Крестики-нолики 2 страница

Когда парень вышел из ванной, Маркиза окинула взглядом тонкую фигурку с тем-ными пятнами татуировок на коже.

«Божечки, и ведь он не остановится… Так и будет подставляться под иглу. И что это за синий портак на животе? » - размышляла девушка, останавливая взгляд на странном иероглифе и произнося вопрос вслух:

- Что он означает? - она шагнула вперед, протягивая руку и обводя пальцем татуи-ровку. От него пахло шампунем, а с мокрых волн волос на плечи серебристыми жемчу-жинками скатывались капельки, впитываясь в полотенце, обернутое вокруг бедер.

- Точного определения не скажу, - пожал плечами Иван, - вроде что-то, чтобы не видеть плохих снов…

- Ловец снов?

«Ну, за что мне опять? За что… - внутренне вздрогнула Маркиза, - Ты поймал ме-ня, Ванечка. Что же теперь мне с этим делать? »

- Да, - он улыбнулся, и Маркиза, неожиданно для себя самой, толкнула его в грудь, отчего он отступил назад, распахивая глаза, а она пошла на него, пятящегося по коридору.

- Тогда будем считать, что я – хороший сон… - Иван врезался спиной в дверь ком-наты, открывая ее и исчезая в темном проеме.

- Ой! – только и успел сказать парень, когда полотенце упало на пол, а он сам – на кровать… Внезапный натиск сменился недолгим спокойствием, а потом её голос прика-зал:

- Раздень меня… - и на пол полетели: свитер, майка, джинсы, белье, носки, а слова потерялись среди шуточной драки и возни, в этой борьбе за власть на шахматной доске размером с одеяло…

Утром, продрав глаза, первым, что увидел Иван, была выпростанная из-под одеяла тонкая кисть руки. У Маркизы были почти такие же длинные пальцы, как и у него. Парень приподнялся на локте, рассматривая спящую девчонку. Челка съехала набок, под глазами, словно россыпь веснушек, темнели точки обсыпавшейся туши, а на лбу белел тонкий шрамик, уходящий под волосы. Ныло плечо. Иван скосил глаза, и обнаружил уже синею-щие полукружья следа от зубов. Покачав головой и удивляясь ночному беспределу, он ос-торожно приподнял одеяло. Маркиза поежилась, поворачиваясь на бок, и на ее плече об-наружился не менее красочный синяк.

«Равноправие, ёжкин кот», - хмыкнул Иван и, захваченный внезапной идеей, вылез из-под одеяла и начал собирать в кучку одежду девушки. Когда это было сделано, он от-нес ее в коридор и сложил на стуле перед входной дверью, а сам вернулся в комнату. Рез-ко подскочив к кровати, он начал трясти Маркизу за плечи.

- Быстрее, вставай! Скорее-скорее-скорее!!! – тараторил он, вытаскивая девчонку из постели, ставя на ноги, снова встряхивая, чтобы она окончательно проснулась, а потом быстро потянул из комнаты. Они промчались по коридору, и Иван, распахнув входную дверь, вытолкнул Маркизу прямо на лестничную площадку. Следом полетела приготов-ленная одежда, и дверь захлопнулась, обдав девчонку остатками теплого воздуха.

Только дверь закрылась – парень сразу прилип к глазку, наблюдая за реакцией Маркизы. Растерянность мелькнула на ее лице лишь на короткий миг, а затем она засмея-лась, выуживая из кучки сваленной у порога одежды свои трусики, натягивая их, потом один из носков, приговаривая:

- Изотов, ты неподражаем… Один-один, Ванечка… - он беззвучно хохотал за две-рью, а когда на лестнице мелькнула чья-то тень, замер, слушая нервно спрашивающий мужской голос:

- Девушка, с вами все в порядке? – Маркиза оглянулась, так и стоя перед неожи-данным свидетелем в трусиках и одном носке.

