ФОТОГРАФИИ 1 страница

ГЛАВА 1

1956-1975

Судьба – в лучшем случае туманная материя, и ни один первоклассный писатель не станет упоминать ее в первом же предложении книги, но мне и правда кажется, что Рэндаллу Уильяму Роудсу действительно было суждено преуспеть в музыкальной сфере.

Гений Рэнди, и я нисколько не преувеличиваю, поначалу развивался благодаря попечительству своей матери Делорес Роудс. Всю жизнь проработавшая учителем музыки, Делорес родилась в 1920-ом. Она получила степень музыки в UCLA, работала в школьной системе Лос-Анджелеса, а затем вышла замуж за знакомого учителя музыки Уильяма Артура Роудса и основала школу под названием “Musonia” в 1949. Расположенная по адресу 12111 TiaraStreet в Северном Голливуде, штат Калифорния, где она существует и поныне, эта школа строилась не один год, как вспоминает Делорес. “Мы построили ее буквально с нуля” – говорит она. “Мы приступили к работе только в начале 50-х, но школа была построена не за один раз. Это заняло какое-то время, добрые несколько лет”.

Вскоре после начала школьных будней семья Роудсов поселилась в небольшом городишке Бербанке, и приступила к пополнению. Первый сын родился в 1951. Дочь Кэйти появилась в 1955-ом, а 6 декабря 1956-го к ним присоединился Рэнди. К сожалению, домашняя гармония, которой могла наслаждаться эта семья, несмотря на заботы по присмотру за тремя маленькими детьми, оказалась недолгой, когда Уильям Роудс оставил свою жену и детей по неназванным причинам в мае 1958-го. Рэнди было всего 18 месяцев от роду. Позже он время от времени навещал детей, только неизвестно – как часто и на какой срок.

Ни Делорес, ни ее дети никогда не рассказывали о причинах ухода Уильяма. Все, что нам о нем известно, это что он один из трех братьев, родился в Ноуота, штат Оклахома, в 1920-ом, в тот же год, что Делорес, и вырос в Сан-Диего, штат Калифорния. Он отслужил в регулярных вооруженных силах США на должности кларнетиста и саксофониста в радиоблоке в Санта-Ана, после чего получил профессию учителя. Спустя четыре года после ухода из семьи, он работал представителем по продажам у ряда производителей гитар и переехал в Коннектикут в 1969-ом. Вероятно, его отношения со своими на тот момент детьми подросткового возраста не стали лучше от его переезда в другую часть Соединенных Штатов. Следующие 23 года он проработал директором школьной группы, вышел на пенсию в 1992-ом и был волонтером при церкви в Уинстеде, городке между Бостоном и Нью-Йорком. Умер в 1999 в возрасте 79 лет. У него осталась вторая жена, их сыновья и внуки.

Влияние отсутствия Уильяма значительно сказалось на финансовом положении семейства Роудсов. Хотя у Дуга, Кэти и Рэнди было радио, несколько лет у них не было ни магнитофона, ни телевизора. “У нас не было стерео. Хотите верьте, хотите нет” – говорит Кэти, “поэтому дома каждый крутил свою музыку”. В эпоху, когда само определение того, что значит быть молодым нашло новое значение благодаря рок-н-роллу, и в ситуации, когда исполнять музыку было желанно и естественно, все дети стали учиться игре на музыкальных инструментах. И хотя во взрослом возрасте у Кэти не наблюдалось стремления к музыке, оба братья Роудс мгновенно стали фанатами музыки. “Когда мама брала меня с собой, она сидела в первом ряду в GlendaleSymphonyOrchestra. На мой взгляд, это производит огромное впечатление” – вспоминал Дуг много лет спустя. “Музыка буквально проникает в душу. Думаю, именно это и произошло со мной и братом”. С юных лет Дуг стал прибегать к использованию сценического имени “Kelle”, произнося его как “Kelly”. Как он объясняет, “Kell – мое среднее имя, и я добавил к нему на конце “e”. Так Kelle стало моим профессиональным именем. Немного дико, когда меня зовут Дуг, потому что, не считая родственников, меня так не зовет почти никто”.

