1818 год, Лондон 17 страница

Энтони никак не мог оторвать от Джорджины глаз, за что и получил под столом пинок от своей жены. Он вздрогнул, однако это не образумило его, и даже Джеймс начал хмуро поглядывать на брата.

В конце концов Энтони с некоторым раздражением спросил:

— Проклятие, Джордж, где я мог видеть тебя? Твое лицо кажется мне знакомым, и будь я проклят, если это не так.

— Меня зовут не Джордж, — отозвалась Джорджина. — Я Джорджина, а для друзей и близких — Джорджи. Кажется, только Джеймс не в состоянии этого запомнить.

— Снова намек на мой старческий возраст? — спросил Джеймс, приподняв бровь. Джорджина широко улыбнулась..

— Чувствуешь за собой слабину?

— Если мне память не изменяет, совсем недавно я смог развеять твои сомнения.

Энтони с интересом наблюдал за разговором с явным подтекстом, терпеливо дожидаясь момента, когда сможет повторить свой вопрос. Но он забыл о нем, увидев, как заблестели глаза Джеймса. Предполагать, что они заблестели от гнева, не было никаких оснований. Значит, страсть?

— Это приватная шутка или ее можно послушать всем?

— Вы можете послушать о том, как мы встретились, сэр Энтони.

— Это очень интересно! — восторженно проговорил он. — Где же это было? В ресторане? На Друри-лейн?

— В дымной таверне.

Энтони перевел взгляд с Джорджины на Джеймса, вопросительно приподняв бровь. По-видимому, это у них семейная черта, решила Джорджина.

— Ну да, я должен был догадаться. Ты ведь всегда питал интерес к официанткам.

Однако Джеймс вовсе не собирался снова стать мишенью для острот брата. Ухмыльнувшись, он сказал:

— Ты опять думаешь задницей, дорогой мальчик. Она там не работала. Подумай еще. Кстати, я так и не узнал, что она там делала.

— То же, что и ты, Джеймс, — сказала Джорджина. — Искала одного человека.

— А кого искал ты? — спросил брата Энтони.

— Не я, а ты. Это было в тот день, когда ты таскал меня по всему Лондону в поисках кузена твоей жены.

Тот день Энтони никогда не забудет, поэтому он отреагировал мгновенно:

— Но твоя Марго была блондинкой.

— А моя Джордж брюнетка и имеет склонность рядиться в мужскую одежду.

Энтони перевел взгляд на Джорджину и вдруг вспомнил:

— Господи, это та ведьма, которая поставила тебе столько синяков на ноге! Я думал, что ты так и не смог найти ее, Джеймс!

— Я и не смог. Это она нашла меня. Сама пришла прямо ко мне. Она подписала…

— Джеймс! — перебила его Джорджина, испугавшись, что он снова начнет во всем исповедоваться. — Ну зачем все эти подробности?

— Это все останется в семье, любовь моя, беспечно проговорил Джеймс. — Не страшно, если они будут знать.

— Разве? — не согласилась Джорджина. Ты рассуждал совсем по-другому, когда дело касалось моей семьи.

Джеймс нахмурился, явно недовольный тем, что она касается предмета, который он как раз и не хотел обсуждать. Ничего не ответив, он направился к столику с едой.

Рослин почувствовала, что атмосфера радикально изменилась, и дипломатично сказала:

— Могу я положить тебе завтрак, Джорджи? По утрам мы обходимся без слуг.

— Спасибо.

— Я могу сделать это сам, — ворчливо сказал Джеймс.

Он с шумом поставил перед Джорджиной тарелку с едой. Джорджина с удивлением взирала на яйца, копченую рыбу, сосиски, бисквиты и студень — таким количеством можно накормить по крайней мере четверых. Она посмотрела на тарелку мужа — на ней гора еды была еще больше. Очевидно, когда он наполнял ее тарелку, мысли его витали где-то далеко. В Джорджине пробудилось чувство юмора.

