НА ПОРОГЕ

За два дня они пересекли Долгое Озеро и двинулись дальше по Бегущей реке. Теперь Одинокая Гора, мрачная и зловещая, возвышалась прямо перед ними. Река была быстрой, и лодки шли против течения очень медленно. На третий день к вечеру, одолев несколько миль вверх по реке, они причалили к левому, западному, берегу и выгрузились на сушу. Здесь гномов уже поджидали люди, пригнавшие для них пони и доставившие на лошадях часть припасов и прочие нужные вещи. Путешественники взяли с собой столько поклажи, сколько могли увезти пони, а все остальное сложили в палатке на берегу, но люди из Озерного Города не согласились переночевать здесь, под сенью Горы, даже одну ночь.

— Как-нибудь в другой раз, когда сбудутся песни! — сказали они. В этих диких местах было гораздо легче поверить в дракона, чем в Торина. Впрочем, стеречь запасы в палатке не требовалось, поскольку край был необитаемый и пустынный. Люди собрались в обратный путь, несмотря на то, что уже вечерело, — кто верхом по берегу, кто на веслах вниз по реке. Гномы и Бильбо остались одни.

Миновала холодная тоскливая ночь, и путники совсем пали духом. Наутро они сели на пони и отправились дальше. Бильбо и Балин ехали позади, ведя в поводу двух пони, нагруженных тяжелой поклажей, а остальные чуть впереди выбирали дорогу, поскольку приходилось прокладывать путь без тропы. Путешественники свернули к северо-западу от Бегущей реки и теперь постепенно приближались к большому отрогу Горы, тянувшемуся от вершины на юг.

Гномы и Бильбо с трудом продвигались вперед и ехали в полном молчании, медленно и острожно. Кончились песни, смех и звуки арфы. Надежды и гордость, возгоревшиеся было у них в сердцах, пока они внимали на Озере старинным сказаниям, уступили место гнетущему унынию. Путники знали, что странствие подходит к концу, и боялись, что конец может оказаться ужасным. Окрестные земли, угрюмые, открытые всем ветрам, выглядели совершенно безжизненными, хотя в прежние времена, по словам Торина, здесь был зеленый цветущий край. А сейчас лишь кое-где пробивалась чахлая трава, и не было видно ни кустов, ни деревьев — от них остались только обугленные стволы с обломанными ветвями и почерневшие пни. Путники достигли Драконьей Пустоши — и достигли на исходе года.

Тем не менее они добрались до подножия Горы, не встретив по пути ничего угрожающего и не обнаружив никаких следов пребывания дракона, кроме общего запустения и разорения, царивших вокруг его логова. Безмолвные, мрачные склоны Горы уходили ввысь, к темной вершине. Путники разбили лагерь с западной стороны большого южного отрога, оканчивавшегося высоким холмом, который назывался Равенхилл, или Вранов Холм. На холме некогда располагался сторожевой пост, но туда они пока не решились подняться — слишком открытое было место.

Прежде, чем искать на западной стороне Горы потайную дверь, на которую гномы возлагали все свои надежды, Торин послал разведчиков осмотреть южный склон, где находились Главные Ворота. Он отправил на вылазку Балина, Фили и Кили, и с ними пошел Бильбо. Они пробрались вдоль серых немых утесов к подножию Равенхилла — в этом месте река, сделав широкую петлю по долине, в которой некогда стоял Дейл, сворачивала от Горы в сторону Долгого Озера. Голый каменистый берег обрывался в быстрый шумный поток, который пенился и бурлил между бесчисленных валунов, и, глядя с высокой кручи, разведчики увидели за узкой лентой Бегущей реки в просторной долине в тени двух отрогов Горы седые развалины древних башен, домов и крепостных стен.

— Вот и все, что осталось от Дейла, — произнес Балин. — Было время, когда здесь звонили колокола, на склонах Горы зеленели леса, а благодатные земли по берегам радовали глаз. — Лицо его помрачнело, голос звучал печально и сурово: Балин был среди спутников Торина в тот день, когда прилетел дракон.

Четверо разведчиков не осмелились идти вверх по реке в сторону Главных Ворот, а только обогнули Равенхилл и, укрываясь за большим камнем, заглянули в долину. Они увидели зияющую черную арку в высокой отвесной скале между двух отрогов. Из Ворот выбегала река, и оттуда же выплывал темный дым и клубы пара. Больше в долине ничто не двигалось — только вода и темные испарения, да изредка перелетали с места на место зловещего вида черные ворОны. И было тихо — только журчала вода, и порой доносилось хриплое карканье. Балин содрогнулся.

