Сохраняй спокойствие, — прошептал Лиам по мысленной связи, подходя ко мне. — Что бы она ни сказала, сохраняй спокойствие. 2 страница

Мэтт поджал губы.

— Тамара снова вынюхивает что-то рядом с ним.

— А это вообще когда-то заканчивалось?

— Думаю, нет, но сейчас она особенно активна.

Я уставилась в окно на холмистые горы, покрытые вечнозелёными растениями и травой. Моё сердцебиение замедлилось, когда я представила рыжеволосую бывшую Лиама и ту насмешку, которую она бросила в меня в тот вечер, когда я пошла в бар " У Трейси" вместе со стаей. Тогда она практически назвала меня проституткой.

— Она может забирать его, — сказала я.

— Ты уверена?

Наконец, я перевела взгляд обратно на Мэтта и сказала:

— Да.

Он уставился на свои рабочие ботинки, заляпанные грязью.

— Это из-за Августа?

— Август мне как старший брат.

Который перестал навещать меня после нашего пикника на берегу озера. Не то, чтобы он обещал приходить каждый день, но мне было бы приятно увидеть его лицо или услышать его голос.

— Я слышал, что между вами установилась связь?

— Тот факт, что все ожидают от нас союза, не означает, что мы привлекаем друг

друга.

Мэтт фыркнул, что заставило меня ощетиниться.

— Что? — спросила я.

— Ничего.

— Почему ты фыркнул?

— Потому что ты сексуальная, а Август — парень. И даже если тебе кажется, что он тебе как брат, по факту это не так.

— То есть?

— На днях он отказал Сиенне. А ещё когда та официантка, с которой он встречался до Сиенны, предложила ему выпить чего-нибудь вместе, он отказал и ей.

Я понимала, что эти его отказы могут быть неправильно истолкованы, но он, вероятно, беспокоился о своей матери. В понедельник у неё была операция. Я тоже волновалась.

— У него сейчас много проблем, Мэтт.

— Ни у одного одинокого парня не бывает так много проблем, чтобы он отказывался от необременительного секса, Несс.

Я выпрямила спину и поставила кружку на стеклянный кофейный столик.

— У меня есть одна теория.

— Я слушаю.

Я надеялась, что это не прозвучит странно... С другой стороны, весь этот разговор был довольно странным. Такой разговор я должна была вести с Сарой, но не с Мэттом. Не то, чтобы мы с Сарой ещё не успели это обсудить. Сара забирала меня почти каждый день, чтобы поучить меня вождению на своём красном миникупере, так что эта тема уже всплывала в наших разговорах.

Джеб сказал, что она, вероятно, пыталась выудить из меня информацию об Эвересте и ручейных, но я в этом сомневалась. Во-первых, она могла обратиться за информацией к своему дяде, а во-вторых, мы не так уж часто обсуждали дела стаи. В основном мы слушали музыку, обсуждая Университет Колорадо и предметы, которые мне предстояло изучить. Я ещё не получала письма о поступлении. Я понимала, что это, как и оплата моего обучения, зависело от разговора с Лиамом. Я была пока не готова встретиться с ним лицом к лицу, но я медленно приближалась к этому.

Вероятно на следующей неделе...

— Итак? — голос Мэтта выдернул меня из моих размышлений. — Что у тебя за теория?

Я провела рукой по волосам.

— Брачная связь делает наши тела невосприимчивыми к людям, которые не являются нашими партнерами.

Он нахмурился.

— Мы не можем... эм, — меня обдало жаром, — быть близки.

— А?

— Ой, да ладно тебе, Мэтт.

Я снова провела рукой по волосам так неистово, что на этот раз вырвала несколько волосинок.

— Не заставляй меня рисовать тебе схему. Мне и так уже достаточно неловко. Так неловко, что я уставилась на пустой экран телевизора в углу.

— Стоп. Ты хочешь сказать, что ты не можешь заняться сексом со случайным человеком? Стоп...

Он повторил слово " стоп" ещё пару раз.

