Валерий Лейбин 27 страница

КОМПЛЕКС ЭДИПА – совокупность чувств и переживаний ребенка, испытывающего амбивалентное (двойственное) отношение к своим родителям. В классическом психоанализе под комплексом Эдипа понимается сексуальное влечение ребенка к родителю противоположного пола и его стремление к устранению родителя своего пола (см. Эдипов комплекс).

КОМПЛЕКС ЭЛЕКТРЫ – понятие, введенное основателем аналитической психологии К. Г. Юнгом (1875–1961) для обозначения эдипова комплекса у женщин. Это понятие было использовано им в 1913 г. для характеристики чувств и переживаний девочки, связанных с ее влечением к отцу, стремлением заменить мать в ее отношениях с ним, желанием устранить мать, мешающую реализации детского желания.
Название комплекса связано с древнегреческим мифом об Электре. Согласно этому мифу, будучи дочерью Агамемнона и Клитемнестры, Электра способствовала убийству своей матери. Спасая своего брата Орестра от гибели, она помогла ему в убийстве матери, повинной в смерти их отца, поскольку Клитемнестра и ее любовник Эгисфом вместе разрубили секирой темя Агамемнона.
В отличие от основателя аналитической психологии З. Фрейд не использовал понятие комплекса Электры. Он предпочитал говорить об эдиповом комплексе, считая, что этот комплекс в равной степени присущ всем людям, независимо от их половой принадлежности.
З. Фрейд исходил из того, что по своей природе эдипов комплекс одинаков для мальчиков и девочек. Девочка испытывает нежную привязанность к своему отцу, видит в матери соперницу, ненавидит и хочет устранить ее, чтобы занять ее место в отношениях с отцом. В этом смысле любовь к родителю противоположного пола и ненависть к родителю своего пола являются аналогичными как у мальчиков, так и у девочек.
Однако характер возникновения и развития эдипова комплекса у девочек имеет свою специфику. Как и для мальчика, для девочки мать является первым объектом детской привязанности, но со временем сильная эмоциональная привязанность девочки к матери уступает место привязанности к отцу. Отход от матери сопровождается возникновением у девочки чувства враждебности, а прежняя связь с ней выливается в ненависть. Чувства враждебности и ненависти к матери усиливаются по мере того, как девочка обнаруживает отсутствие у нее того органа, который есть у мальчиков. Девочка обвиняет свою мать в том, что она родила ее с неким дефектом. Ее переживания по поводу отсутствия пениса порождают у нее чувство зависти и ведут к возникновению комплекса кастрации, связанного с ощущением ее неполноценности.
С точки зрения З. Фрейда, комплекс кастрации служит питательной почвой для возникновения у девочки эдипова комплекса. Если у мальчика комплекс кастрации ведет к отказу от реализации сексуального влечения к матери в силу страха перед отцом, то девочка под влиянием этого комплекса попадает в эдипову ситуацию. У мальчика эдипов комплекс вытесняется и преодолевается, у девочки он, как правило, усиливается и развивается. По сравнению с мальчиком девочка дольше находится на стадии эдипова комплекса и это сказывается на формировании женского характера. По мнению З. Фрейда, девочке не удается преодолеть эдипов комплекс в полной мере, и это может приводить к разного рода психическим расстройствам.
В современной психоаналитической литературе понятие «комплекс Электры» используется редко. Обычно рассмотрение отношения девочки к родителям осуществляется на основе раскрытия доэдипова и эдипова периодов (стадий) ее психосексуального развития. При этом большее внимание уделяется анализу доэдипова периода, основанного на нежной привязанности девочки к своей матери. Многие психоаналитики считают, что этот период психосексуального развития девочки представляется более важной для понимания психологии женщины и истоков возникновения неврозов, чем эдипов комплекс, являвшийся главным объектом рассмотрения в классическом психоанализе.

КОМПРОМИССНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ – психическое явление, возникающее в результате предпринимаемых человеком попыток по разрешенияю внутриличностного конфликта.
