12. Прах к праху

Трущобы Олд-Найчола. Бетнал-Грин. Лондон. 1898

Большую часть предшествующей ночи Альберт Гаррик провел, незаметно наблюдая за домом на Бэдфорд-сквер, пока один из его осведомителей не прислал ему весточку с указанием местонахождения индейской принцессы. Кое-кто из Таранов тоже присматривал за этим местом, однако в полночь к нему примчался гонец с новостями, и засаду отменили.

«Надо полагать, Отто Маларки стало известно о судьбе Харизмо».

Так что теперь Гаррик оказался вблизи границ Олд-Найчола со своим чудесным оружием.

«Несколько предупредительных выстрелов, – прикинул он, – как раз чтобы выкурить дичь из норы».

Гаррик заметил промельк движения за окном чердака и с удовольствием пальнул несколько раз из своего такого красивого и смертоносного лазерного оружия в сторону чердака, более или менее наугад. Эффективность прицела произвела на него весьма сильное впечатление.

«До чего совершенное сочетание формы и функции».

После этого Гаррику не составило труда пройти пару шагов по коньку крыши, чтобы ему открылся ничем не заслоняемый обзор входной двери нужного дома.

«Райли знает, что я никогда не войду в это здание, – понял он. – Есть все-таки в мальчишке некоторая жестокость. Каким замечательным помощником он мог бы стать, если бы не предал меня».

Выход из доходного дома был только один, значит, Райли и Шеви некуда деться, кроме как бежать через парадную дверь, если только они не собираются утопнуть в выгребной яме на заднем дворе или не вздумают проложить себе путь через ветхую одноэтажную пристройку, прислонившуюся к дому сбоку.

«С моим великолепным оружием, которым так любезно наделило меня ФБР, я легко достану их, стоит им только высунуть нос».

Он улыбнулся. «Конец близок, Шеврон Савано».

В дверях возникла какая-то суета, которой предшествовало появление нескольких боевитого вида дворняжек, выкатившихся на улицу со звонким лаем.

«Итак, вот они, – подумал Гаррик, активируя лазерный прицел. – Только два выстрела, не больше – лучше сохранить пули для оружейника».

Однако вместо двух перепуганных беглецов из дверей облезлого строения внезапно появилась добрая дюжина мальчишек и, прорвавшись через завалы накиданного во дворе мусора, ринулась врассыпную, как воровская шайка при виде полицейской облавы. У всех на головах красовались одинаковые широкополые шляпы, так что понять, были ли среди них Шеви и Райли, оказалось невозможно.

Гаррик невозмутимо хмыкнул на своем насесте: «Отвлекающее рассредоточение. Умно».

Фокусник быстро прикинул, что вполне мог бы уложить с полдюжины разбегающихся юнцов, но это было бы возмутительным разбазариванием ценных боеприпасов, к тому же массовое убийство неизбежно привлекло бы внимание полиции, даже в Олд-Найчоле.

Гаррик сунул пистолет в карман и побежал к пожарной лестнице.

«Значит, сынок, ты задумал гонку. Выживает быстрейший. Для нас обоих будущее начинается с Бэдфорд-сквер».

Шеви сломя голову ринулась через дорогу, стараясь не попадать ногами в особо глубокие выбоины. Прямо напротив выхода из дома, где они ночевали, начинался узкий запущенный переулок, зажатый между глухими стенами. Шеви и Райли устремились прямо в него, стараясь не наступать в быстрый мутный поток, текущий прямо посередине переулка. Вдоль темного прохода почетным караулом выстроились подручные Боба Уинкла, аплодируя и улюлюкая со всем энтузиазмом, какой позволяли их закопченные легкие.

Сам Боб Уинкл поджидал их, подобно ангелу, в туманной дымке в конце переулка, держа наготове открытую дверцу экипажа.

– Полезайте внутрь, ваше высочество, – пригласил Уинкл. – Я скормил коняге перцу, так что теперь ей не терпится размять копыта.

Шеви нырнула внутрь двуколки, а Райли вскарабкался на сиденье кучера. Уинкл тут же уселся рядом, двигаясь с поразительным для такого доходяги проворством.

– Ловко ты все устроил, – сказал Райли.

– Ага, – согласился Уинкл. – И еще я прихватил немного пива, просто чтобы освежиться.

– Это что, твой кэб? – поинтересовалась Шеви снизу.

– В данный момент, мадам, это ваш экипаж, – сказал Уинкл, подмигивая ей через окошко в крыше.

Райли схватил кучерский кнут с длинной рукояткой и мастерски щелкнул им меж лошадиных ушей. Владение кнутом было частью его обучения искусству фокусника/наемного убийцы, так что Райли мог бы с закрытыми глазами выбить карту из рук понтера. Лошадь в испуге присела, щелкнула на своего мучителя зубами и сорвалась с места, с грохотом унося кэб в направлении Блумсбери и Бэдфордсквер.

Гаррик решил, что разумнее всего будет добраться до Бэдфорд-сквер бегом. Конечно, на извозчике было бы быстрее, но поблизости не было видно ни одного кэба, а на поиски времени не оставалось.

Его до болезненного жжения в легких оскорбляло, что он, великий Альберт Гаррик, вынужден бегать за какими-то сосунками, мальчишкой и девчонкой.

О том, чтобы оставить их в живых, теперь не могло быть и речи.

«Им известны мои секреты, и я подозреваю, что агент Савано вскоре примется строить планы насчет того, как натравить на меня законников».

Гаррик понимал, что эти две ниточки, связывающие его с миром будущего, необходимо решительно разорвать, чтобы они не смогли использовать уцелевший пульт – иначе они свяжутся с веком Шеврон и пустят полицию по его следу.

Фокусник почувствовал, как шляпа слетела с его головы, но не стал задерживаться и подбирать ее. Теперь его длинные волосы свободно развевались на бегу, рождая чувство стремительности и неудержимости.

