30. КАЛЛУМ

29. АИДА

Мы с Каллумом сворачиваем на главную дорогу как раз в тот момент, когда пожарная машина с ревом проносится по дорожке, направляясь к пляжному домику Касла — или тому, что от него осталось, во всяком случае.

Я вижу лица пожарных, когда наша машина проезжает мимо их грузовика — они смотрят на нас сверху вниз, подняв брови, но не в силах остановить наше бегство с места происшествия.

— Что за чертова поездка! — кричу я, мое сердце все еще скачет, как скаковая лошадь. — Ты знал, что Олли настолько сумасшедший? Я думала, он обычный псих, типа «я не хочу, чтобы к моей еде прикасались» или «разговаривать с собой в душе», а не как в

«Сиянии».

Каллум ведет машину слишком быстро, руки сцеплены на руле. Удивительно, но он ухмыляется почти так же, как и я. Может быть, мой строгий муж действительно начинает получать удовольствие от наших приключений?

— Не могу поверить, что нашел тебя, — говорит он.

— Да, черт возьми! Ты нашел мой кед?

— Да, я нашел его! И я вспомнил, — он смотрит на меня, его голубые глаза блестят на фоне дымчатой кожи. Не знаю, как я могла подумать, что его глаза холодные. Они чертовски красивы. Самые потрясающие глаза, которые я когда-либо видела.

Еще более поразительным является тот факт, что он понял меня, что он помнит наш разговор. Для меня это значит едва ли не больше, чем то, что он пришел меня спасать.

— Вообще–то, у меня где-то здесь есть второй, — говорит Кэл, поворачиваясь, чтобы обыскать заднее сиденье.

— Следи за дорогой! — говорю я ему. Через минуту я нахожу кед и снова надеваю его на ногу. Теперь он комично чище другого, так что они больше не выглядят одинаковыми.

— Ну вот, — говорю я. — Я снова полностью одета.

Взгляд Кэла останавливается на моей обнаженной левой руке.

— Не совсем, — говорит он.

— О, черт, — говорю я сердито. — Я забыла об этом.

— Оно осталась в доме? — спрашивает Кэл.

— Да. Но Оливер разбил его.

— Я не думаю, что кольцо пережило бы пожар в любом случае, — говорит Кэл. Он сжимает рукой мое бедро. — Не волнуйся об этом. Я все равно хотел подарить тебе другое. Ты же знаешь, что я не выбирал это.

— Я знаю, — усмехаюсь я. — Я хорошо узнаю вкус Имоджен. Кэл сворачивает на шоссе, снова направляясь на север к городу.

— Тебе лучше позвонить своим братьям, — говорит он. — Они думают, что Зейджак украл тебя.

— Возможно, мне было бы лучше, если бы он это сделал, — говорю я, сморщив нос. — Честно говоря, я думаю, что его речи злодея были лучше. Он настоящий злодей, понимаешь? В то время как Оливер был таким плаксивым, с чувством вины... типа Господи, чувак, зайди на Тиндер, и завязывай с этим.

Каллум смотрит на меня секунду, а потом начинает смеяться так сильно, что его плечи трясутся.

— Аида, ты сошла с ума, — говорит он. Я пожимаю плечами.

— Просто полезная критика.

Я набираю номер Данте, но трубку берет Неро.

— Аида? — говорит он.

— Да, это я.

— Слава гребаному аду. Я думал, что мне придется выезжать туда через секунду.

— Зачем, где ты сейчас?

— В больнице. Данте ранен. Но он в порядке! — поспешил добавить он. — Зейджак попал ему в бок, он не задел ничего важного.

— Вот дерьмо! — прорычала я. — Он заплатит за это.

— Он уже заплатил, — безразлично говорит Неро. — Он мертв. У Данте прицел лучше, чем у Мясника.

— Мертв? Ты уверен?

Кэл смотрит на меня, следя за моей частью разговора, но в равной степени не веря.

— Абсолютно уверен, — твердо говорит Неро. — Если только у него не завалялась где-нибудь запасная голова, с ним покончено.

— Чёрт побери, — говорю я, откидываясь на спинку кресла. Это действительно была насыщенная событиями ночь.

Я смотрю на Каллума, чье лицо выглядит бледным под сажей. У него неприятный порез над правой бровью, и он слегка морщится каждый раз, когда делает глубокий вдох.