— Спасибо, Джеймс, — сказала она, пряча улыбку. — Я действительно страшно голодна, хотя и не могу понять почему. Я вроде бы… не тратила много энергии сегодня утром.

Эта явная ложь предназначалась для того, чтобы вновь вернуть ему приятное расположение духа, ибо они оба потратили немало энергии, прежде чем поднялись с постели. Но надо было хорошо знать Джеймса Мэлори, прежде чем затевать словесные игры.

— Ты всегда должна быть такой же ленивой, Джордж, — с дьявольской улыбкой проговорил он, и Джорджина почувствовала, что ее щеки начинают полыхать.

— Уж не знаю, с чего это она краснеет, — нарушил воцарившееся молчание Энтони. — Мы не собираемся вникать в ваши намеки. Не то, чтобы мы ничего не понимали, просто мы не должны этого делать… Мне самому было очень трудно вставать сегодня с крова…

Салфетка Рослин, прижатая ко рту мужа, прервала его монолог.

— Оставь в покое бедную девушку, бесстыдник! Быть замужем за Мэлори — это…

— Блаженство? — подсказал Энтони.

— Кто это тебе сказал? — фыркнула Рослин.

— Ты, любовь моя… И говоришь об этом весьма часто.

— В моменты безумия, не иначе. — Рослин вздохнула, а муж хмыкнул.

К этому времени щеки Джорджины приняли естественный цвет, за что она искренне была благодарна Рослин, сумевшей увести разговор в сторону. Рослин сообщила, что после обеда придет белошвейка, которая займется гардеробом Джорджины, что предстоят балы, на которых она должна будет побывать, — при этих словах мужчины застонали. А еще будет много раутов и вечеров, где Джорджину представят свету. Другими словами, Рослин повела речь о будущем, исходя из предположения, что Джорджина останется здесь. Поскольку для самой Джорджины это был отнюдь не бесспорный факт, она вопросительно взглянула на Джеймса и натолкнулась на непроницаемо-загадочный взгляд.

Джорджина узнала также о том, что вечером будет семейный сбор, когда Энтони признался:

— Между прочим, я не был у старших вчера. Бог уберег. — Он выразительно пошевелил бровями и изобразил воздушный поцелуй, адресованный жене, после чего Рослин снова схватилась за салфетку. Хихикнув, Энтони обратился к Джеймсу: — И потом, старик, я понял: они не поверят этой новости, пока не услышат ее из твоих уст. Никто, кроме тебя, не умеет так излагать. И я не хочу лишать тебя возможности рассказать все самому.

На что Джеймс ответил:

— Если бы ты отправился в клуб Найтона, я бы с удовольствием пошел с тобой.

— Ты все-таки поясни, что ты наговорил в ее семье такого, чего не можешь сказать в своей?

— Пусть скажет Джордж, — проворчал Джеймс. — Она не желает, чтобы это повторяли.

Однако, взглянув ясными синими глазами на Джорджину, Энтони увидел, как она упрямо поджала губы. Ослепительно улыбаясь, он сказал:

— Не стесняйся, исповедуйся. Иначе я буду задавать этот вопрос при каждом удобном и неудобном случае.

— Ты не станешь этого делать!

— Он станет, — мрачно подтвердил Джеймс.

— Ты можешь с этим что-либо сделать? — раздосадованно спросила Джорджина мужа.

— Да, я намерен это сделать, — с плохо замаскированной угрозой сказал Джеймс. — Можешь быть уверена. Но это его не остановит.

— Конечно, не остановит, — ухмыльнулся Энтони. — Как и тебя, старик.

Джорджина оскорбленно откинулась в кресле и проговорила:

— У меня появляются те же самые чувства по отношению к твоей семье, что и у тебя по отношению к моей, Джеймс Мэлори.

— Я удивился бы, если бы это было не так, Джордж.

Бросив на Энтони уничтожающий взгляд, она выпалила:

— Я была его юнгой. Он сказал об этом моим братьям. И еще о том, что мы жили в одной каюте. Теперь ты удовлетворен, противный мужчина?