— Вернемся! — сказал он. — Здесь нам делать нечего. И мне не нравятся эти черные птицы. Похоже, это приспешники зла.

— А дракон, значит, жив, лежит где-то под Горой, судя по дыму, — заметил хоббит.

— Дым еще ничего не доказывает, — возразил Балин. — Хотя ты прав, скорее всего. Но даже если он вылетел на охоту или выполз на склон Горы, чтобы охранять подступы к своему логову, я думаю, испарения все равно будут подниматься из Ворот: все залы внутри, должно быть, заполнены зловонным драконьим дымом.

Подавленные, удрученные, разведчики направились назад, в лагерь, под непрестанное карканье ворон над головой. А ведь не так давно, в июне, они гостили в прекрасном доме Эльронда, — сейчас, на исходе осени, казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Гномы и Бильбо были совсем одни в разоренных драконом опасных землях, где больше никто не мог им помочь. Путешествие завершилось, но их цель оставалась такой же далекой и недоступной, как и в самом начале странствия. Уныние охватило отряд. Все были близки к отчаянию.

Как ни удивительно, Бильбо, в отличие от своих спутников, все-таки сохранил присутствие духа. Он часто брал у Торина карту и внимательно ее изучал, разглядывая руны и размышляя о лунных письменах, которые прочитал Эльронд. Именно Бильбо заставил гномов отправиться на опасные поиски потайной двери на западном склоне Горы. Они перенесли лагерь в соседнее длинное ущелье, более узкое, чем огромная южная долина с Воротами над рекой, укрытое между невысоких отрогов. С этой стороны от вершины отходили к западу два длинных кряжа с крутыми склонами, полого спускавшихся к равнине. Западный склон Горы, похоже, не так пострадал от драконьего пламени, и местами здесь даже попадались небольшие зеленые лужайки, на которых могли пастись пони. Из своего нового лагеря, почти весь день скрытого в тени Горы и ее отрогов (солнце заглядывало в ущелье только под вечер, когда начинало склоняться в сторону Мирквуда), путешественники день за днем, разделившись на маленькие отряды, подвое-потрое отправлялись искать тропу, ведущую наверх, к потайной двери. Судя по карте, дверь находилась высоко на склоне Горы, где-то над неприступными скалами в конце ущелья. И день за днем разведчики ни с чем возвращались обратно в лагерь.

Но в конце концов, совершенно неожиданно, им повезло. Однажды Фили, Кили и хоббит ушли вниз по ущелью и стали взбираться по осыпи на южный отрог. Около полудня, заглянув за большой камень, торчавший на склоне, как столб, Бильбо увидел нечто вроде грубых ступеней, уходящих наверх. Хоббит и гномы в страшном волнении поднялись по этим ступенькам и наткнулись на едва заметную узкую тропку, которая временами терялась, но затем появлялась вновь и бежала все дальше по гребню отрога, — пока, наконец, не вывела на совсем узкий скальный уступ, тянущийся на север вдоль склона Горы. Посмотрев вниз, они обнаружили, что оказались на отвесном утесе в конце ущелья, прямо над лагерем. В молчании трое разведчиков двинулись по уступу гуськом, прижимаясь к каменной стене справа. И вдруг стена кончилась — за поворотом открылась маленькая укромная ниша в кольце крутых скал, небольшая площадка, заросшая травой. Проход, через который они сюда попали, не был виден со дна ущелья из-за высоких скалистых обрывов, а сверху, со склона Горы, он выглядел просто как невинная темная трещинка в камне. В нише не было никакой пещеры, прямо над площадкой открывалось высокое небо, но в дальнем конце за зеленой лужайкой вздымалась отвесная каменная стена, которая снизу, у самой земли, казалась такой ровной и гладкой, словно ее складывал каменщик, — но без всяких стыков и щелей.

Ничего похожего на косяки, притолоку или порог; ни задвижек, ни засовов, ни замочной скважины, — однако Бильбо и гномы не сомневались, что наконец отыскали тайную дверь.

Они били по ней кулаками, толкали ее, пихали, умоляли ее открыться, произносили обрывки заклинаний, отворяющих двери, — скала оставалась неподвижной. В конце концов они в изнеможении повалились на траву, чтобы перевести дух, и только когда наступил вечер, разведчики поспешили по тропе обратно в лагерь.

