ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ 7 страница

Его губы бледны, и он продолжает пытаться оттолкнуть меня здоровой рукой, но я отказываюсь сдвинуться с места. Если я это сделаю, человек с фронта, который держит чертову винтовку, не колеблясь выстрелит в него.

Я не обратила внимания, куда мы едем, но дороги уединенные, тихие и темные. Впереди двое мужчин. Тот, что за рулем, одет в кожаную куртку, волосы спрятаны под шапкой, а черная маска закрывает все, кроме рта и носа. Он молчаливый, тот, кто не разговаривает с тех пор, как мы здесь. Другой мужчина прижимает к себе винтовку, как будто это его домашнее животное. Это он подстрелил Яна, по крайней мере во второй раз, и прервал мой телефонный разговор с Адрианом.

Они не разговаривают, поэтому я не могу сказать, какой они национальности, но Стрелок только что говорил по-английски с акцентом.

Я понятия не имею, что это такое, но почти уверена, что это связано с Адрианом. Они похищают меня, чтобы заставить его что-то сделать? Я не думаю, что это из-за выкупа, иначе они бы уже предъявили свои требования.

В том документе упоминалось, что Адриан был мишенью многих покушений. Из-за своего положения он знает больше, чем должен, и использует это на благо братства. Будь то захват власти, заказ убийства или кража сделок. Его контроль над критически важной информацией сделал его мишенью для многочисленных преступных организаций и картелей, включая классических союзников Братвы.

Огла как-то упомянула, что он работает из дома для собственной безопасности, и что Пахан предпочитает это, потому что это защищает от опасности самое ценное достояние братства, Адриана.

– Отпусти меня. – стонет Ян.

Я качаю головой, уткнувшись ему в плечо. Я оседлала его колени, обеими руками сжимая рану.

– Они убьют тебя.

Он поднимает бровь.

– Если они этого не сделают, это сделает босс.

Я хмурюсь.

– Сейчас не время думать о глупом собственничестве Адриана.

– Он действительно убьет меня за то, что я прикоснулся к тебе.

– Ты не прикасаешься. Я делаю это. – Я смотрю назад на молчащих мужчин. – Кто они?

Ян качает головой, и я не уверена, означает ли это, что он не знает или что я не должна говорить о них, когда они могут нас слышать. Возможно, и то, и другое.

Все, что я знаю, это то, что эти люди опасные, даже профессионалы. Им удалось проскользнуть под усиленной охраной на сегодняшней вечеринке и даже уйти незамеченными. У машины действительно тонированные стекла, что помогло, но все же. Ян и я были полностью застигнуты врасплох.

– Почему ты так спокойна? – спрашивает меня охранник Адриана, пот струится по его вискам.

Я смотрю на свои твердые руки. Даже дыхание у меня спокойное. Я не запаниковала, даже когда в Яна стреляли. Моей первой мыслью было вытащить его живым и невредимым из этого затруднительного положения. Так оно и есть.

Но с тех пор, как я получила то сообщение, у меня было предчувствие, что произойдет что-то плохое. Вот почему я практически умоляла Адриана отвезти нас домой.

– Паника нам не поможет, Ян.

– Ты так отличаешься. – Он хватает меня за руку своей неповрежденной рукой и пытается оторвать от себя.

Я отмахиваюсь от него как можно мягче.

– Перестань беспокоиться о реакции Адриана, когда ты вот-вот истечешь кровью.

– Это невозможно. Мы существуем ради него.

– Иисус. Это какое-то извращенное чувство верности.

– Он так ослеплен, хотя... – он замолкает, его голос слабеет. – Он потерял из виду то, что важно. …

Я сильнее давлю на его рану, и он хрюкает, поджимая губы, чтобы подавить стон боли. Я чувствую, как мои силы убывают, а Ян все еще не перестает истекать кровью.

Ему не требуется много времени, чтобы потерять сознание. Он пытается сопротивляться, надо отдать ему должное. Он все пытается открыть веки, когда я зову его по имени, но потом отключается.