Райли вел экипаж так, словно за ним по пятам гнался сам черт, что, впрочем, было недалеко от истины. Дорога до цели составляла чуть больше двух с половиной миль, и Райли умудрился ободрать по пути чуть ли не каждый тротуарный бордюр. Боба Уинкла и Шеви трясло и швыряло, как леденцы в банке. Тем не менее ни один из пассажиров не позволил себе ни единой жалобы и ни разу не потребовал остановиться: оба были полностью согласны заплатить парой ссадин за избавление от Гаррика.

Райли, казалось, не собирался довольствоваться всего лишь столкновением с бордюрами, но твердо решил разнести кэб в щепки. Он едва не налетел на карету какого-то лорда, и от опрокидывания колесами вверх его спас лишь подвернувшийся вовремя фонарный столб, который от удара бортом экипажа согнулся крутой дугой.

Их продвижение по Говер-стрит было отмечено пронзительными свистками констеблей и сметенной с пути тележкой уличного торговца. К вящей радости мальчишек, поспешавших за тележкой, их окатило градом горячих пончиков и целым морем жареной картошки, разлетевшейся с опрокинутой жаровни.

Шеви старалась держаться прямо, чтобы поглядывать, не видно ли поблизости Гаррика, но город проносился мимо со стремительностью карусели, а зрение мутилось от немилосердной тряски.

– Уже где-то недалеко, – сказала она сама себе, лязгая зубами так, что чуть не прикусила язык. – Знакомые места.

Места и впрямь выглядели знакомо, потому что за последнее столетие ни архитектура, ни расположение улиц в этой части города существенно не менялись.

Райли привстал на козлах, натягивая вожжи, и взмыленная лошадь перешла на более спокойную рысь. Мальчик наклонился к отверстию в крыше.

– Выходите, Шеви, – велел он. – Боб, а ты отгони этот кэб к Ковент-Гардену, чтобы отвлечь фараонов. Держи его подальше отсюда, нам ни к чему привлекать лишнее внимание.

Боб перехватил вожжи, так и сияя от искреннего наслаждения поездкой.

– Есть, сэр, мистер Райли. А если они возьмут меня за жабры, я и словечка не скажу, честное слово Уинкла.

Райли вручил ему остатки монет, полученных от Маларки.

– Принцесса благодарит тебя, Боб.

Уинкл деловито запихал деньги в свой драный жилет.

– Вы знаете, где меня найти, если вдруг понадобится. И передайте принцессе, что в следующий раз я потребую в уплату поцелуй.

Шеви распахнула дверцу экипажа.

– Умой лицо сначала, – проворчала она, выбираясь на тротуар, – тогда, может, и поцелую.

Упомянутая чумазая физиономия на миг оцепенела в замешательстве, а затем озарилась широченной ухмылкой, когда Боб Уинкл тряхнул вожжами и покатил прочь, клянясь себе хорошенько умыться при первой же подвернувшейся возможности.

Дверь особняка на Бэйли-стрит выглядела весьма солидно: толстое дерево, латунные петли, железные заклепки. Было очевидно, что пинком ее не вышибить.

Шеви не могла поверить, что какая-то самая обыкновенная дверь остановит их именно сейчас, когда они зашли так далеко, и принялась осматриваться в поисках какого-нибудь инструмента, с помощью которого можно было взломать замок. Но на окрестных улицах не было ничего, кроме нянек с детскими колясками, наслаждавшихся утренним солнышком в сквере, или уличных торговцев с тележками, предлагавших свежую выпечку на завтрак.

– Как же мы попадем внутрь? – спросила Шеви. – Наш план может сработать, только если мы окажемся в доме.

– Не волнуйтесь, Шеви, – успокоил ее Райли. – Вспомните, мне ведь уже приходилось проникать сюда.

Ученик убийцы проворно вскарабкался на ограждение первого этажа, подпрыгнул и ухватился кончиками пальцев за подоконник этажом выше. Приподняв сдвижную раму, Райли протиснулся внутрь – точь-в-точь как это было в его прошлое посещение, оказавшееся роковым. Правда, в тот раз ему пришлось поработать фомкой, чтобы управиться с задвижкой, но с тех пор она так и осталась сломанной надвое.

Не прошло и полминуты, как Райли приоткрыл входную дверь изнутри.

– Давайте внутрь, – сказал он Шеви. – Я уже чую приближение Гаррика.

Шеви подчинилась, бормоча:

– А я вот ничего не чую. Кажется, после Олд-Найчола мое обоняние полностью отказало.

Райли закрыл дверь, но цепочку набрасывать не стал.

– Когда он близко, у меня внутри все скручивается. Я всегда мог чувствовать его приближение именно так.

Шеви прижала ладонь к своему животу.

– Знаешь, Райли, пожалуй, что-то в этом есть. Давай-ка пошевеливаться. У меня внутри крутит просто ужас как.

Гаррик извлек из своего обогащенного разума еще одно любопытное выражение двадцать первого века: «мышечная эйфория».

«Надо же, я и на йоту не чувствую усталости, – думал он, по мере того как адреналин бурлил в его крови, подстегивая работу мышц. – Это потому, что мои надпочечники вырабатывают эпинефрин. Как занимательно».

Гаррик вихрем мчался по улицам, размеренно работая локтями в стиле Карла Льюиса, одного из любимых атлетов Феликса Смарта.

Однако чувство самозабвенного наслаждения бегом продлилось недолго, и на ясный небосклон его настроения наползли темные тучи. Гаррик не мог позволить себе отдохнуть, пока пульт не будет уничтожен, а площадка портала демонтирована. Только сделав это, он может чувствовать себя в своем времени в полной безопасности.

«Райли узнает, что я был и останусь его истинным хозяином. До конца.

А когда с ним будет покончено, я подберу себе нового ученика. Более послушного. Верно говорят: «пожалеешь розги – испортишь ребенка». Больше такой ошибки я не допущу. Выберу какого-нибудь беспризорника из Олд-Найчола, откормлю и научу уважению. А если он не научится как следует, то отправится прямиком в могилу, точь-в-точь как скоро сделает его предшественник».