— Надеюсь, он не знал, что они твои братья? — осторожно спросил Энтони.

— Он знал! — отрезала Джорджина.

— Возможно, он не подозревал, что их так много?

— Он знал и это!

Энтони повернулся и устремил понимающий взгляд на брата.

— Это очень похоже на самоубийство. Разве не так, старик?

— Заткнись, осел безмозглый! — рявкнул Джеймс.

Энтони откинул назад голову и громко расхохотался. Вволю насмеявшись, он проговорил:

— Тебе не кажется, что ты оправдал мои надежды, старина?

— Какие надежды?

— А ты помнишь мои предостережения о том, что, когда ты обзаведешься женой, она будет похожа на маленькую гадюку, которая кусает тебя, вместо того чтобы благодарить?

Джеймс и в самом деле помнил эту реплику и даже обстоятельства, при которых она была сказана. Энтони пребывал тогда в весьма мрачном настроении, потому что накануне вечером не смог увлечь рассерженную жену на семейное ложе.

— Припоминаю твои слова, помню, почему ты их произнес и как ты в тот день топил свою тоску в вине. Ты пришел пьяный часам к пяти, и жена не пустила тебя в постель. Так ведь?

— Черт бы тебя побрал! — Выражение лица Энтони стало кислым, зато Джеймс заулыбался. — Ты был в изрядном подпитии в тот вечер. Как тебе удалось удержать это в памяти?..

— Ну вот, кажется, они опять ударились в воспоминания, — сказала Рослин Джорджине. — Пожалуй, лучше их оставить вдвоем.

— В твое отсутствие его не будут до такой степени раздражать мои шпильки, — заметил Энтони, пока женщины поднимались из-за стола.

— Это верно, дорогой. — Рослин улыбнулась мужу. — Кстати, Джеймс, вчера вечером я сообщила в Силверлей о твоем возвращении. Так что желательно, чтобы ты был сегодня дома, потому что Регги скорее всего не станет ждать вечера. Ты ведь знаешь, как она скучает по тебе.

После небольшой паузы Джорджина спросила:

— А кто такая Регги?

— Реган, — пояснил Джеймс, улыбнувшись при воспоминании о сцене ревности, которую некогда ему закатила Джорджина.

Энтони добавил, бросив мрачный взгляд на брата:

— У нас постоянный предмет разногласий, как ее называть. Но наша племянница — всеобщая любимица, ведь мы все четверо воспитывали ее после смерти сестры.

Джорджина с трудом могла себе это представить. Но поскольку эта Регги-Реган была всего лишь родственницей Джеймса, Джорджина потеряла к ней интерес. Даже если пребывание в доме Мэлори будет недолгим, ей следует кое-что разузнать о членах этого большого семейства, чтобы не раздражаться всякий раз, когда услышит женское имя, упомянутое рядом с именем Джеймса. Было бы здорово, если бы он кое-что рассказал о своих родственниках до их прихода, однако Джеймс хранил упорное молчание. Возможно, из тех соображений, чтобы она ничего не говорила о своем семействе. В конце концов это справедливо.

Глава 42

— Насколько я понимаю, все же мужчины обычно вступают в брак, — назидательным и даже несколько саркастическим тоном сказала Джорджина. — И делают это не реже женщин. Поэтому кто-нибудь может мне объяснить, почему женитьба Джеймса вызвала у всех такой шок и недоверие? В конце концов, он отнюдь не монах.

— Тут ты совершенно права. В этом его никто не решится заподозрить. — И Реган захихикала.

Регги, или Реган, оказалась виконтессой Региной Иден. Однако виконтесса она была совсем молодая, всего двадцати лет и ростом не выше Джорджины. Никто, увидев ее черные волосы и ясные синие глаза, не мог усомниться в том, что она из клана Мэлори, по крайней мере в родстве с Энтони и Джереми. Но Джорджина узнала, что они представляли собой исключение наряду с Ами, одной из дочерей Эдварда.

Все остальные Мэлори были похожи на Джеймса, то есть были белокурыми и зеленоглазыми.