Рэнди был послушным ребенком. Ему нравилось коллекционировать модели поездов и ароматы гардении. Келли вспоминает о Рэнди, когда тот был ребенком: “Отлично помню то время, когда он еще не взял в руки гитару. Он был очень интеллигентным ребенком и приносил со школы только хорошие отметки. Ему даже не приходилось прикладывать особых усилий. Многие забывают, что он был очень добрым. Чувак, вероятно он был самым добрым человеком из тех, что я встречал. Он бы и мухи не обидел, и я ни разу не видел, чтобы он злился. Ребенком он всегда был таким”.

Со временем Рэнди стал изучать гитару вместе с Кэйти, а Келли играл на фортепьяно и учился петь. В своих уроках он пользовался старой акустикой Gibson, которая принадлежала его дедушке по маминой линии. “Мамин отец, доктор по профессии, играл на гитаре в качестве хобби. У него была старая потемневшая гитараGibsonArmy/NavySpecial 1918 года выпуска. Мой брат открыл для себя эту гитару и начал на ней играть... На голове грифа даже не было логотипаGibson. Надпись “Gibson” была только внутри корпуса гитары”.

Рэнди играл на сорокалетнем Gibson’e, стараясь почувствовать его, и формальные уроки были очевидным шагом вперед. “Я просто старался самостоятельно изучать всякие штуки, и поэтому, когда я стал брать уроки, у меня было четкое представление что делать” – говорил он позже. Кроме того, Делорес давала Рэнди уроки фортепьяно, чтобы сформировать у него основы нотной грамоты. “Рэнди начал брать уроки в моей школе, когда ему было где-то шесть с половиной лет” – рассказывает она. “У нас дома лежала старая акустика Gibson, она принадлежала моему отцу. Рэнди взял ее в руки и полюбил ее с первого же дня, когда уже мог держать ее в руках и что-то играть на ней”.

С самого начала Делорес внушала Рэнди и Келли необходимость понимать основы музыки – ритм, мелодию и гармонию. Она учила своих сыновей воспринимать музыку на слух, а потом исполнять ее на фортепьяно или гитаре. Таким образом они научились распознаватьтональности и ритмические размеры музыкальных композиций.

“Какое-то время мы не могли себе позволить телевизор или проигрыватель пластинок. Это произошло позже, чем у других людей. Поэтому дома было не так уж много музыки” – вспоминает Делорес. “Рэнди просто приходилось все постигать самому”. И хотя она понимала чарующее влияние поп-музыки на своих детей, у нее самой был более утонченный вкус: “Само собой, я всегда тянулась к классике. Недолгое время я играла профессионально, а еще обучала музыке, в частности, играть на трубе, в общеобразовательной школе”.

Полученный из книг репертуар для акустической гитары был неплох, но Рэнди был впечатлен любовью Келли к рок-н-роллу. Как вспоминает Келли: “На меня повлияли Битлы, а я повлиял на Рэнди и свою сестру, потому что обычно, когда старший из детей говорит: “Это клево”, то младшие соглашаются: “Ладненько. Поглядим, что он считает клевым”. Соответственно, Рэнди захотел двигаться в этом направлении. Одной из первых выученных им музыкальных пьес была фламенковая “Malaguena” аккордовым боем на старой испанской акустической гитаре, но вскоре он стал исполнять песни, которые слышал по радио, типа “Gloria” и “LouieLouie”.

Как вспоминала Делорес, вскоре Рэнди устал играть фолковую музыку на своей акустике, и захотел взять в руки электрогитару. В то время у нее был отличный учитель электрогитары, человек по имени Скотт Шелли, и он разрешил Рэнди сменить инструмент. Он играл на единственной электрогитаре, которая на тот момент была в школе, старенькой полуакустической Harmony с эфами.

“Рэнди ее просто обожал” – добавляет она. “Он играл все время, никогда не выпускал ее из рук. Он был очень целеустремленным. За все годы, что я преподавала, а это не один десяток лет, я ни разу не встречала ученика, который бы так любил музыку. В юношеские годы, когда Рэнди говорил по телефону, при этом он придерживал плечом трубку и одновременно занимался”.

