Баранец, Н.Г. 9 страница

В связи с провозглашением основополагающей задачи коммунистического воспитания масс перед философами была поставлена задача разработки проблемы духовного мира человека коммунизма. Чтобы её решить, нужно не только проводить комментаторскую работу над классическими трудами, но и вырабатывать творческий подход.

«Все это выдвигает перед философской наукой задачу разработки больших и интереснейших проблем, связанных с дальнейшим выяснением и конкретизацией роли духовного фактора в жизни общества, его большого обратного воздействия на базис, дальнейшего раскрытия роли и значения духовной жизни масс, коллективов, индивидов, раскрытия того нового, что характеризует эту духовную жизнь в эпоху строительства коммунизма» [Митин. 1961. С. 22].

В докладе М. Б. Митина (что подтверждает мнение о наличии у него было «шестого чувства» относительно возможных перемен, что, видимо, и позволило ему так долго оставаться у власти в том или ином качестве с 30-х по 80-е годы[3]) намечены те ориентиры, которые будут определяющими для развития советской философии в 60-80-х годах. Во-первых, развитие философии науки и философии отдельных естественных дисциплин; во-вторых, разработка антропологической проблематики; в-третьих, появление социологического направления исследований в качестве самостоятельного.

В 60-е годы расширились возможности коммуникации. Появилась возможность выезжать за границу, как в соцстраны, так и капстраны. Естественно, что составы делегаций контролировались и жестко отбирались, но результаты выездов освещались на страницах профессиональных журналов. Первый международный конгресс, на котором участвовали советские философы, в послевоенном мире был в Цюрихе в 1954 году, второй – в Венеции в 1958 году, третий – в Стенфорде в 1960 году. Как и Цюрихский, Стенфордский конгресс был созван Международным союзом по истории и философии науки, объединяющим главным образом представителей естествознания и математики. В этом было его отличие от Международной федерации философских обществ, которая объединяет преимущественно философов-профессионалов (по её инициативе был созван конгресс в Венеции). Например, в делегацию на Стенфордском конгрессе входили член-корреспондент АН СССР Б. М. Кедров, кандидат философских наук В. С. Семенов и академик АН УССР М. Э. Омельяновский – наиболее компетентные специалисты в области философии науки. Секретарь Оргкомитета Генеральной ассамблеи отделения логики, методологии и философии науки Международного Союза по истории и философии науки профессор П. Суппес передал просьбу руководства Союза об организации в СССР в 1962 году международного симпозиума по той проблеме философии наук, которую советские философы сочтут достойной для обсуждения. В 1963 году советские философы участвовали в работе XIII Международного философского конгресса в Мехико. В конце 1963 года в Вашингтоне состоялся симпозиум, организованный американским Обществом по изучению диалектического материализма (The Society for the Philosophical study of Dialectical Materialism). Симпозиум был посвящен проблеме «Диалектический материализм и философия науки», на него специально была приглашена советская делегация.

Активно налаживались связи с философами соцлагеря. Одной из испытанных форм сотрудничества философов-марксистов социалистических стран стало совместное обсуждение актуальных философско-теоретических проблем и обмен опытом работы на совещаниях представителей редакций философских журналов этих стран.

Первое совещание было созвано по инициативе редакции немецкого философского журнала «Дойче цайтшрифт фюр филёзофи» и философского журнала ЧССР «Философицки часопис» в начале 1962 года в Лейпциге (ГДР), второе состоялось в Либлице (ЧССР) в мае 1963 года. 18-22 мая 1965 года в Варне (Болгария) состоялось третье совещание представителей редакций философских и социологических журналов европейских социалистических стран.

Расширение возможностей коммуникации приводило к появлению новых тем и расширению поля концептуализирования. Организованный еще в 1946 году сектор при АН «Философии естествознания» и Институт философии позволили появиться новому типу философов, дистанцировавшихся от партийной пропаганды (в чем их периодически укоряли) и занимающихся работой, поднимающейся до уровня репрезентативного философского исследования.

