КРАЖА СО ВЗЛОМОМ

Гномы долго стояли в темноте перед дверью и обсуждали, что делать дальше, и наконец Торин произнес:

— Настало время, чтобы наш глубокоуважаемый мистер Бэггинс, наш верный соратник, наилучшим образом показавший себя в долгом странствии, хоббит, одаренный необычайным мужеством, несоизмеримым с его небольшим ростом, и необыкновенной находчивостью, а также, если можно об этом упомянуть, небывалой удачей, гораздо большей, чем обычно отпущено судьбой, — итак, настало время, чтобы он, исполнив все то, ради чего он, собственно, и был принят в нашу Компанию, заработал обещанное Вознаграждение...

Вы уже знаете, как изъяснялся Торин в торжественных случаях, поэтому я не стану вас утомлять, пересказывая все, что он еще говорил. На самом деле его речь была куда более пространной. Случай действительно выдался торжественный, но Бильбо не дотерпел до конца. Он ведь теперь тоже неплохо знал Торина, и прекрасно понял, к чему тот клонит.

— Если вы хотите сказать, что, по-вашему, я должен первым лезть в потайной ход, о Торин Дубовый Щит, сын Трайна, да удлиннится бесконечно твоя борода, — сердито произнес Бильбо, — то говорите прямо! Я могу отказаться. Я уже два раза вас выручил, а это в наш договор не входило, так что, по-моему, я и так уже заслужил кое-какую награду. Но «третий раз все оплатит», как говаривал мой отец. И я, пожалуй, не откажусь. Похоже, теперь я больше верю в свою удачу, чем в прежние времена. — (Бильбо имел в виду времена до того, как отправился в поход, то есть прошлую весну, но ему казалось, что с тех пор минула целая вечность. ) — Пожалуй, я загляну туда прямо сейчас, чтобы покончить с этим. Кто пойдет со мной?

Он и не ожидал, что добровольцы станут наперебой предлагать ему свою помощь, поэтому не был разочарован. Фили и Кили неуверенно переминались с ноги на ногу и поеживались, остальные вообще сделали вид, что это их не касается, — и только старый Балин, незаменимый дозорный, всей душой привязавшийся к хоббиту, заявил, что готов войти в туннель вместе с ним и даже пробраться чуть-чуть вниз по проходу, чтобы было кому в крайнем случае позвать остальных гномов на выручку.

Ну, что можно сказать в оправдание гномам? Они собирались по-настоящему щедро вознаградить Бильбо за работу. Они его наняли, чтобы он сделал самое трудное, и были совершенно не против, чтобы бедный маленький хоббит взялся за дело, если он согласен, — но все они непременно пришли бы на помощь Бильбо в случае нужды, как поступили в самом начале путешествия, во время приключения с троллями, когда еще ничем не были ему обязаны. Такой уж народ гномы: не герои, зато знают цену деньгам; некоторые гномы — хитрые и коварные, и лучше с ними не связываться, а некоторые — очень достойные, как Торин и Компания, только не стоит ждать от них слишком многого.

За спиной Бильбо в бледном небе над грядой черных туч проступили звезды. Хоббит прошел через волшебную дверь и двинулся по тайному ходу вглубь Горы. Идти по туннелю было нетрудно — не то что по гоблинским подземельям или по извилистым галереям в пещере лесных эльфов. Этот подземный ход строили гномы в расцвете своего могущества и мастерства: прямой, как стрела, с идеально ровными стенами и гладким полом, он неуклонно и плавно уходил вниз, не меняя своей крутизны, — дальше и дальше вниз, в неведомую черноту.

Через какое-то время Балин пожелал Бильбо удачи и остановился: он предпочел подождать там, откуда еще виднелся неясный контур двери, и можно было, благодаря необычайно гулкому эху, различить шелестящий шепот гномов, оставшихся снаружи. Тогда Бильбо надел свое кольцо. Громкое эхо, разносившееся по туннелю, заставило его позаботиться о том, чтобы ступать осторожно даже по хоббитским меркам, совсем без единого звука. Он крадучись двинулся вперед — вниз, во тьму. Бильбо дрожал от страха, но лицо его было решительным и суровым. Ведь он был уже совсем не тот хоббит, который давным-давно выбежал из Бэг-Энда без носового платка. Бильбо обходился без носового платка уже целую вечность. Он проверил, легко ли выходит из ножен кинжал, затянул ремень и пошел дальше.

«Вот и все, Бильбо Бэггинс, — сказал он себе. — Ты дождался. Ты по собственной воле ввязался в эту историю, когда пришли гномы, вот теперь и расплачивайся! Разбирайся, как сумеешь! Ой-ой-ой, какой же я дурак! — произнес совсем не туковский голос в его душе. — Не хочу никаких драконьих сокровищ, пусть остаются здесь на веки вечные! Если бы я мог проснуться и очутиться не в этом проклятом туннеле, а у себя в прихожей! »

Но он, разумеется, не проснулся, а продолжал идти вниз и вниз. Наконец дверной проем у него за спиной скрылся из виду, и Бильбо остался совсем один. Вскоре он почувствовал, что вроде бы стало теплее. «Что там впереди? — подумал он. — Кажется, там, в глубине, какое-то зарево? »

Да, так оно и было. Чем ниже спускался Бильбо, тем явственней разгоралось впереди красноватое свечение. Постепенно свет стал багровым. В туннеле сделалось жарко, клочья пара проплывали у Бильбо над головой. Хоббита прошиб пот. Затем Бильбо различил доносящийся снизу звук — бульканье, словно на огне клокотал огромный котел, и одновременно низкий рокот, точно урчал исполинский кот, — и вскоре понял, что он такое слышит: впереди, в красном зареве, храпел громадный неведомый зверь.