Регина Иден сразу вызвала в Джорджине симпатию. Юная виконтесса показалась ей живой, очаровательной, открытой, задорной и удивительно искренней. В ней ключом било веселье. Появившись после полудня в доме, она сразу же поставила Джеймса в тупик вопросом:

— А какой содержанке ты отдал мои наряды? Дело в том, что ее не было дома, когда забирали платья, и, пока Джеймс мычал, пытаясь найти способ, как подать ей новость, Энтони просто сказал:

— Той, на которой он женился, киска. Джорджина слышала собственными ушами, как Регина несколько раз повторила фразу:

— Я не верю! — И лишь затем сказала: — Это просто великолепно!

Сейчас Джорджина находилась наверху, где ей делала прическу горничная Рослин — Нетти Макдональд, средних лет шотландка, чей мягкий выговор и светло-зеленые глаза напомнили Джорджине о Маке. Рослин и Регина также присутствовали при этой процедуре, вероятно, для того, чтобы лично удостовериться в полной готовности Джорджины встретить старших братьев Джеймса. Но больше всего они хотели, чтобы Джорджина не нервничала, развлекали ее семейными анекдотами и охотно отвечали на все ее вопросы.

— Понимаю, что женитьба дяди Джеймса может показаться странной всякому, кто не знаком с ним достаточно хорошо. — Регина успела успокоиться. и собиралась ответить на вопрос Джорджины. — Ведь он поклялся, что никогда не женится, и никто не усомнился в серьезности его заявления. А чтобы понять почему, нужно иметь в виду, что он… гм… что он…

— Был знатоком женщин? — пришла на помощь Джорджина.

— Очень здорово сказано! Как я сама до этого не додумалась?

Джорджина лишь улыбнулась. Рослин закатила глаза. Ей доводилось слышать, как Энтони употреблял это слово, но лично она предпочитала называть повесу повесой.

— Но дядя Джеймс был не просто знатоком, — продолжила Регина. — Я могу быть откровенной?

— Без всякого сомнения, — отозвалась Джорджина.

Рослин сказала предостерегающе:

— Не разбуди в ней ревность, Регги.

— Это за старые-то грехи? — фыркнула девушка. — Я, например, благодарна бывшей любовнице Николаса. Без учета опыта…

— Мы поняли твою мысль, дорогая, — перебила ее Рослин, не сдержав улыбки. — И даже готовы с ней согласиться, — добавила она, увидев, что Джорджина тоже улыбается.

— Так вот, как я уже сказала, дядя Джеймс был не просто знатоком женщин. Одно время он вообще был какой-то ненасытный. Его нельзя было встретить утром, днем и вечером с одной и той же женщиной.

— Ну, ты уж скажешь, — фыркнула Рослин. Джорджина затаила дыхание, ожидая, что Рослин попытается опровергнуть слова Регины, однако, по-видимому, они особых сомнений у Рослин не вызывали.

— Это так и есть! — упрямо сказала Регина. — Спросите у Тони или у дяди Джеймса, если мне не верите. Дядя Джейсон пытался укротить его дикий нрав, пока он еще жил дома, но безуспешно. Правда, половина того, что дядя Джеймс делал, была направь лена на то, чтобы насолить Джейсону. Но и определение «дикий» к его нраву тоже подходит. Он сызмальства всегда норовил все сделать по-своему, поступить не так, как братья. Неудивительно, что он первый раз дрался на дуэли, когда ему не было еще и двадцати. Конечно же, он тогда выиграл дуэль. Он выиграл все дуэли, чтобы вы знали. Он превосходный стрелок и научил стрелять всех своих братьев. Кроме того, Энтони и Джеймс увлеклись боксом и успешно сражались на ринге.

— По крайней мере здесь можно не опасаться смертельного исхода.

— Он никого не убил на дуэли, во всяком случае, я ничего об этом не слышала.