Понятие компромиссного образования было введено З. Фрейдом для описания механизмов возникновения сновидений, ошибочных действий, симптомов невротических заболеваний. Так, в работе «Толкование сновидений» (1900) при рассмотрении отношений между системами бессознательного и предсознательного он исходил из того, что степень подчинения первой системы со стороны второй свидетельствует о степени психической нормальности человека. Невротические симптомы показывают, что обе системы находятся в конфликте друг с другом и они «суть компромиссные результаты этого конфликта». По мнению З. Фрейда, в сновидении противоречивые мысли не стремятся уничтожить друг друга, а существуют одна возле другой. Часто они объединяются в продукты сгущения, как будто между ними нет никаких противоречий, или же «образуют компромиссы». В целом, сгущение представлений, «посредующие и компромиссные образования» препятствуют достижению цели идентичности восприятия и мышления. Психически подавленное, которое в бодрствененом состоянии не могло найти себе выражения и было изолировано от внутреннего восприятия, в ночной жизни, «при господстве компромиссных образований находит себе пути и средства для проникновение в сознание».
С точки зрения З. Фрейда, вещественное или словесное сходство между двумя элементами бессознательного материала служит поводом для создания третьего – «смешанного или компромиссного представления», которое в содержании сновидения представляет оба слагаемых. Аналогичное положение имеет место также при совершении ошибочных действий, поскольку, как заметил основатель психоанализа в работе «Психопатология обыденной жизни» (1901), «сгущение и компромиссные образования» являются характерными как в том, так и в другом случае. В конечном счете ошибочные действия представляют собой компромиссы, они означают полуудачу и полунеудачу для двух противоположных намерений.
Подобно сновидениям и ошибочным действиям, симптомы психических заболеваний также являются производными бессознательных процессов, результатом компромиссных образований. В процессе аналитической терапии приходится встречаться с разнообразными компромиссными образованиями, включающими в себя не только сновидения, ошибочные действия и невротические симптомы, но и символы, фантазии, черты характера, различные формы поведения пациента. В центре внимания аналитика оказываются как устойчивые, продолжительные по времени компромиссные образования, так и их незначительные, кратковременные проявления, нередко возникающие в ходе аналитического лечения. В частности, перенос на психоаналитика нежных или враждебных чувств со стороны пациента выступает в качестве одного из компромиссных образований, требующих соответствующей проработки.

КОНВЕРСИЯ – процесс и механизм разрешения внутрипсихического конфликта путем образования соматических симптомов, сопровождающихся моторными, сенсорными, визуальными и другими расстройствами.
В концептуально оформленном виде представление о конверсии было выражено Й. Брейером и З. Фрейдом на основе их терапевтической деятельности, связанной с лечением больных, страдающих истерией. Это представление нашло свое отражение в их работе «Исследования истерии» (1895), хотя в терминологическом отношении именно З. Фрейду принадлежит приоритет в ведении в научный оборот термина «конверсия», который был им использован для характеристики «аномального выхода неизжитых возбуждений». В статье «Защитные психоневрозы» (1894) конверсия рассматривалась им в плане отделения психической энергии от представления человека, в результате чего наблюдалось смещение психического возбуждения в область тела, что вело к возникновению соматических симптомов.
По мере того как З. Фрейд пытался построить общую теорию неврозов, он провел различие между «конверсионной истерией» и «истерией страха». Первая форма истерии связана, по его мнению, с направленностью аффекта душевного процесса из психической сферы в телесную область. Вторая – с вытеснением в бессознательное травмирующих переживаний, но сохранением их в психике человека. Вначале З. Фрейд полагал, что «конверсионная истерия» может иметь самостоятельное значение, никак не связанное с невротическими заболеваниями, симптомы которых характеризуются психическими проявлениями. Затем он выдвинул предположение о наличии смешанных неврозов и крайне редких случаях проявления исключительно «конверсионной истерии». Однако в работе «Анализ фобии пятилетнего мальчика» (1909) он высказал точку зрения, в соответствии с которой существуют не только случаи чистой «истерии страха», выражающейся в проявлении фобий без примеси конверсии, но и «чистые случаи конверсионной истерии без всякого страха».

