Я: Я готова. 5 страница

Я встряхиваю свои конечности, когда иду по небольшому кругу, позволяя телу и разуму стать Кейтлин, красивой трудолюбивой сотрудницей, которая уже достаточно натерпелась от своего босса.

– Мисс Лонг, могу я увидеть вас в моём кабинете? – глубокий голос Тревора командует, когда он становится эгоистичным генеральным директором Брайаном.

Кейтлин не отвечает на его просьбу, просто встает из-за стола, а затем следует за ним, замечая, как его серые брюки плотно облегают ягодицы. То, что она замечает всё чаще и чаще.

Брайан закрывает за ними дверь и жестом просит её сесть, а сам опирается о свой стол из металла и стекла.

– Так скажи мне, Кейтлин, почему я должен держать тебя на борту? Как видишь, мне стало известно, что в прошлом месяце твоя работа была безрезультатной.

– Безрезультатной? Мистер Сейдж…

– Брайан. Пожалуйста, зови меня Брайан.

– Брайан, – усмехается она, – я задерживаюсь допоздна каждую ночь с тех пор, как ты сократил персонал, занимаясь проектами, по крайней мере, пяти других людей, которых ты уволил, и из-за этого не могу выполнять свою собственную работу. Если моя работа страдает, то не из-за меня, а из-за тебя. – Кейтлин встаёт и подходит ближе к Брайану, её гнев ощутим в воздухе и заполняет комнату. – И, кроме того, я хочу, чтобы ты перестал вымещать отсутствие навыков генерального директора на своих сотрудниках. Мы надрываем задницы, пока ты сидишь за этим столом и проводишь зачистку.

– Жаль, что твои желания не будут исполнены, Кейтлин.

– Боже, да что с тобой такое? У тебя нет никаких чувств? Разве тебя не волнует, что ты уволил более 75 процентов рабочих этой компании, которые работали здесь с тех пор, как закончили колледж? Это не просто марионетки, Брайан, это люди с семьями, о которых нужно заботиться.

– Мне жаль, что ты так думаешь.

– Ну, мне жаль, что я чувствую что-то к тебе, – провозглашает она, прежде чем понять, что слова ускользнули из её рта. Её рука поднимается, чтобы прикрыть губы, и она делает шаг назад, почти спотыкаясь о стул, чтобы уйти, но Брайан набрасывается, захватывая рукой её запястье.

– Что ты чувствуешь ко мне, Кейтлин? – спрашивает он, а его большой палец гладит её запястье.

– Ненависть. Презрение. Гнев. Выбирай сам.

Притягивая её ближе, он сталкивает их нос к носу, грудь к груди, его устойчивое дыхание смешивается с её прерывистым.

– Я думаю, ты чувствуешь что-то ещё ко мне. Что-то, чего ты не хотела – притяжение.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь.

– Да, конечно. Я чувствую твоё возбуждение отсюда, держу пари, ты даже не носишь трусики под своей юбкой. Скажи мне, Кейтлин, если бы я поцеловал тебя прямо сейчас, ты бы сдала меня за домогательство?

Её глаза расширяются от страха, шока и похоти, когда он наклоняет голову и приближает бедра ближе к ней, его эрекция очевидна.

– Хотела бы, Кейтлин?

– Нет, – шепчет она, когда он накрывает её губы своими.

Это не осторожный поцелуй, он скользит языком между её раздвинутыми губами и исследует её рот, как будто это его предсмертное желание. Возможно, так и есть, но она приветствует такое вторжение. Приветствует отсутствием сопротивления. Приветствует теорию о том, что она вот-вот потеряет свою работу из-за первого мужчины, к которому она почувствовала за эти годы ненависть и похоть.

В зале эхом разносятся аплодисменты, и мы с Тревором возвращаемся из интермедии. Это было близко, но теперь моё тело жаждет, чтобы мы закончили то, что начали, и, основываясь на расширенных зрачках Тревора, он хочет того же.

