Примечание к части. Под знаком Льва

Примечание к части

Еще раз огромное всем спасибо за поддержку!
Я вас люблю!

Под знаком Льва

Несколько месяцев спустя. Литтл-Уингинг.

Он стоит у окна своего кабинета и смотрит, как внизу, возле замковых стен Салазар проводит у пятикурсников очередное занятие дуэльного клуба. Смотрит и чувствует, как в груди что-то предательски сжимается.

Он там, внизу. Зар. Его Зар. Человек, ради которого можно свернуть горы. Ради которого стоит жить и хочется жить. И он будет жить, несмотря ни на что, любой ценой, какой бы высокой она ни оказалась. И нет ни малейших сомнений, ни тени страха перед тем, что он собирается сделать.

Только сердце болезненно ноет в груди.

— Ты совершаешь ошибку, — спокойный голос за спиной резонирует с этой ноющей болью, заставляя его поморщиться.

Он не оборачивается, но спиной чувствует упрек в голубых глазах.

— Посмотри на него, — он вновь находит среди учеников знакомую до последнего изгиба фигуру.

— Он великолепен, — голубоглазая девушка больше не сверлит спину укоризненным взглядом, теперь она стоит рядом, и он почти чувствует тонкий запах мяты, исходящий от ее волос.

— Да, — по губам скользит теплая улыбка. — Он великолепен. Он лучший из всех, кого я знал. Таких, как он, больше нет и никогда не будет. И он мой. А теперь скажи мне, Ровена, как я могу отказаться от него?

— Я не прошу тебя отказаться от него, — она качает головой. — Я прошу только не делать глупостей. Ты ведь можешь просто быть с ним.

— Сколько? — голос звучит чуть более резко, чем хотелось, он наконец смотрит ей в глаза. — Год? Два? Мне этого мало.

Ровена задумчиво щурится.

— А ты эгоист…

— Пусть, — он даже не пытается спорить. — Пусть так. Я не хочу и не могу расставаться с ним. И мне плевать, какой будет цена, если я смогу пробыть с ним даже один лишний день. Я готов заплатить.

— Да, — медленно произносит Ровена, все так же задумчиво глядя на него. — Ты готов. Только откуда ты знаешь, что платить придется именно тебе?

Гарри проснулся, судорожно хватая ртом воздух, и резко сел в постели. Несколько мгновений окружающая реальность казалась чужой, неправильной, но постепенно сознание адаптировалось, и он увидел знакомые с детства очертания своей комнаты.

Бежевые обои на стенах, старенький письменный стол с изрисованной еще Дадли столешницей, шкаф, в котором когда-то он прятал от дяди Вернона сумасшедшего Добби…

Гарри встал, все еще ощущая легкую слабость в ногах, и подошел к шкафу. Деревянная дверца приветливо скрипнула, и вот он уже смотрит в зеркало на ее внутренней стороне.

Бледная кожа, растрепанные со сна черные волосы, почти исчезнувший после уничтожения крестража шрам в виде молнии… Все как всегда. Все точно так же, как и в сотни предыдущих раз, когда он смотрел на себя в зеркало.

Вот только почему сейчас ему кажется, что что-то не так?

Он медленно провел рукой по волосам. Черные… или медно-рыжие? Кажется, раньше они были длиннее, доходили до плеч, как у отца. У того, другого отца из его снов. И кожа была загорелой и обветренной от частого нахождения на свежем воздухе. И на носу была легкая горбинка. А глаза… глаза, пожалуй, были единственным, что не вызывало сомнений. Зеленые, живые, с едва заметными золотистыми крапинками у самых зрачков.

Зар когда-то сказал ему, что таких глаз не бывает у людей, только у кошек. Или он сказал это не ему?

Гарри рассеянно закрыл дверь шкафа и вернулся к кровати. Пальцы сами собой потянулись к овальному медальону, висевшему на шее.

Салазар… Последний раз он видел его два месяца назад, еще в Хогвартсе. Он сообщил, что ему удалось уничтожить все крестражи, и Волдеморт, который в тот момент находился в какой-то частной магической клинике в Италии, начал постепенно приходить в себя. Хотя, конечно, для полного восстановления ему понадобится гораздо больше времени, но уже сейчас он не представляет опасности.

И все. После этого Салазар больше не появлялся и не давал о себе знать. Зато сны с его участием стали сниться Гарри каждую ночь, становясь все более детальными и долгими.