Гаррик срезал угол через парк и перескочил через ограду Бэйли-стрит как раз вовремя, чтобы увидеть, что спина Райли исчезает в полумраке коридора дома Чарльза Смарта.

Жажда крови желчью ожгла ему горло.

«Я убью их обоих, – подумал он свирепо. – И исчезну еще до того, как кто-нибудь успеет поднять тревогу».

Во избежание подозрительных взглядов Гаррик выпрямился, расправил плечи и зашагал по улице с безмятежным видом человека, мысли которого заняты исключительно покупкой утренней булочки и чашки кофе. Эта напускная безмятежность мигом слетела с него, как только он толкнул плечом дверь Чарльза Смарта и обнаружил, что она не заперта.

«Они в моих руках», – подумал он с торжеством, но тут же призвал себя к осторожности.

«Шеврон Савано прошла серьезное обучение. Она молода и не слишком рассудительна, но и от нее можно ждать сюрпризов».

Гаррик запер за собой дверь на засов, достал пистолет с лазерным прицелом и торопливо зашагал к лестнице. Откуда-то спереди доносился приглушенный топот, словно кто-то спускался в подвал. По легкости шагов и чуть слышному присвисту в дыхании Гаррик понял, что это был Райли.

«Может быть, у мальчика легкая форма астмы? Ему ведь пришлось расти в отравленном смогом Лондоне, так что неудивительно, – подумал он. – Впрочем, скоро у Райли появятся куда более серьезные проблемы с дыханием».

Его собственные легкие, благодаря червоточине, работали идеально и бесшумно.

Свободной рукой Гаррик ухватился за перекладину перил и рывком перебросил тело в лестничный колодец, смягчив удар о стену собственным плечом.

«Райли уже виден. Всего в десяти ступеньках вниз. Легкая мишень, простой выстрел».

– Райли! – гаркнул он, отчасти наслаждаясь мелодраматичностью момента. – Стоять!

Мальчик даже не обернулся, но оступился, словно у него внезапно подкосились ноги, и что-то выпало из его руки.

«Пульт! Райли уронил его».

Гаррик не удержался от восклицания.

– Ага!

Пульт выскользнул из пальцев Райли. Мальчик знал, что непременно должен предпринять попытку его подобрать. Он развернулся, но увидел, как Гаррик уже крушит пульт ударом каблука.

– Ты предал меня, никому не нужный беспризорник, – сказал Гаррик. – И наказанием для тебя станет медленная мучительная смерть.

«Это ты сделал меня сиротой», – подумал Райли. Ярость вскипела в его сердце, как вода в паровом котле, и он бросился в атаку, что вовсе не было частью плана.

Райли сжал кулаки, как его учили, и с силой ударил Гаррика в нервное сплетение над коленом. Нога убийцы рефлекторно подкосилась, и Гаррика кинуло в сторону на узкой лестнице. Райли успел провести еще один удар – в живот – прежде чем Гаррик поставил блок.

– Какой бойцовский дух, – просипел фокусник сдавленным от удара голосом. – Слишком поздно, мой мальчик. Мы уже подошли к самому концу этой истории.

Райли наносил удар за ударом, ища бреши в защите Гаррика и находя их на уровне бедер и почек. Хотя Гаррику удавалось сохранять невозмутимое выражение, он против собственной воли был весьма впечатлен боевыми навыками Райли и удивлен тем, насколько трудно ему оказалось держать оборону против мальчишки.

«Мне никогда не приходилось драться с тем, кто использовал бы мой собственный стиль», – осознал он.

Наконец эта игра утомила Гаррика. Он молниеносно выбросил одну руку по дуге, звучно ударив Райли в ухо, отчего мальчик потерял ориентацию и скатился к подножию лестницы в подвальный коридор, тут же пропав из вида.

«Больше Райли не выступит против своего наставника», – подумал Гаррик.

Теперь на его пути к полному душевному спокойствию стояла только девчонка-американка, причем наверняка невооруженная. И все равно рисковать не стоило.

Гаррик потратил лишнюю секунду, окончательно искрошив пульт каблуком и внутренне улыбаясь с огромным облегчением.

«Теперь я могу просто уйти. Подняться по лестнице и покинуть этот дом. Я ведь уничтожил пульт».

Этот голос Гаррик сразу опознал как последний проблеск сознания Феликса Смарта, который опять пытался манипулировать им. И Гаррик с большим удовлетворением обнаружил, что теперь покойный профессор уже не в состоянии сбить его с избранного пути.

«Райли знает меня в лицо. Его нужно заставить замолчать навсегда».

Смерть – единственный возможный ответ. Прах к праху, как он всегда говорил. Теперь он может без страха отправляться в подвальную спальню. Без пульта, способного активировать портал, металлическая плита под кроватью оставалась просто куском металла. По правде сказать, Гаррик понимал, что ему следовало бы прийти сюда ночью и разобрать эту кровать, но он опасался засады и хотел сначала удостовериться, что контракт на его голову отменен. А теперь уже можно и не торопиться.

Гаррик почти жалел, что тут нет камер видеонаблюдения, какие он видел в двадцать первом веке. Он с удовольствием бы обзавелся записью того, что скоро здесь произойдет. Он бы хотел просмотреть весь эпизод критическим взглядом, чтобы убедиться, что его действия в самом деле были такими впечатляюще-профессиональными, как он рассчитывал.

«При любом мастерстве есть место совершенствованию».

Гаррик отогнал посторонние мысли, сосредоточившись на стремлении к главной цели, холодном и отточенном, как острие драгунского шлема.

«Сейчас я должен быть только убийцей. Завтра мой мир изменится – вообще весь мир может измениться, – но сейчас я на работе. А Альберт Гаррик привык гордиться своей работой».

