Глава 2. Мэддокс. Марселла. Мэддокс. Мэддокс. Марселла. Мэддокс. Марселла. Мэддокс. Марселла. Мэддокс. Марселла. Мэддокс. Марселла. Марселла. Мэддокс. Марселла. Мэддокс. Марселла. Марселла. Мэддокс. Мэддокс. Марселла. Мэддокс. Марселла. Мэддокс. Мэддокс.

Мэддокс

— Ты можешь пригласить своего брата. В конце концов, это твой день, — сказала Марселла, когда мы в последний раз просмотрели список гостей.

Я покачал головой. Я существовал в двух мирах. Один был укоренен в прошлом, в воспоминаниях. Другой был моим настоящим и будущим. Если бы Марселла заставила меня выбирать, я бы выбрал ее, мое будущее, но она этого не сделала.

Тем не менее, если позволить этим двум мирам пересечься, это неизбежно закончится трагедией, а трагедий у меня достаточно, чтобы хватило на всю жизнь.

— А твоя мама, ее тоже не будет?

Я сказал маме, что она приглашена, но она отказалась, что, в общем-то, не было сюрпризом. Мама уже встречалась сдругим байкером из Тартара и переехала обратно в Техас, где клуб все еще был самым сильным. У меня было ощущение, что Грей поехал с ней, чтобы восстановить Тартар в прежний вид и, надеюсь, держаться подальше от дел какой-нибудь итальянской мафиозной семьи.

— Может, мы могли бы навестить ее. Я никогда с ней не встречалась.

Я соединил наши пальцы.

— Послушай, Марселла, моя мама живет байкерским образом жизни. Она никогда не захочет иметь ничего общего с этим миром. И я точно не повезу тебя на вражескую территорию.

— Каморра нам не враг. Мир все еще держится.

Я покачал головой.

— В конце концов, он лопнет, но я имею в виду Тартар. Возможно, сейчас они не сильны и официально не заинтересованы в тебе или твоей семье, но большинство членов, в отличие от меня, не заключили мир с твоим отцом. Я не стану искушать их еще раз попробовать отомстить. Ты знаешь, что я бы убил их, защищая тебя, но боюсь, что Грей находится в новом главном отделении в Техасе.

Она искала мои глаза.

— Разве не будет тяжело, если на свадьбе не будет никого из твоей семьи?

Мама пропустила много важных моментов в моей жизни. А Грей? Было бы эгоистично с моей стороны, если бы он присутствовал, учитывая опасность, которая может его подстерегать. Его присутствие в помещении с сотнями солдат Фамильи и Каморры могло закончиться только катастрофой. А я точно не хотел кровавой свадьбы.

— Единственный человек, который мне нужен на моей свадьбе это ты. Поверь мне, — твердо сказал я.

— Хорошо, — медленно произнесла она. — Но что насчет мальчишника? Маттео предложил организовать его. Уверен, что не пожалеешь, если не устроишь грандиозный мальчишник?

Я усмехнулся.

— Белоснежка, я провел большую часть своего подросткового возраста и даже начало двадцатилетия либо пьяным, либо оправляясь от похмелья. Я веселился больше, чем большинство людей за всю свою жизнь. Мне не нужно последнее «ура», чтобы почувствовать себя лучше в браке. Женитьба на тебе это, блядь, лучшее, что случилось со мной до сих пор.

Не говоря уже о том, что идея Маттео организовать мальчишник вызывала у меня тревогу. Я, вероятно, закончу тем, что мои яйца будут покрыты воском, на члене будет вытатуирован герой из мультфильма, а половина моих костей будет сломана.

— Но ты поедешь в эту поездку с Маттео и Амо? — спросила она.

Я мог сказать, что она хотела этого. Она хотела, чтобы я поладил с мужчинами в ее семье, стал частью клана Витиелло, и я должен был признать, что предложение Маттео поехать вместе на байках еще на шаг приблизило меня к этому. Я все еще настороженно относился к его планам на поездку из-за того, как он хотел устроить для меня мальчишник, но я ясно дал понять, что этого не произойдет, и Марселла заставила его поклясться в этом.

— Есть ли у меня выбор? — спросил я, усмехаясь. — Разве твоя семья не будет смертельно обижена, если я откажусь?

— Это невозможно. Тебе будет весело, поверь. Маттео один из самых веселых людей, которых я знаю, и у Амо тоже бывают моменты.

— Думаю, мне повезло, что твой старик не решил тоже присоединиться к веселью.

— Он не катается на байках, но тебе стоит подумать о том, чтобы сделать с ним что-нибудь.

— Что? Не думаю, что у нас есть что-то общее.

— Вы оба любите избивать людей.

— Обычно друг друга, — сказал я. — И мы с твоим стариком устроим драку друг против друга, вероятно, было бы не очень умно до свадьбы.

Марселла закатила глаза.

— Почему бы вам не пойти вместе на большой бой в клетке? На следующей неделе в Вегасе состоится один из них, за три дня до нашей свадьбы. Это была бы отличная возможность сблизиться.

— Сблизиться с твоим отцом в Вегасе, в одиночку, звучит как великолепная идея, — сказал я с сарказмом.

— Сделай это для меня, — тихо сказала Марселла.

— Убить моего дядю, работать с Фамильей, быть вежливым с отцом и братом этого недостаточно?

Она просто улыбнулась.

Я покачал головой.

— Ты станешь моей погибелью.

Глава 24

Мэддокс

Я остановился перед особняком Витиелло, где забирал Маттео и Амо. Они уже ждали меня. Амо на своем оранжево-черном байке для мотокросса, который, правда, не был лучшим выбором для поездки, как мы планировали, но зато не моя задница и яйца будут трястись, как хороший мартини.

Супербыстрый Кавасаки Маттео тоже не был таким удобным, как мой Харлей, но на нем очень весело ехать.

Маттео протянул мне небольшой рюкзак.

— Можешь положить его в свой багажник?

