Table of Contents 14 страница

– Стоять! – заорал я, бросаясь вперед и холодея от мысли, что мне сейчас придется в этого придурка стрелять. – Стоять, маруда!

Руки сами вскинули карабин. Я увидел, как тот обернулся через плечо и увидел, что я в него целюсь. Мелькнула смутная надежда, что он сообразит, что остановится, что не сделает непоправимого, но эта надежда сразу исчезла, промелькнув кратким сполохом, – тот выкрутил газ.

Наверное, он собирался вилять, уворачиваясь, но я успел открыть огонь раньше, едва он начал выворачивать руль. Три пули со срезанными носиками ударили его в середину спины – я видел, как они пробивали дырки в серой фуфайке. Тот лишь дернулся, а потом мягко завалился головой вперед, грудью на руль сразу остановившегося «харлея».

– Ох, блин…– прошептал я, чувствуя, как сердце пытается выскочить через горло. – Ну на хрена ты это сделал, а?

– Да ладно, забей! – сказал Федька, протягивая мне кружку чаю. – Все по уставу, предупредил захват вверенного тебе транспорта, да еще и преступником.

– Ага, спасибо, – кивнул я, принимая кружку. – Я понимаю, что все правильно, просто кайфа мне это не прибавляет. Взял да и завалил мужика. За что он хоть сидел?

– За пьяную стрельбу в кабаке, по окнам, – сказал сидевший на топчане напротив Когай. – Дурак молодой, недели здесь не прожил, как в штрафной отряд попал. Сам виноват. Подъемные получил, наган купил – и сразу залетел. Бракованный экземпляр.

– Знаю, что сам, не в том вопрос, – махнул я рукой, отпив из кружки. – Просто, смотри, досидел бы он свои полгода, или сколько там, да и вышел, дальше как-то устраивался. А тут я со своим мотоциклом как приманка, мозгов у него нет, рванул, не думая… бах-бах-бах – внутри фарш. Отпрыгался. Меня такая вот глупость всего этого напрягает, как будто он свою жизнь на кон поставил по дури, а я оказался тем, у кого совести хватило на нее сыграть.

– Ну да, верно, неприятно, – влез в разговор Трахомыч. – Ты сейчас вроде как тот камень, о который пьяный дурак голову разбил. Вроде и поделом, но почему об тебя-то? Так?

– Верно, так и чувствую себя, – удивился я проницательности Трахомыча. – Сколько кретину, лет восемнадцать?

– Типа того. Сопляк еще.

Мне вспомнилось лицо убитого парня, перевесившегося через руль мотоцикла, – испуганное, уже по-мертвому бледное, с выпученными от страха глазами. Тонкая шея – он вообще сложения был небогатырского, ватник с номером, промокший от крови. Увидел себе путь к спасению, понимаешь, а мне теперь это все снова и снова вспоминать. Нехорошо вышло.

Мартыхаев быстро постреляли, но двоих штрафников на полной скорости, светя фонарями на расползающиеся вокруг ран черные пятна, отвезли в городской госпиталь, где их суетливо перевалили на каталки и потащили в так называемую «светотерапию» – местную отрасль медицинской науки.

Потом еще два часа целая комиссия из представителя Антонова, какого-то горбезопасника и капитана из комендатуры тянула из меня подробности происшествия. Штрафник числился за комендатурой, и стрелять в него могли только выводные, расстрел беглеца перед караулом, пусть занятым борьбой с тварями, представителем другой службы, никакими инструкциями предусмотрен не был. Хотя со своей стороны формально я был прав, потому что ответственность за вверенную технику лежит на мне, и, согласно моим обязанностям, я должен обеспечить ее сохранность любыми средствами, буде возникнет потребность. Что я и сделал, всадив три спиленных пули в спину молодому балбесу, когда-то спьяну и сдуру раздухарившемуся в кабаке.

