Валерий Лейбин 29 страница

ЛОГОТЕРАПИЯ (от греч. «логос» – дух, смысл) – одно из направлений психотерапии, акцентирующее внимание на духовной сущности человека и осуществляющее терапию в духовных терминах.
Основателем логотерапии, фокусирующей внимание на смысле человеческого существования, является австрийский психотерапевт В. Франкл (1905–1997), который в статье «Философия и психотерапия. К вопросу об основаниях экзистенциального анализа» (1938) выдвинул идею о необходимости развития психотерапии с точки зрения использования духовного элемента при работе с пациентами. Он исходил из того, что классический психоанализ З. Фрейда (1856–1939) и индивидуальная психология А. Адлера (1870–1937) с их акцентами на вытеснении и оранжировке, эдиповом комплексе и комплексе неполноценности, необходимости осознания бессознательного и значении ответственности раскрыли лишь тот или иной аспект человеческого существования, в то время как для выявления истинной картины человека оба аспекта должны быть объединены с целью выхода за пределы динамики его аффектов и актуализации его латентных ценностей духовного порядка. Фактически им был поставлен вопрос о необходимости такой формы психотерапии, которая «проникала бы глубже динамики аффектов, вскрывала бы за психическим страданием невротика его духовную борьбу». Речь шла о более глубокой (по сравнению с выявлением за физическими симптомами их психических причин) терапевтической деятельности, ориентированной на обнаружение страданий человеческого духа и облегчение этих страданий.
Логотерапия не подменяет собой психотерапию как таковую, а лишь дополняет ее. В отличие от предшествующих видов терапии она основывается на экзистенциальном анализе, экзистенциально-аналитическом подходе к лечению невротических расстройств человека в терминах его свободы и осознания ответственности.
В теоретическом отношении логотерапия исходит из признания того, что первичной мотивирующей силой человека является не стремление к удовольствию (З. Фрейд), не воля к власти (А. Адлер), а его стремление найти смысл собственной жизни. Это стремление к смыслу или «воля к смыслу» могут быть фрустрированы. Экзистенциальная фрустрация, «экзистенциальный вакуум» способны привести к специфическому неврозу, названному в логотерапии «ноогенным неврозом», возникающим не на психологической почве (психогенный невроз), а в ноологической сфере (от греч. «ноос» – дух, смысл) человеческого существования. Логотерапия стремится провести человека через его экзистенциальный кризис роста и развития.
Поскольку логотерапия добивается того, чтобы пациент осознал скрытый смысл своего существования, то она является аналитической, напоминающей психоанализ. Вместе с тем логотерапия не ограничивается выявлением и осознанием инстинктивных факторов в бессознательном пациента. Она акцентирует внимание на «духовном бессознательном», воле к смыслу, реализации потенциального смысла человеческого существования. В этом отношении логотерапия, как подчеркивал В. Франк, расходится с классическим психоанализом в том, что она рассматривает человека как такое существо, «главной целью которого является осуществление смысла и актуализация ценностей, нежели простое удовлетворение влечений и инстинктов, простое примирение конфликтующих «оно», «я» и «сверх-я» или адаптация и приспособление к обществу и среде».
В практическом плане логотерапевтический подход к лечению невротических расстройств включает в себя установку, согласно которой невротические симптомы могут корениться в физических изменениях или психических проявлениях, выступать в форме средства достижения цели в социальной области или как модус существования человека. Лишь последняя форма психического заболевания становится объектом экзистенциального анализа и поэтому логотерапия имеет дело с неврозами, понимаемыми как продукт принятия решений, способ существования, род духовной установки человека. Отсюда цель логотерапии, заключающаяся не в лечении отдельного симптома или болезни в целом, а в трансформации взглядов невротика на его невроз.