Я бросил на него недоверчивый взгляд.

— В моем Харлее, может, и больше места для хранения вещей, чем в твоей членовозке, но у него нет багажника.

Ухмылка Маттео расширилась.

— Мой член в порядке, спроси мою жену. Теперь что насчет моего рюкзака. Мне нужны мои косметические средства. Это лицо не останется таким красивым, как сейчас, без некоторой работы.

Я покачал головой и вырвал рюкзак из его рук.

— Если ты наденешь маску на лицо в любой момент нашего путешествия, я прекращу подачу топлива и отправлюсь искать настоящих мужчин, с которыми можно отправиться в путь.

Амо фыркнул.

— Удачи в поисках того, кто не захочет убить тебя за вознаграждение.

— Нет причин ощущать угрозу своей мужественности только потому, что я забочусь о своей красоте, — сказал Маттео с ухмылкой. — Ты не в моем вкусе, так что даже если бы я был геем, ты бы не приблизился к моему заду.

— Боже, мое сердце разбито.

Амо сел на свой байк.

— Вы оба старые сплетники. Если кто и перекроет ваши запасы топлива и уедет, так это я.

— Что насчет твоей косметике? У тебя есть сумка и для моего багажника?

Амо показал на элегантный черный рюкзак, пристегнутый к его спине.

— У меня все готово. Я не нуждаюсь в косметических средствах. Я естественен.

Маттео похлопал его по плечу.

— Это говорит цыплёнок, который только что обзавёлся волосами на лобке. Дождись двадцати, потом повторим разговор.

Я надавил на газ, заставив двигатель зареветь, заглушая ответ Амо. Когда снова воцарилась тишина, я пробормотал:

— Как насчет того, чтобы отправиться в путь? Эти выходные в любом случае будут долгими.

Маттео иногда мчался вперед, давая нам возможность снова догнать его. Амо тоже иногда съезжал, перелетая через какие-то углубления. Я не позволял их трюкам отвлекать меня от ощущения скольжения моего байка по дороге. Это первый раз, когда я ехал не один, и хотя это не то же самое, что лететь через улицу в группе Харлеев, мне было приятно хоть раз побыть с другими.

Конечно, ни Маттео, ни Амо не были настоящими байкерами.

Незадолго до захода солнца Маттео остановился у общественного кемпинга с видом на небольшое озеро. Мы были единственными отдыхающими. Когда шум наших двигателей утих и мы слезли с мотоциклов, я огляделся. Это идеальное место, чтобы избавиться от кого-то. Я приподнял бровь.

— Скажите честно, вы утопите меня в озере с камнем в ногах?

— Зачем использовать камень? Мы могли бы просто привязать тебя к байку и бросить в воду. Так ты умрешь вместе с вещью, которую так любишь.

— Я рад, что вы уже все обдумали, — пробормотал я, радуясь, что взял с собой нож и пистолет.

— Я профессиональный убийца. Мне не нужно много думать, это происходит само собой.

Амо одарил меня жесткой улыбкой.

— Полагаю, сегодня ты не поспишь долго.

— Я буду в порядке, — сказал я, начиная распаковывать сумки.

Я не взял с собой палатку. Я предпочитал спать в своем спальном мешке под открытым небом и смотреть на звезды.

У Маттео тоже не было палатки, потому что в его косметичке не нашлось для нее места.

Без моих сумок мы бы остались голодными.

— Ты не часто разбиваешь лагерь, я прав?

Маттео откинулся назад с ухмылкой.

— Для меня это впервые.

Я покачал головой.

— Дай угадаю, пока что только на пятизвездочных курортах.

Амо начал устанавливать небольшую палатку, которую он каким-то образом запихнул в рюкзак.

— Я единственный в семье, у которого есть палатка, и то только из-за мотокросса. Поблизости не всегда есть приличные места для ночлега.

— Полагаю, никто из вас не умеет разводить костер или готовить?

Маттео достал зажигалку.

— У меня есть опыт поджога вещей, а иногда и людей.

— Позвольте мне заняться огнем, — сказал Амо и удивил меня, создав приличный костер за несколько минут.

Маттео не шелохнулся.

Я схватил бутылку бурбона и бросил в его сторону две банки с техасским чили.

— Почему бы тебе не начать ужинать?

— Ты должен был захватить шотландский односолодовый.

Я сделал большой глоток.

— Мы в походе, так что снизь ожидания.

— Ты имеешь в виду, как моя сестра? — вмешался Амо.

— Ну вот, — пробормотал я. — Это твоя попытка уговорить меня выйти из игры до свадьбы?

— Ты бы вышел под залог, если бы мы предоставили тебе правильный стимул? — спросил Маттео, внезапно заинтересовавшись.

Я бросил на них снисходительный взгляд.

— Ничто в этом мире не заставит меня выйти под залог. Если вы хотите помешать этой свадьбе, вам придется попробовать утопить меня вместе с байком, в противном случае я приму руку Марселлы от Луки и буду благодарить Бога, что такая девушка, как она, выбрала меня.

Маттео протянул мне банку.

— А где тарелки?

— Их нет. Придется есть прямо из банки.

— Отлично, если бы я знал, что обмен слюной включен в поход, то остался бы дома, — пошутил Амо.

Я откусил кусочек и пожал плечами.

— Мне достанется больше.

— Я никогда не говорил, что оставлю себя без ужина, — сказал Амо и забрал банку из моей руки.

Он запихнул в рот по меньшей мере половину банки, прежде чем передал ее Маттео. По крайней мере, последний съел всего несколько кусочков, прежде чем вернуть банку мне.

Конечно, начался дождь, Амо залез в свою палатку. Маттео тоже забрался внутрь. Ругаясь, я искал убежище в слишком маленькой палатке для трех мужчин выше среднего роста.

— Ни за что на свете я не стану делить свою палатку с вами двумя, — сказал Амо.