В понимании З. Фрейда конверсия соотносилась с экономической точкой зрения на истерию, принимающей во внимание количественный фактор психической энергии. Выраженная в его ранних исследованиях, эта точка зрения фактически предопределяла его последующие метапсихологические разработки, объединяющие в себе топические (по месту расположения бессознательных и сознательных систем), динамические (переход сознательных и бессознательных процессов из одной системы в другую) и экономические (количество психического заряда) представления о природе и причинах возникновения невротических заболеваний. Как замечал З. Фрейд в своей «Автобиографии» (1925), его теория истерии учитывает, наряду с проведением различий между бессознательными и сознательными душевными актами и динамическим взглядом на симптом, как результат противодействия аффекту, также и экономический фактор, поскольку рассматривает тот же симптом «как результат преобразования некоего количества энергии, обычно обращенной на что-то другое (так называемая конверсия)».
Симптомы конверсии могут выражаться в разнообразных формах, включая параличи, конвульсии, нарушение координации, слепоту, глухоту, рвоту и другие телесные проявления. С психоаналитической точки зрения, они могут быть как результатом перемещения психической энергии или отвержения психического содержания, так и следствием фантазий человека о том или ином телесном заболевании.
В современном психоанализе дискуссионными остаются вопросы о том, следует ли все перемещения из психики в телесную организацию человека считать конверсией или речь может идти о специфических формах соответствующего сдвига, каковы критерии, позволяющие отделять конверсионные симптомы от иных психосоматических проявлений, как и каким образом конверсионные проявления сочетаются с фобиями, ипохондрией и другими психическими заболеваниями.

КОНСТРУКЦИЯ (РЕКОНСТРУКЦИЯ) – мысленная организация психического материала, способствующая формированию представления о каком-либо событии, процессе или этапе развития в жизни человека.
В психоанализе конструкция соотносится, как правило, с технической задачей аналитика по разгадке забытых пациентом событий, воспоминаний, переживаний, по реконструкции психического материала, представляемого в его распоряжение им. Работа аналитика над конструкциями аналогична работе археолога, имеющего дело с раскопками прошлого и воссоздающего по найденным им обломкам строений или фрагментам разбитых предметов общую картину жизни и быта древних людей. Подобно археологу психоаналитик реконструирует прошлую жизнь пациента по крохам воспоминаний, ассоциаций и внешних действий анализируемого. Однако между археологом и психоаналитиком существует не только сходство, но и различие. Первый имеет дело с разрушенными объектами, важнейшие части которых могут быть безвозвратно утеряны, в то время как второй – с живым психическим объектом, у которого даже то, что забыто, в принципе сохраняется, и раскрытие забытого, скрытого, вытесненного является вопросом аналитической техники. Наиболее же существенное различие между ними состоит в том, что для археолога создаваемая им конструкция, реконструкция прошлого – это конечная цель его работы, в то время как для психоаналитика – лишь подготовительный этап к дальнейшей терапевтической деятельности.
Данная аналогия была использована З. Фрейдом в работе «Конструкции в анализе» (1937) с тем, чтобы показать специфику психоаналитической терапии, в рамках которой аналитику приходится прибегать к различным конструкциям с целью воссоздания предыстории заболевания пациента. В процессе своей терапевтической деятельности аналитик создает конструкции (или, как замечал З. Фрейд, если это приятнее слышать, реконструкции), дает соответствующее толкование и тем самым создает благоприятные условия для осознания пациентом его бессознательных желаний, защитных механизмов, внутриличностных конфликтов и невротических способов их разрешения.
На первый взгляд может показаться, что толкование и конструкция представляют собой в психоанализе одно и то же. Однако толкование относится, как правило, к тому, что связано с отдельным элементом психического материала, будь то конкретное ошибочное действие пациента или приснившееся ему сновидение. Конструкция же, в понимании З. Фрейда, появляется тогда, когда анализируемому представляют часть его забытой предыстории примерно в следующем виде: «Вплоть до вашего такого-то года Вы рассматривали себя как единственного и неограниченного владельца матери, но затем появился второй ребенок, а с ним и Ваше тяжелое разочарование. На некоторое время мать оставила вас, да и позднее уже больше не посвящала себя исключительно только Вам. Ваши чувства к матери были амбивалентными, отец получил для Вас новый смысл».
