Дверь в Осень 1 страница

by -=Sackura=-

- Ты же знала... С самого начала знала, что так будет, но упрямо шла вперед... То, что я делаю, это не потому, что я ненавижу тебя. Это не принесет мне ни радости, ни облегчения... Просто это должно закончиться. И ты это тоже знаешь... - он плотно прижал к ее лицу подушку, и, чувствуя, как отчаянно дергается, а потом затихает под ним хрупкое тело, понял, что по его щекам текут слезы. - Это должно закончиться, потому что некоторые двери лучше не открывать… никогда.

Никогда не влюбляйся в свою Музу, иначе чувство, не найдя ответа, превратит тебя в пепел…

Квартира встретила его сумрачным коридором, наполненным пряным запахом ароматических свечей, зеркалом, отразившим его собственную тень, и какой-то ватной тишиной, нарушенной только коротким вздохом пропустившей его двери.

«Дома... Дома? Ты меня ждал все это время... А дождался только ключ от твоей пустой квартиры», - задумался он, обшаривая взглядом стены. Щелкнув выключателем, он зажег свет, и осмотрелся более внимательно. Он никогда раньше не был здесь, и не появился бы вообще, если бы не… не она. Он следил за девчонкой с того самого дня, как она появилась в больнице.

«Надо же… Пришла» - хмыкнул он, вспоминая ее выражение лица, позу, когда она стояла в больничном дворике, наблюдая. «Похожа. Да. Тот же взгляд. Те же длинные пальцы. Та же упругая настороженность в каждом движении. Хищница».

Он провел пальцем по столу – пыли не было. «Регулярно здесь бываешь. Как и на его могиле. Как и в больнице. Примерная посетительница…» Аккуратно сложенный плед на диване, стопка книг на тумбе, фотоальбом… «Все-таки нашла. И? Как тебе такое? Хорошая новость или не очень? » Хотелось рассмеяться в голос, но получился только хриплый выдох.

Пройдя по комнатам, он заглянул в каждую дверь, вспоминая прошедшие годы. Годы, которые сделали его взрослым слишком рано… За тумбой, у самой стены, он нашел черную сумку с ноутбуком и, размотав шнуры, стал ждать, пока пробежит дорожка загрузки, явив ему рабочий стол с фотографией двух парней. Блондин и брюнет, одновременно похожие и разные. Он знал эти лица. Он даже видел ее с одним из них.

«Кто из них – твой? Хороши оба. Талантливые, известные… А известно ли им, что ты из себя представляешь, девочка? Хотя… наверняка известно».

Он налил себе кофе и вернулся в комнату, устроившись перед экраном, изучая, читая, выискивая то, за что можно было бы зацепиться.

«Пишешь, что поставила на него тавро… что долго просил? Настойчивый… Какая ирония, правда, милая? Почему ты ни разу не назвала его по имени? Или вещи, что тебе принадлежит имя не положено? - он хмыкнул. - Твои мысли и страхи. Твои беды и радости. Ты обязана делиться ими со мной. Ты – моя».

В папке «видео» был всего один файл. «Братья Ветр`а? » Он щелкнул кнопкой мыши, и из динамика полилась мелодия... Песня заканчивалась, и он нажимал повтор. Снова и снова.

«Вот, значит, как…» - он сделал маленький глоток из чашки, поставил ее на стол рядом с ноутбуком, и снова нажал на кнопку «play». Он уже знал всю раскадровку клипа наизусть, каждый ракурс, каждое движение.

«Неужели никто не замечает, насколько инородны эти куски записи? Или им принципиально не важно, где реальность, а где – театр? И неужели авторы думают, что не найдется ни одного, кто увидел бы истинный смысл всего происходящего, как и героя, от которого здесь осталась только рука, дарящая боль, и вечная память… Прости, родной, но как же нужно было любить, если это чувство расцвело в груди таким букетом, ощетинившимся жалами? Что бы было, если бы я тогда не ушел? Если бы остался с тобой? Ты был бы жив. И как ты могла?.. Совсем ведь не поняла, что на самом деле двигало тем, кого ты считала чудовищем и маньяком... Но я тебе расскажу. Ты все поймешь, Маркиза. Моя Маркиза... »

Глава 1

Извинения, цветы, нежность и страхи

«Пожалуйста, не сгорай,

Ведь кто-то же должен гореть.

