Глава 16. Тревор. Тревор. Тревор. Тревор. Я: Я люблю тебя, и мне жаль.. Два месяца спустя

Глава 23

Куинн

Два месяца спустя

Самолет, наконец, приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса, и я облегченно вздыхаю. Прошло уже два месяца с тех пор, как я приехала в Золотой Штат. Рядом со мной Присцилла, закрывая крышку ноутбука, выключает его и запихивает в свою сумку. Самолет, заказанный для нашей съёмочной группы, обеспечил беспересадочный перелёт из Ванкувера в Канаде до Лос-Анджелеса, и я бесконечно благодарна.

Я также рада возможности проследить за выполнением нескольких планов, которые у меня были до моего отъезда, планы, которые касаются меня и моего будущего. Поначалу Присцилла не слишком заинтересовалась этой идеей, но, думаю, со временем она прониклась. Миссис Перселл прислала мне электронное письмо через мой веб-сайт с объявлением о выходе на пенсию, и я воспользовалась шансом финансировать новую общественную театральную группу в Дейл Сити, где миссис Перселл была главой, – я была очень взволнованной, начиная эту программу.

Нас сопровождают с самолета и проводят в зону ожидания, пока наши сумки доставляют. В углу по телевизору транслирует местную новостную ленту, и я использую время, чтобы бездумно наверстать упущенное.

На экране появляется раздел популярных развлечений, и я стону, когда моё имя вспыхивает внизу. Вереница слухов, окружающая меня и Тревора, исчезла, но не полностью. Я до сих пор получаю случайные вопросы о нём от некоторых членов команды и людей, с которыми я встречаюсь в городе, в основном от женщин.

Присцилла была верна своему слову и позаботилась о том, чтобы я поддерживала связь с Тревором, даже когда снималась по четырнадцать часов в день. Я прошла путь от совсем не говорить с Иззи до общаться с ней каждый день. Это была своего рода корректировка, но мне удалось. Конечно, за время, проведённое вдали от Иззи и Тревора, я осознала, как сильно я их люблю и как сильно скучаю по ним в своей жизни.

Когда Присцилла встаёт рядом со мной, я замечаю строгий взгляд на её лице и снова сосредотачиваюсь на телевизоре. Снимки со мной и партнёром по съемочной площадке вспыхивают на экране, ставя под сомнение новый роман, рядом с одной из просочившихся фотографий меня и Тревора.

Моё сердце болит, когда я представляю его или его сестру, наблюдающими за этими утверждениями.

Спекуляции звёздными романтическими отношениями не являются чем-то новым в индустрии, но они впервые нацелены на меня.

– Давай, – Присцилла дёргает меня за руку. – Наши сумки готовы.

Я еду с Присциллой в свою квартиру, благодарная ей, что она позаботилась об уборке прежде, чем мы прибыли. У меня в животе урчит, и я перемещаюсь на кухню, обыскиваю верхние шкафы, пока не нахожу упаковку шоколадного совершенства. Открыв пачку печенья, я достаю три и бесцеремонно засовываю их в рот, будто ребёнок.

– Ты выглядишь, как голодный дикарь, – говорит Присцилла. – Я думала, что за эти годы ты научилась некоторым манерам.

Она предлагает мне поделиться, но я крепко прижимаю пакет к груди, как будто это моё ценное имущество. И после двух месяцев лосося и зелени, это, безусловно, так.

– Нет, они мои, – заявляю я, но она не слушает. Моя подруга набрасывается на меня, практически опрокидывая в спешке на пол, чтобы схватить пакет вкуснейшего печенья. – Стоп, ты собираешься раздавить моих деток! – кричу я сквозь заполненный «Орео» рот.

Она твёрдой рукой хватает печенье, которое ускользнуло из моего захвата, и торжествующе поёт, сунув его в рот.

– Хорошо, у тебя есть одно. А теперь отвали от меня.

– С удовольствием. Давай поговорим о твоём расписании на этой неделе.

– Моём, что? – я засовываю в рот ещё одно печенье и неохотно кладу пакет обратно в шкаф. – Я вернусь за тобой, – шепчу я у закрытой двери, прежде чем повернуться и встретиться с Присциллой в гостиной, где она начинает перебирать почту, доставленную сегодня утром её помощницей.