- Нет. Мне нужна ваша помощь, - серьезно произнесла она и, выудив из кучки ка-кой-то предмет одежды, заявила, - застегните мне лифчик, пожалуйста! - Иван едва не сполз на пол от хохота, собираясь уже открыть дверь и впустить актрису пожинать слав-ные плоды своего мастерства и пить кофе, но девчонка, подождав, пока ошарашенный мужчина закончит с застежками, поблагодарила его и, подхватив остальную одежду, по-скакала вниз по лестнице, оглашая пролёты громким ундервудовским:

- Гага-арин, я вас любила, о! Ла-ла-ла-лай!..

Глава 3

Непонимание

(сейчас)

«Шумно в омуте моем

Расторопная беда не оставит и следа от скуки.

То ли песню не застал, то ли принялся рассвет, -

А у нас с ним мира нет — война».

/гр. Обе-Рек «За бедой»/

В последнее время, покидая студию, Илья вздыхал с облегчением. Ему труднее и труднее становилось работать с Самосватом и Изотовым: он не мог сосредоточиться на игре, не мог заставить себя не вспоминать провокационные сцены с участием тех, кого долгое время считал своими друзьями, поэтому с удовольствием принимал предложения об участии в сторонних проектах. Но, с другой стороны, он не мог не позавидовать тому факту, что эти двое хорошо сработались, что их совместный проект обещал стать очень успешным, что они оба научились держать себя в руках и не реагировать на подначки и даже открытую вражду.

Ситуация с падением Изотова со сцены напугала Илью до седых волос, потому что, несмотря на то, что он не скрывал враждебного настроя по отношению к заигравшейся парочке музыкантов, парень не ожидал от себя столь яростного проявления протеста. Да, грифом он его задел нарочно, но со сцены толкать не собирался - тот сам споткнулся че-рез провода.

«Чуть не угробил его... » - признавался себе Илья, но признавал также и то, что не подойдет к нему с извинениями. Гитарист долгое время тщетно искал себе оправдания, а потом просто перестал об этом думать. «Они не предъявили обвинений — и ладно».

Сегодняшняя репетиция была напряженной. Самосват цеплялся ко всем присутст-вующим, был, как никогда раздражен и даже агрессивен. Илью это задело, и он не смог удержаться от колкого комментария в сторону Макса, и намеков на характер его личных отношений.

- Ларс, оставь меня в покое, - неожиданно спокойно ответил ему тот. - Не все пло-хие настроения объясняются тем, что ты сказал.

- Дедушка Фрэйд не согласился бы с тобой, - хихикнул Иванов, и на щеках обозна-чились симпатичные ямочки.

- Поверь, Дима, этот, как ты выразился, дедушка... тоже, наверняка не из праздного любопытства занялся изучением упомянутой темы. Люди никогда так не заморачиваются тем, что им не интересно, или тем, что не было бы важным для них. - Отмахнулся Само-сват и от Иванова. Изотов только беззвучно хихикнул, продолжая вслушиваться в запись, приложив к одному уху наушники.

- Макс, ты записался в психологи? - заулыбался Мелисов.

- Да уж, тридцатник на носу, пора уже быть взрослым и мудрым, - хмыкнул Илья.

- А, по-твоему, в чем должна выражаться взрослость и мудрость? - на лице Само-свата, хмуром и сосредоточенном, поселился какой-то стоический пофигизм. - В обвине-нии кого-то в непохожести на тебя? По-моему, именно это было принято называть «юно-шеским максимализмом». Черное и белое, хорошо и плохо... Если ты так четко разграни-чиваешь эти понятия, скажи мне, Илья, какого цвета граница?

- Макс, аплодирую стоя вашим философским дебатам, - высказался Юрий, уклады-вая гитару в кофр.

- Да уж... красиво излагаешь, - фыркнул Илья, - но на деле-то совсем иначе...

- Это «дело» тебя лично никогда не касалось, и, надеюсь, не коснется, - прошипел Максим, которого, все-таки прорвало. - Если бы ты знал... - он не закончил, просто махнул рукой и отвернулся к пульту, у которого, по-прежнему не вступая в разговор, химичил ба-сист. Тут раздался гудок вызова домофона, и Макс поднялся, чтобы ответить.

- Макс? - раздался немного измененный аппаратом голос Маркизы, - впусти меня...