— Теперь я понимаю, почему Лиам пытался заставить Августа уехать из города.

Ого.

— Да. Отстой.

Для Августа это был ещё больший отстой, чем для меня. Я-то хотя бы не знала, чего была лишена.

— Не понимаю, почему Август не свалит из Боулдера? То есть, я как бы понимаю. Его мама заболела и всё такое, но учитывая всё это...

Он потёр руки друг об друга.

— Учитывая всё это, Несс, если он остался в Боулдере, то только ради тебя.

Я сложила руки вместе. Не в молитве. Просто чтобы занять их чем-то. Этот разговор заставил меня испытывать беспокойство. Не говоря уже о неловкости. Мне было ужасно неловко. Я с нетерпением ждала, когда Мэтт уйдёт.

Словно почувствовав это, он встал.

— Он уедет, — медленно сказала я. — У него нет причин оставаться. Я не буду потакать этой связи. Я не хочу быть с кем-то из-за какой-то химической или магической привязки.

— Только потому, что это магия, не значит, что это все не на самом деле.

Я приподняла одну бровь.

— Всё именно так и есть. Магия не реальна, Мэтт.

— Мы тоже магия, и мы реальны, — он указал пальцем на себя, а потом перевел его на меня. — Как ты это объяснишь?

— Что бы ты сделал, если бы у тебя вдруг появилась пара, и этой девушкой была бы не Аманда?

Его лицо напряглось.

— Ты не можешь нас сравнивать. Аманда и я, мы вместе уже долгое время. Насколько я вижу, ни ты, ни Август ни с кем не связаны, так что нет никакой реальной причины держаться друг от друга подальше. Если только ты не держишься за Лиама. В таком случае...

— Не держусь.

Он понаблюдал за мной ещё одну долгую минуту, после чего направился к входной

двери.

— Жизнь коротка, Несс, — он постучал своими мясистыми пальцами по стене. — Для одних она короче, чем для других. Просто убедись, что в конце жизни у тебя будет больше удовлетворения, чем сожалений. И да, я знаю, что не всем нужны отношения, любовь или секс, чтобы чувствовать себя счастливыми, но избегать этого из принципа — отстойная причина для того, чтобы оставаться одиноким.

Он повернул ручку и открыл дверь.

— И я знаю, что, вероятно, злоупотребил твоим гостеприимством и раздал слишком много нежелательных советов, но я знаю Августа. Он мне тоже как брат, и хотя он молчит о своих чувствах, он порвал с Сиенной в ту же минуту, как ты вернулась в его жизнь. И если я не ошибаюсь, тогда вы ещё даже не были связаны.

— Их разрыв не имеет ко мне никакого отношения.

— Ну, если тебе от этого легче спится ночью.

Я хотела сказать ему, чтобы он не вмешивался в мою личную жизнь.

— Помнишь, как вы обменивались игривыми сообщениями после первого испытания?

Я закатила глаза.

— Мы не обменивались игривыми сообщениями.

Он искоса поглядел на меня.

— Как скажешь, Волчонок.

— Я так и говорю. Могу показать тебе эти сообщения. Ни в одном из них не было ни намёка на сексуальность.

— У вас с ним связь.

— Мы друзья. Просто друзья.

— Ага. В любом случае, мне пора. Не хочу, чтобы мой босс меня уволил.

— Да. Мы этого не хотим, — проворчала я.

У меня испортилось настроение, потому что Мэтт залез мне в душу.

Настолько, что, как только он закрыл дверь и начал спускаться по ступенькам, громко насвистывая, я взяла телефон с кухонного стола и начала перечитывать свои прошлые разговоры с Августом. Несмотря на то, что в наших переписках не было ничего сексуального, они все же были довольно личными.

По мере того как я прокручивала сообщения всё выше и выше, наши телефонные разговоры начали всплывать у меня в памяти, и моё сердце забилось быстрее. Я же не могла влюбиться в Августа, или могла?

Ох.