Стоящая на полу коробка, выглядит зловеще. Присцилла рассматривает каждый комплект, перетянутый резинкой, и откладывает в сторону важные. Ей нужно около двадцати минут, чтобы разобраться во всём, а затем она протягивает мне конверт, который, по её мнению, является самым важным.

Она усиливает хватку, когда я пытаюсь взять конверт.

– Куинн, я хочу, чтобы ты прочитала это непредвзято. Ты можешь сказать «да» или «нет», и я не буду судить тебя, – моя ладонь начинает потеть, когда я считаю, что нечто ужасное лежит внутри конверта кремового цвета. – Пожалуйста, делай то, что лучше для тебя, а не для кого-либо ещё.

Наконец она отпускает конверт, и я держу его обеими руками. Моё имя написано красивой каллиграфией, и мне почти больно открывать клапан. Когда я вытаскиваю плотный картон, покрытый кусочком пергамента, мой язык присыхает к нёбу, а кровь пульсирует в моих венах. Сняв прекрасный пергамент, я читаю приглашение на свадьбу, слёзы застилают глаза, делая моё зрение слишком размытым, чтобы сосредоточиться на остальной формулировке.

– Откуда… Откуда ты знаешь? – всхлипываю я.

– Потому что я постоянно на связи. У них есть семейные деньги, поэтому они, очевидно, провернули это довольно быстро. Я не думаю, что большинство невест смогут выбрать платье за два месяца, не говоря уже о планировании всей свадьбы, – признаётся она, протягивая мне мой телефон. – Я думаю, что твой уход послужил для них катализатором для скорейшего похода к алтарю. Времени слишком мало, чтобы тратить его.

Я смотрю вниз на приглашение и прослеживаю выбитые буквы каждого имени и даты.

– Что же мне делать? Я даже не уверена, что они хотят меня там видеть.

– Я не думаю, что тебя пригласили бы, если бы не хотели. А что ты хочешь сделать?

Ощущая тяжесть в кармане шорт, я достаю брелок, который всегда держу при себе, и смотрю на фотографию. Я не поняла, что плачу, пока слеза не упала на пластиковую оболочку, и я быстро вытираю её.

– Я хочу пойти, – шепчу я, затем поворачиваюсь к Присцилле и решительно говорю: – Я хочу пойти.

– Я думала, что таковым может быть твой ответ. Свадьба завтра. Я забронировала тебе билет на утренний рейс, и в аэропорту тебя будет ждать платье.

– Как ты..?

– Независимо от того, что произошло, и какими словами вы обменялись, ты любишь их и хочешь быть там для них. Я знала, что ты скажешь «да». А если нет? Что ж, я собиралась отправиться в небольшое путешествие, чтобы увидеть, в чем заключалась вся эта суета, – добавляет она с широкой улыбкой.

Встав с дивана, она берёт большую коробку под мышку и несёт её в гостевую комнату, где она поставила свои сумки, когда мы приехали.

– Почему бы тебе не поспать? Я позабочусь, чтобы ты проснулась утром.

– Спасибо тебе, Присцилла. За всё.

– Не за что. Что я буду делать без своего любимого клиента?

– Я всё ещё буду твоим другом.

– Именно поэтому я отношусь к тебе так же, как и ты относишься ко мне. Отдохни.

***

Я прижимаю приглашение к своей ноге, сидя в лимузине, с нетерпением ожидая, когда мы приедем в Дейл Сити. Красное платье в пол отражает лучи солнца, отскакивающие от атласного материала.

Пока я снималась, Присцилла забрала все мои вещи от родителей и сдала их на хранение, а также помогла создать художественную стипендию для старшей школы. Но когда мы пересекаем границу города, моя грудь начинает болеть от того, как сильно я скучала по этому месту. Место, в которое я не была уверена, что когда-нибудь вернусь.

– Мы здесь, мисс, – указывает водитель, и я понимаю, что мы припарковались возле церкви. В ту же церковь Иззи, Тревор и я приходили каждое воскресенье и сидели рядом на скамьях.

Моя дверь внезапно открывается, и я выхожу из машины только из-за того, что моё имя прозвучало с крыльца здания.

