ОБРАТНЫЙ ПУТЬ

Когда Бильбо пришел в себя, он увидел, что остался совершенно один. Он лежал на каменной площадке на Равенхилле, и поблизости не было ни души. Над ним сияло холодное и светлое безоблачное небо. Хоббит промерз до костей и дрожал, а голова у него горела, словно в огне.

«Что случилось? — подумал он. — Кажется, меня пока рано считать одним из павших героев. Но, наверное, все еще впереди».

Он с трудом сел и огляделся. Похоже, в долине не осталось живых гоблинов. Когда в голове у хоббита слегка прояснилось, он заметил, что внизу, среди камней, ходят эльфы. Бильбо протер глаза. Лагерь людей и эльфов стоял на прежнем месте, и возле Ворот что-то происходило, темные фигурки сновали туда-сюда. Вроде бы гномы разбирали стену. Но было совсем тихо — ни голосов, ни эха победных песен. В самом воздухе чувствовалась скорбь.

— Наверное, мы все-таки победили, — пробормотал Бильбо. — Оказывается, в этом больше печали, чем радости.

Вдруг он увидел поднимающегося по тропе человека.

— Эй, — позвал хоббит слабым голосом, когда человек выбрался на площадку. — Эй! Какие новости?

Человек остановился неподалеку от Бильбо.

— Чей это голос среди камней? — озираясь, спросил он.

И тут хоббит вспомнил про свое кольцо! «Ну, надо же! — подумал он. — Вот незадача! Не всегда выгодно быть невидимкой! Если б я вовремя снял кольцо, я бы, наверное, провел ночь в постели, в тепле и уюте! »

— Это я, Бильбо Бэггинс, спутник Торина! — крикнул он, торопливо сдирая кольцо с пальца.

— Как хорошо, что вы здесь! — воскликнул человек, подходя к Бильбо. — Вас уже давно ищут. Вас бы сочли погибшим, — а наши потери очень велики, — если бы маг Гандальв не сказал, что в последний раз слышал ваш голос где-то на Равенхилле. Меня послали сюда посмотреть. Вы сильно ранены?

— Кажется, мне попало по голове, — ответил Бильбо. — Но, к счастью, у меня есть шлем, и голова оказалась крепкая. И все же мне плохо, а ноги как соломенные.

— Я отнесу вас в лагерь, — сказал человек и с легкостью поднял Бильбо на руки.

Человек шел уверенно и быстро. Наконец он поставил хоббита на землю перед палаткой в Дейле. У входа в палатку стоял Гандальв с рукой на перевязи. Даже маг, и тот был ранен, и вообще во всем войске союзников мало кто остался невредим.

Гандальв обрадовался, увидев Бильбо.

— Бэггинс! — воскликнул он. — Ну, надо же! Жив, невзирая ни на что! Я Очень рад! А то я уже начал тревожится, поможет ли тебе на этот раз твоя удача! Страшная вышла история, нам едва удалось выстоять. Но сейчас не время об этом рассказывать. Идем! — произнес он печально и сурово. — Тебя ждут. — И Гандальв повел Бильбо в палатку.

— Торин! — промолвил маг, переступив порог. — Я привел его.

Да, там лежал Торин Дубовый Щит, весь покрытый ранами, а на полу возле его ложа валялись изрубленные доспехи и зазубренный топор. Бильбо приблизился, и Торин поднял взгляд.

— Прощай, славный вор, — сказал он. — Я ухожу в чертоги ожидания к моим праотцам, чтобы пребывать там до той поры, когда мир обновится. Я оставляю все золото и серебро и ухожу туда, где они не нужны, и потому хочу, чтобы мы с тобой расстались друзьями. Я раскаиваюсь в том, что сделал тогда, у Ворот. Я бы хотел взять обратно свои слова.

Бильбо в глубокой печали преклонил колено.

— Прощай, Король Под Горой! — проговорил он. — Какое это горькое, грустное приключение, если ему суждено так закончится. Никакое золото не возместит утраты. Но я рад, что делил с тобой тяготы и опасности, — это великая честь, и больше, чем заслуживает любой Бэггинс.

— Нет! — произнес Торин. — У тебя больше достоинств, чем ты думаешь, о сын счастливого Запада! У тебя есть мудрость и мужество — в нужной мере. Если бы все мы превыше золота и сокровищ ценили доброе угощение, пиры и песни, то в мире было бы меньше печали и больше радости. Но каков ни есть этот мир, — печальный или веселый, — я его покидаю. Прощай!