Некоторые из первых ориентиров Рэнди можно проследить до музыки, которую он для себя открывал, когда он и его семья колесили по Штатам. Как объясняет Делорес: “Мы путешествовали по Соединенным Штатам. Я старалась сделать своей целью брать их с собой. Мы проезжали через всю страну до самого Нью-Йорка. Это было еще когда Рэнди был совсем ребенком. Мы много ездили на поездах. Мы это обожали. Думаю, именно это заставило Рэнди спустя годы собирать модели поездов. Рэнди и я позже ездили в Чикаго. Я владела кое-какой недвижимостью в Иллинойсе благодаря моей семье, и мы несколько раз ездили туда на поезде, до самого Нового Орлеана. Для Рэнди это было интересно с точки зрения музыки”.

“Мы останавливались в Новом Орлеане на несколько дней. Ездили к Большому Каньону и в Нью-Мексико. У меня там жили друзья. Так что у нас было немало поездок на поезде. И все это, надо сказать, в промежутке между 8 и 16-17 лет”.

Важно отметить, что у Рэнди не было любимого гитариста, чей стиль он бы хотел копировать. С самого начала он интересовался технической стороной музыки, тем, как воспроизвести все это по-своему, вместо того, чтоб просить своего учителя показать, как играть в стиле известного музыканта. Как он сказал одному репортеру: “До сих пор у меня нет любимого гитариста... Когда мне начал нравиться рок, единственным моим кумиром был Элвис Пресли. Я считал его лучшим. В том возрасте я не понимал, в чем заключалась суть соло-гитары. Я был слишком молод, чтобы говорить: “Оу, да он играет просто великолепно””.

Как рассказывают Роудсы, Рэнди превзошел своего учителя спустя год после начала занятий электрогитарой. Как объясняет Делорес: “Ко мне пришел учитель и сказал: “Я научил его всему, чему смог”. А я ответила: “Ой, да ладно тебе…” Я думала, что он шутит. А он в ответ: “Нет. Я не шучу. Я вполне серьезно”. С тех пор Рэнди стал занимался самостоятельно, его главным орудием теперь была только электрогитара. Он просто играл снова и снова, понимал, как работают те или иные вещи, и отчасти формировал свой уникальный стиль. У него не было пластинок, чтобы слушать, и это даже хорошо, потому что он всегда стремился к созданию собственного стиля. Чтобы никого не копировать.

Формальные уроки шли Рэнди только на пользу. Он сам признавался, что большая часть его гитарных умений появилась от его более позднего ограничения в качестве учителя гитары, а не в качестве ученика. И даже, что изучение гитары ему не подходило. “Я пробовал брать уроки снова и снова, но просто не мог не бросить их” – рассказал он. “Мне не хватало терпения. Когда я вернулся к тому, чтобы брать уроки, в подростковом возрасте, я изучал классику. Она творила для меня чудеса”.

Не стоит забывать, что рок-гитара, в тот момент находившаяся на этапе становления, была не такой многоликой наукой, как сегодня. Разумеется, кумир Рэнди, Элвис Пресли выпускал песни с гитарной основой с середины 50-х, но к тому времени, как Рэнди сменил акустику Gibson на электрогитару Harmony, спустя менее десяти лет после рок-н-ролльных деньков Элвиса, искусство соляков все еще было в новинку. Битлы, чье господство на поп-сцене в 1960-х было грандиозным, до конца десятилетия не прибегали к использованию сложных соляков, пока RollingStones – еще одна группа, во многом повлиявшая на Келли и Рэнди, всегда использовали ритм-гитару в своих “хуках”. Блюз, как американский, так и британский – вот где соло-гитара реально зажигала в середине 1960-х, но Рэнди, по-видимому, почти не интересовал этот жанр. Что до остальной музыки, которую Рэнди мог услышать по своему радио на скрипучем моно, то “Мотаун” базировался на груве, фолк блистал фингерпикингом, а поп был практически начисто лишен соляков. Что бы Рэнди не узнал о соло-гитаре на данном этапе, всего этого было явно недостаточно.