За углом начинается рай,

Нужно только чуть-чуть потерпеть... »

/гр. Fleur «Голос»/

- Ты злишься, - констатировала Маркиза.

- Нет, - Марк сосредоточенно елозил утюгом по простыне, и девушка видела в этой сосредоточенности лишнее доказательство своего умозаключения.

- Я знаю, почему, - продолжала она, - но я не могу понять, почему сейчас? – он на мгновение скосил глаза в ее сторону и продолжил гладить. – Ты не вел себя так, даже когда Мастер отлупил меня. Что сейчас поменялось?

- А ты не понимаешь? – раздражение все же прорвалось сквозь показное безразличие. Марк поставил утюг, и решительно посмотрел на Маркизу. – Всё. Всегда. Из-за него. ВСЕГДА. Что бы ни происходило. Что бы ты ни делала. Какую бы философскую базу ни подводила под свои действия. Все из-за него. – Маркиза слушала молча, потому что знала – Марк никогда не осмелился бы так вести себя, если бы не мог аргументировать свои действия. – Ты говоришь, что можешь не выбирать, а сочетать в гармонии всё. Но ты выбираешь, Маркиза. Всегда выбираешь его. Ты меняешься, ты подстраиваешь свою жизнь под его ритм, как я подстраиваю свою под твой. Ты лжешь, Маркиза. Сама себе лжешь.

- Почему же? – тихо спросила она.

- Потому что, если бы он был мной, ты была бы по-настоящему счастлива. Но ты никогда не сломаешь его! – губы девушки тронула улыбка.

- Ты думаешь, я хочу его сломать? И зачем это мне? Меня устраивает все, как есть.

- Устраивает, потому что по-другому не будет. Ты просто миришься с этим!

- Каждый из нас с чем-то мирится, Марк. И каждый выбирает. Я выбираю соблюдение дистанции. Не потому, что я не хочу быть рядом, а потому, что хочу... - она осеклась.

- Чего же ты хочешь?!

- Хочу гореть... Хочу этой игры, но... Я не смогу играть двадцать четыре часа в сутки, Марк… Никто не сможет. Потому что личность просто растворится в этой игре. Мы устанем друг от друга очень быстро. Станем выискивать поводы для придирок. Начнутся упреки и борьба за первенство. Ни мне, ни ему это не нужно.

- Но почему мы не выискиваем поводы для… - он не успел договорить, а она уже отвечала.

- Между тобой и мной давно ясно, кто первый, кто – второй. А то, что он позволяет мне вести, не значит, что он всегда будет играть черными… - парень мотнул головой, останавливая философские излияния девушки.

- Да насрать мне, Маркиза, кто из вас белыми, кто черными... - его голос стал спокойным и холодным, - Безумный Мастер даже при всём своём безумии оставил тебя живой... Бросая тебя в одной простыне у Веркиного подъезда, он знал, что за тобой спущусь я... Знал, что я позабочусь, что Верка поможет. Он контролировал себя, а этот... Ты до сих пор не понимаешь, что задохнулась бы там, в студии, примотанная скотчем к креслу, пока этот идиот был увлечен игрой в ножички? До сих пор полагаешь, что он достоин этих подарков, которые преподносит ему твоё агонизирующее чувство?.. Ты не умеешь любить реальных людей, Маркиза... Ты его придумала, - произнес Марк, и его запал закончился, а плечи опустились, но легкие пальцы, сомкнувшиеся на его запястье, заставили парня вздрогнуть.

- А ты никогда не думал, что я с тобой именно потому, что ты реален? Потому что нам не нужно надевать маски, и казаться кем-то иным друг для друга? Потому что не нужно делить власть? - она потянула его к себе, проводя ладонью по спине, и он опустил голову, сунулся лицом в ее волосы и, успокаиваясь, спросил:

- Тогда зачем он тебе нужен?