Он двинулся дальше по коридору, быстро приноравливая глаза к царящему вокруг полумраку. Из теней по сторонам то и дело доносился какой-то шорох, на который любитель наверняка растратил бы часть боезапаса, но Гаррик умел распознавать цокоток крысиных когтей и не стал палить попусту.

Райли медленно пробирался через подвал чуть впереди, то и дело спотыкаясь о какие-то разбросанные чемоданы и портновские манекены. Он перебегал от одного угла к другому, понуро сгорбившись и время от времени бросая на своего наставника испуганные взгляды.

– Она бросила тебя, сынок, – крикнул ему Гаррик. – Ты остался один.

– Ты убил моих родителей! – сказал Райли. – И я тебе не сын.

Гаррик мог бы начать отрицать – в конце концов, откуда Райли мог знать, что произошло много лет назад? – как вдруг правда обрушилась на него со всей очевидностью: мальчик увидел это в червоточине.

– Это была моя работа, – признал он, забавы ради разнеся выстрелом манекен на колесиках. – Меня наняли для нее. Это был вопрос доверия. И, кстати, разве я не пощадил тебя? Вопреки приказу, должен заметить.

– Убийца! – вскричал Райли, ударяя плечом в дверь спальни и исчезая во мраке позади нее.

Гаррик не стал слепо бросаться следом, а предусмотрительно занял позицию рядом с дверью, на случай, если агент Савано пытается заманить его в ловушку.

«Вспомни, ведь вы оба проходили одинаковое обучение. Какова стандартная схема действий при обороне помещения с единственным входом? »

Шеви должна прятаться в слепой зоне внутри комнаты, нацелив какое бы то ни было оружие на дверной проем.

«Если она вообще там».

Возможно, агента Савано даже нет в здании. И все равно лучше потратить лишние несколько секунд на проверку, чем упустить возможность покончить наконец с этой наскучившей историей.

Гаррик вызвал в памяти обстановку комнаты во всех подробностях. Он ведь провел в ней немало времени, ожидая появился Феликса Смарта.

«Прямоугольное помещение с небольшим альковом у южной стены, гардеробом и письменным столом. Ряды металлических цилиндров размером с бочонок – полагаю, заготовки батарей, которые Смарт мастерил, чтобы обеспечить себя энергией для будущих визитов к Виктории. Агент Савано наверняка притаилась за письменным столом. Если я появлюсь на пороге, то стану легкой мишенью для выстрела. Стрелять она будет в грудь – в оптимальную зону поражения, как ее учили».

Гаррик проверил заряд своего пистолета.

«Отлично. Альберт Гаррик войдет именно так, как от него ожидают».

Шеви сидела на корточках позади письменного стола, нацелив револьвер Барнума на дверной проем. Как только в комнату ввалился Райли, она уже была на ногах, держа оружие наготове.

«Входи же, Гаррик, – мысленно воззвала она к убийце. – Покажи мне свою гнусную улыбочку».

Вступая в комнату чуть подпрыгивающей походкой истинного кокни, Гаррик говорил не умолкая.

– Мы пережили вместе столько приключений, – разглагольствовал он. – Но, чтобы полностью реализовать свой потенциал, я должен иметь возможность спокойно заниматься делами, не натыкаясь на постоянное вмешательство со стороны…

Эта речь крайне удивила Шеви, потому что она успела подстрелить Гаррика уже трижды между первым и третьим слогами слова «приключений». Плащ фокусника соскользнул на пол, и сам он неуклюже опрокинулся навзничь, но все еще продолжал говорить. И хотя Шеви предполагала, что он прибегнет к какой-нибудь хитрости, на долю секунды она оказалась вне укрытия, что дало Гаррику шанс спокойно шагнуть внутрь комнаты и выстрелить Шеви прямо в грудь, по-прежнему проецируя свой голос на валяющийся на полу манекен на колесиках.

– …со стороны малолетнего агента-недоучки, совершенно не способного справиться со своей работой.

В голове у Гаррика невольно промелькнула мысль, что этот выстрел в лучших традициях ФБР, возможно, принес ему наибольшее удовлетворение из всех выстрелов, которые он сделал в своей жизни, даже несмотря на попытки Феликса Смарта повлиять на его сознание. А может быть, как раз именно поэтому.

«Я снова полностью контролирую себя».

Удар пули отбросил Шеви назад, к стене, где ее безжизненное тело почти полностью завалила обрушившаяся стопка одеял.

С холодной трезвостью профессионала Гаррик решил, что у него будет время посмаковать этот сладостный момент позже, в тишине и безопасности театра «Ориент». Сейчас же следовало собраться и вбить последний гвоздь в этот гроб.

– Райли, малыш, – позвал он звучным, медовым голосом, соблазнительнее которого еще не слышали на подмостках Вест-Энда. – Хватит бежать, сынок. Позволь мне прекратить твои мучения.

Райли лежал на кровати, уткнувшись лицом в одеяло, и его плечи вздрагивали от рыданий.

«В конце концов, он всего лишь ребенок. Что ж, быть может, лучше умереть в невинности».

Гаррик сунул пистолет в карман. Это убийство определенно должно быть более личным.

Два быстрых шага – и вот он уже возле кровати.

«Я перекрою воздух в его горле и буду смотреть, как стекленеют его глаза. Хотя в память о нашем прошлом я, быть может, скажу ему напоследок что-нибудь ласковое».

Гаррик потянулся к шее мальчика.

«Какие у меня тонкие, но сильные пальцы, – подумал он. – Я запросто мог бы стать превосходным пианистом».

Райли был настолько сломлен, что даже не пытался бежать и просто лежал на кровати, ожидая, когда пальцы Гаррика сомкнутся вокруг его горла.

– Что, больше не пытаешься воевать со мной, сынок? – прошептал Гаррик. – Наверное, пришло время уснуть.

Убийца легким кошачьим прыжком вскочил на матрас, но, вопреки ожиданиям, под его рукой не оказалось податливой шеи Райли. Вместо этого его пальцы натолкнулись на холодное стекло, а вслед за ними о невидимое зеркало с глухим стуком ударилась голова фокусника, отчего по стеклу побежали тонкие трещины.