Ночь прошла на удивление спокойно. Трижды выезжали по вызовам, но все три раза по ложным, так никого и не обнаружив, хотя в подвале одного их домов завелась травка. Там было отверстие-световод, запускавшее туда достаточно света, чтобы не давать заводиться Тьме, но, как оказалось, его забило опавшими листьями, а комендант дома не чухнулся вовремя посмотреть проверить. Записали ему нарушение в журнал, на том и расстались.

Под утро эпизод с убитым даже забылся немного за общей суетой, ну и в сон тянуло. После смены почистили и сдали «длинноствол», а затем направились в общагу, проклиная утренний холод и мерзкий дождь – успели пригреться в караулке.

– Ну чего, пойдешь сегодня жилье искать? – спросил Федька.

– Ага, пойду. Оставлю тебя единоличным владельцем комнаты.

– Да мне по хрен, сам видишь, – сказал он, запахиваясь в дождевик. – Я туда только спать прихожу.

– А дамы? – подковырнул я.

– Ну… есть тут пара гостиниц маленьких, собственно говоря. Мне проще номер на сутки, чем за собой порядок поддерживать. В общаге проще. Не, я тебя тоже на сто процентов понимаю, есть такие люди, что без своего угла не могут. Серый покойный как раз таким был, тоже все съехать собирался.

– Не съехал?

– Не вышло, – невесело засмеялся Федька. – Это ты мужик видный, а Серый был короткий, толстый и на порося похож. Не с кем ему было съезжать.

– Куда идти-то лучше?

– Если до после обеда дотерпишь, то можем вместе пройтись, даже проехаться, – предложил он. – Только с условием, что еще на базар зайдем и на заправку: к выезду готовиться надо.

Я обрадовался: все же пока плохо ориентируюсь, а в компании с пронырливым и пробивным Федькой все куда проще. И не пешком под этой мокротой, провались она совсем, сколько же можно! Словно природа приложила все силы, чтобы доказать, что «это осень, это осень! ». Мы и так верим, на слово.

– Да мне тоже на базар, – сказал я в ответ. – Магазины к карабину нужны, да и из одежды что-нибудь прикупить надо – зима на носу, как я понимаю.

– Верно понимаешь, и лучше сейчас, а то цены задерут и расхватают что получше, – поддержал меня в начинании Федька. – Тут народ нос по ветру держать умеет. Обедать где хочешь, кстати?

– За талоны бы сходил, все равно их много. И экономия, и времени терять не надо.

– Это правильно, тоже предложить хотел. Но талоны с тебя, мои уже давно закончились, их только новым и бедным бесплатно выдают.

– Серьезно?

– Да там недорого, в сущности, – засмеялся он. – Так что потом уже за деньги.

– У меня их еще книжка целая, давай добивать.

Как заснул – даже не помню, кажется, даже раньше, чем головой подушки коснулся. Проснулся один раз, когда убитый хулиган приснился, но отрубился вновь, и дальше уже без сновидений.

Федька разоспался, даже будильника не слышал, пришлось трясти.

– Э, спящий красавец, воскресни, дела зовут, – тряс я его за плечо. – Идешь?

Он с трудом разлепил глаза, помотал взъерошенной головой. Затем помолчал с минуту, явно пытаясь сжиться с действительностью, потом кивнул преувеличенно решительно:

– Точно, идем!

– Вставай, я пока побреюсь схожу.

С суток приходишь, естественно, с суточной же щетиной. И так же спать заваливаешься. Потом побреешься днем, а на следующее утро с этим затруднение – не успевает отрасти достаточно, чтобы цепляться опасной бритвой, которой я к тому же еще толком пользоваться не научился. Хотя править на ремне уже получалось.

В душевой было пусто – середина дня все же, – так что никто не мешал сначала долго стоять под струями горячей воды, а потом долго бриться, постоянно протирая мгновенно запотевающее зеркало. Когда уже остатки пены смывал, зашел Федька, сказавший:

– Не боись, я мухой.

Потом была канистра с водой, залитая в радиатор «блица», потом пневмозапуск, и грузовик повез нас по делам.

– Давай с базара начнем, а потом по твоим делам, годится? – спросил Федька, пропуская на перекрестке с Советской колонну комендачей.