Сью устремляется ко мне в красивом сером платье, искусно спускаясь по лестнице на каблуках.

– Ты здесь! Я не могу поверить, что ты здесь. Я не была уверена, что ты закончишь съёмку вовремя. Я так рада.

Она начинает тянуть меня за руку, таща вверх по ступенькам, пока её слова окончательно не оседают в моей голосе.

– Подождите, – говорю я, упираясь каблуками. – Вы прислали мне приглашение?

– Конечно, я хочу, чтобы вся моя семья была вместе в этот радостный день. Пойдём со мной, дорогая. Изабель и Тревор будут так шокированы, увидев тебя!

Я понимаю, что наша ситуация никогда не передавалась Сью, но уже слишком поздно уходить, потому что передо мной открывается дверь – это Тревор. И не просто Тревор. Тревор в костюме из трёх частей, обволакивающем его тело, как вторая кожа. Я, на самом деле, в шоке.

– Я… Мне нужно идти, Сью. Я не думаю, что мне следует быть здесь, – извиняюсь я, освобождая руку и бросаясь назад к улице, молясь, чтобы моя машина всё ещё была здесь. Но потом я слышу своё имя, я парализована и не могу продолжить свой путь.

– Куинн? – его голос почти дрожит, когда он зовёт. – Я… Я не думал, что ты покажешься.

Я всё-таки смотрю в его пронзительно-зелёные глаза, и поражена блеском отчаяния, живущего в них. Я сделала это, когда ушла? Я погасила искру, которая всегда загоралась в моём присутствии? Мы обменивались сообщениями, но ничего слишком интимного: я не могла позволить нашим отношениям вернуться туда снова – та дружба, которая была у нас в подростковом возрасте, никогда вновь не обретёт тот путь, который был раньше.

– Я не знала, что твоя мама послала приглашение. Если бы я знала, я бы не пришла. Я не хочу расстраивать Иззи в её день.

Музыка начинает играть в церкви, и Тревор практически топает ногой в волнении.

– Пожалуйста, останься. Я хочу, чтобы ты осталась. Церемония вот-вот начнётся. Ты посидишь со мной?

– Разве первые ряды не должны быть для семьи?

– Ты всегда была семьей, Куинн.

– Хорошо.

– Я скоро освобожусь. Просто займи место возле мамы. Я найду тебя.

Он целует меня в щёку, мягкое прикосновение обжигает мою кожу, и я слишком ошеломлена, чтобы отвернуться.

– Ты прекрасно выглядишь, – добавляет он, ныряя в комнату, из которой пришёл, оставляя меня в холле с мыслями наедине.

Двадцать минут спустя я смотрю на Иззи в красивом белом платье, пока она обменивается клятвами с Виком. Тревор схватил меня за ладонь, как только присел, и я была слишком слаба, чтобы отодвинуться. Теперь, когда церемония завершается, Тревор нежно сжимает мою руку, достаточно, чтобы я обратила своё внимание с Иззи на него.

– Нам нужно поговорить до приёма. Ты пойдёшь со мной?

– Хорошо, – отвечаю я без колебаний.

Мы стоим вместе, когда Иззи и Вик выходят, её глаза расширяются от удивления, а затем от счастья, когда она видит, что я стою с её семьей. Я знаю Тревора, и мне не придется долго разговаривать, прежде чем Иззи разыщет меня, но я возьму любой момент наедине с ним, который смогу.

Когда пара проходит мимо в приподнятом настроении, Тревор тянет меня за собой, и я следую за ним по другой стороне прохода к старой части церкви, ведущей в небольшую комнату отдыха.

Свет, включенный движением, загорается, и Тревор так резко оборачивается, что я прижимаюсь к стене. Его грудь быстро вздымается, его взгляд ни на миг не покидает моё лицо, когда он приближается. Я чувствую его тепло через тонкий атлас моего платья, даже с порога или большего расстояния, и я переношусь назад в то время, когда мы оказались вместе в прачечной дома престарелых Дейл Сити.

– Я так чертовски скучал по тебе, Куинн, – он обнимает меня одной рукой за затылок, а другой за талию, притягивая моё тело ближе к себе.