— Энтони обычно спрашивает своего соперника, в какое место тот хочет быть ранен, — вмешалась Рослин. — Это говорит о его уверенности. Регина хмыкнула:

— А у кого он, по-твоему, позаимствовал эту привычку?

— У Джеймса?

— Именно.

Джорджина уже стала жалеть, что затеяла этот разговор.

— Но ты все еще не ответила на мой вопрос.

— Это все имеет отношение к делу. Когда дядя Джеймс переехал в Лондон, он имел репутацию отчаянного повесы. Но к тому времени он уже не гонялся за юбками, просто потому, что этого не требовалось. Теперь они гонялись за ним. И женщины, которые вешались ему на шею, как правило, были замужем.

— Кажется, я начинаю понимать, — проговорила Джорджина.

— Надеюсь… Большинство вызовов на дуэль исходило от мужей. Ирония заключается в том, что он мог бы брать, что ему само шло в руки. Когда он был помоложе, он был так же дьявольски красив. Женщины были без ума от него и хвастались даже тем, что он просто посмотрел на них. Поэтому ничего удивительного, что он отрицательно относится к женитьбе и считает, что брак порождает неверность и вероломство.

— Чему он также способствовал, — не без сарказма заметила Джорджина.

— Это невозможно отрицать, — улыбнулась Регина. — Он был, пожалуй, самый известный повеса в Лондоне. Он превзошел в этом даже Тони.

— Буду очень признательна, если ты исключишь Энтони из обсуждения. — сказала Рослин. — Он полностью исправился.

— Как и мой Николае, должна сказать. Что касается дяди Джеймса, то чему удивляться, если он столько лет видел изнанку брака, презирал лицемерие и неверных жен, которыми кишит свет. Он поклялся, что никогда не женится, и мы этому верили.

— Не сомневаюсь, что так оно все и есть. Ведь он не просил меня выйти за него замуж.

Регина не стала задавать вопросов. Ей уже сказали, что Джеймса принудили жениться.

— Я вот о чем думаю, Джорджи, — медленно проговорила Регина. — Ведь ты не знаешь моего дядю Джеймса…

— Но ты как раз и рассказываешь о нем. Это редкая возможность услышать мнение о своем муже.

Что еще я должна о нем знать?

— Ну, скажем, то, что семья отреклась от него на какое-то время. Это может всплыть даже сегодня вечером. Он уехал на десять лет из Англии. Конечно, сейчас его снова приняли в лоно семьи. Наверное, он не говорил тебе об этом?

— Нет.

— Это то, о чем тебе следует спросить его самого, поскольку не мое дело рассказывать…

— О том, как он был капитаном Хоуком? Глаза Регины удивленно сверкнули.

— Так он все-таки рассказал тебе?

— Нет, но он сознался моим братьям, когда те его узнали. Представь, как ему не повезло: двое из братьев встречались с ним в открытом море, когда он еще занимался пиратством.

Регина ахнула.

— Ты хочешь сказать, что твои братья все знают?

Господи, да это счастье, что они его не повесили!

— Они хотели это сделать, в особенности Уоррен, — с горечью призналась Джорджина. — А Джеймс так много болтал о себе, что вполне это заслужил.

— И как удалось… почему же его все-таки не повесили? — осторожно спросила Регина.

— Он сбежал.

— С твоей помощью?

— Я не могла позволить Уоррену решать все по-своему, потому что он был до ужаса зол на Джеймса из-за меня. Кстати, мой брат сам бабник, лицемер несчастный.

— Ну что ж, все хорошо, что хорошо кончается, — заключила Рослин, вызвав скептический смешок у Регины.

— Мне совсем не кажется, что все хорошо кончилось, если против дяди Джеймса ополчилась семья Джорджины.

— Полно тебе, Регги, надеюсь, ты не считаешь, что такая мелочь будет его беспокоить? Тем более что он здесь, а они все за океаном. Когда он будет к этому готов, я уверена, что он с братьями все уладит ради блага Джорджи.