– Не разбегутся ответственные лица?

– А куда они денутся, живут же обычно прямо в этих домах.

– Тогда в столовку и на базар давай.

Замыкающий «студер» военных, волокущий за собой миномет на передке, проскочил дальше, и Федька врубил первую скорость.

В столовке людей было много – как раз обеденный перерыв у многих, а вот на базаре куда меньше, чем в субботу: все же и день будний, и погода очень плохая, но в «Уцененных товарах» все были в сборе.

– А, Федя! – заулыбался золотыми зубами Мамед. – Что ищешь?

– Петра ищу, – ответил Федька, – на месте?

– Здесь я! – высунулся из какой-то подсобки низкорослый и толстый, стриженный ежиком мужичок. – Чего хотел, Федь?

– Сальник подходящий нужен…

Дальше я слушать не стал, а сразу направился к отсеку с оружием. Слава Длинный меня узнал, сразу сказав:

– А браунинг еще в тот день ушел, так что если за ним…

– Не, пока не за ним, – скрестил я руки в отрицающем жесте. – Магазины к американскому карабину есть?

– Есть, как не быть, – кивнул он и полез под прилавок за ящиком. – Это к М1 в смысле?

– Ага.

– Сколько тебе?

– Четыре. Если есть, то шесть.

– Есть и больше, – пожал он плечами. – Не дефицит. По пятнадцать будут.

– Фига се!.. – Я даже присвистнул. – Не дороговато?

– К ППШ по семь бы отдал, а американец подороже, – равнодушно пожал он плечами. – Все же их меньше.

– Давай шесть, фиг ли там, – вздохнул я, победив жабу.

Вроде есть деньги, но мне еще квартиру снимать, а потом за ремонт машины платить, так что денег пока вроде и много, но надо посмотреть, какие счета выставят.

– Шесть так шесть, – сказал он, один за другим выложив передо мной на прилавок вороненые металлические коробки. – Еще что-то?

– Достаточно, – покачал я головой отрицательно, сгребая магазины в противогазную сумку и отдавая деньги. – С остальным пока порядок.

В одежном закутке стояла все та же тощая женщина, которая сейчас помогала мерить здоровенный, похожий на караульный, тулуп какому-то толстяку, крутящемуся перед зеркалом и громко пыхтящему. Увидев меня, она просто сказала:

– Поройся пока, что там тебе нужно, а я как с покупателем закончу, так к тебе и подойду.

– С размерами тут как? – спросил я у нее.

– Да так…– она сделала неопределенный жест. – Малый, средний, большой, очень большой. На тебя… все справа любой кучи ищи, там на длинных.

Ладно, форма формой, но надо что-то еще, по вечерам и в кабаки многие стараются чуть приличней одеваться. Оно и правильно на самом деле. Я вообще рестораны любил те, в которые вечером без галстука и не пустят. А то за одним столом юбилей может быть, а за соседним чуть не в шортах резвятся… Нехорошо.

Так, пару свитеров теплых надо, серых, простых, с горлом. Два, потому что шерсть натуральная, будут растягиваться быстро. Один намочил – и сушить, второй носишь. И наоборот.

– Красавишна, где брюки померить можно?

– Вон за занавеской.

И вправду. Даже зеркало на стене есть, хоть и повернуться негде. Штаны зеленые, с карманами, стиль «милитари». А что, даже удобные, хоть что-то полезное пришло из нашего двухтысячного в этот сорок восьмой, или какой он тут. И вроде сели пристойно, и даже удобно в них.

Тулуп. Недлинный, скорее, даже короткий, но мне для прогулок, не для службы, там выдадут комбез, сказали. Примерил – в плечах чуть жмет. Сдернул с вешалки другой, натянул – вроде нормальный, даже просторно. А так размер один, что значит кустари.

– Ну что, выбрал что-нибудь? – подошла тощая, отдав толстяку скрученный тулуп.

– Да вроде бы, – показал я на кучу одежды. – Белье еще нужно, носки, да обувь бы посмотреть.