И Бильбо ушел из палатки, и долго сидел один, укутавшись в шерстяное одеяло, и — верите или нет — горько плакал, пока не выплакал все глаза и совсем не охрип. У маленького Бильбо была добрая душа. Еще много дней хоббит не мог ни шутить, ни смеяться. А когда Бильбо кончил плакать, он сказал себе: «Какое счастье, что я вовремя очнулся. Лучше бы, конечно, Торин остался жив, но я рад, что мы с ним расстались по-доброму. Какой же ты все-таки дурак, Бильбо Бэггинс, так ничего и не получилось из твоей затеи с камнем: как ты ни старался купить мир и спокойствие, все равно была битва. Но в этом уж ты не виноват».

Позже Бильбо узнал, что случилось в долине после того, как он лишился чувств, — но хоббит больше опечалился, чем порадовался. Он устал от этого приключения. Ему до боли в сердце хотелось домой. Но с этим пришлось еще немного подождать, — поэтому я пока расскажу вам о том, как кончилась битва.

Орлы давно заподозрили, что гоблины собирают войска: передвижение отрядов в горах не могло ускользнуть от бдительного взора громадных птиц. Поэтому Великий Орел Туманных Гор созвал огромное воинство своих подданных. Орлы издали почувствовали, что грядет великое сражение. Они устремились к Одинокой Горе на крыльях бури — и появились как раз вовремя! Орлы очистили склоны Горы от врагов — некоторых гоблинов сбросили со скал, а других, обезумевших от страха, согнали вниз, навстречу мечам и копьям людей и эльфов. Вскоре на Горе не осталось ни одного живого гоблина, и воины смогли спуститься с отрогов на помощь сражавшимся в долине.

Но даже вместе с орлами союзники уступали числом гоблинам и волкам, и было похоже, что им не выстоять против вражьих полчищ. Однако в последний момент на поле битвы явился сам Беорн. Никто не знал, откуда он взялся. Беорн пришел один, в обличье медведя, — казалось, что от ярости он стал огромен, как великан.

Его рев был подобен барабанному грому и грохоту пушек. Беорн расшвыривал гоблинов и волков на своем пути, как солому и перышки. Он обрушился на врагов с тыла, словно удар молота, и прорвался сквозь их кольцо. Гномы, сплотившиеся вокруг своих лордов, еще держались на невысоком покатом холме. Беорн наклонился, поднял Торина, пронзенного гоблинскими копьями, и вынес его из битвы.

Затем он вернулся и с удвоенной яростью ринулся в бой. Никто не мог устоять перед ним, и никакое оружие его не брало. Беорн разметал дружину Болга, а его самого повалил наземь и растоптал. Гоблинов обуял ужас, и они ударились в бегство, а союзники, получившие нежданную помощь, воспряли духом и бросились их преследовать. Почти никому из гоблинов не удалось спастись. Многих загнали в Бегущую реку, а тех, кто бежал на запад или на юг, оттеснили в болота Лесной реки, и там сгинули почти все гоблины, которым удалось вырваться из долины Дейла. Оставшиеся оказались во владениях лесных эльфов, и многие были убиты, а последних уцелевших гоблинов эльфы заманили вглубь леса, в непроходимые сумрачные дебри, откуда никто из врагов не выбрался. В песнях потом рассказывалось, что в тот день нашли свою гибель три четверти гоблинов Севера, и в горах на долгие годы воцарился мир.

Союзники выиграли битву еще до наступления ночи, но когда Бильбо вернулся в лагерь, погоня еще продолжалась, и в долине оставались, в основном, раненые.

— А где же орлы? — спросил хоббит у Гандальва вечером, лежа под кучей теплых одеял.

— Некоторые участвуют в погоне, — ответил маг. — Но большинство возвратились к себе в гнезда. Они не пожелали задерживаться и улетели с рассветом. Дайн подарил их предводителю золотую корону и поклялся орлам в вечной дружбе.

— Жалко. То есть я хочу сказать, жалко, что мне не удалось их увидеть, — сонно пробормотал Бильбо. — Но, может, мы еще встретимся с ними на обратном пути. Ведь я скоро пойду домой, правда?

— Как только пожелаешь, — ответил Гандальв.