Мать Рэнди все равно бы не позволила ему взять перерыв от обучения. Свои первые выступления в школьном ансамбле он давал в конце каждой недели в “Musonia”. Зная, что ее ученикам, которых насчитывалось 250 человек на пике активности школы, потребуется играть в группах в качестве будущего образования, Делорес собрала их в виде оркестра перед зрителями. “Рэнди в тот момент было чуть больше восьми лет, может чуть меньше” – вспоминает она. “Но он сидел и играл от всего сердца, потому что ему очень нравилось. Даже тогда он немного делал все по-своему. Друзья собирались вокруг, чтоб послушать его игру, но Рэнди не хотел исполнять перед друзьями такую простую музыку в группе. Он развивался и играл то, чего не знала даже я. Вероятно, это были какие-то популярные хиты того времени”.

И хотя группа “Musonia” играла радиохиты, это не значило, что им можно было пренебречь “игрой с листа”. “Я всегда учила своих ребят очень хорошо считать и как следует читать, делать все правильно, так что в этом ему повезло” – продолжает она. “Чтобы играть в моей крошечной группе, он читал партитуры, когда играл. Он называл их партитурами, я же в те дни называла их просто музыкой. Но ему приходилось их читать, потому что он не смог бы играть в группе, если не читал. Он играл с чувством, и это было очень важно. Он, бывало, говорил: “Давай сыграем с настоящим чувством, даже если мы просто играем в свое удовольствие””.

Пятничные вечерние концерты подстегнули Роудсов к созданию группы вне стен школы. Группы, где можно было немного отдохнуть от строгости “Musonia”. Как и все подростковые группы со времен царя Гороха, они делили свою репетиционную комнату с семейным автомобилем. Как вспоминает Келли: “У нас были небольшие группы, и мы джемовали в гараже. В итоге это привело к созданию нашей первой группы. Я бы сказал, что там было много рок-н-ролла… когда Битлы добились первого успеха, Рэнди был еще очень юным, крошечным ребенком. Мне еще даже не исполнилось 12, и они произвели на меня огромное впечатление”.

Будучи религиозной женщиной, Делорес отдала своих троих детей в частную начальную школу, первую лютеранскую школу города Бербанка, как Келли рассказывает об этом позже: “Моя мать была довольно религиозной женщиной. Мы не религиозные фанатики, но да, мы получили хорошее христианское воспитание”. Будучи в этой школе, Рэнди познакомился с парнем по имени Пит Уилкинсон, на три года старше себя. Уилкинсон, который редко, если вообще когда-либо говорил о своей дружбе с Рэнди, сообщает вот что: “Мы с Рэнди оба родились в Санта-Монике. Я познакомился с ним в 1965-ом, когда ему было 8, а мне 11. Моя сестра встречалась с его старшим братом Келли. Так я и познакомился с их семьей. В конце концов я стал первым бойфрендом Кэти Роудс в 1966-ом. Мы постоянно ходили гулять на пляж. Когда я впервые услышал, как Рэнди играет на гитаре, мне просто сорвало башню. Он был как человек-оркестр”.

Еще одним важным приятелем был Келли Гарни, на год моложе Рэнди. Как вспоминает Гарни: “Я и Рэнди жили в Бербанке очень близко друг от друга, но поначалу мы не были знакомы, потому что он ходил в лютеранскую начальную школу и был на год меня старше”.

“Когда пришло время переходить в общеобразовательную школу, мы оба перешли в среднюю школу в седьмом классе. Многие дети из других начальных школ тоже туда ходили, поэтому было ощущение, что на нас обрушился целый поток чужаков”.

Школа, в которую ходили Рэнди и Келли, называлась средняя школа Джона Муйра. Это довольно приличная школа, которая отражала статус Бербанка в целом.