– Обувь с обратной стороны, обойди – и там будка будет, не промахнешься.

Не обманула: была не будка, а самый настоящий павильончик, где пахло кожей, мастикой, где двое черноволосых и носатых мужчин заколачивали гвоздики в подошвы ботинок, повисших на «лапе», а еще один, самый носатый и самый упитанный, стоял у полок с товаром.

– Что ищешь? – спросил он меня после обмена приветствиями.

– Вот такие! – решительно ткнул я пальцем в «турики» добротной рыжей кожи, стоящие на полке.

– Простые или на меху? – уточнил он.

Я чуть растерялся. Вообще простые планировал, на сейчас, на теплый носок, но если есть и на меху, то почему нет? Однако покупка одежды мой бюджет тряханула сильно, в отличие от еды, она тут денег стоила, и немалых. Сомнения развеял сам продавец, а скорее, хозяин лавки, сказав:

– Если спешки нет, лучше мерку сними, а через неделю приходи. Двадцать процентов аванс.

Так, за неделю что-то точно заработаем, лучше уж сразу. Поэтому уже через минуту я сидел на табурете, поставив ногу на хитрую дощечку с передвижными планками, а толстяк и еще один мастер быстро переговаривались по-армянски. Затем дощечку убрали, а толстяк потянулся к полкам и взял оттуда мужские туфли с невероятно длинными, узкими как клинки и еще загибающимися вверх носами. Гордо выставив их на прилавок, спросил:

– Такой не хочешь себе?

Туфли пугали. Мне сложно было представить, как должны были сложиться жизненные обстоятельства, чтобы я их надел.

– А зачем? – спросил я осторожно.

– Как – зачем? – удивился тот. – В такой весь Ереван ходит, серьезный ребята ходят, в ресторан-мисторан, клуб-шмуб, все в таких! Не нравится?

Вопрос был с зашифрованным требованием, а цену заказа «туриков» мне пока не объявили, поэтому ответил с упором на жалость:

– Да они дорогие для меня, ты гля, какая работа! По-любому деньги заканчиваются. Не потяну.

– Как знаешь, – грустно вздохнул толстяк, отставив на полку цвет армянского обувного дизайна. – Туфли красивый, носил бы – гордый был.

– Это точно! – радостно согласился я, осознавая, что гроза миновала. – Сколько за ботинки?

Это был второй «доходный дом», принадлежащий городской Администрации, который мы посетили. Первый оказался мрачноватой дырой, разделенной на коммуналки, и жить там не хотелось – ходить по темноватым, плохо пахнущим коридорам среди висящих тазов и корыт, нюхать запахи с общей кухни. Правда, и цена там была «учебная», по определению Федьки, хотя на фоне средней зарплаты маленькой отнюдь не показалась.

Второй дом мне показался лучше – четырехэтажный, с двумя подъездами и самыми настоящими лестничными площадками по четыре двери на каждой.

– Тут однушки у нас, – объяснял тучный, одышливый мужик в военной фуражке без кокарды, перебирая ключи в отцепленной от пояса связке. – Маленькие такие, как моя привратницкая, но кухонька своя есть. И уборная, даже душ имеется.

Массивная деревянная дверь, крашенная бурой краской, распахнулась, пропуская нас внутрь. Огляделся. Да, действительно непонятно, под кого это жилье планировалось. Квадратная комната площадью метров пятнадцать, не больше, даже меньше, пожалуй, прихожая – оттяпанный от нее кусок площадью еще в пару метров. Метра три квадратных было отпущено кухне, в ней даже полноценного окна не было – узенькое какое-то, и еще столько же санузлу, в который умудрились втиснуть унитаз, маленькую раковину и даже поддон душа.

– Это для кого так строили? – удивился я.

– По документам выходит, что это общежитие, – переведя дух, сказал привратник, а если точнее – комендант. – Вроде как для холостых обкомовцев – и отдельная квартира, и вроде скромно. Да чего тут, тогда народ по коммуналкам жил, это за хоромы было. Ну и для нас сейчас, – добавил он, немного подумав.