Тут хоббит остановился. Следующий шаг дался ему с трудом — это был самый мужественный поступок в его жизни. Все, что случилось позже, — ужасные, грозные, невероятные события не шли ни в какое сравнение с этим единственным шагом. Стоя в одиночестве посреди туннеля, он выдержал настоящую битву с самим собой, прежде чем пошел дальше и увидел, какая чудовищная опасность ждет его там, впереди. Как бы то ни было, после недолгих колебаний Бильбо опять двинулся вниз по проходу. Вы можете представить себе, как маленький хоббит подбирается к выходу из туннеля, — отверстию точно такого размера и формы, как дверь наверху, — и выглядывает оттуда. Перед ним открывается просторный зал, — видимо, огромный подвал, вырубленный в глубине Горы, или самый нижний из казематов во дворце древних гномов. Здесь царит почти полный мрак, и можно только догадываться, как велико это темное подземелье, — однако неподалеку от выхода из туннеля сияет багровое зарево — над тем местом, где лежит Смауг!

Да, там лежал Смауг — исполинский красно-золотой дракон. Он крепко спал: из пасти и из ноздрей вместе с клубами дыма вырывался погромыхивающий храп, но огонь в утробе спящего чудовища едва тлел. Под его лапами и могучим свернутым хвостом и вокруг него со всех сторон, так что на полу не оставалось свободного места, лежали груды сокровищ: слитки золота, драгоценные украшения, самоцветы и серебро, мерцающее красноватым блеском в багровом свете.

Смауг спал, сложив крылья, подобно чудовищной летучей мыши, и откинувшись на бок, — так что хоббит видел его длинное бесцветное брюхо в плотной броне из драгоценных камней и золотых обломков, прилипших за время долгого сна на богатом ложе. За спиной дракона, на ближайшей к нему стене угадывались мечи и копья, рядом смутно поблескивали кольчуги, шлемы и топоры, на полу рядами стояли огромные вазы и чаши, полные золота и драгоценностей.

Сказать, что у Бильбо перехватило дыхание от этого зрелища, будет слишком мягко. С тех пор, как изменился язык, которому люди научились у эльфов в те времена, когда весь мир был удивителен и прекрасен, у нас не осталось слов, чтобы выразить такое безмерное восхищение. Бильбо и раньше слышал песни и сказки про сокровищницы драконов, но не мог даже представить себе их истинного великолепия, красоты и таящегося в них соблазна. Его душу пронзила страсть, живущая в сердцах гномов, — и Бильбо застыл, забыв про ужасного стража, зачарованно глядя на груды несметных богатств.

Казалось, прошла целая вечность. Бильбо смотрел, не в силах отвести взгляд, и наконец, почти против собственной воли, вышел из темного туннеля и подкрался к куче сокровищ. На ней лежал спящий дракон, грозный и страшный даже во сне. Бильбо схватил большую чашу с двумя ручками, такую тяжелую, что он едва мог ее унести, и со страхом поглядел вверх. Смауг шевельнул крылом, чуть выпустил когти, его храп зазвучал по-иному...

Бильбо бросился к выходу. Нет, дракон не проснулся, — пока еще он продолжал спать в подземелье разоренной Горы, и ему просто привиделся новый сон о награбленном золоте. Маленький хоббит со всех ног бежал вверх по туннелю. Сердце его колотилось, ноги дрожали еще сильнее, чем на пути вниз, но он крепко сжимал чашу и твердил себе на бегу: «У меня получилось! Теперь я им докажу! Так, значит, я больше смахиваю на бакалейщика, чем на взломщика? Ну, больше мы этого не услышим! »

И он не ошибся. Балин был счастлив увидеть хоббита живым и невредимым. Он встретил его с величайшим восторгом и ничуть не с меньшим изумлением, поднял на руки и вынес из туннеля наружу. Была темная ночь, звезды скрылись за тучами, а Бильбо лежал с закрытыми глазами и переводил дух, радуясь дуновению прохладного ветра и почти не обращая внимания на то, как восхищенные гномы прославляют его, и хлопают его по плечу, и обещают свои услуги и услуги всех своих родичей из поколения в поколение.

Гномы все еще передавали чашу из рук в руки и увлеченно обсуждали, как в недалеком будущем обретут все остальные сокровища, когда в глубине Горы вдруг послышался нарастающий рокот, — словно в недрах потухшего вулкана, задумавшего пробудиться. Дверь потайного хода была прикрыта и заложена камнем, чтобы она не захлопнулась, — но оттуда, от самых корней Горы, по длинному туннелю долетело ужасное эхо, гулкий отзвук громоподобного рева, и грохот шагов, от которых задрожала земля.