– Ян! Не падай в обморок. Подумай о своем глупом боссе, Коле и Джереми. – Мой голос настойчив, почти истеричен. Он – единственное подобие моего друга с тех пор, как я заняла на место Лии.

Его сухие губы дергаются, но он не пытается открыть глаза.

– Ян!

– Заткнись на хрен, сука! – Стрелок оборачивается и бьет меня по лицу кончиком винтовки. Боль взрывается в моем виске, и я ощущаю вкус металла на губах.

Слезы наполняют мои глаза от жгучей боли, но я не выпускаю их. Я также не отпускаю инертное, холодное тело Яна.

Машина останавливается, и я еще глубже вжимаюсь в Яна. Если они бросят его где-нибудь в глуши, он не сможет выжить.

– Пора тебе разобраться с этой сукой – Стрелок достает сигарету. – Я так устал от ее раздражающего голоса…

Сигарета выпала из его пальцев, когда водитель выстрелил ему между глаз. Его голова склонилась набок, лицо исказилось от удивления.

Я задыхаюсь, все мое тело напрягается. Он только что застрелил своего напарника.

Водитель наклоняет голову, и черная шляпа скрывает выражение его лица. Его рука, обтянутая черной кожаной перчаткой, лежит на руле, а другая, держащая пистолет, лежит на коленях. Его поза расслаблена, беспечна.

– Шумный ублюдок. – небрежно бормочет он.

Мои губы приоткрываются, когда осознание врезается в меня. Это тот же голос из моего кошмара.

Тот же тон.

Тот же тенор.

У тебя одна миссия. Нажми на гребаный курок.

Тень. Тень здесь.

– Давно не виделись, Герцогиня. – говорит он, не оборачиваясь. – Скучала по мне?

Я пытаюсь повернуться в сторону, чтобы увидеть его, но шапка и маска все еще скрывают его лицо.

– Кто ты? – Мой голос спокоен, но осторожен.

– Кто я – интересный способ выразить это. Кто ты, Герцогиня? Какова твоя миссия?

– У меня нет никакой миссии.

Он вертит пистолет в руке, указательным пальцем нажимая на спусковой крючок.

– Ты знаешь это. Я знаю это. Если ты этого не сделаешь, ты заплатишь за это.

– Я не понимаю, о чем, черт возьми, ты говоришь. – мои губы дрожат, когда слова покидают их.

– Искать возможность поговорить с тобой чертовски утомительно, Герцогиня. Перестань тратить мое время и сделай так, чтобы это произошло. Я скоро тебя проверю. – Он вылезает из машины и, прежде чем я успеваю вздохнуть, рывком распахивает мою дверцу и вытаскивает меня наружу.

Я держусь за Яна, и мы оба падаем на землю. На улице темно. Так темно, что я едва различаю контуры лица Яна.

Тень стоит передо мной, но я никак не могу понять, кто это. Он высокий, худой и пахнет... отбеливателем.

Отбеливатель… почему он так пахнет и почему это так знакомо?

– Я не терпеливый человек, Герцогиня. Так что не испытывай мои пределы.

И с этими словами он забирается в машину. Шины визжат по гравию и грязи, прежде чем он выстрелит вдаль.

Он бросает нас здесь?

У меня даже нет телефона, чтобы позвонить Адриану или хотя бы использовать его в качестве фонарика.

Ян издает стон, и я чувствую перед собой что-то теплое. Его рука. Слава Богу, это его рука, а не другой орган.

– Ян! Открой глаза.

Ответа нет, и когда я касаюсь его плеча, я чувствую, что кровь все еще сочится. Если я ничего не сделаю, он, несомненно, умрет.

Я напрягаюсь, чтобы уложить его на живот, затем опускаюсь перед ним на корточки, обхватываю его здоровой рукой за шею, а другой хватаюсь за край его куртки.