Тревор прижимает свой рот к моему, и наши губы двигаются друг против друга в неуловимом танце. В этот момент я понимаю, насколько велика ошибка, которую я совершила два месяца назад. Мы могли бы решить это. Мы могли бы всё сделать правильно с Иззи. Мы могли позволить нашим чувствам участвовать в процессе. Может быть, я слишком боялась. Возможно, я была слишком глупа. А может, я была слишком наивна, чтобы понять, что я имела в своих руках.

Я обнимаю Тревора, цепляясь за его спину, и мне нужно быть как можно ближе к нему. Он открывает рот, когда мой язык лижет его нижнюю губу, и я полностью принимаю приглашение.

Раздаётся стук в дверь, за которым быстро следует мягкий голос Иззи:

– Куинн? Ты здесь?

Она не ждёт ответа, распахивая дверь, а Тревор отрывает свои губы от моих. Его волосы спутаны, а юбка моего платья сжата в кулак. Он отступает от меня, когда Иззи входит в комнату, за ней быстро следует Вик, и она бросается ко мне.

– Я так удивлена видеть тебя! – восклицает она, обнимая меня. Её щека прижалась к моей шее и плечу, я чувствую её слезы, и это быстро вызывает и мои слёзы. Поверить не могу, что думала, что ей нужно выбирать между мной и Тревором. Наша дружба всегда была сильнее этого – мы могли бы справиться. Возможно, это было ненадолго, но сработало бы.

– Я идиотка, – бормочу я, сжимая её спину, желая навсегда удержать мою подругу в руках.

– Нет, я идиотка. Мне очень жаль за всё, – она освобождается от моих объятий и начинает ходить передо мной, её шелковое платье качается между её ногами. – Так долго, так долго я боялась, что Тревор причинит тебе боль, или ты причинишь боль ему. Видите ли, я видела, как вы двое смотрели друг на друга, когда никто не обращал внимания, и это разрывало меня внутри. Я не хотела потерять своего лучшего друга или брата, и я чувствовала, что если вы двое сойдётесь вместе, то я потеряю вас обоих и наше время вместе. Вместо этого я страдала от того, что Тревора не было с нами всё время, но это означало, что я получила тебя. А потом, когда я узнала, что вы оба сделали, я разозлилась. Взбесилась. Потому что, как два человека, которых я люблю больше всего на свете, могут скрывать это от меня и прятаться за моей спиной? Но потом я сама влюбилась и поняла, почему вы хотели сохранить что-то такое лично, конфиденциально. Чтобы сохранить что-то для себя. Это было по-детски и эгоистично с моей стороны, – посмотрев своим застывшим взглядом на меня, она спрашивает: – Простишь ли ты меня когда-нибудь?

– Я люблю тебя, Из, – отвечаю я в слезах, принимая её обратно в свои объятия.

– Не могу поверить, что ты оставалась в стороне так долго, – говорит Вик, стоя рядом с Тревором, оба мужчины потрясающе красивы в своих смокингах.

Я шмыгаю носом, дважды, затем признаюсь:

– В свою защиту скажу, я была на съёмках в Канаде.

– Мы знаем. Мы просто поддразниваем тебя. Мы все разговаривали с Присциллой. Кстати, она заноза в заднице.

– Да, она такая, – отвечаю я, прежде чем разжать объятия с Иззи. – Я не хочу занимать твой день, поэтому я просто пойду на приём. Мы сможем наверстать всё позже.

– Как надолго ты останешься? – спрашивает Иззи.

Я терплю неудачу: не уверена, заказала ли мне Присцилла комнату в Хьюстоне, в городе и, если честно, вообще.

– Я, гм… Я не уверена, как долго останусь. И где, честно говоря.

Иззи подмигивает Тревору, а затем обхватывает руку Вика.

– Хорошо, мы со всем разберёмся. Скоро увидимся.

Когда они поворачиваются к выходу, я добавляю:

– Иззи, я очень рада за тебя.

– Спасибо, Куинни.

Мой нос сморщился из-за моего отвращения к прозвищу, и Иззи с Тревором рассмеялись.

– Пока, Диззи-Иззи.

Она всегда ненавидела своё прозвище так же сильно, как и я ненавидела своё, и я не боюсь обзывать её, когда она уходит.