Гномы сразу прекратили бахвалиться, утратив уверенность и задор, и съежились от страха. Они совсем упустили из виду, что в подземелье, кроме сокровищ, еще остался живой дракон. Увы, — когда живешь бок о бок с драконом, то приходится с ним считаться. Драконы обычно не умеют найти применение своему богатству, но все, что лежит в сокровищнице, как правило, знают наперечет, особенно если владеют награбленным достаточно долго, и Смауг не был исключением из правила. Беспокойный сон (в котором вдруг самым неприятным образом появился какой-то мелкорослый, но удивительно храбрый воин со страшным мечом) постепенно сменился чуткой дремотой, и в конце концов дракон пробудился. В логове чувствовался незнакомый запах. Может, его принесло через ту маленькую дыру? Смаугу эта щель никогда не нравилась, и сейчас он разглядывал ее с подозрением, спрашивая себя, почему он ее до сих пор не завалил. В последнее время ему сквозь сон вроде бы чудилось, что через эту дыру к нему в логово откуда-то сверху долетает слабое постукивание. Смауг вытянул шею, чтобы принюхаться. И тут он обнаружил, что исчезла чаша!

Воры! Пожар! Убийство! Ничего подобного ни разу не случалось с тех пор, как он поселился в Горе! Дракон пришел в неописуемую ярость — в такое бешенство могут впадать только живущие в роскоши богачи, у которых всего с избытком, когда у них вдруг пропадет какая-нибудь запылившаяся безделушка, которая до того ни разу им не понадобилась. Смауг изрыгнул дымное пламя, сотрясая стены сокровищницы, попытался просунуть голову в маленькую дыру, а потом, втянув шею и подобрав хвост, с громовым ревом метнулся к огромным дверям своего логова и ринулся по широким галереям подгорного дворца к Главным Воротам.

Он думал лишь об одном: нужно обшарить всю Гору, схватить вора, растерзать и растоптать! В блеске пламени дракон вылетел из Ворот, река закипела, воды с шипением обратились в пар, Смауг взмыл в воздух и опустился на вершину Горы, окруженный зелеными и алыми языками огня. Гномы услышали посвист громадных крыльев и оглушительный рев и в ужасе прижались к стенам своей маленькой каменной ниши, надеясь укрыться за скалами от высматривающего добычу дракона.

Они бы все неминуемо погибли, если бы опять-таки не Бильбо.

— Быстрее! Быстрее! — шепотом позвал он. — За дверь! В туннель! Здесь оставаться нельзя!

Гномы послушались, но только они хотели нырнуть в туннель, как Бифур отчаянно закричал:

— Мои кузены! Бомбур и Бофур! Мы забыли про них, они внизу, в ущелье!

— Они пропали, и наши пони тоже, и все наши припасы! — застонали остальные гномы. — И ничего нельзя поделать!

— Глупости! — произнес Торин. К нему вернулось королевское достоинство. — Мы не можем их бросить! Мистер Бэггинс, и Балин, и вы двое, Фили и Кили, уходите в туннель, — кто-то должен остаться в живых. А все остальные... где веревки? Скорей!

Это был, наверное, самый страшный момент с начала похода. Наверху между скал гулко гремел ужасающий рев разъяренного дракона. В любую минуту Смауг мог ринуться вниз, изрыгая огонь, или вихрем облететь Гору и обнаружить гномов, которые бешено тянули веревки на краю отвесной скалы. Бофура успели поднять без помех. Бомбура потащили следом, веревки затрещали, но выдержали, и толстяк выбрался на площадку, отдуваясь и тяжело дыша. Затем втащили инструменты и несколько мешков с припасами... И тут появился дракон.

Послышался нарастающий гул и свист крыльев. Багровый свет тронул верхушки скал. Смауг приближался.

Гномы едва успели добежать до туннеля, проскочить за дверь и втянуть мешки, как дракон вылетел из-за Горы на их сторону. Он появился с севера, с шумом, подобным завыванию урагана, рассекая воздух огромными крыльями. Языки пламени лизали каменистые склоны. Его огненное дыхание высушило траву в нише, ворвалось в приоткрытую дверь, жар огня опалил гномов, укрывшихся в туннеле. Дрожащее пламя взметнулось ввысь, на скалах заплясали черные тени. Потом опять воцарилась темнота. Дракон полетел дальше. Пони в ущелье заржали от ужаса, сорвались с привязи и бешеным галопом понеслись прочь. Дракон устремился вниз, развернулся и ринулся за ними вдогонку.

— Конец нашим бедным пони! — сказал Торин. — Если Смауг заметит жертву — спасения нет. Ну вот и все, теперь нам отсюда не выбраться, — разве что вы захотите идти по пустоши обратно к реке на глазах у дракона.

Гномы представили себе, что из этого выйдет, и содрогнулись. Потом они отползли подальше от входа и улеглись на полу. Их пробирала дрожь, хотя в туннеле было жарко и душно. Так они и пролежали до самой зари, пока в приоткрытую дверь не просочился бледный утренний свет. Много раз за ночь они слышали то нарастающий, то затихающий рев и свист крыльев: Смауг кружил над Горой, обшаривая склон за склоном.

Увидев пони и следы лагеря, дракон решил, что от Озера по реке пришли какие-то люди и поднялись на Гору из ущелья, где остались пони, — но он не заметил маленькую дверь в скале, а в узкую каменную нишу с высокими стенами не попало смертоносное пламя. Дракон всю ночь обыскивал Гору, но так никого и не нашел. В конце концов рассвет остудил его ярость, и Смауг отправился на свое золотое ложе — спать и набираться сил. Он не забыл и не простил грабежа, — он не забыл бы этого и через тысячу лет, когда сам обратился бы в едва тлеющий камень, — но его месть могла подождать. Медленно и беззвучно дракон забрался к себе в логово и прикрыл глаза.

