ДОМИНИОН ФЕЗЗАН 8 страница

Райнхард не ответил.

В его ледяных глазах была отчётливо видна буря, бушевавшая у него внутри. Наконец, его плотно сжатые губы разжались, и он вытолкнул из себя вопрос:

– И что вы предлагаете с ним сделать?

– Отправить его на главную базу аристократов. Невредимым, разумеется.

– Это просто смешно! – вскричал Миттермайер. Его молодое лицо вспыхнуло от гнева и тревоги. – После всех трудов… Отправив на смерть стольких солдат, мы наконец захватили Овлессера. И вы предлагаете просто взять и отпустить его? Как бы великодушно к нему ни отнеслись, его топор снова прольёт множество крови наших людей в следующей битве. Я не вижу причин оставлять его в живых. Нужно прикончить его, и немедленно.

– Согласен, – коротко, но уверенно сказал Ройенталь. Чего добивается Оберштайн, предлагая отпустить этого зверя на волю? Он потребовал ответа на этот вопрос.

– Когда дворяне увидят вернувшегося Овлессера, что, по-вашему, они подумают? – спокойно ответил Пауль фон Обершайн. – Они всегда были очень подозрительны… А мы ещё и расстреляем шестнадцать старших подчинённых Овлессера, и дворяне увидят сцену этого по сверхсветовой связи. Если после этого Овлессер вернётся один, целый и невредимый…

– Хорошо, – сказал Райнхард, прерывая Оберштайна. Свет в его глазах изменился, теперь ярость была подавлена. Он посмотрел на двух своих уставших и недовольных подчинённых. – Вы тоже должны это признать. Пусть Оберштайн исполняет свой план. Есть возражения?

– Никак нет, ваше превосходительство. Как вам будет угодно, – хором ответили Миттермайер и Ройенталь. Они тоже поняли, что намеревался сотворить Оберштайн. Лёгкая горечь на их лицах появилась, должно быть, лишь потому, что такое было им не по вкусу.

Овлессера освободили и даже дали ему небольшой шаттл. Слов благодарности из его уст, конечно же, дождаться не удалось, но он, несомненно, был потрясён. в недоумении склонив голову, он сел в шаттл и покинул крепость. Шестнадцать же его подчинённых были публично расстреляны.

Штааден был взят в плен прямо в госпитале. Молодой имперский главнокомандующий не видел необходимости встречаться с ним.

Хотя Овлессер и не думал, что его примут в Гайесбурге с почестями, как героя, всё же обстоятельства встречи вышли за пределы его ожиданий.

Когда он отправил сообщение, сообщая о своём благополучном возвращении, то шокировал офицера связи, и когда его шаттл вошёл в порт, он был немедленно окружён – и не красивыми женщинами с букетами цветов, а вооружёнными солдатами.

– Вы – генерал-полковник Овлессер, столь мужественно сражавшийся в Рентенберге? – взволнованно спросил коммодор Ансбах, автор плана побега с Одина и правая рука герцога Брауншвейга.

– А вы сами не видите? – раздражённо ответил Овлессер.

– Я лишь хотел удостовериться. Наш предводитель ждёт, так что прошу за мной.

Героя Рентенберга провели в широкий и просторный зал. Дворяне и офицеры, собравшиеся там, повернулись к нему, когда он вошёл, но в их глазах не было тепла.

На вершине возвышения, на которую вела лестница, стоял богато украшенное кресло, в котором сидел герцог Брауншвейг. Весь его вид был надменным, хотя при этом в нём проскальзывала и некоторая неловкость, словно он тренировался вести себя как император.

– Я рад видеть, что вы вернулись живым и здоровым, Овлессер, – произнёс он тоном, больше подходящим для допросов. – Все ваши старшие подчинённые, до последнего человека, были казнены. Так почему вы вернулись сюда в одиночку и живым?

– Казнены? – рот Овлессера широко раскрылся. Его челюсти, заполненные искусственными зубами, так же, как и шрам на его щеке, являлись свидетельством, что этот воин многократно прошёл через чистилище рукопашного боя.

Со всех сторон на ошеломлённого генерала обрушились сердитые крики и злые насмешки.

– Ты тупоголовый болван! Посмотри на это!

На стенном экране включилась видеозапись, и Овлессер издал низкий рык. Знакомые ему люди были построены в ряд. Это была сцена их публичного расстрела солдатами Райнхарда в крепости Рентенберг. На лицах готовящихся к смерти были видны ужас и обречённость. И эти лица одно за другим превращались в пустые дыры, когда лучи лазеров прожигали их мозг.

