2. КАЛЛУМ ГРИФФИН

Вечеринка у Нессы начинается меньше чем через час, но я все еще отсиживаюсь с родителями в кабинете отца. Его кабинет — одна из самых больших комнат в доме, больше, чем главная спальня или библиотека. Что вполне уместно, потому что бизнес — это центр нашей семьи, основная цель клана Гриффинов. Я совершенно уверен, что у моих родителей были дети только для того, чтобы они могли приспособить нас к различным ролям в своей империи.

Они определенно хотели, чтобы нас было больше. Между мной и Рионой четыре года разницы, между Рионой и Нессой — шесть. Эти пробелы содержат семь неудачных беременностей, каждая из которых заканчивалась выкидышем или мертворождением.

Бремя всех этих не рожденных детей лежит на моих плечах. Я старший и единственный сын. Работа Гриффина может быть выполнена только мной. Я тот, кто продолжит наше имя и наследие.

Риона была бы раздражена, услышав это от меня. Ее бесит любой намек на то, что между нами есть разница, потому что я старше и мужчина. Она клянется, что никогда не выйдет замуж и не сменит фамилию, и это касается также и рождение детей. Эта часть особенно бесит моих родителей.

Несса гораздо более податлива. Она любит угождать людям, и она не сделала бы ничего, что могло бы разозлить дорогих маму и папу. К сожалению, она живет в гребаном мире фантазий. Она такая милая и добросердечная, что не имеет ни малейшего представления о том, что нужно, чтобы удержать эту семью у власти. Так что она в значительной степени бесполезна.

Но это не значит, что она мне безразлична. Она так искренне добра, что ее невозможно не любить.

Мне приятно видеть ее такой счастливой сегодня. Она на седьмом небе от счастья из-за этой вечеринки, хотя это едва ли имеет к ней какое-то отношение. Она бегает вокруг, пробуя все десерты, восхищаясь украшениями, не подозревая, что единственная причина для этого мероприятия — заручиться поддержкой для моей кампании, чтобы стать Олдерменом 43-го округа.

Выборы состоятся через месяц. 43-й округ включает в себя весь берег озера: Линкольн-парк, Голд-Кост и Старый город. После должности мэра — это самая влиятельная должность в городе Чикаго.

Последние двенадцать лет это место занимал Патрик Райан, пока он по глупости не попал в тюрьму. До этого его мать Сирша Райан прослужила шестнадцать лет. Она намного лучше справлялась со своей работой и явно лучше справлялась с тем, чтобы ее не поймали с рукой в банке из-под печенья.

Во многих отношениях быть Олдерменом лучше, чем мэром. Это все равно, что быть императором своего округа. Благодаря привилегиям, у вас есть последнее слово по вопросам зонирования и развития недвижимости, кредитов и грантов, законопроектов и инфраструктуры. Вы можете зарабатывать деньги в начале, в конце и в середине. Все проходит через тебя, и все тебе обязаны. Почти невозможно попасться.

И все же эти жадные ублюдки настолько откровенны в своем мошенничестве, что им все еще удается попадаться. Трое из последних четырех членов городского управления в соседнем 20-м округе отправились в тюрьму, включая нынешнего действующего главу.

Но это буду не я. Я собираюсь закрепить эту позицию. Я собираюсь взять под контроль самый богатый и влиятельный район Чикаго. А

потом я собираюсь использовать это и стать мэром всего этого проклятого города.

Потому что это то, что делают Гриффины. Мы растем и строим. Мы никогда не останавливаемся. И нас никогда не поймают.

Единственная проблема заключается в том, что позиция Олдермена не является неоспоримой. Конечно, это не так — это жемчужина власти в этом городе.

Два других главных кандидата — Келли Хопкинс и Бобби Ла Спата.

Хопкинс не должна быть проблемой. Она кандидат от борьбы с коррупцией, баллотирующаяся на основе множества дерьмовых обещаний очистить мэрию. Она молода, идеалистична и понятия не имеет, что плавает в аквариуме с акулами в костюме из мяса. Я легко уничтожу ее.

С другой стороны, Ла Спата — это своего рода вызов.

У него большая поддержка, в том числе профсоюзы электриков и пожарных, а также итальянцы. На самом деле он никому не нравится

— он буйный жирный ублюдок, половину времени пьяный, а вторую половину его видят с новой любовницей. Но он знает, как давать взятки. И он здесь уже давно. Многие люди в долгу перед ним.

Парадоксально, но от него будет труднее избавиться, чем от Хопкинс. Хопкинс полагается на свой безупречно чистый образ — как только я раскопаю на нее немного грязи (или придумаю что-нибудь), она утонет.