– Но как же это… – пробормотал он озадаченно, смаргивая набегающую из порезанного века кровь. – Я же… я же вижу…

Райли поднял голову и взглянул сквозь трещины в направлении Гаррика, но не на него.

– Что же ты видишь, великий мастер иллюзии?

Гаррик быстро ощупал ладонями зеркало и тут же понял, что его сбил с толку его собственный магический аппарат. Однако стук крови в его висках заглушили связные мысли.

– Угловой свет. Ряд зеркал. Ложное направление. Но зачем?

– Чтобы заманить тебя на кровать, – произнес голос у него за спиной.

Гаррик медленно обернулся, тупо вглядываясь в полумрак комнаты, где невероятным образом стояла Шеврон Савано, целая и невредимая. Какой-то метательный снаряд, блеснув, уже вырвался из ее пальцев, ввинчиваясь в воздух в направлении фокусника.

«Ну уж нет, – подумал Гаррик, ловя предмет прямо в воздухе. – Таким, как вы, не одолеть меня, даже если я оглушен».

Фокусник был сильно раздражен, что его поранило его же собственное зеркало. Но только чего ради была подстроена эта ловушка? Она всего лишь немного отсрочила неизбежное. А его лишь чуть-чуть поцарапало, не более.

Гаррик ощутил в руках легкое покалывание и увидел оранжевые искры вокруг его пальцев, сжимавших брошенный снаряд. Искры чуть слышно гудели, как квантовые пчелы вокруг меда. Загадки все множились.

«Оранжевые искры? Откуда? »

Гаррик разжал пальцы и увидел на своей ладони пульт. На мгновение ему пришло в голову, что это еще одна иллюзия, но опыт Феликса Смарта заверил его, что на этот раз все по-настоящему.

«Та аварийная бригада, которую я уложил здесь в прошлый раз. Разумеется, у них у всех были пульты и защитные доспехи. Это один из их пультов, как и тот, который я растоптал на лестнице. Его не уронили – его подбросили специально. Райли нарочно сделал так, чтобы я увидел, как он вбегает в дом. А Шеврон попросту надела пуленепробиваемый жилет перед самым моим появлением».

Цифровой дисплей ключа был разделен на четыре сектора; два верхних ярко мигали.

Понадобилась наносекунда, чтобы до Гаррика дошло, что это значит.

«Верхний левый сектор активирует червоточину. Верхний правый запускает обратный отсчет, который уже достиг нуля. Нижние сектора активируют маяк для выхода из червоточины. Они не включены».

– Верно, – сказала Шеви. – Туда ты войдешь, но обратно не выйдешь.

Гаррик заколотил по панели пульта пальцами, но это уже не имело никакого значения: так привидение тщетно пытается установить контакт с материальным миром. Пульт выпал из его ладони и упал на перину кровати; в его центре уже раскрывалась яркая световая воронка.

– Ну что? – сказала Шеви. – Никакой прощальной речи? Как насчет «Мир не услышал предсмертного слова Альберта Гаррика»? По-моему, звучит неплохо.

Райли подошел к Шеви и встал рядом. Глаза его были мокрыми от слез.

– Ты убил мою семью. Ты выкрал меня из колыбели. – Он швырнул Гаррику его собственный плащ. – Только для того, чтобы у тебя появился слушатель.

Мысли Гаррика были заняты более важными вещами, чем обвинениями какого-то мальчишки. Он чувствовал, что исчезает, растворяется.

«Я ничто», – осознал он. Наверное, многие люди нашли бы эту мысль утешительной, но Альберта Гаррика она приводила в ужас.

«Я останусь ничем навечно».

Оранжевые искры пожирали его тело, как магическая саранча, не оставляя после себя ничего, кроме тусклого силуэта. Гаррик успел заметить, как его призрачные внутренности на миг показались под прозрачной плотью.

Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но призрачные губы не издали ни звука. Райли произнес нужные слова за него.

– Прах к праху, – сказал мальчик и сплюнул на ковер.

На мгновение фигура Гаррика блеснула серебром, будто превратившись в термитную смесь, а затем ее втянуло в пульт, который стоял вертикально на остром конце, стремительно вращаясь.

Из его верхушки вырвалась ослепительная вспышка, опалив потолок, и пульт тоже исчез.

– Ладно, – сказала Шеви, хватая Райли за плечо и подталкивая к лестнице. – Кажется, я знаю, что будет дальше.

Не имея выхода в двадцать первый век на конце червоточины, временной тоннель принялся алчно поглощать энергию, необходимую для преобразования материи. Его первыми жертвами стали цилиндры батарей возле стены: жадные молнии впились в них, высосали досуха и отбросили прочь, оставив одни пустые оболочки. Затем молнии вонзились глубоко в землю, выкачивая геотермальную энергию до тех пор, пока земля с треском не расселась.

Шеви торопливо пихала Райли вверх по лестнице и дальше к парадной двери, слыша, как земля у нее за спиной с грохотом обваливается в расползающиеся трещины. Пульт Билла Райли на ее груди отзывался тревожным согласным гудением.

– Беги, – крикнула она, в чем, в общем-то, не было необходимости. – Дом сейчас обрушится.

Подгонять Райли не пришлось. Он рванулся к выходу, успев подумать на бегу, что уже второй раз ему приходится уносить ноги из этого дома, спасая свою жизнь.

Здание рушилось за ними по пятам, проседая в ненасытную утробу подвала: структурированная материя сама по себе подпитывала червоточину кинетической энергией. Стекло разлеталось осколками, камень истекал песком. Шеви пришлось как следует пнуть Райли в поясницу, чтобы он успел проскочить под падающей люстрой.

Гаррик запер за собой дверь, но им это не помешало, так как большая часть фасадной стены уже рухнула. Беглецы проворно нырнули в широкий пролом, выкатившись на мостовую, и быстро отползли подальше от бушевавшего позади водоворота разрушения.