Я боготворила его в детстве, потому что он был таким милым со мной, и таким внимательным. Было бы неправильно влюбляться в него сейчас. Сейчас я его практически не знала.

Я была так взвинчена из-за всего этого, что решила отправиться на длинную, длинную пробежку. К тому времени, как я вернулась домой, я пришла к выводу, которыйпоказался мне чрезвычайно мудрым: мне надо держаться от Августа подальше, пока он не уедет из города.

ГЛАВА 27

Я не осознавала, как сильно нервничала из-за операции Изобель, пока не проснулась в понедельник так рано, что небо всё ещё было усыпано звёздами. Я написала Августу, надеясь, что он отключил свой телефон на время сна. Я бы чувствовала себя ужасно, если бы разбудила его.

Я: Не мог бы ты сообщить мне, когда закончится операция, чтобы я могла приехать в больницу?

Его ответ пришёл буквально через минуту. " Хорошо".

Я: Я тебя разбудила?

АВГУСТ: Нет.

С того дня, как моей маме поставили диагноз, и до самого конца я практически не спала ночами. Я уже собиралась спросить его, как он себя чувствует, и могу ли я что-нибудь сделать, когда на моём экране появилось новое сообщение.

АВГУСТ: Извини, что не зашёл на этой неделе. Был безумно занят на работе. Как вы там с Джебом?

Я: У нас всё хорошо. Не беспокойся. Кроме того, я тоже была занята. К нам заглянула почти вся стая.

АВГУСТ: Надеюсь, они приносили тебе хороший кофе.

Я закусила губу. Я не могла понять, каким был тон его сообщения: юмористическим или горьким.

Я: Кофе не приносили. Но теперь у меня достаточно выпечки, чтобы открыть пекарню.

АВГУСТ: …

Ну, хорошо, может быть, тон Августа не был горьким. Может быть, он действительно беспокоился о качестве нашего кофе.

Я: Мне, наверное, стоит подумать над идеей пекарни. Мне нужна работа. Ой. Прости, что надоедаю тебе этим.

На моём экране запрыгали три точки.

АВГУСТ: Нам не помешала бы помощь на складе. Мама вела бухгалтерию, но какое-то время она не сможет этим заниматься. А папа планирует взять небольшой отпуск, чтобы побыть с ней.

Я перечитывала его сообщение снова и снова, странные эмоции забурлили во мне. Мне нужно было отказаться. Находиться рядом с Августом было не очень хорошей идеей. Но, чёрт возьми, я очень хотела сказать " да". Бизнес принадлежал моему отцу, так что я знала, как там всё было устроено. Хотя, учитывая, что Ватты расширились, их деятельность, вероятно, очень сильно отличалась от того, что делал когда-то папа.

АВГУСТ: Само собой всё будет хорошо оплачено. В общем, подумай об этом.

И тогда мне на память пришёл один из наших первых разговоров после моего возвращения в Боулдер. Он спросил меня, не нужна ли мне работа?

Я: Если я скажу " да", но окажусь совершенно некомпетентной, ты обещаешь не держать меня из чувства вины или жалости?

АВГУСТ: Это ещё что за разговоры?

Я: Просто поклянись.

АВГУСТ: Хорошо. Клянусь.

Это же не было странным? Ведь это не означало, что мы будем работать бок о бок. Насколько я поняла, Август обычно работал на строительных площадках.

АВГУСТ: Почему встала ни свет, ни заря?

Я посмотрела на сверкающую полоску света, проглядывающую сквозь задёрнутые

шторы.

Я: Просто волновалась.

АВГУСТ: Всё будет хорошо.

Я вздохнула, пожалев, что не могу быть такой же оптимистичной. В моей жизни было слишком много крутых поворотов. И всё же я написала ему: " Я знаю".

Не было смысла заражать других своим скептицизмом.

АВГУСТ: Одевайся.

Я: Зачем?

АВГУСТ: Я даже по телефону чувствую, в каком ты стрессе.

АВГУСТ: И надень удобную обувь.