- Заходи, - буркнул тот, а Иван странно посмотрел на Максима. Илья насторожил-ся, а когда в дверях появилась Маркиза, закатил глаза.

- Опя-ать ты... Блин, стыд отсутствует абсолютно, - зло окинув девчонку взглядом, тихо произнес Илья, наблюдая, как та примостилась на диване, поздоровавшись со всеми. Она не подошла ни к Изотову, ни к Самосвату, просто молча наблюдая с дивана за соби-рающими инструменты музыкантами. Было видно, что в студии девчонка впервые — так внимательно она осматривалась. Ничего странного в ее поведении не было, если не учи-тывать искреннее удивление Изотова и виноватый, как показалось Илье, взгляд Самосва-та.

«Эта девка и сюда нанесла грязи», - раздраженно думал Илья. «Теперь с Максом что-то мутит... Изотов, вон, весь издергался».

Когда все собрались и стали выходить из студии, Илья услышал голос Ивана в ко-ридоре:

- Решила посмотреть, какой фигней мы тут страдаем?

- Почти, - в голосе девчонки слышалась улыбка. - Максим мне обещал кое-что, вот я и заехала. Это не займет много времени. Переговорю с ним, и сразу домой.

- Что за шифры, Маркиза? По телефону поговорить нельзя было? - недовольно за-бурчал Изотов, - Что между вами происходит? - девчонка засмеялась.

- Ты. Ты между нами происходишь...

- Опять твои теории?

- Ни в коем случае.

- Тогда почему ты не говоришь, что именно понадобилось Максу? Чего он тогда приперся к тебе? Тебе стало недостаточно меня и Марка? - чувствовалось, что парень за-кипает.

- Знаешь, я сделаю вид, что этого никогда не слышала, - серьезно сказала девушка, и послышались удаляющиеся шаги.

«Так и знал! С обоими спит! Шлюшка... И Макса туда же тянет», - накручивал себя Илья, выходя в коридор и направляясь к выходу из подъезда. «Возможно, это всё её влия-ние».

Маркизу и Самосвата Илья увидел уже на парковке. Они что-то тихо обсуждали, и Макс выглядел напряженным. Он ерошил волосы, вертел головой, жестикулировал. Илья не слышал разговора, а по поведению не было похоже, чтобы между этими двоими было что-то интимное. Но когда руки девушки опустились на его плечи, когда она что-то тихо произнесла, и Максим перестал нервно жестикулировать, Илья снова стал подозревать.

Расхаживая по парковке, Максим дожидался Маркизу. Она вышла, и он заметил, что девушка чем-то расстроена. На улице уже стемнело. Отъехала машина Мелисова.

- Идем, Макс, - она ухватила его за рукав куртки и потянула к машине.

- Что случилось? - поинтересовался Макс. - У тебя такое лицо...

- Мы, похоже, разбудили зверя, и только что он устроил мне сцену ревности, - она сделала большие глаза и шепотом выругалась, - Извини, опять ругаюсь. Наверное, кто-то из моих предков все-таки был сапожником...

- Бог с ними, с твоими предками, ты мне лучше скажи... - взмахнул Макс руками.

- Никто из них. Возможно, кто-то еще взял диски... По крайней мере, никто из при-сутствующих, исключая нас троих, их не смотрел. Я понаблюдала за всеми. Никто, кроме Ларса, на меня не косился, но это другое...

- Да, он постоянно такой теперь. Подозрительный, злой, цепляется то к Ваньке, то ко мне. - Максим выглядел замученным. - Это ведь мог быть он. Мог, Маркиза. Он сам держал один их этих дисков в руках. Он видел, как я отлупил Ивана тогда... за ваши дол-баные игры...

- Это не он, Макс, - девушка положила руки Максиму на плечи, чуть сжала пальцы. - Поверь мне... Человек, который смотрел бы это видео, больше не смог бы спокойно взглянуть на Ивана. И на меня. Я не увидела характерной реакции.

- Как скажете, доктор Лайтман, - выдохнул Макс.

- Не язви...

- Мне это к лицу...