Напротив, все уже знают недостатки Ла Спата. Это старые новости. Он настолько распущен, что никто не ожидает от него ничего хорошего. Мне придется найти другой способ, чтобы сбить его с ног.

Это то, что я обсуждаю со своими родителями.

Мой отец наклонился к своему столу, скрестив руки на груди. Он высокий, подтянутый, седые волосы стильно подстрижены, очки в роговой оправе придают ему интеллектуальный вид. Вы бы никогда не догадались, что он был громилой, разбивая коленные чашечки, когда люди не платили свои долги.

Моя мама стройная и миниатюрная, с гладким светлым бобом. Она стоит у окна, наблюдая за поставщиками еды, расположившимися на лужайке. Я знаю, что ей не терпится отправиться туда как можно скорее, хотя она ничего не скажет об этом, пока наша встреча не закончится. Она может выглядеть как светская львица, но она так же глубоко погружена в суть нашего бизнеса, как и я.

— Обязательно поговори с Карденасом, — говорит мой отец. Он контролирует профсоюз пожарных. Чтобы заручиться его поддержкой, нам, по сути, придется подкупить его. Однако будь осторожен в этом, ему нравится притворяться, что он выше подобных вещей. Марти Рико понадобятся обещания, что мы изменим план на Уэллс-стрит, чтобы он мог построить свои квартиры. Очевидно, мы откажемся от требований в необходимости доступного жилья. Лесли Доуэлл тоже будет здесь, но я не уверен, что она...

— Она хочет расширения привилегированных школ, — быстро отвечает моя мама. — Дай ей это, и она сделает так, что все женщины в совете по образованию поддержат тебя.

Я знал, что она слушает.

— Риона может справиться с Уильямом Каллаханом, — говорю я. — Он был неравнодушен к ней целую вечность.

Губы моей матери сжимаются. Она думает, что это ниже нашего достоинства — использовать сексуальную привлекательность в качестве рычага. Но она ошибается. Ничто не ниже, если это работает.

Как только мы заканчиваем со списком людей, с которыми нам нужно будет пообщаться на вечеринке, мы готовы прерваться и приступить к работе.

— Что-нибудь еще? — говорю я своему отцу.

— На сегодня всё, — говорит он. — Но как-нибудь в ближайшее время нам нужно будет обсудить Братерство.

Я морщусь.

Как будто мне было недостаточно поводов для беспокойства, польская мафия также становится все более агрессивной занозой. Они гребаные дикари. Они не понимают, как все решается в современную эпоху. Они все еще живут в то время, когда вы решаете споры, отрубая человеку руки и бросая его в реку.

Я имею в виду, я сделаю это, если придется, но я, по крайней мере, попытаюсь прийти к соглашению до того, как оно достигнет этого момента.

— Что насчет них? — говорю я.

— Тимон Зейджак хочет встретиться с тобой.

Я колеблюсь. Это серьезно. Зейджак — большой босс. Мясник из Боготы. Но я не хочу, чтобы он приходил ко мне в офис.

— Давай разберемся с этим завтра, — говорю я отцу. Я не могу думать об этом сегодня вечером.

— Хорошо, — говорит он, выпрямляясь и одергивая подол своего пиджака на место.

Моя мама окидывает его взглядом, чтобы убедиться, что он хорошо выглядит, а затем переводит взгляд на меня.

— Что на тебе надето? — говорит она, приподнимая одну идеально накрашенную бровь.

— Что ты имеешь в виду? — говорю я.

— Это немного формально.

— Папа одет в костюм.

— Она имеет в виду, что ты выглядишь как владелец похоронного бюро, — замечает мой отец.

— Я молод. Я хочу выглядеть зрелым.

— Тебе все еще нужен стиль, — говорит он.

Я вздыхаю. Я хорошо осознаю важность имиджа. Недавно я начал носить коротко подстриженные волосы на лице по совету моего помощника. Тем не менее, становится утомительно переодеваться три раза в день, чтобы идеально выглядеть к торжеству.

— Я разберусь с этим, — обещаю я им.

Когда я выхожу из офиса, я вижу Риону в холле. Она уже одета для вечеринки. Она прищуривается, глядя на меня.

— Что ты там делал? — подозрительно спрашивает она. Она ненавидит, когда ее ни во что не посвящают.

— Мы обсуждали стратегию на сегодняшний вечер.

— Почему меня не пригласили?

— Потому что это я баллотируюсь в члены правления, а не ты.

