Примечание к части 6 страница

А Кёнсу боялся, что его странный альфа сейчас откажется брать его в мужья. Мало ли, такая атмосфера, а они, действительно, не дожили хотя бы до двадцати пяти лет, а уже женятся. Это кажется каким-то неправильным, и Кёнсу даже порывается сбежать, пока не поздно, но его вовремя перехватывает старший омега. Бекхён по-настоящему отличный психолог, потому что вовремя напоминает о том, что сам тоже вышел замуж в девятнадцать и ни разу не пожалел, а после убеждает младшего в том, что все будет более чем хорошо. Ведь они так давно вместе, так давно любят друг друга. Поэтому Су невероятно уверен и в себе, и своем альфе, и в их дальнейшей жизни, когда произносит заветно тихое «да» в небольшой часовенке загородом. И он счастлив. Действительно счастлив, что не сбежал, и теперь имеет на зависть прекрасного, любящего и любимого мужа.

Чонин был невероятно рад, когда Су, поступая в академию, выбрал вокальное отделение. Теперь не только Кай тренировался дома, но и пел Кёнсу, из-за чего альфа часто выпадал из реальности на время занятий мужа. Омега смущался и просил не рассматривать его так пристально, когда он занимается, но Чонин только с улыбкой отрицательно мотал головой и продолжал с наслаждением вслушиваться в каждую нотку, которая звучала его любимым голосом. Часто он просил омегу спеть ему на ночь, за что часто получал затрещины, но никогда не обижался, потому что за ударом следовало невероятно симпатичное смущение на лице Кёнсу.

А после окончания академии оба стали работать в одной труппе, только альфа выступал, а омега прятался за кулисами, ставя вокал всем нуждающимся в этом артистам. Когда к нему приполз Чонин, омега победно улыбнулся, потому что «этот вредный альфа» отказывался учиться петь, потому что ему было неплохо и в роли обычного танцора. Но одна из главных ролей, так внезапно свалившаяся на молодого альфу, заставила его прийти к своему мужу и терпеть немного издевательские смешки. Зато дома он учил Кёнсу танцевать и добро потешался в отместку.

Поэтому можно сказать, что они не расстаются вообще. Они вместе и на работе, и дома, и чуть ли не душ принимают одновременно, хотя последний пункт очень спорный, но об этом чуть позже. Их нисколько не напрягает такая близость, даже наоборот радует. Потому что Чонин всегда может заскочить к своему омеге и получить порцию ласки, если кто-то его обидел, а Кёнсу может наслаждаться рассматриванием своего мужа всегда, стоит только зайти в соседний зал.

Да, иногда дома они выясняют отношения, как и любая другая нормальная пара. Поначалу совместной жизни на своей жилплощади они часто ссорились из-за сущих пустяков, иногда обижаясь друг на друга настолько сильно, что не разговаривали до самого вечера. Но все заканчивалось тем, что обоим надоедала эта тишина, и они одновременно тянулись друг к другу, особенно в холодные времена года. Поэтому альфа всеми силами отнекивался, когда Су предлагал купить второе одеяло, и предлагал греть его своим телом. Омега смущался, но соглашался.

Сейчас они уже не ведут себя как дети, хотя бытовые ссоры все же случаются. Следящий за порядком омега постоянно недовольно отзывается о привычке своего мужа разбрасывать вещи и постоянно закатывает глаза и цокает языком, когда его супруг с самым невинным видом изображает виноватого щенка. А все их ссоры заканчивается, даже не начавшись. Они просто целуют друг друга и безмолвно признаются в любви.

Они женаты уже тринадцать лет, и такой интересный факт очень удивлял многих, кто узнавал о нем; благодаря всем этим людям Чонин решился на написание небольшой автобиографии, которую редактировал его муж, постоянно сидя за спиной альфы и ворча на безграмотность последнего. По-хорошему омега знал, что у его мужа невероятные способности к литературе, просто после каждого замечания Чонин чмокал его в щеку и мило улыбался, из-за чего омега просто таял, продолжая придираться абсолютно ко всему. Наверное, именно из-за оставленного отпечатка руки мужа книга все же нравилась самокритичному Чонину.

