Саша Донецкий 6 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 6

Лина. Нате.

Мужик. Может, два?

Иван Михалыч. Не наглей! И одного много. Не велика работа.

Мужик. Извиняйте!

Лина. Ничего.

Поднимается на низкое крыльцо, затем в дом.

Иван Михалыч. Второй вход налево. Там открыто.

Лина проходит по коридору и сворачивает во вторую комнату. В комнате — жуткий бардак. Видно, что гуляла большая неряшливая компания. На столе — остатки закуски. На полу играет катушечный магнитофон «Днепр» в деревянном корпусе. На железной кровати безмятежно спит Довлатов. Он улыбается во сне. Над ним ватман, прикрепленный с стене кнопками. На ватмане гуашью — размашистая надпись: «36 лет в говне и позоре». Лина выключает магнитофон, садится на стул и смотрит на мужа. Он вдруг открывает глаза и тоже смотрит на нее.

Довлатов. Ты мне снишься?

Лина. Нет.

Довлатов. Точно?

Лина. Точно.

Довлатов. И до тебя можно дотронуться рукой?

Лина. Дотронься.

Довлатов протягивает руку и дотрагивается.

Довлатов. Да, живая.

Он садится на кровати и мотает головой.

Довлатов. Значит, приехала?

Лина. Я по делу.

Довлатов. По делу? А я думал, на день рождения.

Лина. Так просто совпало. Выпал свободный день.

Довлатов. Но ты ведь переночуешь?

Лина. Если приютишь.

Довлатов. Конечно. Я сейчас. (Довлатов умывается из рукомойника. Поливает водой голову. Вытирается полотенцем). Ну вот, и жить можно!

Лина вытаскивает из сумки литровую бутылку «Чинзано».

Лина. Это тебе подарок.

Довлатов. Уместно! Будем снижать градус. А какое у тебя дело?

Лина. Садись, выпей.

Довлатов. Удивительное дело! Моя бывшая жена предлагает мне выпить. Значит, дело действительно серьезное. Ты будешь?

Лина. Да, налей пару глотков.

Довлатов выбирает более-менее чистые стаканы. Оценивает их на свет. Себе наливает полный стакан. Лине — половину.

Лина. С днем рождения, Сережа.

Выпивают.

Довлатов. Так... Значит, что?

Лина. Сережа! Мы уезжаем. Это дело решенное. Дело времени. Я сейчас собираю бумаги. Нужна твоя подпись.

Довлатов. Конечно.

Лина. Я так и думала.

Довлатов. Давай.

Лина вытаскивает из сумки папку. Из папки — бумаги, протягивает Довлатову ручку.

Лина. Вот здесь и здесь.

Довлатов. Ага. Всего-то.

Лина. Да.

Довлатов. (Испуганно). А как же я без вас с Олей?

Лина. Поехали с нами.

Довлатов. Что я там буду делать?

Лина. А что ты делаешь тут? Водишь экскурсии?

Довлатов. Здесь мой народ, здесь мой язык.

Лина. Не преувеличивай. В гробу ты видел этот народ!

Довлатов. Не правда! Это он меня в гробу видел.

Лина. Я хочу начать жизнь с чистого листа. Хочу, чтобы Оля выросла в нормальной, цивилизованной стране.

Довлатов. Она и здесь нормально вырастет.

Лина. Давай не будем повторяться. Мы об этом много раз говорили. Не хочешь ехать, оставайся.

Довлатов. И останусь! Кто я без своего родного языка? Никто!

Лина. Там масса русских писателей. И все занимаются литературой.

Довлатов. Только никому они там не нужны.

Лина. А ты кому здесь нужен?

Довлатов. Всем. Или во всяком случае, многим.

Лина. Просто они об этом еще не знают?

Довлатов. Точно!

Лина. А узнают, будет поздно.

Довлатов. Судьба.

Лина. У каждого в его собственных руках.

Довлатов. А у меня выпал передний зуб. Смотри!

Он широко улыбается, потом опускается на колени, обнимает ее ноги и окунает лицо в юбку. Его плечи содрогаются, он тихо рыдает. Лина гладит его по голове, как маленького мальчика. Сентябрьский бордовый закат заглядывает в маленькое окно избушки.

Затемнение.

Рюмочная неподалеку от Пяти Углов в Ленинграде. Довлатов и его приятель Саша пьют водку, закусывая конфетами и бутербродами с сельдью.

Саша. Ты ж понимаешь, что перешел рубикон? Теперь они от тебя не отстанут.

Довлатов. А что они мне сделают?

Саша. Да хрен их знает! Возьмут и закроют.