– Это был отличный поцелуй, – соглашается Иззи, ведя обсуждение с Виком, направляясь неторопливо к нам.

– Юная леди, это было больше, чем просто поцелуй. Это была настоящая страсть. Я не видела такой химии с тех пор, как потеряла Берни. Упокой Господь его душу. Вы двое просто поразили меня. Вы талантливая актриса, мисс Куинн.

– Благодарю вас, миссис Калероне.

Вик ведёт свою бабушку и Иззи обратно в комнату, но я слышу, как Иззи бормочет.

– Поцелуй меня в задницу.

Мягкая хватка на моём локте, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть Тревора, тепло смотрящего на меня.

– Эй, они спросили, не могли бы мы сложить для них постельное белье. Ты со мной?

– Конечно. Просто показывай дорогу.

Веди меня куда хочешь.

Глава 10

Тревор

Веду Куинн по залам и коридорам, ища прачечную. Когда я открываю нужную дверь, пары нагретого воздуха окружают нас.

– Чёрт возьми, это похоже на сауну. Теперь я знаю, почему они попросили нас помочь. Кто в здравом уме возьмётся за это? – ною я и бреду мимо стиральных и сушильных машин с кружащимися барабанами.

Вдоль стены стоят мешки с постельным бельём, помеченные надписью " чистые", мы перетаскиваем один к прилавку, расположенному вдоль всей стены. Мы работаем в тишине, складываем полотенца и простыни из отбеленного материала.

– Чёрт, здесь слишком жарко, – вздыхает Куинн, вытирая пот, образующийся на лбу. Она будет выглядеть совершенно несчастной для тех, кто пройдёт мимо, но чёрт возьми, если она не выглядит просто абсолютно великолепно с кожей, покрытой испариной, и влажными волосами. Я наблюдаю, как капелька пота стекает с шеи к ключице и далее скрывается между её грудями, просачиваясь под ткань платья.

Я загипнотизирован. И чертовски нуждаюсь в ней – больше, чем мой следующий вздох.

Сминаю ткань в руках, бросаю её на прилавок и иду к Куинн. Она качает головой и встаёт спиной к стене, когда я загоняю её в угол.

– Тревор? – её голос дрожит при моём приближении.

– Чёрт, ты так прекрасно выглядишь. Я хочу тебя сейчас, Куинн. Ты мне нужна.

– Но нас могут увидеть, – Куинн пытается объяснить, но мой разум находится в другом месте, в особенности на её груди, когда она поднимается и опадает из-за дыхания.

– Куинн, мне всё равно, если даже Папа Римский пройдет мимо. Я нуждаюсь в тебе.

Я кладу руку на её затылок и тяну голову назад, привлекая её внимание исключительно ко мне. Она смотрит на меня, страсть и огонь проникают в меня сквозь её пристальный взгляд. Поглаживая гладкую кожу её ног, просовываю другую руку под юбку.

Восторженный стон вибрирует в её груди, и я внутренне улыбаюсь такой реакции. Моя милая Куинн наслаждается моими руками на её теле.

Я поднимаю платье до талии и прижимаюсь к ней бёдрами, позволяя ей почувствовать, что она делает со мной. Тепло её тела распространяется сквозь штаны прямо на мой член.

Трусь о неё несколько раз и страстно впиваюсь губами в её губы. Её вкус такой сладкий, как чистый сахар.

Направляю руку вверх и отодвигаю её трусики в сторону, скольжу пальцами по её мокрым складочкам. То, как её тело реагирует, вызывает привыкание. Куинн закрывает глаза, когда я двигаю пальцем внутри неё, приближая её к оргазму.

Внезапно её глаза открываются, она смотрит на меня и руками толкает в грудь, заставляя отступить назад. На мгновение я задаюсь вопросом, что я сделал что-то не так, но затем внимание Куинн падает на мой напряжённый член в штанах, и она падает на колени передо мной, заставляя меня замолчать.