Как рассказывает Гарни: “Бербанк олицетворял верхушку среднего класса. Это довольно небольшой городок с населением порядка 50 тысяч. Он был тем, что мы, американцы, называем “самоуправляющееся городское поселение”. Это был самостоятельный субъект и безопасное место для подростка, за исключением проблем, которые у нас были в школе”.

Проблемы, которые упоминает Гарни, были, если смотреть задним числом, неизбежны. Рост Рэнди даже в зрелом возрасте составлял всего пять футов шесть дюймов, а его тело было соответственно худощавым, хотя он был сравнительно спортивного телосложения. Прибавьте к этому пышную копну светлых волос, которые он начал отращивать к подростковому возрасту, и очевидно, из-за этого он был идеальным объектом для насмешек в средней школе Джона Муйра. Гарни, тоже невысокий паренек и тоже чужак, был непосредственным свидетелем этого неприятного внимания.

“Я видел Рэнди ходящим туда-сюда, и мне он казался довольно интересным” – объясняет он, “поэтому спустя несколько дней я подошел к нему, представился и сказал: “Привет, как дела? ” Он просто отличался ото всех, вот что выделялось в нем. Это довольно занимательная разница. Он был харизматичным, и при этом у него были черты очень особенного человека. Он одевался совсем не так, как остальные подростки. У него были по-другому уложены волосы. У него была прическа физически привлекательной девушки”.

Еще одна школьная подруга, Тами Форвард, также отмечает немного дикую прическу Рэнди: “Моим первым впечатлением о Рэнди было “Что не так с его волосами? ” Он обрезал их перпендикулярно затылку и выглядел весьма необычно”. Но при этом как объясняет Келли: “Он ходил с большей долей грации. Все его движения были грациозны. Я это замечал, но минус был в том, что это замечали и все остальные, поэтому никто не хотел иметь с ним дела. Они сторонились его. Мы реально отличались от других детей, которые обычно колотили нас, преследовали и угрожали”.

Пит Уилкинсон: “Временами я выступал в роли его охранника. Его частенько цепляли, потому что он выглядел как девчонка. Они кричали “Ты гей, ты педик”, и устраивали ему взбучку. Они просто не понимали его. Когда он выступал с концертом, те же парни, которые дразнили и шпыняли его, просто боготворили его. Это было довольно забавно. Но ему было плевать. Он был очень скромным парнем. Это была хорошая школа, а он хорошо учился, но больше интересовался музыкой, чем другими вещами. Он уже знал свой путь в жизни, уже в те годы”.

К счастью, старший брат Келли Роудс и его друзья часто оказывались рядом, чтобы не дать оскорблениям перерасти в нечто большее, но итог в неспособности Рэнди вписаться в рамки школы Джона Муйра был в том, что он отошел от образования еще больше, сосредоточив свои усилия на музыке. Отыграв пару концертов для друзей и получив кайф от выступлений, он не мыслил для себя другой жизни. “Когда мне было 12-13 лет, я начал джемовать” –вспоминает он, “и тогда я сказал себе, вот оно, я хочу заниматься этим всерьез”. Когда я в первый раз поднялся на сцену и выступил перед зрителями, это была неожиданная удача… люди начали хлопать, я просто офигел. В тех местах, откуда я родом, играть на вечеринках считалось престижным. Там, где я жил, было полно групп, и все они выступали на вечеринках. Я обожал это. Просто изнемогал от ожидания выходных, чтобы наконец выйти и сыграть”.

Несмотря на отсутствие мотивации, Рэнди достиг хороших успехов в школе. “Он был очень смышленым парнем” – рассказывает Келли одному репортеру. “У него были хорошие отметки в школе, а ему даже не приходилось прикладывать особых усилий. Он был очень умен. И что подчеркнет все, что бы вы о нем не писали, и то, как к нему относились, это что он был очень добрым. Чувак, в мире не было человека добрее. Уверен, другие тоже это отметят. Вероятно, он был самым добрым человеком из тех, кого я встречал на своем пути. Никаких врагов, ни единого. Этот парень был так мил, что и мухи бы не обидел. Вот таким он был, когда был ребенком. Он был прекрасным человеком”.

