Глава XIII

В лесной глуши

Это было последнее поселение, через которое я должен был пройти, и вскоре, в полном одиночестве я оказался в самой глухомани, наедине с ничего не ведающей о политических дрязгах природой. Полно дичи. У Джим-Нед-Крик я нашел новое жилище, появившееся там после моего последнего посещения этой части штата. Дом построил человек по имени Хантер, охотник — он пригласил меня пожить в его доме на время своего пребывания в этих местах, заметив, что индейцев здесь очень много, и нам лучше охотиться вместе. Я с благодарностью принял его предложение.

Его семья состояла из его жены, двух дочерей и зятя, одна из его леди не имела мужа. Однажды вечером, когда я возвращался в дом после долгого и одинокого скитания по лесу, почти в 2-х милях от дома я случайно встретил младшую из его двух дочерей, вооруженную ружьем и револьвером. Она спросила меня, не встречал ли я ее коров, но, к сожалению, я не имел такого удовольствия. Затем я спросил ее, знает ли она, как далеко она отдалилась от дома, она ответила утвердительно и чрезвычайно хладнокровно, словно ничего не зная о той опасности, которая исходила от постоянно шнырявшим по окрестностям дикарей. И она никак не взволновалась от моего сообщения о том, что я в тот день видел, по крайней мере, полдюжины их. Вместо этого она тихо спросила:

— Что это за шкура у вас?

Это была шкура пумы, длиной около девяти с половиной футов. Она внимательно рассмотрела ее, но не удивилась и не испугалась, когда я сказал ей, что убил ее в четверти мили от того места, где она тогда находилась. Затем я присоединился к ней и сопровождал ее до тех пор, пока не нашел ее коров, а потом отвел их домой. Очень часто после этого мы охотились вместе. Ее винтовка всегда была при ней — она могла с расстояния в сотню ярдов убить оленя — с таким же успехом, как и мужчина. Во время своих одиноких прогулок она никогда не подвергалась нападкам со стороны индейцев, а если бы так случилось, не одному из них потребовалась бы помощь, чтобы благополучно унести ноги. Совсем недавно на дом, где жили ее соседи, напали индейцы — они несколько часов осаждали его, и она была там. Дом защищали несколько мужчин, но женщин было всего две — она и жена хозяина. Мужчины оказались там совершенно случайно — они охотились, и, спасаясь от преследовавших их индейцев, укрылись в этой хижине, в противном случае, она и супруга его владельца были бы там совершенно одни.

Во время боя мисс Хантер перезаряжала ружья и оказывала защитникам любую посильную ей помощь, будучи при этом неизменно спокойной и сосредоточенной, хотя и понимала прекрасно, какая страшная смерть постигнет ее, если дикарям удастся либо поджечь дом, либо взять его штурмом.

Мы часто имели возможность стрелять оленей прямо от порога старого хозяина, а его собаки почти каждую ночь сражались или с рысью, или с каким-нибудь другим диким животным, желавшим унести из его сарая либо его свиней, либо или цыплят.

Я прожил у м-ра Хантера несколько недель, а потом, собрав столько пушнины, сколько могла унести моя лошадь, и весьма тепло распрощавшись с гостеприимным хозяином, у которого мне жилось так хорошо и комфортно, я вернулся к людям. Ко мне так хорошо относились, что мне очень не хотелось уходить, а кроме того, его жена настаивала на том, что теперь я, который истребил их зимнее мясо, был просто обязан остаться и помочь съесть его, но я не мог поступить так, и мы расстались.

На обратном пути в Вако я стал свидетелем очень необычного столкновения. Будучи уже совсем недалеко от его окраины, я заночевал под очень большим дубом, а утром, перед самым выходом, я увидел, как волки гонятся за телкой. Их стая состояла, возможно, из сотни животных, а еще я заметил, что она очень устала и, в самом деле, почти выдохлась. Неподалеку находилось стадо — около 150-ти голов крупного рогатого скота всех размеров, в том числе и телята, к ним-то и направилась телка, мыча и ревя при каждом прыжке. Как только стадо обнаружило, как она страдает, старые быки зафыркали и моментально выстроились кругом — рогами наружу и с телятами внутри него.

Наконец, телка достигла стада, потом дважды обежала его и, найдя для себя свободное местечко, тотчас присоединилась к его защитникам. Волки шли за ней до того момента, пока она не оказалась в безопасности, и их было так много, что они, разойдясь в разные стороны, полностью окружили стадо. Быки некоторое время смотрели на злодеев, а затем громко всхрапнули, и одновременно шагнув вперед, атаковали волков, на несколько сотен ярдов отогнав их от стада назад, в прерии.

Поведение волков сразу же изменилось — забавное зрелище. Еще пару минут назад они яростно и бешено преследовали свою жертву, уши торчком, хвосты палкой, шерсть дыбом, жаждущие крови языки и сверкающие злобой глаза, — а теперь они летели кто куда — уши поджаты, хвосты между ног в глазах страх — идеальное воплощение сильнейшего испуга. Волки разбегались в разные стороны, и кое-кто из них не останавливался ни на секунду, хотя очень многие нашли в себе смелость задержаться и осмотреться, но тут я решил прекратить этот беспорядок и открыл огонь по волкам, и те из них, которые находились ближе всех ко мне, несомненно, ощутили последствия моих выстрелов, потому что одни направились к ближайшему холму, а другие — находившиеся чуть дальше, решили вернуться, чтобы посмотреть на своего нового врага.

Разрядив свои револьверы, я поступил очень неразумно, не приведя их сразу в боевое состояние за то время, что я, завывая как волк, звал их, чтобы снова и снова стрелять в них. Прежде, чем я осознал это, пятеро огромных и готовых к бою серых, уже стояли за моей спиной. Я не хотел портить свои револьверы, поэтому я взял большую, валявшуюся у дерева кость и, собравшись с силами, вступил с ними в бой, полагая, что очень скоро обращу их в бегство, но они не отошли ни на шаг, а наоборот, придвинувшись еще ближе, подпрыгивали и пытались укусить меня. Смыкаясь, их челюсти звенели, словно стальной капкан, и каждый раз глаза того волка, которого я бил по голове, чуть ли не вспыхивали от ярости. Я нанес им несколько ударов, но, обнаружив, что они не склонны отступать, я подумал, что, может быть, мне было бы разумно потупить так, и я попятился к своему пони, а потом, оказавшись рядом с ним, птицей взлетел в седло, отскочил на некоторое расстояние и вновь зарядил свои револьверы. Волки не пытались преследовать меня, да и я уже не стрелял в них — ведь их было так много, что если бы они захотели, они наверняка разорвали бы и меня и мою лошадь на мелкие кусочки, а потом сожрали. Дополнительным аргументом в пользу отступления являлось то, что запах моих шкур уже заинтересовал их, и даже если бы я совсем прекратил огонь, это никак не сделало мое положение более безопасным, а потому я пришпорил коня и во весь дух понесся в Вако.

Изображение 7

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