Имеются ли какие-либо гарантии того, что психоаналитик всегда создает такие конструкции, которые адекватным образом реконструируют какую-то часть забытой предыстории пациента? Не прибегает ли он порой к таким конструкциям, представления пациенту которых не только не способствует успеху лечения, но, напротив, затрудняют психоаналитическую терапию?
З. Фрейд исходил из того, что психоаналитик может заблуждаться относительно истинного положения вещей. Предоставляя пациенту неверную конструкцию, он может впустую тратить время вместо того, чтобы продвигаться в анализе вперед. Но в принципе это не приносит особого вреда пациенту. Если при появлении нового материала психоаналитик приходит к выводу, что его предшествующая конструкция была ошибочной, то лучше, как считал З. Фрейд, признаться в этом пациенту, исправить свою ошибку и предложить ему более лучшую, соответствующую исторической правде конструкцию. Реакция пациента на предлагаемую ему конструкцию может служить тем необходимым материалом, который позволяет корректировать деятельность по реконструкции предыстории и истории его заболевания. Однако психоаналитику не следует забывать о том, что реакции пациента на предлагаемые им конструкции далеко не всегда адекватны и достоверны. Так, если анализ вызывает у пациента негативную терапевтическую реакцию, то ложная конструкция не приведет ни к каким его внутренним изменениям, а верная конструкция обернется таким сопротивлением, которое приведет к ухудшению состояния здоровья и обострению невротических симптомов.
Предполагается, что конструкции в анализе способствуют воспоминаниям пациентов. Собственно говоря, их построение как раз и предназначено для того, чтобы на основе предложенных ему конструкций у пациента пробудились его воспоминания о прошлых травмирующих ситуациях и переживаниях. Однако часто оказывается так, что с помощью конструкции не удается добиться от пациента необходимого для дальнейшего аналитической работы воспоминания вытесненного. Тем не менее З. Фрейд полагал, что сами по себе конструкции имеют терапевтическую ценность, поскольку в процессе аналитической работы у пациента может возникнуть прочное убеждение в правильности предложенной ему конструкции, а это «терапевтически означает то же самое, что воскрешенное воспоминание».
Конструкция не является специфической деятельностью, характерной только для аналитика. В различных своих работах З. Фрейд неоднократно затрагивал проблематику, связанную с возникновением всевозможных конструкций у детей и нервнобольных. Так, в работе «Три очерка по теории сексуальности» (1905) он обратил внимание на то, что в процессе инфантильной исследовательской деятельности сексуального характера у маленьких детей возникают свои наивные теории о рождении ребенка, о тех различиях в строении тела, которые они наблюдают у себя и у лиц противоположного им пола. В работе «Конструкции в анализе» он соотнес бредовые идеи нервнобольных с конструкциями психоаналитика, возникающими в процессе его терапевтической деятельности. В частности, З. Фрейд отметил, что своей убедительностью бред обязан доли исторической правды, которую он ставит на место отвергнутой реальности, точно так же как аналитическая конструкция оказывает свое воздействие на пациента тем, что возвращает в жизнь часть его пропавшей истории. По этому поводу он писал: «Бредовые формирования больных я рассматриваю как эквивалент конструкций, которые мы строим в аналитическом лечении, как попытку объяснить и восстановить ситуацию».
Таким образом, в понимании З. Фрейда конструкции являются не только достоянием психоаналитика, использующего их в качестве технического средства лечения, но и пациентов, предшествующая деятельность которых по созданию неадекватных реальности конструкций обернулась их психическим заболеванием.

КОНТЕЙНИРОВАНИЕ – понятие, используемое в психоанализе для описания отношений между людьми, включая отношения между ребенком и матерью, пациентом и психоаналитиком, личностью и обществом.