К началу 60-х декларированный на ХХ съезде разрыв с наследием сталинской эпохи стал очевиден и в философии. Сложились новые условия, которые обусловили расцвет советской версии марксистской парадигмы в 60-80-е годы. Ситуация в философском сообществе принципиально изменилась.

1. 4 «Расцвет» и «увядание» советской версии

марксистской парадигмы:

начало 60 – конец 80-х годов

Период 60-80-х годов в отечественной истории отличается сменой «оттепели», времени противоречивого, отличающегося борьбой либеральных и реакционных тенденций, на эпоху застоя. Авторитет Н. С. Хрущева был подорван экономическими неурядицами и бесконечными реорганизациями управления. Введенные XXII съездом в 1961 году предельные сроки пребывания в партийных органах не устраивали руководителей разных уровней. В результате руководство партии составило заговор против Хрущева. 13 октября 1964 года он был вызван в Кремль на заседание Президиума ЦК. На этом заседании его обвинили в создании культа личности, в экономическом авантюризме, в бессмысленных реорганизациях. 14 октября состоялся пленум ЦК, который сместил Хрущева со всех постов. Первым секретарем ЦК был избран Л. И. Брежнев. Смена курса и отход от идей XX съезда КПСС, поворот в сторону консервации административно-командной системы управления привели к нарастанию во всех сферах жизни общества застойных явлений с 1964 по 1985 годы.

Поворот в политическом курсе брежневского руководства наметился не сразу после прихода его к власти. Вначале оно действовало под лозунгом исправления волюнтаристских ошибок Н. С. Хрущева, обеспечения коллективности руководства и «стабильности», на деле означающей отказ от радикальных перемен. Явный поворот к политике консерватизма наметился в 1968 году, когда в Чехословакии была предпринята попытка реформирования экономики, демократизации общественной жизни, превращения социализма в общество «с человеческим лицом». Это напугало советское руководство, и оно решило пресечь опасный процесс, который мог перекинуться и на другие социалистические страны, в том числе на СССР.

Кризисные явления затронули прежде всего политическую сферу. К началу 70-х годов прекратились всякие попытки либерализации режима, усилилась жесткая регламентированность всей политической жизни. Утвердилась практика прямого партийного командования и подмены функций государственных органов. Политическая система была оформлена новой Конституцией СССР 1977 года. В статье 6 закреплялась руководящая роль КПСС в обществе, что означало её фактическую монополию на власть. Объявлялось о непрерывном возрастании руководящей роли партии как закономерности развития советской системы. Идеологическая функция философии оставалась единственно востребованной со стороны власти.

В условиях отсутствия гласности, контроля за деятельностью аппарата усилились бесконтрольность и безнаказанность чиновников. К началу 80-х годов кризисные явления охватили все сферы общественной жизни, и необходимость существенных перемен в стране стала очевидной для руководителей и рядовых граждан. В 1981 году объемы производства в некоторых отраслях даже снизились по сравнению с 1980 годом. Практически прекратился рост производительности труда. Экономика, несмотря на все усилия, оставалась невосприимчивой к достижениям НТР, и разрыв с Западом в этой области увеличивался. Вынужденные затраты на военные нужды в условиях холодной войны приводили к обескровливанию экономики. Необходимость реформ к середине 80-х годов стала очевидной.

Несмотря на явные признаки улучшения, советская философия в 60-80-е годы развивалась неровно и противоречиво. До 1968 года можно говорить о возобладании тенденций обновления и философском расцвете. С 1968 до 1973 года рост набрали реваншистско-охранительные тенденции, которые приводят к стагнации в жизни философского сообщества и «увяданию» советской философии.

Период 60-х – до середины 70-х годов можно считать временем расцвета советской версии марксистской парадигмы.

В начале 50-х годов характер проведения научных конференций, их тематика не отличались от порядка, сложившегося в 30-40-е годы. Поле коммуникации было ограничено исключительно внутренним общением, не выходившим не только за границы страны, но и границы Института философии и Московского университета. Конференций всесоюзного масштаба было очень мало, и все они были приурочены к каким-то важным историческим датам, изданию трудов классиков или публичной демонстрации перед философским сообществом изменившейся в нём ситуации и иерархии, что было инициировано властью.