С рассветом гномы немного пришли в себя после пережитого страха. Они поняли, что подобных опасностей не избежать, если у сокровищницы такой страж, и пока рано отказываться от задуманного. Все равно они никуда не могли отсюда уйти, как и сказал Торин. Пони их убежали или погибли, и следовало выждать, пока Смауг ослабит свою бдительность и можно будет рискнуть и пуститься пешком в долгий обратный путь. К счастью, они спасли несколько мешков с припасами и могли протянуть какое-то время.

Гномы долго обсуждали, что делать дальше: они не видели никакой возможности избавиться от Смауга, и Бильбо так и подмывало сказать, что с самого начала эта проблема была слабым местом в их замысле. Но тут, — как обычно поступают попавшие в трудное положение, — гномы стали недовольно ворчать и укорять хоббита ровно за то, что сначала их так порадовало: что он унес из сокровищницы чашу и вывел Смауга из себя раньше времени.

— А что, по-вашему, должен был сделать взломщик? — сердито сказал Бильбо. — Меня нанимали не драконов убивать, — этим занимаются воины, — а воровать сокровища. Вот я и начал по мере сил. Вы что думали, я за один раз притащу на спине всю сокровищницу Трора? И вы еще жалуетесь! Уж кому теперь жаловаться и ворчать, так это мне! Вам надо было взять с собой пятьсот взломщиков, а не одного. Конечно, такое богатство делает честь вашему дедушке, но меня-то вы и не подумали предупредить, сколько там золота. Да мне потребуется сто лет, чтобы все это вытащить наверх, даже будь я в пятьдесят раз больше, а Смауг — смирным, как кролик!

Тут гномы, конечно, опомнились и попросили прощения.

— И что же вы предлагаете, мистер Бэггинс? — вежливо осведомился Торин.

— Мне пока ничего не приходит в голову, — если вы спрашиваете, как добыть сокровища. Все зависит от того, не выпадет ли нам еще какая-нибудь удача и найдется ли способ избавиться от Смауга. Вообще-то избавляться от драконов — не мое ремесло, но я подумаю, что можно сделать. Хотя я лично ни на что не надеюсь и только хочу домой, туда, где никаких драконов нет.

— Не время об этом говорить! Что нужно сделать сегодня, сейчас?

— Ну, если угодно знать, то я бы посоветовал ничего не делать. Будем сидеть, где сидим. Похоже, что днем мы без опаски сможем выходить подышать свежим воздухом. И со временем, наверное, рискнем снарядить гонцов к реке на склад, чтобы пополнить наши запасы. Но главное, чтобы к ночи все возвращались в туннель. А теперь я вам кое-что предложу. У меня есть кольцо. Сегодня в полдень, когда Смауг, скорее всего, заснет, я проберусь вниз и посмотрю, как он там. Может, дело пойдет на лад. «У всякого дракона найдется уязвимое место», как говаривал мой отец, хотя я не думаю, что он основывался на личном опыте.

Само собой разумеется, гномы с радостью согласились. Они давно уже прониклись глубоким уважением к маленькому Бильбо. А теперь он, по сути, возглавил их отчаянное предприятие и стал строить собственные планы и принимать решения. В полдень Бильбо приготовился во второй раз спуститься в логово. Конечно, ему было не по себе, но все-таки не так страшно, как раньше, поскольку теперь он более-менее представлял, что его ждет впереди. Но если бы он знал побольше о драконах и их коварстве, он бы не чувствовал себя так уверенно и не рассчитывал застать спящего дракона врасплох.

Снаружи ярко сияло солнце, но в туннеле было темно, как ночью. Бильбо пошел вниз. Узкий луч света, проникавший в подземный ход сквозь приоткрытую дверь, вскоре исчез. Хоббит ступал совершенно бесшумно, — тише плывет только дымок на слабом ветру, — и когда подобрался к нижнему выходу из туннеля, почувствовал, что может гордиться собой. Красноватый свет в логове едва брезжил.

«Старина Смауг устал, спит, — сказал себе хоббит. — Увидеть меня нельзя, услышать невозможно. Все в порядке, Бильбо! »

Он забыл или просто не знал об остром чутье драконов. Кроме того, у драконов есть еще одно неприятное свойство: будучи настороже, они дремлют с полуприкрытыми веками и уголком глаза смотрят по сторонам.

Бильбо осторожно заглянул в подземелье. Казалось, Смауг крепко спит: он лежал тихо, темный и неподвижный, и даже не всхрапывал — слышалось только едва различимое шипение, когда из его ноздрей вырывались невидимые во мраке тонкие струйки пара. Бильбо уже хотел выбраться из туннеля, как вдруг заметил, что из-под опущенного левого века дракона вырвался тонкий и яростный огненный луч. Смауг не спал! Он только притворялся спящим! Он наблюдал за выходом из туннеля! Бильбо отпрянул назад и в который раз благословил судьбу за свое кольцо. И тут Смауг заговорил.

— Ну что, вор? Я тебя чую. Я чувствую, что ты здесь. Я слышу твое дыхание. Заходи! Возьми еще что-нибудь, у меня всего вдоволь!