Страсть Рэнди к музыке получила руку помощи в лице Келли Гарни, который тоже решил взять в руки музыкальный инструмент. И хотя Рэнди было всего 13 лет на момент их встречи, он уже достиг продвинутого уровня. Поэтому, когда Гарни посетил наполненную талантами до краев семью Роудсов, он понял, что ему стоит проявить себя с лучшей стороны и присоединиться к ним. “Когда я познакомился с ним, он разучивал соляки” – вспоминает Гарни. “Рэнди уже стал достаточно умелым ритм-гитаристом. Мы стали зависать друг у друга дома, и я познакомился с его семьей. Все они играли на том или ином музыкальном инструменте. И я чувствовал себя не у дел. Поэтому я сказал, что буду играть на чем-нибудь. Думаю, что хочу стать клавишником. “Нет, нет и нет” – ответил он. “Ты этого не захочешь. Клавиши довольно громоздкие и тяжелые для перевозки, вдобавок очень дорогие. Тебе лучше стать басистом”. Я переспросил: “Басистом? ”. И он такой: “Ну да, бас – это почти как гитара, только струн поменьше”. И я подумал, что это звучит годно, и он дал мне бас”.

“С тех пор он начал учить меня. Ему был нужен стимул, чтобы оттолкнуться, пока он практикуется в своих соляках, поэтому он обучал меня ритмическим паттернам, и я играл их снова и снова, пока он наигрывал соло поверх них… Когда мы подростками, я учился, глядя на него. Каждый день он приходил и брал урок, иногда по несколько дней в неделю. Он приходил домой и говорил: “Слушай, я выучил новый соляк. Давай поглядим, какой паттерн ты сможешь сыграть под него”. И я следил за движениями его пальцев. Год за годом, каждый день. Мы делали это каждый божий день. Поэтому из-за его игры я как будто терял физическую форму. Я видел, что он играет все лучше и лучше, потихонечку прогрессируя, и тут мы говорим о периоде в девять лет. Когда он стал очень-очень хорош, я уже привык это слышать. Люди всегда говорят: “Каково играть в группе с таким потрясающим гитаристом? ” А я им всегда отвечаю: “Я и не знал, что играю в одной группе с таким потрясающим гитаристом”. Я знал, что он был хорош и что он многим нравится”.

К тому времени Рэнди купил через своего отца, менеджера по продажам, вторую электрогитару. Это была красная Ovation довольно причудливой формы. “Отец был представителем Gretsch и Ovation” – объясняет Келли. “Он купил Рэнди красную гитару, не скажу точную модель. Это была электрогитара с полым корпусом. Рэнди не слишком долго играл на этой гитаре”. И хотя звук инструмента мало чем напоминал мягкий блюзовый вой, которым он стал впоследствии известен, Рэнди ее обожал и усилил свои старания.

Как позже объясняет Келли: “Моей первой группой была та, в которой был Рэнди. Мы собрали группу, когда Рэнди было лет 14… Я играл на ударных. Рэнди играл на ритм-гитаре… в то время он не считал, что когда-нибудь станет соло-гитаристом. Группа была вместе четыре-пять месяцев. Мы выступали на каких-то вечеринках и давали небольшие концерты в маминой школе”. Келли продолжает: “Мы не могли придумать, какое имя ей дать, поэтому назвали ее в честь среднего имени мамы. Его девичье имя Делорес Вайолет Келл, и мы взяли из него Вайолет и получилось Вайолет Фокс”.

Делорес поддерживала группу своих сыновей: “Когда ему было лет 13-14, его небольшая группа играла на вечеринках, пикниках в парке и у торгового центра в Бербанке. К тому времени он много играл. Я частенько ходила вместе с ним и помогала грузить аппаратуру”. А еще она устраивала их концерты в Musonia, как вспоминает Келли: “Группа больше напоминала Элиса Купера… Мне было 19, и Рэнди 14 или около того. Мы давали шоу в Musonia, и у нас было неплохо продуманное выступление, благодаря тем группам, небольшим джаз-коллективам и танцевальным оркестрам, которыми она руководила. Она выставляла все стулья, диваны, скамейки, какие у нас были, и приглашала народ. Это и были зрители. Там было гораздо больше народу, чем пара человек. По правде говоря, там было больше народу, чем сейчас собирается в WhiskyaGoGo… Мы отлично тусили”.