Типичным явлением для 50-х годов были конференции, посвященные обсуждению трудов Сталина. Степень размаха этих мероприятий варьировалась от больших научных сессий, организуемых Институтом философии и высшими учебными заведениями Москвы, до небольших конференций, ограниченных рамками вуза или института.

Атмосфера этих мероприятий была весьма своеобразна. Вначале выступал руководитель данного учреждения с докладом, в котором излагались идеи последнего труда Сталина, с оценкой проделанной работы в свете этого труда и покаянием, что еще работа ведется недостаточно. Потом выступали другие представители данного учреждения, которые после дозы восхвалений «бессмертного труда» Сталина, в зависимости от ситуации, либо критиковали либо каялись в ошибках.

С большим размахом была организована научная сессия, проходившая 14, 15 и 26 июня 1951 года в Институте философии АН СССР, посвященная годовщине выхода в свет труда И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания». В работе сессии приняли участие свыше 1 200 человек: научные сотрудники, докторанты и аспиранты институтов Академии наук, а также профессорско-препода–вательский состав московских высших учебных заведений.

Вступительное слово произнёс директор Института философии академик Г. Ф. Александров. С докладами выступили: М. Д. Каммари на тему «Товарищ Сталин о роли языка в развитии общества»; доктор философских наук, профессор П. А. Степанян на тему «Развитие И. В. Сталиным теории научного коммунизма в труде по вопросам языкознания»; В. П. Чертков на тему «Развитие марксистской диалектики в труде И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания»; Ф. В. Константинов на тему «Место и роль науки в развитии общества»; Г. Е. Глезерман на тему «Базис и надстройка в советском социалистическом обществе». На заседаниях 15 и 26 июня проходило обсуждение докладов.

Через год обсуждался труд И. В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР», его речь на XIX съезде партии, решения и материалы XIX съезда.

Это происходило во всех философских научных учреждениях Москвы и на философских кафедрах Академии общественных наук при ЦК КПСС, Высшей партийной школы, Московского ордена Ленина Государственного университета имени Ломоносова и других высших учебных заведений.

На этот раз Институт философии ограничился небольшой по размаху конференцией. С докладом о задачах советских философов в свете новых трудов И. В. Сталина и решений XIX съезда партии выступал академик Г. Ф. Александров. В своем докладе он охарактеризовал значение труда И. В. Сталина для дальнейшей разработки проблем диалектического и исторического материализма. Затем отметил, что советские философы допускают ошибки субъективно-идеалистического характера в работах по историческому материализму, мало работают над проблемами марксистско-ленинской теории познания. Подготовленные Институтом философии работы (учебник по диалектическому материализму, вышедший из печати сборник «О диалектическом материализме» и ряд других книг) страдают существенными недостатками, так как советские философы уклоняются от исследования глубинных процессов развития советского общества, от творческого решения сложных проблем, нередко скользят по поверхности явлений, слабо развертывают критику и самокритику [Изучение… 1952. С. 206-210].

В обсуждении приняли участие Г. Е. Глезерман, Н. И. Арбузов, З. В. Смирнова, Б. М. Кедров, М. П. Баскин, Н. П. Васильев, С. Л. Рубинштейн, И. В. Кузнецов, Е. Д. Варнакова, И. Б. Астахов.

Н. П. Васильев отметил один из важнейших недостатков многих научных трудов по вопросам философии – отсутствие творческого подхода к решению философских проблем, поверхностное описание нашей действительности, не раскрывающее глубоко тенденций общественного развития. Так, например, в статье М. М. Розенталя, опубликованной в сборнике, изданном Академией общественных наук, все положения правильны, но примеры взяты из прошлого, и они не ориентируют на то, чтобы пересмотреть устаревшие понятия на основе новой практики.