Но Бильбо не был настолько невежественен по части драконов, чтобы согласиться на подобное предложение, и если Смауг надеялся, что сумеет так легко заманить его к себе в логово, то он просчитался.

— Спасибо, о Смауг Ужасный! — ответил Бильбо. — Но я пришел не за подарками. Я только хотел взглянуть на тебя и увидеть, правда ли ты так велик и грозен, как гласит молва. А то мне что-то не верилось.

— А сейчас? — спросил дракон, невольно поддавшись на лесть, хотя не поверил ни единому слову Бильбо.

— Поистине, никакие песни и сказки не в силах тебя описать, о Смауг, Приносящий Величайшие Бедствия! — ответил Бильбо.

— Для вора и лжеца ты неплохо воспитан, — проговорил дракон. — Я вижу, тебе знакомо мое имя, но я не припоминаю по запаху, чтобы мы раньше встречались. Могу я узнать, кто ты такой и откуда?

— О разумеется! Я вышел из-под холма, пробирался по горам и под горами, летел по воздуху. Я странствую невидимкой.

— Нетрудно поверить, — сказал Смауг. — И как же тебя зовут?

— Я — Находящий ключи и Разрубающий сети. Я — Муха с Жалом. Меня избрали для счастливого числа.

— Прелестные прозвища! — хмыкнул дракон. — Но счастливое число не всегда выпадает.

— Я тот, кто топит друзей, заколотив их досками, и живыми достает из воды. Я был в Бэг-Энде, но не попал в мешок.

— В это поверить труднее, — заметил Смауг.

— Я друг медведей и гость орлов. Я — Получивший кольцо, Наделенный удачей. Я — Оседлавший бочку, — продолжал Бильбо, радуясь своим загадкам.

— Очень хорошо! — сказал Смауг. — Постой, переведи дух.

Разумеется, именно так нужно разговаривать с драконами, когда не хочешь открыть свое настоящее имя (что очень благоразумно) и не хочешь разозлить их прямым отказом (что тоже очень благоразумно). Ни один дракон не устоит перед соблазном поговорить загадками и попытаться их разгадать. Смауг, конечно, не во всем разобрался (ведь он, в отличие от вас, ничего не знал о приключениях Бильбо, которые тот вспоминал), но решил, что понял достаточно и злобно ухмыльнулся про себя.

«Я еще вчера догадался, — подумал он. — Люди Озера, жалкие торговцы бочками, это их рук дело, чтоб мне быть ящерицей! Я давно туда не заглядывал, но теперь-то я их навещу! »

— Отлично, Оседлавший Бочку! — сказал он вслух. — Наверное, Бочкой звали твоего пони, а может, и нет, хотя он был довольно толстый. Ты странствуешь невидимкой, — но не всегда пешком, не всегда. Должен тебе сказать, что прошлой ночью я сожрал шестерых пони, а скоро поймаю и сожру остальных. В уплату за вкусный ужин я дам тебе один полезный совет: не связывайся с гномами, если не хочешь себе неприятностей!

— С гномами? — переспросил Бильбо, притворяясь удивленным.

— Не пытайся меня провести! — произнес Смауг. — Мне хорошо известен запах (и вкус) гномов. Неужели ты думаешь, что я мог сожрать пони из-под гнома и не учуять запаха? Ты плохо кончишь, Вор, Оседлавший Бочку, если будешь водить с ними дружбу! Я не против, коли ты передашь им то, что я сказал. — Но дракон скрыл от Бильбо, что он учуял еще один запах, — непонятный и неизвестный ему запах хоббита, — и был весьма озадачен, поскольку не знал, с кем приходится иметь дело. — И что же, тебе хорошо заплатили за чашу? — продолжал Смауг. — Не правда ли? Ты не получил ни гроша! Очень на них похоже. Они-то, как я полагаю, прячутся где-то снаружи, а ты, рискуя своей головой, должен тащить им сокровища, чуть я отвернусь? И они обещали, что ты получишь сполна свою долю? Не верь им! Если ты выберешься отсюда живым, — это уже будет большая удача.

Бильбо чувствовал, что продолжать разговор становится все труднее. Всякий раз, когда на него падал огненный взгляд дракона, пытавшегося разглядеть собеседника среди теней, хоббита пробирала дрожь и охватывало неодолимое желание выбежать из туннеля, открыться Смаугу и рассказать всю правду. Как видите, Бильбо грозила страшная опасность: он мог оказаться во власти драконьих чар. Но хоббит нашел в себе мужество ответить.

— Тебе известно не все, о Смауг Могучий, — сказал он. — Мы пришли сюда не только за золотом.

— Ха-ха! — усмехнулся дракон. — «Мы»! Ты проговорился! Почему бы не сказать «мы, все четырнадцать», мистер Счастливое Число? Рад слышать, что у вас есть и другие дела в здешних краях, помимо моего золота. Тогда, может, вы не просто впустую потратите время. Кстати, а ты хоть раз задумывался, что будет дальше? Предположим, ты понемножку — лет этак за сто или больше — перетаскаешь все золото наверх. А потом? Что ты будешь с ним делать? Какой прок от него на пустоши? Или в лесу? Интересный вопрос! Тебе не приходило в голову подсчитать прибыль? Полагаю, по условиям договора тебе причитается четырнадцатая часть? А как доставить ее? Какова стоимость перевозки? Потребуется нанять вооруженную охрану, — а сколько придется им заплатить? А пошлины? — И Смауг расхохотался. Он был коварен, и сердце у него было злобное. Он знал, что его догадки недалеки от истины, хотя и предполагал, что это дело затеяли люди Озера и что почти вся добыча осядет в их городе на берегу, который в дни его молодости звался Эсгарот.