- Он — Муза... - ответила Маркиза. - А Муз не любят... - от этих слов Марк даже отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, и она продолжила: - Ими вдохновляются. За ними идут. И от них не ждут ответных чувств. Их боготворят...

- Прямо Мария-Магдалена, - съязвил Марк и высвободился из ее рук. - Только имел я в виду быть его апостолом... - и Маркиза рассмеялась, взъерошивая волосы Марка.

- Мне достаточно, если ты будешь собой.

Их прервал звонок в дверь, и девушка спросила:

- Кто-то звонил? Предупреждал о встрече? - парень отрицательно мотнул головой.

- Никто не звонил. Являются, когда захотят, задрали уже своей бесцеремонностью... - проговорил он уже в спину Маркизе, скрывшейся в коридоре.

Девушка тихонько подкралась к двери и заглянула в глазок. Две узнаваемые фигуры занимали все обозреваемое пространство.

- Еще раз нажми... - Иван легко толкнул Макса локтем.

- Сам жми, - огрызнулся тот, отступая от двери на шаг. - Сюрпри-из, сюрпри-из... а если никого дома нет?

- Блин, Макс, я сейчас уроню этот стог! - возмутился в ответ басист.

- Ну, так надо было брать тот, что я выбирал! Но ты же упрямый, как… - он фыркнул, - Сам жми, говорю! Если рук не хватает, надо было бас и шмотки в машине оставить. - Иван насупился, но кое-как, прижимая к груди букет, который никак иначе, как мохнатым, назвать было трудно, нажал на кнопку звонка. Девушка за дверью хихикнула в кулак, но дверь открыла.

- О! А я вас вчера ждала, - она отступила вглубь квартиры, - Петрушка у вас какая-то... чернобыльская, - дернув разлапистую зеленую ветку, торчащую из букета, сказала Маркиза, сдерживая смех.

- Это па-апоротник! - чуть ли не с обидой в голосе протянул Иван.

- Занялся цветоводством? Похвально... - раздался из-за спины девушки язвительный голос Марка.

Протянув букет Маркизе, Иван протиснулся в прихожую, а цветы тут же перекочевали в руки Марка с указаниями поставить в воду.

- Я тут вот... - пробурчал Максим, - захватил кое-что... к чаю, - и выудил из пакета темную бутылку. – И это тоже, - в пакете зашелестели яркие упаковки каких-то сладостей.

- Отлично, - оттенок в голосе Маркизы заставил Ивана насторожиться, и он, задвинув обувь в угол, внимательно посмотрел на девушку. Он не мог видеть ее лица, зато отлично видел выражение лица Максима, а когда она протянула к нему руку и отодвинула ткань рубашки, почувствовал, как начинают сжиматься челюсти. А Макс не шелохнулся. Ивана это задело, потому что от его касаний Максим дергался, хмурился, начинал нервничать. И ему почему-то вспомнилось, как тот таращился на него из этого вот угла в куче разбросанных коробок и с разбитой губой. Но с этим пришло и другое воспоминание… Об удивленном, не верящем в происходящее взгляде Макса, о его волосах, рассыпанных по черной коже дивана светлым ореолом, и о руке, сжимающей изящный металл скальпеля. Своей руке…

- Уже не болит, - предугадал ее вопрос блондин, и Маркиза кивнула.

- Хорошо, что инструменты всегда чистые... Еще не хватало какую-нибудь заразу занести, - снова пробубнил, уже из кухни, Марк.

- Марк, ты сегодня, как ворчливая бабулька перед подъездом, - отогнав назойливые образы, хихикнул Иван, усаживаясь на табурет у окна.

- А ты, я смотрю, привык, что тебе постоянно все сходит с рук, стоит только поулыбаться?! – мгновенно завелся тот.