— Кто? Джеймс? — недоверчиво сказала Регина, на что Рослин заметила:

— Возможно, ты права. Он не тот мужчина, который станет изменять себе ради того, чтобы кого-то простить или что-то забыть. Полагаю, твой муж научился в первую очередь именно этому?

— Не напоминай мне об этом. Не сомневаюсь, что сегодня вечером Николас не преминет подпустить несколько шпилек, особенно если услышит, что Джеймс женился при обстоятельствах, весьма схожих с теми, при которых Николас женился на мне. — Заметив вопросительный взгляд Джорджины, Регина пояснила: — Твой муж не единственный, кого силой повели к алтарю. В отношении Николаса в ход пошли частично шантаж, частично взятка. Не последнюю роль сыграла угроза Тони сделать из него отбивную.

— А Джеймс?

— Он в этом не принимал участия. Мы даже не знали, что он вернулся в Англию. Но после этого Николас тоже схлестнулся с капитаном Хоуком. Так что если увидишь, что они смертельные враги, не удивляйся этому.

И Джорджина от души расхохоталась.

Глава 43

Хотя предстоял всего лишь семейный сбор, Джорджина поняла, что его здесь рассматривают как важное официальное событие, если судить по тому роскошному вечернему платью, которое Регина ей предложила. Богатый коричневый материал мерцал и переливался, лиф был отделан тюлем в блестках. Джорджина осталась весьма довольна платьем. Ее наряды до этого, как правило, были нежно-голубых тонов, и сейчас она была счастлива сменить их на более спокойные цвета, которые уместно носить замужней женщине.

Спустившись вниз, Джорджина увидела в гостиной мужчин, одетых не менее торжественно. Энтони был весь в черном, если не считать безупречной белизны с нарочитой небрежностью завязанного галстука. Джеймс красовался в атласном зеленом пиджаке настолько темного оттенка, что его вряд ли можно было назвать щегольским. Зато как этот цвет оттенял его глаза! Они были похожи на самоцветы, в глубине которых мерцал огонь. И Джереми, этот юнец, вырядился, как денди, в ярко-красный пиджак и зеленовато-желтые безобразные бриджи до колен. Такое ужасное сочетание, как Регина шепнула Джорджине, вполне способно вывести его отца из равновесия.

На вечере присутствовал и Конрад Шарп, что было нисколько не удивительно, ибо Джеймс и Джереми считали его членом семьи. Джорджина никогда раньше не видела первого помощника в официальном костюме. Ради этого вечера он даже сбрил свою бороду. Кстати, Конрад, впервые увидев ее не в одежде мальчика-юнги, не мог не отметить этого факта.

— Боже мой, Джордж, надеюсь, ты не выбросила свои бриджи?

— Очень смешно, — пробормотала она. Пока Конни и Энтони хихикали, а Джеймс не спускал глаз с глубокого декольте Джорджины, Регина сказала:

— Стыдно, Конни. Так комплименты дамам не делают.

— О, да ты уже защищаешь ее, малышка? — Конни притянул ее к себе и обнял. — Спрячь свои коготки. Джордж, как и ты, не нуждается ни в лести, ни в защите. И кроме того, вовсе не безопасно отпускать ей комплименты, когда рядом находится муж.

Джеймс проигнорировал слова Конни и обратился к племяннице:

— Мне кажется, у тебя слишком глубокое декольте.

— Николас не возражает, — улыбнулась девушка.

— Этот прожженный тип и не станет возражать.

— Ну вот опять! Его еще нет здесь, а ты уже на него ополчился! — И Регина отошла в сторону, чтобы поприветствовать Джереми.

Когда Джеймс снова перевел глаза на Джорджину, точнее на ее лиф, ей вспомнилась похожая сцена, и она сказала:

— Если бы здесь были мои братья, они наверняка сделали бы какое-нибудь смехотворное замечание, вроде того, что я не должна носить такое открытое платье. Ты, случайно, так не думаешь?

— Согласен ли я с ними? Упаси Бог! Ухмыльнувшись, Конни заметил, обращаясь к Энтони:

— У тебя нет такого ощущения, что он недолюбливает ее братьев?