– Это верно, – согласился я, вспомнив, что квартира Насти, например, которую она делит с Леной, вообще без кухни, а тут вроде все есть, и даже плитка. – А как насчет газа?

– Мне надо сказать – позвоню, завезут баллон, – сказал комендант. – По утрам развозят. Сюда уже сам тащить будешь, или развозчикам пятерку дать надо, так не понесут.

– Понял. С водой нормально, горячая, холодная?

– Особо не жалуется никто. Бывает, что напор падает, если наверх накачать не успеют. – Он указал на возвышавшуюся поодаль водонапорную башню. – Но так в порядке. Да, горячая тоже от газа, колонку видел? Нет газа – мойся холодной.

Хорошо, что предупредил. Отвык я от такого, да и колонка висит не в тесной ванной, а на кухне. Нельзя по-другому, тут хоть окно есть, насколько я понимаю. После строительства своего дома большим специалистом по всяким нормам и правилам стал. Эх, мне бы мой дом… хоть сюда, хоть туда… с Настей. С любовью ведь строил, долго, вдумчиво.

– Двор есть, – продолжил комендант. – Забор колючкой замотан, можно сарайчик поставить, места еще есть, и в подвале кладовка, если картошку или что положить. Ключ у меня возьмешь.

– Подвал-то светите? – спросил доселе молчавший Федька.

– У нас там лампы даже есть, – гордо сказал толстяк, все продолжая переводить дух. – И я каждый день прохожу. Двери везде на решетки заменили, шкафов закрытых не держим, только полки.

– Серьезно подготовились, – одобрил я.

– А что, мы дом элитный, понимаешь, – то ли всерьез, то ли в виде не очень веселой шутки выдал комендант.

– Вижу…– протянул я, рассматривая кровать.

Обычная, с панцирной сеткой и вполне односпальная. Вообще-то ложе надо бы другое, но я точно видел вывеску «Изготовление мебели» да и просто столярную мастерскую проезжал. Думаю, что решаемо. Остальное… а чего тут остального? Тумбочка, шкаф с дырками в дверцах, шкаф книжный со стеклами и маленький письменный стол. Ну да, под «ответработника» квартирка, ему что-то писать надо было, ну и читать иногда, умное, планы всякие, которые в жизнь.

– Все расчеты с вами? – уточнил я.

– Не-не-не, – замотал головой комендант. – Я квиточек выпишу – и добро пожаловать в сберкассу. И оттуда обратно, с квитанцией об оплате.

– Да мне как скажете, – пожал я плечами.

Что-то не думаю я, что удастся найти лучше. Глянул на Федьку вопросительно, он кивнул незаметно: мол, соглашайся. Чистенько тут, даже подъезд недавно побелили и покрасили.

– Электричество скоро дотянуть обещают, – добавил комендант. – Можно будет генератор не гонять.

– Лестница освещается?

– Пока керосинками. Проводка есть, но лампочек не выделили.

– Отец, может, лампочками аренду? – спросил, глядя чуть в сторону, Федька.

– А как я их проведу? – вздохнул тот. – У нас тут надзор, копейка мимо не проплывет.

– Лады, – принял я окончательное решение. – Выписывайте квиточек. Сколько там сразу платить?

– Депозит и за три месяца, – сказал тот, жестом приглашая на выход. – В комендантской у меня бланки, там выпишу. Пойдемте.

В комендантской было жарко натоплено, на рабочем столе лежала раскрытая на середине книга. Краем глаза я глянул в текст и с удивлением обнаружил, что толстяк-комендант увлекается Жюль Верном. Это был «Пятнадцатилетний капитан».

Тот уселся на скрипнувший стул, сдвинул книгу в сторону, потом нацепил на нос вполне модные очки, правда уже скрепленные черной матерчатой изолентой на месте одного из «суставов».

– Сколько людей жить будет? – спросил он, вынимая из стола пачку отрывных бланков и карандаш.

– Двое.

– Но ответственный квартиросъемщик один?