Гарри снял с шеи медальон и задумчиво обвел пальцем серебристую змейку, свернувшуюся в форме буквы «S».

Он почти помнил, как когда-то сделал его. Точнее, он сделал два. Второй, точно такой же, только со львом на крышке, он подарил Зару, а этот носил сам.

Он почти помнил, как однажды на охоте они нашли в лесу насмерть перепуганную девушку из шотландской деревушки. К тому моменту она пряталась в чаще уже несколько дней, была истощена и почти не сопротивлялась, когда они решили отвезти ее в замок.

Девушка оказалась сильной колдуньей, родившейся в семье простецов. Долгое время ее родителям удавалось успешно скрывать необычные способности дочери, но недавно ей исполнилось пятнадцать, и магия вдруг начала вырываться из-под контроля. А несколько дней назад ее жених, деревенский мясник, во время ссоры попытался ударить ее, и у нее случился стихийный выброс, который видело пол деревни. Разумеется, крестьяне мгновенно объявили ее ведьмой и попытались схватить, но девушке удалось сбежать в лес, и теперь она была в полном отчаянии, потому что вернуться в родную деревню для нее — равносильно самоубийству, а куда еще ей идти, она не знала.

Он почти помнил, как она плакала, рассказывая свою историю, а у него в голове крутилась мысль о том, что молодых волшебников необходимо обучать, особенно тех, кто родился в семьях простецов.

Он почти помнил, как радостно засветились глаза девушки, когда он предложил ей стать его ученицей. Как выяснилось позже, у нее и самой был настоящий дар учителя.

Девушку звали Хельгой.

Гарри поднял голову и посмотрел прямо перед собой, так крепко сжав в ладони медальон, что онемели пальцы. В мозгу яркими вспышками мелькали обрывки своей-чужой жизни.

Охота с братьями, солнечный весенний день, праздничный обед по случаю помолвки Давины… Просторный обеденный зал, укоризненный взгляд отца, черноволосый юноша с надменными холодными глазами…

Теплая осень, золотисто-красный ковер опавших листьев, впервые сломленное сопротивление тонких губ… Блестящие пряди черных волос под пальцами, горячее дыхание на коже, пьянящее ощущение запредельного счастья внутри…

Первое совместное утро, первый живой взгляд темных глаз, первое хриплое «Рик»...

Рик.

Виски будто сжало стальным обручем. Цепочка медальона до боли впилась в ладонь. Где-то далеко в прошлом сверкнул ослепительной вспышкой фамильный меч.

Рик... Годрик… Годрик Гриффиндор. Рожденный под знаком Льва. Второй сын герцога Ричарда Гриффиндора, отличный охотник, основатель школы чародейства и волшебства «Хогвартс», один из лучших боевых магов в истории, не проигравший ни одного поединка…

Ни одного. Даже со смертью.

Сквозь нахлынувшую лавину воспоминаний далеким эхом зазвучал безумный женский смех. Полная луна на миг отразилась в гладком лезвии ритуального кинжала. Призрачная боль обожгла грудь, выбив из легких весь воздух.

Ведьма. Имара. Жрица одного из древних кельтских культов, обещавшая ему вечную жизнь в обмен на то единственное, чего у него не было — время.

Тогда он не понял, что именно это означало. Тогда он готов был продать душу дьяволу, если бы тот изгнал из его тела неизлечимую болезнь, пожирающую его изнутри. Тогда его не интересовали последствия. Да и как время может быть ценой?

Теперь он наконец понял.

Время. Десятки, сотни лет разорванной связи. Сотни тысяч, миллионы часов, минут, секунд — колоссальная энергия ожидания и надежды. Одиночества. Ровена оказалась права. Платить пришлось не ему.

Гарри вскочил на ноги, не в силах больше сидеть на месте ни секунды.

Он помнил свою жизнь. Помнил обе свои жизни — эту и ту, другую, оборвавшуюся с полной луной, отразившейся в кинжале. Если бы он только знал… А, впрочем, это уже не важно. Это перестало быть важным тысячу лет назад. Но как он мог забыть?

Взгляд хаотично метался по комнате. Столько времени, эти бесконечные сны, буквально рассказывающие ему его историю, эти воспоминания о Хогвартсе…

Хогвартс! Мерлин, это же надо было сотворить такое с его детищем! Хороши потомки, нечего сказать — устроили из школы балаган! Особенно Дамблдор… а, к черту Дамблдора! Не до него сейчас.

