Главная

Контакты

Случайная статья

• Автоматизация
• Антропология
• Археология
• Архитектура
• Биология
• Ботаника
• Бухгалтерия
• Военная наука
• Генетика
• География
• Геология
• Демография
• Деревообработка
• Журналистика
• Зоология
• Изобретательство
• Информатика
• Искусство
• История
• Кинематография
• Компьютеризация
• Косметика
• Кулинария
• Культура
• Лексикология
• Лингвистика
• Литература
• Логика
• Маркетинг
• Математика
• Материаловедение
• Медицина
• Менеджмент
• Металлургия
• Метрология
• Механика
• Музыка
• Науковедение
• Образование
• Охрана Труда
• Педагогика
• Полиграфия
• Политология
• Право
• Предпринимательство
• Приборостроение
• Программирование
• Производство
• Промышленность
• Психология
• Радиосвязь
• Религия
• Риторика
• Социология
• Спорт
• Стандартизация
• Статистика
• Строительство
• Технологии
• Торговля
• Транспорт
• Фармакология
• Физика
• Физиология
• Философия
• Финансы
• Химия
• Хозяйство
• Черчение
• Экология
• Экономика
• Электроника
• Электротехника
• Энергетика

Бой начнётся через пять минут.

ГЛАВА 45

— Тебе не обязательно везти меня домой, Август, — сказала я.

— Ты права. Не обязательно, но я уже собирался уходить. Если ты не хочешь, чтобы я подвозил тебя, пожалуйста, можешь вернуться домой самостоятельно.

Он остановился у входа в гостиницу, ожидая, пока я приму решение.

Я едва не швырнула телефон в Эйдана Майклза перед тем, как помчаться к вращающимся дверям. Как только мы оказались снаружи, я сказала:

— Когда-нибудь я убью этого человека.

Август взглянул на меня, и я увидела, что в его глазах залегли тени, причиной которых была я. Возможно, не всех, но некоторых. Мы не разговаривали, пока шли к его пикапу, и молчали, пока он вёз меня домой. Когда мы добрались до моей улицы, Август, наконец, заговорил:

— Ты же не собираешься на полном серьёзе уехать из Боулдера?

— Собираюсь.

— Ты всё ещё несовершеннолетняя.

Я уставилась на тёмные окна квартиры. Дядя, вероятно, уже спал.

— Джеб поймёт, почему я не могу оставаться в Боулдере. Он поймёт, почему я не могу подчиняться человеку, которому я... я не могу доверять.

— Тебе не обязательно уезжать. Лиам не причинит тебе вреда.

— Я знаю, что Лиам не тот злобный пятнадцатилетний мальчишка, но каждый раз, когда я буду смотреть на него, я буду вспоминать, что он был соучастником убийства моего отца, — я коснулась дверной ручки. — Кроме того, мой уход пойдёт тебе на пользу.

— Каким образом? — резко спросил он. — Каким образом он пойдёт мне на пользу?

Я изогнула бровь.

— Эм. Неужели сегодняшнее собрание заставило тебя забыть о нашей парной

связи?

— Меня не беспокоит наша парная связь, Несс.

— Как это возможно?

— А тебя разве беспокоит?

— Нет, но я отреклась от мужчин.

Я изобразила улыбку, которой на самом деле не чувствовала. Мама часто говорила, что если ты улыбнёшься, несмотря на то, что тебе грустно, твои эмоции, в конце концов, отразятся на твоём лице.

— В любом случае, Август Ватт, я обещаю, что на этот раз буду писать.

Он пристально смотрел прямо перед собой. Меня так и подмывало наклониться и поцеловать его в щёку, но я струсила. Я вышла из машины и захлопнула дверь, а затем поднялась по ступенькам. Пикап всё ещё не трогался с места. Август, вероятно, ждал, когда я войду внутрь. Каким же он был джентльменом...

Я позвонила в дверь. Прошло несколько секунд. Через минуту я снова позвонила в дверь, но шагов не услышала. Разве моего дяди не было дома?

Нахмурившись, я спустилась по лестнице и постучала кулаком в пассажирское окно пикапа. Август опустил его. Его телефон уже звонил, а затем по громкой связи раздался голос моего дяди.

— Да, Август?

— Несс пыталась зайти домой, но у неё нет ключей.

— Я в штабе, присматриваю за нашим пленником с Дереком и его сыном. Если ты заедешь сюда, я могу отдать тебе ключ.

Я закусила губу.

— В какое время ты будешь дома?

— Меня сегодня не будет. Я опасаюсь, что эти ублюдки ручейные могут попытаться освободить убийцу Эвереста, и не хочу рисковать.

Его жажда мести буквально изливалась из телефона.

— Хорошо, мы что-нибудь придумаем, — сказал Август.

Когда он повесил трубку, я сказала:

— Я могу...

Я собиралась сказать, что я могу сама съездить туда и обратно, но вспомнила, что Джеб взял фургон. Чёрт. Вот засада.

— А ты не против меня подвезти? Он кивнул, и я снова села в машину. Отъезжая от обочины, он сказал:

— Мне не нравится, что ты будешь ночевать здесь совсем одна, когда ручейные всё ещё находятся в городе.

— Я шесть месяцев жила одна в по-настоящему дерьмовом районе.

— Тогда ты не была под моим присмотром.

— Я и сейчас не под твоим присмотром.

— Несс, — вздохнул он. — Пожалуйста, пожалей меня сегодня.

Я прикусила губу и смягчилась.

— У тебя есть какие-то идеи?

— Сегодня ты останешься со мной.

— Эм.

Мне показалось, что ремень безопасности перекрыл мне кислород. Я просунула большие пальцы под туго натянутую ткань ремня и потянула за него.

— Я посплю на диване, — сказал он.

Так. Но его квартира была одним большим открытым пространством. Если бы он лёг на диване, у каждого из нас всё равно не появилось бы своего личного пространства.

— Я могла бы пойти к Фрэнку...

— Его, вероятно, ещё долго не будет дома. Август уже направлялся в сторону склада.

Я чувствовала, что даже если я напомню ему о том, что там будет Эвелин, мало что

сможет изменить исход моего вечера.

— Хорошо, но тогда я займу диван.

— На кровати удобнее.

— Это твоя кровать.

— Диван тоже мой.

На моих губах появилась тень улыбки.

— Ты знаешь, сколько девушек хотели бы сейчас оказаться на твоём месте?

— Что-то у меня от этого места уже начинает болеть одно место, так что не думаю, что много.

Он искоса взглянул на меня, и, хотя света было немного, его глаза как будто стали зеленее.

— А вот и Несс Кларк, которую я знаю и обожаю.

— Заткнись.

Он тихо усмехнулся, и это несколько сгладило острые углы этой странной ночи.