Я села в постели, уже полностью проснувшись. Умывшись и почистив зубы, я натянула чёрные леггинсы, чёрную толстовку с капюшоном и кроссовки, затем вышла на кухню и написала Джебу записку на случай, если он проснётся и заметит, что моя кровать пуста. Когда я положила записку на обеденный стол, я начала раздумывать о том, чтобы написать Августу, что ему не следует переживать обо мне, ведь он должен заботиться о своей маме, как вдруг на моём экране появилось сообщение.

АВГУСТ: Я внизу.

Я быстро собрала волосы в хвост, схватила телефон и ключи и тихо вышла, постаравшись не разбудить дядю.

Август выглядел бледным, и это было из ряда вон, учитывая, что он был метисом.

С другой стороны, этот эффект могло создавать свечение, исходившее от приборной панели.

Он улыбнулся мне, но улыбка не коснулась его глаз.

— Думаю, мы сейчас единственные люди во всём Боулдере, кто не спит. Было 4: 30 утра. Улица была совершенно пуста, а окна в домах были тёмными.

— Куда мы едем? — спросила я, пристегнувшись.

— Увидишь.

Я была не из тех, кому нравились сюрпризы, но я доверяла Августу. Пока мы ехали, я поиграла с музыкой, сменив его любимую джазовую радиостанцию на что-то более оптимистичное. А потом закрыла глаза, чтобы дать им отдохнуть, и забарабанила пальцами в такт музыке.

Мы поднимались всё выше и выше по горной дороге. Наконец он остановился, схватил рюкзак, перекинул его через плечо, и мы вышли из машины. Мы спустились по лесистой тропе, которая вела к острым хребтам Флашеронских скал, вид которых заставил меня вспомнить о первом испытании. Но я ничего не сказала Августу, даже когда у меня из-под ног посыпались камешки и адреналин закипел в венах, а попыталась отогнать страх того, что скала может снова обрушиться на меня дождём. Причиной того оползня был человек — точнее старейшины — так как это было частью испытания.

Мы остановились в паре метров от края крутого обрыва. Обычно у меня не было головокружений, но всё же я не стала смотреть вниз.

— Ты в порядке? — спросил Август, расстёгивая молнию на рюкзаке.

— Да. Всё отлично.

Он не сводил с меня пристального взгляда, пока вытаскивал покрывало из своего рюкзака, как будто не до конца мне поверил. Мог ли он почувствовать мою нервозность через нашу связь? Он встряхнул покрывало и расстелил его на камне, освещённом бледной луной.

— Не хочешь мне рассказать?

Я не хотела, но я также не хотела, чтобы он связывал мою нервозность с чем-то ещё. Поэтому я напомнила ему о забеге и об оползне. Всё его тело напряглось. Он наклонился и начал поднимать покрывало, но я наступила на него.

— Август, всё в порядке. Я обещаю. Кроме того, как говорила моя мама, лучший способ избавиться от плохих воспоминаний — создать новое.

Когда он так и не выпустил покрывало, я вырвала его край из сжатых пальцев Августа, и покрывало опустилось обратно на каменный пол. Я села на него и обхватила колени руками.

— Готова поспорить, что восход солнца отсюда выглядит шикарно, — сказала я, глядя в ультрафиолетовую тьму, которая простиралась вокруг нас.

Августу потребовалось некоторое время, чтобы стряхнуть с себя напряжение, но, наконец, он сел рядом со мной.

— Это лучший вид в Боулдере.

Он достал из своего рюкзака термос.

— Вот.

Когда я приподняла бровь, он сказал:

— Кофе.

Я открутила крышку и сделала глоток обжигающего горького напитка, после чего вернула термос обратно.

— Я даже не подумала о том, чтобы захватить с собой воду. Если бы я не была оборотнем и заблудилась в дикой местности, я бы, вероятно, не выбралась оттуда живой.

Я уткнулась подбородком в свои колени.

— Знаешь такое шоу " Голые и напуганные”?