Маркиза пропустила гневную реплику мимо ушей и, достав из навесного шкафчика рюмки, кивнула Максу:

- Наливай. Пока они ссорятся, мы с тобой накатим, за жизнь побеседуем… Да? – она улыбнулась уголком губ, встречая такой же усталый, понимающий взгляд. Двое насупившихся парней тут же расселись по разным углам кухни, и продолжили дуться друг на друга и на обделивших их вниманием Макса с Маркизой, потом Иван демонстративно поднялся, и, вытащив из кармашка кофты пачку сигарет, двинулся по направлению к балкону.

- Беседуйте. Если что, запасной игрок на балконе… - язвительно бросил он, а Макс только кивнул в ответ, чем еще больше разозлил басиста.

Марк остался, подвинул третью рюмку под руку разливающей девушке, и только потом спросил:

- Мне уйти? – она покачала головой.

- Лучше колбаски нарежь. Оливки там где-то были. И в пакете тут поищи, Макс вкусняшек принёс.

Некоторое время Максим просто смотрел перед собой, ожидая, что девушка начнет разговор первой, но она молчала.

- Почему ты ему ничего не высказала? – наконец, решился Макс. Маркиза пожала плечами.

- А смысл? Зачем эти нотации? Он должен сам прийти к пониманию того, что он делает. – Девушка поддела вилкой колбасный кругляш, и, сделав маленький глоток из рюмки, отправила закуску в рот. – Понимаешь, Макс, если кот привык ссать, извини, по углам, а хозяин – тыкать его мордой в его же лужи, то это не значит, что кот поймет, за что его макают. Он может подумать, что хозяину просто это нравится…

- … и будет макаться в свою лужу сам! – давясь колбасой, прыснул Марк.

- Да ну нафиг! – еле сдерживая смех, хмыкнул Максим и, следуя примеру Маркизы, опрокинул в себя содержимое своей рюмки, поелозив пальцами по рубашке со стороны пореза.

- Чешется? – спросил Марк, и Макс кивнул. – Моя уже почти зажила… Можно, я взгляну? – Максим расстегнул верхнюю пуговицу и отодвинул рубашку. – Блин. Вот я удивляюсь Изотову. Неужели не мог что-то другое придумать? Теперь будем с тобой ходить, как инкубаторские, - беззлобно проворчал парень, разглядывая покрытый корочкой рисунок. Макс криво усмехнулся.

- Знаешь, в том состоянии он воспроизвел именно тот образ, который больше всего его зацепил. Свою мне покажи. – Маркиза наблюдала за ними молча и почему-то хмурилась, а потом произнесла:

- Макс, я бы тебе посоветовала шрам потом под татуировкой спрятать, - но тот поморщился на ее фразу, - понимаю, что ты терпеть не можешь подобные модификации, но так будет спокойнее. Или не показывай никому…

- Почему? – вопросительно взглянул на нее Марк.

- Есть причина… Не надо тебе это знать, - ушла от ответа девушка, и, погладив пальцем запястье парня, продолжила: - Пойду, посмотрю, как там наш… запасной. – Только она вышла, как Макс тоже поднялся со словами:

- Пойду, тоже покурю, - но Марк поймал его за локоть, многозначительно посмотрев в глаза.

- Лучше накатим еще. Ведь скамейка запасных вовсе не там… - Максим нерешительно оглянулся на дверь из кухни, а потом плотно прикрыл ее и уселся обратно за стол.

- Наливай.

- Ты злишься, - второй раз за вечер произнесла Маркиза, становясь на цыпочки и прижимаясь губами к затылку Ивана. Он не обернулся, даже когда руки девушки скользнули под его кофту в поисках тепла.

На балконе было прохладно, но парень, казалось, не обращал внимания на то, как сквозняком раздувает расстегнутую кофту, как побелели костяшки пальцев вцепившейся в раму окна кисти, похожей в темноте на птичью лапу.

- Да, - ответил он, выдыхая дым. – Злюсь.