Аромат одеколона Тревора наполняет воздух вокруг меня, когда он подходит ближе. Я с восхищением наблюдаю, как он достает из кармана пиджака и показывает свернутый листок бумаги. Моя записка.

Он, должно быть, видит мою тревогу, потому что быстро говорит:

– Я не читал её. Даже когда ты сказала мне, я не смог. Я почти уверен, что знаю, что я бы прочитал в ней, но я ещё не был готов потерять тебя. Я всё ещё не готов потерять тебя. Прошло два месяца, и я жажду тебя так же сильно, как и когда ты недавно вернулась в Дейл Сити. Ты никогда не была просто случайной интрижкой для меня, Куинн. Ты должна была знать об этом. Я сделал ошибку, когда заключил нашу сделку. Я никак не мог удержать свои чувства. Они были задействованы с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать лет.

Он на секунду останавливается, глядя мне в глаза, а затем спрашивает:

– Ты… Ты хочешь, чтобы я прочитал записку?

Я удивлена тем, как непринужденно он признаётся в своих чувствах, но это так соответствует Тревору – прямо и точно. И тогда я вспоминаю, что он спросил о записке, которая была зажата между его пальцами. Моё сердце колотится при мысли о том, что я вложила в это послание, испытывая страх и боль. Слова, которые я никогда не смогу вернуть, и хотела бы, чтобы я никогда не писала на бумаге.

– Пожалуйста, не читай её.

Его голова качается, когда он наклоняется вперёд и хватает меня за руку, и тянет меня за собой из комнаты обратно к передней части церкви. Снаружи ветер усиливается, но я не чувствую ничего, кроме тепла от прикосновения Тревора к моей коже. Он ведёт нас к своему Мустангу, припаркованному в дальнем углу участка. Отпустив мою руку, он открывает багажник и протягивает руку внутрь. Найдя то, что ему нужно, он возвращается ко мне, держа металлическую тарелку и зажигалку. Пламя охватывает бумагу, и мы молча наблюдаем, как остатки нашего прошлого сгорают и превращаются в пепел и сажу, которые легко и просто развеять на ветру. Вроде того глупого правила, которое держало нас в цепях.

– Я люблю тебя, Куинн, – признаётся Тревор, когда последний кусочек бумаги уходит в небытие.

– Я тоже тебя люблю. Так сильно. Я прошу тебя простить меня за побег.

Он ставит тарелку и зажигалку на крышу своей машины и тянет меня к себе.

– Нечего прощать, милая. Всё происходит неслучайно. И, как ты сказала, ты снималась, так что ты не была бы такой, как сейчас.

– Но я оставила всё в таком беспорядке. Я ушла, не рассказав тебе о своих чувствах.

– Я всегда знал, что ты чувствуешь. Так же, как ты знала обо мне. Мы всегда говорили, что не можем развивать чувства друг к другу, но ты не можешь удерживать то, что было там всё время.

– Ты прав.

– Теперь вопрос в том, как долго ты планируешь оставаться?

– Я не знаю. Что ты думаешь? – я обнимаю его за шею и наклоняюсь к нему.

– Навсегда. Я думаю, ты должна остаться навсегда.

Я отдаю всю себя в поцелуе. Не только моё тело, но мои сердце и душу. Я хочу, чтобы Тревор знал, что навсегда никогда не будет достаточно.

Эпилог

Тревор

Двигатель автомобиля работает на холостом ходу, пока мы сидим в пробке, полицейские машины направляют нас к узкому проходу перед театром Долби. Куинн сидит рядом со мной спокойная, как удав, и снова наносит помаду на то место, где я её стёр около десяти минут назад. Спасибо Господу за запасные косметические салфетки в её крошечной сумке.

Темно-красный цвет на её губах выделяется на её бледной коже, и ещё платье цвета фуксии. Когда я вышел из ванной комнаты в отеле и увидел её, стоящую перед зеркалом в платье, я потерял каждую клетку мозга в своём теле. Я видел её столь прекрасной только один раз, когда она шла по проходу ко мне несколько месяцев назад.

Конечно, Куинн могла носить картофельный мешок, и она была бы самой красивой женщиной в комнате. Я люблю просыпаться с ней каждый день, с её растрёпанными волосами, без макияжа на лице и голой. Ну, иногда она надевает одну из моих рубашек в постель, но обычно та исчезает к утру.