Встав, я пытаюсь нести его. Он тяжелее, выше и больше меня, так что эта миссия с самого начала провалилась. Но я не отпускаю его, даже когда весь его вес падает на меня.

Я не останавливаюсь.

Я сбрасываю каблуки и иду босиком, чтобы улучшить равновесие. Камешки впиваются в подошвы моих ног, как крошечные иглы. Поначалу мне кажется, что моя спина разломится надвое, но через несколько шагов по моим конечностям прокатывается волна адреналина.

Я помню те времена, когда я проводила ночи напролет в студии, танцуя и мучая свои ноги. Я практиковалась снова и снова, чтобы отточить свою осанку, свою технику и свое выступление. Если я смогла пережить то, смогу пережить и это. Потому что я ни за что на свете не оставлю Яна. Он принял эти пули из-за меня. Он умирает из-за меня.

Ночь тихая и темная. Нет даже луны, которая могла бы подсказать мне направление. Озноб охватывает меня с головы до ног, и мои мышцы кричат от боли.

Я хожу так долго, что начинаю терять чувствительность в ногах. Мне нужно найти место, куда можно позвать на помощь, и как можно скорее.

Мои пальцы касаются твердой поверхности, и я улыбаюсь, даже когда напрягаюсь, чтобы удержать его.

– Я нашла дорогу, Ян. Я собираюсь доставить нас в безопасное место.

Он не издает ни звука. Его пульс под моими пальцами слабеет, тело тяжелеет.

– Да ладно тебе. Останься со мной, Ян.

Вдалеке светят фары, и я пытаюсь выбраться на дорогу. Я останавливаюсь на полушаге, отпрянув назад, когда машина проносится мимо нас. Черт возьми. Это было близко. Если бы я была на дороге, нас бы сбили.

Машина останавливается впереди, ее красные огни светят, прежде чем она разворачивается на полной скорости, останавливаясь прямо перед нами.

Я чуть не плачу от радости, когда открывается пассажирская дверь и из нее вываливается Адриан. Я смотрю на его напряженное лицо и вытащенный пистолет. По тому, как он выглядит, как военачальник, готовый начать битву – и выиграть ее.

Он нашел нас.

Понятия не имею, как ему удалось сделать это так быстро, но я так рада, что он здесь. Он хватает меня за плечи.

– Ты в порядке?

Мне удается слегка кивнуть, затем я указываю на Яна.

– Его подстрелили. Дважды. Помоги ему.

Не успеваю я вымолвить ни слова, как Коля берет у меня Яна и несет его. Однако я не чувствую облегчения от того, что его вес исчез. Если уж на то пошло, мои пальцы дрожат от нахлынувших пессимистических мыслей. По крайней мере, когда он опирался на мою спину, я чувствовала его сердцебиение, как бы тихо оно ни билось, и говорила себе, что он жив. Теперь я чувствую, что он ближе к смерти, чем к жизни.

За этой машиной останавливается вторая, и Коля осторожно сажает Яна внутрь.

– Лия.

– Что? – рассеянно отвечаю я, все еще глядя на безжизненное тело Яна.

– Лия!

– Что? – рявкаю я на Адриана.

Он вытирает мне глаза. Я чувствую вкус соли и тут понимаю, что плакала. Как долго, я понятия не имею, но прошло достаточно времени, чтобы я шмыгала носом и дрожала.

Адриан проверяет мои руки, платье и пальто.

– Она не моя. Яна, – говорю я, чтобы объяснить кровь.

Большой палец Адриана скользит под моей щекой, и я вздрагиваю, когда он касается моей рассеченной губы.

– Где ублюдок, который это сделал?

– Он мертв.

– Мертв?

– Его напарник убил его.

– А где его напарник?

– Он уехал на машине. – Я смотрю на него, когда машина, везущая Яна, отдаляется. – С ним все будет в порядке? Я чувствую нерешительность Адриана. Он увидел его. Он увидел кровь. Он знает, что его второй ближайший охранник может не выжить.