— Ты можешь спать снаружи, если хочешь, или я могу приказать тебе сделать это, как Консильери, который явно выше тебя по рангу.

— Это семейный отдых, а не работа, — возмущенно сказал Амо.

Иногда его молодость проявлялась именно в таких случаях. Мы все еще пытались найти способ вместиться, когда раздался звук двигателя. Подъехал пикап с группой явно пьяных парней студенческого возраста, искавших неприятностей.

Амо выглянул.

Парни выскочили из машины и закричали.

— Мы поймали вас, педики, на месте преступления?

Один из них показал пальцем на Амо.

— Этот парень еще не дорос. Наверное, трахает свою учительницу.

Амо потянулся за недоуздок на спине и достал нож.

— Я знал, что эта поездка будет веселой, — сказал Маттео, тоже доставая нож.

Я выполз из палатки. Парни осмотрели мои татуировки, шрамы и мускулы, и часть их бравады испарилась. Амо вышел из палатки вслед за мной, и теперь парни стали выглядеть все более неуверенными. Не помогло и то, что дождь намочил белую футболку Амо, прилипая к его мускулистому телу и обнажая татуировку под ней.

Когда Маттео наконец выбрался с устрашающей улыбкой, к которой даже мне еще предстояло привыкнуть, и с длинным ножом в руке, парни выглядели так, что готовы были обделаться.

— Я не совсем понял, что вы сказали в палатке, — сказал Маттео.

— Черт, они из какой-то банды! — крикнул один из парней и бросился обратно к машине.

Губы Маттео скривились, и мои тоже, хотя и по разным причинам.

— Какая банда ездит на гребаных грязных байках? — прорычал я, в то время как Маттео пробормотал.

— По-твоему, я похож на чертова байкера?

— Ну же, не будьте слабаками. Вас шестеро против нас троих, и один из нас еще даже не считается совершеннолетним. Дайте этому бою шанс! — Маттео кричал, выглядя еще больше похожим на маниакального серийного убийцу, которым он, конечно же, и являлся.

Парни чуть не споткнулись друг о друга, спеша в машину. Прежде чем они успели умчаться, Маттео метнул нож поменьше в одну из шин. Она взорвалась, но машина все равно понеслась по безумному зигзагообразному курсу.

— Порезать этих мудаков на мелкие кусочки могло бы стать таким замечательным опытом сближения, — с сожалением сказал Маттео.

— Разделить с вами палатку, спасибо, — пробормотал я.

К счастью для всех нас, дождь через некоторое время прекратился, и я решил спать в своем сыром спальном мешке на улице, а не в тесной палатке с двумя Витиелло.

На рассвете меня разбудило пение птиц, и вскоре Амо присоединился ко мне на бревне перед погасшим костром.

— Ты все еще думаешь, что Марселла сделала неправильный выбор? — спросил я.

— Она выбрала тебя. Марселла знает, чего она хочет. Я бы не хотел, чтобы на ее месте кто-то сказал мне, что мой выбор неправильный.

Я кивнул, удивленный его разумным поведением.

— А что насчет тебя? Ты положил глаз на девушку?

Амо бросил на меня скучающий взгляд.

— У меня нет времени влюбляться. Я из тех, кто не привязан к девушкам.

— Ты слишком молод, чтобы быть тем, кто не привязан к девушке.

Амо усмехнулся.

— Да, конечно.

— Я тоже никогда не думал, что влюблюсь, даже когда был намного старше тебя, а потом явилась Марселла. Никогда не знаешь.

— У меня случится брак по расчету. Фамилья не может позволить себе еще один брак по любви. Мы должны быть уверены, что моя свадьба укрепит нашу семью.

— Да ладно, я находчивое дополнение к семье.

— Я не об этом, но Фамилья основана на традициях. Многие люди жаждут традиционных уз, и как будущий Капо я должен удовлетворить их желания.

Я покачал головой.

— Парень, ты говоришь слишком разумно для своего возраста. Ослабься.

— Стать хорошим Капо для Фамильи моя единственная цель в жизни. И не волнуйся, Марселла всегда называет меня свободным.

Я усмехнулся.

— Она упомянула, что тебе везет с девушками, особенно с некоторыми из ее подруг.

Амо пожал плечами и посмотрел на небо.

— Еще несколько дней свободы, ты должен наслаждаться каждой секундой. Нервничаешь?

— Я не теряю свободу. И единственное, что меня нервирует, это путешествие с твоим отцом.

Амо ухмыльнулся.

— Да, удачи тебе.

***

К моему удивлению, мы с Лукой ни разу не пытались убить друг друга во время нашей поездки в Вегас. Мы действительно нашли темы для разговора, в основном о тактике ведения боя. И я понял, что мафиозные семьи на других территориях были еще более запутанными, чем Фамилья.

Когда мы с Лукой вернулись из нашей однодневной поездки, Ария и Марселла уже ждали нас в фойе особняка Витиелло.

— И? — прошептала Марселла, обнимая меня.

— Мы оба живы и невредимы, это должно дать ответ на твой вопрос.

Марселла закатила глаза.

— Но вы поладили?

— Скажем так. Мы не нравимся друг другу чуть меньше, чем раньше.

— Думаю, это лучшее, на что я могла надеяться.

— Белоснежка, ты пытаешься сдвинуть две очень упрямые горы, но на это нужно время.

— Я могу быть ужасно нетерпеливой.

— Я бы никогда не догадался.

Марселла тронула мое сердце.

— И ты все еще готов сказать «да»?

— О да.

Глава 25

Марселла

Когда я представляла себе день своей свадьбы в прошлом, каждая мелочь была спланирована до совершенства, все было направлено на достижение одной цели: максимального эффекта. Я всегда чувствовала на себе давление дочери Капо, связанной бесчисленными правилами и обремененной еще большим количеством ожиданий. Я не боялась провалиться, потому что не допускала такой возможности. Я бы старалась изо всех сил, чтобы провал был невозможен.