– Что насчёт этого, Овлессер? Вам есть, что сказать?

Но Овлессер всё ещё не мог прийти в себя.

– Что ж, тогда скажу я. Думаю, вы вернулись живым, так как предали нас и продали свою совесть белобрысому щенку. Бесстыжий пёс! Что ты пообещал ему? Принести мою голову?!

Внезапно на грубом лице Овлессера отразились понимание и ярость.

– Ловушка! Это ловушка! Вы идиоты! Разве вы не видите этого?! – взревел он. Офицеры и солдаты, стеной окружавшие его, отскочили назад, словно отброшенные невидимой энергией. Несколько рук рефлекторно схватились за бластеры.

– Стреляйте! – закричал Брауншвейг. – Прикончите его!

Вместо того чтобы успокоить обстановку, этот приказ создал ещё больший хаос. Хотя многие и выхватили бластеры, но все они понимали опасность стрельбы в плотной толпе.

Чудовищный удар обрушился на челюсть одного из солдат. С жутким хрустом она сломалась, а солдата подбросило в воздух.

Разъярённый гигант снова и снова ревел слова: «Это ловушка! », пробираясь к Брауншвейгу, сидевшему на своём импровизированном троне. Даже если он всего лишь хотел, чтобы его выслушали, то по его виду так сказать было нельзя. Коммодор Ансбах отдал приказ, и несколько десятков солдат встали между Овлессером и герцогом. Не давая ему пройти, они обрушили на него удары прикладов своих лазерных винтовок. Порвалась кожа, брызнула кровь, но, в отличие от обычного человека, который упал бы или даже погиб, Овлессер даже не замедлил движения. Сбитый с ног и кричащие от боли солдаты посыпались с лестницы.

Сплюнув на пол слюну пополам с кровью, коммодор Ансбах поднялся на ноги. Он тоже был одним из пытавшихся помешать Овлессеру. Приглаживая растрепавшиеся волосы одной рукой, второй он достал бластер.

Как мог успокоив дыхание, Ансбах на нетвёрдых ногах направился к Овлессеру. Окровавленный генерал-полковник сосредоточил свой тусклый взгляд на новом враге, а потом с рёвом протянул к нему свой огромные руки. Чуть отступив, Ансбах ушёл с линии атаки, а потом быстро приставил ствол своего оружия к уху Овлессера. И нажал на курок.

Вместе со вспышкой света, из другого уха Овлессера выплеснулась кровь.

Конвульсии сотрясли огромное тело гренадёра. Когда они закончились, он ещё несколько секунд простоял на месте, словно удерживаемый рукой какого-то невидимого бога, но затем всё же рухнул на лестницу. Когда его лоб ударился о ступеньку, раздался глухой стук, финальный аккорд ужасного каприччио.

Некоторое время все молча стояли, окружив погибшего.

– Этот предатель! – наконец произнёс герцог Брауншвейг громким голосом, но на с его лица ещё не исчез ужас. – Под конец он всё же выдал себя! Как этот бешеный пёс осмелился напасть на меня…

– Хоть вы и говорите так… – коммодор Ансбах прочистил горло. – Но действительно ли он намеревался предать нас?

– Немного поздно об этом спрашивать. Если вы так думали, то почему застрелили его?

Ансбах покачал головой, снова растрепав только что приглаженные волосы.

– Это было ради защиты жизни вашей светлости герцога. Тем не менее, я считаю, что он, возможно, вышел из себя от шока, что оказался под подозрением и из-за того, что он понял – как он и сказал – что попал в ловушку.

– Да, возможно. Но что, если так? Теперь он мёртв и никогда уже не поднимет свой топор. Предал он нас или же сам оказался обманут, в настоящий момент уже не имеет значения.

– Понятно. В таком случае, как вы объясните случившееся? Я имею в виду, что нам нужно будет сообщить о причине гибели генерал-полковника Овлессера…

В рядах коалиции было множество беспорядков, дисциплину с трудом удавалось поддерживать, поэтому Ансбах и спрашивал, не лучше ли будет сгладить историю, выдав гибель Овлессера как смерть от ран или болезни.

Герцог Брауншвейг поднялся со своего кресла. Недовольство ясно читалось в его лице и движениях. Он никогда не отличался крепкими нервами, а теперь и вовсе готов был взорваться.