Вы не поверите, но бедный Бильбо был совершенно огорошен. До сих пор он думал только о том, как добраться до Горы и отыскать потайной вход. Он не представлял себе, как вытащить сокровища из подземелья, и уж тем более, как довезти свою долю обратно через леса и горы в Бэг-Энд под Холмом.

И сейчас у него душе зашевелилось нехорошее подозрение: а вдруг гномы не просто забыли, а намеренно упустили из виду этот важный момент и теперь потихоньку посмеиваются у него за спиной? Вот как действуют на неопытных драконьи речи. Конечно, Бильбо следовало поостеречься, — но Смауг был слишком сильным противником и подавлял его волю. И все-таки Бильбо попытался не поддаться дракону и сохранить верность своим друзьям.

— Я скажу тебе, — произнес он, — что золото — это не главное, зачем мы пришли. Через горы и под горами, по воде и по воздуху мы добирались сюда, чтобы свершить Месть. О Смауг, чьих сокровищ не выкупить, разве ты не догадываешься, что вместе с богатством нажил себе немало смертельных врагов?

И тут Смауг захохотал так, что задрожала земля, и Бильбо упал на пол, а наверху в туннеле гномы в страхе прижались друг к другу, полагая, что хоббита постиг безвременный и ужасный конец.

— Месть! — прошипел дракон, и огонь его глаз осветил сумрачный зал от пола до потолка, как багровая молния. — Месть! Король Под Горой мертв, а где его родичи, и кто из них осмелится свершить месть? Гирион, Лорд Дейла, мертв, его народ я пожрал, как волк овец, а где сыновья его сыновей, и кто из них посмеет ко мне приблизиться? Я убиваю, когда хочу, и никто не не отваживается принять бой! Я повергал во прах воинов древности, а ныне такие уже не рождаются в мире. Тогда я был молод и слаб. Теперь я стар и могуч, могуч, могуч, Вор из Тени! — злорадствовал Смауг. — Моя броня вдесятеро крепче щитов, мои зубы — мечи, мои когти — копья, удар моего хвоста — как удар молнии, взмах моих крыльев — как натиск бури, мое дыхание — смерть!

— А я слышал, — пискнул перепуганный Бильбо, — что драконы обычно мягче снизу, особенно там, где у них... э-э-э... грудь, но у того, кто так хорошо снаряжен, верно, все продумано до мелочей.

Смауг прекратил бахвалиться.

— Твои сведения устарели, — отрезал он. — И сверху, и снизу у меня броня из железных чешуй и драгоценных камней. Никакой клинок не пронзит меня.

— Я мог бы и сам догадаться, — сказал Бильбо. — Поистине, тебе нет равных, Лорд Смауг Непроницаемый! Какое немыслимое великолепие — носить жилет из алмазов!

— Да, это большая редкость, — согласился Смауг, который, как ни смешно, был весьма падок на лесть. Он не знал, что хоббит еще в прошлый раз успел бросить взгляд на его удивительную броню и теперь хотел рассмотреть ее повнимательней, имея на то свои причины. Дракон перекатился на спину. — Смотри! — предложил он. — Что скажешь?

— Потрясающе! Бесподобно! Безупречно! Ослепительно! Изумительно! — восклицал Бильбо, а про себя подумал: «Старый дурак! Да у него в броне слева на груди дырка, и там он голый, как улитка без раковины! »

Увидев все, что хотел, мистер Бэггинс решил поскорее убраться восвояси.

— Не смею дольше задерживать Ваше Великолепие, поскольку вам, несомненно, так нужен отдых, — проговорил он. — После долгого сна, верно, нелегко поймать пони. И взломщика, — добавил он на прощанье и со всех ног бросился вверх по туннелю.

Лучше бы он оставил последнее замечание при себе! Ужасная голова Смауга в мгновение ока оказалась у входа в туннель, и, как ни быстро улепетывал Бильбо, он, разумеется, еще не успел отбежать на безопасное расстояние, когда дракон пустил ему вслед огненную струю. К счастью, вся пасть целиком в туннель не пролезла, но пар и огонь из ноздрей настигли хоббита. Бильбо едва удержался на ногах. Он рванулся из последних сил и, спотыкаясь, побежал дальше, ничего не видя от страха и боли. Он уже хотел поздравить себя с тем, что так умно вел беседу с драконом, но ошибка, которую он допустил в конце, отрезвила его.

«Никогда не смейся над живым драконом, глупый Бильбо! » — сказал он себе, и впоследствии эта фраза стала его любимым присловьем, а в конце концов — общеизвестной пословицей. «Приключение еще не закончено», — добавил он, и это тоже была чистая правда.

День начал клониться к вечеру, когда хоббит, спотыкаясь, выбрался из туннеля и без памяти упал на пороге. Гномы привели его в чувство, промыли и перевязали ожоги, но еще долго на ступнях и затылке у Бильбо оставались проплешины — там, где его обожгло огненное драконье дыхание. Друзья, как умели, старались его подбодрить и, конечно, просили рассказать, что случилось, почему дракон так разбушевался, и как Бильбо удалось спастись.