– Давай уедем. – Он ведет меня на заднее сиденье, а двое его охранников садятся впереди.

Адриан обнимает меня всю дорогу домой. Глупые слезы не прекращаются, и я продолжаю дрожать, как лист зимой.

Он снимает куртку и накидывает ее поверх моего окровавленного пальто, но это не облегчает боль, которую я чувствую глубоко в груди.

Я плачу, но не только из-за Яна. Я плачу, потому что думаю, что знаю этого человека, тень, того, кто сказал, что у меня есть миссия.

И что-то подсказывает мне, что эта миссия опаснее, чем я могу себе представить.

Глава 26

Уинтер

Я делаю первый настоящий вдох, когда доктор говорит, что Ян выживет.

Он потерял много крови и все еще без сознания, но непосредственной угрозы его жизни нет.

Эти слова разрывают мне грудь и прижимаются к сердцу с силой, которая лишает меня равновесия. Я хватаю Адриана за руку и становлюсь на якорь, когда мы стоим посреди комнаты Яна, которая находится в гостевом доме, месте, куда Адриан никогда не позволял мне входить до сих пор.

Он лежит на спине, грудь забинтована, кровь больше не покидает его тело, но он также не открывает глаза. Его симпатичное модельное лицо бледное-бледное, а губы потрескались.

Коля рядом с ним, проверяет температуру, как ему показывал врач. Я не упустила то, что у них есть местный врач, или что он не задавал никаких вопросов о том, почему он должен был лечить пациента с огнестрельным ранением в доме Адриана.

Он просто кивнул и ушел, как будто это было обычным делом.

Наверное, так оно и есть.

– Как у него температура? – спрашиваю я Колю, когда он смотрит на устройство в своей руке.

Комната простая, с кроватью посередине и шкафом в углу. Единственный свет исходит от лампы на ночном столике, отбрасывая темные тени на бледное лицо Яна.

– Она высокая, но не тревожная. – Коля выпрямляется, и, хотя его обычный хмурый взгляд застыл на месте, в его позе чувствуется легкая настороженность. – Я позабочусь о том, чтобы такая продолжалась всю ночь.

Я делаю шаг вперед. – Я тоже останусь.

– Нет, – Адриан хватает меня за локоть и тянет назад. – Ты сделала свое дело. Оставь это Коле.

– Он прав, госпожа Волкова. Спасибо вам за все, что вы сделали. Если бы вы не несли его или не пытались остановить кровотечение, он бы не выжил. – Коля улыбается. Он такой же, как и его начальник в этом отделе. Им не помешал бы урок-другой от живого Яна.

– Ничего особенного.

Я хочу остаться и присмотреть за Яном, но Адриан несет меня на руках и выходит из гостевого дома, направляясь к главному. Он делал так с самого начала, потому что на мне нет обуви, и я благодарна, потому что мои ноги не могут нести меня должным образом. Мои руки в окровавленных перчатках лежат на коленях, и я стараюсь не смотреть на них и не вспоминать, что случилось с Яном.

– Держись за меня, Лия. – строго говорит Адриан.

– Они окровавлены.

– Разве я выгляжу так, будто меня это заботит?

Ему плевать, но мне нет. Даже когда я обнимаю его за шею, я стараюсь держать перчатки подальше. Я не хочу запачкать его кровью.

Рядом с ним не должно быть крови.

Как только мы входим в комнату, я извиваюсь, чтобы он меня отпустил. В ярком свете я вижу алые пятна на перчатках, на пальто и на платье. Они повсюду, как вторая кожа.

Адриан ставит меня на ноги, и я убегаю. Он захлопывает дверь, и когда подходит ко мне, его глаза закрыты, темные, как будто в них назревает буря, или вулкан, или и то, и другое.

На его белой рубашке от смокинга остались пятна крови. На лбу у него тоже что-то есть. Мне это не нравится. Я не хочу, чтобы это было на нем, и я ненавижу себя за то, что я причина этого.