Её взгляд немного неуверенный, но в то же время в нём огонь, а её руки работают по своему усмотрению: расстёгивают молнию и кнопку на моих штанах. Мой член выпадает из-за пояса моих боксеров, когда она дёргает их вниз, и всё её внимание на опухшей головке.

Я стону, когда её маленькие пальчики, едва способные удержать его в объятиях, обхватывают мой член. Она начинает двигать рукой вверх и вниз по нему, слегка скручивая ладонь с каждым движением. Это почти больше, чем я могу вынести, но в то же время неописуемо прекрасно: не только ее жёсткая хватка, но и тот факт, что это Куинн гладит меня.

– Чёрт, Куинн, – я откидываю голову назад, пот, струясь по моей шее, спускается по спине.

– Тебе хорошо? Я делаю так, как тебе нравится?

– Детка, если ты сделаешь это лучше, то я взорвусь.

– Хм, – бормочет она. – Мне это может понравиться.

И, блядь, я на пике наслаждения, когда она прижимается ко мне губами, пробуя меня на вкус, наслаждаясь мной, страстно желая меня.

Её язык кружится вокруг головки, а рот жадно всасывает мой член в тёплую бездну. Легкий чавкающий шум звучит каждый раз, когда она всасывает меня. Я прижимаю руки к прохладной стене, когда чувствую, как член прижимается к горлу Куинн. Это самое волнующее ощущение в моей жизни, даже больше того, когда я был между её ног прошлой ночью.

И это заставляет меня захотеть снова быть в ней.

– Встань, – прошу я, задыхаясь, мой член напрягается от вида того, как она стоит на не твёрдых ногах.

– Что случилось? Разве это было не хорошо? – спрашивает она, но я заставляю поцелуем её замолчать и разворачиваю нас, прижимая её к стене.

– Если бы это было хоть немного лучше, я бы ослеп. Хочу, чтобы сейчас ты была здесь.

– Хорошо, – кивает она, но у меня мало терпения на ответ, я провожу рукой между её ног, чтобы обнаружить, что она промокла насквозь.

– Ты готова для меня, не так ли?

– Всегда, – стонет она, когда я отодвигаю её трусики в сторону и скольжу пальцами, размазывая её влагу.

После того, как я провел рукой по её жару, я беру член в руку, заставив его подпрыгнуть в ладони.

Сжимаю её бедра и, держа член в руке, направляю его в неё. Наши стоны звучат в унисон, когда я вхожу в неё, а затем останавливаюсь, чтобы она приняла всего меня и приспособилась к моему размеру.

С трепетом наблюдаю, как Куинн кладёт свои миниатюрные ладони мне на плечи и прижимается ко мне, ища большее наслаждение.

– Держись, милая, – хватаю её ногу, которая уже прижалась к моей талии, а затем подхватываю другую, чтобы она обхватила меня за талию.

Куинн приноравливается в этом положении, поднимаясь, а затем плавно опускаясь. Слишком медленно на мой взгляд.

Я вонзаюсь в неё, желая быть как можно глубже. Хочу, чтобы она ощущала меня сегодня, завтра, на следующей неделе. Хочу, чтобы она вспоминала, где я был, когда она уедет.

– Чёрт, Куинн! Ты чувствуешься чертовски хорошо.

Её влагалище сжимает меня на мгновение, и я застываю.

– Тревор, – шепчет она. – Продолжай двигаться.

Ей не нужно просить меня дважды. Я перехватываю её бёдра, располагая их шире, и погружаюсь в неё размашисто и быстро. Наши вдохи смешиваются в стаккато, гармонируя с характерным звуком стиральных и сушильных машин. Пот льётся вниз с наших тел, а наша лихорадочная страсть усиливается.

– Тревор, – кричит она, и её ногти впиваются в мои плечи.

– Кончай со мной, Куинн! – приказываю я, мои яйца подтягиваются, и покалывание в моём позвоночнике быстро растёт.