Два ярких пятна румянца проступают на ее щеках — сигнал с детства о том, что она обижена.

— Мне нужно, чтобы ты поговорила с Каллаханом для меня, — говорю я, чтобы сгладить ситуацию. Чтобы дать ей понять, что она нужна мне. — Он поддержит меня, если ты попросишь.

— Да, поддержит, — надменно говорит Риона. Она знает, что обводит шефа полиции вокруг пальца. — На самом деле он неплохо выглядит, — говорит она. — Жаль, что у него изо рта пахнет.

— Тогда не стой слишком близко.

Она кивает. Риона хороший солдат. Она никогда меня не подводила.

— Где Несса? — спрашиваю я ее. Она пожимает плечами.

— Бегает бог знает где. Мы должны повесить на нее колокольчик.

— Хорошо, если увидишь ее, отправь ко мне.

На самом деле я еще не поздравил Нессу с днем рождения и не подарил ей свой подарок. Я был чертовски занят.

Я бегу вверх по лестнице, а затем по коридору к своей комнате. Мне не нравится тот факт, что я все еще живу со своей семьей в тридцать лет, но это делает совместную работу более удобной. Кроме того, чтобы быть членом городского правления, нужно жить в округе, а у меня нет времени на поиски жилья.

По крайней мере, моя комната находится в противоположном конце дома от главной спальни. Она большая и удобная — мы снесли стену, когда я вернулся из колледжа, и у меня появилась своя комната и смежный кабинет. Это почти как квартира, отделенная от всех остальных комнат огромной библиотекой.

Я слышу, как внизу уже начинают прибывать гости. Я переодеваюсь в свой новый костюм от Zenya, затем спускаюсь вниз, чтобы пообщаться с ними.

Все идет гладко, как это всегда бывает, когда моя мама за главного. Я вижу ее гладкий блондинистый боб через лужайку и слышу ее легкий, культурный смех, когда она старается обойти всех самых скучных и важных гостей.

Я работаю над своим собственным списком состоящий из Карденаса, Рико и Доуэлла.

Примерно через час начинается фейерверк. Он был намечан к заходу солнца, поэтому яркие взрывы выделяются на фоне недавно

потемневшего неба. Ночь тихая, озеро гладкое, как стекло. Фейерверки двойными бликами отражаются на воде внизу.

Большинство гостей поворачиваются, чтобы посмотреть шоу, их лица освещены, а рты открыты от удивления.

Я не утруждаю себя наблюдением, пользуясь возможностью оглядеть толпу в поисках кого-нибудь, с кем я должен был поговорить, кого я, возможно, пропустил.

Вместо этого я вижу кого-то, кого определенно не приглашали — высокого темноволосого парня, стоящего с группой друзей Нессы. Возвышающийся над ними, он должен быть ростом не менее 195 см. Я почти уверен, что это гребаный Галло. Самый младший.

Но в следующую минуту меня отвлекает Лесли Доуэлл, которая снова подходит, чтобы поговорить со мной, и когда я оглядываюсь на группу, высокий парень исчез. Мне придется поговорить с охраной, сказать им, чтобы они держали ухо в остро.

Сначала, еда. У меня сегодня едва хватило времени поесть. Я беру несколько креветок со шведского стола, затем оглядываюсь в поисках подходящего напитка. Официанты кружат в толпе с бокалами пузырящегося шампанского, но я не хочу этого дерьма, а очередь в баре слишком длинная. Что я действительно хочу, так это десятилетний виски у меня в кабинете.

Ну, а почему бы, черт возьми, и нет? Я уже обошел самых важных людей. Я могу улизнуть на минутку. Я вернусь, когда приедет эта поп- певица. Это была пустая трата денег со стороны папы. Я не знаю, было ли это для того, чтобы сделать Нессу счастливой, потому что она его маленький ангел, или это было просто для того, чтобы покрасоваться. В любом случае, гостям это понравится.

Я вернусь через некоторое время.

Я возвращаюсь внутрь и поднимаюсь по лестнице в свою часть дома. У меня в личном кабинете есть небольшой бар — ничего особенного, всего несколько бутылок элитного виски и мини- холодильник. Я достаю хороший тяжелый стакан, бросаю в него три огромных кубика льда и наливаю сверху большую порцию виски. Я вдыхаю пьянящий аромат груши, дерева и дыма. Затем я проглатываю виски, наслаждаясь жжением в горле.

Я знаю, что мне следует вернуться на вечеринку, но, честно говоря, теперь, когда я здесь, наверху, в тишине и покое, я наслаждаюсь перерывом. Чтобы быть политиком, нужно обладать определенным уровнем нарциссизма. Вы должны подпитываться радостью, вниманием.