На нем действительно не должно быть крови.

Я хмурюсь. Вот уже второй раз за последние несколько секунд мне приходит в голову эта мысль. Я понятия не имею, почему меня это мучает, но я знаю, что не вижу на нем малинового цвета. Это тянет за темную часть меня, где существует тот черный ящик, в который я была поймана.

– Я... я собираюсь принять душ. – Я проскальзываю мимо него к двери. – Я сделаю это в другой комнате.

Моя рука лежит на дверной ручке, когда его тело прижимает меня сзади, его твердые мускулы и высокое телосложение затмевают мое маленькое тело. Его ладонь накрывает мои окровавленные перчатки на дверной ручке, когда он шепчет мне на ухо.

– Как ты думаешь, куда ты собираешься?

– В душ… – Мой голос низкий, хриплый и звучит неискренне, потому что душ – это последнее, что я сейчас хочу делать.

– Ты хоть представляешь, как я волновался? – Он трется подбородком о мою голову, пока его пальцы расстегивают заколки, удерживающие мои волосы. Пряди падают мне на спину, и он утыкается в них носом, вдыхая меня. – Я думал, что снова потерял тебя, Лия.

Мои глаза закрываются, впитывая глубокий, низкий тенор его голоса и ощущение его позади меня. Это безопасно и так чертовски знакомо. Мне не следовало бы думать об этом сейчас, когда он говорит о другой женщине, но я не могу думать без его присутствия. Его прикосновения. Его слов.

Я пристрастилась к нему вместо алкоголя. Его жестокие наказания и мои ошеломляющие оргазмы стали моей новой дозой, но он забрал ее, и это было больнее, чем не пить. По крайней мере, из-за отсутствия алкоголя это была головная боль. С ним все мое тело проходило через ломку.

Я так долго голодала – кажется, целую вечность, – а сегодняшние события только усилили мой голод.

Губы Адриана касаются изгиба моей челюсти и спускаются к впадинке на моем горле, покусывая, посасывая.

Мои мышцы теряют свою жесткость, и я расслабляюсь в его объятиях, мои пальцы отпускают дверную ручку. Адриан держит мою челюсть двумя пальцами, приподнимая ее, чтобы поцеловать мою шею, затем ключицу, прежде чем вернуться к челюсти.

Кровь его не останавливает. Как будто ее и не существует.

Он разворачивает меня, и я смотрю на него, когда мой зад встречается с твердой поверхностью двери.

Он смотрит на меня, снимает свой пиджак, за ним следует мое пальто. Я молчу, пока один предмет одежды следует за другим, собираясь кучей вокруг меня.

Адриан проводит пальцами одной руки по моим волосам, а другой находит молнию, расстегивая ее одним быстрым движением. Материал скользит по моим рукам, прежде чем присоединиться к остальной одежде, разбросанной по полу. Я стою в одном лифчике без бретелек и черных кружевных трусиках.

Я полуобнажена, и все же не чувствую себя уязвимой, потому что то, как Адриан смотрит на меня, горячо, обжигающе, в отличие от всех роботизированных взглядов, которые он бросал на меня за последние пару дней.

– Я так горжусь тем, что ты сделала, чтобы помочь Яну, Lenochka. – бормочет он мне в лицо, цепляясь пальцами за край моих трусиков.

– Ты гордишься мной? – Я хватаюсь за края его рубашки, чтобы сохранить равновесие.

– Я всегда гордился тобой. – Он делает паузу. – Давай изменим это на «в основном».

Я хочу спросить, включает ли это «в основном» меня или Лию, но решаю не портить момент. Мне все равно, кем он видит меня сейчас, потому что я здесь одна.

Не Лия.

Я.

Адриан расстегивает ремень, и я, затаив дыхание, смотрю, как он позволяет своим брюкам и боксерам упасть к его ногам. Он всегда представляет собой зрелище, от которого я не могу отвести глаз, даже когда мои инстинкты говорят мне, что он опасен.