Если спросить их, жалеют ли они, что в двадцать пять лет имеют уже такой приличный семейные стаж, оба с уверенностью ответят, что не жалеют и не жалели ни разу. У многих не может уложиться в голове, как альфа и омега пронесли свои светлые чувства через время, но для других все становится на свои места, когда они хотя бы краем глаза знакомятся с творением Ким Кая.

Сам по себе Чонин, как и сказал Кёнсу, когда выдал ему псевдоним, на публике очень холоден и серьезен, держится уверенным в себе и неприступным альфой. Но стоит только рядом промелькнуть черноволосой макушке омеги, как холодный Кай преображается в светлого и более простого парня. Эта перемена забавляет в первую очередь самого Кёнсу, который потом не может отойти от мужа, потому что тот обнимает его и мило хмурится, когда омега порывается отойти.

Стоит ли говорить, что о смуглом красавце с шоколадными волосами и выразительными глазами стали грезить все омеги, когда Кай сыграл свою первую главную роль? Тогда у Кая не было отбоя от фанатов-омег, и вот тут Кёнсу начал ревновать. Он понимал, что его альфа очень верный, но все равно в очередной раз после выступления пытался быстрее убежать от лишних глаз очень даже симпатичных омег, которые чуть ли не теряли сознание от одной улыбки его мужа. Су не нравилась эта наигранная сексуальность и приветливость, но он был вынужден терпеть и изливать душу прекрасно понимающему его Чанёлю, который тоже ревновал ставшего внезапно популярным мужа к его поклонникам, только альфам.

И ревность Ёля не ослаблял даже тот факт, что живот Бекхёна уже недвусмысленно выпирал, заставляя всех четырежды подумать, прежде чем пытаться приударить за ним. Именно этим аргументом и пользовался хитрый омега, чтобы заставить ревнивого дядю перестать накручивать себя и лишний раз обратить внимание на мужа, носящего под сердцем такого долгожданного для них ребенка. И, кстати, работало. А знал это Кёнсу потому, что Бекхён постоянно благодарил его за вразумление «странного альфы, за которого я с какого-то черта вышел замуж» и с воодушевлением рассказывал, как он счастлив после стольких лет чувствовать в себе малыша. Младший только улыбался и внимательно слушал дядю, понимая, что рано или поздно сам будет таким… пузатым.

А то, что его муж постоянно грустный после возвращения домой и всегда зависает на телефоне после окончания очередного выступления, в один прекрасный момент надоело Чонину, поэтому он поймал привычно убегающего Су и, обняв его, пошел на выход, где его, конечно же, ждали. Омеге сразу не понравилась идея альфы, но вырваться из объятий он не смог, поэтому покорно следовал к выходу, отчего-то боясь и смущаясь. Ведь ничего такого в их поведении нет, они мужья и могут ходить в обнимку всегда, но тут был какой-то нестандартный для Кёнсу случай.

Кай на улице помахал собравшимся людям и демонстративно поправил кольцо на безымянном пальце, после привлекая внимание к аккуратной ручке прячущегося от многочисленных глаз омеги. Повисла удивленная тишина, а Су тихо умолял мужа быстрее уйти отсюда, но альфа подошел к почему-то одинокому сегодня репортеру и серьезным голосом проговорил: «Этого омегу зовут До Кёнсу. И он мой муж. Так и напишите».

К всеобщему удивлению у Кая стало еще больше поклонников, но на этот раз среди альф. Одним просто нравился вкус парня относительно омег (и Чонину казалось странным, что они отдавали свое внимание именно ему, а не Кёнсу), другие поняли, что он для них больше не соперник, а третьи просто поразились смелости. Ведь не все даже давно известные актеры и певцы признаются, что имеют пары, а этот парень так открыто заявил о том, что женат, даже не скрыл имя своего избранника.