Если подумать, я и сама не в лучшей форме. Моя рука пульсирует в такт сердцебиению, а безымянный и мизинец снова распухли. Наверное, мне понадобится еще один гипс.

—

В какой больнице вы находитесь? — спрашиваю я Неро. — Возможно, нам придется присоединиться к вам.

У нас с Каллумом уходит пара часов на то, чтобы привести себя в порядок в больнице Святого Иосифа. Данте пробудет там несколько дней, по крайней мере — им пришлось влить в него три пинты крови. Джек и Неро составляют ему компанию. Я потрясена, увидев их избитые и покрытые синяками лица.

— Что, черт возьми, с вами случилось? — спрашиваю я их.

— Пока Данте устраивал перестрелку в квартире девушки, мы с Джеком НЕ нашли Мясника и получили по заднице от его лейтенанта.

— Не только лейтенанта, — говорит Джек. У него такой сильный синяк под глазом, что он даже не видит с левой стороны. — Их было по крайней мере четверо.

— Джек — серьезный драчун, — говорит Неро впечатленным тоном.

— Он показал им старый добрый удар, не так ли, Джеки?

— Думаю, он не так уж плох, когда он на нашей стороне, — говорю

я.

Джек ухмыляется наполовину — только наполовину, потому что

другая сторона его лица слишком распухла, чтобы двигаться.

— Это был комплимент? — говорит он.

— Не позволяй этому вскружить тебе голову, — говорю я ему.

— Вы двое тоже выглядите не слишком сексуально горячими, — сообщает мне Неро.

— Вот тут ты ошибаешься, — хмыкаю я. — Если бы мы были еще горячее, мы были бы угольными брикетами.

Фергус Гриффин заезжает за нами, несмотря на то, что джип припаркован снаружи.

— Два посещения больницы за одну неделю, — говорит он, окидывая нас с Кэлом суровым взглядом сквозь очки в роговой оправе.

— Надеюсь, для вас двоих это не становится хобби.

— Нет, — говорит Кэл, обхватывая меня за плечи на заднем сиденье Beamer. — Я не думаю, что мы будем делать что-то слишком сумасшедшее на следующей неделе. Разве что, может быть, поищем квартиру.

— О? — Фергус делает паузу, прежде чем поставить машину на задний ход. Он смотрит на нас в зеркало заднего вида. — Ты хочешь обзавестись собственным жильем?

Каллум смотрит на меня сверху вниз.

— Да, — говорит он. — Думаю, пришло время.

Мое сердце тяжелеет и теплеет в груди. Мне нравится идея найти место с Кэлом — не мой дом, не его, а то, которое мы выберем вместе.

— Это хорошо, — говорит Фергус, кивая. — Я рад это слышать, сынок.

Как ни странно, когда мы подъезжаем к особняку Гриффинов, впервые я чувствую себя как дома. Меня охватывает чувство комфорта. Я знаю, что это безопасное место, где я могу приклонить голову. И, черт возьми, как же я вдруг устала.

Я немного спотыкаюсь, вылезая из машины. От сидения у меня все затекло и болит. Несмотря на то, что я знаю, что он так же измотан и, возможно, более ранен, чем я, Кэл подхватывает меня на руки и несет в дом, как жених несет невесту через порог.

— Разве ты не должен приберечь это для нашей новой квартиры? — дразню я его.

— Я буду везде носить тебя на руках, — говорит Кэл. — Во-первых, мне это нравится. А во-вторых, это не даст никому тебя украсть.

— Однажды тебя тоже похитили, — напоминаю я ему. Он несет меня вверх по лестнице.

— Ты опять сломаешь себе ребра! — говорю я ему.

— О, они и сейчас сломаны, — уверяет он меня. — В больнице ничего особенного с этим не сделали. Даже не перебинтовали. Просто дали мне пару таблеток тайленола.

— Это помогло?

— Ни капельки, — говорит он, пыхтя и постанывая, когда мы, наконец, достигаем вершины лестницы.

Потом он все-таки опускает меня. Я поднимаюсь на цыпочки и нежно целую его в губы.

— Спасибо, — говорю я.

— Я еще не закончил заботиться о тебе, — говорит он. — Тебе еще нужно привести себя в порядок.