Мне насрать на все это. Я питаюсь одними амбициями. Я хочу контроля. Богатства. Влияния. Я хочу быть неприкасаемым.

Но это означает, что предвыборная компания может быть утомительной.

Поэтому, когда я возвращаюсь в коридор, вместо того, чтобы направиться к лестнице, как я планировал, я сворачиваю в библиотеку.

Это одна из моих любимых комнат в доме. Сюда почти никто не заходит, кроме меня. Здесь тихо. Запах бумаги, кожи и березовых поленьев успокаивает. Моя мать поддерживает огонь по вечерам для меня. Остальная часть дома так сильно охлаждена кондиционером, что никогда не бывает слишком жарко, чтобы развести небольшой огонь в камине.

Над камином висит картина моей пра-прабабушки Катрионы. Она приехала в Чикаго в разгар картофельного голода, как и многие другие ирландские иммигранты. Ей было пятнадцать лет, когда она пересекала океан в одиночку с тремя книгами в чемодане и двумя

долларами в ботинке. Она работала горничной у богатого человека в Ирвинг парке. Когда он умер, он оставил ей дом и почти три тысячи долларов наличными и ценные бумаги. Некоторые люди говорили, что у них, должно быть были тайные отношения. Другие люди говорили, что она отравила его и подделала завещание. Какова бы ни была правда, она превратила дом в салун.

Она была первым Гриффином в Америке. Мои родители любят говорить, что мы происходим от ирландских принцев с тем же именем, но я предпочитаю правду. Мы воплощаем американскую мечту: семья, поднявшаяся от домашней прислуги до мэра Чикаго. По крайней мере, я на это надеюсь.

Я тихо сижу минуту, потягивая свой напиток, затем начинаю просматривать свои электронные письма. Я никогда не могу долго бездельничать.

Мне кажется, я слышу какой-то звук, и я на мгновение замираю, думая, что это, должно быть, кто-то из персонала в коридоре. Когда я больше ничего не слышу, я возвращаюсь к своему телефону.

Затем одновременно происходят две вещи:

Во-первых, я чувствую запах чего-то, от чего волосы у меня на затылке встают дыбом. Дым, но не чистый дым от огня. Резкий, химический запах гари.

В то же время я слышу звук, похожий на внезапный вдох, но в десять раз громче. Затем появляется вспышка света, когда загораются занавески.

Я вскакиваю со стула, крича бог знает что.

Мне нравится думать, что я знаю, как сохранить голову в чрезвычайной ситуации, но на мгновение я в замешательстве и в

панике, задаваясь вопросом, что, черт возьми, происходит и что мне с этим делать.

Тогда здравый смысл заявляет о себе.

Занавески горят, вероятно, от искры, выброшенной из камина.

Мне нужно достать огнетушитель, пока весь дом не сгорел дотла. В этом есть смысл.

Пока какой-то человек не выскакивает из-за кресла и не проносится мимо меня из кабинета.

Это пугает меня даже больше, чем пожар.

Осознание того, что я был не один в библиотеке — это настоящий шок. Я так удивлен, что даже не успеваю хорошенько рассмотреть незваного гостя. Все, что я замечаю, это то, что она среднего роста, с темными волосами.

Затем мое внимание возвращается к быстро разгорающемуся пламени. Оно уже распространяется по потолку и ковру. Через несколько минут вся библиотека будет охвачена пламенем.

Я бегу по коридору к бельевому шкафу, где, я знаю, мы держим огнетушитель. Затем, бросившись обратно в библиотеку, я выдергиваю чеку и обрызгиваю всю стену комнаты пеной, пока не погаснет все до последнего уголька.

Когда я заканчиваю, камин, стулья и портрет Катрионы — все покрыто белой химической пеной. Моя мать будет чертовски взбешена.

Что напоминает мне, что в этом разгроме был замешан кто-то еще. Я бросаюсь обратно к началу лестницы, как раз вовремя, чтобы увидеть, как убегают три человека: блондинка, которая чертовски похожа на Нору Олбрайт. Брюнетка, которую я не знаю. И Неро, блядь, Галло.

Я знал это. Я знал, что Галло пробрались внутрь.

Вопрос в том, зачем?

Соперничество между нашими двумя семьями восходит почти к самой Катрионе. Во время сухого закона наши прадеды сражались за контроль над нелегальными винными заводами в северной части города. Победил Конор Гриффин, и с тех пор эти деньги подпитывают нашу семью.