Гарри резко остановился и схватился за гудящую голову, будто пытаясь успокоить мечущиеся мысли.

Зар. Сейчас только он. Только он один. Дождался… нашел… И пропал. Где, черт побери, его носит, когда он так нужен? Хотя нет. Нет, не сейчас. Нужно собраться, нужно как-то все это переварить… Но почему именно сегодня?

Взгляд метнулся к висевшему на стене календарю. Мгновение он ошалело смотрел на обведенную красной рамкой дату, а затем вдруг запрокинул голову и расхохотался.

Ну конечно! Тридцать первое июля. Роковое число его жизни. В этот день он родился Годриком, в этот день он погиб, в этот день он вновь родился Гарри и в этот же день он снова обрел себя настоящего… Ровена, как истинный фанат закономерностей, была бы в восторге!

Смех оборвался так же резко, как и начался. Гарри внезапно вспомнил свой предыдущий день рождения, проведенный в Америке. Марго тогда сказала, что в этот день Зар всегда уходит куда-то и возвращается мрачным… Куда-то…

Гарри опустил взгляд на медальон, который по-прежнему сжимал в руке.

Теперь он точно знал, куда.

***

Салазар стоял на вершине холма, прикрыв глаза и вдыхая полной грудью прохладный воздух.

Он сам не мог объяснить себе, зачем снова вернулся сюда. Наверное, сказывалась многовековая привычка. Ноги сами привели на то место, которое все еще отзывалось холодом где-то внутри.

Фламель говорил, что ждать осталось недолго. Что к концу лета — самое позднее, к осени, память Рика полностью восстановится. И действительно, что такое несколько месяцев для человека, который ждал больше тысячи лет? Оказалось, чертовски много. Оказалось, что находиться рядом с Риком, который его не помнит, больнее, чем быть от него далеко.

И Салазар бежал от этой боли под любыми предлогами. Хватался за любой повод — дела, работу, вправление мозгов незадачливому родственнику, все что угодно, только бы не думать. Только бы не мотаться каждый день в Хогвартс с безумной надеждой, что вот сегодня, вот сейчас это случится…

Так было проще. И почти удавалось не ждать.

Салазар открыл глаза. Взгляд бесцельно скользнул по раздвоенному стволу, по светлому камню у корней, по свежей летней траве… И вдруг замер, зацепившись за лилово-розовое пятно на зеленом фоне. Мгновение. Еще одно…

И Салазар буквально рухнул на колени, неверяще вглядываясь в распускающиеся на глазах крошечные цветы. Первое соцветие, пробившееся у самого камня, очень быстро разрасталось, окрашивая все вокруг в лиловый цвет.

Казалось, прошло всего несколько мгновений, а вся вершина холма уже была покрыта ковром яркого вереска. Цветущего вереска...

— И почему я нисколько не удивлен, что ты похоронил меня именно здесь?

Салазар застыл, услышав за спиной до боли знакомый голос. А затем, медленно поднявшись на ноги, обернулся.

Казалось, все осталось по-прежнему. Взъерошенные черные волосы, по мальчишески худая фигура, едва заметный росчерк молнии на лбу… Но это был уже не Гарри Поттер. Или, скорее, не только он.

— Ты аппарировал, — сказал Салазар, словно этот факт был сейчас самым важным.

— Это несложно, если помнишь, как это делается, — в зеленых глазах заплясали смешинки. — А я помню, — он шагнул ближе, подойдя почти вплотную и, расстегнув одну пуговицу на его рубашке, коснулся медальона со львом. — Я все помню, Зар.

И мир вокруг вдруг перестал существовать. Исчезло дерево с раздвоенным стволом, исчез покрытый вереском склон холма, исчезло высокое голубое небо… Все растворилось, будто пропало само зрение. Остались только ощущения.

Чужие волосы, пахнущие солнцем; горячие губы, столетиями преследующие его во снах; сердце, неистово колотящееся в груди; соленая влага на щеках; еще неверящий, почти отчаянный шепот…

— Ты здесь… ты мой…

И горящий сумасшедшей нежностью, болью и виной взгляд зеленых глаз.

— Я здесь. Я твой. Навсегда.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 6 7 8 91011 Следующая ⇒