Но на самом деле прошло еще несколько дней, прежде чем Бильбо пустился в обратный путь. Гномы похоронили Торина глубоко под Горой, и Бард положил ему на грудь Аркенстон.

— Пусть камень покоится здесь, покуда стоит Гора! — сказал Бард. — Да принесет он удачу народу гномов, который отныне будет здесь жить!

Король Эльфов оставил на могиле Торина Оркрист, эльфийский меч, который у Торина отобрали в плену. В песнях поется, что меч мерцал в темноте, если приближались враги, поэтому гномов Одинокой Горы никто не мог застать врасплох. Теперь здесь утвердил свой трон Дайн, сын Найна, который стал Королем Под Горой, и со временем еще много гномов собралось к нему в древние залы Трора. Из двенадцати соратников Торина в живых остались десять. Фили и Кили пали в битве, заслоняя Торина собой и своими щитами, ибо он был старшим братом их матери. Десять гномов стали подданными Дайна, и Дайн распорядился сокровищами, как подобает.

Конечно, уже не могло быть и речи о том, чтобы спутники Торина, — Балин, Двалин, Дори, Нори, Ори, Ойн, Глойн, Бифур, Бофур, Бомбур, — и Бильбо, — поделили их так, как они договаривались перед походом. Но Бард получил четырнадцатую часть от всего золота и серебра, хранившихся под Горой. Ибо Дайн сказал:

— Мы должны честно исполнить обещание павшего, а он теперь владеет Аркенстоном.

Даже четырнадцатая доля сокровищ Горы была немыслимым богатством, превыше богатств многих из смертных королей. Большую часть золота Бард послал главе Озерного Города и щедро наградил своих друзей и сподвижников. Королю Эльфов Бард подарил изумруды Гириона, которые ему возвратил Дайн (это были самые любимые драгоценные камни Короля Эльфов).

А Бильбо Бард сказал так:

— Это богатство — в равной мере мое и ваше, хотя старый договор и утратил силу, ибо многие участвовали в том, чтобы добыть и отвоевать сокровища. Но хоть вы говорили, что готовы отказаться от всего золота, какое вам причиталось, я не хочу, чтобы слова Торина, в которых он после раскаялся, оказались правдой: будто мы не дадим вам достойной награды. Я хочу одарить вас богаче всех.

— Вы очень добры, — отвечал Бильбо. — Но без сокровищ мне, правда, как-то спокойнее. Я просто не знаю, как довезти домой эту кучу золота, чтобы не драться из-за него всю дорогу. И не знаю, что делать дома с подобным богатством. Мне кажется, лучше, если оно останется у вас.

В конце концов хоббит все-таки согласился взять два небольших сундучка, — один с золотом и один с серебром, — такие, чтобы их мог увезти крепкий пони.

— А больше я все равно не смогу потратить, — сказал он.

Наконец, пришло время расставаться с друзьями.

— Прощай, Балин! — сказал Бильбо. — Прощай, Двалин! Прощайте, Дори, Нори, Ори, Ойн, Глойн, Бифур, Бофур и Бомбур! Пусть никогда не поредеют ваши бороды! — И, обернувшись к Горе, добавил: — Прощай, Торин Дубовый Щит! И Фили! И Кили! Пусть никогда не изгладится память о вас!

Гномы, стоявшие в Воротах, низко ему поклонились не в силах вымолвить ни слова. Наконец Балин произнес:

— Всего доброго! Да сопутствует тебе удача, где бы ты ни был! А если вздумаешь погостить у нас, когда наши залы вновь станут прекрасны, то пир мы поистине закатим на славу!

— Если вам доведется бывать в наших краях, — сказал Бильбо, — пожалуйста, заходите ко мне, не стесняйтесь! Чай у меня в четыре, но любого из вас я рад видеть во всякое время!

И он отвернулся.

Эльфы выступили из Дейла обратно к Лесу. И хоть их потери, как ни печально, были довольно велики, но многие радовались тому, что теперь в северных землях воцарится мир и наступят светлые и веселые дни. Дракон был повержен, гоблины разбиты, и лесные воины уже мечтали о новой счастливой весне, которая придет на смену зиме.