– Ну… да. Наверное, – чуть растерялся я. – Потом же изменить можно будет?

– Конечно, – кивнул толстяк. – Давайте данные – фамилия, имя, отчество, год рождения, место работы, должность.

Быстро записав все в бланк химическим карандашом, комендант разделил странички, оставив себе копию и аккуратно отложив в сторону фиолетовую копирку, второй листочек отдал мне.

– Вот с этим в сберкассу. Как мне квитанцию отдадите, так и квартирка за вами, заселяйтесь.

Стоящий у него за спиной Федька сделал страшные глаза, показал пять оттопыренных пальцев, сложил их затем в жест «о’кей», потом потер большой и указательный палец друг об друга. Пантомима получилась понятней некуда, да и… само уже вспомнилось, примерно это самое сделать и собирался. Вытащил из кармана «расчетку», выдрал страничку в пятьдесят рублей, протянул толстяку, сказав:

– Спасибо.

Тот смахнул бумажку в стол, словно не услышав и не заметив, но при этом сказал:

– Не торопитесь, никто эту квартирку без вас не займет, а я тут до ночи сижу, не страшно.

– Это хорошо, еще раз спасибо.

Когда вышли на улицу, Федька сказал:

– Вов, зашибись апартамент, крест на пузе. Лучшее из того, что тут найти можно, здесь же весь центр или из контор состоял, или из коммуналок. Понимаю, что у тебя сортир в доме просторней был, но тут жизнь такая.

– Да я что, без понятия? – даже удивился я. – Нормально, главное – отдельно, и все свое, поесть там и помыться. А дальше… дальше видно будет.

Вообще-то я нечто другое имел в виду, но Федька понял по-своему и поддержал:

– Во-во, поднимемся – коттеджики в Сальцеве отстроим, оно совсем-совсем другое дело. Давай на заправку покуда, а потом я тебя в сберкассу закину.

– Как скажешь, – кивнул я, глянув на часы.

Поздно еще не было, Настя на аэродроме до семи точно, как она сама говорила, так что перехватить ее там успею. Я даже не предупредил, что собираемся на мародерку, надо поговорить будет.

Заправка была далеко, у самого третьего КПП, куда подходила ветка с углеперерабатывающего завода, расположившегося прямо у разреза. Чугунные колонки с циферблатами, крашенные в оранжевый цвет, рядом колонки поменьше, с надписями «Вода» и «Масло». Мужик в невероятно замасленном комбинезоне и пропитанных этим же маслом сапогах, который что-то крутил у одной из колонок, обернулся на звук мотора, дождался, когда подъедем.

– Сколько и чего лить? – спросил.

– Бензин лей, – вздохнул Федя. – Под крышку.

Тот лишь чуть брови приподнял, затем сказал:

– По трояку литр сейчас.

– А то я не в курсе, – еще раз вздохнул Федя, отсчитывая деньги.

Выдержав короткую паузу, он доложил к кучке еще пятерку, сказал:

– Давай нормально долей, чтобы без недолива получилось.

Тот лишь ухмыльнулся мимолетно, сунул «бонусный» пятерик в нагрудный карман и взялся откручивать крышку бензобака.

– На будущее учти, – обернулся Федька ко мне. – Сверху не докинешь – точно недольют. При этом стрелка на колонке как надо будет двигаться.

– А так чего, дольют? – удивился я.

– Вероятность куда выше. Этот точно дольет.

Я выглянул еще раз в окно, чтобы получше рассмотреть честного заправщика, затем кивнул:

– Ага, запомнил.

Масла он тоже и в двигатель чуть долил, и еще канистру двадцатилитровую взял, закинул в кузов, где у него пристроился железный запирающийся ящик. Забравшись обратно в кабину, сказал:

– Без запаса масла тоже из города не суйся никуда. Тут и сальники пробивает, бывает, и пулей пробить могут, так что помни. Я так вообще половину машины в запчастях с собой таскаю.