Довлатов. Я что, диссидент? В антигосударственной деятельности не замечен. За права иудеев и педерастов никогда не бился. За что закроют-то?

Саша. Да найдут за что! За этим дело не встанет. Пришьют какую-нибудь хулиганку. Помнишь мы с тобой из-за книжки подрались, а соседка ментов вызвала?

Довлатов. Ну.

Саша. Меня на административную комиссию вызывали. Штраф впаяли. Выпьем!

Выпивают.

Довлатов. Главное, я не понимаю, чего они ко мне прицепились? В целом я вполне законопослушный гражданин. Не хуже других. И даже пью не больше, чем в среднем по Союзу.

Саша. Дело не в пьянке. У тебя в США книжка вышла?

Довлатов. Вышла.

Саша. По «Голосу Америки» ее передавали?

Довлатов. По «Радио Свобода».

Саша. Один хрен. Все! Ты под колпаком.

Довлатов. И что теперь делать?

Саша. Переждать. Перетерпеть. Не высовываться.

Довлатов. Я и так уже почти самоликвидировался. Терпила!

Саша. Да? А я слышал твой новый рассказ в «Континенте» напечатали...

Довлатов. Неужели? Быстро слухи дошли.

Саша. А ты как думал? Весь город ночами по кухням, как в окопах, сидит — вражьи голоса слушает.

Довлатов. Вот, а не рассыпали бы мне книжку в Таллине, был бы сейчас членом Союза писателей. Сочинял бы сценарии для «Ленфильма». И никаких тебе голосов.

Саша. Да штука даже не в голосах! Какой из тебя враг народа? Просто ты сам по себе фигура заметная. Выламываешься из горизонтального ландшафта. А там (показывает глазами вверх) этого не любят. Им от этого зябко становится.

Довлатов. Так что мне теперь и не писать?

Саша. Почему? Пиши. В стол. Времена в России иногда меняются. Этому вся наша история учит. Вот помяни мое слово, пройдет всего несколько лет, и само же КПСС все шлюзы и откроет.

Довлатов. Ну уж нет! Вот им! (Показывает неприличный жест). Я так сдохну тут, пока дождусь их открытых шлюзов. А у меня мать-старуха болеет. Мне помирать нельзя.

Саша. Тише. Там у нас за спиной какой-то сексот маячит.

Довлатов. Да ты что?

Саша. Точно. Целый день нами нами шляется. Я его еще в пивной на Кирочной заметил. Вшивый сексот!

Довлатов. Да? (Оглядывается). Не заметил.

Саша. Не светись. Допивай. Щас выйдем на улицу, дойдем до подворотни, я ему въебу. Ты мой правый хук знаешь. Один удар, и пол-рта зубов нет. Чтобы знал, на что способна русская интеллигенция. За кем шляться, а за кем не стоит.

Довлатов. Да ты, Саша, с ума сошел? Тут нас и повяжут. Сам же советовал, не высовываться.

Саша. А ты и не будешь. Я сам все сделаю. Пошли!

Они выходят из рюмочной. Действие полностью перемещается со сцены на экран. Довлатов и Саша идут по улице, сексот - за ними. Неподалеку маячит подворотня, из которой вдруг выходят двое крепких мужчин в штатском. Они быстро приближаются, достают из карманов красные книжечки.

Первый сотрудник. Гражданин Довлатов! Ваши документы!

Саша. Так, Серж, я линяю. Им нужен ты! Держи себя спокойно, на провокации не реагируй, руки по швам. (Убегает).

Второй сотрудник. Стой! Куда?

Сексот пытается поймать убегающего Сашу, но тот бьет его правой точно в челюсть так, что из рта сразу эффектно вылетает зуб.

Проходящая мимо женщина визжит: «А-а! Убивают! ».

Второй сотрудник сильно бьет Довлатова под дых. Довлатов охает, сгибается и, получая второй удар в голову, медленно падает на асфальт.

Первый сотрудник. Вы арестованы!

Второй сотрудник. На!

(Добивает Довлатова ударом ботинка).

Затемнение

В центре сцены на табуретке сидит Довлатов и крутит колесико настройки радиоприемника «VEF12». Сквозь эфирные помехи он находит нужную радиоволну, внимательно вслушивается.

Диктор. «Говорит «Радио Свобода». Продолжаем выпуск новостей. В Ленинграде из тюрьмы выпущен писатель Сергей Довлатов. Напомним, вот уже несколько месяцев КГБ преследует его за публикацию литературных произведений в западных издательствах. С точки зрения партийных властей — это тягчайшее преступление. Две недели назад Довлатов был избит в отделении милиции за якобы «сопротивление правоохранительным органам». В защиту Довлатова публично выступил американский писатель Джон Апдайк, голливудский актер Роберт Рэдфорд, русский поэт-эмигрант Иосиф Бродский...