– Даже если мы «сгладим историю», это не означает, что мы можем скрыть произошедшее. Овлессер был казнён за предательство своих товарищей. Передайте это всей армии, – и с этими словами их предводитель покинул зал.

Ансбах пожал плечами и приказал солдатам унести тело гиганта, которого при жизни восхваляли за храбрость и опасались за жестокость. Пустые глаза мертвеца, казалось, смотрели на Ансбаха. Он устало пробормотал:

– Не смотрите на меня так обиженно… Я не знаю, что случится завтра. Возможно, вы поблагодарите меня в Валгалле за то, что погибли сегодня…

Коммодор содрогнулся. В собственных словах ему послышалось зловещее пророчество.

Последствия случившегося были огромны. Считалось, что Овлессер сильнее всех презирает Райнхарда. Если даже он стал предателем, то кто из них сможет остаться верным и непоколебимым до самого конца? Обмениваясь друг с другом недоверчивыми взглядами, некоторые из дворян переставали доверять даже себе.

Известие об ужасной смерти Овлессера немного улучшило настроение Райнхарда. Он счёт это справедливой карой для человека, оскорбившего не только его, но и его сестру.

Райнхард назначил вице-адмирала Дикеля командующим крепостью Рентенберг, сделав её базой для своих войск, и снова приступил к планированию операции по нападению на Гайесбург.

Единственными в армии Райнхарда, кто хорошо запомнил события в Рентенберге, были адмиралы Ройенталь и Миттермайер. Ещё долго при одном взгляде на фрикасе они вспоминали заваленный трупами Коридор Шесть, отчего их начинало тошнить.

Глава 5. Битва при Дории

Поначалу Ян собирался игнорировать восстание в систему Шанпул, сразу направиться к Хайнессену и, используя тактику стремительного наступления, обрушиться на главные силы Военного Конгресса и разгромить их. В конце концов, если вырвать корни, то побеги и листья засохнут сами.

Но осознание того, что, с помощью партизанской тактики, засевшие на Шанпуле заговорщики могут нарушить линии снабжения между флотом Яна и Изерлоном, заставило его передумать и принять решение первым делом нанести удар именно туда. На месте командующего, который представлял на Шанпуле Военный Конгресс по Спасению Республики, он бы отступил, когда к нему приблизится вражеский флот, а потом преследовал бы его, атакуя тылы и линии снабжения. Повторив эту схему как можно большее количество раз, он бы смог заметно истощить противника. И потому не собирался позволить кому-то проделать подобное с ним самим.

– Но вражеский командующий – не Ян Вэнли. Не слишком ли вы беспокоитесь, адмирал? – спросил Юлиан.

На это черноволосый молодой адмирал усмехнулся и ответил:

– Он может оказаться новым Яном Вэнли.

В конце концов, все с чего-то начинали. Кто слышал о Яне Вэнли до Эль-Фасиля? Ян сказал об этом Юлиану и добавил:

– Живи мы в мирное время, я до сих пор был бы никем. Обычным историком, который и сам не подозревал бы о других возможностях.

Ян говорил о той жизни, о которой мечтал. В эти дни не осталось почти никого, кто не знал бы его имени, но всё же он никак не мог отказаться от желания быть простым учёным. Его восхваляли как великого и непобедимого адмирала, но для Яна, больше, чем для кого-либо другого, это был лишь экранный образ.

Желание Яна стать историком возникло из его интереса к историческим деятелям и событиям. ему казалось смешным и нелепым, что теперь он сам стал объектом интереса и исследований. Галактическая Империя, Феззан и его нынешний противник, Военный Конгресс, изучали тактику Яна. И не только это. Было немало планет (начиная с Хайнессена), где выпускали книги и фильмы про него, с безответственным содержанием и легкомысленными названиями вроде «Исследование роли лидера глазами Яна Вэнли», «Стратегическое мышление, Тактическое мышление», «Четыре Битвы Яна Вэнли» и даже «Портреты современных героев 3: Ян Вэнли».

Сияющий герой современности.

– Этот парень, Ян Вэнли, – великий человек. А тебе до него далеко, хоть ты и носишь то же имя, – саркастически заметил Ян, глядя в зеркало на своё даже-близко-не-героическое отражение.

– Но вы и вправду великий человек, – горячо сказал Юлиан.

– И как ты это понял?