Мимо них, демонстративно избегая контакта глаз, прошел Иван, бросив обижен-ное:

- Вы еще не на заднем сидении? Странно... Она хороша, тебе понравится.

- Ваня, - начал было Макс, - это не то, что ты...

- В жопу. Оба... - отмахнулся он, и направился к своей машине. - Надоело.

- Пусть идет. Успокоится, тогда поговорим, - остановила Максима Маркиза, когда Иван отошел чуть дальше. - Пусть лучше позлится на меня, чем будет нервничать из-за...

- Да, так действительно лучше...

- Что лучше, Максим? - с вызовом прозвучал вопрос вышедшего в круг фонарного света Ильи. - Опять эту дуру не поделили? - Маркиза демонстративно отвернулась, не со-бираясь отвечать. - Что, неужели стыд?

- Илья, прекрати, - вступился за девушку Максим.

- Ты что, слепой, Макс? Она же перепортила вокруг себя все, до чего дотянулись ее похотливые ручонки, - раздражался гитарист.

- Мы разберемся сами, Ларс... - но доводы Максима не действовали.

- Не корми тролля, - произнесла Маркиза, и зашагала в сторону выхода с парков-ки.

- Ты как меня назвала?! - мгновенно взвился Илья.

- То, что это было адресовано тебе, ты решил сам. Разве я назвала твое имя?

- Хватит передергивать! Хватит играть смыслом! Твоя псевдо-психология ломает их жизни.

- Тогда сломай меня! - она резко развернулась и пошла на Илью.

- Уговорила! - он толкнул ее в грудь, и девчонка полетела на капот соседней маши-ны, тут же огласившей парковку воплем сигнализации. - Нравится?! - орал парень, выры-ваясь из захвата Макса, и снова стаскивая Маркизу с капота. Все происходило быстро: яростные наскоки Маркизы, вопли Ильи, сопровождаемые тычками и пощечинами, кото-рые Макс не всегда успевал перехватить, потому что, казалось, Маркиза поставила себе цель — быть сегодня избитой. - Постоянно врешь! - бесился Илья, но когда после очеред-ной пропущенной Максом пощечины прозвучало: «Сильнее, папа, я еще дышу», и дев-чонка сползла с машины на асфальт, гитарист замер.

- Эй, Маркиза... - прошептал он, и еле остановил свою руку, потому что собирался снова хлопнуть ее по щеке, чтобы привести в чувства.

- Психи, - выплюнул Макс, поднимая девушку на руки. - Превратить нормально разрешаемую ситуацию в драку за пару секунд... Психи. Скажу Марку, чтобы запасся смирительной рубашкой для тебя, - прошипел он в ухо Маркизе. - Ивану нравятся девчон-ки с расцарапанными лицами? Сомневаюсь... Ларс, отчаливай-ка домой, пока кто-нибудь из соседних домов ментов не вызвал. Сигналка на весь район, наверное, орала...

Илья молча отступил к машине, пропуская Максима с ношей. Щеки девчонки го-рели, но глаза были сухие, с какой-то пронзительной мыслью. Она отстранилась от Макса и сказала:

- Поставь меня, пожалуйста. Я могу идти сама. Если не трудно, подбрось до мет-ро... - выражение лица менялось на глазах, и она обратилась к Илье, - Хотелось стать ча-стью моего кошмара — вэлкам. А жалостливую масочку сними, тебе не идет. Мне понра-вилась твоя ярость, она живая...

- Не начинай, поехали, - оборвал ее Макс, и потянул к машине.

Когда поворотные огни машины Максима скрылись из вида, Илья еще пару минут стоял посреди опустевшей парковки, пытаясь осмыслить, что сейчас произошло. Его на-чинало трусить от внезапно накатившей слабости, как всегда бывает, когда уровень адре-налина в крови падает.

«Что это было? Как я еще ногами ее не отпинал? Что со мной? Разве я на такое способен? Бить девчонку, пусть даже есть за что... » - вопросы роились и жалились внутри, словно обезумевшие пчелы. Парень нажал на брелок, разблокировав замок на машине, и собирался уже садиться за руль, как кое-что на капоте привлекло его внимание. Он сунул кофр с гитарой на заднее сидение, и подошел к машине спереди, мгновенно закипая от бешенства: всю поверхность капота покрывала сетка царапин, оставленных то ли гвоздем, то ли ножом.