В последнее время я много смотрела телевизор.

— Они, вероятно, присвоили бы мне рейтинг выживаемости одна целая и две десятых.

Август тихо усмехнулся.

— Оригинально. И я уверен, что это не так.

— Может быть, мне стоит отправить туда заявку от нас?

Он взглянул на меня краем глаза.

— Разве мы не проводим достаточное количество времени голыми и напуганными, раз уж мы оборотни?

— В моём случае, да, но чего боишься ты?

Он передал мне термос и устремил взгляд в небо.

— Вертолётов.

— Вертолётов? Оригинально. А почему вертолётов?

— Потому что я однажды потерпел крушение на вертолёте.

Моё сердце подпрыгнуло так высоко, что я почувствовала его у себя в горле.

— Когда?

— Три года назад.

Темнота вокруг нас отбрасывала тени на его лицо.

— Именно поэтому я вернулся в Боулдер.

Я подождала, не желая давить на него, но отрезок времени между его последним и следующим предложением длился целую вечность.

— Мой приятель пилотировал. Я был на заднем сидении с двумя другими парнями из моего отряда, когда мы попали под вражеский огонь. Один из них накануне рассказывал мне о том, как он планировал сделать предложение своей девушке...

Он замолчал, и его веки тяжело опустились.

— В общем, я спасся. А остальные нет. Один из медиков всё время повторял, как мне повезло. Это так разозлило меня, потому что с чего это мне вдруг повезло, чёрт возьми? Я видел, как все они погибли, Несс. Все они.

Наконец, он открыл глаза. Они сверкали.

— И теперь я провожу каждый чёртов день один на один с этими воспоминаниями.

Я ещё крепче вцепилась в свои колени. Я хотела протянуть к нему руку, но потом вспомнила, как ненавидела даже малейшее прикосновение руки, после того, как папу застрелили. Так же как и соболезнования. Единственным человеком, с которым я хотела быть рядом, была моя мама. В тот раз я даже оттолкнула Августа и Изобель.

— Знаешь, о чём я думал, когда лежал на той больничной койке? Он, наконец, посмотрел на меня.

— Я думал о тебе. О том, какой храброй ты была в свои одиннадцать лет. Мне было за двадцать, и я был в полнейшем раздрае. Мне потребовался почти год, чтобы перестать видеть кошмары.

— Я не была храброй, Август. Я просто закрылась. Я даже не уверена, что вообще восстановилась. По крайней мере, точно не полностью. Часть меня умерла вместе с отцом.

Он моргнул, но из его сверкающих глаз не высвободилось ни слезинки.

— Как ты вообще теперь выносишь службу? — спросила я после долгой паузы.

— Я думал, она поможет мне пережить то, что произошло.

Он взял термос с кофе и сделал большой глоток.

— Помогло?

Он натянуто улыбнулся.

— Нет. Я просто в очередной раз вспомнил, как сильно я ненавижу вертолёты. Я улыбнулась, хотя моё сердце обливалось кровью.

— Иногда кажется, что, будучи магическими существами, мы можем одержать верх над смертью.

Я подняла лицо к небу, туда, где должна была находиться луна. И хотя она не была причиной возникновения оборотней, притяжение спутника Земли влияло на нашу магию.

— Ты всё ещё хочешь вернуться на службу?

Он вздохнул.

— Не уверен, что всё ещё хочу этого.

Странное тепло разлилось внизу моего живота. Облегчение от того, что он мог остаться?

— Но мне, видимо, придётся.

Он схватил свободный камень и швырнул его в тишину, как будто пытался запустить его в небо.

Мои коленные чашечки упёрлись мне в щёку.

— Почему?

Он искоса посмотрел на меня.

— Так будет... проще.

Моё сердце застучало быстрее.

И ещё быстрее...

— Для кого? — тихо спросила я, не будучи уверенной в том, что мои слова достигли его ушей.

— Для нас обоих.

— Из-за связи?