Но хоббит только испуганно озирался, ему было не по себе, и какое-то время гномы ничего не могли от него добиться. Припоминая беседу с драконом, Бильбо теперь чувствовал, что наговорил лишнего, и ему совсем не хотелось об этом рассказывать. Старый дрозд сидел рядом на скале, склонив голову набок, и внимательно прислушивался к разговору. Можете представить себе, в каком отвратительном расположении духа был Бильбо: он схватил камень и бросил в дрозда, — но тот лишь немного отлетел в сторону и сразу вернулся обратно.

— Гадкая птица! — произнес Бильбо со злобой. — Не нравится мне этот дрозд. Мне кажется, он подслушивает.

— Оставьте его в покое! — сказал Торин. — Дрозды — птицы добрые и дружелюбные, а этот дрозд очень старый, — может быть, он последний из древнего рода дроздов, которые раньше гнездились в здешних краях. Мой дед и отец кормили их с рук. То были удивительные птицы. Они жили по несколько сотен лет. Как знать, а вдруг этому дрозду лет двести или даже больше, и он помнит моего деда? У людей Дейла в те времена был особый дар — они понимали язык дроздов и посылали их гонцами на Озеро и в другие края.

— Ну, если он ждет вестей для Озерного Города, то он их сейчас услышит, — проговорил Бильбо. — Только вряд ли там будет кому понимать язык дроздов.

— Да что такое произошло? — хором закричали гномы. — Рассказывай, наконец!

И Бильбо, насколько помнил, пересказал разговор с драконом и признался, в чем дело: его терзали неприятные подозрения, что дракон слишком многое понял из его загадок, а поскольку Смауг еще раньше обнаружил пони и следы лагеря, то он наверняка сделал свои выводы.

— По-моему, он догадался, что мы пришли с Озера и горожане нам помогли. У меня есть ужасное предчувствие, что теперь он туда наведается. И кто только дернул меня за язык, зачем я сболтнул про бочки! В этих краях даже глупый кролик, и тот бы смекнул: где бочки, там наверняка замешаны озерные жители!

— Ну, теперь уж ничего не поделаешь, а я слышал, что в разговоре с драконом трудно не ошибиться, — сказал Балин, которому хотелось утешить хоббита. — По-моему, ты просто отлично справился: добыл важные сведения, и сам остался в живых, — а этим не всякий похвастается, кому доводилось беседовать с такими, как Смауг. Может, мы еще будем благодарить судьбу, что по ее милости узнали об этой прорехе в алмазном жилете старого чудища.

Тут гномы завели речь о том, как следует убивать драконов, и стали вспоминать разные случаи — исторические и легендарные, вероятные и невероятные, а также всякого рода хитрости и уловки, колющие и режущие удары, способы нападения на драконов сверху, снизу и сбоку. В конце концов все согласились, что застать спящего дракона врасплох совсем не так легко, как кажется, и тому, кто попытается это сделать, скорее всего, не сносить головы, а куда проще убить дракона в открытом бою. Шел час за часом, они говорили и говорили, а старый дрозд сидел на скале и внимательно слушал, — и только когда в сумеречном небе проступили первые звезды, он вдруг расправил крылья и беззвучно упорхнул в темноту. И все время, пока гномы спорили, а Бильбо смотрел на удлинняющиеся вечерние тени, тревога его росла, и предчувствие страшной беды усиливалось.

Наконец он вмешался.

— Мне кажется, здесь опасно сидеть, — проговорил он. — Да и какой смысл? Дракон спалил всю траву, уже ночь, становится холодно. И я сердцем чувствую, что он еще нагрянет сюда. Он теперь знает, как я проник к нему в логово, и наверняка догадается, куда выводит туннель. Он разнесет весь склон, чтобы завалить вход в свое подземелье, а если при этом и нас раздавит, то только порадуется.

— Ну, зачем же так мрачно, мистер Бэггинс! — сказал Торин. — Если бы Смауг хотел преградить нам путь, он мог бы завалить нижный выход. Почему же он ничего такого не сделал? Мы бы услышали, если бы он этим занялся.

— Не знаю, не знаю! Наверное, сперва хотел еще раз заманить меня к себе в логово, а сейчас, например, решил, что завалит выход после ночной охоты, или просто не желает крушить стены у себя в спальне, — я не знаю, но прошу вас, не спорьте со мной! Смауг может вылететь на охоту в любую минуту. У нас только один шанс спастись — забраться поглубже в туннель и закрыть дверь.

Он говорил с такой убежденностью, что гномы послушались. Они спрятались в туннеле, но дверь пока не закрыли. Это казалось слишком рискованным: ведь никто не знал, как она открывается изнутри и удастся ли ее отпереть, а кому приятно оказаться запертым в подземелье, откуда единственный путь наверх ведет через логово дракона! Кроме того, и в глубине Горы, и снаружи пока все было тихо. Поэтому они еще долго сидели в туннеле у приоткрытой двери и продолжали беседовать.

Слово за слово разговор коснулся низких намеков дракона относительно гномов. Бильбо с горечью подумал о том, как было бы хорошо, если бы он никогда их не слышал, — или хотя бы сейчас точно знал, что гномы ничуть не кривят душой, утверждая, что сами ни разу не задумывались, что они станут делать, когда золото окажется у них в руках.