ГЛАВА 46

Подкрепившись остатками лазаньи, я приняла душ и переоделась в одну из его футболок, которая так сильно пахла им, что у меня закружилась голова. Неужели от меня теперь тоже пахло сандалом и опилками? Или Август пах так же, как я? Или, может быть, наши запахи смешались и создали совершенно другой аромат?

Я спросила его об этом, помогая ему натянуть простыню на диван.

Его веснушки, казалось, потемнели от моего вопроса, поэтому я тут же добавила:

— Что?

Он потратил массу времени на заправку простыни под сиденье дивана, после чего выпрямился и потёр затылок.

— Они имели в виду, что мы пахнем так, как будто мы, — он схватил с кофейного столика сложенное одеяло и развернул его, — как будто у нас был секс.

— О, — я сморщила нос. — Так это... запах пота?

Он разразился смехом.

Я швырнула в него подушку, которую запихивала в наволочку. Он поймал её и закончил мою недоделанную работу.

— Что я такого опять сказала? — спросила я, изогнув одну бровь.

— Что там за изнурительный секс у тебя был? Он всё ещё улыбался.

Я провела рукой по волосам.

— Эм... у меня его не было.

— Никогда?

Его усмешка превратилась в слабую улыбку.

Я была уверена, что сейчас моё лицо было свекольно-красного цвета.

— А? – только и сказал он.

И это было действительно хуже, чем если бы он вообще ничего не сказал.

— Я не пытался смутить тебя.

— Ты не смутил меня. Просто это очень странный разговор, — я поправила одеяло,

которое он бросил на диван. — С другой стороны, я не знаю, чего я лишена.

Я села, и футболка с маленьким логотипом компании Ваттов задралась на мне. Я потянула за подол.

— Хоть ты и сказал, что привык к парной связи, но ты знаешь, чего ты лишён, так что это, должно быть, отстойно.

Его кадык дёрнулся.

— В последнее время в моей голове столько мыслей: о маме, о стае, о работе... так что у меня не было времени задумываться об этом.

— Мужчины вроде должны думать о сексе каждые семь секунд.

Он фыркнул.

— Разве?

Я наклонилась и шлёпнула его по руке.

Он покачал головой, и его улыбка сделалась шире.

— Ты долго будешь это продолжать?

— Пока не уеду.

Улыбка тут же пропала с его лица. Он сел рядом со мной, диван прогнулся под его

весом.

— Тебе не следует снова уезжать. Это вредно для твоего тела.

— А если я останусь, это будет вредно для моей головы. Когда Лиам перестанет быть Альфой...

— Могут пройти десятилетия...

—... я вернусь.

Я засунула руки между коленями и сжала ноги вместе.

— Несс...

— Давай больше не будем об этом говорить, ладно? Я, правда, устала.

Вздохнув, он обнял меня за плечи, притянул к себе и поцеловал в висок. Я закрыла глаза, наслаждаясь его близостью, его запахом. Я слишком сильно этим наслаждалась.

Это было ещё одной причиной, по которой мне надо было уехать...

Я испытывала совсем не сестринские чувства по отношению к Августу, и это могло усложнить наши отношения в ближайшие месяцы.

Я вынырнула у него из-под руки.

— Ты не против, если я выключу свет?

— Давай.

Я встала с дивана и подошла к входной двери. Я коснулась цифровой панели, а затем вернулась на диван. Лунный свет проникал в открытое окно, но я и без него хорошо видела в темноте. Возможно, моё зрение не было таким же острым, как у настоящего волка, но оно было лучше человеческого. Именно благодаря этому я смогла разглядеть огромную глыбу, распростёртую на диване.

— Иди на кровать, Несс.

— Но это твоя кровать.

— Мы вроде бы уже это обсуждали.

— Ладно.

Я подошла к лестнице и поднялась на мезонин, затем забралась на гигантскую кровать и скользнула под толстое одеяло. Я не была уверена, что смогу заснуть. Каждый раз, когда я закрывала глаза, я снова слышала ту запись у себя в голове.

Снова и снова.

" А что если сделать так, как будто это несчастный случай на охоте, тогда ты сможешь обвинить того охотника".

Я лежала с открытыми глазами до тех пор, пока темнота не стала немного светлее. Немного зеленее.

Немного голубее.

Я увидела себя бегущей.

Рядом с большим чёрным волком с улыбающимися серебристыми глазами. " Как думаешь, ты сможешь поймать эту белку, малышка? "

Я бросилась за пушистым грызуном, который спиралью забирался по стволу сосны,

и сдёрнула его с дерева.

" Слишком просто, папа".

" Быстро перекуси ей шею. Не надо, чтобы она страдала".

Через секунду белка перестала двигаться. Мы устроили беличий пир, с наших носов капала кровь. То есть, в основном с моего.

Мой отец наблюдал за происходящим, его глаза сияли от гордости. Внезапно он резко повернул голову в сторону, навострил уши и, развернувшись, напряг мышцы для прыжка.

" Несс, беги! "

Мы не успели убежать.

Пуля просвистела в застывшем воздухе и с хлопком вонзилась в его шкуру. Он пошатнулся и упал, из него брызнула кровь и залила мне лицо, смешавшись с кровью бé лки.

Я выла и выла, мой плач разносился по лесу, точно сорванные пушинки одуванчика.

Внезапно что-то тяжёлое придавило меня к земле. Я зарычала, начала извиваться и царапать нападавшего, пытаясь сбросить его с себя.

— Несс, проснись! Это всего лишь я.

Мои веки распахнулись. Август оседлал меня и удерживал руками мои запястья. Струйка крови сочилась из тонкой раны прямо у него под глазом.

Я ахнула.

— Твоё лицо!

— С моим лицом всё в порядке.

— У тебя кровь идёт.

Я с силой попыталась высвободить свои запястья из тисков его рук. Он отпустил меня, и я провела кончиками пальцев по полоске кожи, которую содрала. Я знала, что прикосновение к порезу не остановит кровавый поток, поэтому я вывернулась из-под Августа, села и поднесла край своей футболки к ране.

— Чёрт. Прости.

— Всё в порядке.

Он прикрыл глаз, и я зажала рану.

При виде крови я вспомнила о том, как мой отец истекал кровью. Только тогда в том лесу её было гораздо больше.

Я содрогнулась и закрыла глаза.

Большие тёплые руки сжали мои похолодевшие щёки.

— Посмотри на меня. Я повиновалась.

— Это был кошмарный сон. Ты проснулась. Ты в безопасности.

Я втянула нижнюю губу и опустила ткань футболки, желая осмотреть его разодранные раны. Порез у линии роста его волос уже затягивался.

— Я же больше нигде тебя не поцарапала? Он улыбнулся.

— Ты очень старалась.

Он откинулся назад на пятки, и его улыбка дрогнула, когда его взгляд опустился на полоску обнажённой кожи между моим чёрным нижним бельём и скомканной хлопчатобумажной футболкой, которую я всё ещё держала в руках.

Я выпустила её край, и он упал вниз.