Я все еще не боялась неудачи, хотя теперь вероятность провала в глазах общества была вполне реальной. Я уже потерпела неудачу во многих глазах, нарушила вечные правила и не оправдала надежд, следуя своему сердцу, осмелившись просить места в мире, который был моим собственным в той же степени, что и мир Амо, Валерио или любого другого мужчины. Я проливала кровь, как это делали мужчины, терпела пытки и боль. Все ради Фамильи, моего Капо — то, что он был моим отцом, не имело значения.

В прошлом я не принимала во внимание любовь, потому что в нашем мире ее было трудно найти, особенно такую безграничную и сильную, как любовь моих родителей. Я была уверена, что у меня никогда не будет ничего подобного, и решила не рисковать. Я довольствовалась связью по расчету, легкой привязанностью. Тогда мне было страшно. Но после Мэддокса я обрела храбрость.

Раздался стук. Улыбаясь, я позвала:

— Войдите!

Папа шагнул внутрь, но замер, когда его взгляд остановился на мне в свадебном платье. Папа смотрел на меня так, будто никогда раньше не видел.

— Мэддокс не заслуживает тебя, — пробормотал он. Прежде чем я успела рассердиться, он продолжил: — Никто не заслуживает, принцесса. Но ты считаешь его достойным, ты выбрала его, и поэтому я должен это принять.

— Это правда, — согласилась я. — Это мой выбор, и я нисколечко не сомневаюсь в правильности выбора. Я счастлива, папа, и я знаю, что Мэддокс сделает все возможное, чтобы я оставалась счастлива и в будущем.

— Лучше бы он это делал, — прорычал отец.

Я закатила глаза, но не могла не улыбнуться.

— Я всегда буду хотеть защитить тебя, Марселла. Даже когда вы поженитесь, даже когда ты сама станешь родителем, даже когда я буду старым и седым.

— Ты стар, и в твоих волосах есть несколько седых прядей, — поддразнила я.

Отец вовсе не выглядел старым, но он заслужил укол за свою чрезмерную заботливость.

— Не слишком стар, чтобы надрать задницу твоему мужу.

— Я не хочу, чтобы ты дрался с Мэддоксом, чтобы доказать свою точку зрения, понятно?

Мэддокс и папа оба были упрямыми и любили драться, но я хотела, чтобы они направили свою жестокость на других, а не друг на друга.

Папа взял мою руку и поцеловал ладонь.

— Нам пора.

— Хорошо, — тихо сказала я.

Отец не убирал руку с моей спины, ведя меня по бесконечным коридорам отеля. Снаружи нас ждали несколько машин. Папа выписал протокол наивысшей безопасности на сегодня, но я не хотела думать об опасности. Ничто и никто не мог испортить сегодняшний день.

Мы с папой проскользнули на заднее сиденье бронированного лимузина.

— Нервничал ли ты в день свадьбы? — тихо спросила я, когда мы направились к церкви.

Папа задумался.

— Если бы я знал тогда то, что знаю сегодня, что буду любить твою мать сверх меры, я бы нервничал. Боялся бы все испортить, но я почти не знал твою маму и не заботился о ней так, как сейчас, даже близко. Она была средством для достижения цели.

— Не могу представить, чтобы вы с мамой не любили друг друга.

Отец усмехнулся, и, как обычно, его глаза смягчились.

— Я тоже.

— Думаю, это печально, что вы с мамой никогда не праздновали свою любовь, как мы с Мэддоксом сегодня. Вам стоит подумать о том, чтобы возобновить свои клятвы.

Папа нахмурился, потом покачал головой.

— Сегодня твой день, принцесса. Сегодня ты выбрала любовь вопреки всему. Вот о чем ты должна думать.

Как по команде, мы подъехали к церкви.

Внезапно я почувствовала нервозность. Я даже не была уверена, почему.

— Теперь я понял, — внезапно сказал отец.

Я не могла уследить за ходом его мыслей.

— Почему ты выбрала его. Мэддокс собирается провести каждый день вашей совместной жизни, пытаясь стать тем мужчиной, которого ты заслуживаешь. Он будет стараться сделать тебя счастливой. Любой мужчина в нашем мире старался бы угодить мне, сделать счастливым меня. С Мэддоксом тебе не придется об этом беспокоиться, и, наверное, это к лучшему. Как твой муж, он всегда должен думать о тебе в первую очередь, когда принимает решение, а не о своем Капо или шансах подняться в звании.

Я улыбнулась.

— Спасибо, папа.

Сделав глубокий вдох, я вышла из машины.

Мэддокс

Это должна была быть свадьба года. Все говорили об этом. Многие в не очень благоприятных выражениях. Большинство из них были достаточно умны, сдерживая слухи.

В смокинге я выглядел как другая версия самого себя, все татуировки скрыты. Как мужчине на стороне Марселлы, мне иногда приходилось играть роль, но это то, что я делал с удовольствием. Эти люди ничего не значили.

Старые двери церкви скрипели, звук эхом отдавался в нефе.

Вся свадебная компания, казалось, затаила дыхание, когда Марселла вошла в церковь под руку с Лукой. Она была так прекрасна, что ее лицо следовало бы изображать на картинах вместо ангелов, и мне было совершенно наплевать, насколько это кощунственно.

Я смотрел только на нее, забыв обо всех вокруг, даже о Луке, который вел ее к алтарю.

Я мало что знал о свадебных платьях, как и о свадебных традициях. В тот момент, когда я увидел Марселлу, все остальное не имело значения. Ни критические или осуждающие взгляды некоторых гостей, ни даже враждебные выражения некоторых из членов мафии. Чтобы завоевать доверие Фамильи, мне еще предстояло пройти долгий путь. Но я наконец-то оказался там, где должен был быть, рядом с хорошей девушкой.