- На что именно? – Он помолчал, затягиваясь, повел плечом, чтобы девушка убрала с него подбородок, а потом сказал:

- Несмотря на всё, что ты сделала, чтобы тот диск не попал в сеть, ты… спала с Максом. Я видел вас тем вечером, - рассказывал он медленно, по капле цедя слова. - Я пересел в метро на другую ветку, вернулся к студии и… Знаешь, я все понимаю… Мы не обещали друг другу верность и все такое. Но зачем врать? И почему именно Макс? Чтобы меня позлить? Я не хочу делить тебя еще и с Максом. И Макса не хочу делить еще и с тобой! – он снова дернул плечом, сбрасывая ее руку, но Маркиза цепко взяла его за локоть и развернула к себе лицом, заглядывая в глаза, следя за малейшим движением мышц.

- Так это причина того срыва, - сказала она, обращаясь больше к себе, - Только ты можешь так удачно подгадать момент, чтобы сделать неверные выводы, - горько усмехнулась девушка. – Если бы ты понаблюдал еще пару минут, то увидел бы, чем разрешилась ситуация. Того, о чем ты с такой уверенностью говоришь, не было. Но нажрались мы тогда, как свиньи, это факт. Причем все трое. Ванька…

- М? – он откинул пряди ее волос с плеч за спину, разглядывая ее лицо.

- Что ты помнишь?

Ответом на этот вопрос были мгновенно сведенные брови и плотно поджатые губы. А потом, собравшись с мыслями, парень стал говорить.

- Все кусками… Темную студию. Вас с Максом на диване… Запах мартини. Охреневший взгляд аптекарши, когда вместо презервативов, я попросил фунфырик1 и пять упаковок лейкопластыря, - он хмыкнул. - А потом остроносые туфли таксиста… рулон скотча в руках, - остановившийся взгляд упирался в стекло темной комнаты, выходящей окном на балкон. Парень осторожно коснулся ладонью ее щеки. - И дорожки слез… Твоих слез. – Его рука ощутимо дрогнула, и Маркиза прижалась к нему, словно пытаясь прервать эту цепочку образов. – Что я сделал?! – нервно дернулся он. – Скажи мне!

- Слишком увлекся игрой.

- Ты это так называешь? Марк так не считает. - Иван выбросил окурок через перила и сел на пол, рассматривая коленку девушки, выглядывающую из-под трикотажного платьица. - Для тебя всё — игра! А я ведь тогда мог... - он замолчал, уставившись в невидимую точку перед собой, словно видел что-то, что показывали именно ему, - Ты хоть понимаешь, чем это все могло закончиться?! Такая спокойная. Фаталистка чертова! - он вскинул голову, выискивая взглядом эмоции на ее лице. - Слышишь?! - его пальцы сомкнулись на её щиколотке, а потом медленно заскользили вверх по коже, скрываясь под легкой тканью.

- Ваня... не надо, - напряглась Маркиза.

- Не хочешь? - его ладонь по-прежнему грелась под платьем.

- Не сейчас...

- А я хочу сейчас, - настаивал он, двумя пальцами поигрывая на тесемке трусиков, словно на струне. Девушка посмотрела на него сверху вниз: приоткрытые тонкие губы, вздрагивающие крылья носа, чуть взлохмаченные сквозняком, почти антрацитовые в темноте волосы.

- Хорошо, - тихо сказала она, чувствуя, как его пальцы мгновенно нырнули под резинку трусиков, стягивая их, как потеплевшие ладони сжимают бедра, как от желания тянет низ живота. – Но с одним условием…

- Что мне сделать? – горячее дыхание тронуло кожу.

- Я хочу посмотреть на тебя и Макса… - и парень дернулся так резко, что ударился затылком о бортик балкона.

- Ты не думаешь, что это уже слишком? Или ты настолько не хочешь меня?.. - зашипел Иван, вцепившись в ее предплечье.

- До судорог хочу… - выдохнула она, опускаясь вниз и нашаривая рукой застежку его пояса. – Разве это слишком, желать видеть чью-то нежность друг к другу? Разве любовь не была дана людям, как откровение, как благословение, как изначальный огонь? Я говорю не о страсти или похоти, а о желании дарить друг другу себя, об истинном доверии, таком, что двое сливаются в одно, перетекая друг в друга. Я хочу увидеть поцелуй, глупый, а не то, что ты подумал... Разве это плохо? – он слышал ее голос в темноте и сквозящее в нем отчаяние. – Разве я много прошу? Просто… гори. Гори, мое откровение… - и когда к его губам прижались еще одни горячие губы, Иван, наконец, расслабился, обвивая руками вздрагивающее под тонкой тканью тело, вжимаясь в него.