- Блядские крестики-нолики! Да так глубоко! - воскликнул Илья, прыгая взглядом по каждой линии сетки и по одинокому крестику в её углу. - Ур-роды... Знал бы кто... - и внезапно Илью озарило. - Марки-иза. Ну, кто же еще?! С-сука, жалко, мало я тебе врезал! И теперь же не докажешь...

Высадив Маркизу у метро, Максим попытался подбодрить девушку, сказал, что по-говорит с Иваном, все объяснит, но та только махнула рукой.

- Он просто хочет отдохнуть от всего этого. Я не буду ему мешать. Лучше посове-туй ему куда-нибудь съездить, развеяться. Пусть оторвется по полной: и легче станет, и будет подальше от проблемы...

- Опять твой либерализм лезет из всех щелей, - хмыкнул Максим. - С одной сторо-ны ты достойна восхищения, а с другой... у меня волосы на загривке дыбом встают...

- Нет, волосы пусть лежат. Главное, чтобы... эмм... костюмчик сидел... - Макс за-смеялся очередному Маркизиному перевертышу.

- Ладно, Марку привет, поехал я...

В коридоре квартиры горел свет, у порога валялись впопыхах сброшенные крос-совки Марка и сумка со сменной рабочей одеждой.

- Маркиза, прости, я задержался! - донесся его вопль с кухни. - Но с ужином поря-док! Я в твою любимую кафешку заехал и купил вот тех штук, что тебе так нравятся, - та-раторил парень, не показываясь. Девушка также, куда попало, скинула обувь и поплелась в комнату, даже не поздоровавшись. Болели ушибы на спине, руках, ногах, горела щека, и Маркизе было сейчас совсем не до «тех штук» из кафешки. Хотелось спокойствия и тепла. Без игр, без постоянного просчета шагов, без беспричинной ревности, от которой она от-выкла и отучала Марка. Щелкнув кнопкой на музыкальном центре, она, словно песочная статуя под лучами солнца, осыпалась на кровать вниз лицом, и замерла, расслабляясь. А из колонок, мягким мужским голосом звучало ее настроение:

На календаре Несмеянин день:

Все грустит царевна у окна...

Марк заглянул в комнату, потоптался в дверях, разглядывая вздыхающий холмик на кровати.

- Что опять случилось?

- Громко пела, Марк... Не рассчитала, и на одной дурацкой ноте сорвала голос...

- Опять твои аллегории, - уголками рта улыбнулся парень, присаживаясь на край кровати.

- Почему всегда я пою? - спросила она, адресуя вопрос себе, а из динамиков лилась щемящая мелодия, обрамляя не менее рвущие душу слова:

А где ж ее Иван? - Он напился пьян

Из бутыли мутного стекла.

И ни меча, и ни лат, и лицом в салат

До утра — вот и все дела...

- Я такая хреновая песня, что никто не хочет петь меня... - жаловалась Маркиза по-душке, игнорируя Марка, а тот помолчал, и, наклонившись к ее затылку, зарываясь носом в волосы, тихо сказал:

- Я всегда тебя пою. Просто очень тихо и чужими словами... - он перевернул де-вушку на спину, хмурясь, погладил синеющую скулу, опустил голову, и стал читать пря-мо в ее приоткрытые губы:

Я хочу тебя пить, напиваясь тобой до горячки,

Я хочу тебя петь, но лишь так, чтобы горло в куски!

Я хочу тебя жить, и не так, чтобы зимнею спячкой,

А лишь так, чтоб до боли раскрыть суть запястья руки!

Я хочу тебя ждать, через годы ступая в печали,

Я хочу окунуться в глаза... лучше в губы и грудь...

Я хочу чтоб МЕНЯ за грехи твои вечно карали,

Я хочу быть ТОБОЙ, чтоб себя за тебя обмануть... (от авт.: стих Киры Каина, найден в нэте)

Она молчала, комкая в ладони простыню, он играл прядью ее волос, а на стене за-мерли две смуглые тени, то сливаясь в одну, то расходясь.