Если обычная психотерапия ориентируется на освобождение человека от психических нарушений, а классический психоанализ – на расширение сферы Я (сознания) относительно сферы Оно (бессознательного), то логотерапия стремится сделать людей свободными в другом смысле, а именно свободными для того, чтобы они могли принять свою ответственность на самих себя. Речь идет не о навязывании ценностей жизни пациенту, а о свободном выборе им ответственности за принятие тех или иных ценностей. По словам В. Франкла, задача логотерапии, или экзистенциального анализа, состоит в том, чтобы «привести личность на те позиции, где она может самостоятельно определять свои задачи, исходя из осознания своей ответственности, и может найти ясный, уникальный и единственный смысл своей жизни». Акцент на ответственности отражается в категорической максиме логотерапии: «Жить так, как если бы ты живешь уже второй раз и как если бы ты поступал в первый раз так же неправильно, как собираешься поступить сейчас! »
Логотерапия основывается на использовании не только экзистенциального анализа, но и специальной терапевтической техники. Эта техника лечения включает в себя методы парадоксальной интенции и дерефлексии. Метод парадоксальной интенции сводится к стремлению привести пациента к такому состоянию, чтобы он не избегал невротических симптомов, не боролся с ними, а, напротив, преувеличивал их и тем самым оказался способным дистанцироваться по отношению к неврозу посредством высмеивания его. Метод дерефлексии предполагает нейтрализацию гиперрефлексии пациента, его невротической склонности к самонаблюдению посредством игнорирования его невротических симптомов.
В конечном счете логотерапевтическая техника лечения предназначена для изменения внутренних установок пациента по отношению к своему заболеванию. Поэтому целью логотерапии является не светская исповедь, способствующая подчас смягчению страданий пациента, а медицинское служение, помогающее ему трансформировать его страдания во внутренние достижения с тем, чтобы придать смысл его собственной жизни. По мнению В. Франкла, человек может придать смысл своей жизни посредством реализации трех типов ценностей: творческих ценностей (творческой деятельности, созидания); ценностей переживания (связанных с переживаниями в процессе познания, созерцании прекрасного, восприятия добра); и ценностей установки, то есть отношения или страдания (видение смысла даже в безнадежной ситуации, в которой человек оказывается не в силах что-либо противопоставить, как, например, в случае неизбежной смерти).
Логотерапия не ответственна за наличие или отсутствие смысла и жизненных ценностей у пациента. Логотерапевт не навязывает пациенту ценностные суждения. Его роль состоит в расширении поля зрения пациента, с тем чтобы он смог увидеть, осознать весь спектр смыслов и ценностей, а затем актуализировать потенциальный смысл своей жизни. При этом логотерапевт придерживается точки зрения, согласно которой «подлинный смысл жизни должен быть найден в окружающем мире скорее, нежели в самом человеке или в его собственной психике». Это значит, что ответственность за нахождение пациентом смысла его жизни лежит на нем самом. Логотерапия лишь стремится побудить пациента к осознанию его собственной ответственности, к самостоятельному принятию ее на себя. Таким образом, она выступает в качестве терапевтического средства, способствующего обучению ответственности.

ЛЭЙНГ Рональд Дэвид (1927–1989) – шотландский психиатр и психоаналитик. Родился в Гованхилле, Глазго, в 1927 году. В 1932 году поступил в грамматическую школу для мальчиков, где был одним из лучших учеников по классическим дисциплинам и музыке. В 1944 году получил диплом королевской музыкальной академии, в 1945 году – королевского музыкального колледжа. Во время обучения проявил интерес к работам как философов, включая Ф. Ницше, С. Кьеркегора, так и психоаналитиков, прежде всего к работам З. Фрейда. Поступил на медицинский факультет университета Глазго, в котором учился в период 1945–1951 годов. Начал свою профессиональную деятельность в психиатрической клинике, в результате чего стал специализироваться в сфере психиатрии. В 1951 году был призван в армию, где работал в качестве психиатра. После возвращения из армии в 1953 году стал работать в Гартневэльской психиатрической больнице в Глазго, где завершил свое психиатрическое образование. Принимал участие в экспериментальном лечении шизофреников в условиях, когда пациенты вели активный образ жизни, занимались приготовлением пищи, приобщались к художественной деятельности, носили такую же одежду, как и врачи.
В 1956 году Р. Лэйнг стал квалифицированным психиатром, получил место старшего регистрата в Тэвистокской клинике в Лондоне и стал проходить психоаналитическую подготовку в Институте психоанализа. В 1960 году в качестве психоаналитика открыл частную практику в Лондоне и стал экспериментировать с наркотиками, особенно с ЛСД. В том же году опубликовал книгу «Расколотое Я», которая получила благожелательные рецензии в медицинских журналах, но оказалась не востребованной у массового читателя. В 1962 году возглавил Лангхэмскую клинику в Лондоне. В последующие годы стал выступать в средствах массовой информации и на британском телевидении вел передачу по проблемам сумасшествия, здоровья и семьи. Переизданная в 1965 году его работа «Расколотое Я» стала бестселлером. В том же году он совместно с А. Эстерсоном и Г. Купером начал осуществлять проект по созданию коммуны Кингсли Холл. Это была экспериментальная коммуна, в рамках которой при работе с шизофрениками использовались наркотики, а пациенты и врачи находились в равном положении. Работа в данной коммуне осуществлялась на протяжении пяти лет, пока соответствующий проект не был закрыт в 1970 году. Наряду со своими коллегами Р. Лэйнг стал одним из лидеров антипсихиатрического движения, выступавшего против официальной психиатрии.