Довлатов выключает радиоприемник. Берет в правую руку бутылку водки, в левую — фокстерьера Глашу.

Довлатов. Мама!

Мама. Да, сынок.

Довлатов. Знаешь, что в тюрьме было самое неприятное?

Мама. Что?

Довлатов. Необходимость публично справлять естественные надобности.

Мама. И все-таки. Что они тебе в итоге сказали?

Довлатов. Что все наши документы в ОВИРе сделают в кратчайшие сроки. Чуть ли не в течение месяца.

Мама. Так, значит, едем?

Довлатов. Да. Думаю, теперь придется. Извини за неуместный пафос. Но между тюрьмой и свободой я выбираю свободу.

Мама. Хорошо, сынок. Я готова.

На сцену вкатываются трап и два авиационных кресла. Звучит песня Аркадия Северного «Журавли»:

Далеко-далеко журавли полетели,

Оставляя поля, где бушуют метели.

Далеко-далеко журавлям полететь нет уж мочи,

И спустились они на поляну в лесу среди ночи... ».

Пьяный Довлатов с бутылкой водки и фокстерьером Глашей, мама — вслед, поднимаются по трапу и садятся в кресла. Довлатов глупо улыбается, мама печальна. Стюардесса просит пристегнуть ремни безопасности. Довлатов и мама пристегиваются. Довлатов пьет водку из горлышка бутылки крупными глотками. Шум авиационного мотора нарастает, заглушая песню Аркадия Северного. Сцену затопляет красный свет и уходит в черное.

Вспышка

Бруклинская квартира. Раннее утро. Довлатов лежит на диване и набирает номер. Слушает трубку.

Довлатов. Петя? Привет! Не разбудил? Знаешь, а я кажется, умираю. Да нет, не преувеличиваю. Просто чувствую. Пришел последний час. По потолку идут какие-то трещины. Бабочки летают разноцветные. Да. В общем, попроси у всех за меня прощения. И скажи, что я тоже не в обиде. Ага, пока. (Набирает еще один номер). Мама! Хорошо, что не спишь. Я-то? Да тут у одной знакомой. Лина? Они с Олей на даче в горах. Да. А я остался в городе. Да. Мама, я хочу тебе сказать, что очень-очень тебя люблю. Ты это знай. Очень-очень. Я так редко тебе об этом говорил. Но ты самый близкий и родной мой человек. Да, мама. Люблю. Целую. Прощай.

Вдруг в прихожей раздается шум, и в комнате стремительно появляется Лара.

Лара. Сережа, как ты? Как ты себя чувствуешь?

Довлатов. Лара, ты не галлюцинация?

Лара. Какая галлюцинация? Ты бредишь?

Довлатов. Потрогай меня.

Лара берет Довлатова за руку.

Довлатов. О! Это что-то новое. Теплая, живая.

Лара. Сережа, что с тобой, что у тебя болит?

Довлатов. У меня болит живот. Но я думаю, что это сердце.

Лара. Я вызываю скорую! Давай в душ!

Она помогает Довлатову подняться и ведет его в душ. Включает воду и раздевает Довлатова до гола. Потом заталкивает под душ. Довлатов стоит под водой, качаясь. Потом падает, громко шлепаясь мокрым телом о кафель.

Лара. Сережа! А-а!

Она пытается растормошить тело, бьет Довлатова по щекам. Приподнимает голову. Все бесполезно. Ничего не получается.

Звонок в дверь. Лара бросается открывать. Появляются санитары с инвалидным креслом. Они русские.

Лара. Он умирает! Спасите его!

Первый санитар. Гуд монинг! Так! Страховка есть?

Лара. Нет.

Второй санитар. Откуда он, из Бронкса?

Лара. Нет. Он из Квинса.

Первый санитар. Тогда мы не можем его взять!

Лара. Как так?

Второй санитар. Да так! У него же нет страховки. Если бы он был из Бронкса, мы бы его взяли.

Первый санитар. (Осматривая Довлатова). Да вы не расстраивайтесь, он все равно помрет. Минут через... пять. Максимум.

Довлатов. (С трудом произнося слова). А, это вы?! Все-таки достали? Опять до меня добра... дорубились?

Лара. А-а! Бляди! (Бросается на первого санитара и бьет его). Подонки! Суки! Идиоты! А ну-ка быстро взяли и потащили в машину! Я буду жаловаться! Я до мэра Нью-Йорка дойду! Вас, придурков, завтра уволят!