Проведя ладонью по своим коротким волосам, Август развернулся, чтобы слезть с кровати, но я протянула руку и поймала его за локоть.

— Не мог бы ты остаться со мной? Пожалуйста?

Я чувствовала себя невероятно по-детски, прося его об этом.

— Только до тех пор, пока я снова не засну.

Прошло несколько секунд, прежде чем он кивнул. Он сделал это с таким трудом,

что я почти пожалела о своей просьбе. Я снова легла и засунула руки под подушку.

— Я постараюсь больше не нападать на тебя, — сказала я, прижимаясь щекой к мятой ткани, которая стала влажной из-за слёз или пота — хотя, возможно, из-за того и другого.

Я понаблюдала за тем, как Август пытается устроиться поудобнее рядом со мной. Он не рискнул забраться под одеяло. Его длинные ноги в серых спортивных штанах растянулись по всей длине матраса.

— Я случайно не украла твою половину кровати? — спросила я, когда он закинул одну руку за голову.

Он лежал на спине, его футболка задралась, обнажив упругую загорелую кожу с дорожкой тёмных волос. Я резко закрыла глаза, но эта картинка уже запечатлелась на сетчатке моих глаз и творила странные вещи с моим животом... И ниже. Я сжала бёдра и перевернулась.

— Обычно я занимаю её всю, — сказал он.

Я отползла на край матраса, чтобы не занимать много места.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь освободить для тебя пространство. И для себя.

Мне нужно было больше пространства.

Он фыркнул.

Я не стала его шлёпать; я не смела коснуться его. Но он коснулся меня. Он затащил меня обратно на центр кровати. Вот только его руки были далеко от моего тела.

— Как ты это сделал? — спросила я, отчасти завороженно, отчасти испуганно. Управлять движениями другого человека, не прикасаясь к нему, можно было только с помощью магии, которую я никак не могла постигнуть своим разумом. И да, я знаю... Я

могла перевоплощаться в оборотня.

— Я потянул за веревку, которая нас соединяет. Мой пупок всё ещё пульсировал.

— Ты можешь научить меня, как это делается?

Не то чтобы мне было бы много пользы от этой способности после моего отъезда...

— Тебе надо сосредоточиться на этой веревке. Визуализируй её. Для меня она голубая и блестящая. Как только ты её представишь, ты должна втянуть живот, и он начнёт сворачивать её. Во всяком случае, так это делаю я. Может быть, для тебя всё будет по-другому.

— Могу я попробовать? Он кивнул.

Я наморщила лоб, сосредоточившись. Я увидела эту веревку. Она не была голубой, но блестела. Я попыталась осмыслить всё это и втянула живот. Я почувствовала напряжение, но тело Августа не сдвинулось ни на дюйм.

— Я больше и тяжелее тебя.

Я снова попыталась. И снова провалилась.

— Ты хотя бы чувствуешь её?

— Да.

Он улыбнулся.

— Мне щекотно.

— Ты можешь протащить моё тело на несколько метров, но когда это делаю я, тебе становится щекотно? Чёрт. Это нечестно.

Он улыбнулся ещё сильнее, но поморщился, когда его улыбка натянула кожу, которую я поцарапала. Я протянула руку, провела большим пальцем по порезу, и у Августа перехватило дыхание.

— Больно? — спросила я.

— Я в порядке, Несс.

Он убрал мою руку со своего лица.

Наши головы были так близко, что я могла видеть форму каждой из его веснушек.

Я помнила, как в детстве попыталась искать созвездия на его коже. Я помнила, что мне это удавалось, хотя и не помнила названий тех созвездий, что я находила на нём.

— О чём ты думаешь? — сказал он хриплым шёпотом.

— Я пыталась вспомнить названия созвездий, которые я искала среди твоих веснушек.

— Кассиопея. Ты была убеждена, что это, — он взял указательный палец моей руки, которую всё ещё держал, приложил его кончик к своей повреждённой щеке и провел им вниз, затем прямо, а затем снова вниз и, наконец, наверх, — Кассиопея.

Его тёплое дыхание коснулось моего носа, но мой живот пылал теперь сильнее, чем моё лицо. Я опустила глаза на его рот, задавшись вопросом, каково это будет — поцеловать его. Его дыхание сбилось, как будто он мог прочитать ход моих мыслей, как будто он мог почувствовать их через нашу связь. Возможно, так оно и было.

Я высвободила палец, который он всё ещё сжимал, и провела кончиком по твёрдой поверхности его щеки, по тёмной щетине на подбородке, и дальше вниз по его сильной шее. Я наблюдала за движением своего указательного пальца, который огибал контуры его тела. Я проследила за тем, как он обогнул его широкое плечо и спустился вниз вдоль

его точеного бицепса. Когда мой палец касался его обнажённой кожи, она покрывалась мурашками.

Я ждала, что он положит конец моим исследованиям. Ждала, что он спросит, что на меня нашло, но он молчал, предоставляя мне доступ к его соблазнительным формам. Я очертила острый край его локтя, затем провела прямую линию вниз по внутренней стороне предплечья, где кожа была самой нежной, и остановилась, когда достигла центра его ладони.

Только тогда я осмелилась взглянуть в его глаза цвета мха, которые очаровывали меня всё моё детство. Его зрачки пульсировали, пожирая радужку. Я медленно придвинулась к нему ближе, пока мои губы не оказались на одной линии со следами засохшей крови на его щеке. Я прижалась ртом к его коже и высунула язык, чтобы слизнуть медное пятнышко. Никогда и ни за что я не могла бы подумать, что буду лизать лицо Августа. Возможно, если бы я была покрыта мехом, но не кожей. Если бы на мне был мех, этот поступок можно было бы расценить как игру или проявление нежности. Но прикосновение к коже было более интимным.

Август, который лежал совершенно неподвижно, наконец, пришёл в себя. Рука, к которой я всё ещё прикасалась, сомкнулась на моей, сжав мои пальцы, а другая его рука скользнула мне под голову и зарылась в моих волосах. Август осторожно потянул за мою голову, чтобы оторвать мой рот от своей щеки.

— Несс...

Моё имя прозвучало как порыв ночного ветра, от которого дрожали и раскачивались сосновые иголки.

— Если ты поцелуешь меня, то тогда уже не сможешь уехать, — пробормотал он. Мне понадобилось мгновение, чтобы понять смысл его слов.

— Почему нет?

— Потому что ты не можешь накормить голодающего мужчину, а потом отнять у него еду.

Если бы его голос не был таким низким и хриплым, я бы, возможно, посмеялась бы над этой метафорой, но тембр его голоса дал мне понять, что он говорил серьёзно.

— Ты найдёшь еду получше, — наконец, сказала я, и моё сердце застучало, заставив трепетать серую хлопковую ткань, в которую было завёрнуто моё тело.

Пальцы, обхватившие мой затылок, расслабились, скользнули к шее, а затем обратно вверх.

— Как долго?