В 1971 году Р. Лэйнг со своей второй женой и двумя детьми совершил путешествие в Шри Ланку, где на протяжении двух месяцев изучал медитацию в одном из буддистских монастырей. В том же году он посетил Индию, где в течение трех месяцев учился у индусского аскета Гангроти Баба, посвятившего его в культ индийского божества Кали, изучал санскрит и посетил Говинду Лама, который был гуру для Тимоти Лири, приобщавшего западную молодежь к экспериментированию с ЛСД.
По возвращении в 1972 году в Лондон Р. Лэнг продолжил свою работу в качестве психиатра и психоаналитика, а также совершил турне в США, где выступил с циклом лекций. Встреча с психотерапевтом Э. Фэр, практиковавшей психодраму «возрождение» для лечения пациентов, привела к тому, что в 1973 году он использовал эту технику на себе. За свою деятельность по развитию движения антипсихиатрии он удостоился особой чести, когда в 1985 году в Национальной портретной галерее Шотландии появился его портрет. В 1987 году его имя было вычеркнуто из официального списка членов медицинского сообщества, имеющих право заниматься медицинской практикой. Умер от сердечного приступа во время игры в теннис во Франции в 1989 году.
Р. Лэнг – автор работ «Расколотое Я» (1960), «Я и другие» (1961), «Политика переживания и райская птица» (1967), «Узлы» (1971), «Вы любите меня? » (1976), «Факты жизни» (1976), «Разговоры с детьми» (1978), «Мудрость, сумасшествие и безумие» (1985).

ЛЮБОВЬ – обобщенное понятие, используемое для описания и характеристики переживаний и чувств человека, связанных с его отношением к другим людям, предметам, идеям, миру в целом и самому себе.

В классическом психоанализе под любовью понималось прежде всего такое взаимоотношение между людьми, которое обусловлено аффективным проявлением либидо, то есть сексуальной энергии. Хотя З. Фрейд считал, что существо того, что в психоанализе называют любовью, является не чем иным, как обычным, воспеваемым поэтами пониманием любви, а именно сексуальное взаимодействие между людьми, тем не менее ему не было чуждо представление о любви, выходящее за рамки исключительно интимных отношений. Не случайно в работе «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921) он писал: «Мы, однако, не отделяем всего того, что вообще в какой-либо мере связано с понятием любви, то есть, с одной стороны, любовь к себе, с другой стороны, любовь родителей, любовь детей, дружбу и общечеловеческую любовь, не отделяем и преданности конкретным предметам или абстрактным идеям».
В историческом плане любовь соотносилась З. Фрейдом с влечением человека к сексуальному объекту и выступала наравне с внешней нуждой, обусловленной необходимостью совместной жизни людей. В этом отношении Эрос и Ананке (нужда) являлись для него «предками человеческой культуры». Любовь рассматривалась в качестве «основания культуры», вызывающая сильнейшее переживание удовольствия половая (генитальная) любовь – как прообраз счастья человека.
В понимании З. Фрейда, любовь заложила основы семьи еще в древности. Она не отрекается от прямого сексуального удовлетворения и в современной культуре. Более того, любовь продолжает оказывать воздействие на культуру, в том числе и в форме нежности, представляющей собой модифицированную и заторможенную по цели сексуальную деятельность. В обеих формах она выполняет важную функцию, то есть связывает воедино множество людей. Другое дело, что обыденное использование в речи понятия любви оказывается неопределенным, затрудняющим понимание того, о чем в действительности идет речь.