– Другой бы давно потерял контроль над собой, стал самоуверенным и утратил способность принимать объективные решения.

Ян задавал последний вопрос шутливо, но теперь неожиданно нахмурился.

– Не говори мне такого. А то ведь я могу и поверить нечаянно. И начну спрашивать: «О, правда? Я великий человек? » – после чего с серьёзным лицом прочитал Юлиану короткую проповедь: – Не восхваляй в лицо тех, кто находится выше тебя. Если человек окажется слишком мягким, то это сделает его тщеславным и испортит, а другие станут избегать тебя, так как посчитают, что ты хочешь подольститься. Нужно быть осторожным и думать, кому и что ты говоришь.

– Я понял, – кивнул Юлиан.

Однако он подумал про себя, что было нечто странное в этом уроке. Яну исполнилось тридцать, и он ещё даже не был женат, но сейчас читал Юлиану нотации, словно он его отец.

В тот самый день, когда Шанпул пал, майор Багдаш из отдела военной разведки, сбежавший с Хайнессена на шаттле, встретился с Яном. Ян начал операцию по возвращению Шанпула 26-го апреля и, после трёх дней боёв, очистил его от повстанцев.

Это было не слишком интересное сражение. На планетах, с небольшой численностью населения и без хорошо укреплённой обороны, вроде Хайнессене, операции по высадке войск были давно отработаны и оставляли мало места для проявления личных умений командиров. В первую очередь устанавливалось господство в космосе и занималась орбита. Затем, после уничтожения вражеских систем воздушной радиолокации и противовоздушной обороны, на землю спускались десатные корабли под прикрытием истребителей, способных к маневрированию в атмосфере. И, наконец, чётко координируя свои действия, космические и наземные силы захватывали контроль над ключевыми объектами.

И всё же, завершить операцию всего три дня удалось, вероятно, лишь благодаря выдающимся навыком командира наземных сил Вальтера фон Шёнкопфа. У других командующих это обычно занимало неделю или больше. План Шёнкопфа заключался в том, чтобы обезопасить стратегические точки, сосредоточив в них огневую мощь, связать их друг с другом линиями из бронемашин, а затем продвигать эти линии, увеличивая подконтрольную территорию.

Позже, после того, как такая тактика использовалась в течение дня, враг начал адаптироваться к ней и искать способы защиты. Именно тогда Шёнкопф неожиданно переключился на другую схему атаки, устроив блицкриг в направлении вражеской базы с одного из укрепленных объектов.

Повстанцы не смогли успеть перестроиться к этому переходу с позиционного наступления на лобовой удар. И хотя их предводители забаррикадировались в здании местного командного центра армии Союза, где у них была база, исход битвы был уже предрешён, так как они уже были отрезаны от большей части своих сил. После двух часов перестрелки и рукопашной схватки, капитан Маррон, предводитель повстанцев, сунул дуло своего бластера себе в рот и нажал на спуск, а оставшиеся подняли белый флаг.

– Хорошая работа, – похвалил Ян Шёнкопфа, когда тот вернулся на флагманский корабль «Гиперион». А потом потрясённо осмотрел бесчисленные следы губной помады на лице, руках и форме командира своих наземных сил. Он мог лишь представлять энтузиазм, с которым местные жители встретили освободителей после более полумесяца жизни в страхе.

– Ну, я тоже получил удовольствие, – ответил Шёнкопф с усмешкой.

Таким было положение дел на момент появления Багдаша.

Когда его личность была подтверждена, Багдаша сопроводили на мостик, а потом в зал совещаний. Все изголодались по новостям из столицы, но право задать первый вопрос принадлежало Яну, сидевшему во главе стола.

И вопрос, который Ян задал под пристальными взглядами собравшихся, звучал так:

– Кого они казнили?

– Немало людей арестовано, но, по крайней мере, на данный момент, все живы, – ответил Багдаш. – Хотя я не знаю, что они станут делать в будущем.

– Понятно…

– Что более важно, ваше превосходительство, я прибыл с кое-какой информацией. Одиннадцатый флот подконтролен заговорщикам и сейчас, пока мы говорим с вами, направляется сюда.

При этих словах раздался общий вздох. Ян, ничего не говоря, жестом предложил Багдашу продолжать.

– Командующий флотом, вице-адмирал Легранж, по всей видимости, надеется на прямое столкновение и решающую битву. Он не станет использовать никаких уловок.