Этой ночью гномы долго не могли успокоиться. Утром они решили еще раз перенести стоянку, оставив на старом месте только Бофура и Бомбура, — охранять пони и те припасы, которые привезли от реки. Все остальные направились вниз по ущелью к началу найденной накануне тропы, поднялись по ступенькам, пробрались по гребню и наконец увидели узкий уступ на склоне Горы. С мешками по такому узкому выступу им было не пройти, — слева зиял обрыв высотой в сто пятьдесят футов, и внизу торчали острые камни, — но каждый из путешественников обвязал вокруг пояса прочную веревку, и в конце концов они все благополучно достигли заросшей травой площадки.

Здесь они устроили новую стоянку. Все необходимое поднимали на веревках из нижнего лагеря, и таким же способом порой спускали в ущелье кого-нибудь из самых непоседливых гномов, например, Кили, чтобы обменяться новостями с караульными или сменить Бофура, которого тогда забирали наверх. Бомбур не пожелал подниматься на скалу ни на веревках, ни по тропе.

— Я на такой тропке просто не помещусь, — сказал он. — У меня там голова закружится, я наступлю себе на бороду, и вас опять станет тринадцать. А ваши веревки с узлами меня не выдержат.

К счастью для Бомбура, насчет веревок он ошибался, как вы еще увидите.

Со временем гномы пробрались по уступу дальше за нишу и обнаружили тропу, уходящую к вершине, но подниматься по ней они не рискнули, да и не видели надобности. Наверху царило безмолвие, которое не нарушали ни птицы, ни что другое, только ветер свистел в трещинах скал. Друзья разговаривали вполголоса, не перекликались, не пели, — таким сильным было постоянное ощущение нависшей угрозы. Гномы, которые возились с потайной дверью, пока ничего не добились. В своем нетерпении они забыли про руны и лунные письмена, и день за днем пытались определить, где именно спрятана дверь на ровной поверхности скалы. Они привезли из Озерного Города кирки и другие инструменты и сначала попробовали с их помощью пробиться сквозь камень. Но при первом же ударе кирки отскочили от скалы, так что гномы до крови сбили себе пальцы, рукояти треснули, стальные острия сломались или погнулись, точно свинцовые. Гномы поняли, что все их навыки в горном деле бессильны против чар, хранящих дверь, и вдобавок их устрашил разлетевшийся по ущелью грохот, который много раз повторило эхо.

Бильбо до крайности надоело сидеть на пороге. Собственно, никакого порога здесь не было, — просто гномы в шутку так называли травяной пятачок перед каменной стеной, припомнив, как давным-давно, во время незабываемого чаепития у него в норе, Бильбо сказал, что, если они посидят на пороге подольше, то обязательно что-нибудь придет в голову. И вот они сидели и думали или бесцельно бродили вокруг, и в голову им приходили все более мрачные и унылые мысли.

Гномы было воодушевились, когда отыскали тропу, но теперь совсем сникли. Однако они не хотели сдаваться и не собирались уходить от Горы.

Теперь хоббит, как и его спутники, тоже пал духом. Он ничего не делал целыми днями, просто сидел, прислонившись к скале, и из ниши с вершины утеса смотрел на запад — на черную стену Мирквуда за необъятными пустошами и болотами, и еще дальше, туда, где у самого горизонта ему порой мерещились едва различимые очертания далеких Туманных Гор. Если гномы спрашивали, чем он занят, Бильбо отвечал:

— Вы же сами сказали, что мое дело — сидеть на пороге и думать, как попасть внутрь, не говоря уж о том, чтобы пробраться дальше за дверь, вот я сижу и думаю.

Но, боюсь, вместо того, чтобы размышлять о деле, Бильбо думал совсем о другом — о том, что скрывалось в голубой дали за горами, где остался тихий Западный Край, родной Холм и уютная нора.

В траве посредине лужайки лежал большой серый камень, и хоббит обычно сидел, в задумчивости уставившись на него, или следил за неторопливо ползавшими по скалам толстыми улитками. Им, похоже, нравилась заросшая травой ниша с прохладными каменными стенами: этих огромных цепких улиток здесь было довольно много.

— Завтра пойдет последняя неделя осени, — сказал однажды Торин.

— А потом начнется зима, — проговорил Бифур.