— О, нет, — стону я, вспомнив, что я совершенно грязная. — Просто позволь мне лечь спать. Я буду спать на полу.

— Иди почисти зубы, — говорит он. — Или ты будешь ненавидеть себя утром.

Ворча, я отправляюсь в ванную, чтобы почистить зубы и воспользоваться зубной нитью. К тому времени, как я заканчиваю, Кэл уже включает душ и нас ждут свежие пушистые полотенца.

Он намыливает все мое тело, намыливая меня до тех пор, пока пена, стекающая в сток, не превращается из черной в серую. Его пальцы разминают мою затекшую шею и плечи. Вместе с горячей водой он разминает все напряженные и узловатые места, пока я не чувствую себя мокрой лапшой для спагетти, а не свернутым кренделем.

К тому времени, когда мы оба полностью вымыты, я уже не чувствую усталости. На самом деле, некоторые части меня очень даже бодры.

— Моя очередь, — говорю я, вытирая Кэла полотенцем. Я провожу им по изгибу его широкой спины, по его идеальной заднице, по

выпуклостям его подколенных сухожилий и икр.

Он весь в синяках, царапинах, рубцах, а также в более глубоких порезах от Мясника. И все же я никогда не видела более безупречного тела. Этот мужчина идеален — идеален для меня. Мне нравится его форма, его запах, то, как его руки обхватывают меня.

Я разворачиваю его и начинаю сушить переднюю часть тела, начиная с ног и продвигаясь вверх. Когда я прохожу бедра, я подхожу к толстому, набухшему члену, теплому и чистому после душа. Я беру его в руку, чувствуя, как он расширяется в моей хватке. Кожа феноменально мягкая. Я провожу кончиками пальцев по его длине. Его член тянется к моей руке, как будто у него есть свой собственный разум. Я сжимаю ствол прямо под головкой, заставляя Кэла стонать.

Он притягивает меня ближе.

— Я должен заботиться о тебе, — рычит он.

— Ты можешь. Через минуту, — говорю я.

Я беру его член в рот, нежно посасывая головку. Его член наполняется до предела, он такой твердый, что кожа натянута. Я провожу языком вверх и вниз по его длине, то длинными, плавными движениями, то легкими дразнящими щелчками. Затем я снова беру в рот столько, сколько могу, и пытаюсь протолкнуть головку назад, в горло.

Чертовски трудно иметь дело с членом такого размера. Я начинаю по-новому уважать порнозвезд. Как, черт возьми, они засовывают его внутрь, до самого основания? Мне пришлось бы быть чертовым шпагоглотателем.

Я прохожу примерно половину пути по члену, прежде чем меня начинается рвотный рефлекс, и мне приходится подниматься обратно.

Каллум, кажется, не возражает. Думаю, он позволил бы мне практиковаться на нем всю ночь напролет. Я уже кое-что узнала — он любит, когда я нежно поглаживаю его яйца, пока скольжу губами вверх и вниз по его члену. Это заставляет его стонать так глубоко, что это почти гул в его груди.

Я действительно могу заниматься этим всю ночь. Нет ничего более интимного и доверительного, чем иметь самую уязвимую часть себя во рту другого человека. Я никогда не хотела сделать кому-то приятно так сильно, как сейчас, в этот момент. Каллум спас мне жизнь сегодня. Я бы сгорела до смерти, возможно, даже не проснувшись. Самое меньшее, что я могу сделать, это дать ему лучшее освобождение, которое он когда-либо знал.

Кэл нашел меня, как и обещал. Это был не мой отец, не мои братья. Это был мой муж. Этот мужчина, которого я даже не хотела. А теперь я не могу представить себя без него.

Я должна поклоняться его телу всю ночь напролет. Целовать каждую царапину и синяк.

Но, как обычно, у Кэла свои планы. Он тянет меня вниз на кровать, так что мы лежим бок о бок, с головы до ног. Затем он кладет голову мне между бедер и начинает есть мою киску, как будто он умирает от голода и это единственное, что помогает ему выжить.

В то же время я возвращаюсь к работе над его членом. Если что, ублажать его под таким перевернутым углом еще труднее, но это не имеет значения. Я доставляю удовольствие ему, а он мне, я провожу языком по его гладкой, мягкой коже, ощущая то же тепло и влажность на себе. Это интимно и взаимосвязано. И больше всего это похоже на то, что мы равны. Мы оба учимся отдавать и оба учимся получать.