– Что ж, слава богу, что никаких уловок не будет, – пробормотал Ян, не обращая внимания на некоторый сарказм в словах Багдаша, а потом позволил подчинённым задавать вопросы.

Отвечая Фишеру, Мураю и остальным, Багдаш продолжал оглядывать помещение, словно кого-то искал. Наконец, он решился обратиться к Яну:

– Ваш адъютант, старший лейтенант Гринхилл, кажется, отсутствует…

– Да, так и есть, – ответил Ян. – Я решил оставить её на Изерлоне.

– Ох!

Все рефлекторно повернулись на возглас и увидели Шёнкопфа, пролившего кофе себе на грудь.

– Ну вот, кофе залил мои лучшие награды. А я столько трудился ради этих поцелуев… – произнёс тот. – Прошу прощения, я оставлю вас ненадолго.

Говоря это, Шёнкопф посмотрел в глаза Яну, а потом покинул комнату.

Юлиан стоял в коридоре. Хотя его положение и не позволяло ему войти внутрь, его всегда можно было найти где-то в пределах слышимости от Яна.

– Ты не знаешь, где сейчас лейтенант Гринхилл? – спросил его Шёнкопф.

– Она в лазарете, – ответил Юлиан. – Говорила что-то насчёт головной боли с самого утра… К сожалению, она не смогла прийти.

«Скорее всего, психологическое истощение…»

Кивнув, Шёнкопф отправился в лазарет.

Когда он попытался войти, миниатюрная медсестра взглянула на его грязную полевую форму, испятнанную помадой и кофе, и с возмущением направилась к нему.

– Я ищу лейтенанта Гринхилл.

– Она здесь, но вы не можете войти в лазарет в такой грязной одежде.

Медсестра, не достающая Шёнкопфу и до плеча, решительно загородила ему дорогу, но затем раздался ещё один голос, спасший генерала:

– Я не возражаю. Пожалуйста, входите, генерал Шёнкопф.

Медсестра молча пропустила его, хотя и не выглядела довольной.

Фредерика, по-прежнему одетая в форму, лежала на кушетке, но сразу же встала. Шёнкопф, втайне пожелав когда-нибудь увидеть её в платье, кратко объяснил ей ситуацию.

– …и адмиралу Яну он тоже показался подозрительным. Уж слишком удачным выглядит появление беглеца с Хайнессена именно в это время. Так что, когда адмирал сказал очевидную неправду, я специально пролил на себя кофе и вскрикнул, привлекая внимание, так что Багдаш не смог увидеть удивления на лицах остальных. Но я подумал, что вы, возможно, знаете, кто это может быть.

– Я однажды встречала майора Багдаша. Пять лет назад, в кабинете моего отца. Он выражал недовольство нынешним политическим устройством.

Выдающиеся способности памяти Фредерики были широко известны.

– Понятно. Должно быть, он беспокоился, что вы можете его вспомнить, лейтенант Гринхилл. И указать на его связь с заговорщиками.

Очевидно, у адмирала Гринхилла было недостаточно доверенных людей, которым он мог бы доверить такую миссию. Должно быть, в случае, если Фредерика вспомнит Багдаша, и он окажется под подозрением, Яна планировалось убить. Если бы такое случилось посреди битвы с Одиннадцатым флотом, флот Яна наверняка потерпел бы поражение, а заговорщики добились своей цели. Даже если бы это стоило Багдашу жизни, это была бы не большая цена.

Шёнкопфа не особенно заботило, будет ли спасён Союз Свободных Планет, или же окажется разрушен, но если Ян погибнет, то с этого момента история потеряет часть своего очарования. легко и без малейших колебаний Вальтер принял решение.

Через некоторое время, перед обедом, Ян спросил Шёнкопфа:

– А где майор Багдаш?

– Он сейчас спит.

– Вы что-то с ним сделали? – тон Яна предполагал, что он догадывается об ответе.

Шёнкопф подмигнул и ответил:

– Разве что самую малость подправил таймер на его капсуле сна. В ближайшие две недели он не проснётся. С этими разведчиками никогда нельзя терять бдительности, даже если захватил их, если только они в сознании. Так что будет лучше, если он поспит до конца следующей битвы.

– Спасибо за работу, – с кривой улыбкой поблагодарил его Ян.

В таких вот напряжённых обстоятельствах начался май. Одиннадцатый флот неуклонно приближался, преодолевая более трёх тысяч световых лет межзвёздного пространства. Так что в этом отношении сведения Багдаша подтвердилась.