Несмотря на эту опасность, или, скорее, из-за нее, я была поймана на его орбите без возможности сбежать.

Он поднимает одну из моих ног и обвивает ее вокруг своей талии. Я держу ее там, не в силах отвести взгляд от его члена. Он твердый, толстый и такой готовый, что мои внутренности трепещут от плотского желания.

Адриан входит в меня медленно, и даже с моим скользким центром, его член пробивается в мое тело, заполняя меня, не будучи полностью внутри. Пока он не торопится, я понимаю, что не только желание овладевает мной, разрывая мою плоть и находя убежище в моих костях. Это нечто более глубокое, темное и зловещее. В этот момент я хочу наблюдать за тем, как он овладевает мной, дюйм за дюймом. Я хочу посмотреть, как соединяются наши тела.

Хриплый стон наполняет воздух, и я понимаю, что это мой.

Адриан замолкает, и с его губ срывается довольный стон.

– Черт возьми, Lenochka… Знаешь, сколько раз я думал о том, чтобы услышать твой сексуальный гортанный голос?

Я хочу прикусить губу, чтобы покончить с этим, не позволить ему услышать мой голос, когда он все еще зовет меня именем другой женщины, но взгляд его глаз останавливает меня. Серый цвет насыщенный, но не резкий. Это как быть пойманной в ловушку яркого сна и знать, что я скоро проснусь, поэтому я должна наслаждаться каждой секундой этого.

– Ты такая красивая, – хрипит он, двигая бедрами, пока его член полностью не входит в меня. – Ты, чертов дом.

Я задыхаюсь и от его слов, и от того, как он наполняет меня до такой степени, что растягивает самым восхитительным образом.

Дом.

Он назвал меня домом.

Мои руки обвивают его шею, когда я поднимаюсь вверх по его телу, так что обе мои ноги обвиваются вокруг его талии. Меня не волнует кровь или то, что это, возможно, мой худший внешний вид.

Единственное, что продолжает звенеть у меня в голове, – это слово «дом». На самом деле у меня его никогда не было, и тот факт, что Адриан называет меня своим, пробуждает дремлющую часть меня, о существовании которой я и не подозревала.

Та часть, которая тоже хочет иметь дом и хочет, чтобы он показал мне, насколько я его дом.

Адриан медленно входит в меня, новое положение дает ему глубину, которая позволяет ему ударять меня в чувствительное место с каждым неторопливым толчком.

– Ты такая тугая, Lenochka. Ну же, откройся мне.

Тогда я понимаю, что он делает это медленно, чтобы не навредить мне. Несмотря на свою безжалостную натуру и безжалостные наказания, Адриан иногда обращается со мной так, словно я хрустальный бокал, который разобьется, если он надавит достаточно сильно.

Это может быть правдой, поскольку он, на самом деле, огромен. Он такой большой, что я чувствую жжение каждый раз, когда он толкается внутри, хотя я насквозь промокла. Но это изысканный тип. Тот тип, в котором мотыльки не возражали бы быть сожженными заживо, лишь бы попробовать его на вкус.

Я впиваюсь пятками в его задницу, молча подталкивая его. Губы Адриана захватывают мои, когда его ритм увеличивается. Его поцелуй соответствует ярости его толчков. Во-первых, они глубокие и неторопливые. Во-вторых, они быстро и безжалостно лишают меня рассудка.

За ним невозможно угнаться, даже если я попытаюсь. Моя спина ударяется о дверь, скользя по ней и ударяясь о нее, чтобы соответствовать острой силе его бедер, его поцелуя, всего его тела.

Я марионетка в его руках, но он не отнимает у меня логики. Он врезается мне в кожу. Он крадет мой здравый смысл и мое дыхание. Он открывает во мне двери, о существовании которых я и не подозревала.