Я подумала, что он спрашивает меня, как долго я ещё планировала оставаться здесь, и я сказала, что до утра.

— Нет, Несс. Как долго ты испытываешь ко мне эти чувства?

О.

О...

Я опустила ресницы, тепло потоком устремилось к моей груди.

— Уже некоторое время. С того дня, когда мы купались в озере. Но эта связь... она меня смущает. Каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне... Даже когда ты делаешь это случайно...

— Я ничего не делаю случайно.

Я резко перевела своё внимание на его лицо, тёплый поток распространился и согрел каждую часть моего тела.

—В общем, когда это случается, со мной что-то происходит, Август. Что-то такое, что, как мне кажется, я не должна чувствовать. Что-то такое, о чём, как мне кажется, мне не стоит тебе рассказывать.

И всё же, я сейчас признавалась ему в своих самых глубоких и самых тёмных тайнах.

— Ты поэтому злилась на меня за то, что я называл тебя Ямочки или ребёнком? Потому что ты думала, что я видел в тебе только маленькую девочку?

Я кивнула, и та дерзость, внезапно овладевшая мной, начала ускользать сквозь пальцы, точно раскрошившийся камень.

Он молчал так долго, что я сказала:

— Если ты сейчас же не скажешь что-нибудь, я умру от стыда.

Его пальцы скользнули вверх по моей шее и снова остановились на затылке, слегка приподняв его вверх.

— Что бы ты хотела, чтобы я сказал?

Я скривила губы, а потом пробормотала:

— Что ты чувствуешь то же, что и я, хотя бы немного.

— Но если я скажу это, я солгу.

Моё сердце сжалось от унижения, а затем я зажмурилась, плотно закрыв глаза.

— Я солгу, потому что, что бы ты ни чувствовала, я чувствую это в десятикратном размере. Я чувствую себя так с тех пор, как ты вошла в ту гостиную с высоко поднятым подбородком. С тех пор, как между нами установилась эта связь, что заставляет меня сдерживать себя и не дать этому поцелую случиться.

Я открыла глаза, унижение сменилось чем-то совершенно другим. Чем-то, что заставляло нашу связь гудеть.

— Почему?

— Потому что, как только ты окажешься далеко от Боулдера, далеко от меня и нашей связи, ты перестанешь хотеть меня, но я не перестану хотеть тебя.

— Ты этого не знаешь.

— Того, что я не перестану хотеть тебя? О. Я это знаю. Я был в... — он облизнул свои чувственные губы, отчего они заблестели. — Нас разделял океан, и я не мог выбросить тебя из головы, Несс. И это сильно выбивало меня из колеи. Я не был сосредоточен на команде, на миссии. Всё, о чём я мог думать, это о тебе и о том, через что тебя заставляла проходить стая, и что ты чувствовала. А потом, когда Коул сказал мне, что Лиам...

Он перекатился на спину, отпустив мою руку, но обхватив другой рукой мои плечи. Я положила голову ему на плечо, мои волосы рассыпались веером по его руке. Он провёл по ним пальцами, отчего кожу моей головы начало покалывать, всю меня начало покалывать.

— Когда Коул сказал мне, что Лиам начал подкатывать к тебе, я был ослеплён такой ревностью, что совершил серьёзную тактическую ошибку, которая подвергла риску одного из моих ребят. Это было ужасно, Несс.

Он вздрогнул и на долгую секунду закрыл глаза.

Я прижала ладонь к его груди, поймав быстрый ритм его сердцебиения кончиками своих пальцев.

— Прости.

— Это не твоя вина, солнышко. Это я оставил тебя. А не наоборот.

Только вот теперь это я говорила о том, чтобы оставить его. Что, если бы он действительно нашёл еду получше? Одна только мысль о том, что та официантка или Сиенна могли расположиться там, где сейчас лежала я, заставила меня стиснуть зубы.

— Я соврала, — сказала я, пытаясь ослабить напряжение у себя в челюсти. Я не отрывала взгляда от ладони, прижатой к его груди. — Я была влюблена в тебя, когда ещё была ребёнком. В прямом смысле. И я знаю, что это могло беспокоить тебя. Но ты был для меня всем. Ты значил для меня так много. Помнишь тот день, когда ты позволил мне пойти с тобой на свидание в кино с Бетси, или как там её звали?

Её лицо промелькнуло у меня перед глазами.

— Я ненавидела её округлые формы и каштановые волосы, ведь я сама была плоской, как доска, и блондинкой. Я ненавидела, что ты трогал и трогал её волосы. Её

руку. Я так ненавидела это, что притворилась, будто у меня болит живот, чтобы ты отвёз меня домой. Чтобы ты остался со мной. Чтобы ты прикоснулся к моим волосам.

Какое-то время он ничего не говорил, словно пытаясь вспомнить. Или, может быть, после моего заявления он пожалел, что признался мне в том, что я ему нравлюсь.

— Её звали Кэрри.

О, божечки. Он её запомнил. Но что ещё хуже, он улыбнулся, вспомнив о ней. Мне было бы менее больно, если бы он ударил меня по рёбрам.

Он накрутил кончики моих волос на свои пальцы.

— Она порвала со мной в ту ночь, потому что я предпочёл тебя ей. Его улыбка стала немного шире.

— Я знал, что ты влюблена в меня, но...

— На самом деле это была не влюблённость, а увлечение, — я поморщилась. — И я, честно говоря, понятия не имею, зачем я тебе всё это рассказываю.

— Думаю, я знаю.

— Правда?

Он перекатился на бок.

— Потому что ты решила испытать мою волю. Он пристально посмотрел мне в глаза.

— Или сломать её...

— Это работает?

— Когда у тебя что-то не получалось?

Я улыбнулась, но потом моя улыбка исчезла. Затем, в порыве смелости — или глупости — я сократила расстояние между нашими губами, накрыв его губы своими.

Из его груди вырвался стон, и он оторвал свои губы от моих губ.

— Так ты остаёшься?

Его грудь поднималась и опускалась.

— Не думаю, что я смогу...

Он вздрогнул.

— Дай мне закончить моё предложение. Ты не дал мне закончить моё предложение.

Его взгляд скользнул по моему лицу.

— Закончи своё предложение.

Моё сердце колотилось уже где-то в районе моей челюсти, моих губ, подбородка, лба, но я повторила то, что сказала, и добавила последнее слово, которое меняло всё.

Для него. Для меня. Для нас.

— Не думаю, что я смогу уехать.

Я не хотела отвечать перед Лиамом, и я не знала, как я с этим справлюсь, если останусь, но я не была готова бросить Августа, Эвелин или Джеба. Я не хотела терять способность перевоплощаться в могущественного зверя, так же как и не хотела покидать дом, в который я только что вернулась.

Август сжал мой подбородок с душераздирающей нежностью.

— Мне нужно, чтобы ты была совершенно уверена в этом.

— В этом?

— В том, что ты хочешь остаться. Быть со мной. Он провёл большим пальцем по моей нижней губе.