Ещё несколько толчков, и она сжимается вокруг меня, стискивает так сильно, что это заставляет меня мгновенно взорваться. Я вздрагиваю, когда пульсация пробегает через меня, не в состоянии контролировать реакцию своего тела.

– Проклятье, – ворчу, выскальзывая из её жаркого тела, и сразу чувствую потерю.

Когда осторожно опускаю её ноги на пол, её глаза ещё закрыты, грудь вздымается из-за глубоких вздохов, а щёки покраснели от тепла и напряжения. Но больше всего моё внимание захватывает лёгкая улыбка на губах. Только самый уголок приподнят вверх, показывая, что она счастлива.

Поворачиваюсь и смотрю на кучу простыней и полотенец, которые всё ещё необходимо сложить, пропускаю пальцы через свои теперь уже влажные и спутанные волосы.

– Думаю, нам нужно закончить это, – Куинн открывает глаза, и взгляд полон тревоги, а затем, когда она смотрит на ткань, заполняется нерешительностью. – Давай же, Куинни девочка.

– Не называй меня так, – шипит она, проходя мимо меня к куче белья и немного агрессивно подталкивая моё плечо.

Мы работаем вместе в тишине, она держит один край простыни, а я другой, сводя их вместе, чтобы сложить ткань, а затем повторяем всё снова и снова.

Я не знаю, как долго мы работаем, но к тому времени, когда мы заканчиваем, солнце висит высоко в небе, а мы промокли, как будто искупались в бассейне. Когда мы выходим из прачечной, нас сразу же охватывает прохладный бриз кондиционера.

– Так хорошо, – стонет Куинн, пока мы возвращаемся к стойке регистрации, чтобы сообщить, что мы закончили. Когда мы приближаемся, женщина за столом задыхается от ужаса при нашем появлении.

– Мне действительно очень жаль. Полностью вылетело из головы, что вентиляционное отверстие для подачи прохладного воздуха в прачечной не работает должным образом, – женщина выбегает с двумя бутылками воды, отдавая первую Куинн.

– Всё в порядке. Правда. Никакого вреда не было сделано. И честно говоря, это ничем не отличается от некоторых саун, в которых я была. Спасибо за воду, – любезно отвечает Куинн, открывая бутылку и поднося её к губам.

– Офицер Шоу, я могу ещё что-нибудь предложить вам и мисс Миллер? Мы очень ценим всю вашу помощь сегодня, и я знаю, что группа наслаждалась маленькой сценкой, которую вы показали ранее.

– Я думаю, у нас всё хорошо, Эллен, – и тогда мне приходит в голову мысль, и я решаю немного испытать свою удачу. – Кстати, мистер и миссис Сэмпсон здесь? Я хотел познакомить их с Куинн.

Я наблюдаю, как Эллен заикается, так как хорошо знает тип отношений, которые нравятся Сэмпсонам, а затем слышу, как Куинн давится водой.

– Офицер Шоу. Я не знаю, если… – Эллен начинает, но я качаю головой, прерывая её, и похлопываю Куинн по спине, помогая ей перевести дыхание.

– Не беспокойтесь об этом. Мы поймаем их в другой раз. Мне, наверное, скоро нужно будет отвезти Куинн и Иззи домой. Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.

– Непременно, офицер Шоу. Вы были так добры к нам.

Я киваю Эллен, когда она снова занимает своё место за стойкой, а затем веду Куинн обратно в общественный зал, держа руку на её пояснице.

– Боже мой, что с вами двумя случилось? – кричит Иззи, она бросается к нам, а затем внезапно останавливается, а её тело дёргается от резких движений. – Вы оба воняете.

– Ну, спасибо, сестрёнка. Мы провели последние два часа в прачечной, складывая постельное бельё, без вентиляции. Там было чертовски жарко.

– О, ну ты всё ещё воняешь. Я не собираюсь ехать в машине с вами обоими.

– Эй, Вик, – кричу я, когда он заканчивает игру в шашки с ординатором.

– В чём дело?

– Можешь отвезти Иззи домой, когда будешь готов? Куинн и я пойдём.