– Ты нервничаешь? – спрашивает она, когда мы приближаемся к зоне высадки. Сейчас перед нами всего три машины.

– Нет, не я в центре внимания, поэтому меня это не беспокоит. Я просто хочу хорошо выглядеть для тебя.

Куинн осматривает меня развратным взглядом, и затем в её глазах появляется лёгкий намёк, который даёт мне понять, что она завелась.

– Ты прекрасно выглядишь в этом костюме, Тревор.

– Не смотри на меня так, милая. У меня снова возникнет соблазн испортить твою помаду, и я не могу обещать, что твоё платье останется нетронутым.

Её милая нижняя губа выпячивается, когда она обиженно дуется, и Куинн скрещивает руки на груди.

– Ой, не будь такой, – прошептал я, наклоняясь ближе и проводя носом вверх по гладкой шее Куинн. Её небольшая дрожь не осталась незамеченной, и я прижимаю губы к месту, где её шея встречается с плечом.

– Ммм, – стонет она, и я закрываю глаза, успокаиваясь.

Машина снова движется, и я заставляю себя отодвинуться от Куинн и откинуться на спинку сиденья, поправляя свой стояк, чтобы не смущать себя и её на большом событии.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, когда мы, наконец, подъехали к красной дорожке.

– В восторге. Очень взволнована.

Водитель открывает дверь, и я быстро вылезаю из машины, застегивая пиджак, когда встаю. Это первый раз, когда мы будем вместе как пара. Хотя мы были вместе чуть больше года и женаты два месяца, но это было довольно секретно, так как мы живём в Дейл Сити.

Я помогаю Куинн, когда одна из её ножек в босоножке показывается из машины. Она встаёт с чрезвычайной грацией и красотой, на мгновение, поражая меня, когда тепло улыбается на камеры, вспыхивающие на расстоянии.

Как, чёрт побери, мне так повезло?

Куинн улыбается мне и слегка целует меня в губы, вызывая шум среди фотографов с другой стороны забора.

– Похоже, мы теперь официальная пара, – шепчет она мне в губы.

– Ну минимум, что мы можем сделать, это дать им повод для разговоров.

Толпа ревёт, когда я нагибаю Куинн над своей рукой и наклоняюсь вниз, чтобы заявить, что она моя перед всем миром. Будь проклята губная помада.

***

– Что ты делаешь? – спрашивает она, распаковывая последнюю из наших коробок, а я лениво сижу на диване, перематывая записи с Оскара, прошедшего несколько ночей назад.

В свою защиту скажу, что я только что пришёл после четырнадцатичасовой смены, и Куинн толкнула меня на диван в тот момент, когда я вошёл в дверь с тарелкой бутербродов в руке, чтобы убедиться, что я правильно ем. Ну после того, как она позволила мне распластать её на нашей новой кровати, в нашей новой спальне, и поступить с ней по-моему. Не то чтобы она жаловалась.

– Ну, моя милая жена, я буду смотреть, как моя удивительная женщина получает свой первый Оскар.

– Опять? – спрашивает она, кладя последнюю безделушку на книжную полку и складывая коробку.

– Подойди сюда, – подзываю я, и она с готовностью подчиняется, позволяя мне обхватить руками её талию, когда она стоит передо мной. – Ты чертовски талантливая, и я очень горжусь тобой. Так что да, я собираюсь посмотреть его снова.

– Хорошо, но мне не нужно быть здесь, пока ты это делаешь. Я собираюсь закончить распаковывать вещи в нашей комнате.

Программа всё ещё приостановлена, а я наблюдаю, как Куинн поднимается по лестнице, сгибая стройные ноги в коротко обрезанных шортах. По настоянию её публициста мы купили новый дом в охраняемом элитном поселке, когда разговоры о новой жизни Куинн в Дейл Сити стали достоянием общественности. Безопасность была ключевым моментом, и в этом доме есть всё. Также помогло то, что Вик смог продать дом своей бабушки, и Иззи использовала свой трастовый фонд для покупки дома ниже по улице, потому что девочки не могли быть далеко друг от друга, так как они помирились. Так сразу и не догадаешься, что в их дружбе был двухмесячный перерыв.