Термин контейнирование был введен в психоаналитическую литературу британским психоаналитиком У. Бионом (1897–1979), предложившим модель «контейнер-контейнируемое». В основе этой модели лежат представления о том, что младенец проецирует свои неконтролируемые эмоции (контейнируемое) в хорошую грудь матери (контейнер), чтобы благодаря механизму проективной идентификации получить их обратно в более приемлемой и легко переносимой для него форме. Мать вбирает в себя проецируемые на нее ребенком части его психики и, придав им осмысленное содержание, возвращает их ребенку. Контейнируемое – это то, что проецируется, контейнер – объект, вмещающий в себя содержание контейнируемого. Проективная идентификация предопределяет динамику отношений между контейнером и контейнированным в плане дальнейшего развития этих отношений. В основе развивающихся отношений лежит способность к терпимости и переработки содержаний контейнируемого в смыслозначимые и жизнестойкие составляющие, что соответствует модели положительного контейнера-контейнируемого. Если психическое пространство контейнера оказывается таковым, что оно не в состоянии вобрать в себя постоянно атакующие его объекты и тем более переработать их в приемлемую для контейнируемого форму, то в этом случае получается негативный результат, не только препятствующий личностному росту, но и способствующему образованию психотической личности. Мать, реагирующая тревогой на плач ребенка и непонимающая, что происходит с ним, устанавливает эмоциональную дистанцию между собой и ребенком. Восприняв исторгнутую им проекцию, она возвращает ему контейнируемое неперерабо-танным, в результате чего становится для ребенка плохим объектом, усугубляющим его переживания. Такая ситуация соответствует модели негативного контейнера-контейнируемого.
Модель контейнера-контейнируемого приемлема и для рассмотрения терапевтических отношений, поскольку процессы контейнирования наблюдаются в аналитической ситуации, когда пациент проецирует части своей психики и бессознательные переживания (контейнируемое) на психоаналитика (контейнер), задача которого состоит в том, чтобы, переработав их в доступной для пациента форме, возвратить ему в новом, смыслозначимом качестве, способствующем его выздоровлению.

КОНТРПЕРЕНОС (КОНТРТРАНСФЕР) – перенесение бессознательных чувств и реакций аналитика на пациента. В широком смысле – эмоциональное отношение аналитика к пациенту, испытываемые им в процессе анализа чувства к нему, его реакции на психическое состояние и поведение больного. В узком смысле – бессознательные процессы, связанные с реакцией аналитика на перенос пациента.
Если с проблемой переноса З. Фрейд столкнулся на ранних этапах своей терапевтической деятельности, то представление о контрпереносе возникло у него позднее и сформировалось в процессе развития теории и практики психоанализа. Первые упоминания об этом явлении были сделаны им в 1910 г. В частности, в одном из писем к венгерскому психоаналитику Ш. Ференци (1873–1933), написанном им в октябре 1910 г. после их совместной поездки на Сицилию, З. Фрейд объяснял своему коллеге, почему он не отругал его и не указал правильный путь к пониманию того, что было предметом их обсуждения во время путешествия. Он отметил, что не является тем «психоаналитическим сверхчеловеком», которого они смоделировали, и не преодолел в себе «обратного переноса». Поясняя свою мысль, он писал: «Мне это не удается, как не удается и в отношениях с моими тремя сыновьями, поскольку я их люблю и жалею».
Ранее, в марте 1910 г., на состоявшемся в Нюрнберге II Международном психоаналитическом конгрессе З. Фрейд выступил с докладом (опубликованным в 1911 г. ), в котором поднял вопрос о нововведениях в технику психоанализа, касающихся как сопротивлений пациента, так и личности врача, проявляющего «встречное перенесение». Он подчеркнул, что «встречное перенесение» возникает «благодаря влиянию пациента на бессознательные чувства врача» и высказал мысль о необходимости предъявления аналитику такого требования, в соответствии с которым тот должен научиться «распознавать и одолевать это встречное перенесение».
По мере расширения практики психоанализа стало очевидным, что в процессе психоаналитического лечения аналитик не только испытывает разнообразные чувства к пациенту, но и переносит их на него. Он переносит на него свои собственные переживания, уходящие корнями в ближайшее или отдаленное прошлое, но активизировавшиеся в процессе общением с пациентом.
Эмоциональные реакции на пациента связаны с комплексами и внутренними сопротивлениями, присущими психоаналитику. В этом смысле контрперенос мешает успешному лечению. Поэтому каждый психоаналитик должен пройти личный анализ, чтобы тем самым лучше разобраться со своим собственным бессознательным.
