СНОВА ДОМА

Было первое мая, когда двое путешественников спустились с гор к началу тропы, ведущей в долину Ривенделл, к Последнему (а с этой стороны — Первому) Гостеприимному Дому. Опять был вечер, пони устали, особенно тот, который вез поклажу, и всем хотелось отдохнуть. Они поехали вниз по тропе, петляющей по крутому склону, и Бильбо услышал, как в лесу под деревьями поют эльфы, словно они так и не переставали петь с тех пор, как он покинул долину, — а когда всадники добрались до лесных полян внизу над рекой, эльфы запели новую песню, очень похожую на ту, которой они встречали путешественников в прошлый раз:

Дракон уничтожен,
Поломаны крылья.
Ах, как он ничтожен,
А был он всесильным!
Пусть клады и троны
В забвение канут,
Мечи и короны
Легендами станут —
Не вянут здесь травы
И пляшут здесь тени,
Звучит средь дубравы
Эльфийское пенье.
Скорей! Ти-ли-ти-ти!
В долину спешите!

Здесь звезды лучистей,
Чем все самоцветы,
Луна серебристей
Старинной монеты,
И яркое пламя
Прекраснее клада
Во тьме под горами.
Куда вы? Не надо!
Скорей! Ти-ли-ти-ти!
В долину спешите!

Куда вы так поздно,
Под ношей сгибаясь?
А здесь блещут звезды,
В реке отражаясь.
Откуда унынье?
Устали так где вы?
Поют вам здесь ныне
Эльфийские девы.
Скорей! Ти-ли-ти-ти!
В долину спешите!
Ти-лили-ти-ти!
Ти-рили-ти-ти!
Ха-ха!

И с этим эльфы долины Ривенделл вышли из-за деревьев и приветствовали путешественников, а потом проводили их через мост к дому Эльронда. Путников приняли очень радушно, и многие пришли этим вечером послушать об их приключениях. Рассказывал, в основном, Гандальв, потому что хоббита клонило ко сну, и он помалкивал. Ему-то почти вся история была известна, поскольку он сам в ней участвовал. Он поведал магу обо всех своих приключениях на обратном пути и в доме Беорна. Однако порой Бильбо приоткрывал глаза и слушал, так как Гандальв время от времени сообщал некоторые подробности, которых хоббит не знал.

Так из разговора Гандальва с Эльрондом Бильбо наконец выяснил, какие были у мага неотложные дела. Оказывается, он ездил на большой совет белых магов, знатоков древней мудрости и светлых чар, — и в конце концов им удалось выгнать Некроманта из его темной крепости на юге Мирквуда.

— Теперь лес станет более приветливым, — говорил Гандальв. — Надеюсь, Север на долгие годы избавлен от этого зла. И все-таки мне бы хотелось, чтобы его вовсе изгнали из мира!

— Воистину, это было бы хорошо, — ответил Эльронд. — Но, боюсь, что его не удастся изгнать отсюда ни в эту эпоху, ни еще много эпох спустя!

После истории об их путешествии настал черед других историй, а потом новых, и новых, и новых, — историй о том, что было недавно, и о том, что бывало в древние времена, и о том, чего вообще никогда не было, — и, наконец, голова Бильбо склонилась на грудь, и хоббит сладко уснул.

Проснулся он в белоснежной постели. В открытое окно светила луна. А под окном, на берегу реки, большая компания эльфов во весь голос распевала звонкую песню:

Споем, все, кто весел, споем же все вместе!
Пусть ветер разносит хорошие вести.
А месяц на небе — как серп в звездном поле,
И ясная Ночь вся в цвету на престоле.

Танцуйте, кто весел! Станцуем с друзьями!
Трава мягким шелком лежит под ногами,
Река в серебре, до рассвета далече.
О, как весел май! Весела наша встреча!

Теперь пойте тише, пусть сладкой дремотой
Забудется странник, отринув заботы.
Сплетем ему сон, беспечальный, счастливый,
Баюкайте путника шелестом, ивы!

Сосна, не вздыхай, помолчи до восхода,
Река, приглуши свои шумные воды.
Потише, потише, терновник с ольхою!
Пусть все кругом полнится тихим покоем!

— Эй, Веселый Народ! — крикнул Бильбо, выглядывая в окно. — Вы на луну посмотрите — который час ночи? Право, ваша колыбельная и пьяного гоблина разбудит! Но все равно спасибо!

— А твой храп разбудит даже окаменевшего дракона, — но все равно спасибо! — засмеялись они. — Скоро рассвет, а ты спишь с начала ночи. Ты, наверное, уже исцелился от усталости.

— Даже краткий отдых в доме Эльронда очень целителен, — отвечал хоббит. — Но я намерен исцеляться как можно дольше! Еще раз доброй ночи, мои прекрасные друзья! — И Бильбо снова отправился спать и проснулся далеко за полдень.