Марселла была одета в облегающее платье в пол. Верхняя часть была кружевной, с высокой горловиной, которая даже закрывала часть горла, делая ее шею более изящной. Кусочки кружева украшали запястья, а прозрачная ткань покрывала руки до самых коротких рукавов. Это было элегантное платье, но при этом оно выглядело почти консервативным. Конечно, Марселла не была бы Марселлой, если бы не показала своим критикам тонкий приём. Кружево сзади имело отверстие прямо над татуировкой ее короны. Ее волосы были подняты, так что каждый гость, наблюдавший за церемонией, должен был смотреть на ее корону. Королева насквозь.

Я мог только представить, что подумали об этом некоторые заносчивые люди из Фамильи. Возможно, они думали, что у Марселлы будет скромная свадьба, все будет замалчиваться из-за того, за кого она выходит замуж, или что она будет скрывать следы своего плена, но Марселла не была человеком, который прячется или уклоняется, и, черт, именно это я в ней любил. Она могла быть жесткой, как гвозди, но под этим она была мягкой, как растопленное масло.

Я оторвал от нее взгляд с огромным трудом, когда Лука посмотрел на меня, готовый передать ее мне.

Я протянул руку.

Лука сделал шаг вперед.

— Сегодня я дарю тебе свою дочь. Надеюсь, ты понимаешь, что это за подарок. Не заставляй меня пожалеть об этом, или пожалеть заставлю я тебя.

Я склонил голову. В этот день я ожидал от Луки не меньше, чем угроз, все остальное было бы огромным разочарованием.

Когда он наконец передал ее мне, и ее теплая ладонь коснулась моей, все мое внимание переключилось на нее.

— Тебе не хватает настоящей короны, — пробормотал я. — Потому что ты чертова королева, Белоснежка.

Она улыбнулась.

— Одной короны достаточно, и это единственная корона, на которую все обращают внимание.

— Забудь обо всех, обо всем, кроме нас.

Она кивнула, и, взявшись за руки, мы повернулись к пастору.

Когда я сказал «да», я вспомнил слова Амо о потере свободы, но, как и раньше, я не чувствовал себя менее свободным. Я с нетерпением ждал жизни рядом с Марселлой.

***

Прежде чем мы отважились на поздравления, Марселла выглядела потерянной, ее взгляд был отрешенным, пока мы ждали снаружи, пока остальные гости выйдут из церкви.

Я наклонился к ней.

— О чем ты думаешь? Ты смотришь куда-то вдаль.

— О том, что я рада, что была достаточно смелой для нашей любви.

Я приподнял бровь.

— Неужели я такая рискованная ставка?

— Будто ты этого не знаешь.

Я пожал плечами с ухмылкой, сжимая ее руку, наслаждаясь ощущением моего кольца на ее пальце. Моя женщина.

С ней рядом я буду достаточно силен, чтобы игнорировать фальшивые поздравления и слащавые улыбки людей, рассматривавшие нашу связь как оскорбление того, во что они верили. Я проведу остаток своей жизни, злясь на них, выставляя нашу любовь напоказ перед их лицами. И, возможно, я случайно убью одного или двух. Я был уверен, что Маттео поможет мне избавиться от тел.

Марселла бросила на меня взгляд, который говорил, что она знает, о чем я думаю, и я сомневался, что она не станет возражать против того, что я избавлю мир от одного или двух членов ее расширенной семьи.

Глава 26

Марселла

— Я знал, что она избежит традиции кровавых простыней.

— Конечно, она отдалась до брака.

— Шлюха.

Моя кровь бешено запульсировала в жилах. Я ожидала слухов, но услышать их из первых уст было совсем другое дело. Большую часть своей жизни я упорно старалась казаться идеальной в глазах окружающих.

Теперь весы в глазах людей перевесили. Мои неудачи весили больше, чем успехи. Я больше не была неприкасаемой.

Я взяла себя в руки и глубоко вздохнула. Их мысли не имели значения. То, за что они меня осуждали, не было тем, за что мне должно быть стыдно. И я никому не позволю испортить мою свадьбу, уж точно не такой, как Крессида. Эта девушка стала для меня занозой в ноге. Как только я вышла, их лица исказились от шока, но также и от любопытства, вероятно, они впитывали мою реакцию как губка. Крессида снова была со своей подругой с прошлого раза, но на этот раз с ними стояла третья девушка.

Я одарила их своей самой холодной улыбкой.

— Вы должны быть благодарны за то, что мой отец отменил традицию кровавых простыней. Это значит, что вы можете сохранить свое достоинство, сохранив самые личные моменты между мужем и женой. Конечно, это зависит от вас, если вы хотите уменьшить значение этой ночи, а вместе с ней и саму связь, рассказывая кровавые подробности для любопытных глаз.

У девушек открылись рты. Не говоря больше ни слова, я вышла из комнаты, взмахнув платьем. На улице я сделала еще один глубокий вдох. Мои руки дрожали. Я знала, что мои слова ничего не изменят. Люди будут продолжать строить догадки о моей сексуальной жизни и ругать меня за это. Но мои слова придали мне сил. Это была лишь первая из многих битв, которые мне придется вести против предрассудков и злобы из-за мужчины, которого я любила, но я всегда буду сражаться с огромной радостью.

Мэддокс ждал меня с бокалом шампанского для меня и бутылкой пива для себя.

Я взяла шампанское и опустошила половину бокала, хотя было жаль тратить шампанское на выпивку гнева.

— Что случилось? — тихо спросил Мэддокс.

Большинство людей использовали послеобеденное удовольствие для деловых обсуждений или для болтовни.

Мой взгляд снова зацепился за Крессиду. Она стояла рядом со своими родителями. Они тоже принадлежали к тем, кто осуждал меня настолько открыто, насколько позволял инстинкт выживания. Я не рассказала о ней отцу, она того не стоила, и сомневалась, что Амо тоже это сделал.

— Некоторые девушки называли меня шлюхой за то, что я избегла традиции кровавых простыней.

Губы Мэддокса скривились.