— Не могу вообразить почему, — с серьезным выражением лица проговорил Энтони. — После того, как ты рассказал о них как о весьма предприимчивых ребятах…

— Тони!.. — предостерегающе сказал Джеймс, но Энтони слишком долго перед этим сдерживал смех.

— Заперли в подвале! — пробормотал он. — Господи, это же надо!

Если Джеймс не услышал этой реплики, то Джорджина расслышала все до единого слова.

— Мои братья, а их много, не меньше и даже больше ростом, чем вы, сэр Энтони. И уверяю, вам бы пришлось ничуть не легче, если бы вы оказались на месте Джеймса, — отчеканила она и отошла, чтобы присоединиться к Регине.

Слова Джорджины, может быть, и не поставили Энтони на место, но тем не менее изрядно его удивили.

— Черт побери, похоже, эта девчонка встала на твою защиту.

Джеймс лишь улыбнулся, а Рослин, у которой раздражение к мужу все возрастало, заметила:

— Если ты не перестанешь дразнить Джеймса в ее присутствии, она может действовать и более энергично. А если она этого не сделает, могу сделать я. — И последняя дама покинула общество мужчин.

Конни посмотрел на вытянувшуюся физиономию Энтони и хмыкнул. Толкнув локтем Джеймса, он спросил:

— Если он не станет вести себя осторожнее, ему опять придется спать с собаками.

— Наверное, ты прав, старина, — ответил Джеймс. — Но не будем запугивать его. Конни пожал плечами.

— Если ты в состоянии это выносить…

— Я могу вынести все, что угодно, ради желаемых результатов.

— Верю, даже оказаться взаперти в подвале. Вскоре прибыли «старики», как любили называть старших братьев Джеймс и Энтони. Джейсон Мэлори, третий маркиз Хаверстонн и глава семейства, поразил Джорджину. Если Джеймса отличала любовь к шутке, чувство юмора, то Джейсон являл собой воплощенную серьезность. Джорджина подумала, что ее брат Клинтон также был весьма сдержанным и рассудительным. Джейсон превосходил его в этом. Как ей сказали, эта суровость уживалась, в нем вместе с буйным нравом, который хорошо был известен младшим братьям. Младшие же братья чувствовали себя просто счастливыми, когда спорили между собой.

Эдвард Мэлори мало походил на остальных братьев. Он был на год моложе Джейсона, плотнее Энтони и Джеймса, у него были такие же белокурые волосы и зеленые глаза. Он отличался веселостью и общительностью, и, казалось, ничто не может вывести его из равновесия. Эдвард мог пошутить, мог над кем-то подтрунивать, но делал это исключительно доброжелательно. Джорджине он напомнил ее брата Томаса.

Когда, интересно, Джеймс сообщил им о своей женитьбе? По крайней мере они не выражали своего недоверия и удивления так долго, как Энтони.

— Я сомневался, что Тони когда-нибудь остепенится. Но Джеймс?! Это был безнадежный случай, — прокомментировал Джейсон.

— Я поражен, Джеймс, — сказал Эдвард, — но, конечно же, рад, очень рад.

Вступление Джорджины в семейный клан Мэлори было встречено весьма доброжелательно. Оба брата смотрели на нее, словно на волшебницу. Конечно, пока что им не рассказали об обстоятельствах женитьбы, и сейчас даже Энтони держал язык за зубами. Но Джорджина не переставала удивляться, почему это Джеймс позволил всем думать, будто все обстояло наилучшим образом.

Конечно, не так-то просто будет ему теперь отправить ее домой, однако Джорджина знала, что Джеймса ничто не остановит, если он решится на это. Так собирался ли он это делать? Если бы вопрос не был столь серьезным, она набралась бы смелости задать его снова. И возможно, даже получила бы прямой ответ. Но если он не планировал постоянно с ней жить, она не желала об этом знать сейчас, когда у нее появилась надежда.