— Мы понимали, что затеяли трудное предприятие, — сказал Торин. — Мы и сейчас это понимаем. Но я полагаю, что у нас еще будет возможность решить, как поступить дальше, когда мы завладеем сокровищами. Что же касается вашей доли, мистер Бэггинс, то, уверяю вас, мы благодарны вам от всего сердца, и как только у нас появится, что делить, вы сможете сами выбрать четырнадцатую часть и взять, что пожелаете. Я понимаю, что вы беспокоитесь о доставке золота, и это вполне объяснимо. Согласен, что трудности велики, — здешние края не стали безопасней с течением времени, скорее, наоборот, — но мы всемерно постараемся вам помочь и возьмем на себя часть расходов, когда дойдет до того, чтобы везти сокровища. Хотите верьте, хотите нет!

После этого гномы заговорили о великой сокровищнице Трора и о прекрасных и драгоценных вещах, которые помнили Торин и Балин. Они спрашивали себя, а вдруг эти сокровища и по сей день лежат там, внизу, в целости и сохранности? Копья с трижды прокованными наконечниками, с древками, искусно инкрустированными золотом, заказанные для своего войска великим королем Бладортином (почившим много лет назад), которые так и не попали к нему, и за которые не поступило никакой платы; щиты, предназначавшиеся славным воинам древности; огромная золотая чаша Трора с двумя ручками, с гравировкой и чеканным узором из птиц и цветов, где лепестками цветов и глазами птиц служили драгоценные камни; позолоченные и посеребренные несокрушимые доспехи; ожерелье Гириона, Лорда Дейла, из пятисот травянисто-зеленых изумрудов, которое он отдал в уплату за необыкновенную кольчугу для своего старшего сына, — несравненную кольчугу работы гномов, сплетенную из колец чистого серебра, которая была втрое прочнее стальной. Но прекраснейшим из сокровищ был огромный сияющий белый драгоценный камень, который гномы нашли у самых корней Горы, — Сердце Горы, Аркенстон Трайна.

— Аркенстон! Аркенстон! — словно в полусне бормотал Торин, сидя в темном туннеле и уперев подбородок в колени. — Шар с тысячью граней, — он сиял, как серебро в свете огня, как ручей под лучами солнца, как снег в звездную ночь, как дождь на полях луны!

Но чары сокровищницы уже не действовали на Бильбо, и он почти не обращал внимания на то, что говорят гномы. Он сидел ближе всех к двери и одним ухом вслушивался в тишину ночи, чтобы различить первый же отзвук надвигающейся опасности, а другим старался уловить малейшие отголоски эха в туннеле, чтобы за тихим бормотанием гномов не пропустить какой-нибудь подозрительный шорох, долетевший из глубины.

Мрак сгущался, и у хоббита все сильнее щемило сердце.

— Закройте дверь! — умоляюще произнес он. — Я до смерти боюсь этого дракона. Тишина меня куда больше пугает, чем вчерашний грохот. Закройте дверь, пока не поздно!

В его голосе было что-то такое, от чего гномам тоже стало не по себе. Торин, с трудом очнувшись от грез, медленно встал и отбросил ногой камень, не дававший двери закрыться. Гномы подтолкнули каменную плиту — и дверь с лязгом захлопнулась. Что-то щелкнуло. На внутренней поверхности двери не осталось никаких следов замочной скважины. Искатели сокровищ оказались заперты в Горе!

И как раз вовремя! Едва они отошли чуть подальше от входа, как на скалы обрушился страшный удар, словно по склону Горы били тараны из цельных дубов, раскачиваемые великанами. Утесы загудели, по стенам туннеля побежали трещины, с потолка на головы гномам посыпались камни. Что было бы, если бы дверь не закрыли, я боюсь даже подумать. Бильбо и гномы бросились вниз по проходу, радуясь, что остались в живых. За дверью у них за спиной послышался чудовищный грохот и громовой рев разъяренного дракона. Смауг крушил скалы, дробил камни, разносил вдребезги каменные стены ужасными ударами своего могучего хвоста. Место, где стоял их маленький лагерь на высоком утесе, опаленная трава, серый камень, где некогда сидел дрозд, скалы, по которым ползали улитки, узкий выступ — все обратилось в каменное крошево, и лавина обломков рухнула в ущелье.

Дракон, оказывается, украдкой выбрался из логова, бесшумно взмыл в воздух и затем медленно и тяжело, как чудовищная ворона, полетел в темноте по ветру на западный склон, думая застать там кого-нибудь врасплох и обнаружить дыру, через которую проник вор. Но он никого не увидел и ничего не нашел даже там, куда, по его мнению, должен был выходить туннель, — и потому пришел в такое неистовство.

Дав волю своему гневу, Смауг слегка успокоился. Он подумал, что с этой стороны его больше тревожить не станут, и решил, что настала пора свершить еще одну месть.

— Оседлавший Бочку! — прошипел он. — Ты добирался сюда водой, значит, твой след ведет вниз по реке! Мне незнаком твой запах, но если ты не из людей Озера, то они тебе помогли! Они увидят меня и запомнят, кто настоящий Король Под Горой!

В блеске огня он взмыл ввысь и полетел к югу, по направлению к Бегущей реке.

Глава 13

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