За несколько дней, проведенных в доме Эльронда, усталость прошла без следа, и Бильбо еще не раз танцевал и перебрасывался веселыми шутками с эльфами — и рано утром, и поздно ночью. Но теперь он не хотел задерживаться даже в этой прекрасной долине, так его тянуло домой. Поэтому через неделю он попрощался с Эльрондом, поднес ему несколько небольших подарков, которые тот согласился принять, и вместе с Гандальвом отправился дальше.

Как только они выехали из долины, небо перед ними на западе потемнело, в лицо подул ветер, и вскоре полил дождь.

— Веселый месяц май! — пробормотал Бильбо, отворачиваясь от дождевых струй. — Но легенды и сказки теперь позади, и мы возвращаемся в родные края. Наверное, это первая весточка оттуда.

— Дорога впереди еще длинная, — заметил Гандальв.

— Но это дорога домой, — ответил Бильбо.

Они спустились по крутой тропе вниз, к реке, отмечавшей границу Дикого Края. Если помните, ее надо было переходить вброд, и путешественники не без труда переправились на тот берег: вода в реке поднялась, поскольку с приближением лета в горах таял снег, а сегодня вдобавок целый день лил дождь. Вечерело, но Бильбо и Гандальв продолжали путь.

Странствие подходило к концу. Они возвращались той же дорогой, по которой ехали год назад, но теперь с ними не было гномов, и путники больше молчали, — и, к счастью, на обратном пути им не встретилось никаких троллей. За каждым поворотом открывались знакомые места, и Бильбо вспоминал, как они тут проезжали и о чем говорили прошлой весной, — ему казалось, что с тех пор прошло лет десять, — и, конечно, он сразу узнал то место, где пони убежал в реку, а они свернули в лес и попали в скверную переделку с Томом, Бертом и Биллом.

Чуть в стороне от дороги Бильбо и Гандальв откопали спрятанное тролльское золото, год пролежавшее нетронутым.

— Мне и так сокровищ на всю жизнь хватит, — сказал Бильбо. — Может, лучше ты его возьмешь, Гандальв? Я думаю, ты найдешь ему применение.

— Конечно, найду! — проговорил маг. — Но лучше разделим золото поровну! У тебя могут быть непредвиденные траты.

Они пересыпали золото в мешки и навьючили их на пони, чем те остались очень недовольны. После этого странствие сильно замедлилось, поскольку почти весь путь они шли пешком. Но хоббита это не огорчало — ведь было так приятно брести босиком по зеленой траве! Уже наступил июнь, и стояла жаркая солнечная погода. Бильбо шел и утирал пот красным шелковым носовым платком (нет! не своим: из его собственного запаса ни один не уцелел, и этот платок ему отдолжил Эльронд).

Но поскольку все на свете имеет конец, и наша история тоже заканчивается, то однажды настал день, когда путники добрались до тех мест, где Бильбо родился и вырос, — где каждый холм, каждое дерево он знал с детства, как свои двадцать пальцев на руках и ногах. Бильбо и Гандальв поднялись на пригорок, и хоббит увидел высящийся вдалеке родной Холм. И тут он остановился и произнес:

Ведут дороги все вперед,
Им нет конца и края.
Среди лесов, среди болот
Бегут они, петляя,

К пещере в толще гор и скал,
Где солнца нет в помине,
К ручью, что моря не видал,
А пересох в пустыне...

Бегут дороги в дождь и в зной,
По мхам и бурелому
Вперед — под солнцем, под луной,
Но все ж вернутся к дому,

И тот, кто шел в огонь и мглу
Опасною дорогой,
Увидит вновь ручей и луг
У своего порога.

Гандальв посмотрел на него.

— Мой дорогой Бильбо! — произнес он. — С тобой явно что-то случилось. Ты уже совсем не тот хоббит, каким был раньше.

Они прошли через мостик, мимо мельницы над рекой, поднялись на Холм и оказались прямо у двери в нору Бильбо.

— О небо! Что здесь происходит? — вскричал Бильбо в изумлении.

У двери толпился народ, — причем как внушающий, так и не внушающий доверия, — и все шастали туда-сюда, входили и выходили, и даже ноги не вытирали о коврик!

Но если Бильбо был поражен, то как же удивились остальные присутствующие! Дело в том, что Бильбо вернулся домой в разгар аукциона. На калитке висело большое объявление, в котором красными и черными буквами ясно значилось, что двадцать второго июня господа Грабб, Грабб и Барроуз продают с торгов имущество покойного Бильбо Бэггинса, эсквайра, из норы Бэг-Энд под Холмом в Хоббитоне. Начало аукциона ровно в десять утра. Сейчас близилось время ленча, и большинство вещей уже продали по сходной цене, а проще сказать, — за бесценок, как часто бывает на распродажах. Саквилль-Бэггинсы (семейство кузена Бильбо) тем временем измеряли комнаты в норе, чтобы проверить, как встанет здесь их собственная мебель. Короче говоря, Бильбо уже признали «фактически покойным», и далеко не все обрадовались, когда выяснилось, что факты, оказывается, были неправильно истолкованы.