— Я хочу, чтобы ты была моей парой, Несс. Не сегодня. Не завтра, но до Зимнего солнцестояния. Мне нужно знать, хочешь ли ты этого тоже. Потому что это не простое увлечение. По крайней мере, для меня.

Он говорил о вечности. Вечность пугала меня до чёртиков.

— У меня даже никогда не было отношений, Август.

— Значит, ты не готова?

— А ты готов?

— Я был с другими людьми. Я знаю, каково это, и я понимаю, насколько драгоценно то, что мне было дано. Насколько драгоценна ты.

Он погладил меня по щеке.

— Я хочу быть с тобой, Август — только с тобой — и я видела, каково это. Я не соглашаюсь на тебя, потому что ты случайно оказался рядом и волшебным образом связан со мной. Но я не хочу обещать тебе вечность, потому что это пугает меня, — я облизала пересохшие губы кончиком языка. — И если тебе этого недостаточно...

Он обхватил рукой мой затылок и притянул моё лицо поближе к своему, прерывая поток моих мыслей и слов. Прижавшись к моим губам, он прошептал:

— Только со мной.

— Только с тобой, — сказала я мужчине, лежащему рядом, такому знакомому и в то же время, незнакомцу.

Он прижался своими губами к моим губам, и веревка, которая связывала нас, начала притягивать меня всё ближе и ближе. Я не знала, притягивал ли он меня или я сама это делала. Всё, что я знала, это то, что каждая из наших костей выровнялась относительно друг друга; каждый сантиметр нашей плоти сросся до такой степени, что невозможно было различить, где начинался один из нас и заканчивался другой.

И тот факт, что мы идеально подходили друг другу, пугал меня больше всего на свете, потому что, если бы мы расстались, это разорвало бы не только наши сердца. Это разорвало бы и наши тела.

ГЛАВА 47

Сон накрыл меня так же тихо, как рассвет, выползающий из-за горизонта, который заключил меня в свои объятия, так же как и Август. Я чувствовала себя в безопасности, и такой спокойной и удовлетворённой, какой не чувствовала себя уже очень давно. Всё, что мы делали, это целовались, наши пальцы не осмеливались касаться всех тех сантиметров кожи, которые были теперь в нашем распоряжении и которые мы могли исследовать. Я чувствовала, что Август боится спугнуть меня, двигаясь в слишком быстром темпе.

Я оценила эту его неторопливость. С Лиамом всё было поспешно. Мы целовались так, словно у нас не было времени, и в каком-то смысле так оно и было, хотя тогда никто из нас этого не знал.

Когда солнце поднялось выше, я погладила длинные пальцы Августа, лежавшие на моём животе и прижимавшие меня к нему. Я думала о той ужасной записи, размышляя о том, как низко могут пасть мужчины, чтобы сохранить то, что они считали своим, а затем

я подумала о своём отце, пожелавшем стать Альфой.

Мне показалось странным, что он жаждал лидерства. Хотел ли он этого, чтобы ввести меня в стаю, как намекал Хит, или это была его жизненная цель? Знала ли моя мама о его намерениях?

Моя мама, которая была парой для другого мужчины...

Когда я лежала рядом с тем, кто должен был быть моим, я задавалась вопросом, было ли ей трудно сопротивляться этому притяжению. Возможно, это не было таким уж подвигом, учитывая, что её партнёр не был ни нежным, ни милым. Однако тот факт, что ей это удалось, убедил меня в том, что я оказалась в постели Августа не из-за какой-то магии. Если бы Август был жестоким нарциссом, я бы держалась от него подальше.

Словно почувствовав, что я думаю о нём, Август пошевелился позади меня, и пальцы, которые я ласкала, сжали мою футболку и приподняли меня немного повыше вдоль его тела. Я улыбнулась, поняв причину, по которой он изменил моё положение...

почувствовав эту причину своим копчиком. Его губы соприкоснулись с моей лопаткой и запечатлели самый тёплый и мягкий поцелуй, который проник сквозь барьер хлопка и кожи. После этого они переместились к изгибу моей шеи и прижались к ней дразнящим поцелуем, а затем он проделал свой путь ещё выше, к чувствительному месту сразу за мочкой моего уха.

Всё ещё улыбаясь, я развернулась в его объятиях лицом к нему.

Он улыбнулся мне в ответ, хотя его улыбка показалась немного нерешительной, но от неё моё сердце забилось вдвое быстрее.

— Никаких сожалений? — наконец, спросил он.

— Нет.

Он провёл костяшкой пальца по моей щеке, погрузив её в ямочку, после чего очертил ей линию моего подбородка.

— А что насчёт тебя? — спросила я.

— Я сожалею только о том, что наступило утро.

— Ты боишься, что я превращусь в тыкву?

Он засмеялся, а затем прижал свой прекрасный смеющийся рот к моему и излил в меня глубокие ноты своей радости. По мере того как поцелуй углублялся, форма его губ начала меняться, они начали раскрываться всё шире и шире. Он притянул меня к себе, всю меня, от моего языка до моего тела. И когда выпуклость, натянувшая его спортивные штаны, прижалась к моим бёдрам, он оторвался от моего рта и слегка отстранил меня, как будто боялся поранить.

Изучив моё лицо, он заправил прядь волос мне за ухо.

— Похоже, я всерьёз сэкономлю на горячей воде.

Я изучающе посмотрела на него в ответ. На его зрачки, окружённые коричневым цветом, который переплавлялся в ярчайший зелёный с золотыми крапинками, на россыпь

шоколадных веснушек на его светло-коричневой коже, на тёмно-каштановую щетину на его продолговатой челюсти, на едва заметный шрам, оставшийся после моего ночного нападения.

— Я компенсирую твой холодный душ, приняв свой горячий, — сказала я. Его зрачки расширились, и он провёл своим носом по моему носу.

— Планируешь как-нибудь снова принять здесь душ?

Моё тело охватил жар. Что, чёрт возьми, побудило меня сказать это?

— Нет... Эм... только если я окажусь в затруднительном положении...

— Тогда я надеюсь, что ты будешь часто попадать в затруднительное положение. Он улыбнулся, а я попыталась унять нарастающий жар.

— Я мог бы даже организовать его тебе.

Он оставил короткий и обжигающий поцелуй на моих губах, который совсем не помог мне охладиться.

— Кажется, мне тоже нужен холодный душ, — пробормотала я.

— Я бы предложил принять его вместе, но это только помешает нашей цели.

— Это точно.

Он убрал ещё одну прядь волос с моего лица, затем приподнял мои волосы и отпустил их, наблюдая за тем, как каждая прядь падает вниз.

— Как настоящее золото.

Я фыркнула, что прозвучало совсем неженственно.

— Если бы это было так, у меня бы сейчас не было долгов. Его взгляд стал настороженным.

— Ты же сказала, что у тебя не...