Я не думала, что Кэл найдет меня. Я не думала, что кто-то сможет.

Это казалось невозможным.

Но в будущем, если я снова попаду в беду, я буду знать, что мой муж придет за мной.

Боже, он так хорош в этом. Я уже чувствую, как по мне пробегают импульсы наслаждения, усиливающиеся с каждой минутой.

Но я не хочу кончать вот так. Я хочу почувствовать его внутри себя.

Поэтому я переворачиваюсь и забираюсь на него сверху, устраиваясь на его бедрах и опускаясь на его член. Он легко скользит внутри меня, влажный от моей собственной слюны, как и я от его.

Я смотрю вниз на его строгое, красивое лицо. Интенсивность этих голубых глаз раньше пугала меня. Теперь я жажду ощутить их пристальный взгляд на своем лице. То, как они зажигают мои нейроны, заставляя меня чувствовать себя беспокойной, дикой и смелой. Я чувствую, что готова на все, чтобы удержать его внимание, чтобы зажечь голод в его глазах.

Он кладет руки мне на бедра, обхватывая меня своими длинными, сильными пальцами. Я раскраснелась и хочу скакать на нем сильнее и быстрее. Он заставляет меня замедлиться, сохранить прежний ровный темп.

Моя кульминация снова нарастает, моя киска сжимается вокруг его члена. Мое тело требует усилить давление, чтобы довести себя до предела. Каллум двигает бедрами вверх, глубоко трахая меня. Я упираюсь ладонями в его грудь, мои руки напряжены от усилий, которые я прилагаю, чтобы оседлать его.

Кэл переводит руки с моих бедер на груди. Он разминает их в своих ладонях. Теперь я могу немного ускориться, двигая бедрами, чтобы скользить киской вверх и вниз по его члену.

Его руки не отстают от моих движений. Он сжимает мою грудь, с каждым сжатием проделывая пальцами весь путь вниз к моим соскам. Я начинаю кончать, запрокидываю голову назад и сильно бьюсь клитором о его тело.

Каллум сжимает мои соски, одним длинным, затяжным движением, которое посылает толчки удовольствия, рикошетящие взад и вперед от груди к паху. Он усиливает оргазм, повторяя его снова и снова.

Он настолько силен, что я уже не могу даже удержаться на нем. Моя киска пульсирует и пульсирует от последствий этой кульминации.

Но я еще не закончила. Я хочу закончить то, что начала раньше.

Я слезаю с Каллума и встаю на колени между его ног. Я снова беру его член в рот, пробуя себя на его коже. Это теплый, мускусный, слегка сладковатый вкус, который хорошо сочетается с запахом его кожи и легкой солоноватостью прозрачной жидкости, вытекающей из головки его члена.

Я хочу еще.

Я начинаю сосать ему, еще с большим энтузиазмом, чем раньше. Мои губы опухли и стали чувствительными после кульминации. Я чувствую каждый маленький гребень и вену на его члене на своем языке. Я чувствую его пульс, чувствую, как напрягается и пульсирует его член, когда он все ближе и ближе подходит к краю.

Ухватившись за основание его члена, я сильно сосу головку, опрокидывая его.

— О, Господи, Аида! — кричит он, взрываясь в моем рту.

Его сперма густая, скользкая и теплая. Мне нравится ее вкус, смешанный с моей собственной влагой. Мы должны быть вместе, он и я. Соленое и сладкое.

Когда я высасываю из него все до последней капли, он снова заключает меня в свои объятия, наши ноги переплетаются под простынями. Мне кажется, я даже чувствую, как наши сердца бьются в тандеме.

30. КАЛЛУМ

На следующий день я отправляюсь с Аидой на поиски жилья по всему Золотому побережью, а также в Старый город, если она предпочитает жить в своем старом районе. Мы смотрим таунхаусы, пентхаусы, шикарные квартиры в элитных домах и модные переоборудованные лофты. Все и вся, что, по моему мнению, может ей понравиться.

В итоге мы выбрали что-то среднее: старую церковь, переоборудованную под квартиры. Наша квартира находится на последнем этаже, поэтому окно с розой внутри остроконечной арки занимает почти всю стену гостиной.