З. Фрейд исходил из того, что неточность употребления слова «любовь» имеет свое «генетическое основание». В работе «Недовольство культурой» (1930) он так пояснил свою мысль: «Любовью называют отношения между мужчиной и женщиной, создавших семью для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Но любовь – это и добрые чувства между родителями и детьми, братьями и сестрами, хотя такие отношения следовало бы обозначить как заторможенную по цели любовь или нежность». Первоначально заторможенная по цели любовь была одновременно и чувственной. Таковой она остается и в современной культуре с той лишь разницей, что оказывается бессознательной. Оба вида любви (чувственная и заторможенная по цели) выходят за пределы семьи, в результате чего устанавливается необходимая связь между теми, кто ранее был чужд друг другу. Таким образом, половая любовь ведет к новым семейным союзам, в то время как заторможенная по цели любовь – к дружеским, культурно значимым объединениям людей, в которых преодолеваются ограничения половой любви. Однако, как считал З. Фрейд, по ходу развития любовь стала утрачивать однозначное отношение к культуре. «С одной стороны, любовь вступает в противоречие с интересами культуры, с другой – культура угрожает любви ощутимыми ограничениями».
Подобное раздвоение проявляется, по мнению З. Фрейда, прежде всего в форме конфликта между семьей и более крупными сообществами людей. Затраченная на цели культуры психическая энергия отнимается от сексуальной жизни, ограничение которой ведет к культурному развитию, но вместе с тем оборачивается невротизацией человека. Уже первая фаза культуры принесла с собой запрет на кровосмешение, нанесший, по словам З. Фрейда, «самую глубокую за все время рану любовной жизни человека». Высшей точкой такого развития культуры и ограничения сексуальности является западноевропейская культура, где под запретом оказались проявления детской сексуальности. И хотя такой запрет психологически оправдан, поскольку без предварительного подавления в детстве было бы безнадежным делом укрощение сексуальных вожделений у взрослых, тем не менее, как считал З. Фрейд, нет оправдания тому, что культура вообще отвергает наличие детской сексуальности как таковой.
С точки зрения основателя психоанализа, противоречие между любовью и культурой заметно сказывается на развитии человека. В первой фазе своего развития, обычно заканчивающейся к пяти годам, ребенок находит в одном из своих родителей первый любовный объект. Последующее вытеснение его влечений приводит к вынужденному отказу от сексуальных целей и видоизменению его отношения к родителям. Ребенок остается привязанным к ним, но его чувства приобретают характер нежности. С возмужалостью ребенка его любовь направляется на иные сексуальные объекты. Однако при неблагоприятных условиях развития чувственные и нежные влечения могут оказаться столь несовместимыми между собой, что полноценная любовная жизнь человека окажется под вопросом.
Так, мужчина может обнаружить романтическое влечение к высокочтимой женщине без какой-либо потребности в любовном, сексуальном общении с ней и будет иметь реальные сексуальные связи только с теми «падшими» женщинами, которых он не любит и презирает. У него будет наблюдаться конфликт между нечувственной, небесной, божественной и чувственной, земной, греховной любовью. Дающая возможность познакомиться с областью любовной жизни невротиков психоаналитическая практика обнаруживает такой тип мужчины, для которого наиболее ценным объектом половой любви становится не добропорядочная женщина, а такая, которая является проституткой. Относящийся к подобному типу мужчина часто оказывается психическим импотентом в общении с добропорядочной женщиной и обнаруживает свою половую силу только с униженным сексуальным объектом, с которым психически связана возможность полного удовлетворения.
Для разрешения конфликта между любовью и культурой в истории человечества выдвигались различные идеальные требования культурного сообщества. Одно из таких требований выступает в форме известной заповеди: «возлюби ближнего твоего, как самого себя». Оценивая это требование, З. Фрейд говорил о психологической несостоятельности его в реальной жизни. Любовь является для человека безусловной ценностью, и он не может безответственно разбрасываться ею, тем более что не все люди достойны любви. Если бы заповедь звучала «возлюби ближнего твоего, как он любит тебя», тогда она не вызывала бы возражений. Но если другой человек не привлекает меня никакими достоинствами и не имеет никакого значения для моих чувств, то, замечал З. Фрейд, любить его трудно, да это и несправедливо по отношению к близким людям, заслуживающим мою любовь. «Если же я должен его любить, причем этакой всемирной любовью просто потому, что он населяет землю – подобно насекомому, дождевому червю или кольчатому жуку, – то я боюсь, что любви на его долю выпадет немного».