Об удивительном возвращении мистера Бэггинса еще много дней толковали и под Холмом, и за Холмом, и по ту сторону Реки. А юридическая волокита и вовсе затянулась на несколько лет. Много воды утекло прежде, чем было, наконец, решено, что мистера Бэггинса можно считать живым. Дольше всего в этом пришлось убеждать тех, кто выгодно приобрел на Распродаже нужные в хозяйстве вещи. В конце концов, чтобы не тратить время на долгие разговоры, Бильбо решил просто откупить назад большую часть своей мебели. Но почти все серебряные ложки бесследно исчезли. Честно говоря, Бильбо подозревал, что это дело рук Саквилль-Бэггинсов. Они же, со своей стороны, вообще отказались признать вернувшегося Бэггинса настоящим и с той поры были с ним в натянутых отношениях. Ведь им так хотелось поселиться в его прекрасной норе!

Кроме того, Бильбо обнаружил, что пропали не только серебряные ложки — пропала его репутация. Правда, он стал Другом Эльфов и приобрел добрую славу у гномов, магов и тому подобного народа, временами заглядывавшего к нему в нору, — но он перестал считаться почтенным хоббитом. Все соседи находили мистера Бэггинса немного «странным». Только его юные племянники и племянницы (со стороны Туков) придерживались иного мнения, но старшие родичи (даже со стороны Туков) не одобряли их дружбы с Бильбо.

Впрочем, я вынужден признать, что мистера Бэггинса, как ни странно, это ни капельки не волновало. Он был вполне доволен жизнью, и чайник, закипающий на огне у него на кухне, теперь пел даже еще мелодичнее, чем в былые спокойные времена, до незабываемого чаепития с гномами. Свой меч Бильбо повесил на стену над камином. Кольчуга сперва красовалась у хоббита в прихожей, выставленная на всеобщее обозрение, но в конце концов Бильбо отдал ее в музей. Почти все золото и серебро он потратил на подарки, порой самые неожиданные (чем до некоторой степени и объясняется привязанность к дядюшке племянников и племянниц). О своем волшебном кольце Бильбо никому не рассказывал, поскольку пользовался им, как правило, если его заставали дома нежеланные посетители.

Он начал писать стихи и порой ходил в гости к эльфам, и хоть многие хоббиты, покачивая головами и постукивая пальцем по лбу, сочувственно приговаривали: «Бедный старина Бэггинс! », и почти никто не верил его рассказам о приключениях, Бильбо жил счастливо до конца своих дней, — а жизнь его была очень долгой.

Как-то осенним вечером, через несколько лет после возвращения, Бильбо сидел у себя в кабинете и писал мемуары. Он думал назвать их «Туда и Обратно: путешествие хоббита». Вдруг у дверей зазвонил колокольчик. В гости заглянул Гандальв, а с ним пришел гном — не кто иной, как Балин!

— Входите! Входите! — обрадовался Бильбо. Они расположились в креслах у камина. Балин заметил, что мистер Бэггинс завел себе новый жилет, чуть пошире прежнего (и с пуговицами из чистого золота), а Бильбо увидел, что борода Балина стала длиннее на несколько дюймов и он носит роскошный пояс, украшенный драгоценными камнями.

Разумеется, хозяин и гости принялись вспоминать былые приключения. Потом Бильбо спросил, как нынче дела на Севере, в окрестностях Горы. Оказалось, что дела идут как нельзя лучше. К Барду, в заново отстроенный Дейл, переселились многие люди с Озера, а также с юга и запада. Вокруг Дейла, по берегам Бегущей реки, снова раскинулись плодородные поля, на бывших пустошах по весне распускаются сады и щебечут птицы, а осенью в долине собирают богатый урожай и задают праздничные пиры. Новый Озерный Город процветает, жители его благоденствуют, по реке вверх и вниз перевозят товары. Эльфы, гномы и люди окрестных земель живут в большой дружбе.

Прежний глава Озерного Города кончил плохо. Бард дал ему много золота, чтобы возместить потери озерных жителей, но поскольку глава города был из тех людей, которые легко подхватывают драконью болезнь, то вскоре у него случился острый приступ, и он присвоил почти все золото и бежал, а потом умер от голода где-то в глуши, когда все спутники его покинули.

— Новый глава города более мудрый человек, — сказал Балин. — Горожане расхваливают его на все лады, ибо нынешнее процветание — это во многом его заслуга. В новых песнях поется, что при нем, наконец, забили золотые фонтаны и потекли золотые реки.

— Значит, старые пророчества как-то исполнились! — воскликнул Бильбо.

— Конечно, — кивнул Гандальв. — Почему бы им не исполниться? Ты ведь не утратил веры в пророчества из-за того, что сам помогал им сбываться? Уж не думаешь ли ты, что ваши приключения хорошо кончались только по чистой случайности, и удача сопутствовала тебе лишь для того, чтобы ты остался цел и невредим? Вы замечательный хоббит, мистер Бэггинс, и я вас очень люблю, — но помните, что вы маленькое создание, а мир велик!

— Вот и прекрасно! — улыбаясь, произнес Бильбо и передал Гандальву табакерку.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 14 15 16 17 1819