Кёнсу листает книгу своего мужа и с улыбкой читает надпись на форзаце, которая гласит, что это произведение целиком и полностью посвящено совенку-омеге, который открыл для одного альфы настоящую жизнь. А чуть ниже напечатанного текста рукой его мужа приписаны всякие нежности, из-за которых кончики ушей омеги розовеют даже сейчас, хотя читал он их тысячу, если не миллион раз.

– Знаешь, омегам в детстве рассказывают сказки об истинных парах, – Кёнсу нарушает повисшую уютную тишину и, поймав кивок своего мужа, удобнее устраивается на его коленях. – Так вот, если смотреть по этим сказкам, то мы с тобой самые настоящие истинные. Пронесли чувства через время и все преграды, не надоели друг другу за столько лет совместной жизни…

– И не надоедим, – мягко перебивает Чонин, крепче обнимая своего омегу и легко чмокая его в плечо. – Я же… ну… лю… ммм…

– Не продолжай. Я знаю. И не могу смотреть, как ты мучаешься, – Су хихикает, а Чонин до сих пор иногда не может поверить своему счастью. Что может обнимать столь чудное создание, наслаждаться его обществом и заботой, дарить любовь и нежность.

Они поженились в январе, в пятницу… тринадцатого числа. Суеверный Чондэ упорно отговаривал их, мол, семейная жизнь не сложится, будут ругаться, и просил перенести празднование, но Минсок долго-долго убеждал его, что все это просто предрассудки и ничего страшного в том, что свадьба будет именно в этот день, нет. Омега тогда долго и упорно возмущался, пока пятилетний сын-альфа не заставил папу отвлечься от недовольств и все же согласиться с доводами мужа. Ведь их малыш тоже родился в пятницу тринадцатого, только мая.

И совершенно необязательно Чондэ знать, что они специально выбрали этот день – день их свадьбы и празднования сразу двух Дней рождения женихов. Просто Кёнсу показалось милым, если они сыграют свадьбу между днями рождения, а то, что этот день выпал на пятницу, они не виноваты. Чонин просто не мог отказать своему омеге, хотя тоже считал, что такое расположение дат достаточно милым. Но он же альфа, ему нельзя говорить о подобном, поэтому на все вопросы он только снисходительно кивал, мысленно танцуя ламбаду от счастья.

Сейчас за окном зима и мороз, о чем свидетельствуют замысловатые рисунки на стеклах, а дома тепло больше не из-за отопления, а из-за родного тела рядом. Кстати, о телах. Оба долгое время немного смущались, когда видели друг друга хотя бы без маек, но и втайне восхищались тем, как выглядят их половинки без лишнего прикрытия. Чонин восхищался прозрачностью молочной кожи своего мужа, а Кёнсу сходил с ума из-за рельефных мышц, которые делали Чонина в его глазах еще более мужественным.

И парни прекрасно понимали, что придет время, когда они сами решатся создать полноценную семью и обзавестись детишками, ведь они уже не раз и не два говорили об этом, но чисто детское смущение, которое захватывало при одном взгляде на полуобнаженного мужа, казалось огромной проблемой. Они просто не думали, что природа рано или поздно возьмет свое.

Пусть течка и является нормальным процессом для организма сформировавшегося омеги, пусть и не проявляется как-то по-особенному, пусть они и переживали уже не одну течку Кёнсу вместе, но, видимо, что-то со временем меняется в самих парнях. Чонин понимает это, когда немного развязно целует мужа, постепенно опускаясь на шею и ключицы, где оставляет свои влажные метки, когда без смущения разглядывает обнаженного супруга, когда чувствует себя единым целым со своим омегой. А Кёнсу казалось, что он сошел с ума, потому что, будь он в рассудке, никогда не позволил бы себе творить что-то подобное, но ему нравилось все, что так или иначе связано с его альфой, а тут он далеко не последняя фигура. И от осознания того, что это нормально и до дрожи приятно оба сначала смущаются, а потом приходят к выводу, что они, все-таки, люди взрослые, из-за чего решают больше не смущаться. Хотя бы попытаться.