- Тогда пой меня сейчас... - руки Маркизы обвили его шею, притягивая ближе, мягко касаясь губами уголка рта. - Сегодня ты ходишь...

Дежавю... Иван, крадучись, шагнул в прихожую и прислушался. Из комнаты Маркизы доносилась музыка. У порога небрежно валялась обувь. Максовых ботинок не было, и он вздохнул с облегчением, но тут же настороженно замер у двери, слушая: тихий скрип кровати, шепот, приглушенный тягучей мелодией...

- Люблю тебя...

- Я знаю, мой хороший...

В щель полуоткрытой двери он видел их медленные движения, спокойные, осторожные, так не похожие на то, к чему привык Иван. И ему захотелось провалиться сквозь все нижние этажи прямо в ад, но ад был здесь, у этой двери, и он горел в груди. И было невыносимо больно. Он прижался горячим лбом к стене, останавливая себя от необдуманного шага через порог комнаты.

«Ссора со мной ничего не значит для тебя. Всего лишь еще один ход в игре. Я пришел извиниться, а тебе не нужны ни мои извинения, ни я сам. Ты хотела, чтобы я го-рел? Что ж, я горю... Ведь причина этого огня не оговаривалась в правилах игры». - Ему хотелось выбежать из квартиры, хлопнув дверью, но он вернулся в темную кухню, вклю-чил свет, поставил чайник, и стал ждать, потому что окончательно оборвать все ниточки, связывающие его с этими двумя, в комнате, тоже не был готов. Не готов был отказаться от тех, кто с такой легкостью позволяли ему играть главные роли в их жизнях.

Появившийся через некоторое время на кухне Марк, казалось, совершенно не был удивлен явлению застывшей за столом мумии Ивана. Парень был в одних шортах, и Иван отметил, что ни на спине, ни на других частях тела не было ни единой царапины, ни одно-го синяка.

- Давно загораешь? - спросил он, убирая непослушную челку назад.

- Успел на самое начало, - съязвил Иван, но в этот момент в кухню вошла Маркиза, и парень замолк, с ужасом скользя взглядом по ее лицу. - Что произошло?

- Непонимание и неприятие, - произнесла девушка. - От этого большинство про-блем...

- Да уж, - буркнул Марк.

- Это ты ее?

- Ты че, больной? - Марк покрутил пальцем у виска. - Я ее не ударю, даже если прикажет...

- Я откуда знаю. Я уже потерялся в этих играх.

- У каждого свой порог, - пожал плечами Марк, а Иван снова вздрогнул. Эту фразу он слышал впервые от Маркизы, затем, словно по эстафете, ее перехватила Леди, Макс, Марк, и он сам, наконец.

«Так в чем же мой порог? Вот в этом? В ужасе от возможности предательства со стороны самых дорогих людей... Да».

- Чего ты так уставился? - занервничал Марк под взглядом Ивана. - На мне вроде, ничего не написано.

- Да, в крестики-нолики ножичком на тебе никто не играл, - бросил Иван, и Марк сжал челюсти, косясь на девушку.

- Что я такого сказал? - видя реакцию обоих, спросил Иван. Маркиза плотнее заку-талась в халат и, присев рядом с басистом, ответила:

- Нашим крестикам-ноликам уже много лет. Как выяснилось, - это очень жестокая игра...

Глава 4

Мотивы и порывы

(тогда)

«Как наркотик меня прими вместе с пыткой и счастьем,

Так всегда происходит с людьми, ослеплёнными страстью»

/гр. Fleur «Паранойя»/

-... ну, пожалуйста, Маркиза...

- Марк, ну что за одержимость?! Это опасно, в конце концов... Верка потом с меня три шкуры спустит, если что-то пойдет не так. Да я, если честно, не хочу. Если так чешет-ся, попроси ее!

- Сестру?! Не-е... Она, конечно, знает, как, но... Я хочу, чтобы ты, своей рукой...