— И наступит следующий год, — подхватил Двалин. — И наши бороды дорастут до самого дна ущелья, а дело так и не сдвинется с места. Какой прок от нашего Взломщика? Раз у него есть кольцо-невидимка, пусть покажет, на что способен, — я начинаю подумавать о том, не пройти ли ему через Главные Ворота, чтобы выяснить хоть что-нибудь!

Бильбо услышал, о чем они говорят (он сидел прямо под козырьком скалы, на которой расположились гномы), и подумал: «О всемилостивое небо! Так вот, значит, к чему все идет? Бедный я, несчастный, ну почему, почему я все время должен их выручать с тех пор, как маг уехал? Что мне делать? Я так и знал, что в конце концов меня ждет что-то совершенно ужасное! Неужели мне придется еще раз увидеть эту злосчастную долину Дейла! И эти дымящиеся ворота!!! »

Хоббит так расстроился, что ночью почти не сомкнул глаз. На следующий день гномы разбрелись кто куда: одни спустились в ущелье, чтобы размять пони, другие копошились на склонах. Бильбо весь день просидел в нише. Он уныло разглядывал серый камень, а порой смотрел вдаль, на запад, через узкий просвет между каменных стен. У него было странное чувство, словно он чего-то ждет. «Как знать, вдруг маг сегодня вернется», — подумал хоббит.

Поднимая взгляд к горизонту, Бильбо видел полосу далекого леса. Когда солнце повернуло к западу, на лес упал золотистый отблеск, словно вечерний свет тронул последнюю увядающую листву. Вскоре оранжевый солнечный шар скатился к земле. Бильбо подошел к краю площадки и увидел над лесом тонкий едва различимый серп новорожденной луны.

И в этот момент он услышал у себя за спиной громкий и резкий хруст. На сером камне посредине лужайки сидел огромный дрозд — почти совсем черный, с густо усыпанной темными точками бледно-желтой грудкой. Крак! Дрозд держал в клюве улитку и стучал раковинкой о камень. Крак! Крак!

И тут Бильбо озарило! Позабыв об опасности, он выбежал на уступ, во весь голос окликая гномов и размахивая руками. Те, кто был выше по склону, сломя голову бросились вниз, спотыкаясь о камни, другие чуть не бегом поспешили по узкому выступу, недоумевая, что случилось, а все, кто стоял под скалой, закричали, чтобы их поскорее втащили наверх (все, кроме Бомбура, разумеется: тот, как всегда, спал).

Бильбо быстро объяснил, в чем дело. Все примолкли: хоббит встал у серого камня, гномы с развевающимися бородами в нетерпении столпились вокруг. Солнце опускалось все ниже и ниже, но ничего не происходило, и надежды искателей сокровищ постепенно таяли. В конце концов солнце село в багряную тучу и скрылось. Гномы застонали, но Бильбо по-прежнему стоял не двигаясь. Узкий серп луны начал склоняться к горизонту. Быстро темнело. И вдруг, когда гномы и хоббит уже совсем отчаялись, из-за облаков, словно указующий палец, вырвался красный луч и через просвет между каменных стен проник в нишу и упал на гладкую поверхность скалы. Старый дрозд, который сидел на высоком уступе, склонив голову набок и поблескивая черными бусинками глаз, вдруг резко застрекотал. Раздался громкий треск. От стены отлетел каменный осколок. В трех футах над землей в скале открылась небольшая дырочка.

Боясь упустить счастливый случай, гномы кинулись к каменной двери и навалились на нее — скала не дрогнула.

— Ключ! — воскликнул хоббит. — Ключ! Где Торин?

Подбежал Торин.

— Ключ! — крикнул ему Бильбо. — Ключ, приложенный к карте! Надо сунуть его в скважину, пока не поздно!

Торин выхватил ключ, висевший у него на шее, и вставил в дырочку. Ключ подошел! Торин повернул его. Щелк! Солнечный луч погас, солнце село, луна исчезла за тучами, небо потемнело.

Гномы дружно навалились на скалу еще раз, и часть каменной стены медленно-медленно подалась. Длинные прямые щели очертили дверь, — вышиной в пять футов, трое могли бы войти плечом к плечу, — которая тяжело и беззвучно распахнулась в глубину туннеля. Из отверстия в скале, подобно облаку, выплыла темнота. За дверью лежал глубокий, непроницаемый мрак — зияющий вход в недра Горы.

Глава 12

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