Психоаналитик обязан понимать свои бессознательные чувства и реакции, осуществлять контроль над ними. Только в этом случае он может использовать контрперенос во благо лечения пациента, так как понимание собственного бессознательного способствует пониманию бессознательного другого человека.
Контрперенос характеризуется амбивалентностью, двойственностью чувств и эмоций. Психоаналитик может по-разному реагировать на поведение пациента: испытывать к нему сострадание и проявлять профессиональную безучастность; верить ему на слово и сомневаться в правдивости сказанного; внешне располагать к себе и внутренне негодовать по поводу дурных привычек пациента; вести борьбу с самим собой, не поддаваясь эмоциям, или бессознательно следовать им, обнаруживая свою заинтересованность в установлении тех или иных отношений с пациентом.
Явно или неявно проявляющиеся нежные, эротически окрашенные чувства пациента к психоаналитику могут породить у него ответное чувство. Контрперенос подобного рода характерен чаще всего для начинающих молодых психоаналитиков или для тех, чья личная жизнь не удалась. Искушение ответить взаимностью на любовь пациента, доставить ему удовлетворение, воспользоваться благоприятным случаем – все это может стать серьезным испытанием для психоаналитика.
З. Фрейд в категорической форме выступал против подобного проявления чувств контрпереноса у психоаналитика. Он считал недопустимыми любые попытки психоаналитика ответить на предлагаемую ему нежность и тем более влюбленность пациента. По выражению З. Фрейда, аналитическая техника возлагает на врача обязанность отказывать пациенту в его требовании удовлетворения чувства любви. Речь идет не только о сексуальном воздержании психоаналитика, но и о его способности тактично вести себя с пациентом, не обижая его и не оскорбляя его чувств. Уступка любовным требованиям пациента всегда ведет к провалам психоаналитического лечения.
В процессе аналитической терапии могут возникнуть и такие ситуации, когда пациент не нравится аналитику, вызывает у него внутреннее раздражение, негодование и даже враждебность, в результате чего неосознанно для себя он начинает заниматься не столько лечением больного, сколько борьбой с ним. В этом случае контрперенос может привести к тому, что аналитик превратится из сочувствующего терапевта, в подозрительного, сверхтребовательного и даже карающего оппонента, бессознательно отыгрывающего на нем испытанные ранее, часто в раннем детстве, переживания и реакции, связанные, например, с различного рода обидами, ревностью, местью.
Контрперенос проявляется благодаря влиянию пациента на бессознательные чувства психоаналитика. Поэтому одно из основных требований психоаналитического лечения заключается в том, что психоаналитик должен вовремя распознать и одолеть свой контрперенос.
З. Фрейд подчеркивал, что каждый психоаналитик добивается успехов в своей практической деятельности настолько, «насколько допускают его собственные комплексы и внутренние сопротивления». Вот почему психоаналитик должен не только начинать свою деятельность с самоанализа, но и беспрерывно углублять его по мере расширения клинической практики и нарастания опыта общения с пациентами. Как замечал З. Фрейд, «кто ничего не может достичь в таком самоанализе, должен убедиться в своей неспособности лечить анализом больных».
З. Фрейд воспринимал контрперенос в основном в форме негативного явления, затрудняющего аналитическую работу. Сходных взглядов придерживались и другие психоаналитики, которые предприняли дальнейшие шаги в понимании негативных последствий контрпереноса. В частности, В. Райх (1897–1957) считал, что в некоторых случаях, когда в процессе анализа не осуществляется аффективный негативный перенос, виноват не столько пациент, сколько аналитик, который или не замечает негативных возбуждений у пациента, или препятствует их развертыванию, или благодаря преувеличенному дружелюбию укрепляет свою вытесненную агрессивность. Он также исходил из того, что противоположный характер контрпереноса обусловлен неспособностью выносить позитивный перенос, связанный с сексуальными проявлениями пациента. В этом случае, как утверждал В. Райх в работе «Характероанализ» (1933), «собственный страх аналитика перед чувственно-сексуальными проявлениями пациента часто не только сильно препятствует лечению, но и вполне может не допустить установления генитального примата у пациента».