- Маркиза, ты никогда не задумывалась, как именно действуют твои слова? - тихо спросил парень. - Ты ведь переворачиваешь все с ног на голову... Ты находишь совершенно другие смыслы в понятиях, с которыми, вроде, все ясно... Хорошо, я обещаю, что твое желание сбудется. Просто дай мне время.

- Я умею ждать…

- Ты чудовище, Маркиза… - прошептал он, пряча лицо в ее волосах, слыша, как звякнул замочек молнии на джинсах, чувствуя, как ласкающие пальцы втиснулись между плотью и тканью… но ожидаемой ответной фразы не последовало, лишь ее рука соскользнула по его спине, и у самого уха, чуть задевая кожу, шевельнулись губы.

- Люблю тебя, Муза моя… - сказала она, и Иван ощутил, как к его рту плотно прижимается ее ладонь, не давая ему ничего сказать. – Просто прими это. Я не принимаю подарки назад.

Глава 2

Равный

«Смерть или спасенье свет ты или тьма,

Если не вернешься - я впервые узнаю,

Как сходят с ума»

/гр. Nautilus Pompilius «Летучая Мышь»/

Ветер швырялся сорванными с веток листьями, и они желто-зеленым пологом прикрывали заросший травой могильный холмик. Вокруг могилы не было ограды, не было памятника, а деревянный крест уже успел потемнеть, напитавшись влагой. Венок с уныло поникшими бумажными цветками девушка давно выбросила, а траву выщипывать не стала, потому что без нее могила смотрелась зловеще.

- Я пришла, - тихо сказала она, понимая, что сказать «здравствуй» было бы абсурдом.

- Не могла не прийти, - голос из-за спины заставил девушку вздрогнуть. - Хотя тебя сложно застать.

Она оглянулась, и ей показалось, что даже сердце споткнулось, пропуская удар. Мужчина, обращавшийся к ней, стоял, прислонившись плечом к мраморному памятнику. В колких, почти черных глазах его было жестокое любопытство коллекционера, разглядывающего трепещущую на игле бабочку, но, судя по прищуру и сжатой челюсти, он старался и дальше сохранять относительное спокойствие.

«О, Господи! - первой мыслью было бежать без оглядки. – Не-ет! - вторая, менее эмоциональная мысль слегка отрезвила разыгравшееся воображение. - Мастер мертв. Меня приводили в морг для допроса и соблюдения формальностей с опознанием. Это не он. Но… тогда это... о, Господи…»

- Кто вы? - голос не дрогнул, и Маркиза мысленно поблагодарила всех богов, за способность сохранять спокойное выражение на лице.

- Ты же знаешь. Ты ведь смотрела альбом.

«Он был в квартире», - щелкнула в голове мысль.

- А вообще, разве это важно в нашей ситуации? – он дернул бровью, - Глупо придавать чему-то или кому-то важность. Ты сама знаешь, что те, кто становятся важными, делают нас слабыми. Меня больше некому делать слабым, - мужчина посмотрел мимо девушки на могилу, и Маркиза напряглась еще больше.

- Умная девушка, - хмыкнул стоящий. - Умеешь собраться в критической ситуации, - улыбка у него была хищная: чуть приподнятые уголки губ, между которых белели зубы.

- Вы его брат, - констатировала факт девушка, и он снова улыбнулся.