– Ну это понятно, – кивнул я. – Мы с отцом в свое время в Карелию на рыбалку на машине катались, так тоже помню. Ящик в багажнике, а в багажнике чего только не было – от ремней до крестовин и даже амортизаторов.

– Точно. Теперь сберкасса, потом за стволами, чтобы с утра время не терять. Выедем по темноте, окраины на скорости проскочим, потом места будут безопасные. А как светать начнет – мы уже далеко будем.

– Годится.

– Ну а теперь самое главное, – ухмыльнулся он. – Ты бочку столитровую купи, нам еще там машины заправлять, а то ты расслабился.

На аэродроме было тихо, самолеты стояли в ангаре. Все ворота заперты, лишь в крайних открыта калитка. Внедорожника с прицепом на стоянке не было, а какой-то средних лет худощавый мужик в пилотском кожаном плаще начищал сапоги, поставив ногу на подножку полуторки. Рядом стоял прислоненный к крылу немецкий велосипед с надписью готическими золотыми буквами на черной раме.

Увидев меня, мужик молча кивнул, словно так и надо, и продолжил свое занятие. Настю я нашел в ангаре моющей руки под рукомойником, в «бытовой зоне».

– Ну пришел, – улыбнулась она. – А я уже и не ждала – думала, что сбежал.

Она стояла так, что не оставалось никаких сомнений, что надо сделать. Я ее обнял и поцеловал.

– Ты чего меня забыл? – спросила она. – Ты же выходной.

– Я квартирку нашел, отдельную, – сразу оправдался я. – В приличном доме по местным меркам. И уже снял. И скоро переезжаю.

Она не стала спрашивать: «А я? » Вопрос был другим:

– Когда?

– Хоть сейчас можно, на самом деле мне и собирать нечего – сумка и вещмешок.

Она чуть выдержала паузу, глядя мне в глаза, затем сказала:

– Мне все же побольше – обросла имуществом. И еще я сегодня дежурю по аэродрому. Тоже предупредить забыла, так что в любом случае никуда не могу, даже на свидание, не то что…

– Это как?

– Как все – запросто, – улыбнулась она, сверкнув белоснежными ровными зубами. – Видишь, у нас будка на втором ярусе?

Бывший производственный цех действительно имел в дальнем от нас краю нечто вроде «недоэтажа». Лестница наверх, там вроде как просторный балкон, а на нем нечто вроде свежевыложенной кирпичной сторожки с решетками на маленьких окнах.

– Там генератор и рубильник, – добавила она.

– Ты до утра?

– До утра.

– Пустишь погреться?

– Погреться – это как?

– А вот сядем в обнимку и будем гонять чаи. И в подкидного играть.

Она посмотрела на винтовочный ремень на плече, спросила:

– А что с ружжом пришел?

– Мы с Федькой завтра на халтуру с утра пораньше, вот и вооружились.

– Далеко?

– Неблизко вроде как, я плохо пока ориентируюсь, – увернулся я от прямого ответа. – За машиной едем. И послезавтра тоже.

– Куда вам столько?

– Одну нам.

– Вам?

– Нет, именно нам, – уточнил я, пальцем показав, о ком идет речь.

– Надо же, – засмеялась она. – Мужик у меня солидный, при квартире и машине.

– Сопляк, – пренебрежительно высказался я. – У него невеста вообще с самолетом.

– Невеста? Невеста – это хорошо, и насчет самолета верно, – кивнула она с преувеличенной важностью. – Кстати, знакомься, это Коля Гудков, наш второй пилот.

В ангар как раз зашел мужик в кожаном плаще, чистивший сапоги на улице. От него и сейчас расходился запах сапожной ваксы. Он протянул мне крепкую ладонь, я пожал ее:

– Владимир Бирюков.

– Я говорила, – более чем понятно объяснила Настя.

– Я так и подумал, – улыбнулся тот. – Вместе до утра куковать собрались?

– Вышло, что так, – сказала она. – Повезло.

– Я там книг притащил, на шкаф положил, – сказал Коля. – Так что, если лень болтать станет, читайте.

– Откуда?

– Да в Сальцево летал, с Симоновым виделся… помнишь его?