— Эта традиция мерзка, и девочки должны быть рады, что ее отменили. Зачем кому-то хотеть истекать кровью во время секса? Только не говори мне, что ты жалеешь о том, что не девственница, потому что я бы умер от синих яиц, если бы ты настояла на сохранении своей вишенки до брачной ночи.

Я толкнула его в плечо.

— Ты бы выжил. И нет, я не жалею об этом. Нисколько. Если бы я была девственницей и намеревалась предоставить кровавые простыни, я не смогла бы заниматься с тобой сексом на нашей свадебной вечеринке.

Его брови медленно поднялись, а на губах заиграла игривая улыбка, отчего появилась ямочка. Мэддокс схватил меня за руку.

— Надеюсь, ты говорила серьезно, потому что сейчас я собираюсь тебя трахнуть.

Его хватка на моей руке была почти болезненной, пока он тащил меня в мужской туалет. Он толкнул кресло, стоявшее в углу, к двери и заклинил ручку. Секс в туалете становился традицией. Повезло, что это был лучший отель в городе, и каждый туалет был отдельной, роскошной комнатой.

— С тех пор как ты слизала сливки с моего члена, я погибаю. Блядь, Белоснежка. Я так возбужден, что если ты не хочешь, чтобы у меня образовалась эрекция во время нашего танца, позволь мне трахнуть тебя сейчас.

Его рот столкнулся с моим почти отчаянно. Мое собственное тело жаждало его прикосновений.

— Трахни меня, у нас мало времени.

Мэддокс развернул меня так, чтобы я держалась за раковину, затем начал поднимать слои моей юбки.

— Блядь, где твоя красивая киска. Это платье меня убивает.

Я засмеялась, но смех перешёл в стон, когда он сильно шлепнул меня по заднице. Я приподняла бровь, а затем раздвинула губы, когда Мэддокс провел двумя пальцами по моей киске. Я вся промокла, поэтому Мэддокс не встретил никакого сопротивления, когда ввел в меня два пальца.

— Наклонись.

Я оперлась на локти. Ладонь Мэддокса шлепнула меня по попе, когда его пальцы вошли в меня с ослепительной скоростью. Затем он вышел без предупреждения, заставив меня застонать в знак протеста. Боже, какой звук. Он ухмыльнулся и расстегнул ширинку своего смокинга. Его кончик уже блестел, но он не дал мне времени полюбоваться им. Он обхватил мои бедра и толкнулся в меня, а затем стал трахать. Это было быстро и сильно, и мы оба кончили через несколько минут. Это было похоже на то, как если бы я погрозила пальцем Крессиде и таким девушкам, как она. Я получала удовольствие с парнем, которого любила до брачной ночи, и что?

Когда через двадцать минут мы вышли из туалета, то держались за руки и были гораздо более расслабленными.

— Хорошо, что мой отец отменил традицию кровавых простыней. Это бы все испортило.

У меня чуть голова не закружилась от счастья.

Мэддокс покачал головой.

— В нашу брачную ночь ты будешь истекать сливками, а не кровью, много раз. Это только начало.

Грязный рот Мэддокса был самым большим возбудителем, который я когда-либо могла себе представить, но я провела бы остаток вечности, не давая ему произнести ужасное слово на букву «С».

Когда мы вошли в зал, наши гости уже столпились вокруг танцпола для нашего первого танца.

— Готова к танцу? — спросил Мэддокс, протягивая руку.

Я взяла ее и позволила ему повести меня в центр.

Его глаза сканировали толпу вокруг нас, которая наблюдала за нашим первым танцем в качестве супружеской пары. Они с затаенным дыханием ждали каждого неверного шага. Но каждый неверный шаг, который они видели, был нашим выбором. Мы с Мэддоксом смотрели друг другу в глаза. Их осуждение ничего не значило, потому что я не позволила бы им этого. Я не нуждалась в их благословении. Единственные люди, которые могли причинить мне боль своими словами, это те, кто не сделал этого, потому что я была так же важна для них, как и они для меня. Многие взгляды задержались на моей татуировке, некоторые были почти оскорблены, и эта реакция радовала меня больше, чем следовало бы.

— Готов? — спросила я с ухмылкой.

— Готов, когда ты будешь готова.

Я подала знак. Наш вальс резко прервался, и без предупреждения группа начала играть «I Write Sins Not Tragedies» группы Panic! AttheDisco. Эта песня стала бы ударом только для тех, кто действительно знал песню и слова, поскольку группа была только акустической. Но скандал, конечно, случился бы позже, когда об этом стало бы известно.

Я схватила пиджак Мэддокса и разорвала его. Ткань разошлась, оставив на Мэддоксе только черный жилет и рубашку. Он засучил рукава, обнажив свои татуированные предплечья. Мэддокс потянулся к подолу моего свадебного платья и резко дернул его. Нижняя часть юбки оторвалась, как и обещал портной, оставив меня в юбке, которая заканчивалась выше колен.

Взревел мотор, и Амо проехал сквозь расступающуюся толпу на Харлее Мэддокса. Папе пришлось лично убедить директора отеля, прежде чем нам разрешили проехать на мотоцикле через бальный зал. Он слез сбайке, когда Мэддокс подвел меня к нему, положив руку мне на поясницу. Для Мэддокса разрешить кому-либо ездить на его мотоцикле было большой удачей. Возможно, именно поэтому он начал нравиться Амо.

Амо и Мэддокс ударились в ладоши.

— Позаботься о ней, или смерть твоего дяди покажется тебе пустяком по сравнению с тем, что я с тобой сделаю, — сказал Амо с мягко угрожающей улыбкой.

— Амо, — прорычала я, стараясь сохранить довольное выражение лица.

— Нет, он прав. Если я потерплю неудачу, я заслуживаю всего, что он и твой отец запланировали для меня. Но я не потерплю неудачу.