Н. И. Арбузов указал, что в Институте философии до сих пор не получили глубокой разработки многие актуальные вопросы диалектического материализма: о свободе и необходимости, о борьбе нового со старым. В течение ряда лет в плане Института философии не было работ по вопросам марксистско-ленинской теории познания, и потому не случайно в трактовке законов логики были допущены ошибки субъективно-идеалистического характера.

З. В. Смирнова высоко оценили значение труда И. В. Сталина для разработки вопросов истории философии. Она отметила, что до сих пор слабым местом в работах по истории философии был анализ конкретной исторической обстановки, обусловливавшей возникновение той или иной системы взглядов. Иногда эти взгляды выводились прямо из состояния производительных сил данной эпохи без глубокого анализа производственных отношений. В некоторых работах всё еще имеет место вульгаризаторский, антиисторический подход к философским системам прошлого, например, в работе тов. Голосова по истории английского материализма XVII века.

Член редколлегии журнала «Вопросы философии» Б. М. Кедров говорил о значении труда И. В. Сталина для разработки вопросов о скачках и о постепенности как форме развития вообще и форме развития советского общества в частности, а также для разработки вопросов диалектической логики. Б. М. Кедров подверг критике работы Института философии по логике, в том числе подготовленный к изданию учебник логики для средней школы, в котором запутывается вопрос о соотношении между формальной логикой и марксистской диалектикой.

Институт философии организовывал научные дискуссии и обсуждения рукописей книг, подготавливаемых к печати, а также спорных проблем, нуждающихся в теоретической разработке.

Тон этих дискуссий был чрезвычайно резким, отражающим сложность ситуации в философском сообществе и отсутствие возможности нормальной интеллектуальной работы.

Например, 10 марта 1950 года в секторе диалектического материализма Института философии Академии наук СССР состоялось обсуждение книги И. В. Кузнецова «Принцип соответствия в современной физике и его философское значение» (1948 г. ).

За два года после выхода книги произошло усиление идеологического диктата, прошла сессия ВАСХНИЛ, наступило время торжества мичуринской биологии, борьбы с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом. Так как книга была написана довольно объективно и уважительно представлены концепции Бора и Гейзенберга, на состоявшемся обсуждении И. В. Кузнецов был вынужден во вступительном слове подвергнуть себя резкой критике. Он отметил, что книга является одной из глав задуманной им большой работы, посвященной анализу основных идей современной физики и критике «физического» идеализма. Цель его книги – показать лживость и антинаучную сущность идеалистических представлений о характере развития физической науки, физической теории. На фактическом материале он доказывал, что подлинное научное обоснование принципа соответствия может быть дано на основе диалектического материализма.

И. В. Кузнецов утверждал, что книга всем своим содержанием, а не только той или иной её частью направлена против «физического» идеализма во всех его формах, в том числе и против «философского мракобесия» так называемой «копенгагенской школы» и «кембриджской школы». Но за время, прошедшее с момента издания книги, он продумал её содержание в свете указаний партии по идеологическим вопросам, в свете итогов борьбы с враждебной идеологией буржуазного космополитизма и обнаружил в ней ряд существенных недостатков и ошибок. И. В. Кузнецов перечислил свои ошибки. Во-первых, в факте закономерной взаимосвязи физических теорий, в принципе соответствия выявляется лишь одна из черт сложного диалектического процесса познания – связь относительной и абсолютной истин. Об этом в книге сказано, но недостаточно отчётливо. Во-вторых, в книге показана коренная ломка научных понятий в процессе создания новых физических теорий под влиянием экспериментальных открытий. Недостаток состоит в недостаточной разработанности вопроса о том, что с возникновением новых теорий старые не остаются просто прежними «старыми» физическими теориями, а в свете новых углубляются и обогащаются. В-третьих, стремясь разоблачить идеалистические концепции по вопросу о взаимоотношении физических теорий, он не рассмотрел возникающие в условиях буржуазного общества антинаучные концепции и теории, борющиеся с материалистическими воззрениями. В-четвертых, рассматривая материалистическое ядро физических теорий, он представил их освобожденными от идеалистической оболочки, что вводит читателя в заблуждение относительно идеологических позиций этих учёных. В-пятых, хотя в книге и содержатся указания на неправильное понимание «принципа соответствия» буржуазными физиками, но они не развернуты в глубокую критику.