Ян привёл свой флот в систему Дория, где проводил время ожидания, собирая и анализируя информацию. Десятого мая эсминец, проводивший разведку вплоть до системы Элгона, обнаружил присутствие огромного боевого флота. После отправки экстренной передачи связь с ним прервалась. Хотя битва ещё не началась, но первая жертва была принесена. Мысли Яна перепрыгивали с одного на другое. Он чувствовал уверенность, что может победить и в прямом столкновении, но ожидал доклада с разведывательных кораблей, которые расположил в различных стратегических точках космоса. Если его флот не уничтожит противника быстро и полностью, то обрубить все щупальца этого заговора станет труднее.

18-го мая Юлиан принёс наматывающему круги по своей каюте Яну двадцатый за этот день доклад. Предыдущие девятнадцать были разбросаны по полу. Ян равнодушно взял очередной лист и заглянул в текст.

– Я так и знал! – внезапно воскликнул он. – Вот оно!

Молодой командующий с криком вскочил, подбросил доклад к потолку, а потом схватил обеими руками и закружил ошеломлённого Юлиана. Юноша какое-то время пребывал в растерянности, а потом внезапно всё понял и вскричал:

– Адмирал! Мы сможем победить, да? Мы победим!

– Можешь быть уверен, что победим! «Ян Вэнли не сражается в безнадёжных битвах», не так ли?

В этот момент за спиной раздалось деликатное покашливание. Ян прекратил танцевать и обернулся на звук. Стоявшие у дверей Шёнкопф, Фредерика и Фишер смотрели на своего командира.

Ян выпустил Юлиана и потянулся, чтобы пригладить взъерошенные волосы – в какой-то момент с них слетел форменный берет.

– Хорошие новости, – объяснил он. – Теперь план решён. Похоже, мы сможем победить.

Получив данные, которых так ждал, Ян спланировал тактику боя за невероятно короткое время. План, которым он поделился со всеми через полчаса, и в котором первым пунктом шла только что полученная информация, был таким:

1. Враг разделил свои силы на две части. Предположительно, они собираются взять нас в клещи. Одна часть под прикрытием звезды Дория попытается подобраться к нам и напасть с левого фланга, а вторая обойдёт по кругу и нападёт на тыл и правый фланг.

2. Чтобы противостоять этому, наши силы, начав действовать на шесть часов раньше, воспользуются предложенным врагом преимуществом и разобьют его отряды по-отдельности. Сначала разберёмся с теми, кто собирается атаковать с тыла, а потом и со второй частью.

3. Операция начнётся сегодня в 22: 00, когда адмирал Нгуен Ван Тьеу возглавит атаку. Мы пересечём орбиту седьмой планеты и встретим противника в этом районе космоса со звездой Дория за спиной.

4. Контр-адмирал Фишер будет командовать тыловым прикрытием и должен удерживать позиции до 04: 00 следующего дня. Потом он пересечёт орбиту шестой планеты и развернёт свои силы, чтобы встретить врагов, планирующих ударить в наш левый фланг. Однако слеует проявлять осторожность и не позволить разведывательным судам противника обнаружить себя, поэтому до указанного времени этому отряду нельзя двигаться.

5. Другие боевые группы последуют за адмиралом Нгуеном Ван Тьеу и расположатся слева, справа и позади указанных координат.

6. Адмирал Аттенборо возьмёт на себя командование ракетными кораблями, займёт с ними позицию на орбите седьмой планеты и, помимо обеспечения безопасности путей сообщения с Изерлоном, будет прикрывать нас от возможной атаки из-за пределов системы. Кроме того, он сможет предотвратить отступление противника.

7. Командущий Ян лично возглавит центральную группу.

Когда были переданы эти приказы командующего, весь флот охватило волнение.

– Не так давно, когда я был на Хайнессене, – сказал потом Ян собравшимся в зале совещаний, – то получил письменный приказ от его превосходительства адмирала Бьюкока, главнокомандующего Космического флота Союза, где говорится, что в случае восстания я должен подавить его и восстановить закон и порядок. Иными словами, у меня есть юридическое обоснование того, что мы собираемся сделать. Это не личная война.

Услышав эти слова, офицеры не нашлись, что ответить, вновь подивившись способности своего командира к предвидению. Разумеется, сам Ян был настроен более уныло. В конце концов, несмотря на то, что его предвидение оказалось верным, оно не помогло предотвратить сложившегося положения, как надеялись тогда они с Бьюкоком, сидя ночью в парке на Хайнессене.