Гандальв и Бильбо ехали вместе с Королем Эльфов, а рядом с ними шагал Беорн, в человеческом облике, и всю дорогу смеялся и громко пел. Они достигли края Мирквуда чуть севернее того места, где из леса выбегала река. Однако Гандальв и Бильбо не пожелали входить в лес, хотя король уговаривал их погостить у него во дворце. Маг и хоббит решили идти кружным путем вдоль опушки и обогнуть лес с севера, по пустошам, лежавшим между Мирквудом и Серыми Горами. Дорога предстояла долгая и утомительная, но теперь, когда с гоблинами было покончено, она казалась более безопасной, чем темные лесные тропы. Да и Беорн тоже собирался идти в обход.

— Прощайте, о Король Эльфов! — сказал Гандальв. — Да будет весел этот зеленый лес, пока мир еще достаточно молод! Да будет весел и счастлив весь ваш народ!

— Прощайте, о Гандальв! — ответил король. — Вы всегда появляетесь там, где вы нужнее всего, когда вас никто не ожидает, — пусть же так будет и впредь! А я рад видеть вас в своих залах, чем чаще — тем лучше!

— Я прошу вас, — проговорил Бильбо, запинаясь и переминаясь с ноги на ногу, — примите этот подарок! — И хоббит достал ожерелье из жемчуга и серебра, которое Дайн преподнес ему на прощанье.

— Чем я заслужил такой дар, о хоббит? — спросил король.

— Ну, понимаете, — смущенно пробормотал Бильбо, — понимаете, я бы хотел... э-э-э... отблагодарить вас за ваше... э-э-э... гостеприимство. Видите ли, взломщикам тоже бывает совестно. Я выпил немало вашего вина и съел много вашего хлеба.

— Я принимаю ваш дар, о Бильбо Великолепный! — сурово и веско произнес король. — И я нарекаю вас Другом Эльфов. Будьте благословенны, и да не укоротится никогда ваша тень (а то ремесло взломщика окажется слишком легким)! Прощайте!

И эльфы направились к себе в лес, а Бильбо пустился в долгий обратный путь — к дому.

Конечно, хоббиту пришлось испытать еще немало тягот и приключений прежде, чем он добрался домой. В Диком Краю в те дни и без гоблинов хватало опасностей. Но сейчас у Бильбо были прекрасные проводники и защитники, — и Гандальв был рядом, и Беорн шел с ними большую часть пути, — поэтому никаких особенных неприятностей по дороге не случилось. Близилась Середина Зимы, когда путники, обогнув лес, наконец подошли к дверям дома Беорна, и Гандальв с Бильбо остались там погостить. Середину Зимы справили шумно и весело. По приглашению Беорна люди окрестных земель сошлись пировать у него в доме. Последние уцелевшие гоблины в Туманных Горах теперь в страхе прятались по самым глубоким пещерам, варги исчезли из лесов, — поэтому люди могли путешествовать без опаски.

Впоследствии Беорн стал предводителем людей этого края и принял под свою руку земли между Горами и Лесом. Говорят, что его потомки даже спустя много поколений умели превращаться в медведей. Некоторые из них слыли людьми злобными и свирепыми, но большинство характером походили на Беорна, хотя были поменьше ростом и не такие могучие. При них оставшихся гоблинов выбили из подземелий в Туманных Горах, и в Дикий Край пришел долгожданный мир.

Когда наступила прекрасная весна и землю согрело ласковое яркое солнце, Бильбо и Гандальв простились с Беорном. Конечно, хоббит всей душой стремился домой, — но владения Беорна он покидал неохотно, поскольку весной в садах вокруг дома цвели не менее удивительные цветы, чем в разгар лета.

Оставив позади много миль, Бильбо и Гандальв поднялись в горы и наконец оказались на том перевале, возле которого их в прошлом году захватили гоблины. Но в этот раз путешественники взошли на перевал утром и, оглянувшись, увидели бескрайние земли, раскинувшиеся внизу в свете белого утреннего солнца. Позади лежал Мирквуд, синий вдали, а по ближнему краю — даже по весне темнозеленый. У самого горизонта едва виднелась Одинокая Гора. На ее вершине поблескивал еще не растаявший снег.

— Снег укрывает землю после огня, и даже драконам приходит конец! — произнес Бильбо и повернулся спиной к Горе и ко всем своим приключениям. Туковское начало в его душе с каждым днем засыпало все крепче, а бэггинсовское брало верх. — Я хочу только одного: поскорей очутиться в своем кресле возле камина! — сказал он.

Глава 19

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 14 15 16 171819 Следующая ⇒