После И. В. Кузнецова выступил его главный оппонент на дискуссии и рецензент книги – М. И. Шахпаронов, который до этого отличился в борьбе против теории резонанса в химии. Сначала М. И. Шахпаронов указал, «…что большевистская партия, товарищ Сталин требуютот советских учёных неустанного разоблачения и разгрома всех и всяческих проявлений идеализма, всё более тонко маскирующегося и паразитически использующего достижения современной науки. Анализируя и обобщая результаты современного естествознания, советские учёные должны глубоко критически, с позиций диалектического материализма оценивать каждое высказывание буржуазного учёного, каким бы специальным и «научным» оно ни казалось. Некритическое, доверчивое отношение к высказываниям реакционных буржуазных учёных-специалистов создаёт благоприятные условия для влияния буржуазной идеологии па нашу науку. Особенно опасны и вредны попытки «истолковать» и «развить с позиций диалектического материализма» те пли иные, облечённые в наукообразную форму, идеалистические представления буржуазных учёных. Такой попыткой, по мнению М. И. Шахпаронова, является вышедшая в 1948 году книга И. В. Кузнецова «Принцип соответствия в современной физике и его философское значение» [Максимов. 1950. С. 380]. И. В. Кузнецову, вместо критики идеалистических выводов буржуазных учёных, инкриминировалось развитие взглядов Бора и Гейзенберга. Кроме того, И. В. Кузнецов приписал Бору такие высказывания, которых нет в его статьях: для Бора применяемый им принцип является не более как чисто формальным приёмом, а И. В. Кузнецов представляет это как будто Бор считал «принцип соответствия» всеобщим законом. Еще одно тяжелое обвинение было высказано М. И. Шахпароновым – в игнорировании достижений советских учёных, создающим ложное впечатление, что развитие современной физики связано лишь с трудами Бора, Гейзенберга, Шредингера, Эйнштейна и других зарубежных идеалистически настроенных физиков. И, наконец, он обвинял И. В. Кузнецова в объективизме в подходе к рассмотрению теорий буржуазных учёных и отсутствии должной критики.

Выступивший затем профессор В. М. Познер (сектор диалектического материализма Института философии) дал в целом положительную оценку книге. Он указал, что в ней дан глубокий анализ тенденций теоретической физики, ярко и убедительно доказывается, что ни метафизический материализм, ни идеалистический философский релятивизм не в состоянии справиться с трудностями, обусловленными прогрессом экспериментального исследования, и что только диалектический материализм указывает верный путь безграничного развития физического знания. Отметив некоторые неточные формулировки автора книги, В. М. Познер в заключение указал, что живо и увлекательно написанная книга И. В. Кузнецова нуждается в ряде коррективов во избежание неправильных выводов, на которые она могла бы натолкнуть недостаточно подготовленного в философском отношении читателя.

В целом с положительным отзывом выступил профессор Малов (Государственный педагогический институт имени В. И. Ленина), отметив, что, несмотря на имеющиеся недостатки, книга И. В. Кузнецова интересна и полезна. С ним солидаризировался и выступил против М. И. Шахпаронова С. М. Карпов (сектор философии естествознания Института философии), Р. Я. Штейнман (Гостехиздат), Н. Ф. Овчинников (сектор философии естествознания Института философии), Ю. Г. Гейвиш (сектор философии естествознания Института философии). Они отмечали, что считают книгу И. В. Кузнецова попыткой конкретизации положений диалектического материализма на частной, хотя и имеющей большое значение области теоретической физики. В книге имеется ряд неточных терминов и формулировок, которые могут вызывать недоразумения и должны быть исправлены при последующем переиздании.