– Конечно, приятель.

Повернувшись к сестре, я говорю.

– Проблема решена. Встретимся вечером за ужином, хорошо? Я приготовлю лазанью.

– Я бы спросила, куда ты идёшь, но мне нравится твоя лазанья, так что буду держать рот на замке.

– Хорошая идея. Пошли, Куинн.

Она безмолвно следует моей просьбе, но когда мы выходим на солнечный свет, её рука прижимается к моей, а затем её пальцы обхватывают мою ладонь. У меня уже много лет не было женщины, с которой бы я держался за руку – публичное проявление чувств не моё – но с Куинн это ощущается правильным.

Поворачиваю голову и смотрю на неё, удивляясь, что творится у неё в голове, но потом она отпускает мою руку, будто та в огне.

– Прости, это, наверное, было уже слишком. Я не имела в виду…

– Всё в порядке, Куинн. Мне нравится, что ты держишь меня за руку. Можешь трогать меня, как захочешь.

Её сияющая улыбка возвращается, когда я хватаю её ладонь, крепко сжимая, и это похоже на второе солнце, поднявшееся на небо. Её радость подобна солнцу, яркому и всепоглощающему.

– Хочешь перекусить? – спрашиваю я, так как наши желудки громко рычат.

Она хихикает и восторженно кивает.

– Я думала, ты никогда не спросишь.

Автомобиль попадает в поле зрения, и я веду нас к нему, всё ещё держа её за руку. Позволяю скользнуть ей на сиденье, а затем бросаюсь по другую сторону автомобиля и опускаюсь на своё сиденье, сразу же завожу двигатель и беру её руку обратно в свою.

Но наша идиллия не длится долго, её телефон начинает звонить в сумке, которую она спрятала в бардачок.

– Извини, – произносит она одними губами, отвечая на звонок радостным тоном, который, я могу сказать, фальшив.

– Присцилла, я так долго ждала твоего звонка… Ммм.

Я стараюсь не подслушивать её разговор, пока выезжаю на проезжую часть, но в тесных условиях – это сложно.

– Чтение сценария проходит очень хорошо. Мне очень помогли, – застенчиво отвечает она, глядя на меня из-под длинных ресниц, а затем останавливается, чтобы послушать ответ Присциллы.

– Я говорила тебе – один месяц. Я вернусь раньше, чем ты узнаешь. Бьюсь об заклад, у тебя уже есть новая старлетка, которую ты направляешь по всем кастингам, – она смотрит в мою сторону и закатывает глаза.

– О, – говорит она затем, её тон меняется на удивлённый и в голосе сквозит разочарование. – Ну, думаю, я могу вернуться на неделю раньше, если это единственный раз, когда директор смог запланировать встречу актёров.

Чёрт, у меня с ней осталось всего две с половиной недели? Этого времени недостаточно, чтобы вывести её из моего организма. Недостаточно времени, чтобы выкинуть её из головы.

На светофоре я жду, когда она повернётся ко мне, но этого не происходит. Взамен она обхватывает рукой талию и крепко сжимает телефон, и начинает говорить в более резких тонах, пока, наконец, не заканчивает разговор.

– Прошу прощения за это.

– Всё хорошо. Значит, всего три недели?

– Похоже на то. Прости, я не планировала всё таким образом. Я хотела провести больше времени со всеми.

«Больше времени с тобой», понял я по выражению её глаз.

Никаких чувств, продолжаю повторять я себе. Но спустя три дня, кажется, мы оба окунулись в эти мутные воды. Что, чёрт возьми, произойдёт через три недели? Мне нужно помнить, что она уедет быстрее, чем планировалось, и мне нужно держать эмоции под контролем. Куинн не хочет здесь оставаться, а я не хочу менять свой холостяцкий образ жизни.

– Иззи будет раздавлена, – намекаю я, когда подъезжаю к авто-кафе с жареной курицей.

