосексуализма, а запретить необоснованное присутствие мужского лица в порнографии.
И поменьше показывайте члены! Серьезно, я сейчас обращаюсь от лица всех здравомыслящих парней этой комнаты: «Поменьше членов на квадратный сантиметр порнухи! »
— Поменьше членов или членов поменьше?
— И то и это. Я, правда, знаю, почему в порно не снимают маленькие члены.
— Не так я себе представляла этот вечер, но рассказывай!
— Актриса может быть вообще какая хочешь, старая лошадь, хромая пони, есть все виды порнографии, любое порно, какое только можно вообразить: молоденькие, среднестатистические, китаянки, мулатки, белые, молочного цвета, смешанных цветов и оттенков. Блондинки, брюнетки, брюнетки покрашенные в блондинок, и блондинки, покрашенные в брюнеток, которые потом прокрасились в блондинок, чтобы потом прокраситься в фиолетовый. Умные и женщины с признаками недоразвитости. Небритые и идеально гладкие. Загорелые и рыжие. Старушки, молодые, спящие и мертвые. Ты можешь найти постановки изнасилования и лишения девственности. Большие жопы, большие сиськи, маленькая и большая сиська на одном теле, большие амбиции при маленьких сиськах. Но ты никогда не найдешь категорию «маленькие члены».
— А тебе очень хотелось?
— Нет, но всё же!
— А есть категория «большие члены»?
— Есть! Я, правда, никогда не заходил в неё, поскольку боюсь, что там начинается то царство, из которого никто никогда не возвращался, и я не хотел бы себя испытывать подобным. Но маленькие члены не снимают, потому что мужчина, смотрящий порно, не хочет ассоциировать себя с героем, у которого маленький член. И это странно для меня, и хоть у меня нет проблем с размером, но я невольно начинаю комплексовать, когда в любом порно член главного героя не меньше, а то и больше, чем у меня.
— Слушай, а у тебя реально много претензий к порнухе. И очень глубокие познания. Ты случайно не из тех ребят, которые смотрели в жизни так много порно, что при желании не смотрят его, а просто вспоминают?
— Не знаю. Диссертацию писать не пробовал. Но мне всё равно не понятно, почему порно смотрит примерно миллиард людей, но никто из них не собрал свои требования к качеству снимаемой порнографии.
— Как ты себе это представляешь?
— Неважно, как. Важно «почему нет? ».
— Ты же понимаешь, что с порнографией, как и со всем остальным: всё делается ради бабок и с минимальным их вливанием.
— Да причем тут деньги? Чтобы не снимать говно, деньги не нужны. Наоборот, чем больше денег, тем больше вероятность снять говно.
— Как это?
— Обыкновенно! Начинается распиливание бюджета и добавление спецэффектов, нарисованных на той же коленке, стоя на которой, продюсер выпрашивал деньги на фильм у спонсоров.
— И всё же ты в жизни смотрел слишком много порно, — подытожила Ася.
— Почему?
— Потому что даже общение продюсера со спонсорами у тебя в голове превращается в порнографию, которую ты, безусловно, снял бы талантливо.
— Нет, снимать порно я не буду. Давай, лучше, наконец, его посмотрим.
— Мы смотрим не порно, а обучающий фильм.
— Ты до сих пор в это веришь?

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 Следующая ⇒