Довольно странно, существуют противоречивые мнение о Вайолет Фокс, в зависимости от того, кого спрашивать. Келли Гарни настаивает, что эта группа была немногим больше, чем детской потехой: “Люди вспоминают о Вайолет Фокс и обо всех этих группах, но если честно, то Вайолет Фокс затевалась, когда мы с Рэнди были очень молоды. У нас произошла мальчишеская ссора и мы не разговаривали друг с другом пару недель. В то время он играл на ритм-гитаре и пел, а Келли Роудс играл на ударных. Они дали небольшое выступление в Musonia без басиста. Это все, чего добились Вайолет Фокс, а люди пытаются выставить ее как популярную самобытную группу”.

Тами Форвард, к этому моменту близкая подруга Рэнди, утверждает, что самое полезное в Вайолет Фокс было сдержать поток оскорблений, сыпящихся на плечи Рэнди. Как она объясняет: “Благодаря Вайолет Фокс мальчишки больше не задирали Рэнди. Вот какой она была популярной. Когда они стали проводить джем-сессии в Musonia, ходить на их выступления было одно удовольствие. Они начали посреди школьного года 1971-72, когда Рэнди учился в девятом классе”.

Вне зависимости от важности этой группы, Вайолет Фокс продержалась на плаву совсем недолго. Спустя несколько месяцев после того, как Рэнди и Келли не сошлись во мнениях относительно роли Келли в группе, их пути разошлись. Как объясняет Келли: “Произошло то, что иногда случается между братьями… надо признать, мы с Рэнди долго не уживались в одной группе. Она просуществовала очень недолго. Я хотел переключиться с ударных на пение, что по мнению моего брата было просто смешно. Он считал, что я безбожно лажаю… Рэнди очень нравилось, как я играю на ударных. И он такой: “Почему ты так решил? Надо быть полным идиотом, чтобы отважиться на такое”. Мне было наплевать, я хотел быть фронтменом”.

Может Вайолет Фокс и пришел конец, но Рэнди и Келли Гарни продолжили джемовать. “Возвращаясь к старым добрым вечеринкам на задворках Бербанка” – вспоминает Уилкинсон, “Рэнди не только играл свои соло на гитаре, но и на басу Келли Гарни. У Келли был Orlando, дешевый японский клон баса Gibson. Всякий раз, когда Рэнди это делал, я видел, что Келли выглядит раздраженным, наблюдая за тем, как Рэнди нарезает на его басу”.

Уилкинсон, сам гитарист, один раз все же сыграл: “Я играл с ним на басу в местечке под названием StaughPark в Бербанке. По выходным туда приходили веселиться подростки, и одним вечером у них не было басиста. Тогда Рэнди попросил сыграть меня, и я согласился. Мы нарезали кавера типа “JohnnyB. Goode” и “Jumpin’ JackFlash’. Кстати, не знаю, может именно я познакомился его с классической гитарой, но однажды я спросил его, не хочет ли он увидеть на гитаре нечто необычное, и сыграл ему что-то из классики пальцами без медиатора. Я просто сразил его наповал…”

Лето было настоящей идиллией. Рэнди проводил время между уроками, зависая с друзьями вроде Келли и Тами. Последняя вспоминает об этом: “Как-то летом между восьмым и девятым классом мы загорали на солнце, чтобы посмотреть у кого будет кожа темнее. В то время выпускался QTQuickTan, первый лосьон для искусственного загара, который хвастал о приобретении прекрасного бронзового загара без солнца. Думаю, Рэнди решил, что побьет меня этим, но его кожа приобрела апельсиновый оттенок! Забавно то, что он нанес его только спереди, поэтому спина у него была белая как мел”.