Она молчит, позволяя мне заказать, и поскольку мы стоим в очереди, чтобы заплатить, спрашивает почти невинно.

– А ты?

Зацикливаясь на ней и её смешанном выражении лица из отчаяния и надежды, не могу заставить себя причинить ей боль, раздавить её. Вместо этого говорю правду, как бы меня это не ранило.

– Со мной всё будет хорошо, Куинн. Мне просто нужно получить от тебя как можно больше, пока ты здесь.

Её взгляд ищет мой, и вижу, что мои слова ранят её больше, чем я предполагал, но знаю, что она находит в них правду.

– Я тоже буду скучать по вам обоим, очень сильно. Вы – моя единственная семья.

Подходит наша очередь, и я плачу за наш обед и вручаю пакет Куинн, который она сразу же ставит на пол между ног.

Когда мы снова выезжаем на дорогу, я спрашиваю.

– А как насчёт твоей семьи, Куинн? Тебе не кажется, что тебе стоит попытаться увидеть их, пока ты здесь? Прошло уже много лет.

– Они не хотят меня видеть.

– Я думал, что они звонили на днях, прося зайти на ужин?

– Да. Но это не из-за меня. Это приглашение, чтобы наказать меня за мой выбор карьеры, и сказать мне, как сильно они хотели, чтобы я, как и они, продолжила карьеру в науке. Я всегда разочаровывала их, и они, не колеблясь, говорили мне об этом.

– Ничего себе, я понятия не имел.

– Они даже никогда не приезжали навестить меня. Даже когда я отправила им билеты на самолет и всё устроила. Я бросила это после двух лет попыток.

– Мне очень жаль, Куинн. Как насчёт этого? Я могу пойти с тобой на ужин, побыть буфером.

Выражение удивления появляется на её лице, как будто единственный акт доброты чужд ей. Конечно, этого не может быть. Люди должны постоянно требовать от неё что-то сделать.

– Ты сделаешь это для меня?

– Всё что угодно для тебя, милая.

Тишина заполняет пустоту в машине, но это не неприятно. Это удобное сочетание двух людей, которые чувствуют себя комфортно друг с другом.

– Когда у тебя следующий выходной или когда ты рано ложишься спать? – Куинн спрашивает, печатая на своём телефоне.

Думая о своём графике, я вспоминаю, что работаю в очень раннюю смену в субботу, и значит, покину работу в полдень.

– Я свободен в субботу вечером, если это нормально для них.

– Не волнуйся, я не дам им выбора, – отвечает она, а её пальцы быстро двигаются, пока она, наконец, не бросает телефон обратно в сумку. Она сидит, раздражённо скрестив руки на груди.

– Всё в порядке? – спрашиваю я, подъезжая к изношенной грунтовой дорожке с правой стороны дороги, и делаю резкий поворот.

– Да, с ними просто трудно общаться. Они так меня расстраивают. И понимаешь, они действительно заставляли меня прийти одной, но я сказала, что приведу гостя, нравится им это или нет. Так что, возможно, тебе придётся очаровать их.

– Не волнуйся, я могу очаровать любого. Но уверен, что они помнят меня с детства.

Она громко смеётся, заставая меня врасплох, чуть не съеживаясь от истерики.

– Не волнуйся, они едва помнят меня ребёнком, а я знаю их всю свою жизнь. Уверена, тебе не о чем беспокоиться.

Успокаиваясь, она, наконец, смотрит из окна, рассматривая округу.

– А куда мы едем?

– Моё любимое место в Дейл Сити, – ухмыляюсь я, и объезжаю несколько ям на грунтовой дороге. Мы едем сквозь поле, пока не подъезжаем к деревьям, у которых я паркую машину.

Открываю дверь и беру одеяло из багажника, затем подхожу к двери Куинн.

– Пойдем, это недалеко, – говорю ей, она сжимает пластиковый пакет, держа нашу еду в одной руке, а другой легко скользит в мою открытую ладонь.

Мы идём несколько минут, прежде чем она спрашивает.