Первый санитар. Слушай, давай не будем связываться с этой истеричкой. Вдруг вправду донос накатает?

Второй санитар. Ладно. Давай, поднимай его, сажай в кресло.

Первый санитар. (Возится с телом). У-у! Фак! Какой кабан тяжелый.

Второй санитар. Вот так! Полотенце есть? Стыд прикрыть?

Лара срывает с сушилки сухое полотенце. Они вывозят Довлатова из квартиры в лифт, спускаются вниз и везут к машине скорой помощи. Голова Довлатова мотается, как у тряпичной куклы, глаза закатились. Полотенце падает. Санитары затаскивают кресло в машину. Лара тоже хочет залезть в салон. Но водитель преграждает ей путь.

Водитель скорой. You mustn't!

Лара. Let me go! Let me go! My husband is there!

Он внимательно смотрит ей в лицо, машет рукой и все-таки пускает ее внутрь. Захлопывает дверь.

Машина уезжает. Пустая сцена.

Звук:

Лара. So, doctor? Is he alive?

Доктор. Unfortunately, your husband is dead. It was too late. Extensive myocardial infarction. If only he had been brought here a bit earlier... Too late. My condolences.

Пауза.

На сцене постепенно, - сначала один, потом второй, третий, четвертый и т. д., - возникает толпа из персонажей спектакля, окутанных театральным дымом.

У санитара на плече кассетник с переливающимися цветными лампочками, из которого звучит песня «Losing My Religion» в исполнении JOY.

Через минуту та же песня синхронно звучит из смартфона другого прохожего. Движение толпы продолжается, и уже у всех, кто находится на сцене, смартфоны воспроизводят одну и ту же песню.

Вдруг один человек останавливается и, мешая другим, кричит в зал: «Мужики! За что же так с Серегой?!. А?.. Зачем так с Серегой?.. За что? ».

На экране появляются титры, и звукорежиссер включает на полную мощность «Losing My Religion» в кавер-версии Trivium. Занавес.

КОНЕЦ

Перевод с английского:

Нельзя! - Пустите! Пустите! Там мой муж! - Доктор, ну как? Он жив? - К сожалению, ваш муж умер. Было слишком поздно. Обширный инфаркт миокарда. Если бы его привезли хотя бы немного раньше... Поздно. Соболезную вам.

Примечания:

Саундтрек:

R. E. M. «Losing My Religion»

Elvis Presley «It's Now Or Never»

The Shadows «Man of Mystery»

Lilly Wood & the Prick (Robin Schulz Remix) «Prayer in C»

Brian Hyland «Itsy Bitsy Teenie Weenie Yellow Polka Dot Bikini»

Nancy Sinatra «Bang Bang (My Baby Shot Me Down)»

Ирма Сохадзе «Первые шаги (Топ топ топает малыш)»

Salvatore Adamo «Tombe la neige»

Nancy Sinatra «These Boots Are Made for Walkin’»

Мarie Laforet «Manchester et Liverpool»

Олег Ануфриев «Есть только миг» (Из кинофильма «Земля Санникова»)

Владимир Высоцкий «Банька по-белому»

Аркадий Северный «Журавли»

JOY «Losing My Religion»

Trivium «Losing My Religion»

Фильмография:

«Довлатов и окрестности» ГТРК «Псков», 2001

«Вертикальный город» ГТРК «Псков», 2002

Библиография:

Довлатов С. Д. Последняя книга. СПб., 2001.

Довлатов С. Д. Собрание сочинений: В 4 т. СПб., 2005.

Каширин Сергей. Дуэль с Довлатовым, или За что пипл хавает вертухая. СПб., 2015.

Ковалова А., Лурье Л. Довлатов. СПб., 2009.

О Довлатове. Статьи, рецензии, воспоминания. Тверь, 2001.

Пекуровская А. Когда случалось петь С. Д. и мне. СПб., 2001.

Попов В. Г. Довлатов. М., 2010.

Сабило Иван. Человек, которого не было // Книжная лавка. Альманах. Выпуск 1. СПб., 1997. С. 105-154.

Сергей Довлатов. Жизнь и мнения. Избранная переписка. СПб., 2011.

Сергей Довлатов — Игорь Ефимов (эпистолярный роман). М., 2001.

Скульская Е. Перекрестная рифма (письма Сергея Довлатова) // Звезда. 1994. № 3.

Соловьев В., Клепикова Е. Довлатов вверх ногами. М., 2001.

Сухих И. Сергей Довлатов: время, место, судьба. СПб., 1996.

Штерн Л. Довлатов, добрый мой приятель. СПб., 2005.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 56