Из прилегающих домов с воплями выбегали люди, так что вскоре в сквере поднялся невероятный панический гвалт, в то время как червоточина заглатывала и перемалывала здание, с хирургической точностью отсекая его от соседних строений. Когда последняя пыль осела и грохот утих, оказалось, что дом попросту выдернут из стройного ряда домов, как гнилой зуб из десны, хотя остальные здания остались неповрежденными, если не считать разбитых оконных стекол и разбегающейся по фасадам паутинки поверхностных трещин.

Райли и Шеви тяжело привалились к парковой ограде, покрытые толстым слоем пыли, как жертвы Везувия, но целые и невредимые.

Райли сплюнул на землю комком кирпичной пыли.

– А вы знали, что все здание должно обрушиться?

Шеви, болезненно морщась, потерла синяк на груди в том месте, где пуля Гаррика ударила в защитный доспех, снятый ею с одного из убитых членов аварийной бригады.

– Я знала, что такое может произойти, но попытаться все же стоило.

Хаос на Бэдфорд-сквер не утихал: воздух дрожал от пронзительных свистков полицейских и дребезжащего звона повозки пожарного расчета, приближающейся со стороны Вест-Энда. Несколько дам свалились в обморок, молодые парни карабкались по оставшейся от дома груде камней, выкликая возможных выживших под обвалом.

– Надо уносить ноги, – сказал Райли. – При таком шикарном происшествии фараоны начнут допрашивать всех и каждого.

Шеви стащила с себя пуленепробиваемый жилет и сделала несколько глубоких вдохов.

– Ага, Райли, ладно. Только не забывай, что стратегически решения принимаю я, о’кей? Но в любом случае нам нужно убраться отсюда до того, как местная полиция придумает, в чем нас обвинить.

Райли сунул под мышку плащ фокусника.

– Отличное стратегическое решение. Ведите, агент Савано.

Парочка устало доплелась до угла Бэдфорд-сквер, двигаясь против течения толпы зевак, жаждущих поглазеть на рухнувшее строение, которое в газете «Лондон Ньюс» впоследствии окрестили Адским Домом.

Следом за Райли и Шеви тянулся след из пыли и каменной крошки.

Некоторое время они шагали молча, поглощенные мыслями о будущем, и только потом заметили, что, оказывается, давно уже идут, взявшись за руки.

– Мы прямо как парочка, возвращающаяся из оперы, – сказал Райли.

Шеви прыснула, выдохнув облачко пыли.

– Точно. Парочка зомби.

Ее смех тут же стих.

– Ты мог погибнуть там, начав драку с Гарриком. В нашем плане такого не было.

– Я представил себе, как он склоняется над моей бедной мамой, – сказал Райли, – держа нож наготове, и не смог сдержаться.

Рядом послышался топот копыт, и двухколесный экипаж замедлил ход. Видимо, несмотря на их потрепанный вид, извозчик все же рассчитывал заработать.

– Мы отлично пройдемся пешком, – громко сказал Райли, не поднимая глаз. – Поезжайте дальше.

– А может, мне просто нравится ехать рядом с моими приятелями, – послышался знакомый голос.

Это был Боб Уинкл, который каким-то образом умудрился оставить угнанный кэб при себе.

Уинкл привстал на кучерском сиденье, вглядываясь в сторону Бэдфорд-сквер.

– Вы, ребята, как я погляжу, умеете погулять с размахом, – высказался он. – Пожалуй, если держаться к вам поближе, то не соскучишься без приключений. Вы прям как Холмс и Уотсон, только взрывчатки у вас больше.

Шеви встряхнулась, как мокрая собака, и наконец из-под слоя пыли показалось нечто отдаленно напоминающее девушку-подростка.

– Славное у вас личико, принцесса, – сказал Боб Уинкл. – Если протереть его чем-нибудь мокрым, я бы спустился и поцеловал вас.

Они по-королевски позавтракали всяческой вкуснятиной, расплатившись за нее золотом, которое было обнаружено за подкладкой плаща Гаррика. Они заказали кофе с тостами, овсянку с коричневым сахаром, яичницу с колбасой, курицу карри с картошкой и тарелку бекона, дополнительно сдобренного салом для большей сытности. В довершение всего мальчики потребовали пива, несмотря на предостережения Шеви относительно его вреда для здоровья.

Покончив с завтраком, они сидели за столиком уличного кафе на Пиккадилли, глядя, как улица течет перед ними, поглощенная своими повседневными делами и заботами.

Боб Уинкл бросил пенни первому же приблизившемуся к их столику попрошайке и поручил ему посторожить их покой, чтобы они могли поговорить без помех.

Райли удовлетворенно вздохнул, поглаживая раздувшийся живот.

– Я наелся, как принц на собственном дне рождения, – сообщил он.

Шеви проявила куда большую сдержанность в еде, проигнорировав почти девяносто процентов предложенной ей снеди.

«Здесь мне оставаться нельзя, – подумала она. – Здешний холестерин прикончит меня за неделю».

– Ладно, ребята, – сказала она, хлопнув ладонями по столу. – Нужно разобраться с нашими планами, пока вы не упьетесь в хлам.

– Упиться с пива? – фыркнул Боб Уинкл. – Да я не пьянел с него, даже когда мне было десять.

Он деловито собрал с тарелки остатки ржаного хлеба и распихал его по карманам.

– Пойду-ка я пригляжу за моей кобылкой, а вы тут пока прощайтесь-обнимайтесь. Я скоро вернусь и подвезу любого желающего до театра «Ориент». Надо думать, от всего того волшебного барахла, которое мои ребятишки вывезли оттуда чуть раньше, остались только щепки.

И Уинкл улизнул вниз по улице, присматриваясь и прислушиваясь на случай появления фараонов.

– Этот парень втянет тебя в неприятности, – предостерегающе заметила Шеви.

– Ну, по крайней мере, он не станет тратить все время бодрствования на убийства, а время сна – на грезы о чьей-нибудь смерти.