— Совсем пустячные, — я прикусила нижнюю губу. — Ничего такого, с чем я не смогла бы справиться.

— Сколько?

— Не скажу.

— Почему нет?

— Потому что это личное.

— Как и мы с тобой. Сколько?

— Пожалуйста, оставим этот разговор.

Он перекатился в сидячее положение.

— Ладно. Мы оставим этот разговор.

Мои губы приоткрылись от того, как быстро он сдался.

— Спасибо.

— Мм-хмм.

Он переместился к изножью кровати, затем развернулся и взялся за лестницу.

— Сейчас я собираюсь принять душ, который мне так необходим. И еще заварить

кофе.

Я приподнялась на локтях.

— Слушай, ты не мог бы написать Джебу, чтобы узнать, дома ли он? Мне нужно возвращаться в квартиру.

— Будет сделано.

Я снова ненадолго легла и понаблюдала за игрой света и тени на бетонном потолке, задумавшись над тем, что мне теперь делать, если я остаюсь — не в профессиональном смысле, а в стае. Придётся ли мне посещать собрания? Чем закончилась вчерашняя встреча? Если бы у меня был мой телефон, я бы позвонила Саре. С этого момента я решила больше никогда не выходить из дома без него, или без ключей, или без кошелька, если уж на то пошло. Я всегда гордилась тем, что могла бы выжить одна в любом городе, только вот, если бы это действительно было так, я бы взяла с собой сумку прошлой ночью. Я впилась пальцами в тёплое одеяло и посмотрела на вмятины, которые они оставили на нём. С другой стороны, если бы я взяла свою сумку, я бы не спала сейчас на

этой кровати, похожей на облако, в обнимку с сексуальным оборотнем. Одна только мысль о той ночи заставляла меня мурчать — только по-волчьи.

Когда кофеварка начала булькать, я встала с кровати и потянулась, после чего вниз спустилась по лестнице. Деревянный пол под моими ногами был прохладным, но воздух был восхитительно тёплым. Я заметила своё платье на одном из барных стульев на кухне

и начала раздумывать, не надеть ли снова эту вещицу, вызывающую зуд, но решила остаться в футболке Августа. Она была удобнее фатина и достаточно длинной, чтобы прикрыть мою попу.

Я прошла на кухню и осмотрела шкафчики, пока не нашла тот, в котором стояли кружки. Я не увидела среди них двух одинаковых. Я начала перебирать кружки, улыбаясь некоторым фразам, напечатанным на них. Я резко вздохнула, когда мой взгляд остановился на тяжёлой грязно-зелёной кружке. Я достала эту керамическую кружку и просто уставилась на неё.

Она вовсе не была волшебной — в отличие от вонючих деревянных артефактов —

и всё же в этой конкретной кружке было волшебство. Она заставила время повернуться вспять. Я увидела себя сидящей за гончарным кругом, мои волосы заплетены в две длинные косы. В отличие от большинства других детей, которые делали что-то для своих родителей, я решила сделать что-нибудь для Августа. Я погладила ручку, покрытую глазурью. Точно так же и Август коснулся её тогда, когда я подарила её ему семь лет назад.

Я благоговейно поставила кружку на стол, затем налила в неё кофе, первый глоток которого заставил меня тихо застонать.

Что-то пискнуло, а затем дверь распахнулась. Я застыла с кружкой на весу.

— Август, я принёс... — Коул замолчал, заметив меня.

Мы уставились друг на друга, а затем скрипнула другая дверь, и Август вошёл в кухню. Полотенце было небрежно обернуто вокруг его бёдер. Запах его сандалового мыла чуть не задушил меня. Или, может быть, меня начало душить моё учащенное сердцебиение?

Пока Август топтался у меня за спиной, вероятно, доставая себе кружку для кофе, я начала раздумывать о том, чтобы нырнуть за остров в надежде, что Коул меня не заметит.

— Это не то, чем кажется, — выпалила я.

Но потом я почувствовала спиной тепло всё ещё влажного тела Августа.

— Это именно то, чем кажется.

О... Боже, убейте меня. Но поскольку никто меня так и не убил, я мягко толкнула Августа локтем и отступила в сторону, чтобы он находился не так близко к моей попе.

Дурацкая ухмылка появилась на губах Коула, когда он подошёл к нам.

— Чёрт.

Я стала доказывать себе, что могло быть и хуже. Это мог быть Нельсон или Изобель, которые могли войти в эту дверь вместо Коула.

— Мама передает кексы.

Он уронил пластиковый контейнер на остров.

— А я передаю свои поздравления.

Неужели кто-то только что включил отопление? Я была почти уверена, что начала потеть. Я поставила свою кружку на стол. Горячий кофе ещё больше этому способствовал. Я смущённо потянула за подол своей футболки. Не то чтобы Коул мог видеть мои ноги за островом. Как бы я хотела, чтобы это был настоящий остров — с пальмами, песчаными дюнами и прочим.

Вот дерьмо. По-видимому, я действительно питала слабость к пальмам.

— Эм.

Я развернулась.

— Август, мы можем по-быстрому поговорить?

" Наедине" произнесла я одними губами.

Его взгляд оторвался от Коула и вернулся ко мне. Сила его взгляда, в сочетании с самодовольной улыбкой, украшавшей его губы, заставила моё сердце остановиться.

— Конечно.

Он кивнул головой в сторону ванной.

Я практически бросилась туда.

— Если хотите, я могу уйти, — сказал Коул, садясь на один из барных стульев.

— Мы только на минутку, — заверила я его.

— На минутку? — Коул удивлённо фыркнул. — Долгие недели сексуальной неудовлетворенности дают о себе знать?

Август показал ему средний палец и последовал за мной. Я закрыла дверь и даже заперла её, хотя это было нелепо. Не то, чтобы Коул собирался ворваться сюда. Поэтому я решила отпереть её обратно.

— Дай угадаю, ты хочешь, чтобы я сменил код на двери?

— Что? Нет. То есть... может быть, — я провела рукой по волосам. — Вообще-то, это не то, что я хотела обсудить.

Он скрестил руки на своей широкой, очень широкой груди. Я начала теребить своё запястье с внутренней стороны, чтобы собраться с мыслями, но мой взгляд в запотевшее зеркало свёл мои попытки на нет. Стекло прояснилось, так что теперь я могла видеть V-образную спину Августа, которая, откровенно говоря, была такой же соблазнительной, как и его передняя часть.

— Ты в порядке, милая?

Я скрутила волосы в длинный жгут, чтобы убрать их с шеи, и чтобы они не смогли воспламениться от моей кожи.

— Эм. Да, но...

— Ты не хочешь, чтобы кто-то про нас знал?

Я закивала, словно маньяк.

— Почему?

— Потому что. Лиам и я, мы только что расстались...

— Это случилось три недели назад.

Неужели прошло уже три недели? Ладно, хорошо. По крайней мере, я не была совсем уж распутной.