– Ты знаешь, куда идешь?

Я не даю никаких объяснений, просто подтверждаю, что знаю, где нахожусь, и продолжаю идти.

Слышу лёгкое журчание, которое будет нарастать по мере приближения. Наконец, открывается вид, и я крепче сжимаю руку Куинн, взволнованный тем, что могу разделить это место с ней. Место, которое я не делил ни с кем, даже с моим близнецом.

– Это что…?

– Да, это рукотворное озеро в глуши.

Я тащу её за собой, пока иду к озеру, направляясь к небольшому песчаному пляжу с другой стороны.

Я вдыхаю запах свежей воды и свежескошенной травы, и пусть мои заботы будут позабыты. Больше никакой работы, никаких ограничений по времени, никакой борьбы с чувствами. Только я и Куинн.

Глава 11

Куинн

Я не собираюсь лгать и говорить, что меня не взволновало то, что Тревор привёз меня в лес. Затем я увидела озеро, эту прекрасную воду, окружённую покровом темноты. Это было почти поэтично, это было так замечательно.

А потом Тревор сказал мне, что это его место. Место, чтобы успокоиться, расслабиться, просто… быть. Что-то, что я не делала очень долго.

– Это великолепно, Тревор. Спасибо, что привёз меня сюда. Я понятия не имела, что такое место вообще существует.

Одеяло соскальзывает с его плеча в его руки, и он встряхивает его, прежде чем положить на песчаную часть земли.

– Большинство людей не знают, – признаётся он. – Мне приходилось приезжать сюда раз в несколько лет, потому что владелец недвижимости нашёл несколько сквоттеров в старой хижине недалеко отсюда. Он просил – на самом деле, умолял – регулярно патрулировать район. И когда я согласился, он предложил мне полный доступ к озеру, хотя я сказал ему, что сделаю это в любом случае.

– Это очень мило с твоей стороны, – заявляю я, садясь на одеяло и вытягиваясь под тёплым техасским солнцем.

– Я сочувствовал ему. Он недавно потерял жену, и именно она хотела, чтобы озеро стало их собственностью. Очевидно, она была писательницей и использовала хижину как своё маленькое место для письма, когда ей требовались новые идеи. Так что я никак не мог ему отказать, даже если бы он не предложил воспользоваться озером.

Он продолжает разглагольствовать о владельце собственности и о тех историях, которые ему рассказывали, и внезапно я почувствовала непреодолимое желание поцеловать его, показать ему, как он замечателен под своей жёсткой внешностью, которая, кажется, пропадает в моём присутствии.

Поджав ноги под себя, я приближаюсь к нему ближе, обхватываю его щёки и прижимаюсь губами к его губам. Никакого движения или исследования, только мой рот напротив его. Время остановилось.

Когда я отстраняюсь, у меня есть секунда, чтобы рассмотреть его: зелёные крапинки в глазах, прямой нос, прямая челюсть с лёгким намёком на щетину и пухлые губы. Он – воплощение мечты. Я снова поворачиваюсь лицом к озеру и вытягиваю ноги, опираясь на руки за спиной.

– Могу я спросить, для чего это было?

– Без причины, – отвечаю я. – Просто почувствовала, что это необходимо.

Поднимаю лицо к небу, прикрывая глаза из-за солнца, и слышу его характерный низкий смех.

– Ну, не стесняйся делать это в любое время, когда захочешь.

– Хорошо, – я улыбаюсь и отворачиваюсь от палящих лучей солнца, фокусируясь на Треворе. – Ну что, готов к обеду?

Он лезет в пластиковый пакет между нами и начинает вытаскивать всё необходимое для пикника. Прежде чем успеваю опомниться, как у меня между ног оказывается тарелка с жареной курицей, картофельным салатом, запечёнными бобами и печеньем.

– Итак, Куинн, каково это – быть всемирно известной актрисой?

– О, так мы продолжаем двадцать вопросов?