Нередко любовь воспринимается человеком в качестве стратегии жизни, способствующей обретению счастья. В этом случае любовь ставится в центр жизненной ориентации любить и быть любимым. Подобная психическая установка проистекает из опыта инфантильной любви к родителям, а также половой любви, приобщившей человека к ранее пережитому чувству наслаждения. Однако, как отмечал З. Фрейд, «никогда мы не оказываемся столь беззащитными перед лицом страдания, чем когда любим; никогда не бываем столь безнадежно несчастными, как при потере любимого существа или его любви».
Представления З. Фрейда о любви получили свое дальнейшее развитие в психоаналитической литературе. Одни психоаналитики уделили большее внимание феномену любви, рассмотренному через призму брачных отношений между людьми, другие – невротической потребности в любви, третьи – любви как решению проблемы человеческого существования.
Так, немецко-американский психоаналитик К. Хорни (1885–1952) провела различие между любовью и невротической потребностью в любви, исходя из того, что «главным в любви является само чувство привязанности, в то время как у невротика первичное чувство – потребность в обретении уверенности и спокойствия, а иллюзия любви – лишь вторичное». В работе «Невротическая личность нашего времени» (1937) она раскрыла часто встречающуюся в неврозе «жажду любви», при которой человек оказывается не способен любить, но испытывает острую необходимость в любви со стороны других, он имеет субъективное убеждение в своей преданности другим, в то время как в действительности его любовь является не чем иным, как «цеплянием за других людей для удовлетворения собственных потребностей». Если невротик приблизится к осознанию того, что ему предлагают истинную любовь, то он может испытать чувство ужаса. По мнению К. Хорни, отличительными чертами невротической потребности в любви являются прежде всего ее навязчивый характер и ненасытность, основными формами которой могут быть ревность и требование абсолютной любви. Если З. Фрейд полагал, что в основе невротической потребности в любви лежит сексуальная неудовлетворенность человека, то К. Хорни отказывалась признавать сексуальную этиологию потребности в любви. Придание сексуальности подлинного значения оценивалось ею в качестве одного из величайших достижений основателя психоанализа. Однако, как подчеркивала К. Хорни, сексуальными считаются многие феномены, которые в действительности являются выражением сложных невротических состояний, главным образом «выражением невротической потребности в любви».
Для американского психоаналитика Э. Фромма (1900–1980) любовь – это искусство, требующее труда и знания, действительная сила в человеке, предполагающая сохранение его целостности. Для большинства людей проблема любви – это проблема того, как быть любимым, в то время как в действительности, по убеждению Э. Фромма, она заключается в том, как любить самому. Любить – значит прежде всего давать, а не получать. Рассматривая любовь с позиций гуманистического психоанализа, Э. Фромм критически отнесся к фрейдовскому пониманию любви как выражению полового влечения. Однако он критиковал З. Фрейда не за то, что тот переоценил роль сексуальности в жизни человека, а за то, что основатель психоанализа «понимал сексуальность недостаточно глубоко». Поэтому если З. Фрейд только коснулся вопроса о различных видах любви, то Э. Фромм уделил значительное внимание рассмотрению специфики любви между родителями и детьми, материнской любви, братской любви, эротической любви, любви к себе, любви к Богу. Это нашло свое отражение в его работе «Искусство любви» (1956), в которой он не только рассмотрел, подобно К. Хорни, невротические расстройства в любви, но и раскрыл такие формы псевдолюбви, как «сентиментальная», «идолопоклонческая» и невротическая любовь, основанная на использовании человеком проективных механизмов для того, чтобы уйти от решения собственных проблем.
В понимании Э. Фромма, любовь – это личный опыт, который человек переживает только сам и для себя: любовь зависит от способности любить, которая, в свою очередь, зависит от способности «отойти от нарциссизма и от кровосмесительной привязанности к матери и роду», от способности развивать плодотворную установку в отношении к миру и к самому себе. Или, как писал он в книге «Здоровое общество» (1955), «любовь – это объединение с кем-либо или чем-либо вне самого себя при условии сохранения обособленности и целостности своего собственного Я».

МАЗОХИЗМ – склонность к поведенческой деятельности, ориентированной на получение сексуального возбуждения и удовлетворения путем унижений, физических или психических страданий. Для достижения эротического наслаждения мазохист стремится стать жертвой своего партнера, который должен причинять ему физическую боль, издеваться над ним, оскорблять и унижать человеческое достоинство.