Но итальянцы никогда не сдаются легко. Каждую партию выпивки, которую готовил Конор, Сальватор Галло ждал, чтобы угнать его грузовики, украсть спиртное и попытаться продать ему обратно по двойной цене.

Позже Гриффины взяли под контроль азартные игры на ипподроме Гарден-Сити, в то время как Галло проводили незаконную игру с числами внутри города. Когда алкоголь снова стал легальным, наши семьи управляли конкурирующими пабами, ночными клубами, заведениями стриптиза и борделями. Продолжая поставлять партии наркотиков, оружия и краденых товаров.

В настоящее время Галло перешли в строительную индустрию. Они неплохо преуспели. Но, к сожалению, наши интересы всегда кажутся противоречащими их интересам. Как сейчас. Они поддерживают Бобби Ла Спату на мое место члена городского правления. Может быть, потому, что он им нравится. Может быть, потому, что они просто хотят почаще мозолить мне глаза.

Они пришли сюда сегодня вечером, чтобы поговорить с некоторыми из тех, за кого голосуют?

Я бы хотел заполучить в свои руки одного из них, чтобы спросить. Но к тому времени, пока я разыскивал охрану, которую мы наняли на ночь, Галло уже давно ушли, включая высокого парня.

Черт возьми.

Я возвращаюсь в библиотеку, чтобы еще раз оценить ущерб. Это чертов беспорядок — дымящийся, вонючий беспорядок. Они разрушили мою любимую часть дома.

И вообще, почему они вообще здесь оказались?

Я начинаю оглядываться по сторонам, пытаясь понять, что им было нужно.

В библиотеке нет ничего важного — любые ценные бумаги или записи должны быть в кабинете моего отца или в моем. Наличные деньги и драгоценности хранятся в сейфах, разбросанных по всему дому.

Так что же это было?

Именно тогда мой взгляд падает на пиджак, забрызганный пеной. Я вижу настольные и песочные часы.

Но карманные часы моего дедушки пропали.

Я роюсь в пепле и даже в углях березовых поленьев, на случай, если они каким-то образом попали внутрь решетки.

Ничего. Их нигде нельзя найти. Эти гребаные ублюдки украли их.

Я стремительно спускаюсь вниз, где вечеринка только начинается после того, как меня прервала пожарная тревога. Я вижу, как Несса хихикает со своими друзьями. Я мог бы спросить ее, пригласила ли она Себастьяна Галло, но она ни за что не будет настолько невежественна, чтобы сделать это. Плюс, она выглядит такой счастливой, несмотря на суматоху, я не хочу ее прерывать.

Я не проявляю такой же вежливости к остальным ее друзьям. Заметив Сиенну Портер, я хватаю ее за руку и оттаскиваю немного в сторону от Нессы.

Сиенна худенькая маленькая рыжеволосая девушка из колледжа Нессы. Я уже пару раз ловил на себе ее украдкой бросаемые на меня взгляды. Что еще более важно, я почти уверен, что она была одной из девушек, разговаривавших с Себастьяном ранее ночью.

Сиенна не протестует против того, что я ее оттаскиваю — она просто краснеет как помидор и говорит: — Привет, Каллум.

— Ты разговаривала с Себастьяном Галло раньше? — спрашиваю я ее.

— Э-э, ну, он разговаривал со мной. Я имею в виду, с нами. Не со мной конкретно.

— О чем?

— В основном о баскетбольном турнире. Ты же знаешь, что его команда играла в первом раунде...

Я качаю головой, прерывая ее.

— Ты знаешь, кто пригласил его сегодня вечером?

— Н-нет, — заикается она, широко раскрыв глаза. — Но если ты хочешь, я могу спросить его...

— Что ты имеешь в виду?

— Я думаю, что он встретит нас позже у «Dave and Buster's».

— Во сколько? — говорю я, сжимая ее руку немного сильнее, чем нужно.

— Э-э, я думаю, в десять часов? — говорит она, морщась.

Бинго.

Я отпустил ее. Она потирает свою руку другой рукой.

— Спасибо, Сиенна, — говорю я.

— Без проблем, — говорит она, совершенно сбитая с толку.

Я достаю телефон и звоню Джеку Дюпону. Мы дружим с колледжа, и он работает моим телохранителем и охранником, когда мне это

нужно. Так как мы наняли целую команду охраны для вечеринки, он не пришел сегодня вечером. Но они доказали, что они чертовски бесполезны. Так что теперь мне нужен Джек.

Он берет трубку после одного гудка.

— Привет, босс, — говорит он.

— Приезжай и забери меня, — говорю я ему. — Прямо сейчас.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