Кивнув, он перекатился на спину, положив ладони под голову. Я взглянула на него через плечо, надеясь, что он не мог чувствовать того, что чувствовала я, но мне показалось, что мог. Я надеялась, что он спишет это на стресс, связанный с завтрашним днём.

— Это твой дом, Август. Тебе не надо уезжать отсюда из-за меня. Его густые брови нависли над его зелёными глазами.

— Вместо того чтобы поступить в Университет Колорадо, я могу пойти в колледж

в каком-нибудь другом штате. Я слышала, что колледж в Новой Англии неплохой.

Стала бы стая платить за колледж за пределами Боулдера, или они оплачивали счета только когда их волки оставались на территории стаи?

Я схватила термос с кофе и поднесла его к губам, затем поставила его на покрывало и легла рядом с Августом.

Он не стал возражать против моего предложения поступить в какой-нибудь далёкий колледж, и мой пупок не начал пульсировать из-за каких-либо подавленных эмоций с его стороны. Что бы я ни чувствовала к нему, это не было взаимно.

Мог ли он почувствовать моё разочарование? Я надеялась, что нет.

Я сжала пальцы в кулаки, а затем снова разжала их, проклиная Мэтта за то, что он вложил те дурацкие мысли в мою голову, а себя за то, что я позволила им там укорениться.

ГЛАВА 28

Операция Изобель прошла гладко, поэтому я пришла навестить её днём.

Несмотря на то, что она была подключена к аппарату ЭКГ, и из-под её бледно-голубого больничного халата торчали дренажные трубки, она улыбалась и выглядела намного лучше меня. Я поцеловала её в лоб, и у меня в носу защипало от сильного запаха антисептика и гнойных выделений, а затем села на стул, который до этого занимал Август и который он освободил для меня.

Мы говорили обо всём и ни о чём: о погоде, колледже, врачах, даже о её работе, которую я должна был взять на себя со следующего дня. В какой-то момент её зашёл повидать Грег. И хотя доктор стаи не оперировал её, он был тем, кто выбирал хирурга. Изобель засмеялась над чем-то, что он ей сказал, и что я не расслышала из-за того, кто только что вошёл в комнату.

Когда наши взгляды встретились, палата и все звуки — непрерывное пиканье кардиомонитора, звонкий смех Изобель, тихий разговор Августа и Нельсона, всё это на мгновение исчезло. Прошло одиннадцать дней с тех пор, как я видела Лиама в последний раз, хотя казалось, что прошёл месяц.

Я опустила взгляд на колени, после чего вскочила на ноги.

— Я пойду, возьму что-нибудь поесть в кафетерии. Кто-нибудь чего-нибудь хочет? Я всё ещё смотрела на свои ноги, когда все ответили " нет" .

Я обошла кровать Изобель и прошла мимо Лиама, чувствуя его повсюду. Его

альфа-сущность стала как будто сильнее. Было ли это возможно?

В больничном коридоре я глубоко вздохнула. От множества химических запахов и запахов человеческих болезней у меня зачесался нос, и начали слезиться глаза. Несколько раз моргнув, я достала салфетку из коробки на посту медсестры, чтобы промокнуть влагу.

Кафетерий был полон посетителей, и от шума у меня разболелась голова. Мне нужно было поспать. И подольше. Я надеялась не проснуться завтра утром ни свет ни заря. Я купила сэндвич с ветчиной по завышенной цене, а потом вернулась в крыло, где Изобель должна была провести следующие две ночи. Когда я ела свой сэндвич, холодок пробежал по моим рукам, и причиной был далеко не кондиционер; я почувствовала чьё-то присутствие. Это был кто-то, кого я не хотела видеть. Прищурившись, я обошла коридор, проверив каждый его уголок, пока не остановилась у закрытой двери. Я подошла к ней и попыталась посмотреть внутрь сквозь стекло. В палате было темно. Я прислушалась к звукам, к дыханию, к пульсу — но меня встретила тишина. И всё же мое беспокойство росло. Я глубоко вдохнула, и среди неприятного запаха медицинского учреждения я учуяла знакомый приторный одеколон: Эйдана Майклза.