С резкой критикой, поддерживая позицию М. И. Шахпаронова, выступили Дуков (журнал «Советская книга») и А. И. Компанеец (сектор философии естествознания Института философии), которые заявили, что М. И. Шахпаронов дал всесторонне правильную оценку книги Кузнецова. Коренные пороки книги И. В. Кузнецова, по их мнению, связаны с «преклонением перед иностранщиной». «Кузнецов всячески превозносит буржуазных физиков-махистов и почти совсем игнорирует роль русских, и в особенности советских физиков, в развитии физической науки, ограничиваясь лишь беглыми упоминаниями о них. Развитие современной физики автор книги излагает объективистски, нейтрально, не вскрывая реакционной сущности философских воззрений современных физиков-идеалистов. В каждом из них И. В. Кузнецов видит прежде всего союзника по профессии, а потом противника» [Максимов. 1950. С. 380].

В заключение с ответом на критику своей книги выступил И. В. Кузнецов, который признал правильность многих критических замечаний. Но не согласился с отрицанием всеобщей значимости принципа соответствия, а самое важное замечание – упрёк в том, что в книге имеет место подмена ленинской теории отражения «принципом соответствия» в физике – начисто отверг.

Подводя итог дискуссии, выступил профессор М. А. Леонов (заведующий сектором диалектического материализма Института философии), который отметил, что коренных разногласий в оценке книги Кузнецова нет, а рецензия Шахпаронова приемлема как основа для её оценки, и в книгу необходимо внести поправки с тем, чтобы она вышла в новом издании в исправленном виде и решила ту актуальную задачу, которая стоит перед философами. Действительно, для того времени стиль обсуждения книги был еще относительно мягким и И. В. Кузнецов достаточно «легко отделался» от своих критиков благодаря мощной поддержке большинства членов сектора философии естествознания.

В 1951 году была проведена дискуссия по вопросам логики, в ходе которой был подвергнут критике учебник логики, написанный А. А. Чудовым; осуществлено критическое обсуждение макета I тома и материалов к макету II тома «Истории философии»; критике подверглась книга «Исторический материализм» (вышедшая под редакцией Ф. В. Константинова). Обсуждение этой книги в Москве продолжалось в течение трёх дней. Кроме того, книга обсуждалась в Ленинграде, Киеве и других городах. Сотрудники Института философии приняли участие в дискуссиях по вопросам физиологии и химии.

В середине 50-х начинают медленно расширяться возможности коммуникации, проводится больше конференций, и впервые советские философы принимают участие в конгрессах и конференциях за рубежом. Это привело к активизации философской жизни и появлению новых исследовательских направлений и дискуссии.

В 1956 году советская делегация во главе с П. Н Федосеевым участвовала во Всемирном социологическом конгрессе (Амстердам). Это событие стало переломным моментом в институционализации советской социологии. Философское руководство вернулось с конгресса, убежденное в необходимости развития марксистских социологических исследований. Была достигнута договоренность о посещении Москвы руководителями Международной социологической ассоциации. Проблемы социологии стали обсуждаться на учёных советах, и осенью 1956 года впервые прозвучало пожелание М. Д. Каммари создать социологический журнал. С 1957 года началась дискуссия о соотношении исторического материализма и социологии.

Влияние хрущевских либеральных реформ на развитие социологии было усилено импортом социологических идей с Запада. С 1957 по 1961 гг. Институт философии в Москве посетили более 200 иностранных философов и социологов.

В Советский Союз приезжали И. Берлин, Р. Энджелл, У. Ростоу, А. Гоулднер, Ч. Райт Миллс, Р. Мертон, Т. Парсонс. В январе 1960 года Отделение философских, правовых и экономических наук АН СССР рекомендовало для чтения лекций в Колумбийском и Гарвардском университетах о социологических исследованиях в СССР А. Ф. Окулова и Ц. А. Степаняна.

Развитию социологической науки в СССР способствовало сотрудничество с польскими интеллектуалами. С середины 50-х гг. в Институте философии на Волхонке часто бывали Адам Шафф и другие польские обществоведы.

