Отрезок пятый

Так называемая альтернативная музыка уже набравшая обороты, обрушилась мощной волной на российских подростков. На ее гребне находился гранж. Stone temple pilots, Tool, Soundgarden, Nirvana, Alice in chains, Smashing pumpkins, Pearl jam и все такое. Далее отдельным списком следовали коллективы, которые своей музыкой тащили меня в тренажерный зал: Panthera, Downset, Rage against the machine, Sepulura. На этот период пришелся пик популярности Rollins band. Зататуированный Роллинз, словно забор, украшенный различного рода надписями, вещал о том, что он лжец («Cause I’m a liar! »).

Альбом «Weight» — золотое время. Роллинз пожаловал в Москву. Сидя у Троицкого в «Кафе обломов» в позе напряженного боксера, которому не дают дать в морду вот тому, вот тому самому абстрактному мудаку, Гена производил впечатление курицы, несущей яйца. В голове не укладывалось, что этот человек пишет книги, владеет издательством, снимается в фильмах, и выступает со своим разговорным шоу, где есть место ЮМОРУ и САМОИРОНИИ. Гораздо больше верилось в то, что он мечтает разбить лицо Боно из U-2 (надеюсь, эта его мечта никогда не осуществится). Бывший менеджер в магазине, торгующим мороженым, ныне культовая фигура.

Роллинз выходил на сцену, обматывал свой кулак микрофонным шнуром так, будто это шея больного скарлатиной страуса в сказке про Айболита, а шнур вместо теплого шарфика. Гена готов был расщепить микрофон на атомы, воздействуя на него своим рыком. Это один из немногих рок-деятелей, которому нет резона опасаться, что какой-то безумный фанат выскочит на сцену, и станет мешать ему петь (карьера самого Роллинза так и началась — в Вашингтоне он выскочил на сцену к Black flag и стал орать их песню, став затем их фронтменом). Гена на сцене — это комок ярости и негодования против мира, в котором есть место дерьму, явно Гену не устраивающего. Мне хотелось стать таким же. Хотелось петь без маечки, потому что на сцене я потею, как Буцефал под Македонским во время покорения Персии. Чтобы при этом мои телеса являлись логичным продолжением музыки, которую я играю.

Не было и нет в российской музыке своего Иена Маккейя. Продюсер первого альбома Rollins band «Lifetime», кореш самого Роллинза, апологет движения straight edge, и поныне играющий в Fugazi. Он заложил фундамент, на котором выросло целое поколение людей с крестами на руках. Несовершеннолетним панкам в американских клубах при входе ставили крест, дабы бармены не наливали им алкоголь. Этот крест — клеймо американского тинейджера, стал символом straight edge, почему, собственно, и появился фирменный знак sXe. Пожалуй, Маккей находился в аналогичной ситуации, что и я, что и большинство молодых людей, которые интуитивно начинают ощущать, что навязываемый им извне путь личностного развития — дерьмо.

Что такое Америка начала 80-х становится понятно, когда читаешь романы Дугласа Коупленда, которому мы обязаны возникновением понятия Generation X (еще один икс, ставший культовым). Общество потребления поработило личность, вечные ценности ушли на второй план, уступив место погоне за материальным благом. Наркотики становятся единственным способом почувствовать, что у тебя есть внутренний мир, еще незагаженный настырным пиаром — как надо жить. Маккей решил изменить своих фанов, изменив себя. В 1981-м году на свет появилась песня «Straight еdge», которую исполняла его первая группа Minor threat.

…I'm a person just like you,

But I've got better things to do.

Than sit around and fuck my head

Hang out with the living dead

Snort white shit up my nose

Pass out at the shows.

I don't even think about speed

That's something I just don't need

I've got the straight edge.

I'm a person just like you,

But I've got better things to do

Than sit around and smoke dope

'Cause I know I can cope.

Laugh at the thought of eating ludes,

Laugh at the thought of sniffing glue,

Always gonna keep in touch,

Never want to use a crutch,

I've got the straight edge.

Я такой же чувак, как и ты,

Но у меня есть занятия получше,

Чем тупо сидеть и трахать себе мозги

Тусоваться с живыми трупами,

Вдыхать носом белое дерьмо,

Падать в обмороки на концертах.

Я даже не думаю о быстротечности жизни.

Просто потому, что мне этого не нужно,

Потому что у меня есть straight edge.

Я точно такой же чувак, как и ты,

Но у меня есть занятия получше,

Чем тупо сидеть и курить дурь,

Потому что я знаю — я в состоянии справиться с собой.

Мне смешно при мысли о глотании таблеток

Или о том, чтобы нюхать клей,

Я хочу всегда отвечать за свои действия,

Мне не нужны костыли,

У меня есть straight edge!

Эти костыли — не что иное, как стереотипы. Джеф Нельсон — ударник Minor threat сформулировал для себя правило «stay punk, stay clean» («оставайся панком, будучи чистым»). Это противоречит всем общепринятым нормам, если говорить о панк-движении с точки зрения обывателя, потому что панки, как принято считать — грязные, уторченные ублюдки, абсолютно невменяемые. Существует версия, что понятию straight edge мы обязаны Нельсону — пытаясь соорудить афишу концерта Minor threat посредством подручных чертежных средств, он сравнил жесткий край линейки со стилем жизни участников коллектива.

В России straight edge не прижился, и вряд ли приживется. Дело здесь даже не в том, что впоследствии приверженцы sXe ударились в крайности, граничащие с откровенным маразмом (вегетарианство и политика — это точно для настоящих панков). Просто главные четыре заповеди straight edge (не кури, не употребляй наркотики, не пей, не веди беспорядочную половую жизнь) никак не соотносятся с тем образом жизни, что мы ведем. Это еще князь Владимир просекал, выбирая религию для русов.