Летом 1971-го в музыкальном образовании Рэнди произошло одно важнейшее событие. Его первый рок-концерт. Это был не просто рок-концерт, и даже не хард-рок концерт. Это было эталонное олицетворение сценического мастерства в духе 70-х. Элис Купер, по мнению многих, в тот момент находившийся на пике своей формы, отшлифовал свое концертное выступление бесконечными живыми выступлениями в предыдущие год-два, и был на пике своей хоррор-формы. По словам Келли, от восхищения Рэнди лишился дара речи: “Я отвел Рэнди на его первый рок-концерт, и он был просто потрясен. Это был концерт Элиса Купера в 1971-ом. Он никогда не видел ничего подобного, поэтому часа четыре он просто не мог произнести ни слова. Думаю, это показало ему, что можно сделать со своим талантом, и отчасти заставило решиться играть рок. До этого он играл на рок-гитаре, а я играл на ударных, но у нас и в мыслях не было ничего подобного”.

В другой раз он вспоминал: “Я решил, что Элис Купер был мужиком с правильным ходом мыслей. Типа, вот это наш мужик. Я отправил своего брата и Келли Гарни заценить выступление Элиса Купера в Лонг-Бич. Он просто порвал это место в клочья, его больше не было на карте мира. Мы пошли в LongBeachAuditorium в гастрольном туре “LoveItToDeath”, где он исполнил композицию “Eighteen”. Она произвела неизгладимое впечатление на Рэнди. С тех самых пор он решил, что справится с этим. Он решил: “Я смогу это. Я могу быть таким же диким и так же хорошо играть”. Что тут сказать? Все вернулось на круги своя. Пару лет спустя в 1973-ем мы пробрались на концерт Элиса в поддержку “BillionDollarBabies”, и горячо настаивали, и не принимали “нет” в качестве отказа, что хотим стать роуди или на худой конец помогать роуди. Мы были такими настырными, что нам разрешили. Мы продали свои билеты и помогли с настройкой шоу”.

Кроме того, Келли Гарни помнит влияние Элиса Купера на то, как он и Рэнди одевались в то время. “Мы слушали Элиса Купера в большом количестве. Мы открыли его для себя благодаря Келли. Кроме того, нас очаровали BlackOakArkansas. Мы очень старались скопировать их имидж. Мы отрастили длинные волосы и одели черные джинсы, которые тогда носили BOA”. Но этим все не ограничилось: если группа играла хард-рок или прототип хэви-метал, выглядела модной и имела собственное сценическое шоу, то все они завораживали молодого Роудса. Келли вспоминает еще одних важных птиц стадионного масштаба, которые произвели впечатление на подростков из Бербанка: “В какой-то степени Kiss, совсем капельку. Самая первая пластинка Kiss. Мы открыли для себя Queen и самую первую пластинку Queen. Они нам очень нравились. Silverhead, группа, в которой играл Майкл Дес Баррес. В итоге он станет вокалистом Detective. Еще одна группа, которая мне очень нравилась, но появилась немного позже, и это отличный пример такой музыки – Widowmaker, группа JetRecords с Ариэлом Бендером. Нам нравились PrettyThings. Нравились Игги и TheStooges, еще до выхода “RawPower”. Нам нравилась такая музыка”.

Вся эта музыка была стимулом для Рэнди, вдохновляя его играть на гитаре еще чаще и более изобретательно. Наконец он приобрел достойный инструмент – GibsonSG, но еще одно случайное наблюдение вновь вынудило его внести коррективы. Как объясняет Келли: “В 1972-ом в Лос-Анджелес приехал Дэвид Боуи и отыграл в SantaMonicaCivicAuditorium. Зал был полон лишь на две трети, а он полностью отыграл “ZiggyStardust” и “TheSpidersFromMars”. Именно там Рэнди увидел Мика Ронсона с той белой гитарой LesPaul. На тот момент у Рэнди была черная SG. Избавившись от SG, он стал подыскивать гитару, похожую на ту, что была у Мика Ронсона, и он нашел такую в GuitarCenter. Это была GibsonCustom 1974-го года”.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