Понятие мазохизма связано с именем австрийского писателя Л. фон Захер-Мазоха (1836–1895), опубликовавшего скандально известный роман «Венера в мехах» (1869). Автор этого романа имел специфические эротические наклонности, связанные с потребностью в наказании, унижении, травле, физическом ощущении боли и душевных страданиях.
Впервые понятие мазохизма было употреблено психиатром Р. Крафт-Эбингом. Он использовал его для характеристики перверсии, клинического поведения, связанного со сладострастным переживанием боли.
В классическом психоанализе проблеме мазохизма уделялось большое внимание. Для З. Фрейда мазохизм представлял собой как реальное стремление человека к получению сексуального удовлетворения путем бития и унижения, так и сферу фантазий, в которых ребенок переживает воображаемые сцены насилия над собой. Рассмотрение мазохизма осуществлялось в двух плоскостях: в плане трактовки его как одной из форм сексуального извращения человека; с точки зрения понимания мазохизма как типичного проявления детской сексуальности, включающего в себя элементы нормального психосексуального развития ребенка.
З. Фрейд считал, что у мужчин мазохизм совпадает с их установкой на женственность (ощущением себя безвольным, слабым существом), а у женщин – с их пассивным поведением (подчинением силе мужчины, покорностью, уступчивостью). В обоих случаях мазохизм возникает на основе инцестуозной, то есть кровосмесительной, привязанности к родителям. У девочек бессознательные мазохистские фантазии соотносятся с нормальной эдиповской установкой, когда девочка испытывает эротически окрашенные эмоциональные чувства к своему отцу. У мальчиков они связаны с извращенной установкой, когда привязанность к отцу включает в себя скрытые гомосексуальные наклонности.
По мнению З. Фрейда, мазохистские наклонности уходят своими корнями в бессознательную деятельность человека. Чаще всего они проявляются в трех формах: как условие сексуального возбуждения; как выражение женской сущности; как некая норма поведения. В соответствии с этим З. Фрейд различал три типа мазохизма – эрогенный, женский и моральный.
Эрогенный мазохизм связан с получением сексуального удовлетворения от боли определенных участков тела. Он лежит в основе двух других форм мазохизма.
Женский мазохизм характеризуется стремлением человека быть беспомощным, зависимым от другого. Он включает в себя женскую установку, в соответствии с которой человек ощущает себя неполноценным, кастрированным существом.
Моральный мазохизм основывается на бессознательном чувстве вины или потребности в наказании. Он примечателен тем, что страдания не обязательно должны исходить от любимого человека. Они могут быть вызваны безличными силами или обстоятельствами жизни. Смысл морального мазохизма состоит в том, что благодаря ему мораль вновь сексуализируется и открывается путь от морали к эдипову комплексу.
В понимании З. Фрейда моральный мазохизм тесно связан с влечением человека к смерти. То есть, подавляя направленные вовне агрессивные влечения, человек как бы вбирает их вовнутрь себя. Происходит саморазрушение человека, способствующее возникновению и усилению морального мазохизма.
Моральный мазохизм может служить источником влечения к смерти. Будучи разрушительным по своей природе, он тем не менее ориентирован на получение сексуального удовлетворения. В конечном счете в рамках классического психоанализа мазохизм играет не последнюю роль в процессах столкновения влечений к жизни и смерти.
На ранних этапах развития психоанализа З. Фрейд полагал, что, являясь существенным элементом сексуальности, мазохизм представляет собой вторичное образование, возникшее на основе садизма. Такое понимание мазохизма нашло отражение в его работах «Три очерка по теории сексуальности» (1905), «Влечения и их судьба» (1915).
Позднее, в работе «Ребенка бьют»: к вопросу о происхождении сексуальных извращений» (1919) З. Фрейд рассмотрел природу детских фантазий бития и выделил в них несколько фаз: предварительную, бессознательно-мазохистски окрашенную у мальчиков; первую, которую нельзя причислить к чисто сексуальной и садистской у девочек; вторую – мазохистскую, имеющую гедонистический характер у девочек и соответствующую предварительной стадии у мальчиков; третью – садистскую с явно выраженными чертами сексуального возбуждения. Из такого понимания детских фантазий о битии вытекало два следствия.
Во-первых, мазохизм оказался результатом проявления эдипова комплекса. В фантазиях избиения ребенка З. Фрейд усмотрел отражение психического представления об инцестуозной привязанности к отцу, столкновение вины и эротики, стремление к наказанию за запретное желание и компромисс, выраженный в регрессивном замещении этого желания. Последний источник служит питательной почвой для либидозного возбуждения, находящего разрядку в актах онанизма. Только в этом, по мнению основателя психоанализа, «заключается сущность мазохизма».