Многие питерские группы, возникшие в начале-середине 90-х, переняли лишь внешнюю сторону straight edge — музыку. Играя хардкор, они орали со сцены о sXe, при этом бухая и смоля напропалую. Все, что мог человек на сцене — это крикнуть о том, что героин — плохо, как это сделал в клубе «Гора» Нильс, певший в группе Sky Hog. Ритм-секция Sky Hog потом перекочевала в «Кирпичи». Барабанщика больше нет в живых, а басист лабает до сих пор вместе с Васей Васиным и даже собрал собственный проект Spermadonors, смахивающий на Slip knot без масок. Нильс затем долгое время пел в группе Scang, периодически потарчивая, что не могло не сказаться на его поведении. Как-то раз он схватил Сенникова за плечо, сильно сжав пальцы, и начал его трясти, приговаривая:

— Мы ведь реальные пацаны, не пидоры никакие (фраза стала в нашей компании крылатой и употреблялась по поводу и без оного).

В Москве дело обстояло несколько иначе, там действительно играло несколько коллективов, которые приняли жесткие правила игры. Было смешно наблюдать как, приезжая в Питер, они просили не курить в зале. Зал, понятное дело, подобные просьбы игнорировал. В Питере единственным паном-спортсменом on stage был Никита Алексеев — фронтмен группы «Колыбель для кошки», впоследствии просто «Колыбель». Бывший одноклассник Сашечки Журавлева, работал фотомоделью, если к этому занятию можно применить такое категоричное слово, как работа. Модельный бизнес в России отсутствует — есть модельное кидалово, что не для кого не секрет.

«Колыбель» играла то, что играли все — тяжелую мелодичную музыку. Но за счет внешнего вида Никиты, а так же за счет его вокальных данных, группа заметно выделялась среди себе подобных. Ныне им по идее стоять бы в одном ряду с Tequilajazzz, Marksheider kunst, Spitfire, S. P. O. R. T, «Пеп-си», «2Самолета», поскольку «Колыбель» группа именно той волны питерской музыки, игравшая на соответствующем уровне (их барабанщик Наветный ныне стучит в «Сплине»). Одна из песен «Про кота» мелькнула на радио «Максимум» и все. На тот момент уже существовал Everlast, из-за чего многие сравнили Никитин голос с его пением. Ныне гитарист «Колыбели» Миша Егоров играет в «Соусе» Пивоваровой и пасется в «Грибоедове» в качестве администратора, вводя порой в ступор некоторых девочек, желающих попасть в клуб, своим поведением. В Венгрии «Колыбель» сыграла на фестивале, где принимали участие Faith no more. Если ты спел на одной сцене с Майклом Патаном, то, наверное, можно больше не играть. С Никитой мы иногда встречаемся на Литейном, он традиционно пожимает руку по-рэперски, и дальше диалога «как дела — нормально» общение не заходит. Иногда «Колыбель» всплывает на различных фестивалях, но время ушло. Никита стал вторым человеком, побудившим меня пойти в тренажерный зал. Роллинз был далеко. Алексеев был в Питере, всегда можно было сходить на его концерт. Как минимум один человек в этом городе смог совместить штагу и альтернативную музыку. Значит, это возможно.

Поскольку зал находился прямо в институте, то потихоньку я стал переносить туда свои лекции. С самого начала стало понятно, что учеба будет проходить из-под палки (из-под грифа для штанги). Задача была сформулирована предельно просто: окончить институт, и не важно, с какими оценками. Поэтому тройка на экзамене меня всегда устраивала.

Я стал пытаться нарыть информации о том, как правильно накачивать мышцы. У каждого человека на этот счет было свое мнение. Литературе я не доверял, старался прислушиваться к людям, занимающимся уже не первый год. Возникли такие слова, как «режим», «питание», которые были до этого пустым звуком. Не так уж сильно я следовал режиму, точнее вообще не следовал, но пытался. Стал потреблять в огромном количестве молочные продукты, особенно кефир. Голова была забита следующими постулатами: нужно потреблять белковую пищу, но организм не усваивает за один прием больше 30 г белка (в этой связи я всегда внимательно изучал «выходные данные» продукта, где написано, сколько белков, жиров, углеводов приходится в нем на 100 г); заниматься надо спустя 1, 5–2 часа после приема пищи (и ежу понятно, с набитым животом особо не потренируешься); рельеф вырабатывается большим количеством повторений в упражнении с минимальным весом (5 подходов по 12 раз), сила наоборот — максимальным весом (3 подхода по разу); чтобы развить грудную клетку, необходимо не только выполнять жим лежа, но и бегать; тренироваться лучше через день (мышцам нужно время, чтоб восстановиться); никогда не заниматься с бодуна или выпив накануне (прощай сердце). Это наиболее разумные вещи, которые я вынес.

Человек в тренажерном зале — раб стереотипов. Он зацикливается на таких понятиях, как объем бицепса, белок, вес собственный и вес штанги в последнем подходе. Люди не понимают, что современники Диогена ни тренажеров, ни штанг в глаза не видели. Тем не менее мраморные божки, которые попирают полы Эрмитажа и грунтовые дорожки Летнего сада вполне бугорчаты и холмисты, с валунами икроножных мышц. Все эти тривиальные мысли я выкладываю здесь для единственного умозаключения, к которому пришел много позже. Оно стало для меня непреложной максимой: заниматься надо, когда прет; брусья и турник — лучшие снаряды; белок есть во всех продуктах, которые потребляет среднестатистический мужик, поэтому не хрен париться.

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 232425 26 27 28 Следующая ⇒