– Может, ты и прав. И все равно, мне кажется, тебе стоит вернуться вместе со мной. Ведь часть тебя принадлежит двадцать первому веку.

– Но часть меня принадлежит этому времени, – вздохнул Райли. – Где-то здесь живет мой сводный брат. Может, он в Брайтоне. Если Боб Уинкл мне поможет, возможно, я смогу его отыскать.

– А у тебя найдется, чем заплатить ему за эту помощь?

Райли пожал плечами:

– На первое время хватит. Я знаю, где Гаррик хранил свои деньги. К тому же, полагаю, театр теперь тоже принадлежит мне.

– Значит, займешься поисками брата?

Райли набросил себе на плечи плащ фокусника.

– Я ведь теперь иллюзионист. Соберу труппу и буду наслаждаться жизнью бродячего актера, пока не найду Рыжика Тома. Он наверняка знает, какое имя дали мне родители.

– Готова поспорить, что знает, – отозвалась Шеви, не поднимая глаз.

Порывшись в кармане, она вытащила последний пульт, оставшийся от аварийной бригады.

– Вся команда и снаряжение уничтожены вместе с домом, но ребята Боба собрали их пульты, когда устанавливали зеркальную ловушку. Держи. Вдруг когда-нибудь передумаешь.

Райли накинул кожаный шнурок на шею.

– Спасибо, Шеви. Но это мой век, и я принадлежу ему.

– Никогда не говори «никогда», верно? – сказала Шеви, покачав пальцем.

– Да. Конечно, вы правы. Может настать время, когда мне придется сбежать отсюда.

– Он уже полностью запрограммирован, так что тебе нужно только нажать кнопку. Убедись, что все четыре сектора зажглись, иначе застрянешь внутри червоточины вместе сам знаешь с кем.

– Конечно, я все проверю.

Шеви хлебнула кофе, по консистенции больше похожее на жидкую грязь, а по вкусу – на сироп от кашля.

– Знаешь, мне сейчас так странно… Мы столько всего пережили вместе, и вдруг я просто встану и уйду?

– Мы всегда будем рядом друг с другом, Шеви. Я ведь знаю секрет вашей татуировки, помните?

Шеви похлопала себя по плечу:

– Моей татуировки? Ну, вообще-то… боюсь, тут я навешала тебе лапши.

– Навешала лапши? – озадаченно нахмурился Райли.

– Ага. Наколола. Втерла очки. Наплела с три короба, короче.

– То есть… твой отец солгал тебе? А ты солгала мне?

– Опасаюсь, что так. Но, учитывая все, что нас с тобой связало, сейчас я скажу тебе правду. Отец любил рассказывать историю про Уильяма Савано, но на самом деле вся эта затея с именем Шеврон связана с тем, что однажды мой папа поссорился с одним мужиком, владельцем местной «Тексако».

– Тек-са-ко?

– Ага. Это заправочная станция для автомобилей. И вот, чтобы досадить этому мужику, да и просто из-за пристрастия к пиву, он сделал себе татуировку и дал своей новорожденной дочери имя Шеврон, по названию конкурирующей сети заправок.

Райли кончиком пальца оттолкнул от себя пивную кружку.

– Значит, никакого благородного воина не было?

– Нет. Но я построила на этой истории всю свою жизнь. Сделала татуировку, рассказывала о ней небылицы всем, кто соглашался меня слушать, стала агентом. В прошлом году я встретила того дядьку из «Тексако». Он страшно переживал, что мой папа погиб. Он-то и рассказал мне правду. Оказывается, меня назвали в честь заправочной станции.

– Вау, – сказал Райли. Это словечко он услышал в будущем, и оно ему страшно понравилось.

– Вау? И это все? Никакой вселенской мудрости от Великого Райли?

– Мы оба построили свою жизнь на лжи, – сказал Райли. – Меня вовсе не бросали на растерзание трущобным каннибалам, а ваши предки не были великими воинами. Но ложь сделала свое дело, и мы стали теми, кто мы есть. Думаю, вы не случайно стали самым молодым агентом в вашей полиции. Возможно, вопреки имени Шеврон.

– Что ж, Райли, пусть так, – улыбнулась Шеви. – Пожалуй, звучит неплохо. Меня устраивает.

Они вышли из кэба и направились к дому на улице Полумесяца. Боб Уинкл приложил все старания, чтобы как-то уложить в голове те немногие факты, которые стали ему известны.

– Значит, принцесса, вы собираетесь войти в этот дом и остаться в нем на сто лет?

Шеви похлопала его по плечу:

– Что-то вроде того, Уинкл. Я бы с радостью сказала на прощанье «До скорого», но боюсь, что этого может и не случиться.

– Тогда, выходит, целоваться надо прямо сейчас?

– Ну разумеется, – сказала Шеви и клюнула его в щеку, чем ему и пришлось удовольствоваться.

– В следующем году мне исполнится пятнадцать, – сообщил осмелевший от поцелуя Боб Уинкл. – Мы могли бы пожениться. Я бы наколотил кучу монет, делая ставки на бои с индейской принцессой на ярмарках.

– Крайне заманчивое предложение, но думаю, что я все-таки откажусь.

– Что ж, принцесса, ладно. Но теперь, поскольку я сделался совладельцем театра, у меня не будет отбою от дамочек. Так что шесть недель я вас еще подожду, но ни минутой больше.

– Понимаю, – сказала Шеви с улыбкой. – Это самое большее, на что я могу рассчитывать.

Райли проводил ее до порога, пока Боб торчал на соседней лестнице, высматривая шлемы констеблей.

– Будь осторожна, Шеврон Савано, – сказал он. – Будущее – опасное место. Марсиане могут нагрянуть с минуты на минуту.

– Ладно, буду остерегаться всех, у кого есть щупальца.

– Поторапливайтесь, ребята, – крикнул Боб Уинкл. – Больно тут шикарная улица, еще пара минут – и вас непременно прихватят за шкирку.