Амо кивнул и отступил назад. В прошлом он бы сейчас подмигнул мне или сказал что-нибудь обидное и смешное, но эта новая версия моего брата уже не была тем легкомысленным подростком. Он находился на лучшем пути к тому, чтобы стать именно тем, кем ему нужно стать, чтобы пойти по стопам отца.

Мэддокс сел на мотоцикл и протянул мне шлем. Я надела его, прежде чем усесться на байк боком и обхватить Мэддокса руками. С ревом двигателя мы оставили толпу зевак позади. Я помахала маме и папе, который обхватил ее рукой. Джианна показала мне большой палец вверх. То, что она была «за» за сцену, которую мы только что устроили, было само собой разумеющимся.

Мама помахала с лучезарной улыбкой. Я поговорила с папой и с ней о наших планах. Даже если мне было все равно, что подумают люди, мнение моих родителей было для меня очень важно. К счастью, ни мама, ни папа не возражали против нашего шоу. Папа смирился с тем, что все, что он планировал для меня, рухнуло в тот момент, когда меня похитили. Теперь он просто хотел видеть меня счастливой.

Я еще крепче обхватила Мэддокса и положила подбородок ему на плечо. Солнце садилось за горизонт. Я улыбнулась про себя. В ближайшие две недели мы будем путешествовать вдоль побережья до Канады, чтобы провести медовый месяц, и по пути будем останавливаться в уютных ночлежках. Эта часть наших нетрадиционных свадебных планов волновала папу больше всего. Но с Мэддоксом я была в безопасности. Мне не нужны телохранители. Это наше время как мужа и жены. Как только мы вернемся в Нью-Йорк, мы оба вновь окажемся в жестких рамках жизни в мафии, особенно если ты находишься на самом верху. Гроул заботился о Сантане, пока нас не было. Я была невероятно рада, что между ним и Мэддоксом завязалась дружба. Я хотела, чтобы Мэддокс нашел людей, с которыми ему нравится проводить время.

Нам с Мэддоксом еще многое нужно доказать. Люди не доверяли мне как первой девушке в Фамилье, особенно как новому координатору Головорезов, и еще меньше они доверяли Мэддоксу как одному из моих Головорезов. Он не был частью Фамильи и был Уайтом. Но пока у нас имелась поддержка моей семьи, я могла с этим справиться. В конце концов, мы убедим остальных, проделав хорошую работу.

Примерно через два часа пути Мэддокс остановился возле утеса, где мы сняли небольшое жилище в бывшей световой башне. Наша спальня находилась на самом верху, откуда смотритель маяка наблюдал за океаном и проходящими кораблями.

Из окон на 360 градусов открывался прекрасный вид на океан и сельскую местность. К этому времени снаружи уже совсем стемнело, за исключением полной луны и звезд. Мэддокс понес нашу небольшую сумку по крутой лестнице, и я сняла каблуки, прежде чем последовать за ним.

— Я никогда не путешествовал налегке. Раньше в сумку такого размера помещалась только моя косметика.

Мэддокс бросил на меня недоверчивый взгляд. Он коснулся моей талии, пока я зачарованно смотрела вокруг. Но вскоре он привлек мое внимание обжигающим поцелуем. Его губы исследовали каждый сантиметр моего тела, задерживаясь на груди и между ног, вызывая стон за стоном с моих губ.

— Давай займемся любовью на воздухе, — сказал он.

Мэддокс вывел меня на узкий балкон, который окружал спальню. Дул свежий ветерок, от которого у меня по всему телу бежали мурашки. Я прижалась к Мэддоксу.

— Зайдём во внутрь? — прошептал он, проводя теплыми губами по моей точке пульса.

— Нет, — прошептала я, затем вздохнула, когда он добрался до особенно чувствительной точки над моей ключицей. — Ты согреешь меня.

— Я сделаю больше, чем это, — прорычал он мне на ухо.

Я повернулась.

Наши губы встретились для нежного поцелуя, который быстро превратился в горячий. На этот раз я взяла инициативу в свои руки и встала на колени перед Мэддоксом.

— Я все еще помню, как ты говорила, что Витиелло не приклоняют колено.

Я жеманно улыбнулась.

— Я делаю исключение для минета своему мужу.

Я высунула язык, игриво щелкнув его пирсинг. Мэддокс выглядел готовым взорваться, наблюдая, как я доставляю ему удовольствие.

— Блядь, — проурчал он.

Вскоре он снова притянул меня к себе и заставил повернуться, занимаясь со мной любовью, пока он обнимал меня сзади, с видом на океан.

Эпилог

Мэддокс

Два сердца бились в моей груди. Одно из них всегда будет тосковать по моему мотоциклу и байкерскому образу жизни, но другое нашло место среди людей, которых я когда-то считал врагами. Не все приняли меня в свои ряды, некоторые всегда будут видеть во мне проблему. Но мне было все равно. У меня была группа людей, которым я доверял, семья, которая действительно была семьей, и, что было самым важным, у меня была замечательная жена.

Марселла была девушкой, ради которой я отказался от всего, что считал важным, только для того, чтобы получить взамен гораздо больше.

И сегодня, сегодня я сделаю то, что никогда не считал возможным. Я поклянусь в верности человеку, которого несколько раз пытался убить и который так же часто пытался убить меня. Я становился официальной частью Фамильи, вместо того чтобы скрываться в тени.

Марселла улыбнулась мне, стоя высоко и гордо, как королева, которой она и являлась. Я сделал это ради нее, но еще больше я сделал это ради нашего сына, растущего в ее животе. Мой взгляд остановился на ее животике.

Осталось всего два месяца до того, как мы станем родителями, до того, как я стану отцом и добьюсь большего, чем мой старик и Эрл. Два месяца. Я не был напуган до смерти, как я думал, что стану отцом, о тяжести ответственности. Я с нетерпением ждал встречи с нашим сыном, хотел доказать, что отцовские фигуры моего детства не определяли, каким отцом буду я.