— И всё же, не могли бы мы пока держать это в секрете? Всего пару недель...

Август прислонился спиной к белой эмалированную раковине и приподнял одну

бровь.

— Зачем?

— Затем...

— Затем что?

Ох. И почему он не мог просто смириться с этим?

— Потому что я боюсь задеть чувства Лиама.

— Он не боялся задеть твои чувства.

— Я сама застала его с другой. Он не хвалился передо мной тем, что у него был

секс.

— Я говорил не о сексе. Я говорил о том, что произошло " У Трейси”, — в его глубоком голосе послышались резкие нотки. — Несс, у тебя всё ещё есть чувства к нему?

— Что? — я моргнула. — Нет.

— Ты уверена?

— Конечно, уверена.

Его кадык дёрнулся раз, другой. Затем он вздохнул, оттолкнулся от раковины и сделал шаг ко мне. Он расцепил руки, которые тут же обвил вокруг моей талии.

Я подняла голову.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что я ревную, и дальше, вероятно, станет только хуже. Хотя я не знаю, как это возможно, учитывая тот факт, что я уже сейчас готов свернуть шею любому, кто хотя бы просто посмотрит в твою сторону, — он кивнул головой на дверь. — Включая Коула.

— Тебе не нужно ревновать. Я обещаю. Я просто нервничаю. Что, если твои родители будут в ужасе?

— Мои родители уже любят тебя как дочь.

— Вот именно.

— Что вот именно?

— Им может показаться странным, что мы с тобой... ну, ты понимаешь...

Он улыбнулся, посмотрев на меня сверху вниз.

— Тебя забавляет, что я нервничаю из-за этого?

— Немного. Ты такая милая, когда краснеешь.

— Щенки тоже милые. И я не краснею.

— Краснеешь. Ну, хорошо, ты потрясающе красива, и я самый счастливый ублюдок во всём мире.

Я закатила глаза.

— Не надо преувеличивать.

— Я констатировал суровый факт, Несс. Ты самая красивая девушка, а я самый счастливый парень.

Он наклонился и украдкой поцеловал меня.

— Но я не думаю, что мы сможем скрывать всё это в течение нескольких недель. Может быть, несколько дней.

Я кивнула.

— Несколько дней — это хорошо.

Он снова поцеловал меня, заставив мои губы раскрыться и углубив поцелуй, пока плитка под моими ногами не исчезла. И она действительно исчезла, потому что он поднял меня и прижал к тёплой стене. Я обхватила его ногами за талию, чтобы не упасть, и так увлеклась нашим поцелуем, что мой мозг в блаженстве отключился.

Но тут зазвонил телефон, а за дверью раздался голос Коула, и я с глухим стуком вернулась в настоящее. Август осторожно опустил меня на пол, твёрдая выпуклость, натянувшая его полотенце, скользнула по внутренней стороне моих бёдер. Моя голова закружилась от желания, поэтому я прислонилась спиной к стене, чтобы успокоить своё учащенное сердцебиение.

Август обхватил мою голову ладонями и вдохнул воздух, который я выдохнула.

— Возможно, мне придётся принять ещё один душ, — его хриплый голос только усилил моё оцепенение, вызванное желанием.

Раздался стук в дверь.

— Ребята, извините, что прерываю, но тут кое-что произошло, так что, если вы двое не возражаете сделать небольшой перерыв...

Я открыла дверь так быстро, что Коул чуть не упал внутрь ванной комнаты.

— Что произошло?

— Джулиан только что бросил вызов Кассандре Морган.

Я нахмурилась.

— В каком смысле бросил ей вызов?

— Кто быстрее пробежит в мешке из-под картошки, — сказал Коул, и в то же время Август прошептал:

— Не может быть...

— Ещё как может, — Коул покрутил телефон между пальцами. — И я пошутил насчёт мешков.

— Он бросил ей вызов, чтобы стать Альфой ручейных? — выпалила я. — Что она сказала?

Он глубоко вздохнул.

— Когда Альфа бросает вызов другому Альфе, Несс, есть два варианта. Второй Альфа либо оставляет свою территорию и убирается, либо соглашается на дуэль и надеется, что претендент встанет не с той ноги.

— Ей придётся отказаться от Бивер-Крика? — спросила я.

— И от гостиницы. И любой другой земли, которая принадлежит им. Это закон стаи... закон сильнейшего.

— Это смелый шаг со стороны Джулиана, — сказал Август.

Коул перестал крутить свой телефон.

— Он либо станет легендой, либо прослывет идиотом, это уж точно.

— Как ты думаешь, он бросит вызов Лиаму в следующий раз? — спросила я.

— Джулиан сделал бы это раньше, если бы хотел получить землю нашей стаи, — сказал Август.

— Джулиан, вероятно, боялся делать это раньше, — сказал Коул, — из-за слухов о нашем эволюционном преимуществе.

— Эволюционном преимуществе? — спросила я.

— В нашей стае одни мужчины, — сказал Коул. — И прежде чем ты разорвёшь меня на части, я не сам придумал этот термин и не считаю, что мы более развиты. Я просто предположил, почему Джулиан никогда не бросал вызов Хиту.

— Но что, если он бросит вызов Лиаму? — спросила я. — Или она?..

Было бы глупо не принимать во внимание Кассандру, учитывая, что она уже победила одного Альфу.

— Если кто-нибудь из них вызовет Лиама на дуэль, полагаю, он будет драться, — сказал Коул.

Моё сердце подскочило к горлу и увеличилось в объёме так, что мне стало очень трудно дышать. Август начал рисовать небольшие круги на моей пояснице.

— С нами всё будет в порядке, — сказал он. Чёрные точки заплясали у меня перед глазами.

— С ним всё будет в порядке, — добавил он уверенным шёпотом, чувствуя, что

мне нужно подтверждение того, что жизнь Лиама вне опасности. Август перестал описывать ладонью круги на моей спине и вместо этого притянул меня к себе, а затем поцеловал в лоб и повторил:

— С ним всё будет в порядке.

Я вцепилась в руку, обхватившую меня за талию, как будто это было единственное, что удерживало меня от падения.

— Эй, Коул, — сказал Август, и я почувствовала, как его сердце глухо стучит у моей лопатки, — держи то, что ты видел этим утром, при себе.

Коул кивнул.

— Конечно, дружище.

Он оттолкнулся от дверного косяка.

— Кто-нибудь хочет кексик?

У меня так сдавило горло, что я вряд ли смогла бы проглотить даже кофе.

— Мне нужна... одежда. Мне нужна одежда. Джеб... — хрипло прошептала я.

— Он дома. Дай мне одеться, и я отвезу тебя.

— Хорошо, — выдохнула я.

Август высвободил свою руку, но переплёл свои пальцы с моими и потащил меня обратно на кухню. Я забралась на барный стул, а он пошёл в сторону прохода рядом со своей ванной — я предположила, что там находился шкаф.