Мальчишка был прав, конечно. Просто позор, если вся эта история завершится заточением в тюремную камеру.

Шеви крепко обняла Райли.

– Спасибо тебе за все, – сказала она.

Райли тоже стиснул ее за плечи.

– И вам спасибо, Шеврон Савано, великий воин и заправочная станция. Может быть, однажды я перескажу наши приключения на бумаге. Честное слово, они затмят даже книги самого Г. Д. Уэллса.

– Может, ты уже это сделал, – усмехнулась Шеви. – Я погуглю, когда попаду домой.

– Погуглить… надеюсь, это не очень больно, – отозвался Райли.

Раздался громкий свист Боба.

– Райли, поблизости маячит один шлем. Давай уже, оставь ее.

Медлить больше было нельзя. Шеви поцеловала Райли в щеку и, стиснув ему на прощанье ладонь, скрылась за дверью.

Подвал был темный и сырой – точно такой, каким Шеви запомнила его за те краткие мгновения, пока ей на голову не набросили мешок. Куриные кости так и валялись в углу, и вокруг них кишели крысы, как бродяги вокруг горячей жаровни. Крыс ее присутствие ничуть не встревожило – пожалуй, наоборот, она показалась им более интересным объектом для внимания, чем обглоданные косточки.

Пристальные взгляды огромных крыс – отличный стимул сосредоточиться на том, чтобы поскорее отправиться в другое место, где водятся крысы помельче. Шеви достала пульт Билла Райли и поспешно шагнула на металлическую плиту портала.

«Нет такого времени, как настоящее».

Она нажала на контрольную панель пульта и тщательно удостоверилась, что все четыре сектора засветились.

Пульт завибрировал, и через несколько секунд принялся брызгать оранжевыми искрами, как римская свеча.

«Поехали, – подумала она. – Надеюсь, дом Виктории уцелеет».

И еще она подумала: «Надеюсь, у Райли все будет в порядке. Мальчик заслужил передышку».

Она нахмурилась. «Мое будущее тоже не будет устлано розами. Мне теперь придется месяцами отвечать на бесконечные вопросы. Слава богу, Уальдо видел, что произошло. Надеюсь, он уже составил отчет».

Шеви подняла пульт повыше. Все четыре сектора ярко мерцали.

«До свиданья, Райли. Держись молодцом».

Шеви улыбнулась, и оранжевые искры пробежали по ее зубам.

«Только, пожалуйста, никаких обезьяньих лап, – подумала она и пропала.

Вне времени.

Боб Уинкл вызвался спереть велосипед, чтобы доехать на нем до Верхнего Холборна, но Райли сказал категорическое «нет».

– Знаешь, вообще-то я твой партнер, – сказал Уинкл. – Тогда с какой стати ты тут раскомандовался, как какой-то Цезарь недоделанный?

Райли решил, что сейчас самое время обозначить свои позиции, а Уинкл может смириться с ними… или нет, как ему захочется.

– Я – Великий Савано, мистер Уинкл. Мне принадлежит этот театр, а также вся его обстановка, а еще я знаю, где спрятано золото. Если хочешь работать на меня, то устрашись и делай, что тебе говорят. А если нет, то проваливай обратно в Олд-Найчол и продолжай там курить обои и промышлять всякой мелочевкой.

Боб протяжно присвистнул:

– Суровый ты, Райли. Суровый и резкий. Но для хозяина это хорошие качества. К тому же и другие нахальничать не будут. Надо же – Великий Савано. Вот это действительно имечко!

– Спасибо, Боб. – Райли чуть помолчал и поинтересовался: – Ты сказал – другие? Но я не могу прокормить все ваши трущобы!

– Знаю, знаю. Но у меня есть три младших братишки, за которыми нужно присматривать. Так что мы идем всем набором, знаешь ли. Все – или никто.

– У кого хватит жестокости оторвать человека от его братьев? – философски заметил Райли. – Надо совсем не иметь сердца. Значит, приводи их всех сразу на встречу в театре «Ориент», и мы подумаем, что делать дальше. Скажи, твои братья умеют жонглировать?

– Жонглировать? – переспросил Боб, уже переходя улицу. – Конечно, мистер Райли, они жонглируют друг другом.

И он помчался дальше по переулку, направляясь прямо в родные трущобы – нести благую весть, что отныне Уинклы спасены из Олд-Найчола.

Райли зашагал дальше в одиночестве, то и дело оглядываясь через плечо, когда налетающий с реки ветерок холодил его лоб.

«Гаррика больше нет, – думал он. – Он исчез в червоточине».

Исчез в червоточине? Неужто все это не сон?

«Шеви не была сном».

Красивая девушка из экзотической страны явилась, чтобы спасти его от тирании Гаррика. Это было похоже на грезу и обещало превратиться в захватывающую книгу.

«Единственное, чего не хватает в этой истории, – это ожившего динозавра».

Райли шагал по улицам Лондона, думая о том, что пройдет еще немало времени, прежде чем он сможет полностью наслаждаться лучами солнца на своем лице, забыв о холоде.

«Каждый стук упавшего камня в темном переулке, каждый скрип ступеньки на лестнице – я буду видеть и слышать Гаррика повсюду».

Но рядом с ним будет друг, и еще его братья. А со временем, быть может, и его собственный брат.

«Рыжик Том, – подумал он. – Я найду тебя, и – о! Ты не представляешь, сколько всего мне предстоит тебе рассказать».

Райли приподнял полы бархатной мантии, спасая ее от уличной грязи, и поглядел на тройные пролеты Холборнского виадука – самого впечатляющего в городе произведения современной архитектуры.

«Снова дома, – подумал он. – Дома – на пороге новой жизни».

Райли обошел вокруг опрокинутой тележки зеленщика и через мгновение затерялся в утренней толчее занятых своими повседневными делами горожан, озабоченных только одним – как выжить в этом громадном городе под названием Лондон.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 111213 Следующая ⇒