То, что Марселла будет фантастической матерью, не подлежало сомнению, не только потому, что она была похожа на Арию во многих отношениях, но и потому, что она проявила свою заботу о Сантане и всех последующих собаках.

— Готов ли ты принять присягу, Мэддокс Витиелло.

Как всегда, мое тело напряглось, когда я услышал свою фамилию. Я не был уверен, что оно скоро дойдет до меня. Я долгое время настаивал на сохранении своей фамилии, но как только Марселла забеременела, я понял, что хочу изменить это. Ради нашего сына, который должен был быть Витиелло, чтобы его приняли в будущем. Если он когда-нибудь захочет стать Капо Фамильи, он не может быть Уайтом. И если быть честным, я не хотел продолжать род Уайтов. Ни мой отец, ни Эрл не были людьми, чью фамилию я хотел бы, чтобы продолжали и помнили. У нас с Лукой имелись разногласия, и мы до сих пор иногда спорим, но я восхищался его чувством семьи и преданностью людям, о которых он заботился.

Я стремился стать таким же в нашей семье.

Я шагнул к человеку, который скоро станет моим Капо.

— Да.

Мой голос был твердым, без намека на сомнение, и я понял, что он отражает мои истинные чувства.

— Рожденный в крови, поклявшийся на крови. Я вхожу живым, а выхожу мертвым.

Я порезал ладонь, демонстрируя рану собравшейся толпе. Мастер обмакнул иглу в кровь, прежде чем прикоснуться ею к моей груди. Клятву нельзя было поместить над сердцем, как это было принято, потому что там у меня были другие тату. Когда игла пронзила мою кожу, глаза снова нашли Марселлу, которая касалась живота. Она улыбалась с достоинством, как это делала на людях. Я научился видеть за этой официальной маской эмоции, скрывающиеся под ней.

Глаза Марселлы наполнились любовью.

Когда татуировка была сделана, я надел рубашку и направился к ней. Она коснулась кожи над моим сердцем и коротко поцеловала меня, ее глаза стали мягче.

У нас не было времени поговорить, так как другие члены мафии уже столпились вокруг, чтобы поздравить меня и принять в Фамилью. Я видел, что этот маленький жест многое изменил в глазах многих из них.

Преодоление вражды из прошлого произошло не в одно мгновение, даже не за несколько месяцев или лет. Я с Марселлой почти десять лет и теперь, казалось, наконец-то полностью вошел в семью.

Позже мы с Марселлой сидели на удобном диване перед камином в таунхаусе рядом с особняком ее родителей, оба в трениках и толстовках, прижавшись друг к другу.

Марселла убрала голову с моего плеча.

— Я никогда не говорила тебе, как много для меня значит то, что ты жертвовал столь многим ради меня на протяжении многих лет.

Я поднял брови, и она пояснила.

— Твоя семья байкеров и образ жизни, твоя фамилия, а теперь ты даже стал частью Фамильи.

Я провел носом по ее горлу, втягивая ее запах.

— Это не жертва, если тебе дарят что-то взамен, особенно если этот дар стоит намного больше, чем то, что у тебя имелось вначале. — я отступил назад, смотря в прекрасные глаза Марселлы. — Я выбрал тебя и сделал бы это снова. И я не единственный, кому пришлось чем-то пожертвовать. Ты многим рисковала, выйдя замуж за грязного байкера, встав ради меня на защиту своей семьи и своего народа.

— Я бы сделала это снова. И ты не такой уж грязный. — ее губы дернулись. — Не считая твоего рта.

Я усмехнулся, затем снова стал серьезным.

— Мне нравится, что ты можешь быть мягкой и заботливой, но также можешь быть жесткой и сильной, если это необходимо. И больше всего мне нравится, что я один из немногих, кто может видеть твою мягкую, эмоциональную сторону.

Марселла закатила глаза, но сделала это с небольшой, довольной улыбкой.

— И мне нравится, что ты думаешь, что мои недостатки делают меня совершенной. — ее голос стал очень нежным. — Мне нравится, что ты показал мне, что бесконечная любовь, которую разделяют мои родители, не является недостижимой мечтой.

Конец

Всю информацию о книгах Коры Рейли, тизеры к будущим релизам автора и многое другое в https: //vk. com/corareilly (Кора Рейли)

КНИГИ КОРЫ РЕЙЛИ

Серия «Рождённые В Крови»:

0, 5. Лука Витиелло (сюжет «Связанные Честью» от лица Луки)

1. Связанные Честью (Лука & Ария)

2. Связанные Долгом (Данте & Валентина)

3. Связанные Ненавистью (Маттео & Джианна)

4. Связанные Искушением (Ромеро & Лилиана)

5. Связанные Местью (Гроул & Кара)

6. Связанные Любовью (Лука & Ария)

7. Связанные Прошлым (Данте & Валентина)

8. Связанные Кровью (Антология серии «Рождённые В Крови»)

Спин-офф серия «Хроники Каморры»:

1. Извращённая Преданность (Фабиано & Леона)

2. Извращённые Эмоции (Нино & Киара)

3. Извращённая Гордость (Римо & Серафина)

4. Извращённые Узы (Нино & Киара)

5. Извращённые Сердца (Савио & Джемма)

6. Извращённое Притяжение (Адамо & Динара)

Вне серий:

1. Сладкое Искушение (Кассио & Джулия)

2. Грязная Сделка (Талия & Киллер)

3. Любовь Взаперти (Мауро & Стелла)

4. Король Дроздобород (Пейтон & Джин)

5. Хрупкое Желание (Данило & София)

6. Не Суждено Быть Сломленной (Зак & Эмбер)

Серия «Жестокая Игра»:

1. Только Работа, Никакой Игры (Ксавье & Эви)

Серия «Грехи Отцов»:

1. Порожденная Грехом (1) (Мэддокс & Марселла)

2. Порожденная Грехом (2) (Мэддокс & Марселла)

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 13 14 151617 18 Следующая ⇒