- Она на курсы первой помощи ходила, и знает, как можно, а как — нет. Да и ты сам прекрасно знаешь, что с этим шутки плохи. В конце концов, родители не далеки от медицины. И не забывай, что мы с ней не школьники уже, а ты еще под родительским крылом. Если что — с меня спросят по полной.

- Блин, у меня комплекс скоро разовьется, что я тебя младше, - насупился парень, прислоняясь спиной к шкафу. - К тому же, я о-очень хочу этого...

- Нет, и не канючь, меня это не вдохновляет.

- А я разрешу мне в спину иголочки повтыкать... Ты же хотела попробовать...

- Я найду в кого повтыкать, - раздраженно огрызнулась девушка, что Марк даже вздрогнул.

- Найдешь? Ну и ладно! - в голосе сквозила обида. - Тогда я этому кому-то расска-жу... - начал он, но по лицу звонко шлепнула ладонь, что голова мотнулась в сторону.

- А вот за шантаж я тебе пропишу прямо сейчас, не отходя от кассы... - прошипела Маркиза, хватая его за шкирку. - Думаешь, я отказываю тебе, потому что мне лень или еще что-то? Идиотина, я боюсь тебя покалечить! А еще я думаю о том, чтобы твои роди-тели не спалили, потому что след останется, а ты?! Пугать меня вздумал?! - она говорила тихо, но каждый звук сочился таким терпким ядом, такой холодной яростью, что маль-чишка стоял бледный, как стена, и молчал. - Через год, или меньше, ты пожалеешь, а ис-править уже нельзя будет. Подожди пару лет. Если не передумаешь...

- Я не передумаю, - по-прежнему обиженно пробормотал Марк, отворачиваясь.

Широкий фронт грозовых облаков затягивал небо над городом. Обещали ливень, но пока только гремело где-то вдалеке, и Маркиза, кутаясь в плащ, то и дело поглядывала вверх.

«Зачем ему это нужно? Принадлежать кому-то... Разве возможно в сегодняшнем мире по-настоящему принадлежать кому-то или быть свободным? Спорно. Очень спор-но», - девушка размышляла над высказанным Марком желанием. «Ну, передаст он мне права на себя, и что дальше? Он рассчитывает, что я буду такой же уверенной в совер-шаемых действиях, как и он. Не много ли на себя берет? Не слишком ли переоценивает меня? Ему нужна вторая Вера по властности и характеру, и отношения, лишенные ярлыка «инцест». Но не рано ли? Рано. Очень рано. Я не готова», - топая от дома Марка по пыльному тротуару к метро, Маркиза за размышлениями не заметила внезапно вырулив-шего из-за угла паренька с гитарным чехлом за спиной, и вписалась в него плечом.

- Извини, замечталась, - выпалила она на автомате, и побрела дальше, мгновенно забыв остроносого, кареглазого, коротко стриженого мальчишку лет шестнадцати, бурк-нувшего «бывает»...

До дома посуху Маркиза все же не дотянула. Ливень обрушился вниз, мгновенно вымочив одежду и обувь, и девушка, стиснув зубы, терпела, чувствуя, как холодные ост-ро-щекотные струйки стекают по позвоночнику. Втянув голову в плечи, она припустила бегом к дому. А дома обнаружились гости. Вернее, одна гостья, соседка, живущая двумя этажами выше. Они с отцом пили чай на кухне и смеялись за просмотром какой-то пере-дачи по телевизору. Увидев мокрую девушку, женщина перестала улыбаться.

- Я дома, папа. Дождь полил, и я не успела добежать... - разглядывая соседку, объ-яснила свой внешний вид Маркиза.

- Ясно. Иди, переоденься. Опять у Верки торчала?

- Да. Лекции ей носила переписывать. Она пропустила пару дней.

Переодевшись и поужинав, Маркиза дожидалась ухода соседки, чтобы полюбо-пытствовать, что происходит, но планы разрушила яростная трель звонков в дверь.

- Вера? - донесся удивленный голос отца из коридора, - тебе не поздно?