Во-вторых, раннее представление З. Фрейда о мазохизме, не являющемся выражением первичного влечения, но возникающем в силу обращения садизма против самого человека, претерпело изменение. На основе анализа фантазий детей об избиении основатель психоанализа пришел к заключению, что у девочек «изначально мазохистская (пассивная) интуиция обратилась благодаря вытеснению в садистскую», а у мальчиков «она осталась мазохистской». Словом, он признал существование изначального, эрогенного мазохизма.
В конечном счете З. Фрейд высказал предположение, согласно которому действующее в организме влечение к смерти (своего рода «первосадизм»), тождественно мазохизму. После того как его главная часть оказалась перенесенной вовне, на объекты, в качестве остатка сохранился собственно эрогенный, первичный мазохизм. При определенных обстоятельствах разрушительное влечение (садизм) может быть обращено вовнуть и регрессировано на свою более раннюю ступень, результатом чего является, по мнению З. Фрейда, «возникновение вторичного мазохизма, добавляющегося к первоначальному».
Сформулированные З. Фрейдом идеи о мазохизме нашли свое дальнейшее развитие и переосмысление в работах некоторых психоаналитиков. С. Нахт предложил выделить «органический мазохизм», характерный для доэдиповских стадий психосексуального развития ребенка. В своей работе «Мазохизм» (1938) он рассмотрел это явление с точки зрения аффективного состояния, возникающего в результате неудачной попытки защиты от агрессии извне. Р. Лёвенштейн усмотрел в мазохизме одно из средств убежища человека в том случае, когда ему не удается разрешить внутрипсихический конфликт иными путями. В статье «Источник мазохизма и теория инстинктов» (1938) он высказал мысль, что мазохизм является своеобразным приспособлением психического аппарата в борьбе влечений против либидозной фрустрации и угрозы для жизни. Согласно К. Хорни, проблема женского мазохизма во многом обусловлена социокультурными факторами, и мазохизм изначально является не сексуальным феноменом, а следствием «определенных конфликтов в межличностных отношениях». В книге «Новые пути в психоанализе» (1939), включающей в себя главу «Мазохистские феномены», она подчеркнула, что обнаруживаемые в неврозах мазохистские проявления представляют собой «патологическую модификацию дионийских тенденций», мазохистская перверсия не объясняет мазохистский характер, однако характер объясняет перверсию, а задача терапии заключается «в распутывании базальных мазохистских тенденций характера, исследовании их во всех их разветвлениях и выявлении их конфликтов с противоположными наклонностями».
В современном психоанализе объектом дискуссий остаются вопросы, касающиеся первичности или вторичности мазохизма, доэдипаль-ных (связанных с матерью) истоков его возникновения, типологизации мазохистских склонностей и проявлений мазохистского характера, соотношений между деструктивностью, нарциссизмом, идентичностью и мазохизмом. Проблематика мазохизма нашла свое отражение в работах Ш. Панкен «Радость страдания: психоаналитическая теория и терапия мазохизма» (1973), Э. Менакер «Мазохизм и эмержентное Эго» (1979), П. Каплан «Миф о женском мазохизме» (1985), «Мазохизм: современные психоаналитические перспективы» (1988, под ред. Р. Глика и Д. Мейерс), Р. Баумейстера «Мазохизм и самость» (1989) и других.
Некоторые психоаналитики придают мазохизму не узкий, ограниченный эротичностью, а более широкий смысл. Так, А. Кац в статье «Парадоксы мазохизма» (1900) исходила из того, что под мазохизмом можно понимать любой выраженный в словах, поступках или фантазиях поведенческий акт, который «реализуется через саморазрушение, унижение или неразумное самопожертвование личности и отрицательно сказывается на физическом или психическом состоянии человека». Придерживаясь широкого понимания мазохизма, американский исследователь Д. Ранкур-Лаферрьер в работе «Рабская душа России. Проблемы нравственного мазохизма и культ страдания» (1995) пришел к выводу, что «традиционное смирение и саморазрушение, конституирующие менталитет русских, является формой мазохизма».

⇐ Предыдущая 24 25 26 27 282930 31 32 33 Следующая ⇒