Мы никогда не упоминаем причину «времени, о котором мы не говорим» с Иззи, никогда. Хотя сейчас она, кажется, в порядке, я знаю, что это всё ещё больная тема. Не факт того, что Куинн и я вместе – она похоже взволнована тем, что сейчас у неё есть сестра, которую она всегда хотела. Более того, мы сделали это за её спиной, солгали, умолчав об этом. Я не хочу снова причинять боль Иззи. Когда ей больно, больно и мне.

Возвращаясь к экрану, я нажимаю кнопку «Воспроизведение» и наблюдаю, как заканчивается рекламный ролик и начинается вступление к программе. Прошлогодняя победительница конкурса за лучшую женскую роль выступает на трибуне и объявляет каждого из номинантов. На экране я улыбаюсь, как идиот, когда объявляется имя Куинн, и этот очаровательный румянец поднимается по её щекам при обращённом к ней внимании.

Женщина проходит через утомительный процесс объявления остальных кандидатов, а затем проводит пальцем по чёрному конверту.

– И победитель…. Куинн Миллер, – резко объявляет выступающая.

Толпа вокруг нас стоит, но Куинн продолжает сидеть, совершенно ошарашенная. Я наклонился к ней и прошептал ей на ухо, сказав, чтобы она подняла свой милый зад на сцену и получила свою награду, или я потащу её туда на плече. Она сразу же вскочила со своего места и обняла меня за шею, прежде чем броситься к сцене. Как она не споткнулась о своё платье, выше моего понимания.

Я продолжал стоять, пока она совершала свой путь, и даже когда вся другая аудитория села, я стоял. Я хотел, чтобы моя девушка знала, что я был там для неё, и что она заслуживает каждую унцию получаемого признания.

– Вау, спасибо. Я… Я, честно говоря, даже не думала, что смогу выиграть эту награду сегодня вечером. Я имею в виду, что меня номинировали вместе с актрисами, на которых я ровняюсь, к которым я стремлюсь. И из всех этих великих людей, вы выбрал меня. Я полностью польщена. Я хочу поблагодарить всех замечательных актёров и съёмочную группу фильма. Я хочу поблагодарить Присциллу за то, что она была не просто моим агентом – ты одна из моих самых близких друзей. И спасибо Иззи за то, что она самая лучшая подруга, о которой я когда-либо мечтала. И, наконец-то… – Куинн задыхается. – Наконец я хочу поблагодарить моего удивительного мужа, Тревора, за то, что он любил меня, даже когда я была потеряна. Спасибо, что показал мне, что можно нарушать правила. Я люблю тебя.

Она посылает мне воздушный поцелуй со сцены, и камера показывает улыбку психа с затуманенными глазами. Но моё счастье не только в невероятной речи или в том факте, что она признала меня своим мужем перед всеми своими коллегами – этот секрет уже был вынут из мешка. Нет, моё счастье наблюдать, как её левая рука со сверкающим бриллиантом на безымянном пальце прикрывает беременный живот под её платьем. Небольшая выпуклость, которую никто не заметит, но я знаю, что она там. Мы слышали самое маленькое сердцебиение на прошлой неделе во время очередного четырёхмесячного обследования.

Отключив экран, я поспешно поднялся по лестнице и обнаружил, что Куинн не распаковывает оставшиеся коробки в нашей комнате, а лежит, свернувшись калачиком на кровати, держа телефон в руке. Я забираюсь на постель и укладываюсь рядом с ней, пока она заканчивает набирать сообщение, а затем я бросаю телефон на противоположную сторону кровати на подушку.

Мои губы находят любимое место на шее Куинн, когда она говорит:

– Каннингэмы сказали, что они могут доставить печально известную беседку сегодня днём.

– Так они догадались? – спрашиваю я, толкая её на спину и опуская свои бедра между её ногами, стараясь не опираться на живот.

– Ухм. Ты уже закончил смотреть своё видео?

– Ага. Кроме того, мне нужно позаботиться о чём-то гораздо более важном, – признаюсь я, наклоняясь ближе, вдыхая её сладкий аромат лаванды.

Вплетая руки в мои волосы, она спрашивает:

– Что это?

– Ты. Всегда ты.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 9 10 11 12 1314