Маркиза выскочила из комнаты, радуясь появлению подруги, но, стоило ей поя-виться в прихожей, как без всяких предупреждений Вера вцепилась Маркизе в волосы, нахлестывая по лицу второй рукой и приговаривая:

- С-сука, что ты сделала с моим братом?! Как ты посмела?! - Вера не давала ей и слова вставить, швыряя ее спиной в стену, не обращая внимания на шоковое состояние женщины, вышедшей на шум, и отца Маркизы, который пытался остановить избиение. - Ты что сделала?! Что ты ему вколола, дрянь?! Зачем ты его порезала?! - орала девушка, а Маркиза тщетно пыталась защитить лицо. Когда отцу девушки все-таки удалось оттащить от дочери Веру, Маркиза так и осталась сидеть в углу, спрятав лицо руками и рыдая.

- Его на скорой увезли! - пытаясь вырваться из рук мужчины, продолжала кричать Вера. Маркиза подняла на подругу заплаканные глаза, но не успела ничего сказать, пото-му что отец поднял ее на ноги за шкирку, как она Марка совсем недавно, и занес руку...

- Ты что наделала?! - прорычал мужчина, и рука опустилась, а девчонка шатнулась в сторону, задевая полку. Сверху посыпались книги. Соседка бочком просочилась к вход-ной двери и исчезла за ней, не желая вмешиваться в семейные разборки. По лицу Марки-зы потекла алая струйка — рассекла лоб об угол книжной полки. - Ты вообще сообража-ешь, что творишь?!

- Это не я... охрипший голос смутно напоминал тот, веселый, звонкий, к которому привыкла Вера, - я не трогала его. Вера, я отказала ему...

- Постоянно врёшь! - отец снова занес руку.

- Сильнее, папа, я еще дышу...

Неожиданно Вера перехватила руку отца Маркизы, отодвигая мужчину по направ-лению к кухне..

- Но он произнес твое имя...

- И ты сразу решила, что он меня обвинил? - прошептала девушка, хватаясь за про-тянутую руку. - Он мог просто звать меня на помощь. Что конкретно произошло? - посте-пенно успокаиваясь, начала расспрашивать Маркиза.

- Я нашла его час назад дома... - начала рассказывать Вера, вытирая лицо подруги мокрым полотенцем...

В больнице было шумно. Толпа у регистратуры со стандартными для подобных заведений скорбными лицами не обратила на вошедших никакого внимания. Вера пота-щила Маркизу в травмпункт зашивать рассечение на лбу, на ходу выкладывая подробно-сти произошедшего дома.

- … пришла, а он валяется на полу в ванной, грудь в крови, в раковине — лезвие, на тумбе — шприц... Давай же его колотить по щекам... Ору: что случилось, кто это сде-лал, а он мне в ответ — Маркиза. И вырубился опять. Ну, вот что было думать?! - нервно рассказывала она. - Потом скорая приехала. Пришлось еще с ними ругаться, доказывая, что мой брат не наркоша и не белочник... Тыкаю этой врачихе ампулу, говорю — обезбо-ливающее, а она морду кривит...

Пока девчонке накладывали швы, Вера сгоняла в палату брата, выпытывая новости о его состоянии, а когда вернулась, лицо ее было виноватым.

Оказалось, что парень пришел в себя, и все выяснилось.

- Представляешь, этот идиот вколол себе анестетик, который у мамки откопал в ап-течке. Да еще и глубоко ткнул, попал в какой-то сосуд... Естественно, вокруг укола сразу все онемело, и он лезвием начал рисовать себе какую-то хрень на левой стороне груди, глядя в зеркало, - рассказывала девушка, виновато оглядывая два стежка на лбу у самой границы волос. - Тут ему поплохело, и он грохнулся в обморок, потому что у него оказа-лась непереносимость на подобные препараты. Врач сказал, что таким, как он, индивиду-ально надо подбирать обезболивающие...

- Блин... - вполуха слушая подругу, пробормотала Маркиза, смотря на свое отраже-ние в металлическом дне медицинского лотка. - Теперь челку придется постоянно обре-зать... - и с облегчением вздохнула, понимая, что с Марком все в порядке.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