– Нет, просто навёрстываю упущенное, – уточняет он, складывая пустую тарелку, а затем помещая её в пластиковый пакет.

– Могу я задать тебе какие-нибудь вопросы?

– Конечно, но это не значит, что я отвечу на них.

– Справедливо. Давай посмотрим, каково это – быть знаменитостью…

– Всемирно известной, – перебивает он, открывая бутылку с водой.

– Да, всемирно известной. Извини. Это здорово. Я имею в виду, что слишком много работаю, чтобы уделять много внимания тому, что происходит вокруг меня. Мой агент держит меня в курсе, а мой публицист всегда следит за тем, чтобы я была показана в лучшем свете. Я делаю всё возможное, чтобы просто быть собой, но Лос-Анджелес может быть ошеломляющим, поэтому трудно не потерять себя в блеске и очаровании всего этого.

– По-моему, ты неплохо справилась. Я не собираюсь лгать, я не очень понимаю, чем ты или любая другая знаменитость занимаетесь. У меня нет на это времени. Но Иззи и моя мама определённо гордятся тобой.

Я не до конца честна, и у меня возникает внезапное желание раскрыть всё Тревору.

– Что-то не так? У тебя кислое выражение лица, будто ты только что съела лимон.

Конец моей косы свисает через плечо, и я начинаю рассеянно крутить его вокруг пальцев.

– Ничего не случилось, я просто… Быть знаменитостью – это не то, на что я подписывалась. Я просто хотела играть. Это была моя страсть, то в чём я хороша. Если бы я работала только на сцене, то была бы в восторге. И я знаю, что мне повезло больше, чем многим актёрам, которые добираются до Голливуда. Не пойми меня неправильно, но быть знаменитостью – очень навязчивая работа. Никакой личной жизни, все хотят получить от тебя что-то. Так что, несмотря на то, что я весь день окружена людьми и фотографами, я никогда не чувствовала себя такой… одинокой.

Его глаза следят за моим лицом. Я не вижу этого, потому что мой взгляд устремлён на слегка покачивающиеся деревья прямо за озером, но чувствую это. Чувствую его силу и защиту, и больше всего я чувствую его жалость.

– Нет друзей или парня?

Тяжесть в его голосе удивляет меня, и я концентрирую своё внимание на нём – он сидит, согнув колени и опираясь локтями на них. Он выглядит таким красивым, брюки и рубашка поло плотно обтягивают его мышцы. Я знаю, как он обычно одевается, когда не на работе, но тот факт, что он приложил усилия, чтобы красиво одеться для жителей дома престарелых в Дейл Сити, привлекает меня ещё больше.

– Единственный человек в Голливуде, которого я бы назвала другом – это мой агент Присцилла. Что касается парней? У меня был один давным-давно, но он не был сильно заинтересован, и когда моя карьера взлетела до небес, а он едва мог поймать рекламу… Типичная история. Но, как я уже сказала, трудно доверять людям, потому что не знаешь, кто чего хочет на самом деле.

Тревор кладёт свою ладонь на мою, удерживая меня от тормошения кончиков волос, затем обнимает меня за плечи и прижимает к себе, позволяя мне впитывать его силу.

– Мне очень жаль, Куинн. Так чертовски жаль, – бормочет он в мои волосы, прижимаясь губами к моей голове.

Мы сидим молча некоторое время.

В шутку я отворачиваюсь от него, зажимаю нос и делаю кислое выражение лица.

– Ты действительно воняешь.

У него уходит минута, чтобы понять, о чём речь. А потом он толкает меня так, что чуть не сваливает.

– Я думаю, что ты ошибаешься. Ты чувствуешь только себя.

В притворном негодовании встаю, положив руки на бедра.

– От меня не воняет! – кричу я.

– Продолжай убеждать себя в этом, Куинни, – бросая вызов, вставая и снимая рубашку через голову. Я с удивлением наблюдаю, как его руки двигаются к пуговице на штанах, но это только на периферии – мой взгляд определённо нацелен к блестящему металлу на сосках.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