С тех пор, как он начал целовать меня, я не жаждала воздуха. Теперь он мой кислород. Причина, по которой я изо всех сил борюсь за жизнь.

Оргазм поражает меня так сильно, что я не замечаю его приближения, пока он не взрывается мне в лицо. Я откидываю голову назад, мои губы на мгновение покидают его.

– Аааа… Адриан! Адриан!

– Черт, черт.

Его проклятия только усиливают мой оргазм. Обычно он не из тех, кто ругается, но, похоже, потерял часть своего железного контроля с тех пор, как заключил меня в объятия.

Он входит в меня с животной силой, трахая меня у двери глубокими, яростными толчками.

– Повтори это. Повтори мое имя.

– Адриан, – шепчу я, а потом стону. – Адриан!

На мгновение мне кажется, что я повисла в воздухе. У меня кружится голова и сердце. Мой шрам не покалывает, грудь не болит.

Я свободна.

В объятиях Адриана я свободна от всего и всех. Я – это просто я.

Эти мысли расширяют волну моего оргазма, когда он поглощает меня целиком. Это не похоже на то, что я когда-либо чувствовала раньше, и это пугает меня, но я все равно езжу на нем. Мои пальцы впиваются в плечи Адриана, когда долгий крик, смешанный со стоном, срывается с моих губ.

Потом кончает Адриан. Я чувствую, как его сперма согревает мои внутренности, когда его плечи напрягаются под моими пальцами.

– Черт. – выдыхает он мне в шею.

Но он даже не останавливается, когда выходит из штанов и боксеров и несет меня в ванную, пока он все еще внутри меня. Он снимает с меня перчатки и лифчик и бросает их за спину. Мои руки в крови, но Адриан смотрит на них не с отвращением, а скорее с гордостью.

«Я горжусь тобой», – сказал он.

«Ты мой дом», – также сказал он.

Я все еще на седьмом небе от счастья из-за оргазма или из-за чего-то совсем другого?

Он ставит меня на ноги, и я немного пошатываюсь, поэтому он держит руку на моей руке, когда выходит из меня. Я дрожу от потери его, затем мои глаза опускаются, когда его сперма стекает по моим ногам.

Иисус. Это должно быть возбуждение?

Адриан наблюдает за доказательством его тщательного траха, когда он сбрасывает рубашку, открывая свои твердые мышцы и чернила, украшающие его руки.

Я хочу прикоснуться к ним, обнять его, но мне всегда кажется, что это не мое дело. Как будто у меня нет абсолютно никаких прав на то, чтобы изучать его татуировки.

Адриан нажимает на кнопку, и через секунду нас окатывает вода. Он медленно стирает кровь с моих рук и щеткой вытирает ее из-под ногтей. Затем он переходит к моему лицу, шее и рукам.

Я готова растаять от того, как он прикасается ко мне. От заботы в его глазах. Мягкости, которая не соответствует его характеру, которую он показывает только мне.

Закончив, он обхватывает меня руками за талию и приподнимает, впиваясь кончиками пальцев в мою задницу. Затем он вонзается в меня одним безжалостным толчком.

Я кончаю. Именно так.

Я даже не была настолько возбуждена, но, думаю, то, как он мыл меня, было настолько возбуждающим, что все, что ему нужно было сделать, это войти в меня, чтобы я достигла оргазма.

Дело даже не в физическом возбуждении, а в том, что за этим кроется смысл, нежность, забота в его серых глазах, которые он всегда посвящал только мне.

Я не утруждаю себя заглушить свои стоны, крики и радость, когда он трахает меня под душем. Я держу его обеими руками, не желая отпускать.

Ни сейчас, ни когда-либо.

Он не перестает трахать меня, владеть мной, время от времени меняя позу. Его руки повсюду, обхватывают мои груди, щиплют соски, тянут за волосы, чтобы он мог покусать чувствительное место на моем горле. Он целует меня, потом прикусывает язык. Он сосет мой сосок, потом дергает его. Он медленно проникает в меня, а затем доводит до непостоянного, сводящего с ума уровня.