- Почти верно, - тихо произнес он, - Я – это Он… Он – это Я, и… ТЫ, - мужчина окинул взглядом ее фигуру, и девушка похолодела, услышав эти слова. – А брат был гурманом. Умная. Красивая. Порывистая и… порочная. Хорошая актриса с хорошим пониманием психологии людей... Я ведь верно охарактеризовал? - Маркиза промолчала, пока не решив, как действовать и чего ждать от этой почти точной, разве что чуть старше, копии Мастера. А он продолжил: - Иначе тебе никогда бы не удалось подобраться к нему на расстояние подлого удара. - Мужчина прошел мимо девушки к могиле. На лице не отразилось никаких эмоций, даже когда он поддел носком остроносой туфли две связанные шнурком черные розы, отбрасывая их в сторону. - Не смей больше... - он не закончил фразу, втаптывая бутоны в пыль, а когда Маркиза поймала его взгляд, то поняла, что становится очень опасно находиться рядом с человеком, чья ярость уже выношена и готова прорваться взбешенным потоком.

«Бежать нельзя. Просто повернись и уходи. Если хочет что-то сделать — все равно сделает: он быстрее и сильнее... » - размышляла Маркиза. - «Никакой вины на лице. Сожаления и извинения только разозлят его еще больше. Иди, дура. Иди же! » - подбадривала она себя, а потом, резко повернувшись спиной к мужчине, пошла по тропе к выходу с кладбища.

Когда могила осталась позади, девушка почти расслабилась, но резкий рывок за одежду чуть не опрокинул ее на спину. Она непроизвольно вскрикнула, пытаясь удержать равновесие, но жесткие руки уже придавили ее к начинающей желтеть и сохнуть траве.

- Я не закончил, - спокойный голос испугал ее гораздо больше, чем истерические крики.

«Так вот у кого учился Мастер…» - мелькнула мысль, и девушка услышала, как трещит ткань, сползая с левого плеча и обнажая метку на лопатке.

- Можно было и не проверять… - хмыкнул мужчина, - А помнишь?.. – он почти прижался губами к ее уху и прошептал, протягивая слова: - Мы еще не решили, кто " за", а кто " против", и свои тупики обегаем по кругу, замирая за миг до касания плоти, глядя в суть отражений друг друга… - он погладил Маркизу по щеке, соскальзывая ладонью с плеча на грудь. – Он же никогда не касался тебя, как женщины, так ведь? Замирал за миг до касания… - мужчина склонился к девушке и почти ласково коснулся губами вздрогнувших губ Маркизы. – Вам суждено было навсегда остаться отражениями друг друга… - она заплакала, сжимаясь в комок, а мужчина всё говорил: - Вы ведь вышли из одного тупика, и, по какой-то непонятной прихоти того, кто сверху, вернулись обратно. К истокам своего безумия…

Девушка уже не скрывала дрожи, и бледное, заплаканное лицо ее с посиневшими губами перекосило от ужаса, потому что он не мог знать строк стихотворения - их не было на ноутбуке, оставленном в квартире Мастера, а это значило, что он слышал их…

- Так ты следил? – вздрагивая в его руках, прошептала она. – Всегда был рядом.

- Конечно, - утвердительно кивнул мужчина, - разве я мог оставить брата?

- Но оставил же. Сколько тебе было? Четырнадцать? – постаралась справиться с дрожью в голосе девушка.

- Тринадцать, - словно выплюнул тот. – Тринадцать лет с этой ужасной женщиной, с этой ведьмой, этой сумасшедшей садисткой! Ты знала? Знала, что она делала с нами, со мной?! – зашипел он ей в лицо. - Знала, чтобы упрекать меня в том, что я сбежал?! Брату было всего семь с половиной, я не мог забрать его с собой в неизвестность, я боялся сделать еще хуже, - продолжал говорить мужчина, отпуская Маркизу, и та принялась натягивать разорванную кофту обратно. – Смотри! – он поднял свой свитер, и Маркиза побледнела еще больше, потому что живот и ребра его были покрыты старыми тонкими шрамами, а на груди, словно издевательство, красовался кривой диез с крестом в правой верхней клетке. – Смотри, что видел тот маленький мальчик. Сумасшедшая мать, решившая, что, раз любимый мужчина, бросивший ее, не может больше принадлежать ей, то дети, кровь от крови его, - могут и будут… Она заставляла брата смотреть на это… Поэтому он не мог не пометить тебя, это было у него в крови... Разве он мог отпустить тебя, даже если запретил себе прикасаться? И ты принадлежала ему, как мы оба – матери. А то, что принадлежало брату, всегда было и моим тоже… - вот тут девчонка вскочила на ноги и побежала, крича, зовя на помощь и стараясь создавать побольше шума.