Если в представлении одних психоаналитиков контрперенос являлся негативным, нежелательным явлением, то некоторые специалисты в области психоанализа рассматривали эмоциональные реакции аналитика на пациента в качестве естественного феномена, не столько препятствующего анализу, сколько способствующего подчас эффективному осуществлению его. Так, Ш. Ференци (1873–1933) считал, что в ряде случаев аналитик не должен подавлять или скрывать свои ответные чувства, а, напротив, открыто их выражать. Взгляды З. Фрейда, В. Райха, Ш. Ференци и других психоаналитиков на контрперенос послужили толчком к обсуждению данной проблемы, что в 30 – 40-х годах нашло свое отражение в работах М. Балинта и А. Балинт «О переносе и контрпереносе» (1939), Д. Винникотта «Ненависть в контрпереносе» (1949).
Последующее развитие теории и практики психоанализа сопровождалось изменением отношения психоаналитиков к роли контрпереноса в аналитическом процессе. Одни психоаналитики исходили из того, что контрперенос имеет столь же существенное значение для аналитической терапии, как и перенос, и, следовательно, тому и другому следует уделять равное внимание при психоаналитическом лечении. Другие, наряду с признанием негативной составляющей контрпереноса, подчеркивали важное значение позитивных характеристик его и необходимость более продуктивного, чем это было сделано З. Фрейдом, изучения контрпереносных реакций аналитика на пациента. Третьи отстаивали позицию, согласно которой контрперенос является важным инструментом работы аналитика и может быть использован в процессе психоаналитической терапии в качестве эффективной техники.
В частности, П. Хайманн в статье «О контрпереносе» (1950) выдвинула следующие положения: требование З. Фрейда об умении аналитика распознавать и контролировать свой контрперенос не означает, что контрперенос является негативным фактором; из этого требования следует, что аналитик должен использовать свои эмоциональные реакции «как ключ к бессознательному пациента»; бессознательное аналитика «понимает бессознательное пациента»; непосредственная эмоциональная реакция аналитика на пациента является «важным ориентиром в бессознательных процессах пациента»; эмоциональная чувствительность аналитика должна носить не интенсивный, а скорее «экстенсивный, дифференцирующий и подвижный характер»; словом, «контрперенос аналитика – это инструмент исследования бессознательного пациента».
Дальнейшие дискуссии по проблеме контрпереноса нашли свое отражение в работах А. Райх «О контрпереносе» (1951), М. Литтла «Контрперенос и реакции пациента на него» (1951), Р. Флисса «Контрперенос и контридентификация» (1953), Г. Раскера «Вклад в проблему контрпереноса» (1953), Д. Орра «Перенос и контрперенос» (1954), Л. Тауэра «Контрперенос» (1956), О. Кернберга «Размышления о контрпереносе» (1965), Г. Лёвельда «Перенос-контрперенос» (1986), Г. Блюма «Контрперенос и теория техники» (1986), Дж. Кохона «Контрперенос: независимый взгляд» (1986), «Контрперенос» (под ред. Е. Слактера, 1987), С. Абенда «Контрперенос и психоаналитическая техника» (1989), С. Стейна «Влияние теории на контрперенос психоаналитика» (1991), Г. Феймберга «Контрпереносная позиция и контрперенос» (1992), М. Соломона «О любви и похоти при контрпереносе» (1997) и других психоаналитиков.
На современном этапе развития теории и практики психоанализа в центре внимания исследователей находятся такие проблемы, как «невроз контрпереноса», идеализация контрпереноса, превращение контрпереноса в эмпатию и различие между ними, технические проблемы контрпереноса при работе с нарциссическими и психотическими пациентами, опасность растворения аналитика в пациенте, углубленное понимание контрпереноса как переноса аналитиком на пациента его собственных эмоциональных реакций, вызванных к жизни неразрешенными внутриличностными конфликтами и как реакции аналитика на перенос пациента.

⇐ Предыдущая 22 23 24 25 262728 29 30 31 Следующая ⇒