К началу 60-х гг. в стране активно проводились «конкретные исследования». Сектор исследования новых форм труда и быта в Институте философии (руководитель Осипов Г. В. ) изучал трудовые коллективы московских и горьковских заводов; начиналось исследование отношения к труду ленинградских рабочих (Ядов В. А., Здравомыслов А. Г. ); уральские социологи (Руткевич М. Н. ) завершили крупное исследование промышленных предприятий свердловского совнархоза и выпустили книгу о культурно-техническом развитии рабочего класса. Эта работа получила одобрение и поддержку в высоких политических инстанциях.

Первый собственно философский конгресс, в котором участвовала советская делегация, состоялся в Цюрихе в 1954 году, второй – в Венеции в 1958 году.

На XII Международном философском конгрессе в Венеции
(12-18 сентября 1958 г., число участников 1300 человек) присутствовала советская делегация из 28 человек.

В неё вошли и выступили с докладами по следующим темам: Митин М. Б. «Человек и природа» (он возглавлял делегацию); Омельяновский М. Э. «Проблема реальности в современной физике»; Валескам В. И. «Использование законов биологической науки в интересах общества»; Фатемеев Х. М. «Наука и социальный прогресс»; Шишкин А. Ф. «К вопросу о моральных ценностях»; Кедров Б. М. «Определение научных понятий через закон»; Иовчук М. Т. «К вопросу об идейной общности и традициях прогрессивной философских учений народов Востока»; Дынник М. А. «Ванини и падуанский аристотелизм».

Присутствие на этом конгрессе было весьма бледным, и, за исключением докладов М. Э. Омельяновского и Б. М. Кедрова, доклады носили идеологический характер.

В Стенфорде на философском конгрессе, состоявшемся 24 августа – 2 сентября 1960 года, присутствовало 250 участников. Большинство – американцы, остальные 60-70 учёных представляли 25 других стран.

В работе конгресса участвовали выдающиеся специалисты по математической логике – С. Клини, А. Черч, А. Тарский, логический позитивист Р. Карнап, философ-неотомист И. Бохенский. В состав Организационного комитета конгресса входили крупные философы-неопозитивисты Э. Нейгель и Ф. Франк, известный физик П. Бриджмен. Социалистические страны представляли на конгрессе советские, румынские учёные и один польский учёный. В советскую делегацию входили член-корреспондент АН СССР Б. М. Кедров, кандидат философских наук В. С. Семенов и академик АН УССР М. Э. Омельяновский.

Сообщения, сделанные на секциях советскими философами – М. Э. Омельяновским «Диалектическое противоречие в современной физике» (секция методологии и философии физики) и Б. М. Кедровым «О соотношении между историческим и логическим в процессе познания» (секция общих проблем методологии и философии науки), были выслушаны с вниманием. Задавались многочисленные вопросы (особенно после заседаний), завязывались дискуссии по проблемам, рассмотренным в сообщениях. «Характерно, что вопросы задавались либо с целью выяснить неясные для слушателя стороны проблемы, либо выразить свое согласие с докладчиком, а не с какими-либо враждебными по отношению к марксистской идеологии намерениями» [Омельяновский. 1961. С. 160].

Успешно прошло и внепрограммное собеседование по теоретическим и эмпирическим аспектам науки, организованное советской делегацией, на котором сделал доклад Б. М. Кедров.

В собеседовании приняли участие Г. Бергман и X. Мельберг (США), К. Поппер (Англия), М. Бунге (Аргентина) и другие. Б. М. Кедров сопоставил позицию диалектического материализма по вопросу о соотношении эмпирического и теоретического в процессе научного познания с точкой зрения Г. Бергмана и других участников симпозиума. Обсуждение доклада прошло очень активно. Выступавшие отметили интересное содержание доклада Б. М. Кедрова и выразили свое согласие с его существенными положениями, подчеркнув, те пункты, по которым они разошлись с докладчиком.

Участникам делегации удалось договориться с библиотекой Стенфордского университета об организованном обмене научной продукцией с Институтом философии АН СССР, что, несомненно, расширяло потенциал для вхождения в международное философское сообщество, позволяло находиться в контексте последних идей и концепций.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