Мужчина только улыбнулся, и тенью метнулся следом.

***

Разбросанные по комнате скомканные черновики хрустящими кривыми шариками покрывали пол вокруг стола. Картину локального разгрома довершала перевернутая корзина, тревожно мигающая кнопка на мониторе и распахнутая настежь форточка, из которой в комнату зябко тянуло напряженными нотками стремительно приближающейся осени. Маркизы опять не было дома.

«Где ты? »

Марк собрал бумажные комки обратно в корзину, попутно разворачивая каждый, и читая косо уходящие к верхнему правому краю строки.

«К некоторым вещам мы приходим странными, извилистыми, но вполне осознанными путями. Но иногда поиски себя настолько выматывают тело и душу, что к финишу приползает злой, разочаровавшийся циник, которого уже не радует достигнутая цель. Зачем мы смотрим в небо, зачем просим, вместо того, чтобы идти вперед? Ведь Бог не слышит молитв рабов — он беседует с равными... »

Парень уже давно привык к подобной философии, и даже научился толковать ее под себя. Его не обижало унизительное для других определение «раб», потому что он сам выбрал себе ту, под ноги которой готов положить не только свое тело, но и жизнь. И, несмотря на то, что ему никогда не стать равным, – он уже стал близким, и этого было достаточно. Но как же все-таки его раздражало отношение Маркизы к Ивану.

«На что замахнулся этот идиот?! – сжав челюсти, думал Марк, - Сделать Маркизу «собственностью»?! Да какой нормальный Верх1 позволит себе съехать с катушек? Да, вообще, какой из него, нафиг, Верх, если он одну чуть не угробил, а второго – заставил? Мы, в конце концов, не в застенках гестапо, чтобы ставить отметины направо и налево, не спрашивая… Это ведь просто насилие, и оправдывать тут нечего! » - злился парень, вспоминая спокойное лицо Маркизы, когда на пороге их квартиры снова появился басист в сопровождении Максима. Они тогда снова до утра сидели на кухне, обсуждая всякую ерунду, и Марк чуть не разорался, понимая, что Иван просто не помнит, что сделал. Не помнит полузадушенную Маркизу, обмотанную скотчем, не помнит, как резал Макса… Внутри копились раздражение и досада, потому что девушка простила его слишком быстро, потому что, несмотря ни на что, она все-таки не могла удержаться вдали от него.

«Как удобно! Не помнит он! Мало было психа Мастера? Или этому четырех… тьфу, пятиструнному балалаечнику так понравился тот экшен, что он решил отыграть его заново, сменив действующих лиц? Разобрались с Ларсом, но теперь каждую минуту приходится ждать подвоха от своих же... » - он закрыл форточку, и поплелся на кухню, где его ждала кастрюля с кипящим супом. Никто не звонил, и гостей Марк сегодня не ждал. Условие о том, чтобы перед приходом звонили — Маркиза поставила четко, и спорить с ней никто не стал.

«Хоть это хорошо... »

Он схватил с холодильника телефон и набрал номер Максима.

... - А-апчхи!!! - с эхом прокатилось по комнате, и, зажимая нос, Максим высунул ногу из-под одеяла. - Что за гадость, эта ваша простуда, - пожаловался он воображаемому слушателю, и пальцами ноги нащупал на полу тапки.

Выходной, сопровождаемый чихами и протекающим носом, с трудом можно было назвать отдыхом, но радовало то, что на студию, все же, ехать не нужно, и поумирать можно под одеялом, щелкая пультом телевизора. Так как по телевизору ничего интересного не обнаружилось, пульт улетел на кресло, а сам Макс прямо в одеяле пополз на кухню. Катя ушла с подругой по магазинам, Ванька засел в баре с корешами, и Максим мог, наконец, расслабиться и получить удовольствие от таких редких для него в последнее время тишины и спокойствия.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 161718 19 20 Следующая ⇒