Аиде оно так понравилось, что мы сразу же внесли залог.

После этого мы исправляем другую вещь, которой не хватало в нашем браке — я веду Аиду выбирать подходящее кольцо. Такое, которое она выберет сама, в соответствии со своими вкусами и предпочтениями. Я ожидал, что она выберет простое кольцо, но она удивила меня, выбрав небольшой центральный камень изумрудной огранки с филигранными багетами. У него чистые линии и намек на старинный мир. Он идеально ей подходит.

Когда я надеваю его ей на палец, я повторяю клятву, которую так небрежно произнес в первый раз.

Теперь я смакую каждое слово, говоря от всего сердца.

— Я, Каллум, беру тебя, Аида, в жены. Я обещаю быть верным тебе в хорошие и плохие времена. В болезни и в здравии. Я буду любить и почитать тебя во все дни моей жизни. Я обещаю тебе это, Аида. Я всегда буду рядом с тобой. Я никогда не подведу тебя.

— Я знаю это, — говорит она, глядя на меня снизу вверх. — Я точно знаю, что ты сделал бы для меня.

Чтобы отпраздновать начало нашей новой совместной жизни, я приглашаю ее на обед в Blackbird.

Когда мы садимся, Аида ставит свою сумочку на стол между нами и радостно улыбается.

— Вообще-то у меня есть кое-что и для тебя, — говорит она.

— Что это? — спрашиваю я, не имея в голове ни малейшей догадки. Не знаю, получал ли я когда-нибудь подарок, которому был бы рад. Я привык изображать фальшивую улыбку, когда мне дарят запонки или одеколон.

— Я чуть не сглупила, отдавая его тебе, — говорит Аида, передавая мне маленькую плоскую коробку. — Поскольку он уже твой.

Я поднимаю коробку, которая оказывается на удивление тяжелой. Открыв крышку, я вижу золотые карманные часы. Они выглядят точно так же, как часы моего деда, но я знаю, что это не могут быть они. Должно быть, она каким-то образом сделала копию.

— Как ты это сделала? — спрашиваю я ее в изумлении. — Они выглядят точно так же. Даже немного поношенные...

— Наверное, более изношенные, чем были, — виновато говорит Аида. — Они пролежали на дне озера несколько недель.

— Что? — говорю я в недоумении. — Это не те же самые часы.

— Это абсолютно те же самые, — торжествующе говорит Аида.

— Как?

— Ты когда-нибудь видел Кэмерон Белл?

— Нет. Кто это?

— Он снимает на YouTube видео о поисках затонувших сокровищ. Он аквалангист. В общем, я увидела видео, где он нашел женскую сережку, которую женщина уронила в реку. И я подумала, если он может это сделать...

— И ты позвонила ему?

— Именно так, — торжествующе говорит Аида. — То есть, я заплатила ему, конечно. И он может использовать это для своего канала. У него ушло целых три дня и два разных металлоискателя, но он нашел их!

Я переворачиваю часы в руках, не в силах поверить в это, даже когда держу их в руках.

Я смотрю на обнадеженное и виноватое лицо Аиды.

Только Аида могла поверить, что сможет вернуть часы. Я даже не задумывался о том, что это возможно. С таким же успехом можно было бы осушить все чертово озеро, прежде чем заставить ее сдаться.

Я люблю эту женщину. День, когда она подожгла мой дом, был самым счастливым днем в моей жизни. Это действительно удача ирландцев: извращенная. Необъяснимая. И совершенно фантастическая.

— Ты прощаешь меня за то, что я потеряла их в первый раз? — спрашивает она, просовывая свою маленькую тонкую руку в мою.

— Я не должен говорить тебе, как много тебе может сойти с рук, Аида, — говорю я, качая головой. — Но ты уже знаешь, что я прощу тебе все, что ты сделаешь.

— Что угодно? — говорит она, озорно ухмыляясь.

— Да, — говорю я. — Но, пожалуйста, не проверяй эту теорию.

Аида наклоняется через стол, чтобы поцеловать меня. Она слегка отстраняется, так что ее нос касается моего.

— Я люблю тебя, — говорит она. — Я уже говорила тебе об этом?

— Нет, — усмехаюсь я. — Скажи мне еще раз.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 14 151617 Следующая ⇒