Изменились ли их отношения после этого? Нет… хотя, все же, да. Они стали еще трепетней относиться друг к другу, потому что… да они сами не могли сказать, почему. Просто считали, что должны отдавать еще больше заботы тому, кто подарил тебе себя. К тому же, для них открылись такие возможности, как совместное принятие ванной, и больше всего это нравилось, конечно же, Кёнсу. Омега постоянно просил Чонина потереть ему спинку или еще что-то, а в итоге затаскивал мужа к себе и обнимал, говоря, что от кожи альфы всегда исходит безумно приятное тепло. Хотя Чонин сильно лукавил, когда изображал недовольство, в очередной раз прижимая к себе хрупкое тело, потому что какому нормальному альфе не понравится, что его омега, весь в пене, льнет к груди, довольно урча что-то про мягкость и ласку?

– Я, кстати, был у доктора, – снова нарушает тишину Кёнсу, каким-то странным взглядом смотря на своего мужа.

– И что он сказал? – взволнованно спрашивает Чонин, внимательно смотря в лицо омеги, который немного неуверенно кусает губы и отводит взгляд, заставляя альфу только сильнее волноваться и мысленно ругать его за нерасторопность и странную трусость.

– То, что мне было нехорошо несколько дней… в общем, доктор нас поздравил, – Су слегка смущается и отводит взгляд, но тут же поворачивается лицом к лицу мужа, уверенно заглядывая в его глаза, – у нас будет малыш, Чонин-а…

– Малыш? – Ким не может поверить своим ушам и счастью, которое грозит вырваться наружу неконтролируемым потоком абсолютно бессвязных слов и неадекватных действий, поэтому из последних сил сдерживает себя, только широко улыбаясь в ответ. – Это… это же волшебно… спасибо…

– Рано еще, – прерывает Су, смущенно розовея и пряча лицо в изгибе шеи мужа. Он никогда не думал, что будет действительно рад услышать это нежное «спасибо» за то, что как бы естественно, но то, что глаза его альфы горят столь ярко, заставляет омегу попытаться спрятаться. – И все же я не скрыл от тебя свою невинность, да?

Альфа тихо низко смеется и поднимается с места, начиная медленно кружить свою «истинную пару» на руках и думая о том, что обязательно напишет вторую часть автобиографии, только совсем о другом и совсем в другом стиле. И он знает, кто поможет ему осуществить этот план – очаровательный омега, прижимающийся к нему всем телом. И носящий в своем чреве частичку их двоих – их пока еще совсем крошечного малыша.

– Я люблю вас, – Чонина немного трясет, потому что он, поддавшись невероятно сильным, захлестывающим все сознание эмоциям от такой прекрасной новости, говорит это впервые. И ему приятно… хоть он все равно сильно смущается. Глаза Кёнсу внезапно начинают блестеть даже от тихого шепота альфы, и омега утыкается носиком в плечо своего мужа, так же тихо и смущенно бормоча:

– И мы любим тебя, Чонин-а… Очень-очень. Только не говори об этом больше, ладно? Очень сильно смущает…

Мог ли двенадцатилетний Чонин сказать, что любовь существует? Наверное, да. Мог ли утверждать, что однажды влюбится до потери сознания? Нет, определенно нет. Он же альфа, он не разменивается на подобные сентиментальности! Но жизнь распорядилась по-другому, и поэтому сейчас двадцатипятилетний Чонин уверенно говорит, что, да, любовь существует, и он влюблен как последний умалишенный идиот. Последний, но до ненормального счастливый идиот, у которого в самое ближайшее время будет полноценная семья и еще больше счастья.

Примечание к части

Пока что еще не совсем пробечено, поэтому могут встречаться косяки автора. Простите и по возможно помогите публичной: 3

Не забудьте оставить свой отзыв: https: //ficbook. net/readfic/2543952

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 67