Наливая себе чашку кофе, Коул наблюдал за мной из-под своих светлых ресниц.

— Я удивлён, что ты всё ещё переживаешь за него после прошлой ночи. Ты выглядела такой рассерженной, что, казалось, была готова его убить.

А? Его? Ах да... Лиама.

— Единственный человек, которому я желаю смерти это Эйдан Майклз. Коул упёрся локтями в остров.

— Могу я спросить тебя кое о чём?

Я осторожно сжала губы.

— Какие у тебя намерения? — спросил он.

— Это действительно не твоё дело, Коул.

— Я просто хочу знать, серьёзно ли ты относишься к нему. Это всё. Он через многое прошёл. И прежде чем ты на меня зарычишь, я знаю, что ты тоже, но он... ну, он...

Он зажал телефон между ладонями. Его пальцы были такими же толстыми, как у Мэтта, и покрыты такими же светлыми волосками.

— В общем, я пытаюсь сказать тебе, что я надеюсь, что ты не пытаешься заменить им Лиама.

Несмотря на то, что мне не нравилось его недоверие, я не могла не восхититься той заботой, с которой он относился к Августу, и это была единственная причина, по которой

я ответила:

— Я не пытаюсь заменить им Лиама.

— Коул, — резко сказал Август, выходя из шкафа, одетый в армейские штаны и кремовую терморубашку, облегающую его торс.

Коул выпрямился, подняв обе ладони в воздух.

— Я просто присматриваю за тобой, дружище.

— Спасибо, но лучше не вмешивайся.

Коул плотно сжал челюсти.

— Прости.

Когда Август наклонился надо мной и уткнулся носом в мою шею, я спросила:

— Август?

— Да, милая?

Я повернулась к нему лицом, чтобы избавить свою кожу от покалывания.

— Дело именно в этом, — я указала на Коула, — в том, что он только что спросил... Вот причина, по которой я не хочу, чтобы люди узнали о нас. У всех остальных будет точно такая же реакция. Не имеет значения, что мы с Лиамом расстались три недели назад, или, что он уже переспал с кем-то другим; на меня будут смотреть как на тех самых девушек.

Взгляд Августа напрягся, а потом его глаза засветились зелёным цветом.

— Если кто-нибудь хотя бы намекнёт...

Я прижала палец к его губам, чтобы успокоить его волка, который начал давать о себе знать. Его волосы начали удлиняться и густеть.

— Давай больше не будем это обсуждать. Тем более учитывая всё то, что сейчас происходит.

Он вздохнул глубоко-глубоко, и я опустила руку.

— Ладно. Но если кто-нибудь что-нибудь скажет...

— Я стукну его по голове молотком из того ультрасовременного набора инструментов, который ты подарил мне на прошлое Рождество, — предложил Коул.

— Спасибо, — сказал Август, поднимаясь во весь рост.

— Ты бы сделал то же самое для меня.

— Это так.

Август схватил кекс, откусил его, проглотил, затем снова откусил, и снова проглотил. Ещё два укуса, и он потёр рукой об руку, стряхивая прилипшие крошки.

— Готова?

Я слезла с барного стула.

— Если ты разрешаешь мне оставить эту футболку себе, то да. Если нет, я могу надеть платье...

— Оставь футболку себе.

Он взял ключи от машины, бумажник и телефон из деревянной чаши ручной работы, расположенной на острове, и положил их в карман, а я сунула ноги в туфли на каблуках и схватила платье. Когда я открыла входную дверь, яркий свет залил пространство его лофта.

Солнечные дни предвещали хорошие события.

Сегодня мог быть хороший день.

Джулиан мог избавиться от Кассандры.

Меня поразило осознание того, что он мог унаследовать её стаю. Неужели им всем тогда пришлось бы переехать в Боулдер? Я надеялась, что нет, потому что ещё тысяча оборотней в этом районе не только переполнили бы наши леса, но и могли спровоцировать бои за территорию. Я отвернулась от яркого неба и посмотрела на Августа, чтобы узнать, почему он медлит. Я решила, что дело было в Коуле, но они оба уставились на меня.

Я слегка сдвинулась.

— Ты идёшь?

Август хлопнул своего приятеля по груди, бросил на него убийственный взгляд,

после чего подошёл ко мне. Он обнял меня за талию и повёл к выходу. Парковка на складе была полна легковых и грузовых автомобилей, поэтому я отошла от него подальше.

Его глаза, которые не утратили своего убийственного блеска, скользнули по мне. Он ничего не сказал, но я почувствовала спазм глубоко в животе, и меня потащило обратно к нему.

— Август... — ахнула я, спотыкаясь на своих каблуках. Он протянул руку, чтобы поддержать меня.

— Что?

Его тон был невинным, в отличие от его выражения лица.

— Ты и сам знаешь, — проворчала я, быстро осмотрев стоянку. К счастью, на улице никого не было.

Когда мы подошли к пикапу, он открыл дверь.

— Несс, мне физически необходимо, чтобы ты была рядом со мной. Это не поддается моему контролю.

Я покачала головой.

— И это говорит человек с железным самообладанием.

— Не тогда, когда дело касается тебя.

Он прижал подбородок к своей шее, а затем рукой, которая не держала дверцу машины, коснулся моей талии, после чего выставил свою другую руку передо мной, словно цветок. Вздохнув, я вложила свою руку в его протянутую руку и забралась в пикап.

Как только Август сел за руль, и мы выехали со стоянки, я придвинулась к нему поближе и положила голову ему на плечо. Он обнял меня за талию и прижал к себе.

— Думаешь, Джулиан победит? — спросила я.

Август вздохнул, и от его вздоха затрепетали пряди моих нечёсаных волос.

— Мы узнаем об этом достаточно скоро.

— Бой насмерть — это такая варварская традиция. Август отстранился и посмотрел на меня сверху вниз.

— И это говорит девушка, которая вызвалась участвовать в испытаниях на роль Альфы.

— Я не знала, что последним испытанием будет бой. Старейшины просто сказали, что мне придётся уйти, если я проиграю. Они ничего не говорили о смерти.

Он остановился посреди дороги. К счастью, там было две полосы, так что, хотя нам

и сигналили, машины всё-таки объезжали нас.

— Я думал, что ты знала про последнее испытание.

— Нет.

— Ты бы стала участвовать, если бы знала?

Прежде чем я успела ответить, голос Лиама раздался у меня в голове: " Бой состоится в полдень на лужайке перед гостиницей. Я надеюсь увидеть вас всех там, чтобы поддержать наших союзников, сосновых".

" Ты осталась" , — голос Лиама в моей голове прозвучал так резко, что моё сердце подпрыгнуло.

Я приложила ладонь к груди, после чего отыскала его среди боулдеровцев, выстроившихся вдоль ограждения. Я думала, что он будет стоять где-то внизу, держа сына Кассандры в смертельной хватке, но Лиам был прямо здесь, среди своих людей и меня, Алекса нигде не было видно.