Как будто он не может насытиться мной и хочет углубить нашу связь с каждым прикосновением. Он трахает так же, как говорит, с кажущимся спокойствием, но едва уловимой темнотой.

Я так возбуждена, что чувствую, как один оргазм перетекает в другой.

Моя передняя часть теперь упирается в прозрачную душевую кабину, когда он входит в меня сзади, держа оба моих запястья одной рукой на стекле надо мной.

Мой рот открыт в букве " О", когда я принимаю каждый восхитительный толчок и каждый укол боли, который приходит с ним.

– А-а-а... Адриан… Я кончаю…

Он увеличивает свой ритм, сжимая мои соски другой рукой, пока они не начинают болеть, и я кричу от боли.

– Такая чувствительная.

– Адриан! – Я падаю, не приземляясь. Я продолжаю падать и кататься, находя паузу, чтобы снова упасть.

Если бы я знала, каково это, я бы позволила ему услышать мой голос, и он бы давно меня трахнул.

Адриан все еще не кончил. Во всяком случае, мой оргазм заставил его стать тверже внутри меня. Его губы встречаются с моим ухом, когда он шепчет.

– Спасибо, что пригласила меня домой.

А потом он снова входит в меня. Я закрываю глаза, чтобы запомнить ощущение и его слова.

«Спасибо, что ты мой дом», – собираюсь прошептать я в ответ, но его голова падает в пространство между моей шеей и плечом, и он целует кожу там.

– Черт, я скучал по тебе, Лия.

Все мое тело обмякло. Все, что случилось сегодня. Его беспокойство, его необузданная страсть и даже то, как он покусывает мою кожу и слегка покачивает бедрами, никогда не были предназначены для меня.

Он меня не видит. Он видит только Лию.

Эта мысль пронзает меня так глубоко, что слеза скатывается по щеке, смешиваясь с водой и падая в канализацию.

Потому что я знаю, я просто знаю, что он никогда не увидит во мне Уинтер.

Я всегда буду Лией.

Глава 27

Адриан

Я не могу остановиться.

Я говорю, что сделаю это после еще одного раза, когда поднимаю ее и кладу на живот, широко раздвигая ее ноги и толкаясь в нее сзади.

Я сказал, что остановлюсь после того, как возьму ее еще раз в постели прошлой ночью.

Я сказал, что остановлюсь после того, как разбужу ее, мои зубы покусывали ее шею, а пальцы дразнили ее клитор.

Но я чертов лжец.

У меня нет ни желания, ни плана останавливаться. Чем больше я пробую ее на вкус и вдыхаю осязаемый аромат ее возбуждения, тем сильнее меня тянет насладиться им. Чтобы съесть ее, проглотить так глубоко, что она никогда не будет думать о том, чтобы найти выход. Я придумываю метод за методом, чтобы вырвать у нее один оргазм за другим.

Обычно я из тех, кто точно знает, когда остановиться. Вы не можете переусердствовать или недооценивать. Найти этот баланс невозможно для большинства людей, но не для меня. Я всегда преуспевал в том, чтобы быть тем типом людей, у которых есть золотая середина.

Я никогда не заботился слишком много или слишком мало. Никогда не перегибал палку, никогда не раздвигал границы. У меня никогда не было пристрастий или вещей, от которых я не мог легко избавиться.

Лия – исключение из всех этих правил.

Она – та зависимость, которую я не ожидал увидеть, и когда я наконец заметил ее, она уже текла в моей крови.

Она – та, чьи границы должны были быть раздвинуты, но в итоге я оказался в куче проблем.

Эта женщина опьяняет. Она прокралась под мою кожу и ввела свою черную магию в мои кости. Теперь она – причина, по которой я дышу. Я чувствую, что, если я перестану прикасаться к ней, если я отпущу ее, она снова исчезнет.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 141516 17 Следующая ⇒