Эдвард приехал со своей женой, Шарлоттой, и Ами, самой младшей из пятерых детей. У других были назначены встречи и свидания, но они обещали заскочить в течение недели. Дерека, единственного сына Джейсона, по слухам, не было в городе, говорят, он пошел по стопам своего младшего дяди. Во всяком случае, никто не мог сказать ничего определенного о его местонахождении. Жена Джейсона, Фрэнсис, никогда не приезжала в Лондон, так что ее отсутствие не было неожиданностью. Регина сообщила по секрету, что Фрэнсис терпела брак лишь для того, чтобы быть номинально матерью Дерека и Регины, а сейчас, когда они выросли, предпочитала жить отдельно от своего сурового мужа.

— Не беспокойся, вы быстро разберешься, кто есть кто, — заверила Джорджину Рослин. — Дражайшая Шарлотта попотчует тебя рассказами о последних светских скандалах, которые приведут тебя в шок. Их множество, и ты, вероятно, познакомишься с их участниками.

Познакомиться со сливками английской аристократии? Спасибо, она вполне может обойтись и без этого. Но внезапно Джорджине Пришло в голову, что, если не считать Конни и Джереми, все присутствующие в этом зале были титулованными аристократами, включая теперь и ее самое. И — вот она. ирония судьбы! — она нисколько не считает их напыщенными снобами, неприятными… за исключением, может быть, ее молодого деверя. Энтони с его провокационными шутками и шпильками был ей явно несимпатичен.

Чуть позже у Джорджины впервые появилась возможность наблюдать, как Мэлори умеют объединяться. Едва Николас Иден, виконт Монтиса, вошел в зал, как Энтони и Джеймс перестали пикироваться и набросились на пришедшего.

— Опаздываешь, Иден, — вместо приветствия сказал Энтони. — У меня даже появилась надежда, что ты забыл, где я живу.

— Я пытался, старик, да жена все время напоминает об этом, — с натянутой улыбкой ответил Николае. — Неужели ты думаешь, что мне нравится приходить сюда?

— Лучше бы тебе сделать вид, что тебе нравится, щенок. Твоя жена заметила, что ты прибыл, и ты сам знаешь, как ее раздражает, когда ты начинаешь провоцировать ее дорогих дядьев.

— Я провоцирую? — Николас едва не задохнулся от возмущения.

Но когда он увидел вдали Регину, поглощенную беседой с Ами и Шарлоттой, выражение его лица мгновенно изменилось. Регина знаком показала, что вскоре присоединится к нему. Он подмигнул ей и с нескрываемой нежностью улыбнулся. Джорджина старалась ос таваться нейтральной в отношении всех новых родственников, хотя до нее доходили рассказы о том, почему эти трое мужчин с трудом выносили друг друга. Смешно, что эта вражда затянулась так надолго — прошло уже больше года после свадьбы. Заметив нежные взгляды, которыми обменялись Регина и Николае, Джорджина приняла сторону Николаса Идена… пока он не отвернулся от троих мужчин и не увидел Джеймса.

— Так скоро вернулся? А я так надеялся, что ты утонешь в океане или с тобой еще что-нибудь произойдет.

Джеймс хмыкнул:

— Не хотелось бы разочаровывать тебя, парень, но я вез драгоценный груз, а потому был предельно осторожен. А как ты тут? Спишь на кушетке?

Николас взвился:

— Отнюдь! После того как ты укатил отсюда, чертов стручок, у меня все прекрасно, а вот с твоим приездом все может измениться.

— Ну-ну… — с сардонической улыбкой сказал Джеймс. — Почему же не помочь в добром деле?

— Ты дьявольски любезен, Мэлори. — В поле зрения Николаса попала Джорджина. — А это кто? Хотя о чем тут спрашивать?

Оскорбительный намек был более чем прозрачен — Джорджину низводили до положения содержанки. Но прежде чем она успела придумать достойную отповедь, а Джеймс ответить Николасу еще большей резкостью, на ее защиту встал Энтони, ошарашив и ее, и Николаса.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 161718 19 20 Следующая ⇒