Отпустив свой штаб выполнять задания, Ян вернулся в свою каюту и позвал Юлиана.

– Незадолго до битвы при Амритсаре, – сказал Ян ему, – адмирал Бьюкок пытался поговорить с гранд-адмиралом Лобосом. Однако ему это не удалось, так как гранд-адмирал спал. Что ты думаешь насчёт этого?

– Думаю, это ужасно, – ответил Юлиан. Это безответственно и…

– Всё верно. Но, Юлиан?..

– Да?

– Я собираюсь взремнуть. Всего лишь пару часов, но не пускай ко мне никого. Меня не волнует адмиралы это или генералы… Просто прогоняй их.

На мостике «Леонида», флагмана Одиннадцатого флота…

– Майор Багдаш так и не выходил на связь? – спросил вице-адмирал Легранж, посмотрев на начальника своей разведки.

– Нет, ваше превосходительство.

Брови Легранжа недовольно нахмурились, но в этот момент к нему обратился офицер связи:

– Мы готовы начать вещание на весь флот. Пожалуйста, начинайте.

Вице-адмирал кивнул. Выбросив Багдаша из головы, он развернул проект своей речи.

– Прошу внимания, солдаты. Мы готовимся вступить в битву, от успеха которой зависит победа или поражение военной революции ради спасения нашей республики, а также процветание или гибель нашей родины. Исполняйте свои обязанности, вкладывая в это тело и душу. Выполните свой долг перед отечеством! Ничто в этом мире не заслуживает большего уважения, чем верность и способность к самопожертвованию, и нет ничего презреннее, чем трусость и эгоизм. Патриотизм и мужество – вот чего ожидаю я от вас!

Одиннадцатый флот двинулся вперёд, уверенный в скором триумфе.

Зевнув, Ян Вэнли поднял спинку своего кресла. Юлиан стоял наготове и протянул ему тёплое полотенце и стакан холодной воды.

– Сколько я проспал?

– Полтора часа.

– Я хотел поспать ещё полчаса… Ну ладно, сейчас уже не усну. Спасибо, ты молодец.

Отдав юноше опустевший стакан, Ян поправил свой шейный платок. Скоро ему нужно будет произнести ещё одну небольшую речь. Хоть Ян и не любил этим заниматься, но воодушевляющие речи – это тоже обязанность командира. Так что он встал и отправился на мостик. Лица собравшихся в этом обширном помещении офицеров с напряжённым выражением обратились к нему.

– Битва вскоре начнётся, – сказал Ян. – Это ненужная битва, так что сразиться в ней и не победить – просто бессмысленно. Но у нас есть план, как выиграть, так что можете успокоиться и просто делать свою работу и не слишком напрягаться. На кону стоит лишь существование государства. По сравнению с правами и свободой, за которые мы сражаемся с Империей, государство стоит не так уж много. Ну что ж, не пора ли нам начать?

К тому моменту, когда он закончил говорить, на главном экране начало появляться сверкающее облако огней. Они зловеще сияли белым цветом.

Это был вид сбоку на основные силы вражеского флота – колонну из семи тысяч боевых кораблей, заслоняющую звёзды.

– Замечен вражеский флот! Всем кораблям, приготовиться к бою!

III

Хотя Яна нельзя было назвать яростным в битвах командиром, но всё же его всегда можно было найти на линии фронта, когда он вступал в битву, и в тылу, если нужно было прикрыть отступление товарищей. Он считал, что таков его минимальный долг как командующего. Да и кто, думал он, в противном случае доверил бы свою жизнь тридцатилетнему адмиралу?

Перед флагманом Яна выстроились три тысячи кораблей Нгуена Ван Тьеу и, затаив дыхание, ожидали приказа атаковать. Как и их товарищи, расположившиеся вокруг.

– Относительное расстояние – 6, 4 световые секунды… – напряжённые голоса офицеров, следящих за показаниями радаров, тоже опустились до шёпота.

– Враг движется справа налево, перпендикулярно нашему флоту. Скорость 0, 012 с. Почти предельная скорость для внутрисистемной битвы…

В тусклом освещении командного мостика, единственными звуками, помимо голосов следящих за врагом офицеров, было тихое дыхание.

Не сводя глаз с экрана, Ян поднял правую руку до уровня плеча. Это был сигнал, начавший всё.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