Я повернула дверную ручку и ворвалась внутрь, надеясь, что причина, по которой я почувствовала его запах, но не увидела его самого, заключалась в том, что он лежал мёртвый на своей больничной койке. Мне не повезло. Кровать была застелена хрустящими бумажными простынями, регулируемый столик над кроватью был начисто вытерт, а жалюзи закрыты.

Должно быть, это была та палата, где он восстанавливался.

Когда я развернулась, чтобы уйти, я врезалась в кого-то большого. С колотящимся сердцем я отшатнулась назад и подняла взгляд. Лиам уставился на меня сверху вниз, стиснув зубы, его глаза потемнели.

Я схватилась за грудь, где бешено стучало моё сердце.

— Ты чуть не довёл меня до сердечного приступа. Выражение его лица немного смягчилось.

— Хорошо, что мы в больнице.

Какое-то время ни один из нас не произнёс ни слова. Затем Лиам спросил:

— Как у тебя дела?

В то же самое время я спросила:

— Вы нашли владельца жёлтой машины? Лиам сжал губы.

— Сразу к делу.

Он был прав. Это было не очень красиво с моей стороны.

— Со мной всё в порядке. А ты как?

Он так пристально смотрел на меня, что у меня вспотели ладони. Я вытерла их о свои леггинсы.

— Мне лучше.

Между нами растянулась долгая пауза.

— Коул определил, что это жёлтый " Хаммер". Он увидел эту машину на мониторе светофора.

Коул взломал городскую систему мониторинга дорожного движения? И чему я удивлялась?

— Номерные знаки штата Колорадо. РУН-590. Принадлежит одному из ручейных. Думаю, ты это и так поняла по буквам номера, — он вздохнул. — Никакие мои извинения уже не отменят того, что я так быстро обвинил тебя, но я всё равно повторюсь.

Он сделал шаг ко мне навстречу.

— Я повторю это столько раз, сколько потребуется, чтобы ты простила меня.

Он наклонил голову и понизил голос до шёпота.

— Прости... меня.

А потом он повторил это снова через мысленную связь.

И снова.

И с каждым извинением он подходил ко мне всё ближе, разрушая защитную стену,

которую я возвела вокруг себя. Должно быть, он почувствовал, что достучался до меня, потому что не перестал наступать, пока пальцы наших ног чуть ли не начали касаться друг друга.

Я подняла руку и прижала ладонь к его чёрной футболке.

— Стой.

Я не знала, остановится он или нет, но он это сделал.

Он остановился.

Он перестал говорить.

Перестал двигаться.

Моя рука начала вибрировать от его сильного сердцебиения, а лоб начало покалывать от его тёплого дыхания. Я опустила взгляд на его гладкий свежевыбритый подбородок.

Его губы зашевелились, и он произнёс моё имя.

Моя кровь начала медленно воспламеняться, и пламя сосредоточилось где-то в районе пупка, устроив там пожар.

— Ты нужна мне, — прошептал он.

— Не надо. Пожалуйста, не надо этого говорить. Мои слова произвели на него обратный эффект.

Они развязали ему язык, и заставили его назвать все причины, по которым он

нуждался во мне, он сказал, что я делала его сильным, что я успокаивала его, делала его жизнь слаще, ярче, лучше.

— Дай мне ещё один шанс, детка. Дай нам ещё один шанс. На этот раз я ничего не испорчу. Теперь я понимаю, что я могу потерять.

Его шоколадные глаза сияли в лучах солнца, пробивающихся сквозь жалюзи.

« Клянусь своей стаей».

Я возненавидела это его признание, но не потому, что было слишком поздно, а потому, что было ещё слишком рано.

— Не надо клясться стаей, — прошептала я.

— Тогда своей жизнью. Я клянусь своей жизнью.

Покачав головой, я позволила своей ладони соскользнуть с его футболки, с его сердца. У меня защипало в глазах.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