– Этот бывший учитель который? – уточнила Настя.

– Он самый. Они гоняли куда-то к восточному очагу Тьмы за мародеркой – и наткнулись на библиотечный склад. Ну у него душа взыграла, и он чуть не половину грузовика полными собраниями сочинений завалил. В общем, там много всего, покопайтесь.

– Спасибо, Коль. Ты все, закончил?

– Да, покрутил педали до дома, Марта заждалась уже, я пораньше обещал.

– Ну привет ей.

– Обязательно.

Гудков вышел, а Настя прямо за ним заперла гулкую калитку. Затем обернулась ко мне и сказала:

– Ну все, пошли наверх, в ангаре до утра делать нечего и незачем. У нас правила простые – если даже что не так, все равно из будки не высовываться. Если не пожар, конечно.

– Разумные правила, – согласился я. – Телефон-то есть Горсвет вызвать, случись чего?

– Ну а что за аэродром без телефона?

– Стой…– тормознулся я. – Надо было поесть прихватить. Хочешь, сгоняю?

– У меня три бутерброда с собой, а чаю и сахару в караулке на весь город хватит. И сушек мешок. Не достаточно?

– Ну… достаточно, наверное, – согласился я.

– Тогда пошли.

Караулка была небольшой, но вполне удобной. Три небольших окошка на улицу, на три стороны, еще два прямо в ангар. Все в решетках, как здесь и принято. Внутри стол с лампой, два кожаных топчана, шкаф, второй шкаф, поменьше, металлический, в углу маленький керогаз под жестяной, уходящей в стенку вытяжкой, на котором стоял пузатый чайник.

– Все, отрубаем свет, оставляем дежурный, – сказала Настя, открывая щиток на стене.

Я сообразил, что лампы горят, а звука движка не слышно, ну и спросил:

– У вас здесь электричество есть?

– Да, сюда уже дотянули. Генератор есть – там, за дверью, – указала она на невысокую металлическую дверцу в стене. – Но это уже на всякий случай, если проблемы. Электрочайник бы еще достать – вообще замечательно было бы.

– Нет таких?

– Тут электрический утюг – вершина технологического гения, до электрочайников пока не доросли. Кипятильники, правда, делают, но обычно такие, что включил – и пробки перегорели.

– Странно, – засмеялся я. – Дежурка есть, а электрочайника нет. Так не бывает, они отдельно не существуют. Должен быть такой широкий, из нержавейки, с черной эбонитовой ручкой. А вокруг него дежурка. Или караулка.

– Садись, философ, винтовку можешь туда поставить. – Она указала на металлический шкаф.

Скинув карабин с плеча, я шагнул к шкафу, открыл дверцы. Ага, а это вообще оружейная пирамида, и вполне культурная, хоть и самодельная. И внутри аж пять ППШ. Сверху на полочке снаряженные рожки над каждым, снизу еще ящики, не знаю, что там. Были и пустые ячейки, одна из которых приняла моего «американца».

– А вы здесь все автоматы держите?

– Ну да, а что? – ответила она, разжигая керосинку. – Здесь же круглосуточно люди, место надежное. Охрану нанимать не стали – прикинули, что дороговато, и вот сами по очереди, раз в десять дней получается. Мы тут вообще все сами делали и делаем, только ворота на металлургическом заказывали.

– Разрешишь автомат посмотреть?

– Мой – второй справа.

– Ага.

Взявшись за дырчатый кожух ствола, вытащил «машинку» из стойки, осмотрел, покрутил, подергал затвор, потом переломил на шарнире, заглянув в ствольную коробку. Нет, это именно ППШ, однозначно, у нас такие в школе на НВП были кроме «калашей». Мы их по программе не изучали, но наш военрук по фамилии Ежов выделял интересующихся и оставлял после уроков, вроде как на кружок. Там мы и СКС разбирать-собирать учились, и РПД, ну и ППШ. Поэтому и конструкцию до сих пор до винтика помню: у нас ведь даже соревнования были на скорость сборки-разборки.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